Фотография

 Тьма окутывала нас, словно опиумный дым, заполняющий помещение и искривляющий сознание наркоманов, которые, блаженно улыбаясь, любят сидеть в углу, прижав к груди колени, выдыхая очередные порции мировосприятия, пропущенного через калейдоскоп наркотика. Я пытался сбежать от наступающего мрака, стоя с спиной к двери и, как загипнотизированный, смотря на огни, что там, за окном, помогали людям различать зло в лицах друг друга. Сквозь моё тело проходил свет, будто я был прозрачным, стеклянным, неосязаемым. Яркие лучи игнорировали плоть, нервы и кости, проникая в глубины клеток, останавливая митоз, заставляя меня умирать, распадаться на атомы. Мысли, порождённые последними рывками умирающего существа, провоцирующие церебральный коллапс, метались, стараясь достигнуть консенсуса хотя бы в рамках одного события, одного момента, но каждый раз мне предоставлялся выбор, где в вариантах заманчиво мелькало слово "смерть", и мышцы напрягались, рассекая лицо трещинами складок, когда мой крик рассекал воздух, разбивая мутные стёкла, впуская свет внутрь комнаты, внутрь меня, в самые основы анимы.
- Дай я тебя сфотографирую. Ты так классно смотришься в свете этих лучей. Просто супер.
Я слышу голос, но он звучит не отсюда. Эти слова остались там, на границах восприятия прошлого, превратившись в пыль, что осела на полках моей памяти, требуя иногда обратить на себя внимания, а потом забыть, полениться убрать раз и навсегда из сознания эти события, эти слова, этот образ. Я пытаюсь обернуться, но не могу отвести взгляд от людей, что спешат по своим делам, даже не зная, что я тут, наблюдаю за ними, но желаю невозможного: посмотреть в её глаза, чтобы каждый последующий импульс, бегущий по нервам, натянутым, словно струны, нёс в себе отвращение, раскалёнными иглами поражая кровеносную систему, мышцы и ткани, вычерчивая узоры боли на спине, ставя клеймо прокажённого на лице.
Яркая вспышка разорвёт темноту, отогнав яркие огни, продолжающие разрушать мою структуру, чтобы запечатлеть в цифровом виде ещё один осколок реальности, столь же бессмысленный и бесполезный, как и все остальные, оставленные здесь, в глубинах баз данных. И я обернусь, чтобы сказать ей, что всё бесполезно, что нет больше нас, нет больше её, нет больше меня, ведь каждая моя клетка умерла, растворившись в энергии, словно никогда не составляла часть существа более сложного, но увижу лишь пустые лавки и столы, оставленные недавно, однако растянувшие секунды своей жизни в вечность, чтобы насладиться каждым квантом своего существования, плесневея и истекая истомой, ожидая исполнения желания стать мёртвыми и свободными. А я протяну руку, чтобы схватить её последнее дыхание и не отдавать, пока не увижу страх в умирающих глазах, а после запереть, закрыть его в банке, посмеиваясь иногда над жизнью, отражённой в кривом зеркале непонимания. А после, да-да, разорву тишину истеричным смехом, перетекающим в апатию, что серым покрывалом накроет меня, заставляя во всём искать однообразную семантику, скучая по веселью и радости, счастью и жизни.
И в этом не будет смысла...