НАСТЯ В СТРАНЕ ЧУДЕС, ИЛИ ЗАЗЕРКАЛЬЕ ПО-АМЕРИКАНСКИ (Часть I)

[Скрыть] Регистрационный номер 0292048 выдан для произведения:                                                               ВМЕСТО  ПРЕДИСЛОВИЯ
          Идея написания сказки возникла, когда моя дочь уехала в Америку по учебной программе AU-PAIR в США. Чужая страна, чужая семья, в которой она проживала, чужой менталитет. Все это подвигло меня, в качестве моральной поддержки Насте, начать описывать ее американские похождения в сказочно-гротескной манере, чтобы как-то подбодрить и заставить посмотреть на себя со стороны. Каждый день по Интернету она получала  страницу текста. И вот что из этого получилось.
   
                                               Часть первая.   КРАСАВИЦА  И  ЧУДОВИЩЕ

          Большинство сказок (а именно в этом жанре я собираюсь поведать историю об американском зазеркалье) начинается со слов "жил-был...". Не буду отступать от традиций. Итак, жил-был царь! Нет, это как-то старомодно и не актуально. Пусть лучше будет отоларинголог. Тоже не фонтан. Это, конечно же, круто, но уж слишком наворочено.
Жил-был мальчик. Вот! То, что нужно! К тому же, сразу  расширился возрастной контингент читателей. И звали мальчика Гарри Поттер. Не годится – кажется, я уже про него где-то слышал. Звали мальчика Роджер. Тоже не пойдет. По-моему, так звали какого-то кролика в каком-то кино.
          Вот! Мальчика звали Джонатан. И жил мальчик в Америке, потому что, как правило, большинство Джонатанов почему-то живет именно в Америке. И было ему... года четыре. И был у мальчика папа. Не царь, конечно, как мы уже договорились, но и не бедствовал. На машине ездил и дом двухэтажный имел. И мама у мальчика была, и тоже на машине ездила. И дедушка, и бабушка у мальчика были. И тоже на машинах ездили, потому что все американцы ездят на машинах – ну, в крайнем случае, на велосипедах.
          Бабушка с дедушкой жили в отдельном доме и заниматься воспитанием внука не хотели, потому что они были пенсионерами. Все американские пенсионеры не любят воспитывать детей, а любят они развлекаться и ездить по заграницам. Папе с мамой тоже нравилось развлекаться и ездить по заграницам. Но они не были пенсионерами, поэтому им приходилось ездить на работу, чтобы зарабатывать американские деньги.
          Мама учила чужих детей в школе и получала за это зарплату, а воспитывать Джонатана она не хотела, потому что за это денег не давали. Папа тоже не хотел без денег. И вообще, эти американцы очень не любят что-либо делать бесплатно. Нет, не то чтобы мальчика не любили и совсем не уделяли ему внимания. Даже бабушка с дедушкой иногда брали внука поплавать в своем бассейне. Но папа и мама днем уезжали на работу, а мальчика оставить было не с кем. У Джонатана не было даже собаки.
          И тогда родители решили пригласить для мальчика няню. Но американские няни почему-то тоже не желали сидеть с ребенком бесплатно. За свои услуги они хотели много денег. И когда папа с мамой поняли, что совсем без денег не получается, они решили найти такую няню, которой тоже придется платить, но не много, а мало. В Америке таких нянь не нашлось. И тогда родители мальчика обратились в специальное агентство, чтобы там поискали кого-нибудь подходящего – где-нибудь за тридевять земель.
          В агентстве поискали и нашли одну девочку, которая согласилась присматривать за их мальчиком за еду. Ну, не совсем, конечно, только за еду. В агентстве сказали, что таких дур не нашлось и за тридевять земель. Нет, родители Джонатана вовсе не считали себя жадными, но, как и все образцовые американцы, они считали себя экономными и бережливыми. Девочке решили выделить отдельную комнату. Ну, не совсем, конечно, отдельную - днем в ней играл Джонатан. Зато ночью комната была в полном распоряжении девочки. И деньги ей решили давать. Немного, конечно, так – на мороженое и такси, но все-таки…
          И еще: пусть она здесь, в Америке, язык их американский подучит. А то там у них, за тридевять земель, разговаривают не по-американски, а на каком-то украинском языке, который большинство их населения понимает с трудом, а другая часть не понимает вовсе.
А что же девочка? Звали девочку Настя. И было девочке...  Впрочем, о возрасте дам говорить не принято. А вообще, неглупая была девочка – как-никак университет там у себя в Затридевятьземелье окончила. Причем с красным дипломом. Образование, правда, не педагогическое, но никто и не собирался готовить Джонатана в аспирантуру. Девочка недолго думала да и согласилась.
          Устроила Настя там у себя дома отвальную - ну девичник типа «кафешка» и т.  д. и т. п. Потом поплакала немного на плече у мамани для приличия да и махнула покорять Америку, как Ломоносов – Москву.
          Приняли Настю в Америке по-взрослому. Сразу в спецшколу определили – почти как Джеймса Бонда. Серьезная оказалась контора. Неделю муштровали, как себя в Америке вести. Педагог-полицейский все время улыбался, но пальчиком все же грозил: "Не дай Бог!" И вообще, эти «америкозы» все время или улыбаются, или песни поют. «Придурки, наверное», – подумала Настя, но своих мыслей не озвучила, сказалось хорошее воспитание.
          А вообще-то Америка Насте понравилась. Чисто кругом до одури! Хотела жвачку выплюнуть, но вокруг толпы народу! Пришлось проглотить.
           А потом приехали родители Джонатана и забрали Настю к себе. Приняли хорошо. Все улыбались и кормили омарами – это их такие местные раки, но очень большие. Маленький Джонатан прыгал вокруг Насти, хлопал в ладоши и говорил, чтобы не уезжала. Настя тоже улыбалась, и вообще, все ей тут нравилось.
          Семья оказалась спортивной. И в футбол играли, и в баскетбол, и в бассейне у дедушки с бабушкой плавали, и на бейсбольные матчи ходили, где по окончанию игры дружно, а главное – очень громко, орали их дурацкие американские песни. На всех этих мероприятиях Настя была не простым статистом, а самым что ни на есть активным соучастником.
          И все было прекрасно и замечательно. Но!
Рано или поздно это должно было произойти. Они сошлись один на один. В комнате, которая днем была игровой, а ночью – спальней девочки.
Кто сказал, что дети - это цветы жизни, что это чистые непорочные создания с ангельскими душами и светлыми мыслями? Покажите мне его! Дайте мне взглянуть ему в глаза! И держите меня за руки, иначе я за себя не ручаюсь!
          Все дети злы, жадны, жестоки и эгоистичны! И не возражайте мне, иначе я подумаю, что имею дело со слепоглухонемым, выжившим из ума извращенцем.
          Помните рассказ американца О`Генри "Вождь краснокожих"? Перечитайте и получите в смягченной форме портрет Джонатана. Девочка раскрыла перед ним душу, а он запустил туда кроссовкой. Разве это игры, где из двух игроков один – вечный нападающий, а другой – вечный защитник? Хотя нет, полузащитник! Там, за тридевять земель, условия жизни куда пожестче, чем в этой рафинированной Америке. Нет-нет, да и приходилось где плечом толкнуть, а где и от удара увернуться.
          Еще не вечер, сказала себе Настя! Еще не вечер! Пусть первый раунд за тобой, милый ребенок. Поединок выигрывает тот, кто побеждает в последнем раунде. Еще не вечер!
          И вот наконец-то – долгожданные выходные. А не махнуть ли мне в Нью-Йорк, подумала Настя. И махнула.
          Встреча с подругами по спецшколе. Небоскребы, небоскребы, толпы народа, яркие витрины, приятные запахи, шум, гам. Все ново, необычно и ужасно интересно. Нью-Йорк! Но выходные - они как мороженое. Пару раз лизнул – и осталась только яркая обертка да приятные воспоминания. Завтра понедельник, с грустью подумала Настя, сидя в комфортабельном кресле вагона электрички. "И вечный бой - покой нам только снится..." – вспомнились слова старой песни.
          ...Понедельник. Работа. Обед. Тяжелая работа. Чай. Очень тяжелая работа. Сходила в туалет. Да чтоб ты сдох! Кофе. Ну, щас ты у меня получишь! Нет, надо успокоиться. Спокойной ночи, маленький! Все! На воздух, на воздух!
Городишко мелкий, как Джонатан. Все дома и улицы одинаковые. Общая протяженность – не более чем две наши троллейбусные остановки. Но чувствуешь себя как внутри кубика Рубика. Шаг влево, шаг вправо - и ты уже не найдешь обратной дороги НИКОГДА!
          А вокруг тишина, только летающие светлячки сверкают своими задницами. Взгрустнулось. Вспомнились родные улицы, мечтающие хоть о какой-нибудь близости с самым плохоньким дворником. Родной подъезд, отвалившаяся штукатурка, разбитая бутылка, забитый мусоропровод и такой знакомый и родной запах из него. Родина! Проклятая чужбина, про себя подумала Настя, с ненавистью глядя на идеально ровную асфальтовую поверхность, вдоль которой был выложен кустарник. Именно «выложен» – как упаковочные коробки от гигантских холодильников. Подстричь растения до такой идеальной геометрической формы можно исключительно только на конвейере в заводских условиях.
Вдруг какой-то шум привлек внимание Насти. Эти «америкозы», прежде чем выбросить мусор, сортируют его. И вдоль дороги стоят многочисленные мусорные баки от Сваровски. Местный енот, сбросив крышку бака с пищевыми отходами, сосредоточенно изучал содержимое. Земляк! Так захотелось схватить его, прижать к себе и дать ему что-нибудь. Жившим поблизости ручным белкам Настя ничего не давала принципиально.
          Вспыхнул свет. Совершенно бесшумно, на приличной скорости, пахнущий парфюмом, а не выхлопными газами, мимо проехал сверкающий автомобиль. Вместе с машиной удалялся бархатный голос Элвиса. "Извращенец!"- крикнула вдогонку Настя и быстрым шагом направилась к дому.
          Полночь. Дома семь утра. Папа уже встал. Нужно набросать ему коротенькое письмецо по Интернету, а потом спать, спать, спать…
«А где же, собственно, сказка?» - спросишь ты, пытливый читатель. Бытовуха какая-то! Где интрига? Где заковыристые сюжетные виражи? Где, в конце концов, гномы там всякие, лешие и домовые? Или, на худой конец, козел какой-нибудь говорящий… Не торопись, читатель! Сказка начнется, как только Настя дойдет до ближайшего светофора.
                Но прежде, чтобы было все понятно и ты потом не задавал мне дурацких вопросов, необходимо немного рассказать про семью девочки, оставшуюся там - за тридевять земель. Обо всех пока говорить не будем. Ограничимся только теми, кто прописан на Настиной жилплощади.
                 Во-первых, это папа и мама. Обойдемся короткой справкой. Нормальные предки. В меру занудные, но по поводу того, как девочка должна себя вести и что делать, особо никогда не парились. Еще есть сестра Аня. Старшая! Собственно, разница в возрасте всего один год, но это дает ей повод проявлять лидерство в отношениях. О ней тоже не будем пока долго распространяться, иначе это займет слишком много времени. Также в квартире проживают двое не прописанных - кошка и собака.
                Начнем с собаки. Кобель, серебристый карликовый пудель с родословной, позволяющей заседать в Дворянском собрании. Полное имя труднопроизносимо, поэтому - Филипп, в быту просто Филя. Сколько же ему лет? В общем, старый уже и к тому же слепой. На хозяйских харчах вымахал до размеров малого или даже среднего пуделя. Давно не стрижен, ленив и прожорлив.
                Кошку с улицы притащила Аня чуть больше года назад, когда та была еще котенком. Девочка. Породу мама определила сразу как "восточно-европейская помойная". В защиту кошки могу сказать, что кто-то из ее соплеменников являются лицами таких крутых марок, как "Вискас" и "Китекет". Аня решила выпендриться и назвала кошку Пылесосом, но на семейной сходке решили называть ее сокращенно Пылей. Маленькая кошка (не так уж она и подросла) была очень глазастой и очень задиристой по отношению к Филе, который в силу своей мудрости, лени и слепоты стойко переносил все ее агрессорские нападки, иногда, правда, отгавкивался, но не более того.
                 С характеристиками вроде бы покончено, так что вернемся к Насте, а то она, кажется, уже подходит к светофору.
                 Все виды животных, встречающиеся в ее родном городе, можно пересчитать по пальцам одной руки. Конечно, в счет не идут микробы, вирусы, бактерии, всякие там глисты и другие паразиты. С этими все нормально - полный комплект. И когда в качестве "удобств во дворе" какой-нибудь воробей или даже голубь выбирали ее голову либо новую куртку, Настя молча доставала носовой платок, потому что к жизни относилась философски. Однако такое разнообразие животного мира, как в Америке, девочку просто потрясло. Со временем она привыкла, что это нормально, когда тебе дорогу перебегают разные ежи, белки, лисы, еноты, олени и всякие там зверушки. Но то, что сейчас увидела Настя, заставило задрожать ее колени, а мурашки так и забегали по всему телу.
                У светофора, с противоположной стороны, сидели кошка и собака. Сам факт, что кошка с собакой мирно сидят возле светофора в двенадцать часов ночи, может вызвать ну разве что удивление. Но Настя вдруг отчетливо поняла каким-то седьмым или восьмым чувством, что они ждут, когда загорится зеленый свет. На абсолютно пустынной дороге в полночь, когда движение практически отсутствует, кошка и собака ждут зеленый свет, чтобы перейти дорогу! Но это была только начальная стадия шока. Когда зеленый свет наконец загорелся, необычная пара стала медленно и с достоинством переходить шоссе.
                Для нас все китайцы - на одно лицо. Что же касается кошек и собак, то тут и говорить нечего. Но тот, у кого есть кошка или собака, безошибочно узнает своего питомца. Это были… Пыля и Филя!
                Не может быть! Нет, этого просто не может быть!
                Настя ускорила шаг. Парочка сидела у светофора и ждала приближения девочки. Подбежав, Настя крикнула:
                 – Откуда... вы здесь?
                Филипп почесал задней лапой за ухом (чесал долго) и вдруг сказал:
                – Да вот, навестить решили.
                Настя вдруг поняла, что у нее не все дома. Причем и в прямом, и в переносном смысле. 
                 - Ты р-разговариваешь? - заикаясь, пролепетала девочка.
                – Послушай, - медленно произнес Филипп, – нормальные люди, когда задают вопросы, то по крайней мере рассчитывают, что получат на них ответы. Я предвижу, что у тебя много вопросов: как мы сюда попали, почему не ругаемся с Пылей, зачем, наконец, мы здесь?.. И почему это я разговариваю, хотя говорить не должен… А ты, понимая все это, все же хочешь УСЛЫШАТЬ ответы?
                Состояние шока медленно переходило в какую-то прострацию. Пыля начала с азартом себя вылизывать. Филипп опять стал интенсивно чесать за ухом. У Насти тряслись руки, она ощутила резкую горечь под языком и тяжесть в желудке. Не может быть! Этого просто не может быть!
                 – Расслабься, - вдруг произнес Филипп. – Все будет пучком, не парься. Мы еще зайдем.
                И необычный дуэт начал медленно таять в воздухе, как туман.    
                 Ошеломленная Настя стояла, открыв рот, и, по выражению Ильфа и Петрова, у нее было такое ощущение, будто она долго сосала медную дверную ручку.
                Что это было? Нервы, нервы... Конечно, почудилось. Все! Домой – и спать.
                Возле светофора Настя внезапно споткнулась. Она почти упала, но вовремя выброшенные вперед руки спасли ее макияж. На освещенном асфальте ветер играл кусочком такой знакомой серой шерсти…
                 Филипп!
           …Прошло несколько дней. В театре боевых действий баталии приобретали все более спокойный и даже бытовой характер. Джонатан продумывал очередной план наступления, Настя находилась в глухой обороне. В комнате их было двое. Собственно,  в доме вообще больше никого не было – родители Джонатана уехали навестить приболевшего дедушку.    
                Мальчик сидел у телевизора спиной к Насте и смотрел свои любимые мультики. 
                – Привет!
                Девочка вздрогнула и резко обернулась. На подоконнике сидела кошка. И этой кошкой была Пыля! Вот сейчас самообладание Настю не подвело. Сколько раз за последние дни девочка прокручивала в голове ту таинственную встречу! Сколько раз ее одолевали сомнения по поводу реальности произошедшего. Но когда она доставала из коробочки из-под жевательных резинок кусочек серой шерсти, то понимала, что не понимает ни черта!
                 – Пыля?!
                - Если тебя не затруднит, я бы просила называть меня полным именем - Пылесос, мы же как-никак не дома.
                 - Слушай, Пылесос, может, ты мне все-таки, объяснишь, что происходит?
                 – Пожалуйста, не нервничай, – нежно промурлыкала Пылесос, – у тебя и так есть, кому сократить популяцию твоих нервных клеток. – И кошка выразительно кивнула в сторону мальчика. - Лучше скажи, как тебе моя новая шляпка?
                Настя вдруг заметила, что на голове у Пылесоса надета маленькая шляпка. Совсем маленькая. Как таблетка. Черная и с вуалью.
                 - Ну ничего себе! Да ты стала модницей!
                - Да я ею всегда была, просто сейчас у меня больше возможностей.
                - Послушай, Пылесос, не заговаривай мне зубы. Может, ты мне все-таки объяснишь, что тут в конце концов происходит?
                - А что происходит? Ты что – не рада нашей встрече?
                - Рада, но как же?..
                 - Ну вот и не парься. Ладно, мне пора. Захочешь с нами увидеться - сожги кусочек кусочка шерсти Филиппа. Как тебе мой каламбурчик? Ну, ладно, все, пока! – И кошка начала медленно таять в воздухе.
                Настя подумала: а действительно, чего париться? Ну, пересекли кошка и собака несколько тысяч километров и океан каким-то образом, ну разговаривают, черт возьми, как люди! Чего только не бывает? Большинство людей относятся к кошкам и собакам как к бессловесным тварям. А может, это у них форма протеста такая. Раньше женщины боролись за свои права, а теперь, наверное, животные. Вот даже грипп – раньше "гонконгский" был, а теперь либо "птичий", либо "свиной". И Настя с головой решила окунуться в свои педагогические проблемы.
                Окунуться-то она, конечно, окунулась, но вот всплыть бы!
                Девочка регулярно общалась в Интернете с папой и мамой. Родители, разумеется, давали ей советы, но, Боже мой, какая пропасть между теорией и практикой! Ты можешь от корки до корки прочитать самую лучшую книжку про автомобили, но когда через пару дней твоя новая машина ни с того ни с сего заглохнет где-нибудь на трассе за городом и ты поднимешь капот, мне жутко интересно посмотреть на выражение твоего лица.
                На выражение лица Насти было интересно смотреть от завтрака до ужина. И никого нет рядом, чтобы посоветоваться. Ну, не с кошкой же и собакой, в конце концов? Но, как говорится, за неимением гербовой пишут на простой. Настя достала коробку из-под жвачек. Кусочек шерсти был совсем небольшой, и Настя поняла, что расходовать его нужно очень экономно. Проблема заключалась в другом. Где добыть огонь? Семья-то  некурящая, а кухонная плита  электрическая. Идиотизм какой-то. На дворе двадцать первый век, а у нее проблемы пещерного человека, который забил мамонта и не знает, как ему приготовить отбивную. Может, смотаться на заправочную - там небольшой магазинчик? Нет, нельзя оставлять ребенка одного дома, еще спалит этот самый дом к чертовой матери. Но в доме НЕТ спичек! Настя посмотрела на Джонатана. ЭТОТ найдет! А может, у него и спросить? И опять проблема. На этот раз языковая. Настя уже более-менее понимает, что ей говорят. А вот сама изъясняется с трудом.
                 Используя весь свой словарный запас, отчаянно жестикулируя и гримасничая, Настя пыталась объяснить четырехлетнему ребенку, что ей до зарезу понадобились спички. Это нужно было видеть! Кого и что она только не изображала! Сара Бернар - отдыхает! Жаль, что у этого представления был единственный зритель. Но мальчик тупо следил за Настиными усилиями, не выражая никаких эмоций, а потом, не говоря ни слова, развернулся и ушел.
                 "Он решил, наверное, что я свихнулась, или кретинка от рождения!" 
                 В расстроенных чувствах, обессиленная, Настя рухнула в кресло. Минут через пять Джонатан вернулся и, подойдя к креслу, молча положил на Настино колено коробок спичек. Не дожидаясь благодарности, мальчик развернулся и пошел досматривать свои мультики.
                Понятное дело, пепельницы в доме не нашлось. Жечь Филиппову шерсть пришлось в блюдце. К крохотной щепотке Настя поднесла горящую спичку. Шерсть вспыхнула. И что? А ничего! Подождала десять минут. Никто не появился. Повторила опыт. Эффект тот же. Повторила еще дважды – с тем же успехом. Разыграли! Выставили полной дурой! И Настя в сердцах сожгла всю оставшуюся шерсть.
                – Ты бы еще по волоску сжигала! - Филипп сидел на стуле, закинув ногу на ногу, точнее, лапу на лапу. - Сигнал очень слабый. Не экономь в следующий раз. Шерсти у меня много.
                Возле стула возлежала Пылесос. На этот раз она была без шляпки, зато Филипп был в очках, в тонкой золотой оправе.
                - Ты же слепой, зачем тебе очки?
                 - Был.
                 - Что значит был?
                 - Был слепой.
                - Это как?
                - У тебя проблемы с мальчиком, а ты опять лезешь со своими дурацкими вопросами. Говори и рассуждай конструктивно.
                - Ну и что мне делать?
                Пылесос поднялась, выгнула спину, потянулась и запрыгнула Насте на колени:
                - А хочешь, я его поцарапаю, а лучше – пусть Филипп укусит его за задницу? 
                – С ума сошла?! - Настя резко встала, сбросив кошку на пол, и посмотрела в сторону мальчика.
                 - Не кумарься! Он нас не видит и не слышит. И не спрашивай, как это, а то мы подумаем, что ты совсем отупела в этой своей Америке. Мы все это проделаем во сне.
                - Я не позволю вам кусать и царапать спящего ребенка!
                - Слышь, Филипп, у нашей девочки точно с мозгами не все в порядке. Она реально думает, что мы щас все бросили и погнали реально колбасить этого мелкого джентльмена. Дурочка! Мы просто ему приснимся. А сюжет можем разыграть, какой хочешь, хоть с твоим участием.
                Насте очень хотелось спросить: "Как это?" Но еще больше ей не хотелось выглядеть тупой в глазах этих интриганов. И девочка промолчала, но крепко задумалась. Как это сказал Филипп: думай конструктивно? Итак, что мы имеем? Они утверждают, что могут присниться Джонатану, и я почему-то в это верю. Но после всего предыдущего хулиганства ни в коем случае нельзя их одних подпускать к ребенку. Еще сделают мальчика заикой на всю жизнь.
                 Все, решение принято.
                – Я иду с вами! - громко произнесла Настя.
                Филипп с Пылесосом переглянулись и одновременно спросили:
                 – Куда?
                - В сон.
                – Как это? - Заметьте, это уже произнес Филипп, и Настя ощутила настоящую гордость, что сейчас "тупит" не она, а ее оппонент.
                - Пылесос сказала, что вы можете сниться с моим участием. Считайте, что я приняла ваше предложение.
                Кошка стала нервно ходить из угла в угол. Филипп жевал свое ухо.
                 – Ты хочешь сказать, что будешь у нас типа играющим тренером, что ли? - произнесла Пыля, которая была фанаткой донецкого футбольного клуба "Шахтер".
                - Ну типа того.
                 – А не боишься туда, в сон? Там, знаешь, может случиться все, что угодно, - сказал Филипп.
                - Вот именно. Особенно при вашем участии. Тема закрыта, без меня вы не идете.
                Пылесос подошла к Филиппу. Тот по-собачьи соскочил со стула и, глядя Насте прямо в глаза сказал:
                 – Ладно, до ночи у тебя есть время. Продумывай свою тему. Детали обмозгуем по ходу. Встречаемся во сне. Пока!
                На этот раз кошка и собака не стали растворяться в воздухе. Они просто вышли из комнаты через дверь. Но Настя уже знала, что их никто, кроме нее, не видит.
                 После ужина Настя решила вплотную заняться разработкой сценария сна Джонатана. Филипп сказал, что во сне может произойти все, что угодно, значит, фантазию можно не ограничивать. В голову лезли всякие бармалеи, колобки, потерянные туфли и даже три поросенка. Приоритетом творческого поиска был возрастной фактор и, конечно же, психологический. Мысли смешались, как овощной коктейль. Из сказочного фарша время от времени выскакивали отдельные мыслишки, которые связать воедино не представлялось никакой возможности.
                Уже лежа в кровати, Настя продолжала лихорадочно думать, а точнее, придумывать. Нужно, что-то такое, эдакое! Но ни такое, ни эдакое не придумывалось. Девочка долго
ворочалась в постели и не заметила, как уснула.
          …Она опять одиноко стояла ночью на пустынном шоссе. Впереди мигал светофор. Господи, опять этот светофор! Все было, как тогда, раньше. Так, да не так. ИХ было ТРОЕ! Дорогу переходили кошка, собака и... Джонатан!
                - Привет!
                - Привет!
                - Придумала?
                - Видишь ли...
                - Понятно.
                 Настя переминалась с ноги на ногу. Ей было ужасно стыдно и неловко.
                – Ладно, пошли, - примирительно сказал Филипп.
                И они пошли. В тишине перекликались то ли сверчки, то ли какие-то местные цикады. То там, то здесь вспыхивали огоньки светлячков. Пахло свежескошенной травой и почему-то жареной картошкой, которую так не любила Настя. Первым прервал молчание Джонатан:
                – А куда мы идем?
                Пылесос обежала вокруг мальчика и промурлыкала:
                – А куда ты хочешь, маленький?
                - В Диснейленд.
                Настя опешила:
                – Джонатан, Диснейленд находится в Калифорнии, а мы сейчас в штате Нью-Йорк, да и посмотри, ночь на дворе.
                Филипп повернулся к девочке:
                – Ты забыла, где мы находимся?
                Ах, да, мы же во сне, здесь все возможно.
                – И куда же нам идти? - спросила Настя.
                - А куда хочешь. Ты раньше ходила вдоль шоссе, чтобы не заблудиться, а теперь для разнообразия сверни куда-нибудь.
                На ближайшем перекрестке они свернули. Вправо или влево – не имело никакого значения, ведь это сон. Пройдя метров двести, они уперлись в кованую ограду, за которой находился огромный парк. К прутьям решетки был прикручен автомобильный номер. "Диснейленд", - прочитала Настя.
                – А почему написано по-русски? - спросила она.
                – Да потому что это твой сон! - ответил Филипп.
                – Как мой? Но как же... - И девочка выразительно посмотрела на Джонатана.
                - Насчет него не парься, утром будет помнить все, как миленький, не боись, все продумано и схвачено.
                – Но почему в моем сне? – не унималась Настя.
                – Видишь ли, - промямлил Филипп, - эти долбанные американцы с их бюрократией,  визовым режимом и террористами там всякими... Ну, в общем, для нас перетащить пацана в твой сон проще чисто технически.
                "Ну и аферисты!" - подумала девочка.
                Эта странная компания уже минут двадцать стояла перед воротами в парк. Ворота были заперты на кодовый замок. Собственно, сам код состоял всего из двух слов, расположенных одно под другим. В словах вместо предпоследних букв были колесики с алфавитом. А слова эти были «КЛЮЧ_К» и «ЗАМОЧ_К».
                – Это что – розыгрыш такой, да? - спросила Настя.
                – А ты покрути колесики-то, вспомни школу, уроки русского, - ответил Филипп. (Он был псом и не знал, что Настя училась в украинской школе, где русский язык не изучали принципиально.)
                Девочка ненадолго задумалась, что-то вспоминая, потом покрутила колесики – и замок вдруг щелкнул. Ворота распахнулись с жутким скрипом. Вся компания вошла в парк. Гигантские деревья что-то очень напоминали Насте. У нее на родине такие не росли, однако девочка их явно уже где-то видела. Но где? Нужно призвать все свои воспоминания и ассоциации.
                Вдруг она наткнулась на термитник. Нет – на очень большой термитник. Огромный! «Значит, мы в Африке. А может, в Австралии? А может, мы в Южной Америке? Странный какой-то термитник оказался, и жутко воняет». Она повернулась и – о, Боже! От того, что она увидела, у нее на лбу выступила испарина. Поляну медленно пересекало стадо гигантских динозавров. Так значит, это был не термитник, а... Думаю, уже нетрудно догадаться.
                 Они попали не просто в парк, они попали в парк Юрского периода! Ну ни фига себе! Вот что значит – вовремя не подготовленный сценарий! И это у них называется Диснейленд?!
                Настя обернулась. Пыля и Филя мирно паслись на лужайке. Джонатан палочкой ковырялся в... ну, в общем, понятно в чем. Нужно было как можно скорее разруливать ситуацию. Не дай Бог, сейчас выскочит из-за дерева кто-нибудь из плотоядных – и не видать им тогда "колеса обозрения". Впереди с писком пробежала стайка мелких динозавриков. В небе кружила пара птеродактилей.
                Странные звуки заполняли парк. И вдруг Насте почудилось, что она слышит музыку. Очень тихую, но все же музыку. Сквозь жуткие звуки парка пробивалась музыка! И тогда Настя скомандовала:
                – А ну, встали и пошли!
                Компания молча двинулась вглубь парка. Свет сначала робко пробивался сквозь заросли деревьев, но постепенно становился все ярче и ярче. Да и музыка уже звучала все громче и отчетливее. Настя даже начала разбирать слова песни: "...Ты и накрашенная страшная, и не накрашенная страшная...". Они шли, ориентируясь на звуки музыки.
                Парк внезапно окончился. Перед ними открылась огромная ярко освещенная площадь. Кругом было множество каких-то ярких палаток, всевозможных аттракционов, качелей и каруселей. И все это крутилось, вертелось и мигало разноцветными огнями. Небо разрывали яркие фейерверки, а барабанные перепонки разрывала музыка: "...Ты и накрашенная страшная, и не накрашенная страшная...". Джонатан прыгал, хлопал в ладоши и как сумасшедший радостно орал: "Диснейленд! Диснейленд!"
                Они двинулись по мощеной дорожке. Вот стоит тележка мороженщика, а дальше – киоск с хот-догами, распространяющий аппетитные запахи. Но было во всем этом что-то странное. Очень даже странное и зловещее.
                Вокруг никого не было. Вообще никого. Ну ни одного человека!
                Настя вдруг поняла, что все это напоминает ей какой-то фильм ужасов. Короче, там сначала все расслабились, а потом вдруг откуда-то как выпрыгнет кровожадный клоун-садист! В американских фильмах ужасов именно клоуны почему-то кровожадные, да к тому же еще и садисты. Но кто же этот коварный режиссер, столь изощренно подготовивший такую западню? Когда Настя мучилась над сценарием, такое ей и в голову не могло прийти!
                Джонатан побежал национализировать тележку мороженщика, но Настю сейчас интересовали другие участники экспедиции. Пес и кошка, почувствовав приближение разгневанной девочки, тихо сидели, опустив глаза.
                – Ах вы, интриганы! - Настя приближалась все ближе. - Вы что, с ума сошли?!
                Из-за циркового шатра показался было клоун, но Филипп вовремя гавкнул – и клоун поспешно ретировался. Пылесос – снова в своей шляпке – подобострастно терлась о Настины ноги. Филипп – опять слепой, а потому без очков, – поджав хвост, всем своим видом демонстрировал, какой он несчастный.
                 - Как вы могли?!
                - Но ты же ничего не придумала. Мы только хотели помочь. Он бы его схватил, а ты бы ему – бац! – по морде! Мальчику бы точно понравилось.
                - Кого по морде? Кому понравилось? Мальчику?
                 -  При чем тут мальчик? Клоуну по морде!
                – Значит, так! - решительно сказала Настя. - На сегодня все! Завтра поговорим.
                Слишком много девочка пережила этой ночью. Нужно было собраться с мыслями и проанализировать все, что произошло. Но не во сне же анализировать?
                 – Все! Просыпаемся! - И, выдрав из Филиппа приличный клок шерсти, Настя схватила Джонатана за руку и потащила мальчика к выходу.
                Утром настроение у девочки было... Да какое там к черту настроение! Не было у Насти никакого настроения! За завтраком Джонатан и Настя избегали смотреть друг другу в глаза. День проходил, относительно спокойно, но то, что произошло ночью, не давало Насте покоя. Она вдруг отчетливо себе представила, что бы было, если бы развязка сюжета началась в парке Юрского периода. Ужас! Девочка понимала, что будет очередная ночь, а значит, и очередной сон. Также она понимала, что Филя и Пыля не оставят своих попыток укрощения мальчика, а методы, которыми они пользуются, Настя испытала на собственной шкуре. Фантазия у них, конечно, богатая, но какая-то уж слишком больная. Их просто необходимо контролировать! А это означает, что каждую ночь она должна быть рядом с ними во всех снах мальчика.
                Так, надо их вызывать! Настя достала коробку из-под жвачек и спички. Шерсть заполнила все блюдце.
                – Сигнал, понимаешь, у них слабый! - сказала девочка и поднесла горящую спичку.
                Едкий дым полез в нос и глаза. По ушам ударил оглушительный визг пожарной сирены. Одновременно откуда-то сверху полилась вода. Эти долбанные американцы, оказывается, в своих домах еще и сигнализации разные устанавливают, будь они неладны! Мокрая, как мышь, Настя сидела на полу, тупо уставившись в одну точку, и с тоской ожидала, когда приедут пожарные.
                 В комнату вошел Джонатан и, подойдя к стене, открыл какую-то маленькую дверцу. Мальчик на что-то нажал, и сирена стихла, да и вода перестала литься.
                – Все! Сейчас приедут пожарные. Теперь еще и с ними придется объясняться - сказала Настя.
                – Не приедут, - ответил Джонатан.
                - Это  почему же?
                – Да потому что сигнализация внутренняя и ее слышно только дома, - терпеливо объяснил мальчик.
                 Голос Филиппа за спиной произнес:
                 – Все у тебя не так, как у людей.
                 Настя обернулась. Развалившись в кресле, пес носовым платком протирал очки. Пылесос сидела на полу и брезгливо стряхивала с лапок воду.
                 – Вечно ты вот так – то недоборщишь, то переборщишь, - продолжал Филипп. - Меру знать надо.
                 – Кто бы говорил! - огрызнулась Настя.
                После того, как комната была приведена в порядок, девочка переоделась и, согнав Филиппа, села в кресло. Пес и кошка сидели перед ней и смотрели на Настю снизу вверх.
                – Ну и что мы будем делать этой ночью? - спросил Филипп.
                Если бы Настя знала!
                 – А давайте мы просто погуляем, - предложила Пылесос. - Пусть мальчик к нам привыкает. А там, глядишь, может, и некоторые его детские фантазии реализуем по полной программе.
                Настя вдруг испугалась:
                – Никаких детских фантазий, тем более с вашим участием! Просто погулять можно, но чтобы все действия согласовывались со мной! Вам понятно?!
                – Да не волнуйся ты так! - примирительно сказал Филипп. - Все будет пучком, а если хочешь, мы твои фантазии реализуем. Представляешь, ты там себе чего-нибудь напридумывала, а оно вдруг –  раз! – и, как говорит Пылесос, реализовалось!
                 – Ну... не знаю… - Настя в нерешительности замялась. - Давайте, что ли, попробуем.
               …Как только девочка заснула, то тут же оказалась, понятное дело, все на том же злосчастном пустынном шоссе. Все та же троица ждала ее у проклятого светофора. Черт, ну неужели трудно придумать другое начало? Мало того, что до этого светофора пилить полквартала, так еще эти комары...
                Настя даже еще не успела додумать эту свою мысль, как оказалась в шезлонге под огромным зонтом на берегу лазурного моря. Перед ней на плетеном столике в хрустальных вазочках лежали экзотические фрукты. В руках она держала бокал с прохладным ананасовым соком. Филипп в белом смокинге и Пылесос в серебристом бикини важно прохаживались по бархатистому песчаному пляжу. Тут же с сачком в руках, весело визжа, мотался Джонатан. Но что самое интересное – почему-то только над ним кружили большие яркие бабочки.
                "Ну вот! - подумала Настя. - Совсем другое дело!"
                Воздух был достаточно теплым, но слишком жарко не было. Море слегка шумело. Негромко кричали чайки. Дул легкий освежающий ветерок. «Хорошо-то как, Господи! Ну прямо, как в сказке!» Настя смотрела на спокойную морскую гладь: "...Из воды..." - девочка вспоминала сказку о царе Салтане. Дальше, забыла... Вот: "...Чешуей, как жар горя...  тарам-тарам-там... – вот! - ...тридцать три богатыря!"
                Настя невольно обратила внимание на странное поведение Джонатана. Метрах в двухстах он прыгал, отчаянно размахивал руками, что-то кричал и показывал куда-то в море. Настя посмотрела туда, куда указывал мальчик. Из воды выходил огромный водолаз. Было довольно далеко, но Настя разглядела водолазный шлем. Батюшки, да он там не один! Из воды выходили один за другим еще водолазы. Да их там целый отряд! Когда все вышли, то направились в ее сторону. Они были уже совсем близко. Тут Настя рассмотрела их и поняла, что это вовсе не водолазы. Какие-то здоровенные небритые мужики были одеты в доспехи средневековых русских дружинников. Более того, они были вооружены мечами и копьями. Последние шесть или семь человек несли под мышками какие-то мячи. Замыкающий тащил на толстой пеньковой веревке небольшую пушку, килограмм так на пятьсот, шестьсот. Боже! Так это не мячи, это ядра для пушки! Черт! Черт! Черт! «Это что же получается – мы в какую-то сказку вляпались?! Не хватает лишь кота в сапогах».             
                - Мадам!
                 - Мадемуазель, - машинально поправила Настя и повернулась. Перед ней стоял кот. Самый обычный кот, каких полно в наших дворах. Только этот был в сапогах! Большой рыжий кот, не отличающийся особой породистостью, хотя его бабка или прабабка явно согрешила с кем-то из "сиамцев".
                – Я весь к вашим услугам, мадемуазель! - раскланялся кот.
                Настя переводила взгляд то на приближающихся мужиков, то на стоящего перед ней кота. 
                - Слушай, посиди пока где-нибудь, а?
                Кот галантно поклонился и бодро зашагал к морю. Не доходя метров двадцати до воды, он сложил по-турецки ноги (хотя какие там, к бесу, ноги, – задние лапы) и сел.
                 К Насте приближались не то какие-то  витязи, не то богатыри, – не знаю, у Пушкина, кажется, все же богатыри. Их было ровно тридцать три! Идущий первым, – наверное, главный у них, – бородатый, широкоплечий мужик с большим животом, который не могла скрыть даже кольчуга, подошел к Насте и отрапортовал:
                – Прибыли, сударыня. Где позволите дислоцироваться?
                Девочка молча кивнула в сторону кота. Богатыри окружили животное и тоже сели. Только сели они как-то странно. Настя вспомнила! Когда-то она смотрела по телевизору "Криминальные хроники", так вот, именно подобным образом садились заключенные на пересылке. Да что же это происходит, в конце концов?! Куда это, черт возьми, она попала?!
                 – Настюша! - это говорил Филипп. - Ты мысли-то свои фильтруй, а то здесь скоро целый базар организуешь.
                - Не поняла?
                - А чего понимать-то, я ведь тебя предупреждал!
                - О чем?
                - Да о том, что все, что ты ни напридумываешь, то и сбудется.
                - Минуточку, про богатырей придумала не я, а Пушкин!
                - Не знаю, кто из вас придумал, но ты сейчас о них думала. Так что получите и распишитесь! 
                Настя растерянно смотрела на богатырей. Вот вляпалась!
                – Это что же получается – мне теперь уж и подумать ни о чем нельзя?
                 - Видишь ли, Настенька, мысли - они как грибы. Одни хорошие, из них закуска классная получается, а другие отведаешь, так уж и не к кому будет этим мыслям приходить. Богатыри и кот – они вроде бы безобидные. Пока. Ну и пусть себе сидят, отдыхают - пляж большой, места всем хватит. А вот если ты о нечисти какой вдруг подумаешь, тогда держись, мало не покажется!
                Обескураженная Настя пробормотала:
                – Но ведь мысли – они как те тараканы, никогда не знаешь когда, а главное – откуда  полезут. А нельзя ли сделать так, чтобы я могла думать, что хочу, а сбывалось только то, что... ну, например, как у старика Хоттабыча. Он из своей бороды волосок вырвал и – бац! – желание сбывается. Я могла бы волоски из тебя выдергивать.
                Филипп попятился:
                 – Не надо из меня ничего выдергивать!
                Их беседу неожиданно прервал какой-то хлопок. Это из бутылки с каким-то шипучим напитком с шумом вылетела пробка. Из горлышка медленно вылезал старик Хоттабыч! Вылезал он долго – горлышко, наверное, слишком узким оказалось. Старик кряхтел и что-то бормотал не по-нашему; когда же он вылез, то стал разминать затекшие ноги и поясницу:
                – Старый я уже для этих мероприятий. 
                Потом старик повернулся к Насте, сложил ладони на груди, поклонился и, не поднимая головы, произнес:
                - Слушаю и повинуюсь!"
                 – Допрыгалась?! - завизжал Филипп. - У тебя не только мысли дурацкие, но и язык, как помело!
                Настя прикусила губу и затравленно посмотрела на Хоттабыча. Сгорбившись и как-то униженно, старик стоял перед ней в рабской позе, ожидая распоряжений. Насте вдруг стало очень стыдно.
                – Да вы присаживайтесь, дедушка!
                – Не положено нам, джинам, - смиренно ответил Хоттабыч.
                – Положено – не положено! - возмутилась Настя. - Не знаю, как у вас, но меня с детства учили уважать старших, и насчет своего джинства вы не беспокойтесь. Я здесь сама себе и джин и золотая рыбка в одном флаконе!
                В тот же миг вместо Насти в шезлонге оказался большущий флакон из-под духов, в котором плавала золотая рыбка в маленькой короне и с длиннющей бородой.
                Наступило молчание. Филипп вдруг начал, как сумасшедший, бегать кругами и лаять. Похоже, от волнения он лишился дара речи, причем в прямом смысле. Старик позы не менял, он продолжал ждать Настиных (теперь уже рыбкиных) указаний. Когда наконец Филипп немного успокоился, то подбежал к Хоттабычу и заорал:
                – Ну чего ты стоишь, как истукан?! Вытаскивай ее давай! Вытаскивай!
                Тут рыбка вдруг заговорила:
                – Чего тебе надобно, старче?
                 Филипп так и сел:
                – Ну ни фига себе! Он от нее хочет добиться, чего ей нужно, а она ему в ответ: "Чего тебе надобно, старче?"
                 На лай пса прибежала взволнованная Пылесос:
                – Настя где?!
                – Да вот, купается! - И Филипп указал на большой флакон из-под духов.
                На этом месте, когда пес и кошка пребывают в замешательстве, Настя и Хоттабыч находятся в ступоре, а ты, читатель, заинтригован до "не могу", я как автор беру тайм-аут. Сказка начиналась про мальчика? Про мальчика! А про него, что же, забыли?
                Волею случая предоставленный сам себе Джонатан переловил всех бабочек и бесцельно слонялся по пляжу. Он, конечно же, видел эффектный выход богатырей,  остальным событиям как мелочам, не достойным его внимания, он просто не придал значения. Но богатыри! Кольчуги, мечи, копья и пушка! Настоящая пушка! Вот это да! Какого же мальчишку увиденное могло оставить равнодушным? Сначала он с опаской наблюдал за богатырями со стороны, но любопытство взяло свое, и Джонатан решил подойти.
                 – Здрасте,  - робко произнес мальчик.
                Самый здоровый дядька, который, конечно же, у них был самый главный, повернулся и спросил:
                – Ты чей будешь, отрок?
                Смущенный мальчик ответил:
                – Мамин и папин, наверное.
                – А достойнейшая боярыня Анастасия тебе кем приходится? - снова задал вопрос их главный.
                – Анастэйшэн, что ли? - переспросил Джонатан. - Так нянька она моя.
                Богатыри стали тихо переговариваться между собой. Тот, который их главный, встал, посадил мальчика себе на ладонь, приподнял и стал рассматривать как какую-то лягушку:
                – Так вот ты какой, воспитанник наимудрейшей Анастасии!
                – А вы будете со мной играть? – вдруг неожиданно спросил мальчик.
                Богатыри переглянулись.
                – И к каким же игрищам ты хочешь привлечь нас, воспитанник Анастасии? - спросил их главный.
                – Называйте меня Джонатан, меня так зовут, - ответил мальчик. - А играть мы будем в футбол, я видел – вы мячи с собой принесли.
                 – Имя какое-то басурманское, - насупив брови, пробурчал их главный, потом вдруг спохватился и уже более ласково спросил:
                - А в футбол – это как: по правилам али без?
                – Все по правилам, - ответил мальчик и стал объяснять, как играть в футбол.
                Но подойдя к одному из ядер, Джонатан был разочарован. Он видел богатырей издалека и не думал, что ядра окажутся такими огромными – размером практически с него. К тому же, все они были железными. Самих же богатырей это обстоятельство абсолютно не смутило.
                – Кузню надо бы наладить, - сказал их главный. – Это чтобы обувку чинить, - пояснил он мальчику.
                 Стало ясно, что Джонатан может выступать исключительно в качестве тренера. Их главный, ясное дело, будет судьей. Все богатыри вызвались быть нападающими. Но их главный все же выделил трех защитников и двух полузащитников, правда, не для защиты ворот, а исключительно для защиты мальчика. Сформировали две команды по одиннадцать человек. Остальные пятеро были назначены запасными игроками и должны были ядра подносить и в кузнице работать, которую тут же быстро наладили. А что же кот? Ему доверили быть боковым арбитром. Кот опасливо покосился на ядра и осторожно заметил, что боковых арбитров по правилам должно быть двое. Но их главный положил ему на плечо свою руку в железной перчатке и сказал:
                – Ты же мужик, один управишься.
                 И кот понял, что сейчас получил предложение, от которого не сможет отказаться. "Будем надеяться, что это не байки, когда рассказывали про девять жизней котов", - с надеждой подумал он. 
                Пока богатыри готовятся к футбольному матчу, пора, пожалуй, вернуться к нашему шезлонгу под большим зонтом. Рыбка Настя и старик Хоттабыч вылупились друг на друга, как в игре "кто кого пересмотрит". Филипп и Пылесос собрались на военный совет.
                - Ну и что нам с ними делать?
                 - А я знаю?!
                - Ну придумай что-нибудь, ты же мужчина!
                Филипп чесал за ухом:
                 – Слушай, Настя что-то говорила про бороду Хоттабыча. Вроде, если волос из нее выдрать и порвать его, то можно желание исполнить.
                 - И как ты собираешься проделать все эти манипуляции своими лапами?
                - Я? Вряд ли. А вот Джонатан... Пошли!
                - А с этими что? Оставлять их наедине опасно!
                Филипп подхватил флакон с рыбкой и направился к берегу, где уже начался первый тайм пляжного футбола.
                Импровизированный стадион встретил их грохотом канонады. Пылесос, хоть и была знатоком, – как-никак, болельщик донецкого футбольного клуба "Шахтер", – но и то не сразу сообразила во что богатыри, собственно, играют. На двух концах поля установили ворота. Настоящие ворота! Дубовые, с железным каркасом. Дверные створки были предусмотрительно распахнуты на всю ширину. Во-первых, для устойчивости, во-вторых, чтобы имущество не портить. В закрытом виде ворота не выдержали бы и одной атаки. Пылесос никак не могла понять, кто же против кого играет. Все двадцать два игрока были абсолютно одинаковые. Такое впечатление, что между собой играют однояйцовые близнецы в одинаковой экипировке. А чем они играют? Боже, да это ядра! Мало того, вместо одного ядра был задействован, похоже, весь их арсенал.
                Каждый удар по ядру - как выстрел из пушки. Вратарям иногда удавалось ловить ядра, но большинство достигало-таки цели. За улетевшими ядрами тут же устремлялись из кузницы запасные игроки. Они вытаскивали их из моря, выкапывали из песка и сразу же как профессиональные гандболисты бросали в гущу игроков со словами: «На кого Бог пошлет!»
                 Вместо штрафных карточек судья использовал свою палицу. И в зависимости от степени нарушения лупил провинившихся игроков по заднице или по башке. Счет, понятное дело, никто не вел. Действовал олимпийский принцип: главное не победа, главное – участие. Среди всей этой кутерьмы какая-то козявка с оранжевым флажком металась через все поле от одного края к другому. "Да это же боковой арбитр! - догадалась опытная Пылесос. - Бедненький, да он пашет за двоих!"
                Вот такая картина предстала перед взором подошедших новых болельщиков. Они увидели Джонатана в окружении пятерых молодцов. Молодцы эти защищали мальчика от пролетающих рядом ядер. Эти защитники принимали ядра на грудь, отбивали их ногами, головой и руками как настоящие волейболисты. Мальчик прыгал, размахивал руками и что-то кричал – наверное, это он отдавал игрокам указания.
                Рыбка Настя смотрела на Джонатана из своего флакона, округлив глаза, насколько это возможно для рыбы. Ее зрачки постепенно расширялись все больше и больше. Не знаю, какие чувства переполняли Настю, но, похоже, разные. Когда же они переполнили ее окончательно, флакон вдруг взорвался! Брызги стекла и воды полетели в разные стороны. Путаясь в своей бороде, Золотая рыбка пулей метнулась в сторону Джонатана, на лету превращаясь в Настю. В очень разгневанную Настю!
                 - Пре-кр-а-а-а-т-и-и-и-ть!!!
                Все! Как будто ничего и не было. Нет ворот, нет кузницы, богатыри выстроились в ряд во главе со своим главным. Замыкает строй кот в сапогах – правда, у него мелко дрожат ноги, то бишь лапы. Джонатан бьется в истерике и истошно орет:
                – Куда все пропало?! Где футбол?! Хочу футбол!!! Хочу футбол!!!
                Настя подбежала к богатырям и громко скомандовала:
                – А ну, марш домой!
                Чеканя шаг, богатыри двинулись к морю. Сзади, прихрамывая, семенит кот.
                – А можно он останется? - неожиданно попросила Пылесос.
                – Кто? Старик Хоттабыч? - не поняла Настя.
                – Чихала я на твоего Хоттабыча. Красавчика того оставь, ну который кот в сапогах, - ответила Пылесос. - С ним так прикольно!
                 – И когда же ты успела? 
                Настя оглянулась на кошку. Та с мольбой смотрела на девочку. Я уже говорил о глазах Пылесоса. Это не просто глаза, это глаза фотомодели. Перед ее взглядом устоять невозможно.
                 – Ладно, пусть остается,  – снисходительно ответила Настя, а потом вздохнула: – Пойду с Хоттабычем разбираться.
                 Девочка шла и думала, что делать со стариком. Может, извиниться и отправить его обратно? А обратно, это куда – в бутылку, что ли? Настя вспомнила, с какими потугами тот вылезал из горлышка. Жаль старика.
                Сзади на берегу в истерике бился Джонатан.
                Настя  напряженно вспоминала фильм "Старик Хоттабыч". Книжку она не читала, но кино ей понравилось. Этот ее старик – ну чистая копия того из фильма! Там, в кино, он разные фокусы показывал, шоу цирковые устраивал для пацана Вольки – так его, кажется, звали. И вообще, Вольку старик любил – ну как родного. Может, Хоттабыча задействовать?
                Он стоял перед шезлонгом в той же позе.
                 – Давайте сразу договоримся, - подойдя к нему, сказала Настя. - Приказывать я вам ничего не буду. Вы видели – я и сама все могу. А вот просьбочка маленькая у меня есть. Там, на берегу, мальчик сидит. Не могли бы вы его чем-нибудь занять, развеселить, что ли…
                – Будет исполнено, о, достойнейшая! - И старик устремился к берегу.
                Настя плюхнулась в шезлонг. "Господи, ну за что мне все это?" Рядом на песке сидел Филипп и преданно смотрел девочке в глаза:
                – Есть что-то охота, очень!
                Я уже говорил о прожорливости пса, и это было прекрасно известно девочке. И вот перед Филиппом появились две большие миски. В одной из них - каша с мясом, обильно политая подливкой, а в другой – сухой собачий корм. Пес с жадностью ел, чавкал и одновременно пытался говорить:
                 – Вот видишь, если твои мысли использовать в мирных целях, то очень даже много пользы можно получить!
                - Ну и что ты имеешь в виду?
                 - А представляешь – ты только подумаешь о чем-то интересном и приятном, и нам всем сразу же и интересно, и приятно. Вот так вот!
                 Но Настя уже боялась думать о чем бы то ни было. И тут она услышала смех. Это смеялся Джонатан! Ну и молодец старик, вон как быстро справился с истерикой мальчишки. Хотя нет, это не старик. Хоттабыч был лишь на полпути к берегу. Что же там, черт возьми, происходит? Сразу вспомнился недавний футбольный матч. Настя резко встала и быстрым шагом пошла догонять старика Хоттабыча. 
                Опередив старика, Настя подошла к берегу. Кот в сапогах жонглировал большими цветными шарами, при этом подпрыгивая  вверх и крутя в воздухе сальто. Но самое удивительное было то, что все это кот проделывал, передвигаясь по канату, натянутому между двумя цирковыми шестами на высоте шести метров. Джонатан хлопал в ладоши и радостно смеялся. Пылесос с восхищением смотрела на своего кумира. "Не зря, значит, я кота оставила", - подумала Настя. Подошел старик Хоттабыч и встал рядом с девочкой. Лицо Насти озаряла счастливая улыбка.
                – Вижу не только мальчику понравилось, но и тебе, о достойнейшая, мое представление, - тихо произнес старик.
                Настя посмотрела на Хоттабыча:
                 – Вы-то здесь при чем? Это кот старается, вон какие кульбиты выписывает!
                Старик обиделся:
                – Да он и мышей-то толком ловить не умеет, не то что кульбиты выписывать. Это я его туда зашвырнул, да и мастерство это тоже я в него запихнул, - с гордостью добавил он.
                Настя недоверчиво перевела взгляд с Хоттабыча на кота:
                – Не может быть!
                – А я вот сейчас звук у него включу! -  Тут старик, что-то пробормотал себе под нос, затем вырвал из бороды волос и порвал его.
                С высоты шести метров донеслось жалобное мяуканье. И кот вдруг истошно завопил:
                – Спаси-и-и-те! Помоги-и-и-те! Сними-и-и-те меня-я-я!
                До Насти, наконец-то, дошло:
                 – Да вы, дедушка, живодер оказывается какой-то, ну прямо садист-затейник! Немедленно опустите животное на землю! И чтобы все аккуратно было!
                 Смущенный старик Хоттабыч повторил процедуру с бормотанием и волосом из бороды. Кот плавно, словно перышко, опускался на землю. Джонатан сообразил, что виновницей отмены этого грандиозного представления является девочка. Повернувшись к ней, он со злостью крикнул:
                – Ну почему ты всегда все портишь?! Ты плохая! Плохая! Я тебя не люблю!
                 Обескураженная Настя не знала, что и сказать в ответ, что ей делать и, вообще, как себя вести. Пылесос успокаивала перепуганного до смерти кота. Подошел Филипп:
                – Слушай, а давай я все-таки его разок за задницу тяпну?
                 – Никто никого никуда не будет тяпать! - беря себя в руки, сказала Настя. - Мы пойдем другим путем!
                 «И какой же это другой путь?» - сама у себя спросила Настя. Она уже поняла, что занять мальчика можно только при помощи игры или яркого зрелища. "Тоже мне открытие! А раньше что – не знала?" - опять же сама у себя спросила девочка. -  Кажется, я начинаю разговаривать сама с собой. Так и до психушки недалеко. И во что же любят играть мальчишки? - вспоминала Настя. - Ну, в войнушку там, в индейцев всяких…"
                Легкий гул в небе заставил ее поднять глаза. Там, среди облаков, летала "рама" - немецкий самолет-шпион времен Второй мировой войны.  "Боже! О чем там я еще думала? Говорил же мне Филипп, чтобы мысли фильтровала!"
                 Конная группа на горизонте восстановила ее память. Индейцы!
                Недалеко от берега рос лес. Причем тот самый, из предыдущего сна. Из леса послышались залпы зенитных орудий. Вокруг самолета, тут и там, вспыхивали разрывы. В ответ "рама" начала сбрасывать бомбы. Индейцы приближались. Что делать? Бежать! Куда? Прятаться нужно! Куда? В укрытие! Ну где же, черт возьми, это укрытие? На краю леса вдруг возник блиндаж. Настя повернулась к своим сотоварищам и заорала:
                – Быстро все в укрытие!
                 Подхватив Джонатана, девочка первой бросилась к лесу. Все ринулись вслед за ней. Последним ковылял старик Хоттабыч. "Ты, кажется, хотела зрелищ?" - опять же сама у себя спросила Настя.
                В блиндаже сидели трое. Парень лет двадцати-двадцати пяти, солидный мужчина с усами и девушка в красной косынке. На усатом – наверное, самом главном, – была папаха с нашитой красной лентой. «Партизаны, наверное», – догадалась Настя. Тот, который в папахе, встал и, указывая на скамью из неотесанных досок, произнес:
                 – Присаживайтесь, товарищи, давно вас ждем.
                 Филипп посмотрел девочке в глаза. И было в этом взгляде столько боли, страха, непонимания происходящего и немого укора: за что?
                – Только ничего сейчас не говори, - с мольбой прошептала Настя.
                Когда все расселись, главный вышел на середину комнаты, поправил ремень на гимнастерке и сказал:
                – Зовите меня просто Василий Иванович. А это мой ординарец - Петька, девушку Анкой зовут, пулеметчица она у нас.
                Как бы в подтверждение его слов девушка стала с ожесточением тереть тряпкой стоящий в углу пулемет. Который главный, в смысле Василий Иванович, продолжал:
                 – Я получил из центра шифровку о вашем прибытии, так что представляться не нужно. Жаль, конечно, что роту морских пехотинцев, в последний момент перебросили на другой фронт. Тридцать три шашки дополнительно нам сейчас, ох, как бы не помешали! Но хочу вас обрадовать! - вдруг оживился главный. – Наши союзники из северных штатов Америки уже на подходе. Ожидаем их прибытия с минуты на минуту.
                Тут дверь распахнулась, и в блиндаж вошел индеец в набедренной повязке, в головном уборе из орлиных перьев и с кремневым ружьем в руках.
                – Хао! - громко поздоровался вошедший. - Я – Чингачгук! Со мной еще семеро воинов.
                Василий Иванович подошел и пожал ему руку:
                 – Итак, что мы имеем? У меня двадцать бойцов регулярной армии. Плюс восемь американских солдат и шестеро ополченцев. Итого тридцать четыре. Негусто, конечно, но, как говорил товарищ Суворов, побеждают не количеством, а умением. Подойдемте к столу, товарищи, я обрисую вам диспозицию.
                На столе лежала какая-то карта, придавленная глиняным горшком с сырой картошкой. Василий Иванович (не трудно догадаться, что это действительно был сам Чапаев) отработанным движением высыпал на карту картошку. Растопырив пальцы правой руки, он стал показывать на карте:
                 – Здесь море. Здесь лес. Здесь береговая зона. Сюда,  – Чапаев переложил крупную картофелину на карте, – по данным нашей разведки, в шесть часов вечера должен подойти немецкий катер. Встречать его будут деникинцы. Опять же, по данным разведки, где-то двадцать пять-тридцать штыков. Появиться они должны отсюда, примерно за час до прихода катера. – Василий Иванович ребром ладони часть картошки переместил в нужное место. – Здесь в лесу прячется моя конница. – И снова часть картошки заняла свое место. Упершись левой рукой в бок, а правой взявшись за подбородок, Чапаев на мгновение задумался. – Моя интуиция мне подсказывает, что где-то здесь в лесу скрывается банда батьки Махно. - Движением ребра ладони левой руки остатки картошки перекочевали в лес, кроме одной. Последнюю, самую крупную картофелину Чапаев взял правой рукой, выразительно рассматривая, и эффектным жестом поставил на карту. - А вот здесь буду я! На белом коне! Для врага это будет полной неожиданностью!
                 "Действительно неожиданностью", - подумала Настя – эта картофелина находилась на значительном расстоянии от другой картошки.
                – Наша задача, – продолжал Чапаев, – не допустить разгрузки катера. Врага нужно уничтожить, катер захватить или потопить – в зависимости от ситуации. – В подтверждение своих слов Василий Иванович рукой лихо смахнул всю "вражескую" картошку на пол. – Товарищ Чингачгук, - обратился Чапаев к индейцу, -  мне очень, понимаете, очень важно знать, где конкретно в лесу прячутся махновцы и сколько их. Ваш диверсионный отряд, специализирующийся на операциях в лесу и на пересеченной местности, займется разведкой. Приступайте немедленно!
                 Чингачгуг резко встал и, не проронив ни слова, вышел.
                – Отряду Чингачгука необходимо обеспечить прикрытие на выходе из леса, - продолжал Василий Иванович. Взяв одну картофелину из общей кучи, он переложил ее на «край леса». – Здесь мы разместим наш пулеметный расчет. – Обойдя стол, Чапаев подошел к Джонатану и в упор посмотрел ему в глаза. - Ты хорошо управляешься с пулеметом, боец? Если что, Анка даст тебе несколько уроков.
                Сердце у Насти так и оборвалось! Джонатан подскочил:
                – Пулемет?! Что, мне?! Да я!.. – Он подбежал к орудию, которое стояло в углу, провел рукой по вороненой стали, потом выпрямился и с воодушевлением сказал: - Я готов!
                Настя тоже выпрямилась, хотя нет… Внутренне она вся сжалась как пружина. Девочка открыла было рот, но вмиг ставший сухим язык прилип к небу. Бледная и трясущаяся, она так и застыла, попеременно открывая и закрывая рот. Филипп повернулся к Пылесосу:

                 – Послушай, похоже, наша Настя все еще думает, что она рыбка. Смотри, никак не отойдет от аквариума.
                – Дурак! Ничего вы мужики не понимаете! - ответила кошка и подошла к девочке. – Послушай, Настенька, – успокаивающе сказала Пылесос, - да не переживай ты так. Ты же у нас как-никак вроде волшебница. Ты всегда можешь повлиять на ситуацию. Ты даже можешь оживить кого угодно. К тому же, у тебя есть с кем проконсультироваться. - Кошка кивнула в сторону старика Хоттабыча. - Он в таких делах профессионал.
                Настя задумалась: "А может, Пылесос и права? Во-первых, это всего лишь сон. А во-вторых, действительно, они же с Хоттабычем все же волшебники. Только старик может контролировать свои поступки, а она - нет. Может, пусть мальчишка наиграется вволю? Вряд ли там, в реальной жизни, у него будут такие приключения. В крайнем случае, можно вмешаться в любую минуту. Ладно, посмотрим, как будут развиваться события".
                События развивались следующим образом. Джонатан с Анкой расположились в углу блиндажа изучать пулемет, остальные по приказу Чапаева пошли копать окопы. Анка обстоятельно объясняла устройство пулемета:
                 - А это - щечки...
                Мальчик подскочил:
                – Не надо со мной как с ребенком! Я уже большой!
                 - Но они взаправду называются щеки, - оправдывалась девушка. - А это - затвор…
               …В это время штандартенфюрер СС Штирлиц, нервно куря сигареты одну за другой, мучительно размышлял: "Что делать?" Извечный русский вопрос. Он только что вернулся от своего шефа Шелленберга. Гимлер затеял нечистую игру с союзниками. Нужно было срочно предупредить своих, отослав шифровку в центр, а он отправил свою радистку Кэт в Цюрих, потому что эта дура не только “залетела”, но и "засветилась" по полной программе. Что делать? Что делать? Оставался последний, запасной вариант - партизаны.
                 На подоконнике стояла клетка с почтовым голубем. Штирлиц сел составлять шифровку: "Дядя Зема сделал предложение тете Асе, но та пока кочевряжится". В центре, на Лубянке, прочтут: "Люди Гимлера ведут секретные переговоры с американскими спецслужбами по поводу сепаратного мира. Однако противоречивые требования, выдвигаемые обеими сторонами, не позволяют им пока добиться консенсуса".
                Штирлиц подошел к холодильнику и достал из морозилки запотевшую бутылку водки. Сегодня был День взятия Бастилии. Возле камина стояло ведро с сырой картошкой, которую он собирался печь на углях. Штирлиц в раздумье смотрел на картофель и вспоминал. Год назад в этот день они вместе с Васькой Чапаевым после футбольного матча пили теплую зубровку на конспиративной квартире в Барселоне и мечтали, как они по возвращению обязательно сходят половить простых русских окуньков.  Прежде чем бросить картошку на угли, Штирлиц выпустил в форточку голубя с шифровкой. К вечеру она будут у партизан. Штирлиц не знал, что у него во дворе за мусорными ящиками притаился Мюллер. Сгорбившись в три погибели, в неудобной позе он ждал уже полтора часа, крепко сжимая в руках рогатку.
                 Шифровку партизаны не получили.
                …Чапаев нервно ходил из угла в угол. Передатчик молчал. Василий Иванович вдруг понял, что его друг полковник Исаев, он же штандартенфюрер СС Штирлиц, остался без связи. После операции по захвату немецкого катера нужно кого-то срочно отправлять в Берлин. Чапаев посмотрел на часы: скоро должны подойти деникинцы. Петька прячется на берегу. В нужный момент он подаст сигнал. На него можно положиться. А пока нужно провести инструктаж ополченцев и выдать им оружие.
                – Анка! - Чапаев перестал ходить. - Зови сюда новобранцев!
                Когда все собрались, Василий Иванович подошел к несгораемому шкафу, снял навесной замок и распахнул дверцы.
                 - Разбирайте!
                В шкафу находились две "трехлинейки", три "калаша" и японский ручной пулемет образца 1903 года. Филипп подскочил:
                 – Эй, ты чего? Мы это что – в людей стрелять будем?
                 Чапаев сурово посмотрел на пса:
                – Идет война! Мы не на танцы собрались, а уничтожать врага!
                – Не согласный я! Не буду я никого уничтожать, я, может быть, пацифист, вот! - не унимался Филипп.
                – Расстреляю как собаку! Дезертир! - разгневался Чапаев.
                Настя почувствовала, как в воздухе нагнетается напряжение. Подойдя к псу, она прошептала:
                - Бери винтовку. Никто никого убивать не будет. Я что-нибудь придумаю.
                 Филипп покорно взял винтовку.
                – Ну, вот и ладненько! - Чапаев жутко обрадовался, что не надо никого расстреливать, потому что патронов было мало.
                Настя начала лихорадочно думать. Данное псу обещание она выполнить не могла, потому что боялась. Вон она только подумала «про войнушку», а какие последствия! Пыля, кажется, советовала обратиться к старику Хоттабычу – дескать, он профессионал. К нему то девочка и направилась:
                 - Отойдем, Хоттабыч. Дело есть. – И они начали о чем-то шептаться в углу.
                Чапаев подозрительно глянул в их сторону:
                – Эй, вы это там чего?
                 – Да вот объясняю дедушке, как на вскидку стрелять, - отозвалась Настя.
                 – Молодец! - похвалил девочку Василий Иванович.
                Настя продолжала нашептывать что-то в ухо Хоттабычу, когда снаружи трижды раздалось "ку-ку", а затем  "ку-ка-ре-ку".
                – Это сигнал! - закричал Чапаев. - Всем по коням!
                Никаких коней в блиндаже, конечно же, не наблюдалось, но, следуя стадному чувству, все вслед за Чапаевым выскочили наружу. Выйдя, Василий Иванович повернулся к лесу и, заложив два пальца в рот, отрывисто свистнул. Из леса показались вооруженные всадники. Вслед за ними выехала тачанка. Завидев эту процессию, Джонатан с криком "ура" подбежал к телеге, лихо запрыгнул и стал моститься возле пулемета. Остальные участники действия пошли занимать диспозицию согласно инструкции командования.
                Вы когда-нибудь видели собаку с винтовкой? А кошку с автоматом Калашникова? А старого деда с ручным пулеметом наперевес? А девочку, обвешанную пулеметными лентами, у которой, как у Рэмбо, в одной руке винтовка, а в другой – автомат? Я уже не говорю о коте в сапогах, который яростно размахивал непонятно откуда добытой шпагой и истошно орал: "Не подходи!"
                Вы, наверное, хорошо спите.
                Короче, чапаевцы были готовы к "торжественной" встрече противника. 
                 Итак, пока все ждут появления деникинцев, я позволю себе (имею право, я автор!) взять еще один тайм-аут. Я забыл про эпиграф! Вы скажете: опомнился в конце книжки, а эпиграфы размещают перед началом. Во-первых, кто вам сказал, что это конец книжки? Я еще и сам не решил - середина это книжки, одна треть, а может, и одна четверть? Во- вторых, вставить эпиграф как закладку куда-нибудь вглубь произведения - это, простите меня, явное новаторство! Ладно, не буду больше вас томить. Эпиграф: "Все герои этой книги реальные, поэтому любое сходство с настоящими прошу считать как само собой разумеющееся". (Автор.)
                С эпиграфом покончено, так что можно вернуться к деникинцам. Они приближались. Чапаевская кавалерия притаилась в подлеске, готовая в любой момент к фланговой атаке. Джонатан мертвой хваткой вцепился в пулемет, установленный на тачанке. Но в силу того, что огневая точка располагалась в задней части телеги, обзор у мальчика был крайне ограничен и наблюдать за происходящим на берегу он практически не мог. Ополченцы залегли в вырытом ими же окопе. Пылесос прижималась к коту в сапогах, который на правах бывалого вояки травил байки о своих боевых подвигах.
                Самое худшее место в тюремной камере, как известно, возле "параши". В окопе - это не докопанный участок. Ну не успели там вырыть до нужной глубины, так - неглубокая канавка. Именно сюда определил опального пса суровый комдив. Филипп все время ворочался – мешали две громадные связки противотанковых гранат, которые ему выдал Чапаев в нагрузку к винтовке.
                 "Боже! - думал Филипп. - Если на нас танки еще пойдут, я этого не выдержу!" К тому же пес ужасно боялся шальных пуль. Он не до конца понимал, что это такое, но их почему-то боялись все. Вот и Филипп боялся их за компанию. Он постоянно доставал лежащую рядом Настю идиотскими вопросами, все время ныл и как заговоренный талдычил: "Ты же обещала! Обещала! Обещала!" Девочка согласно кивала, но время от времени, бросала заговорщицкие взгляды на старика Хоттабыча.
                Хоттабыч - это отдельная картина. Он стоял, выпрямившись во весь рост, широко расставив ноги, с ручным пулеметом наперевес (было видно, что старику жутко нравится эта поза). Длинный, худой, с развевающейся на ветру бородой, он являл собой крайне противоречивое зрелище. Кроме того, что у него развивалась борода, он и сам слегка покачивался на ветру. Ему бы больше подошла роль сеятеля с рекламного плаката трехпроцентного займа, нарисованного знаменитым Остапом Бендером в фильме "Двенадцать стульев".
                – Ложись, дура! Убьют! - крикнул Чапаев и швырнул по ногам старика березовым поленом.
                Подбитый Хоттабыч, как гигантская кегля, рухнул, машинально нажимая на спусковой крючок. Небо резанула пулеметная очередь. Его тут же поддержал шквальным огнем в сторону леса Джонатан, который по понятным причинам ничего не видел, но догадался, что "пора".   К несчастью, все этим не ограничилось. Началась цепная реакция. Стали палить все. Даже деникинцы, которые едва показались на горизонте. Филипп пытался вгрызаться в не докопанное дно окопа. Чапаев метался между бойцами, размахивал руками и что-то яростно кричал. Но его крик тонул в ружейно-пулеметном грохоте. Наконец Насте все это надоело. Она глянула на распростертое рядом тело Хоттабыча, потирающее ушибленную ногу и слегка пнула его под ребро:
                - А ну, давай действуй, как договаривались!
                Повторилась стандартная процедура с бормотанием и волосом из бороды. Вдруг все перестали стрелять. Деникинцы как-то слишком быстро приблизились. Подъезжая, всадники стали бросать свои винтовки в песок, а несколько человек, вытащив из сапог белые портянки, размахивали ими как флагами. Чапаев с шашкой наголо готов был порубить их всех "на капусту". Но противник вел себя как-то уж слишком  странно. Ехавший впереди казачий атаман спешился, отвесил Чапаеву земной поклон, сплясал два раза вприсядку и протянул саблю с портупеей:
                 – Сдаемси!
                 Василий Иванович почувствовал себя полным идиотом. Ну не так, чтобы уж совсем полным, но ситуация действительно была дурацкой. Начатая вражеская атака не захлебнулась, не переросла, а как-то вмиг пресеклась и резко закончилась торжественной сдачей в плен. Подобного в практике Василия Ивановича еще не было. На всякий случай, он приказал Петьке собрать трофейное оружие и выставить возле пленных конвой. И что с ними делать? Расстрелять бы их к чертовой бабушке, да патронов жаль – и так только что несколько ящиков вхолостую перевели.
                 Чапаев приказал бойцам не расслабляться, потому что немецкий катер был уже на подходе. Вон его уже и видно! Через четверть часа его было уже и слышно. Громкоговорители, установленные на корме, разрывались: "Калинка-малинка, калинка моя!"
                – Издеваются фрицы, вот гады! - со злостью прошипел Петька.
                – Ничего! - ответила ему Анка, устанавливая свой "максим". - Пусть поближе подойдут! Они у меня не только споют, но и спляшут!
                Когда катер подошел настолько, что можно было уже рассмотреть детали, чапаевцы опешили. Немцы действительно плясали на палубе. Причем плясали они что-то среднее между лезгинкой и гопаком. И все это действие проходило под звуки песни "Калинка- малинка".
                 Когда катер подошел совсем близко, все увидели немецкого командира, стоящего на капитанском мостике. Он был в черных галифе с лампасами, в начищенных до блеска сапогах и... в украинской вышиванке. На вытянутые вперед руки было накинуто белое вафельное полотенце, на котором лежала буханка бородинского хлеба, увенчанная солонкой. Настя все поняла. Она с одобрением посмотрела на Хоттабыча:
                – Ну ты и хореограф!
                – А то! -  гордо ответил старик.
                – Ну что за день сегодня такой? - Расстроенный Чапаев стукнул себя кулаком по коленке. - Так! Всем готовиться к приему пленных и разгрузке катера.
                Из леса медленно выехала тачанка.
                Джонатана в ней не было! 
                 В этом месте наша история должна сделать крутой поворот. Мне тут дали недвусмысленно понять, что хватит «про войнушку», мол, книжку и девочки читают, так что давай про любовь!
                Советчики! Советчики! Я вам тут не борщ варю, а пытаюсь сказку написать. На всех не угодишь. Так что извините – соль и перец по вкусу.
                Ну ладно, ладно… Про любовь – так про любовь.
 ...Мужчина и женщина. Огонь и вода. Соль и сахар. Зной и холод. Голод и насыщение. Противоречия, противоречия, противоречия. Мужчина и женщина - жители разных планет. ОНА хочет, чтобы ОН был таким, как ОНА хочет. ОН хочет, чтобы ОНА была такой, как хочет ОН. И что самое интересное: каждый из них при этом хочет оставаться таким, как есть. Итог абсолютно не логичен: при всех своих разногласиях они все равно хотят быть вместе. В противном случае не было бы ни меня, ни тебя, дорогой читатель.
                Так к чему же я веду? А к тому, что среди всего нашего винегрета персонажей, похоже, только двое могут проходить по данной теме. Петьку и Анку я в расчет не беру. Про них уже и книжка, и кино есть. Как нетрудно догадаться, речь пойдет о Пылесосе и коте в сапогах. Кот давно уже подбивал клинья к кошке, и не скажу, чтобы девушка ожесточенно этому противилась, но она хотела романтики в отношениях. Женщина всегда остается женщиной, даже если она и кошка. Вот кот и задумался над темой практической реализации этой самой романтики. Чертовы деникинцы и фрицы как назло сдались без боя. Ох, он бы им показал! Пылесос реально гордилась бы им. Но героическое прокалывание шпагой коленок врага (выше кот, к сожалению, дотянуться не мог) по известным причинам не состоялось.
                Нужно было придумать что-нибудь особенное, лирическое, что ли, если хотите. А как говорят в Одессе?  "Вам хочется песен - их есть у меня!" И кот запел. Как там у классика?  "Этот стон у них песней зовется!" Но ни за стон, ни за песню никто, кроме Пылесоса, эти кошачьи вокальные упражнения не воспринимал.
                Сначала его с позором изгнали из блиндажа. Потом за свои сольные концерты кота стали лупить красноармейцы. Почему-то ночные серенады возбуждали Пылесоса и всех остальных окружающих в диаметрально противоположных направлениях. И что самое обидное – даже пленные белогвардейцы и фашисты не упускали случая швырнуть булыжником в кота, едва завидев его на горизонте. Но главное, что эти песни нравились Пылесосу, которая ласково называла кота  "моим славным толстеньким Меладзе". Но кот считал, что, во-первых, он не такой уж и толстенький, а, во вторых, поет он получше какого-то там, Меладзе.
                Ночью парочка уединилась далеко в лес, чтобы их никто видел, а главное – не слышал. Романтическая прогулка при луне, серенады, цветы, комплименты и свежие полевые мыши. Не прав был Хоттабыч - кот совсем неплохо ловил мышей. У Пылесоса горели глаза, и она с любовью смотрела на кота в сапогах. Но того что-то терзало, не хватало ему чего-то. И кот понял: ему не хватает подвига. Он обязательно должен совершить подвиг, посвятив его своей любимой. Но где же их берут, эти подвиги?
                Случай представился утром. Когда пропал Джонатан, красноармейцы прочесали все побережье и примыкающую к нему часть леса, но все безрезультатно. Сегодня с утра, построив всех своих бойцов, Чапаев объявил, что требуется доброволец для углубленного поиска в лесу. И кот в сапогах первым вышел из строя.  Следующими из строя вышли Настя и подзадоренный ее пинком старик Хоттабыч. Причина, по которой вышла Пылесос, понятна. А вот Филиппу жуть, как не хотелось искать этого противного мальчишку. Но что ему оставалось делать?
                 После завтрака созданная оперативная группа тронулась на поиски мальчика. Они шли через лес средней полосы, который постепенно заполнялся пышной тропической растительностью. Вокруг было множество экзотических цветов и, конечно же, орхидей. Настя вспомнила, почему еще там, в первом сне, ей показалась такой знакомой эта флора. Да это же все из фильма Стивена Спилберга «Парк Юрского периода»! И как бы в подтверждение этой мысли перед нашей командой раскрылась живописная равнина, на которой мирно паслись огромные рогатые трицератопсы. Оценив гигантские размеры равнины, Настя поняла, что без транспорта им не обойтись. И как только эта мысль промелькнула у нее в голове, тут же перед поисковой группой возник огромный семиместный Hummer H2–универсал. Триста девяносто восемь лошадиных сил! «Хорошая мысль», – оценила Настя, но и одновременно поняла, насколько надо быть осторожной с этими своими мыслями. Девочка подошла к Хоттабычу.
                – Будь внимателен и осторожен! - сказала она. - Здесь всякое может произойти. Так что не снимай руки с бороды, как ковбой с курка винчестера.
                Старик посмотрел в сторону динозавров и молча кивнул. Еще до поездки в Америку Настя окончила водительские курсы, но практики вождения у нее не было. Родители Джонатана машину ей не давали, а доверили только велосипед. А девочке жуть как хотелось порулить! Ну теперь она оторвется по полной!
                – По коням! - по чапаевски скомандовала Настя и первой сиганула на водительское место сверкающего лакированными боками черного монстра.
                Когда все с комфортом разместились, машина мягко тронулась. Они старались держаться подальше от гигантских травоядных – так, на всякий случай. За небольшой стайкой галлимимусов гнался крупный раптор. Все они уморительно, как в мультике, бежали на задних лапках, балансируя длинными хвостами. Но когда Настя пригляделась к ногам раптора, то поневоле содрогнулась: каждая из них имела огромный коготь-кинжал.
                 Участники экспедиции наблюдали за происходящим из окон автомобиля. Погоня в финале закончится для кого-то сытным завтраком, а для кого-то – траурной панихидой.
                Вдруг над равниной пронесся душераздирающий рев! Так в кино ревут смертельно раненные слоны. Но этот рев был намного громче и намного страшнее. Из леса на полусогнутых задних лапах выходил Тираннозавр (я специально написал его название с большой буквы, чтобы усилить впечатление). Это, скажу я вам, было зрелище! При росте в четыре метра общая длина туловища с хвостом была метров тринадцать! Да и масса – никак не менее семи тонн! Как минимум, четверть веса приходилась на огромную жуткую зубастую морду. Теперь раптор и сам, пожалуй, мог превратиться из едока в свежую закуску.
                 Развязка кровавой драмы приближалась, а Настя ужас как не любила подобных финалов. Не снижая скорости, она перехватила руль левой рукой, а правой ткнула кулаком в бок сидящего рядом старика:
                – Хоттабыч, чего рот раскрыл? А ну давай действуй!
                 Выйдя из оцепенения, старик схватился за бороду. И тут началось такое! Если бы Стивен Спилберг это видел, он бы уволил всех своих сценаристов, а на их место взял одного Хоттабыча за любые деньги!
                …Как там у Максима Горького? "А был ли мальчик? А может, мальчика то и не было?" Мы с этими динозаврами опять совсем забыли о Джонатане – как-никак, главном герое сказки. Так вот, пока он сдуру палил из пулемета по березняку, оголодавшие за зиму махновцы пытались найти в терновнике хоть какие-нибудь ягоды или грибы. Никто из них и понятия не имел, что происходит на побережье. Но когда на их головы посыпались сбитые ветки, шишки и прочая труха, а разбуженный выстрелами медведь, удирая, наступил на живот одному из них, бандиты обратили внимание на тачанку.
                – Во дает, пацан! Прихватить его с собой, что ли? - сказал самый бородатый.
И они прихватили мальчишку с собой.
…Батька Махно (он же Михно, он же Михтенко Нестор Иванович, анархист, возглавивший в 1918 году анархистско-крестьянское движение в Украине) сидел перед миской с квашеной капустой и, вдумчиво жуя оную, размышлял о судьбе Малороссии. Дверь горницы тихо отворилась от резкого пинка сапогом:
                – Батя, мы тут тебе это... Джокера поймали!
                 В комнату втолкнули связанного мальчика.
                – Меня зовут Джонатан, - оскорбился он.
                – Вот я и говорю: шпиен немецкий! - сказал самый бородатый.
                Махно на какое-то время перестал жевать, встал и, заложив руки за спину, стал размеренно ходить вокруг стола – ну прямо Наполеон!
                – Развяжите его и оставьте нас, – нахмурившись, приказал он, продолжая жевать.
                Мужики поспешно развязали мальчика и вышли.
                – Ты, чьих будешь? - задал вопрос Махно.
                «Странно», – подумал Джонатан. У него совсем недавно уже интересовались его происхождением, а потому ответил стандартно:
                 - Мамин и папин я.
                – Меня и самого не в капусте нашли, - жестко отрезал Махно, снова запуская пальцы в миску. - Масти ты какой политической, спрашиваю?
                Мальчик потупился и молчал, не понимая, чего от него хочет этот дядька.
                 В красном углу вместо иконы стоял черный флаг с нарисованными черепом и костями. "Я, наверное, попал к пиратам", - решил Джонатан. Стену напротив двери, перед которой стоял стол, украшали два транспаранта. На одном было написано: "Анархия - мать порядка!" На другом - "Бей красных, пока не побелеют. Бей белых, пока не покраснеют. Гитлер - капут. Сталин - усатая сволочь".
                 Махно подошел к мальчику:
                 - Так ты что, из неприсоединившихся?
                 Джонатан неопределенно пожал плечами, поскольку опять-таки ничего не понял.          Истолковав этот жест по-своему, Махно решил провести агитацию.
                 – Корова или лошадь в хозяйстве имеются? - неожиданно спросил он.
                Мальчик растерялся:
                 - Нет у меня коровы, да и лошади никакой нет.
                – Значит из бедняков, - рассудил Махно. - Это хорошо. – Задумавшись, он начал вышагивать вдоль стола, потом резко остановился и, глядя Джонатану прямо в глаза, спросил: - Светлое будущее с нами строить хочешь?
                 Мальчик не понимал, чего от него хотят и как это будущее может быть светлым или темным. Это что же – как пиво? Но он посмотрел на нервничающего Махно и на всякий случай согласился.
                - Тогда иди получай винтовку у Пахомыча, того, что привел тебя. Он же поможет тебе устроиться.
                – А пулемет можно? – поинтересовался на всякий случай Джонатан.
                - Пулемет? Пулемет добудешь себе в бою. А теперь ступай. Не мешай. Видишь, думу думаю.   
                И Джонатан пошел получать винтовку у Пахомыча.
                В кроне дерева, растущего напротив окна комнаты, где происходил разговор, затаился Чингачгук. Он все видел. Его отряд задачу по обнаружению противника выполнил и собирался уже уходить. Подробная карта и данные о численности и вооруженности махновцев были вытатуированы порохом на спине его младшего брата Бешеного Енота, а это, скажу я вам, понадежней любого сейфа будет.
                С отходом придется повременить. Возникли осложнения. 
                 Пока Чингачгук обдумывает план военных действий, вернемся на равнину парка Юрского периода. Так чего же не увидел Стивен Спилберг?
                Главная роль в разворачивающемся реалити-шоу бесспорно принадлежала Тираннозавру, так что, если позволите, я и впредь буду упоминать о нем с большой буквы.
                Чудовище на мощных задних лапах сделало несколько шагов. Земля содрогнулась. Рогатые трицератопсы перестали жевать мелкий кустарник и начали сбиваться в кучу. И хотя самые крупные из них были трехметрового роста и достигали в длину девяти метров при массе в двенадцать тонн, никто из них не отважился бы на поединок с Тираннозавром. Они нагнули свои огромные головы, выставив для отражения возможной атаки страшные рога. Любой мамонт, не задумываясь, отдал бы за них свои бивни с хвостом и ушами в придачу. Нет, это не были жалкие коровы, обреченные на убой, это были настоящие бойцы. Но бойцы умные, а потому первыми проявлять инициативу не стремились.
                 Галлимимусы лихорадочно заметались. Сзади их прессовал раптор, а спереди гигантской глыбой нарисовался Тираннозавр, хотя для упомянутого они вряд ли могли представлять интерес – разве что как семечки. Тираннозавр слегка нагнулся, выдвигая вперед свою гигантскую голову, и опять издал громоподобный рык, обнажив при этом свои чудовищные зубы.
                Раптор, который был наиболее вероятным объектом в качестве завтрака, уже представлял себе, как его хватают мощные челюсти и подбрасывают вверх, чтобы перекусить гигантской пастью. Но в этот момент Хоттабыч нажал на клавишу магнитолы. Hummer буквально выстрелил таким мощным звуком, что притормозившую было машину протянуло вперед. Из мощных динамиков на волю вырвалась музыка, заглушая рев Тираннозавра, который настолько опешил, что даже присел.
                 Настя машинально приглушила звук. Теперь, когда звон в ушах малость поутих, она разобрала, что исполняется аргентинское танго. Тираннозавр выпрямился, сдвинул ноги и сделал резкую отмашку головой. Затем в три прыжка он оказался в лесу, но тут же вернулся. В зубах он держал раскидистое дерево.
                 "Ну прямо страстная испанка с цветком!" - подумала Настя.
                То ли от этой мысли, то ли по замыслу хитрого Хоттабыча – не знаю, но Тираннозавр вдруг начал танцевать фламенко. Он раскачивался в ритм музыке, делал головокружительные прыжки с разворотами и неприлично вилял задницей. При этом он еще ухитрялся своим хвостом отбивать такт.
                Раптор понял, что угроза быть съеденным миновала. Сейчас он сам хотел есть. Но момент был упущен. Воспользовавшись временным замешательством, резвые галлимимусы дали стрекача в лес. Раптор крутил головой, но ни Тираннозавр, ни трицератопсы были ему не по зубам. И тут он заметил автомобиль. Внутри него явно что-то копошилось и, вполне возможно, съестное. Тело его вытянулось стрелой, и он, как страус, побежал к машине. При этом он жутко кричал, хотя это была лишь жалкая пародия на рев Тираннозавра.
                 Подбежав к автомобилю, он запрыгнул на капот и попытался проникнуть внутрь салона сквозь лобовое стекло. Раптор бился головой и не мог понять, что за невидимая преграда мешает ему в конце концов "по-человечески"  позавтракать, тем более, что время уже близилось к обеду.
                Хоттабыч было потянулся к бороде, но Настя остановила его:
                – Не парься, щас струсим! – Она нажала на газ, и машина рванула, словно торпеда.
                Далеко позади, наконец-то приняв вертикальное положение, раптор отчаянно вертел головой.  Вседорожник мчался по бескрайней равнине. Солнце уже стояло в зените.
                – Послушай, Настенька, - вдруг сказал Филипп, поправляя очки, - я, конечно, понимаю, что ты ловишь кайф от быстрой езды. Но ты можешь мне хотя бы объяснить, куда мы так несемся?
                 - Ты, кажется, забыл, дорогой Филя, что мы не гулять отправились, а на поиски Джонатана. Или шоу продюсера Хоттабыча напрочь у тебя память отшибло?
                 – Ничего у меня не отшибло! -  обиделся Филипп. - Но с чего ты взяла, что искать мальчишку нужно именно в этом направлении?
                - А где ты предлагаешь его искать?
                - А ты бы у Хоттабыча спросила! Ему как джину все знать положено.
                В который раз Настя подивилась мудрости, а может, просто смекалке пса. Она резко ударила по тормозам, что привело к прямому столкновению старика с лобовым стеклом. Повернувшись к Хоттабычу, девочка спросила:
                - Ты действительно знаешь, где Джонатан?
                Потирая ушибленный лоб, старик ответил:
                – В отряде он, что под началом Нестора Махно, о любопытнейшая!
                 - Это который батька? Знаю. Чапаев индейцев отправил на их поиски.
                - А чего их искать? Сидят они себе на хуторе, что недалеко от леса, но не этого, а того, что мы вначале ногами проходили, о пытливейшая!
                - Так какого же черта ты раньше молчал?
                - Так не спрашивала ты, а самим встревать в разговор нам джинам не положено.
                – Как же ты меня уже достал этими своими "положено" – "не положено"! Показывай давай, куда ехать.
                Машина резко изменила направление. Они возвращались в лес средней полосы.
               ...В комнату к Махно вошел Пахомыч, ну тот, что самый бородатый:
                – Ошибку совершаешь, батька! Зачем мальчонку за винторезом прислал? Казачек он засланный!
                Махно резко встал:
                 – Брешешь, мухомор старый! Самолично с ним беседу проводил! Из бедняков он. Из не определившихся. Напраслину на пацана возводишь. Что, уже в каждой собаке враг мерещится?
                Но Пахомыч не сдавался:
                 – Видал бы ты, Нестор Иванович, как этот, как ты говоришь, не определившийся лупил по нам со сваво пулемета, да еще ведмедя натравил! Мне не веришь, так у Гришки али Савелия поспрашай! Со мной они тогда были.
                Махно нахмурился:
                 – Из пулемета, говоришь? Ну, ну...
                 Винтовку у Джонатана отобрали обратно, а самого заперли в сарае. На дверях поставили Савелия, чтобы лазутчика стерег.
                Но ничто не могло укрыться от зоркого глаза Чингачгука.
               ...Недалеко от хутора в лесу остановилась машина. Из нее вышла наша пятерка.
                 – Неплохо бы с индейцами связаться, - произнесла Настя.
                Из кустов вылез Чингачгук:
                 – Хао!
                 – Да, хао, хао! - ответила на приветствие Настя. - Где Джонатан знаешь?
                 – В сарае запертый сидит. Вертухай один, но со стволом. Сарай сразу за лесом, отсюда можно разглядеть. - И индеец указал рукой направление.
                 Нужно было спасать мальчика. Но неплохо бы для начала как-то связаться с ним. Незнакомым людям появляться на хуторе было опасно. Филипп тоже отпадал, поскольку мог вызвать подозрение – слишком уж породистый. Выходить на связь вызвался кот в сапогах. Сапоги он, конечно же, снял для конспирации. Передавая их Пылесосу, он взволнованно сказал:
                 – Любимая! Это все, что у меня есть. Сохрани их до моего возвращения, а если, что….. - В этом месте кот глубоко вздохнул. - Оставь себе как память обо мне.
                Пылесос прижала сапоги к груди и прослезилась.
                Кот готовился к заданию как к подвигу. Он уединился с Пылесосом в кустах, чтобы попрощаться и – опять же для конспирации – максимально изменить внешность. Чингачгук провел с ним инструктаж.
                И вот уже на хутор входил какой-то облезлый приблудный кот, каких полно не только в наших дворах, но и в деревенских.  Кот шел и с опаской оглядывался по сторонам. Собственно, для котов – это нормальное поведение. Но ему не давало покоя последнее напутствие Чингачгука: "Запомни, брат! В нашем деле главное – рекогносцировка!" Кот ни черта не понял, но в присутствии Пылесоса он не хотел выглядеть, как выражался индеец,  "последним фраером", а потому, поднеся лапу к морде, лихо щелкнул зубом и ответил: "А то, братан! Век воли не видать!"
                Теперь кот размышлял, а что же, собственно, имел в виду Чингачгук? Он так и не догадался, что на интуитивном уровне уже следует его совету.
                 Вечерело. Кое-где встречались пьяные мужики, но в основном все было тихо. Коту не раз приходилось слоняться по сельским окрестностям, и поэтому что-то – опять же на интуитивном уровне – его крайне настораживало. Проходя мимо дворов, его почему-то никто не обгавкивал. И вообще, он не слышал, чтобы хоть где-нибудь кто-то хрюкал, мычал, кукарекал, кудахтал, блеял или издавал какие другие характерные для села звуки. Разве что практически из каждой избы доносился отборный русский мат. Но куда же подевалась вся деревенская живность? Для сбора оперативной информации кот очень рассчитывал завербовать кого-нибудь из местных кошек или, на худой конец, собак. Но вот уже почти час он шляется по хутору, но ни одной кошки или собаки не встретил. Даже вездесущих ворон здесь не было.
                Вдруг его накрыло рыболовной сетью, а через мгновение он уже болтался в воздухе, отчаянно вырываясь и вереща. На вытянутой руке запутавшегося в сети кота держал здоровенный мужик:
                – Слушай, Петруха, а давай из него шашлык сварганим али в углях засмолим.
                - Очумел, Васька? Шас на запах вся округа сбежится! До утра попридержать бы надо, а там решим.
                - А где держать-то?
                - В сарай пошли, я клетку там видал от попугая, в нее и определим кошака.
                 И мужики направились к сараю. В сети, как в авоське, барахтался отчаянно орущий кот. Вот и сарай.
                - Ба, Савелий! А ты че тут?
                - Пленного стерегу.
                - Чаво мозги паришь? Последнего пленного на той неделе шлепнули.
                 - Так это нынче мы с Пахомычем из лесу пацана притащили.
                - Да вы че, с дубу рухнули? Тут самим жрать нечего, а теперь что же – еще и этому вашему пайку выделять? Чего сразу в расход не пустили-то?
                - Батька не велел. Виды, говорит, на него имею.
                - Каки таки еще виды?
                - А шут его знает, однако приказал запереть и стеречь.
                 - Слушай, зёма, раз уж тут такая тема обрисовалась, возьми до пары еще одного сидельца, до утра. – Здоровяк Васька продемонстрировал Савелию вырывающегося кота. - А мы тебе – ну в качестве комиссионных, что ли, – от ентого окорок выделим. Ну, по рукам, что ли?
                Коту ужасно не хотелось, чтобы его окорок выступал в качестве комиссионных, но Савелий почему-то согласился. "Тяжелая, видать, зима выдалась у этих лихоимцев, потому и живность всю в округе сожрали", – это было последнее, о чем думал кот, когда его запихивали в попугаичью клетку.
                Выходя из сарая, тот, который Васька, обернулся и показал Джонатану свой кулачище:
                –Ой смотри! Схаваешь кота - сам на котлеты пойдешь!
                Дверь захлопнулась, и в амбарном замке заскрежетал ключ. Выбраться из клетки для кота было делом техники. И не из таких передряг выпутывался. Подойдя к Джонатану, он негромко произнес:
                 – Ну что, со свиданьицем.
                 Мальчик смотрел на него и не узнавал:
                 – А ты кто?
                 - Попробуй мысленно меня причесать и в сапоги обуть.
                 - Ты, что ли?
                - Да я, я.
                 - А ты как здесь?
                - Да вот с дружбанами тебя, оболтуса, пришли выручать. Сам-то как тут оказался?
                - Выкрали меня из тачанки, когда я ленту в пулемете хотел поменять.
                 - Понятно.
                 - А как вы будете меня выручать?
                - Ты кино про неуловимых мстителей видел?
                 - Не-а. 
                – Понятно. Тогда следуем плану "Б". Тут с утра большой кипишь поднимется. Ну там пальба-шмальба всякая. Под шумок-то мы тебе побег и организуем. Так, все. Я убедился, что ты жив-здоров, а мне уж, извини, пора. Ждут. На вот, держи! - И кот протянул мальчику большое яблоко (откуда у него оказалось яблоко, можете у меня даже и не спрашивать, я и сам не знаю). Тут Кот быстро добрался до деревянных стропил, а уже с них сквозь соломенную крышу стал выбираться наружу.
               ...Настя твердо решила использовать свои новые способности только в самых крайних, исключительных случаях – дабы эти способности не перерастали в большие неприятности. Поэтому разработка плана побега Джонатана была возложена на Чингачгука и его людей. Насте и Хоттабычу отводилась роль консультантов и снабженцев.
                На зорьке Кот в сапогах и брат Чингачгука  Бешеный Енот отправились выполнять спецзадание. Индеец был выбран не случайно. Когда-то в Голливуде он познакомился с Джеки Чаном и два года проработал в его команде в качестве дублера и каскадера. Приобретенные навыки как нельзя лучше подходили для отведенной ему роли. Настя и Чингачгук еще затемно куда-то умчали на автомобиле.
               ...Утро на хуторе начиналось традиционно. После нехитрого завтрака, состоящего из трех ложек перловки и кружки чая из лопуха без сахара, махновцы отправлялись на базарную площадь. Здесь можно было купить, если были деньги, жареного суслика, копченую белку, соленые огурцы, самогонку и многое другое. В общем, то, чем снабжали местное население лес, сад, огород и старые запасы. При отсутствии денег допускался товарный обмен. На площади царили шум и гам. Люди спорили, торговались, выбирали, покупали или обменивались.
                И тут с песнями и плясками появились цыгане! Один из них тащил на цепи небольшого медведя. Как нетрудно догадаться, это были переодетые и загримированные индейцы. Костюмы, и инвентарь предоставила, конечно же, Настя. Вокал и хореография – тоже ее работа, как-никак за плечами пять лет хореографической школы.
                От медведя ее отговорил Филипп, и мишку организовал старик Хоттабыч.
                 Вокруг импровизированного представления стала собираться толпа. Заслышав звон гитары, звуки бубна и протяжные цыганские распевы, на крыльцо вышел батька Махно.
                В это время Петро пытался за рукав вытащить из толпы упирающегося здоровяка Ваську:
                – Ну и че ты уши развесил? Цыганов, что ли, не видал? Живот свело, так жрать охота после этих батькиных харчей. Погнали в сарай с котом разбираться! Что ты там про шашлык говорил?
                На базарной площади толпа глазела на цыган. Те все пели и лихо отплясывали. Бородатый цыган водил по кругу вальсирующего мишку, одновременно медленно приближаясь к крыльцу, где стоял Махно. И вот они уже поравнялись. Батька вдруг заподозрил что-то неладное. Но в это время, бешено сигналя, на площадь буквально ворвался Настин автомобиль.
                За ним гнался разъяренный раптор. Оказавшись в эпицентре событий, динозавр отчаянно завертел головой. Его уже мало интересовала та черная консервная банка, за которой он так гнался. Вокруг было множество аппетитных полуфабрикатов. Полуфабрикатов – в смысле того, что их можно было употреблять без дополнительной обработки. Среди полуфабрикатов началась паника. Пальба из наганов (винтовки и гранаты, как правило, на базар с собой не брали) динозавра лишь щекотала и раздражала. Он начал щелкать своими огромными челюстями и дико реветь. Этот рев пытались заглушить своими песнями цыгане, на которых раптор почему-то совсем не обращал внимания.
                 Воспользовавшись паникой, цыган с медведем вплотную приблизились к Махно. Медведь направил на батьку маузер и тихо произнес:
                – Руки вверх.
                От чего больше "охренел" Махно – от мечущегося по площади раптора или говорящего медведя, – будут впоследствии разбираться историки. Но Нестор на всякий случай руки все-таки поднял.
                Вы думаете, раптор начал пожирать ополоумевших махновцев? Отнюдь. Не успел. Спросите – почему? Да потому что на площадь запрыгивал Тираннозавр. На его голове сидел Чингачгук.
                Раптор дико заорал. В ответ Тираннозавр огрызнулся так, что с деревенской часовни сорвался колокол. Раптор улепетывал со скоростью света; чуть медленнее, со скоростью звука, за ним гнался Тираннозавр.
                Всего несколько секунд – раз, два, три… И вот уже нет ни черного автомобиля, ни цыган, ни раптора, ни тираннозавра, ни Нестора Ивановича Махно.
                 Погоню никто организовать не успел, да, собственно, никто и не собирался. Если бы запротоколировать эту тактическую операцию Чингачгука, то ее наверняка впоследствии изучали бы в военных академиях как один из лучших примеров классического отвлекающего маневра.
                 А в это время Петро и Васька травили байки с Савелием возле сарая. Наконец замок был снят, и они вошли внутрь.
                Ни Джонатана, ни кота в сарае не было! На стропильной балке на бельевой веревке была подвешена клетка от попугая. В ней сидел… Бешеный Енот!
                – Где пацан?! - заорал Савелий.
                – Где кот?! – хором завопили Петро и Васька.
                Все трое таращились на индейца. Тот одним движением своих могучих плеч порвал клетку и спрыгнул:
                - "Ку-ку!"
                 Немая сцена длилась недолго. Я пока еще не специалист по описанию рукопашных боев, поэтому, чтобы иметь представление о потасовке в сарае, лучше посмотрите какой-нибудь боевик с участием Джеки Чана, Брюса Ли или, на худой конец, со Стивеном Сигалом. Скажу лишь одно: техникой рукопашного боя и навыками восточных единоборств владел только один из четверых. Нетрудно догадаться, что им был Бешеный Енот. В итоге трое махновцев были связаны веревкой в стиле "пшеничный сноп". Савелий с остатками попугаичьей клетки на голове неистово орал:
                 – Нечистая! Нечистая!
                Но его вопль заглушался криками, доносящимися с базарной площади. Петро и Васька угрюмо молчали.
                 Кот в сапогах все время был "на подстраховке" и непосредственного участия в драке не принимал, зато он помогал завязывать узел на веревке. Взявшись с Джонатаном за руки, они вместе с индейцем покинули место заточения мальчика и углубились в лес, где их уже поджидал автомобиль с остальными участниками акции.       
                Приехав на побережье, они сразу же направились к блиндажу, где их возвращения с нетерпением ждал Чапаев. Василий Иванович внимательно выслушал отчет Чингачгука о проведенной военной операции, иногда задавая вопросы и другим.
                – Особое спасибо вам, товарищи, за Махно! – воодушевленно сказал Чапаев. - Без своего главаря его банда быстро разбежится и забьется по щелям. – Потом он подошел к столу, на котором, как и в прошлый раз, лежала карта, придавленная горшком с картошкой. Но это уже была подробная карта Берлина. – Подойдите сюда, товарищи, есть новое задание,  - пригласил всех к столу Чапаев. - Наш человек в Берлине остался без связи, а у него уже есть, что нам сказать, а нам, соответственно, уже есть, что от него послушать.
                Нет-нет, но одесская манера разговора иногда проскальзывала в Чапаевском лексиконе. Сразу становилось понятно, где базируется центр партизанского подполья.
                 – Ваше подразделение хорошо себя зарекомендовало в ходе операций под кодовыми названиями "пацан" и "цыган", - продолжал Чапаев. - Следующая ваша задача – это максимально скрытно проникнуть в Берлин. Там вы должны встретиться со штандартенфюрером СС Штирлицем, это наш человек. В вашем распоряжении немецкий катер, а также трофейные амуниция и оружие. Товарищ Настя неплохо владеет техникой макияжа, так что придаст вашим славянским физиономиям арийский лоск. - Тут Чапаев посмотрел на индейцев, а потом перевел взгляд на Хоттабыча. - Нет! Не годится!
                – Что не годится? - не понял Чингачгук.
                 Чапаев стал лихорадочно ходить взад-вперед.
                 - Все! Все не годится! Они Ваню Векшина раскололи, а у того за плечами три раскрытых убийства. Вас, – Чапаев остановился возле индейцев, – первый же патруль арестует, приняв за дезертиров, и отправят вас, голубчиков, на восточный фронт, а могут и расстрелять для профилактики. Старику вообще молча сунут в руки винтовку и пинками загонят в ополчение. Про этих и говорить нечего, – Чапаев остановился возле кошки, пса и кота, – сейчас в Берлине голод похлеще, чем у махновцев. Съедят. Все! Операцию нужно отменять! – Василий Иванович обессилено сел за стол, горестно обхватив голову руками.  
                Джонатан, до сих пор молчаливо стоявший где-то в стороне, подошел вдруг к столу, взял из горшка две небольшие картофелины и эффектным жестом руки – "по-чапаевски" – положил их на карту.
                 - Мы с Настей пойдем!
                Чапаев поднялся из-за стола, подбежал к мальчику, схватил его, поднял и расцеловал. Потом, спохватившись, опустил и твердеющим уже голосом произнес:
                 - Ладно, хватит сантиментов. Будем легенду вам сочинять. Знавал я одного барона ихнего, под Полтавой пересекались, так вот, это полковник Фридрих Эрих Бабель Мария фон Айзеншпис. В Африке он сейчас, с итальянским корпусом. В случае чего, немцам с ним связаться будет очень даже проблематично. У полковника этого дочка и сын имеются. Наш человек видел их недавно в Анталии. Отдыхают они там, по горящим путевкам. С этого бока, похоже, тоже проблем не наблюдается. Мальчику Гансу восемнадцать лет. –– Тут Чапаев посмотрел на Джонатана. – Будем считать, усох на нервной почве – война как-никак. Девочке Анабель, – продолжал Василий Иванович, - тридцать два года.
                Настя аж подпрыгнула:
                 - Сколько, сколько?!
                – Тридцать два, - терпеливо повторил Чапаев.
                – Ладно, тридцать два, так тридцать два. Будем считать, что сохранилась так благодаря косметике "Schwarzkopf", - подыграла девочка Василию Ивановичу – другой приличной немецкой фирмы она не помнила.
                 Дальше пошло обсуждение деталей. Но это уже не так интересно, поэтому этот момент я опускаю.
                 В море уходили ночью, ради конспирации.
...Каждый вторник Штирлиц, переодетый в гражданское, ровно в девятнадцать ноль, ноль приходил к кинотеатру, что на "Айнцвайнштрассе", – ну, который напротив зоологического музея. Здесь показывали "Девушку моей мечты". Вот уже четыре года он приходил сюда по вторникам и смотрел этот фильм, который когда-то понравился Гимлеру, и с тех пор в этом кинотеатре только его и показывали.
                 Как же Штирлиц ненавидел эту мечту и эту девушку, а также ее мать и всех остальных ее родственников! Но что он мог поделать? Именно здесь центр с упрямством идиота "забивал ему стрелки". Здесь он встречался со связными и своими агентами, сюда в свое время ему прислали радистку Кэт, будь она неладна.
                Вот и сейчас он ждал человека от Василия Чапаева. Кто-то дернул его за левую штанину. Штирлиц обернулся. Перед ним стоял мальчик лет четырех-пяти. Босой, в штанах и рубашке с чужого плеча, которые были ему велики минимум на три-четыре размера. Все это одеяние болталось на мальчике как свалявшаяся шерсть на старой собаке. Сильнее всего болталась кепка – точнее, она сползла на ухо, полностью прикрывая левый глаз.
                – Дядь, дай десять копеек! - произнесло существо.
                Штирлиц вздрогнул – это был пароль. (Для справки скажу, что в местных «обменниках» курс рубля постоянно рос по отношению к немецкой марке.) Штандартенфюрер внимательно посмотрел на мальчика и понял, что тот ожидает отзыва на пароль. Он достал из кармана яблоко и протянул ребенку:
                 - Может, тебе еще и ключ от квартиры дать, где деньги лежат?
                Мальчик схватил яблоко и поздоровался:
                – Здравствуй, товарищ.
                Это был Джонатан. Костюм ему подгоняла Настя, чтобы он не выделялся в толпе местных ребятишек.
                – Ты чей будешь, пацан? - отозвался на приветствие Штирлиц.
                В который уже раз за последнее время Джонатану задавали этот вопрос! В который раз! И этот вопрос уже начал мальчика – как это по-русски, мягко говоря… – раздражать.
                – Мамин и папин я, - словно отзыв на пароль заученно отчеканил он.
                Штирлиц задумался. Длительная работа в разведке приучила его к двусмысленности слов, скрытому подтексту и зашифрованной информации в обычном разговоре. "Ну, с папой понятно – это Чапаев, - размышлял Штирлиц. - А кто же мама?" И тут он увидел Настю. В неброском сереньком пальтишке, белом берете и с журналом "Огонек" в руке она стояла, прислонившись к колонне портала кинотеатра. "А вот и «мама», - про себя отметил Штирлиц, глядя на журнал.
                Это была важная деталь, подтверждающая подлинность и полномочия связного. Он вообще уделял много внимания всем этим, на первый взгляд, незначительным  деталям. В свое время в Швейцарии его агент профессор Плейшнер не обратил внимание на выставленный в окне горшок с цветком. Эта оплошность стоила агенту жизни. 
                Штирлиц подошел к Насте:
                 - Здравствуйте.
                – Здравствуйте, - ответила она.
                – Давайте прогуляемся. Здесь кругом уши, - тихо произнес Штирлиц.
                Настя посмотрела на колонну, к которой прислонялась... И отпрянула – там действительно были уши! Штандартенфюрер взял девочку под локоть и мягко, но решительно направил в сторону ближайшего сквера. Сзади, жуя яблоко, за ними плелся Джонатан. Он все время озирался, проверяя, нет ли за ними "хвоста", – так его учил Чингачгук.
                – Никаких записок я вам передавать не буду, - сказал Штирлиц. - Это слишком опасно, в случае, если вас задержит гестапо. Поэтому запоминайте слово в слово, что я вам сейчас сообщу. - И тут он поведал историю дяди Земы и его непростых взаимоотношениях с тетей Асей.
                "Ну и что?" - подумала Настя. Ну пусть бы под пытками немцы и выбили из нее эти устные показания или прочитали бы об этом в записке. Ну и что? Неужели это повлияло бы на решение тети Аси? Зверские все-таки методы работы в этой их немецкой службе знакомств. «Хотя о чем это я? Это же любовь! Вот раньше была романтика в отношениях – не то, что сейчас».
                 Они шли по скверу. Официальная часть встречи была завершена, и Штирлиц, коротко попрощавшись, свернул на ближайшую алею.
                – Возвращаемся, - сказала Настя и взяла мальчика за руку.
               …Когда они вернулись из Берлина и девочка отчиталась перед Чапаевым о встрече, рассказав историю дяди Земы и тети Аси, то реакция Василия Ивановича была крайне странной и непонятной. Он стал метаться по блиндажу и кричать:
                - Сволочи! Сволочи! И это у нас за спиной!
                 Настя смотрела на Чапаева и думала: "И чего это он так переживает и горячится? Наверное, классический любовный треугольник!"
                 Как же она устала от всех этих приключений. Все, пора просыпаться. И девочка направилась к выходу.
                ...Утром, первым делом Настя проверила, нет ли у нее под подушкой нагана. Нагана не было. Ура! Значит, она на самом деле проснулась. В дверь тихо поскреблись. Потом она распахнулась, и в комнату вбежал Джонатан.
                – Настенька! Настенька! Как же я тебя люблю! - И мальчик бросился на шею девочке. - Настенька, послушай, а как же Фил...
                Девочка остановила Джонатана, приставив указательный палец к его губам:
                 - Вечером. Все вечером.
                ...Настя и Джонатан, взявшись за руки, шли по ночному шоссе. Впереди мигал светофор. Возле него сидели пес и кошка. Пылесос по случаю опять была в шляпке. Филипп был элегантно подстрижен в стиле "а ля лев". И вот они встретились. Какое-то время все молчали. Тут пес снял очки и, смахнув скупую мужскую слезу, произнес:
                - Извините, если что не так.
                Пылесос подошла к Насте, потерлась о ее ногу и сказала:
                - Нам пора.
                Джонатан вдруг подбежал к Филиппу и обнял собаку:
                - Ну не уезжайте, ну пожалуйста, не уезжайте!
                Пес вложил в ладошку мальчика небольшую коробочку:
                – Передай Насте, в случае чего – она знает, что делать. Скажешь, презент от парикмахера.
                Обнявшись, Джонатан и Настя стояли у светофора. В небе кто-то рассыпал звезды. Цикады и сверчки опять боролись с тишиной. Под их аккомпанемент светлячки разыгрывали свое световое шоу.
                Филипп и Пылесос медленно удалялись по ночному шоссе…