ТАК Я ПИСАЛ 35 лет назад-2

22 октября 2015 - Михаил Заскалько

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

- Галина? Ты меня слышишь? - Февральцев докурил, вдавил окурок в консервную банку на углу крыльца. - Галя, не дури, ступай спать.
В это время хлопнула калитка и заскрипел гравий: к дому приближался человек в плаще. Мужчина лет сорока, не деревенский.
- Здравствуйте. Февральцев?
- Да. Чем могу быть полезен?
- Можете, очень можете. Собирайтесь, прошу вас. Медлить нельзя, а добираться далеко.
- Куда?
- Далеко.
- Быстро всё равно не получится: вы видели наши дороги? А крыльев у нас нет...
- Есть, - жёстко перебил мужчина. - Собирайтесь же, доктор!
- Я всегда готов. Как пионер. Однако, странно... - Чемоданчик "скорая помощь" всегда стоял наготове, так что через минуту Февральцев был у калитки. Уходя, бросил в сторону сада: - Галина, ступай спать! - и уже непосредственно к мужчине: - Пол, возраст, характер заболевания?
- Женщина, двадцать лет... Доктор, нужна операция идентичная той, что вы сделали...
- Стоп! - тормознул Февральцев. - Извините, вы хоть чуточку соображаете?
- Соображаю, - просто ответил мужчина. - Не беспокойтесь, всё необходимое уже взято...
- Что взято? Где?
- Из вашей лаборатории...
-Ттт... то есть как? Вы взломали дверь?! Кто вы? Я никуда не поеду, пока вы не объяснитесь!
- Извините, доктор, но объяснять долго, - сказав это, мужчина слегка коснулся руки Февральцева, того словно током прошило, сознание помутилось, земля качнулась и упорхнула из-под ног.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Он проснулся от прикосновения жаркой руки: перед ним стояла медсестра Вера Герасимовна.
- Игорь Борисович, всё готово. Можно начинать.
Прозвучала команда и Февральцев, скорее машинально, чем сознательно пошёл за медсестрой, провёл предоперационный этап. Так было во время той злополучной операции и при экспериментальных операциях в лаборатории, в такие минуты Февральцев был как бесстрастный запрограммированный робот. Живая мысль включалась с первой командой:
- Скальпель.
Больная была в тяжёлом состоянии, с целым набором недугов телесных: раздроблено плечо, пневмония, отёк легких...
Приборы работали превосходно.
- Начали.
Спустя пять часов Февральцев сделал последний шов. Приборы фиксировали благоприятный исход. Ни доктор, ни медсестра не ощущали усталости, словно и не было этих трудных пяти часов. Только очень хотелось пить, как после солёного.
Вера Герасимовна помогла снять повязку, халат, шепнула, озираясь:
- Игорь Борисович, тут такое... Рехнёшься!
- И что же здесь такое? - спросил, освобождая руки от перчаток.
- Я сейчас, - медсестра скрылась за роскошной малиновой шторой, чем-то громыхнула там, и появилась с тазом и странным кувшином с двумя ручками. Похоже на древнегреческую амфору. Вера Герасимовна приподняла амфору на уровне лица. - Видите? А ещё, представляете, я говорю на иностранном языке и понимаю, что мне говорят. Игорь Борисович,мы у чёрта на куличках!
- Какие черти, Вера Герасимовна... Что за чушь.
Февральцев осмотрелся: просторная комната с высоким лепным потолком, в центре живописный плафон, изображающий мифическую сценку, стены облицованы белым мрамором, в нишах стояли скульптурки, мраморные, нежно-розового цвета. Предполагаемое окно задёрнуто тяжёлой портьерой. Среди этого музейного великолепия их приборы, да и они сами, были чуждыми, кощунственными. Приборы и освещение питались от небольшого серого ящичка, бирюзово светились глазки-кнопочки. Любопытный аккумулятор... Но, однако, действительно, где они?
Послышались лёгкие шаги, и в комнату вошёл знакомый уже мужчина. Февральцев и медсестра крайне изумились его видом: на мужчине была одежда... древнеримского патриция.
Мужчина прошёл к столу, глянул в лицо больной, затем с немым вопросом уставился на Февральцева.
- Будет жить, - ответил тот казённой фразой. И с удивлением отметил: сказал не по-русски, а по латыни. - Простите, что всё это значит?
- Потерпите, Игорь, - сказал мужчина тоже по латыни. - Я приглашаю вас разделить со мной скромную трапезу. Вкусную пищу приправим дружеской беседой.

Гостиная была просторнее и светлее, в центре накрытый столик на коротких изогнутых ножках, рядом, полукругом, вместо стульев груды подушек. На них следовало возлежать, принимая пищу и ведя беседу. Для Веры Герасимовны принесли изящный плетеный стульчик.
- Прошу не стесняться, - хозяин удобно расположился на ложе, тем самым, подав пример.- Угощайтесь. Вот мясо козлёнка, отваренное в молоке... Вот ветчина, сыр этрусский. Рыба с Танаиса, по-вашему, с Дона. Это персики, гранаты, лимоны, виноград. Хлеб свежий, ещё горячий...
Бесшумно возник чернокожий слуга:
- Господин, что подать - вино? мульс?
- Вино, без воды. Госпоже сок.
- Спасибо, - поблагодарила Вера Герасимовна и повернулась к Февральцеву: - Вы что будете кушать?
- Пожалуй, начнём с молочного козлёнка.
- Любопытно, что у них получилось, - Вера Герасимовна решительно принялась накладывать в блюдо доктора аппетитные куски.
Вернулся слуга с запечатанной амфорой и стеклянной бутылью в форме виноградной кисти.
- Это лучшее критское вино, - сказал хозяин, указав на амфору. - Трофейное, как у вас говорят. Из складов Карфагена.
- Что? - встрепенулся Февральцев. - Неужели с того времени?! И...ещё можно употреблять?
Хозяин снисходительно улыбнулся.
- О! Какое чудо! - воскликнула Вера Герасимовна, отпив сок. - Райский напиток. Игорь Борисович, честное слово. - Глянула на хозяина:- Скажите... простите, как вас зовут?
Хозяин помолчал, задумчиво перебирая в пальцах виноградину, казалось, он не решался говорить правду. Его молчание настораживало. Вера Герасимовна замерла с поднятым бокалом. Февральцев перестал жевать.
- Полное моё имя Галл Цезений Сильван. Можете просто, Сильван.
-Так вот... господин Сильван, - вновь оживилась Вера Герасимовна,- мы с Игорем Борисовичем буквально сгораем от любопытства: где мы?
- В Риме. Восемьдесят восьмой год до рождества Христова.
- Какой?! Восемьдесят... - Февральцев выпрямился, судорожно сглотнул.
Вера Герасимовна, изменившись в лице, поставила бокал, дрогнувшим голосом прошептала:
- Это... правда? Значит... машина времени... существует?
- Да. Только у нас она именуется иначе - Эдэкс. Если перевести на ваш язык, будет приблизительно так: "Временной кузнечик".
- Хорош кузнечик... - нервно усмехнулся Февральцев, затем прямо посмотрел в лицо Сильвана:- Вы не римлянин. Кто? Из будущего?
- Я историк с планеты Эррг. У вас она именуется под номером 7309Z...
- Инопланетянин?! - всплеснула руками Вера Герасимовна. - С ума сойти... Вот влипли! Игорь Борисович, что же теперь будет?
- Всё будет хорошо, - ответил за него Сильван. - Если Ректина выздоровеет. Вы вернётесь к себе, и всё происшедшее с вами будет... просто сон.
- Понятно,- задумчиво протянул Февральцев.- Непонятно только, зачем при таком могуществе нужно было тащить нас через... почти две тысячи лет?
- Охотно объясню. Только сейчас меня беспокоит состояние Ректины.
- Я гляну, - встала Вера Герасимовна.
Февральцев кивнул, медсестра ушла.
- Где это её так? - спросил Февральцев.
- На форуме. Новый закон принимали. Значит, вы считаете, что жизнь Ректины вне опасности?
- В принципе, да. Я хочу сказать: если будет соответствующий уход, режим...
- Ваше присутствие необходимо?
- Первое время. Недели две, я думаю. Потом можно смело довериться организму, убрать контроль, урезать препараты.
Вернулась Вера Герасимовна:
- Нормальненько. Спит.
- Хорошо, - кивнул Сильван. - Теперь выслушайте меня.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Сильван историк, и только. Его специализация: рабовладельческие государства. Командировка на два года. Это эрргских, а на Земле все пять. Там, у себя дома Сильван всемогущий, а здесь ему категорически запрещено "творить чудеса". Исключительно наблюдение и анализ. Допускалось лишь применение бактерий-переводчиков, дабы не было препон в общении с населением этой планеты. "Временной кузнечик" у Сильвана служебная машина, и "горючее" строго лимитировано. А он уже четырежды использовал её в личных целях. Авантюрно. Будет ему по возвращении домой, как говорят земляне, на орехи. Расслабился, затеял амурные дела. Ректина - его возлюбленная. Ради неё Сильван готов на самые опрометчивые поступки. В поисках нужного эскулапа (врача) Сильван, как полоумный носился по векам и эпохам, жёг драгоценную "горючку"...
Пусть его отчёт будет неполным, пусть его накажут за самоуправство, но он счастлив безмерно: Ректина будет жить! А их, Игоря Борисовича и медсестру ждёт вознаграждение. Через две недели он отправит их домой.
- Но... я не могу, - Вера Герасимовна глянула на Февральцева. - Вы же знаете... у меня старенькая мама... Я не могу две недели, Игорь Борисович...
Сильван вопросительно посмотрел на Февральцева.
- Я справлюсь один.
- Спасибо, Игорь Борисович... Ой, а как же сказать про ваше отсутствие?
- Не беспокойтесь, - улыбнулся Сильван. - Я говорил, что для вас там всё будет сном... так и будет.

Регистрационный номер №0313118

от 22 октября 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0313118 выдан для произведения: ГЛАВА ТРЕТЬЯ

- Галина? Ты меня слышишь? - Февральцев докурил, вдавил окурок в консервную банку на углу крыльца. - Галя, не дури, ступай спать.
В это время хлопнула калитка и заскрипел гравий: к дому приближался человек в плаще. Мужчина лет сорока, не деревенский.
- Здравствуйте. Февральцев?
- Да. Чем могу быть полезен?
- Можете, очень можете. Собирайтесь, прошу вас. Медлить нельзя, а добираться далеко.
- Куда?
- Далеко.
- Быстро всё равно не получится: вы видели наши дороги? А крыльев у нас нет...
- Есть, - жёстко перебил мужчина. - Собирайтесь же, доктор!
- Я всегда готов. Как пионер. Однако, странно... - Чемоданчик "скорая помощь" всегда стоял наготове, так что через минуту Февральцев был у калитки. Уходя, бросил в сторону сада: - Галина, ступай спать! - и уже непосредственно к мужчине: - Пол, возраст, характер заболевания?
- Женщина, двадцать лет... Доктор, нужна операция идентичная той, что вы сделали...
- Стоп! - тормознул Февральцев. - Извините, вы хоть чуточку соображаете?
- Соображаю, - просто ответил мужчина. - Не беспокойтесь, всё необходимое уже взято...
- Что взято? Где?
- Из вашей лаборатории...
-Ттт... то есть как? Вы взломали дверь?! Кто вы? Я никуда не поеду, пока вы не объяснитесь!
- Извините, доктор, но объяснять долго, - сказав это, мужчина слегка коснулся руки Февральцева, того словно током прошило, сознание помутилось, земля качнулась и упорхнула из-под ног.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Он проснулся от прикосновения жаркой руки: перед ним стояла медсестра Вера Герасимовна.
- Игорь Борисович, всё готово. Можно начинать.
Прозвучала команда и Февральцев, скорее машинально, чем сознательно пошёл за медсестрой, провёл предоперационный этап. Так было во время той злополучной операции и при экспериментальных операциях в лаборатории, в такие минуты Февральцев был как бесстрастный запрограммированный робот. Живая мысль включалась с первой командой:
- Скальпель.
Больная была в тяжёлом состоянии, с целым набором недугов телесных: раздроблено плечо, пневмония, отёк легких...
Приборы работали превосходно.
- Начали.
Спустя пять часов Февральцев сделал последний шов. Приборы фиксировали благоприятный исход. Ни доктор, ни медсестра не ощущали усталости, словно и не было этих трудных пяти часов. Только очень хотелось пить, как после солёного.
Вера Герасимовна помогла снять повязку, халат, шепнула, озираясь:
- Игорь Борисович, тут такое... Рехнёшься!
- И что же здесь такое? - спросил, освобождая руки от перчаток.
- Я сейчас, - медсестра скрылась за роскошной малиновой шторой, чем-то громыхнула там, и появилась с тазом и странным кувшином с двумя ручками. Похоже на древнегреческую амфору. Вера Герасимовна приподняла амфору на уровне лица. - Видите? А ещё, представляете, я говорю на иностранном языке и понимаю, что мне говорят. Игорь Борисович,мы у чёрта на куличках!
- Какие черти, Вера Герасимовна... Что за чушь.
Февральцев осмотрелся: просторная комната с высоким лепным потолком, в центре живописный плафон, изображающий мифическую сценку, стены облицованы белым мрамором, в нишах стояли скульптурки, мраморные, нежно-розового цвета. Предполагаемое окно задёрнуто тяжёлой портьерой. Среди этого музейного великолепия их приборы, да и они сами, были чуждыми, кощунственными. Приборы и освещение питались от небольшого серого ящичка, бирюзово светились глазки-кнопочки. Любопытный аккумулятор... Но, однако, действительно, где они?
Послышались лёгкие шаги, и в комнату вошёл знакомый уже мужчина. Февральцев и медсестра крайне изумились его видом: на мужчине была одежда... древнеримского патриция.
Мужчина прошёл к столу, глянул в лицо больной, затем с немым вопросом уставился на Февральцева.
- Будет жить, - ответил тот казённой фразой. И с удивлением отметил: сказал не по-русски, а по латыни. - Простите, что всё это значит?
- Потерпите, Игорь, - сказал мужчина тоже по латыни. - Я приглашаю вас разделить со мной скромную трапезу. Вкусную пищу приправим дружеской беседой.

Гостиная была просторнее и светлее, в центре накрытый столик на коротких изогнутых ножках, рядом, полукругом, вместо стульев груды подушек. На них следовало возлежать, принимая пищу и ведя беседу. Для Веры Герасимовны принесли изящный плетеный стульчик.
- Прошу не стесняться, - хозяин удобно расположился на ложе, тем самым, подав пример.- Угощайтесь. Вот мясо козлёнка, отваренное в молоке... Вот ветчина, сыр этрусский. Рыба с Танаиса, по-вашему, с Дона. Это персики, гранаты, лимоны, виноград. Хлеб свежий, ещё горячий...
Бесшумно возник чернокожий слуга:
- Господин, что подать - вино? мульс?
- Вино, без воды. Госпоже сок.
- Спасибо, - поблагодарила Вера Герасимовна и повернулась к Февральцеву: - Вы что будете кушать?
- Пожалуй, начнём с молочного козлёнка.
- Любопытно, что у них получилось, - Вера Герасимовна решительно принялась накладывать в блюдо доктора аппетитные куски.
Вернулся слуга с запечатанной амфорой и стеклянной бутылью в форме виноградной кисти.
- Это лучшее критское вино, - сказал хозяин, указав на амфору. - Трофейное, как у вас говорят. Из складов Карфагена.
- Что? - встрепенулся Февральцев. - Неужели с того времени?! И...ещё можно употреблять?
Хозяин снисходительно улыбнулся.
- О! Какое чудо! - воскликнула Вера Герасимовна, отпив сок. - Райский напиток. Игорь Борисович, честное слово. - Глянула на хозяина:- Скажите... простите, как вас зовут?
Хозяин помолчал, задумчиво перебирая в пальцах виноградину, казалось, он не решался говорить правду. Его молчание настораживало. Вера Герасимовна замерла с поднятым бокалом. Февральцев перестал жевать.
- Полное моё имя Галл Цезений Сильван. Можете просто, Сильван.
-Так вот... господин Сильван, - вновь оживилась Вера Герасимовна,- мы с Игорем Борисовичем буквально сгораем от любопытства: где мы?
- В Риме. Восемьдесят восьмой год до рождества Христова.
- Какой?! Восемьдесят... - Февральцев выпрямился, судорожно сглотнул.
Вера Герасимовна, изменившись в лице, поставила бокал, дрогнувшим голосом прошептала:
- Это... правда? Значит... машина времени... существует?
- Да. Только у нас она именуется иначе - Эдэкс. Если перевести на ваш язык, будет приблизительно так: "Временной кузнечик".
- Хорош кузнечик... - нервно усмехнулся Февральцев, затем прямо посмотрел в лицо Сильвана:- Вы не римлянин. Кто? Из будущего?
- Я историк с планеты Эррг. У вас она именуется под номером 7309Z...
- Инопланетянин?! - всплеснула руками Вера Герасимовна. - С ума сойти... Вот влипли! Игорь Борисович, что же теперь будет?
- Всё будет хорошо, - ответил за него Сильван. - Если Ректина выздоровеет. Вы вернётесь к себе, и всё происшедшее с вами будет... просто сон.
- Понятно,- задумчиво протянул Февральцев.- Непонятно только, зачем при таком могуществе нужно было тащить нас через... почти две тысячи лет?
- Охотно объясню. Только сейчас меня беспокоит состояние Ректины.
- Я гляну, - встала Вера Герасимовна.
Февральцев кивнул, медсестра ушла.
- Где это её так? - спросил Февральцев.
- На форуме. Новый закон принимали. Значит, вы считаете, что жизнь Ректины вне опасности?
- В принципе, да. Я хочу сказать: если будет соответствующий уход, режим...
- Ваше присутствие необходимо?
- Первое время. Недели две, я думаю. Потом можно смело довериться организму, убрать контроль, урезать препараты.
Вернулась Вера Герасимовна:
- Нормальненько. Спит.
- Хорошо, - кивнул Сильван. - Теперь выслушайте меня.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Сильван историк, и только. Его специализация: рабовладельческие государства. Командировка на два года. Это эрргских, а на Земле все пять. Там, у себя дома Сильван всемогущий, а здесь ему категорически запрещено "творить чудеса". Исключительно наблюдение и анализ. Допускалось лишь применение бактерий-переводчиков, дабы не было препон в общении с населением этой планеты. "Временной кузнечик" у Сильвана служебная машина, и "горючее" строго лимитировано. А он уже четырежды использовал её в личных целях. Авантюрно. Будет ему по возвращении домой, как говорят земляне, на орехи. Расслабился, затеял амурные дела. Ректина - его возлюбленная. Ради неё Сильван готов на самые опрометчивые поступки. В поисках нужного эскулапа (врача) Сильван, как полоумный носился по векам и эпохам, жёг драгоценную "горючку"...
Пусть его отчёт будет неполным, пусть его накажут за самоуправство, но он счастлив безмерно: Ректина будет жить! А их, Игоря Борисовича и медсестру ждёт вознаграждение. Через две недели он отправит их домой.
- Но... я не могу, - Вера Герасимовна глянула на Февральцева. - Вы же знаете... у меня старенькая мама... Я не могу две недели, Игорь Борисович...
Сильван вопросительно посмотрел на Февральцева.
- Я справлюсь один.
- Спасибо, Игорь Борисович... Ой, а как же сказать про ваше отсутствие?
- Не беспокойтесь, - улыбнулся Сильван. - Я говорил, что для вас там всё будет сном... так и будет.

ТАК Я ПИСАЛ 35 лет назад...

ТАК Я ПИСАЛ 35 ЛЕТ НАЗАД-3

Рейтинг: +3 373 просмотра

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (5)

Нина Колганова # 22 октября 2015 в 21:52 0

Здесь чувствуется переход к фантазии.Да, не слабо: уснул-проснулся и где-то далеко-далеко в прошлом.Мне лично жаль, что не будет реальности. 625530bdc4096c98467b2e0537a7c9cd

Михаил Заскалько # 22 октября 2015 в 22:02 0

Собственно с этой вещи я и стал в дальнейшем чаще использовать фантастический фон.
А реальность...это ведь тоже фон.
Спасибо!

Дмитрий Криушов # 22 октября 2015 в 21:58 0

Здравствуйте, Михаил. Быть может, я и ошибаюсь, но в Вашем тексте прямо-таки чувствуется дух того, развито-социалистического времени. Когда сознание уже совсем устало от бытия, и яростно хотелось нового, непонятного, но непременно - романтически-прекрасного! Навроде "Девушки из Пантикопея"! И чтоб с пришельцами, да с машинками времени - куда ж без них?
Нет, прошу, не сочтите мои слова за некую хулу, напротив - я читал с удовольствием. И потому смело утверждаю: 35 лет назад Вы писали хорошо.
С уважением - Дмитрий.

Михаил Заскалько # 22 октября 2015 в 22:08 0

Здравствуйте,Дмитрий!
Всё верно сказали. Лично со мной именно так и было:застой подходил к завершению, где-то на горизонте маячила Перестройка, а пока...да,хотелось именно романтически-прекрасного, с пришельцами и всё такое...в общем хотелось чего-то нового. Стругацкие ведь тогда тоже уходили и в звёздные дали, и в мистические в поисках этого нового...
Спасибо! Рад что читалось в удовольствие.
Будьте здравы!

Галина Кравчук # 8 ноября 2015 в 13:33 0

RSS-лента комментариев