О мести

Напряжение, висящее в воздухе, можно резать ножом – так сильно оно ощущается, давит на каждого, кого случайно занесло в тронную залу в ненужный час.
Король молод. Он еще не привык к тому, что все обращаются к нему: «его Величество», не привык к тому, что должен ставить подпись «король Вильгельм» - это все еще чужое для него. Он не верил до последнего, что будет королем, ведь у него был старший брат и вот уж он-то привык бы быстро и к титулу и к подписям.
Но его брат внезапно умер от лихорадки, когда жив еще был отец. И Вильгельму дали понять – его час принять корону пробьет и пробьет скоро. И, хотя, советники почтительно относились к нему, юный король не мог отделаться от мысли, что он всего лишь второй, запасной и ненужный. А как иначе, когда во взглядах советников – легкая досада, а Вильгельм ясно помнил, как смотрели на его брата: досады не было, было почтение и восхищение.
Король Вильгельм чувствовал пустоту и клетку. Он полагал, что став королем, будет свободен. Оказалось, что он живет под пылающим взглядом толпы, двора, своих земель. Каждый шаг его – на виду, каждый взгляд  его – перехвачен. Как быть, когда даже легкая улыбка или кивок головы могут быть истолкованы иначе?
                А теперь еще это!
***
                Граф Моран сразу привлек внимание юного короля. Граф был ироничен в словах, не щадил своими шутками никого вокруг, и вел себя с некоторой развязностью. Большую часть двора Моран воспринял с тоскою, кого-то и вовсе игнорировал, и король Вильгельм хотел бы поступать также, вдобавок восхищала его могучая фигура графа, сила и умение мастера меча, восславившие этого человека.
                Самому королю советники крайне настойчиво рекомендовали воздержаться от всяческих тренировочных боев, и уж тем более – турниров. Вещали, словно сговорившись заранее, что он – король и у него нет права подвергать себя риску.
                Однажды граф, едва прибыл ко двору от своих земель, обратился к королю с привычной развязностью тона, какая присуща лишь человеку, который точно знает, где есть грань, за которую нельзя переступать.
-Ваше величество, - завел Моран и Вильгельм вздрогнул от непривычного и чужого обращения, - я прошу вашей милости.
-Моей милости? – король все еще удивлялся тому, что его просят, хотя милости оказывать ему нравилось, он хотел облагодетельствовать всех кругом. – Да, я слушаю вас, граф.
-Моя жена желает прибыть ко двору, - граф неожиданно криво усмехнулся, - возможно ли это?
-Вы женаты? – поразился Вильгельм, которому только предстояло заключить брак, при этом – советники пока не знали, с кем именно, не желая посвящать короля в детали выбора, а он стеснялся и не мог заставить их говорить, так как каждый из совета был старше его минимум в два раза, и они все служили еще его отцу…
-Женат уже три дня, - ответил Моран.
-Привозите вашу жену, - решил король. Пожав плечами. Он не мог предположить, во что это выльется.
                Графиня прибыла уже через день.
***
                В ней была какая-то хищность. Никакой мягкости черт, никакой женственности, привычной двору, напротив – какая-то грубость и жестокость, очерченная в лице. Худая, высокая, бледная и какая-то угловатая…
                Король Вильгельм думал, что граф Моран выберет себе кого-то помягче, повеселее – под стать своей славе и красоте придворных дам, а не нечто дикое и необычное, скрытое под темными тканями.
                Но он был королем, а по этой причине тепло поприветствовал и графа. Вильгельм не обладал достаточной опытностью придворного, чтобы научиться смотреть и замечать все. Он не видел, как мрачно переглянулись два его советника по казначейству, как зашептал молитву высший жрец, как советник по торговле пугливо отступил в тень…
                Всего этого Вильгельм не заметил. Он проявлял себя хозяином, чувствуя неожиданную свободу, которая образовалась лишь от того, что его советники были явно напуганы чем-то, чего Вильгельм не мог еще уловить.
-Ваше Величество, позвольте представить вам мою жену, леди Катрин, графиню Моран.
-Очень рад, - Вильгельм попытался изобразить саму радушную улыбку, которая плохо выходила под холодно-насмешливым взглядом леди Катрин. Почему-то королю пришла мысль о том, что графини, к тому же, недавно ставшие графинями не должны так себя вести особенно в присутствии двора.. они должны проявить смирение или…
                За поддержкой Вильгельм обернулся на свой совет и увидел, что советники как-то слишком уж бледны и разобщены.
                Тревога змеей прокралась в сердце его. Он снова взглянул на леди Катрин.
-Моя жена, - продолжал Моран, - происхождения крайне высокого и почтительного. Ее мать вела свой род от герцогов моей земли, а ее отец был вашим отцом.
                Шелест. Чей-то вздох. Улыбка, разъедающая лицо леди Катрин ядовитостью большей, чем раньше. Глухой удар чьей-то кружки по столу и напряжение, висящее в воздухе.
***
                Ее попытались остановить. Один из советников, сориентировавшись, попытался призвать стражу, но король Вильгельм, неожиданно и впервые в своей жизни вдруг почувствовал силу, которой не было в нем прежде. Одним взмахом руки  он остановил стражу. И никак не мог отвести взор от леди Катрин, которая откровенно смеялась ему в лицо при всем дворе!
-Нахал! Лгун! Обман! Стража! – выкрики неуверенные и робкие, полные гнева, но больше – трусости.
-Говорите, граф Моран, - велел Вильгельм, не находя в себе усилия, чтобы оторвать свой взор от своей сестры. Его сердце билось тяжело, каждый удар – как боль. Он знал, что отец не был образцом верности, но все бастарды были либо убиты, либо сосланы…
                А эта стоит тут. И пусть даже слова ее лживы – это удар. Но Вильгельм каким-то чувством понял, что слова графа, правда.
                Леди Катрин сделала знак рукой своему мужу и тот, улыбаясь, преисполненный счастья, непонятного королю, отошел в сторону, предоставляя своей жене поведать то, что должно было быть похоронено.
-Брат мой, - леди Катрин заговорила впервые. Она говорила с легкой хрипотцой и голос этот, Вильгельм был уверен, уже нельзя было спутать, услышав однажды, - мой король…граф Моран сказал правду по моему происхождению. Моя мать – герцогиня. Она была замужней женщиной, пока, проезжая мимо наших земель, ваш отец не увидел ее.
-Это ложь! – Советник над Миром и Войной вдруг выскочил прямо перед королем, голос его стал визгливым. – Уведите девку! Стража!
                Король даже не взглянул на своего слугу. Промолвил:
-Говори, что было. Говори все.
-История проста, - леди Катрин обвела рукой замерший, прислушивающийся и боявшийся даже вздохнуть, чтобы не пропустить чего, двор, - ваш отец убил ее мужа и взял себе вдову.
-Ложь! Не было…- среди советников прошло возмущение.
-Было…- прошелестел чей-то сухой голос и выступил другой советник – Наставник самого короля Вильгельма, а прежде – брата его.
-Было, ваше величество, - признал Наставник. – Я был там. Ваш отец полюбил эту женщину. Полюбил до безумства.
-А после, - с тихим и зловещим торжеством, продолжила леди Катрин, - когда родилась я…когда моя мать умерла в родах, после, знаешь ли ты, советник, что было после?
-Что? – цепенея спросил Вильгельм, покоряясь этой новой силе так, как раньше покорялся советникам.
-Он отправил меня в монастырь, сослал предательски и трусливо, - глаза леди Катрин блеснули сумасшедшим блеском. – Там меня морили голодом и били, когда я не могла заучить урок. Там мне оставили шрамы. Там я не могла понять, за какую вину заключена в эту тюрьму! Я плакала. Я спрашивала. Я ждала спасения.
                Она взглянула со всей нежностью, на какую еще была способна, на своего мужа:
-Граф Моран, мой супруг, он освободил меня. Отыскал плод тех лет и того обмана…
                Напряжение можно резать ножом – так оно давит.
-Простим дела прошлые, ничего не происходит в этом мире просто так, - попытался взять ситуацию под контроль советник, но и Вильгельм, и леди Катрин так взглянули на него, что он смутился.
-В такую минуту я стыжусь своего отца, - тяжело признал король и протянул руку графу Морану, - граф мой, мой друг, я рад, что вы нашли мою сестру.
                Он протянул другую руку леди Катрин:
-Сестра моя, всё, чего ты была лишена, все, чего ты не получила прежде, я все верну тебе. Ты будешь жить здесь, в замке, ты будешь подле меня и я…
                Граф переглянулся с леди Катрин и отступил от Вильгельма на шаг.
-Ты думаешь, что я пришла за подачкой? – спросила леди Катрин и расхохоталась так, что очевидно стало всем и каждому, как много в этой женщине безумства.
***
-Нет, братец, - теперь леди Катрин была триумфатором всерьез, - я хочу, чтобы ты знал одно и знал верно: я отомщу. За каждый день, в котором было унижение, за каждую ночь, в которой не было сна – за все издевательства за чужую вину – я отомщу!
-Сестра! – Вильгельм в отчаянии взмолился и сделал к ней шаг, - прошу тебя, прими мою дружбу. Мы станем друзьями, соратниками…
-Ты знай, - продолжала леди Катрин, - что ни смерть моя, ни мой плен не остановят того, что началось вокруг тебя. Число пепла вокруг тебя будет расти, число смертей тоже. Ты не сможешь защитить людей своих и падешь.
-Сестра…
-Ты пойдешь против своего народа? – вышел снова Наставник. – Ты должна узнать милосердие, впусти в свое сердце любовь…
-Уже, - легко дернула плечом леди Катрин, - не будь я милосердна, я убила бы его. А так – он останется жить. Уйдет в бесславие, конечно, но живой. Запомнится как король, что не удержал королевства…
-Что ты…- начал, было, Наставник, но осекся, услышав страшный шум тревожных колоколов. Тотчас министры и советники, вместе со двором бросились из залы, не дожидаясь разрешения короля. А тот стоял – потерянный мальчишка, жалкий и ненужный.
-Уже? – леди Катрин обернулась на мужа, - ты же говорил, что ворота будут открыты только к полуночи.
-Зато ты как раз успела договорить, - хмыкнул граф Моран.
-А у вас, граф, какая ко мне обида? Что сделал вам мой отец или я, что вы нашли мою сестру и, по-видимому, помогли ей что-то устроить?
-Не что-то, - поправил граф, - а вторжение ваших врагов. Вы даже не представляете, как слабы ваши стены. А обида…вы знаете, нет у меня никакой обиды на вас. Просто я продолжал дело вашего брата – это он отыскал леди Катрин, точно зная, что какой-то из бастардов его отца загорится местью и уничтожит все препятствия к трону. Видите ли, ваше величество, ваш отец написал завещание в вашу пользу, а не в его, а тот был старше…
-В мою…- король Вильгельм почувствовал, что воздух сдавил слишком сильно.
-Твои советники тебе говорят хоть что-нибудь? – леди Катрин расхохоталась снова. – они укрыли от тебя меня, они укрыли от тебя то, что твой отец боялся своего сына… боялся, видя, как тот жаден до власти и ждет смерти собственного отца, чтобы взойти на трон.
-Но он умер…- мир сходил с ума, а вместе с ним и Вильгельм.
-Нет, но я думала, что он прибудет к полуночи, - леди Катрин снова глянула на графа, - не можешь время установить? Не можешь следовать плану?
-Я попрошу у короля развод, - тихо  пожаловался Моран.- Ну тебя к черту вместе с троном, двором и прочим! Хочу на войну, там все просто.
 
 
 

© Copyright: Анна Богодухова, 2021

Регистрационный номер №0490866

от 19 марта 2021

[Скрыть] Регистрационный номер 0490866 выдан для произведения: Напряжение, висящее в воздухе, можно резать ножом – так сильно оно ощущается, давит на каждого, кого случайно занесло в тронную залу в ненужный час.
Король молод. Он еще не привык к тому, что все обращаются к нему: «его Величество», не привык к тому, что должен ставить подпись «король Вильгельм» - это все еще чужое для него. Он не верил до последнего, что будет королем, ведь у него был старший брат и вот уж он-то привык бы быстро и к титулу и к подписям.
Но его брат внезапно умер от лихорадки, когда жив еще был отец. И Вильгельму дали понять – его час принять корону пробьет и пробьет скоро. И, хотя, советники почтительно относились к нему, юный король не мог отделаться от мысли, что он всего лишь второй, запасной и ненужный. А как иначе, когда во взглядах советников – легкая досада, а Вильгельм ясно помнил, как смотрели на его брата: досады не было, было почтение и восхищение.
Король Вильгельм чувствовал пустоту и клетку. Он полагал, что став королем, будет свободен. Оказалось, что он живет под пылающим взглядом толпы, двора, своих земель. Каждый шаг его – на виду, каждый взгляд  его – перехвачен. Как быть, когда даже легкая улыбка или кивок головы могут быть истолкованы иначе?
                А теперь еще это!
***
                Граф Моран сразу привлек внимание юного короля. Граф был ироничен в словах, не щадил своими шутками никого вокруг, и вел себя с некоторой развязностью. Большую часть двора Моран воспринял с тоскою, кого-то и вовсе игнорировал, и король Вильгельм хотел бы поступать также, вдобавок восхищала его могучая фигура графа, сила и умение мастера меча, восславившие этого человека.
                Самому королю советники крайне настойчиво рекомендовали воздержаться от всяческих тренировочных боев, и уж тем более – турниров. Вещали, словно сговорившись заранее, что он – король и у него нет права подвергать себя риску.
                Однажды граф, едва прибыл ко двору от своих земель, обратился к королю с привычной развязностью тона, какая присуща лишь человеку, который точно знает, где есть грань, за которую нельзя переступать.
-Ваше величество, - завел Моран и Вильгельм вздрогнул от непривычного и чужого обращения, - я прошу вашей милости.
-Моей милости? – король все еще удивлялся тому, что его просят, хотя милости оказывать ему нравилось, он хотел облагодетельствовать всех кругом. – Да, я слушаю вас, граф.
-Моя жена желает прибыть ко двору, - граф неожиданно криво усмехнулся, - возможно ли это?
-Вы женаты? – поразился Вильгельм, которому только предстояло заключить брак, при этом – советники пока не знали, с кем именно, не желая посвящать короля в детали выбора, а он стеснялся и не мог заставить их говорить, так как каждый из совета был старше его минимум в два раза, и они все служили еще его отцу…
-Женат уже три дня, - ответил Моран.
-Привозите вашу жену, - решил король. Пожав плечами. Он не мог предположить, во что это выльется.
                Графиня прибыла уже через день.
***
                В ней была какая-то хищность. Никакой мягкости черт, никакой женственности, привычной двору, напротив – какая-то грубость и жестокость, очерченная в лице. Худая, высокая, бледная и какая-то угловатая…
                Король Вильгельм думал, что граф Моран выберет себе кого-то помягче, повеселее – под стать своей славе и красоте придворных дам, а не нечто дикое и необычное, скрытое под темными тканями.
                Но он был королем, а по этой причине тепло поприветствовал и графа. Вильгельм не обладал достаточной опытностью придворного, чтобы научиться смотреть и замечать все. Он не видел, как мрачно переглянулись два его советника по казначейству, как зашептал молитву высший жрец, как советник по торговле пугливо отступил в тень…
                Всего этого Вильгельм не заметил. Он проявлял себя хозяином, чувствуя неожиданную свободу, которая образовалась лишь от того, что его советники были явно напуганы чем-то, чего Вильгельм не мог еще уловить.
-Ваше Величество, позвольте представить вам мою жену, леди Катрин, графиню Моран.
-Очень рад, - Вильгельм попытался изобразить саму радушную улыбку, которая плохо выходила под холодно-насмешливым взглядом леди Катрин. Почему-то королю пришла мысль о том, что графини, к тому же, недавно ставшие графинями не должны так себя вести особенно в присутствии двора.. они должны проявить смирение или…
                За поддержкой Вильгельм обернулся на свой совет и увидел, что советники как-то слишком уж бледны и разобщены.
                Тревога змеей прокралась в сердце его. Он снова взглянул на леди Катрин.
-Моя жена, - продолжал Моран, - происхождения крайне высокого и почтительного. Ее мать вела свой род от герцогов моей земли, а ее отец был вашим отцом.
                Шелест. Чей-то вздох. Улыбка, разъедающая лицо леди Катрин ядовитостью большей, чем раньше. Глухой удар чьей-то кружки по столу и напряжение, висящее в воздухе.
***
                Ее попытались остановить. Один из советников, сориентировавшись, попытался призвать стражу, но король Вильгельм, неожиданно и впервые в своей жизни вдруг почувствовал силу, которой не было в нем прежде. Одним взмахом руки  он остановил стражу. И никак не мог отвести взор от леди Катрин, которая откровенно смеялась ему в лицо при всем дворе!
-Нахал! Лгун! Обман! Стража! – выкрики неуверенные и робкие, полные гнева, но больше – трусости.
-Говорите, граф Моран, - велел Вильгельм, не находя в себе усилия, чтобы оторвать свой взор от своей сестры. Его сердце билось тяжело, каждый удар – как боль. Он знал, что отец не был образцом верности, но все бастарды были либо убиты, либо сосланы…
                А эта стоит тут. И пусть даже слова ее лживы – это удар. Но Вильгельм каким-то чувством понял, что слова графа, правда.
                Леди Катрин сделала знак рукой своему мужу и тот, улыбаясь, преисполненный счастья, непонятного королю, отошел в сторону, предоставляя своей жене поведать то, что должно было быть похоронено.
-Брат мой, - леди Катрин заговорила впервые. Она говорила с легкой хрипотцой и голос этот, Вильгельм был уверен, уже нельзя было спутать, услышав однажды, - мой король…граф Моран сказал правду по моему происхождению. Моя мать – герцогиня. Она была замужней женщиной, пока, проезжая мимо наших земель, ваш отец не увидел ее.
-Это ложь! – Советник над Миром и Войной вдруг выскочил прямо перед королем, голос его стал визгливым. – Уведите девку! Стража!
                Король даже не взглянул на своего слугу. Промолвил:
-Говори, что было. Говори все.
-История проста, - леди Катрин обвела рукой замерший, прислушивающийся и боявшийся даже вздохнуть, чтобы не пропустить чего, двор, - ваш отец убил ее мужа и взял себе вдову.
-Ложь! Не было…- среди советников прошло возмущение.
-Было…- прошелестел чей-то сухой голос и выступил другой советник – Наставник самого короля Вильгельма, а прежде – брата его.
-Было, ваше величество, - признал Наставник. – Я был там. Ваш отец полюбил эту женщину. Полюбил до безумства.
-А после, - с тихим и зловещим торжеством, продолжила леди Катрин, - когда родилась я…когда моя мать умерла в родах, после, знаешь ли ты, советник, что было после?
-Что? – цепенея спросил Вильгельм, покоряясь этой новой силе так, как раньше покорялся советникам.
-Он отправил меня в монастырь, сослал предательски и трусливо, - глаза леди Катрин блеснули сумасшедшим блеском. – Там меня морили голодом и били, когда я не могла заучить урок. Там мне оставили шрамы. Там я не могла понять, за какую вину заключена в эту тюрьму! Я плакала. Я спрашивала. Я ждала спасения.
                Она взглянула со всей нежностью, на какую еще была способна, на своего мужа:
-Граф Моран, мой супруг, он освободил меня. Отыскал плод тех лет и того обмана…
                Напряжение можно резать ножом – так оно давит.
-Простим дела прошлые, ничего не происходит в этом мире просто так, - попытался взять ситуацию под контроль советник, но и Вильгельм, и леди Катрин так взглянули на него, что он смутился.
-В такую минуту я стыжусь своего отца, - тяжело признал король и протянул руку графу Морану, - граф мой, мой друг, я рад, что вы нашли мою сестру.
                Он протянул другую руку леди Катрин:
-Сестра моя, всё, чего ты была лишена, все, чего ты не получила прежде, я все верну тебе. Ты будешь жить здесь, в замке, ты будешь подле меня и я…
                Граф переглянулся с леди Катрин и отступил от Вильгельма на шаг.
-Ты думаешь, что я пришла за подачкой? – спросила леди Катрин и расхохоталась так, что очевидно стало всем и каждому, как много в этой женщине безумства.
***
-Нет, братец, - теперь леди Катрин была триумфатором всерьез, - я хочу, чтобы ты знал одно и знал верно: я отомщу. За каждый день, в котором было унижение, за каждую ночь, в которой не было сна – за все издевательства за чужую вину – я отомщу!
-Сестра! – Вильгельм в отчаянии взмолился и сделал к ней шаг, - прошу тебя, прими мою дружбу. Мы станем друзьями, соратниками…
-Ты знай, - продолжала леди Катрин, - что ни смерть моя, ни мой плен не остановят того, что началось вокруг тебя. Число пепла вокруг тебя будет расти, число смертей тоже. Ты не сможешь защитить людей своих и падешь.
-Сестра…
-Ты пойдешь против своего народа? – вышел снова Наставник. – Ты должна узнать милосердие, впусти в свое сердце любовь…
-Уже, - легко дернула плечом леди Катрин, - не будь я милосердна, я убила бы его. А так – он останется жить. Уйдет в бесславие, конечно, но живой. Запомнится как король, что не удержал королевства…
-Что ты…- начал, было, Наставник, но осекся, услышав страшный шум тревожных колоколов. Тотчас министры и советники, вместе со двором бросились из залы, не дожидаясь разрешения короля. А тот стоял – потерянный мальчишка, жалкий и ненужный.
-Уже? – леди Катрин обернулась на мужа, - ты же говорил, что ворота будут открыты только к полуночи.
-Зато ты как раз успела договорить, - хмыкнул граф Моран.
-А у вас, граф, какая ко мне обида? Что сделал вам мой отец или я, что вы нашли мою сестру и, по-видимому, помогли ей что-то устроить?
-Не что-то, - поправил граф, - а вторжение ваших врагов. Вы даже не представляете, как слабы ваши стены. А обида…вы знаете, нет у меня никакой обиды на вас. Просто я продолжал дело вашего брата – это он отыскал леди Катрин, точно зная, что какой-то из бастардов его отца загорится местью и уничтожит все препятствия к трону. Видите ли, ваше величество, ваш отец написал завещание в вашу пользу, а не в его, а тот был старше…
-В мою…- король Вильгельм почувствовал, что воздух сдавил слишком сильно.
-Твои советники тебе говорят хоть что-нибудь? – леди Катрин расхохоталась снова. – они укрыли от тебя меня, они укрыли от тебя то, что твой отец боялся своего сына… боялся, видя, как тот жаден до власти и ждет смерти собственного отца, чтобы взойти на трон.
-Но он умер…- мир сходил с ума, а вместе с ним и Вильгельм.
-Нет, но я думала, что он прибудет к полуночи, - леди Катрин снова глянула на графа, - не можешь время установить? Не можешь следовать плану?
-Я попрошу у короля развод, - тихо  пожаловался Моран.- Ну тебя к черту вместе с троном, двором и прочим! Хочу на войну, там все просто.
 
 
 

 

Что дальше?

Первая сказочка