Случайная заметка, попавшаяся на глаза, перенесла меня в далёкий от нынешних дней год 1959-й. Перечисление известных фактов, вошедших в историю, и фраза о том, что прошедшая в то время первая Американская национальная выставка потрясла советских людей своей вежливой пропагандой, напомнили мне о моих детских впечатлениях, полученные от посещения этой выставки в мои, ещё неполные, семь лет.
Как-то вечером, вернувшись с работы, отец, довольный, но несколько озабоченный, показал нам с матерью какой-то билет и пояснил, что это пропуск на американскую выставку, проходившую в Сокольниках, но билет на работе ему дали только один.
- А ты не мог попросить билет для жены?! – недовольно прокомментировала мама.
- Я просил, но давали только передовикам и начальству. Билетов выделили ограниченно, и многим не досталось. Но по нему можно провести ребёнка-дошкольника.
- А я буду сидеть дома. Замечательно! – подвела итог мама и сделала недовольное лицо.
- А давай поедем все втроём и попробуем купить лишний билет у входа, – предложил отец.
На следующий день, в воскресенье, нас, выходящих из метро, сопровождало море народа, направляющегося к главному входу выставки.
Попытки спросить лишний билет умирали в самом зародыше. Лишних билетов категорически не было.
- Что будем делать? – спросила мама.
- Иди с ребёнком, а я не пойду, - с грустью ответил отец.
Я понимал, как ему хотелось попасть туда, куда стремилась огромная толпа людей, и с детской непосредственностью потянул их за руки:
- Пойдёмте вместе.
Не знаю, что тут сработало, моя ли настойчивость, общее ли возбуждение народа вокруг нас, но мы двинулись к турникетам.
- Так, один с ребёнком проходит! А вы, куда без билета? – проявил бдительность страж.
- Это моя жена, пропустите нас, пожалуйста!
- Это меня не интересует. Строго по билетам. Не загораживайте проход, отойдите.
- Я без тебя не пойду, идите вы, - проговорила огорчённым голосом мать, отталкивая руку отца с билетом.
- О! Для такой красивой мадам это нет проблем! – чуть коверкая слова, произнёс он с энтузиазмом, - Вы позволите? – обратился он к моему отцу и предложил матери руку.
Раскрыв какой-то пропуск и ведя мою маму под руку, он приблизился к контролёру и властно пояснил:
- Она со мной.
Мы с отцом прошли по билету. Мать, улыбаясь, прощалась с незнакомцем. А к нам подошёл товарищ отца по работе.
- Как она прошла? – спросил он, кивнул головой в сторону моей матери и иностранца.
- Да вот, он провёл. Должно быть, работает здесь, - пояснил отец с некоторым напряжением в голосе.
- Так это же тогда американец, выходит, провёл! Ну, ты сам-то соображаешь, что вы с женой делаете? Ладно, я пошёл, - сказал приятель отца и, как-то торопливо, удалился.
- Как бы на работе чего-нибудь не ляпнул, - озаботился отец, - надо же было ему сейчас подвернуться.
- Кому? – не поняла мать.
- Обоим.
-Ты, что не доволен, что меня провели?
- Недоволен, что американцем.
- А я довольна, сразу видно воспитанного мужчину, в отличия от твоего приятеля.
- Ага, а завтра у меня на работе все будут знать, что моя семья якшается с американцами. Ладно, пошли выставку смотреть.
Не помню, с чего мы начали. В памяти остались многочисленные площадки, павильончики, палатки, и очень большое количество людей, которые часто мешали мне толком рассмотреть нечто такое, что было видно высоким взрослым. Отец иногда был вынужден сажать меня на закорки, чтобы и мне досталось зрелища. Но мне мало что казалось интересным. Равнодушными оставили нас тракторы. Но привлекли внимание необычные автомобили, выставленные на специальных площадках. Их необычность, прежде всего, заключалась в вытянутости корпусов, размеров салонов, которыми не обладали привычные для меня машины наших улиц. Их названия так же ничего мне не говорили. Кто-то из окружающих шутливо назвал их селёдками. Только отец ограничился скупой похвалой на их счёт. Надо сказать, что он вообще очень скептически оценивал экспонаты и не выражал никаких восторгов.Ещё запомнилось, что когда мы зашли в павильон с выставленными по стене цветными телевизорами, все они показывали один и тот же мультфильм. Мне он не понравился. Почти каждую неделю я посещал с отцом или с бабушкой наш ближайший кинотеатр «Салют», в котором любил смотреть отечественные «мультики», тщательно прорисованные, богатые красками, и сопровождаемые восхитительной музыкой. А тут глаза не поспевали разглядеть носившихся туда-сюда персонажей, о чём они говорили было непонятно, а музыка, резковато-назойливая и прерывистая, была мне совершенно чужда. Привлекали только телевизоры. Цветные я увидел впервые, да и экраны были, не в пример, больше бабушкиного КВНа с линзой, заполненной дистиллированной водой, и даже больше нашего «Авангарда», телевизора, который купили мои родители.
- А у нас такие будут продаваться? – спросил я отца.
- Конечно, будут! Года через два-три, ну, пять,- обязательно появятся. А в кинотеатре всё равно лучше смотреть, правда?
- Да, лучше! – искренне согласился я, - Пойдёмте дальше!
Мы прошли мимо какой-то передвижной парикмахерской, в которой сидели тётки с надетыми на голову металлическими колпаками, мимо бойскаутской палатки в человеческий рост, которая вызвала ироническую улыбку у моего отца.
- Представляешь, сколько она весит?
Я представил. С обычной палаткой мы регулярно выбирались за город всей семьёй. Пока отец рыбачил, мы с матерью собирали грибы и ягоды. Всю походную утварь, включая палатку, носили на собственном горбу, как любые, уважающие себя, туристы. Нам даже и в голову не могло придти, что эти американские бойскауты могли возить такие палатки на машине.
Но нашлось всё же, на этой выставке нечто, что оказало сильное впечатление на мою мать. Этим экспонатом стала кухня. Она была просторна, оборудована какими-то приборами, один из которых оказался соковыжималкой. Кухня неисполнимой мечты. Примерно так, охарактеризовала её мама. Она всю обратную дорогу вспоминала про это чудо и, мечтательно повторяла:
- Вот мне бы такую! Не уходила бы с неё!
Я представил, как мама, вернувшись домой, войдёт на нашу коммунальную жалкую кухоньку, и мне стало грустно.
- Ничего, - утешал отец, - вот дом снесут, или от работы квартиру получу, и будет у нас тоже похожая кухня.
- Да, ты, только обещаешь! – отмахивалась мать.
К концу обхода выставки, усталые, мы наткнулись на палатку с бесплатной пепси-колой. Стояла привычная очередь.
- Попробуем? – спросил отец.
-И мы будем стоять такую очередь?! – не одобрила мама.
-Ну, интересно же, что они там, в Америке пьют, - соблазнил отец.
Проявив терпение, мы получили вожделенные бумажные стаканчики с тёмно-коричневой жидкостью, видом напоминавшую квас.
- Сделав первый глоток, мать отставила стакан в сторону:
Гуталин какой-то разведённый! И вы это ещё пьёте?!
- Да, - согласился я, - запах и привкус какой-то непонятный.
- Да ничего, пить можно, - снисходительно вынес решение отец, - зато попробовали!
- Знала бы - не стояла! – подвела итог дегустации мама, и мы отправились к выходу.
На память остались несколько полученных красочных буклетов и жестяной красно-синий значок на белом фоне, напоминающий крышечку от бутылки с пепси-колой, вкус которой я вспомню потом через двадцать с лишним лет, уже в Москве олимпийской. В общем-то, отец предсказал всё верно, ошибаясь только лишь в сроках.Всё, то, что мы видели, и даже больше, пришло и в нашу жизнь. Нужно было только научиться ждать и не уподобляться маленьким избалованным детям, которым очень хочется получить новую игрушку немедленно и без отказа. Конечно, я потом слышал от знакомых взрослых некоторые слова восхищения по поводу тех, или иных экспонатов американской выставки, но сказать, что эта экспозиция чуть ли не перевернула сознание советских людей, я никак не могу. Довольно быстро забылась и эта выставка и всё то, что было с ней связано; в итоге, куда-то затерялся и памятный жестяной значок, и только мама, редко-редко, но ещё вспоминала, как вежливый американец называл её мадам.
Помочь сайту
Поздравления
