"Жизнь летит, - думал Епидеев, на
автомате, одним и тем же маршрутом возвращаясь с работы домой, - ничего не
успеть. Ни поговорить, ни подумать, ни отдохнуть по-человечески. Всё мелькает
как за стеклом купе скорого поезда: проезжаешь, не останавливаясь, какую-то
зачуханную провинциальную станцию, видишь - народ суетится, а заглянуть в лица
не успеваешь. Так и едешь дальше. А вдруг на этом самом полустанке судьба тебя
ждет? Вышел бы, и всё в этой жизни изменилось, заиграло долгожданными красками.
Эх, да что и говорить. Утро - день - вечер - ночь - утро день - вечер - ночь…
"Привет!" - только успеваешь махнуть летящему навстречу. "Как
она?" "Нормально. У тебя?" "Тоже". "Ну,
бывай". "Пока". Все на бегу. Лица смазываются и становятся похожими
друг на друга масками. Кого приветствовал? Кто ответил? Некогда об этом думать.
Бежим дальше ".
Вечер. Дождь. В автобусе, как всегда,
давка. Какое там расписание! Приехал перегруженный, скособоченный набок автобус
- хорошо. Смог пропихнуться, втиснуться на задней площадке - повезло. Все
лучше, чем пешком. Волна напирающих сзади жаждущих немного прокатила в салон.
Епидеев завис над какой-то бабулькой и, как мог, постарался прижать к себе
мокрый плащ, чтобы с него не стекало на сидящих. Рядом с ней у окна на одном сидении
копошились дети: девочка лет пяти и мальчик, примерно на год моложе. Они играли
в свою, видимо, только что придуманную, игру под названием: "Кто первый
увидит?"
- А кто-о пе-е-рвый уви-и-дит… грузовик? -
Растягивая первые слова, кричала девочка
и сразу же, скороговоркой, добавляла, тыкая пальцем в окно:
-
Я!
Мальчик обречено
вздохнул, соглашаясь, и сразу же перешёл в контратаку:
-
А кто первый увидит… остановку? Я!
Девочка:
-
А кто первый увидит… магазин? Я!
Мальчик:
-
А кто первый увидит… фонарь? Я!
Девочка:
-
А кто первый увидит… белую обезьянку? Я!
-
Какую? Где? - Мальчик начал недоверчиво всматриваться в
темень за окном.
-
На дереве сидела!
-
На каком дереве?
-
Проехали уже, ты не видел.
-
Не сидела!
-
Сидела!
-
Не ври!
- Сидела, сидела! - настаивала девочка и для
пущей убедительности добавила:
-
Маленькая такая, беленькая. На ветке сидела!
-
Не сидела! - продолжал настаивать мальчуган. - Это не
считается!
- Ладно, - согласилась вдруг девочка. - Не
белая она была, а темная. Ты не заметил.
-
Темная? - с сомнением в голосе переспросил мальчик.
-
Да, да, темно-коричневая такая, как все обезьянки.
-
Ну, тогда ладно, - нехотя согласился он и сразу же
крикнул на весь автобус:
-
А кто первый увидит… тётю? Я!..
Автобус притормозил на остановке Епидеева.
Все ненадолго навалились друг на друга и вновь, как неваляшки, выпрямились.
Используя момент, Сергей проскользнул между спинами и спрыгнул…
Под душем, как всегда, ему в голову лезли всякие неоптимистические
мысли: вот, мол, и снова день прошел: "Ночь, улица, фонарь…" А, может
быть, был момент, когда можно было выпрыгнуть из обыденности и что-нибудь
сотворить такое этакое? Может, была сегодня в жизни какая-нибудь
"маленькая, беленькая и пушистая"? А я… Проскочил, пробежал, не заметил…
Жена:
-
Спокойной ночи!
- Спокойной ночи! - На автомате ответил он и,
чтобы побыстрее заснуть, постарался представить себе что-нибудь
оптимистическое: вот сидит на ветке маленькая, беленькая обезьянка и машет ему лапкой. Никто не видит, а он видит.
Видит, но никому не скажет! Потому что верит, что это его, именно его шанс. Он
выйдет на следующей остановке и пойдет к ней, не замечая ни луж, ни проливного
дождя, ни всё куда-то спешащих, стукающихся друг о друга плечами слепых
прохожих. Лишь бы она всё ещё сидела на той же ветке, лишь бы никуда не
убежала…
Утром, как
всегда, Епидеев встал, почистил зубы, позавтракал и пошел на работу.
Москва, 2001.
Помочь сайту
Поздравления
