Прорваться. 01. Через атмосферу

1. Через атмосферу

 

На теплый пляж Алекс Роуйбефт летел уже в четвертый раз. Опасался он этих полетов в наступившие времена последних лет. Да и то сказать, в новостях постоянно – этот самолет сбили; эти упали; эти, вообще, пропали. Расследования тянутся годами, эксперты всех мастей, директора всевозможных институтов, центров и фондов /кто им платит?/, строя серьёзные рожи, строят серьёзные же версии, ни одна из которых не подтверждается, а, в конце концов, все глохнет.

 

Умер Максим и хрен с ним. Принимаются, впрочем, профилактические меры. Запрещено, например, курить и употреблять спиртные напитки в самолетах и поездах. Предложивший эти меры, допустим, в 1952 году, осуществлял бы их в Колымском крае, добывая золото или валя лес. Ну – это к слову. Что имеем, то имеем.

 

Алекс с подачи жены обзавелся двумя пятидесяти граммовыми пластиковыми пузырьками. Наполнил их водярой и засунул под резинки носков. Это раз. На счет два были куплены только – только вошедшие в употребление электронные сигареты. Плюс электронная книжка, для ухода от реальности и связанного с нею мандраже. Короче, для перелёта через ''города и страны, параллели и меридианы'' Алекс был вооружен до зубов.

 

Благополучно пройдя таможенный и прочий контроль, чета мистер и миссис Роуйбефт заняла свои места в салоне Боинга. Скучно глядя в окошечко, Алекс сказал:

- Может все же лучше было бы поездом, а потом по морю. За воздух не зацепишься, а земля и вода субстанции с более высокой плотностью.

Мадам Роуйбефт на реплику Алекса никак не отозвалась.

 

Через пять минут взрыкнули двигатели, самолет начал выруливать на взлетную полосу. Вырулил. Двигатели взревели громче, еще громче. Алекс смотрел, как все быстрее и быстрее убегает из – под его ног земля. Еще миг и между землей и Алексом появилась растущая прослойка воздуха. Боинг по полукругу набирал высоту.

- Ммда, - произнес Алекс, когда дороги, поля и леса на оставшейся далеко внизу земле стали похожими на географическую карту.

- Шишел – мышел – вышел, - произвел он детскую считалочку. Считалка указала на правую ногу. Достав пузырек из правого носка, открутив его крышку, Алекс махом влил содержимое в себя.

- Ммда, - повторил он, посасывая карамельку, -live is a pretty thing, is not it, my dear?

 

Жена, однако, поморщилась и на действие, и на произношение.

- Let us suppose, - бормотнула она, поправила свою роскошную, из светло каштанового волоса, прическу, отвернулась и, вроде бы, дальше задремала. Чета сложилась недавно и Алекс в общении с женой чувствовал себя не совсем свободно.

 

Отступление: на ту вечеринку Алекс попал абсолютно случайно. Накануне позвонила одна из двух, с которыми Алекс изредка общался, бывших однокурсниц и блеющим голосом пригласила его на «party»:

- Тра-та-та-та-та… и так сложилось, я очень хотела бы, но этот… а там только парами, ну, что тебе стоит… тра-та-та-та и ещё та-та-та-та.

 

Алекс, как помнится, с сожалением посмотрел на монитор своего ПК, восьмая по счету научная статья, относящаяся к его тематике, вроде бы не содержала даже намека… На очереди были девятая, десятая и, наконец, одиннадцатая, прочитав которые он бы утвердился, либо в своей правоте, либо то, что он сделал открытие мирового значения. Вот такой парадокс, а тут…

- Ну, пожалуйста, - всхлипнуло в очередной раз из телефона. Алекс, пнув ногой неповинный системный блок, согласился.

 

Вечеринка была в общем-то веселой, но несколько не понятной, в смысле состава участников. ''С бора по сосенке'', - так определил бы Алекс, если его спросили. Ну что: пили, ели, пели, танцевали, снова пили, шутили. Один в непомерно больших очках дядя рассказал анекдот, который невероятно всех рассмешил:

- Вот прикиньте, после экскурсии по недавно открытому кардиоцентру некого известного профессора из Германии привели к главному врачу. Тот с гордостью спрашивает:

- Ну как, уважаемый коллега, всё у нас посмотрели? Алес гут? И что бы Вы особенно отметили?

А немец говорит:

- Гутен морген.

 

Пауза и общий хохот. Алекс тоже усмехнулся, не подозревая, что этот примитивный анекдотец связан с его ближайшим будущим.

 

Он уже поглядывал на часы и тут к их столику подошла женщина. Роскошная женщина из тех, которых Алекс видел только в шедеврах Голливуда. Облокотившись левой рукой на столик, она приблизила свое лицо к Алексу, в уголке губ ее была сигарета.

 

- Разрешите предкурить, - полушепотом произнесла эта дива. Алекс потянулся было за зажигалкой, но дива, еще более приблизив свое лицо, довольно метко уткнулась концом своей сигареты в горящий огонек сигареты Алекса. Два раза вдохнула, скосила глаза влево и с блаженством в голосе промолвила:

- Grand merrsi, amigo me.

Она звалась Илоной, Алекс впал…

Выпал он, наверное только частично, в этом самом салоне Боинга.

 Конец, сами понимаете, отступления.

 

Алекс дремать не собирался; пятьдесят грамм начали свое действие.

- Common everybody…

Это дело надо подкрепить. Поозиравшись, он вытащил пачку электронных сигарет, сунул одну в рот, «прикурил» и, наклонившись вперед, раз пять жадно затянулся, после каждого выдоха развееровывая широко растопыренной ладонью выдыхаемую окись углерода и прочее. Затем достал электронную книжку и погрузился в детектив бесподобной Агаты Кристи. Бывают же минуты, а иногда и много минут – счастья? Да, и счастья, но есть еще минуты, бывает и часы, редко, но бывает же время душевного умиротворения. Что-то такое испытывал Алекс во все время полета.

 

Настроение еще более укрепилось, когда стали раздавать обеденные наборы.

По местному времени покинутого родного края перевалило за десять часов. Алекс потянулся было к левому носку, но превозмог…

 

Обед был вкусный. Как типичные туристы отдельных регионов, убрав в сумки пакетики с сахаром, кофе и, если правильно запомнилось, микрокексами, супруги, пополнившись положительными эмоциями, вернулись к прежним занятиям.

 

Восемь десятых детективного романа было прочитано, но, кто является злодеем, даже близко нельзя было понять. Алекс от удовольствия поерзал в кресле, подвигал ногами. Да, это не из разряда штамповок, где, если появляется персонаж с фамилией типа Краузе, то дальше можно и не дочитывать.

 

Кстати о фамилии. Роуйбефт. Несуразная, прямо скажем, фамилия. Генеалогию свою Алекс знал слабо, да и откуда было черпать исторические сведения? Абсолютно точно, без канвы, знал Алекс, что прадед его носил фамилию совсем не русскую, и, даже, не российскую. Как она на самом деле писалась и звучала узнать было уже невозможно. Прадеду в конце двадцатых годов двадцатого же столетия настойчиво рекомендовали сменить фамилию, исходящую из ''капиталистического империализма''. Прадед не сменил и сгинул в северных лагерях. Дед Алекса публично и неоднократно отрекся от родства, приняв фамилию жены – Бисиков. Отец Алекса всю жизнь свою был Бисиковым, тихий инженер по охране труда на небольшом железнодорожном предприятии. А вот Алекс взбунтовался /впрочем, времена позволяли/ и сменил Бисикова на Роуйбефта, так произносила фамилию предков его любимая бабушка, делая ударение на втором слоге. Свой первый паспорт Алекс получил на новую – старую фамилию.

 

- Кофе?- отвлекла Алекса от чтива и воспоминаний бортпроводница.

- У… пожалуй, да.

- Маккофи или Нескофи?

- Что? – вытаращился на нее Алекс, - а, буу… неско… фи…

- Я поняла, - вымолвила стюардесса и удалилась, двигаясь как на подиуме.

 

Алекс тоже удалился, но уже не в детективное чтиво. Это ''кофи'' напомнило о последнем этапе исследований, задаче о практической стабилизации потока, как все же повлиять на kF?

Прихлебывая кофе – так себе по вкусу – Алекс строил лестницу до небес, строил, надо сказать, не на песке, а на железобетонном основании.

 

Мужественный голос привлёк внимание бодрствующих и пробудил почти всех спящих:

- Дамы и господа, говорит командир корабля…через пять минут.. прошу…

Алекс тронул супругу за плечо:

- My friend, we are…

- Я слышала, а это твое ''фриенд'' просто режет слух.

Алекс пропустил мимо ушей обидное замечание по поводу своего произношения, освободил левый носок от контрабанды, заглотил ее и, смиренно сложив руки на коленях, стал ждать приземления.

 

Все прошло удачно и багаж свой долго не ожидали и туравтобус уже был готов к отправлению.

- Поехали, - сказал Алекс негромко и в сторону, он не смог припомнить, как ''поехали'' звучит на английском. Come – это то, понятно, наверняка, а дальше? – Да ну его к лешему, - расхрабрился Алекс, - к этому, то есть heck у, come together now, within you.

 

Отель, пять звезд, с неймом Пириандазия, раскрытый угольчатой подковой к теплому морю, был выше похвал. Жена, вложив зеленую банкноту в туристические путевк… то есть в эти … ваучеры, обеспечила им шикарный номер с обалденным видом на синюю гладь.

Алекс вышел на лоджию и засмотрелся на лазурь, на голубизну и белые паруса. ''Все она, - признал Алекс, хлебнув из жестяной баночки – виски и тоник, или наоборот. С другой стороны, фигня всё это, - додумал расслабленный Алекс, - никчемная хрень, пишел – ка я спать…

 

Отступление 2. Если Алекс каким-то невообразимым образом был одурманен в результате прикуривания от его сигареты, то его партнерша по вечеринке, мягко говоря, была не в восторге.

Она, в общем-то, ничего себе прожила безмятежно двадцать пять лет. Помпезно, с ощутительными расходами, отметив эти свои двадцать пять, она, признав, что расходы не окупили себя в главном, завела блокнот. Имена в блокноте были расположены не по алфавиту, а по … Этот Алекс был предпоследним в списке. Полный отстой… Уж этакое чмо можно было охомутать, не многого наплёв. Нет же, блин, именно в это время появилась Мандола. Ничего, ничего, - будем бороться. Типа полуфинал, а финал, вспомнив свой список, она ужаснулась – козлище и проживет еще лет десять – пятнадцать. Пятнадцать лет без права переписьки?! Нет уж, если еще есть возможность поборемся за молодого мозгляка. Если не получится, если не получится… за талию обнимал, скотина… если не получится – грохну его и все. Пролезет – останется этот последний в списке. А может список обновится. Илона, you are OK.

Список обновлять не пришлось.

 

Проснулся Алекс весь полн духа, здоровья и экспрессии. Он даже запел:

- Почему я не болею, почему я здоровее всех ребят из нашего двора?

- Потому, что утром рано, просыпаться мне с гимнастикою лень,

- И водою холодной из-под крана умываться

- Это полная хре – но – тень.

Все было расчудесно. Умывшись, вопреки своему кредо, холодной водой, Алекс прошел в комнату жены. Вот…

''Нету жаны, - спервоначалу с юморком подумал Алекс, - а иде вона? Традиционный ответ был известен, но в данном случае не удовлетворял. На несколько секунд Алекс ощутил тревогу, потом глянул на часы, было 6 – 27 местного времени. Come in the Sun туру – туру, кам ин зэ сан, э найсинг, итс олл райт, - фальшиво пропел он и пошел готовиться к завтраку.

 

Отступление 3. Тоже отступя на некоторое время назад:

- Объект, точнее сказать бы – субъект, если Вы понимаете о чем я говорю.

- Я отлично понимаю Вас, уважаемый мистер Бейдбли, продолжайте.

/Разговор ведется на английском и отнюдь не на кокни/.

- После рассылки известных Вам документов объект не подает никаких признаков внешней жизни.

- Как это? Что Вы имеете в виду?

- Объект в течение вот уже трех недель не выходит из дома, никуда не звонит и, что особенно интересно, сэр, не отвечает на входящие звонки.

- Так может быть, как это говорят по-русски – он ''иездох''.

- Вы забываете, сэр, что нами приставлена к су.. объекту ''приходящая уборщица''. Два раза в неделю она навещает интересующую нас квартиру.

- И что?

- Ничего, сэр. Объект либо лежит на диване, читает; либо, экскьюз ми, находится в туалете. Это все, сэр…

- М…м…, а Вы уверены Бейдли, что в этой квартире находится интересующее нас лицо?

- Да, сэр, абсолютно, сэр.

- Что это Вы стали злоупотреблять ''сэром'', Брейдли?

- Видите ли, сэ…черт, о простите, с… В общем, мы располагаем об этом типе, объекте, с…, довольно скудными и несколько бессвязными сведениями. Только с того времени, как приподнялся «железный занавес''. В течение двух или более лет он работал в некой весьма заурядной организации и ряд его статеек в /тут он наклонил голову над планшетником/ мьежвьюзовский сборньик ''Физикл энд энерджи проблемс'', издание не для широкой публики, тираж всего 250 экземпляров. Так вот, его опубликованные в этом издании статьи привлекли внимание наших яйцеголовых. Как было, например, в деле Доримана, если Вы пом….

- Я помню, помню, Брейдли, - с легким раздражением перебил шеф, - давайте – ка покороче.

 

Брейдли /полковник с восемнадцатилетним стажем/, глубоко вдохнул и рухнул, как в декабрьский Ла- Манш,

- Месяц тому назад, совершенно случайно наш агент по эээ.. техническим вопросам в Германии переслал нам документ, представленный объектом для принятия решения.

- Вы напускаете туману, друг мой, но я пожалуй догадываюсь о причинах. ''Яйцеголовые'', как Вы их именуете, по видимому, вынесли свой вердикт?

- Скажу прямо – наши научные эксперты не смогли понять к чему может привести то, что изложено в упомянутом документе. Однако, в один голос они говорят о том, что страна, уже прошедшая некоторую дистанцию по предполагаемому пути, будет диктовать миру свои условия.

- Сколько их, этих экспертов?

- Четырнадцать.

- На двое больше, чем требуется. Вы убеждены в основательности такого вывода?

- Да /уже безо всякого колебания/, сэр

- Вот. Хм… Не кажется ли тогда Вам, Бейдбли, что данный объект или, как Вы говорите, субъект, исчерпал свою полезность в этом мире?

- Очень даже возможно, сэр.

- Это хороший ответ, мистер Бредли, и Вы, я уверен, найдете и отличный ответ, выйдя из этого кабинета.

Брейдли повернулся было, но был несколько задержан.

- А скажите, друг мой, что говорит и делает покойный сэр Эсэсэ, так, кажется, его звали при жизни на русском, устами и руками своих адептов по поводу только что обсужденного нами вопроса?

- Такой информации у нас нет, сэр.

- Прискорбно, хотя и не смертельно. Ммм… хотел бы, угостить Вас, мистер Брейдбли, - шеф держал в протянутой руке открытую коробку с сигарами.

- Не ''Гавана''- мы должны же соблюдать принятые санкции, но почти, почти тот же аромат, почти …

- Благодарю Вас, сэр, - слегка дрогнув голосом, произнес Брейдли. Неся подарок шефа, как свечку, он через двойные двери вывалился в приемную. То, что шеф коверкает, как ему вздумается имена и фамилии подчиненных, это общеизвестно, да, собственно, и не шеф это издевательство первым придумал, но:

- Сэр Эсэсэ, мой Бог, как же я упустил…

Конец отступления 3.

 

Войдя в обеденный зал Алекс кулинарно возбудился. Начав с хлебного стола, он отправился в странствие по островам Желудочного сока. Набрав солидный багаж, он, поозиравшись, заметил пустующий столик, хоть и расположенный близко к проходу.

- Плевать, - подумал Алекс, - сяду в полуоборота. И сел так, как планировал. Скушав две полсосиски, заправив в рот один глазок из яичницы и откусив солидный кусок хлеба, Алекс чуть было не задумался.

- Мьежьно к уам? – мягко прозвучал вопрос над его головой.

 

Передернув плечами в знак отрицательного ответа, Алекс, подняв голову на вопрошавшего. Мужчина, немолодой, уж явно за полтинник. Среднего роста, широкоплечий, одет – мне бы так. Лицо смуглое, волосы черные, нос крючком; в общем, восточное лицо, турок что-ли. Алекс посмотрел в глаза незнакомцу и неожиданно для себя вдруг ясно сказал:

- Йес, оф коз, плиз ю…

- Waw, sencyu very mush for our, sir.

- Сам ты сер, - подумал Алекс-, и начал подбираться ко второму глазку яичницы. Главный смак, для тех кто понимает, поместить поверх языка, не потеряв ни одного миллиграмма, эту самую полусферу нежного, слегка колышущегося желтка в оканвляющем его тонком белом ореоле и, только начав смаковать то, что во рту, тут же добавить кусочек свежего /свежего – повторим для тех, кто не осознал/ хлеба.

 

- Мммм…, - сказал Алекс, - мы – мы -мым, - продолжил он.

- Мы…. Ым, - удовлетворенно сказал он, наконец, проглотив внуснятину. И тут же кустик зеленого укропа и два глотка красного сухого – Алекс поплыл на волнах блаженства. Еще два глотка и …

- Белоу фелою ….ю дирипринг ..? энд ..?.фалсантиг эрроу….., воз нот ит? Энд бихою ю, ….фо фест тайм, фо лив, энд …найс веве, …эбаут чейнчсз оф чейнз, … мемори оф фифтин ейа, мени олл – этот подсевший денди шпарил и шпарил, как диктор на Би-Би-Си. Из того, что Алекс мог уловить, он не понимал и трети слов и уж совсем не улавливал смысл.

 

Алекс вкушал уже механически, когда состольник, если можно так выразиться, наконец закончил свой монолог, что совпало с тем, что он допил свой кофе и уставился на Алекса, явно ожидая какого – то ответа. Последняя фраза из абракадабры Алексу запомнилась и он ее вроде понял.

- Ду ю си? – так сказал или спросил в заключение этот хмырь.

- Йес, ай эм глед ту си ю ту, - промямлил Алекс, - гуд бай фо некст тайм..

- Мистер Алекс, ай эм сори, а ю э Инглишмен?

 

     Уж этот-то вопрос Алекс точно понял и осерчал. Так хорошо все было, употреблял он только отработанные, досконально выговариемые слова… И тут, нате вам, раскусили, интересный вопрос…Что сказать? Да пошел ты? Не подходит…

Да что он – КГБ или ЦРУ!

- I am Russian, русский я, понял – нет, хрен заморский?

Хрен заморский улыбнулся слегка и представился:

- Меня зовут Микис Микониос, торговый агент фирмы по продаже, впрочем, это не важно. Я обращаюсь по вопросу не связанному с делами фирмы, уважаемый Алекс. Я правильно назвал Ваше имя?

- Ну, - тупо кивнул Алекс.

- Так вот, дорогой друг, все идет к тому, что Вам пора обратиться в бюро ритуальных услуг, поскольку заранее выйдет дешевле.

- Дать ему по морде, - подумал Алекс,- повяжут, хрен докажешь какую дичь он мне тут нес.

- Да, - спокойно сказал Микис, - по морде – это правильное решение не есть. Я предлагаю прикинуть – для какого ляда мне нужно Вас пугать? А? Денег я не прошу, гомиком не являюсь, секреты выпытывать не собираюсь, что еще, ах, да – Ваша стерва меня не интересует. Ду ю андестенд, май бедный френд?

Стерва и последняя рифма Алекса, натурально, взбесила и он заорал:

 - Ты чего ко мне пристал? Какая стерва? Какой бедный? Какие ритуаль… , - тут Алекс, что-то осознав, съехал на полушепот, - какие ритуальные услуги?!

- Гроб, - начал перечислять Микис, - содержание и подготовка к захоронению в соответствующем учреждении, приобретение участка и оплата копателям, отпеван…

- Э…э…э…, тпрру, хорош, ты чего меня хоронишь, - Алекс залпом глотанул бокал красного вина, эх, водки бы! - кто меня грохнет, за что? - он спросил сипло, изо всех сил выражая спокойствие.

- Кто и за что я не знаю, могу только предполагать. Но знаю достаточно, чтобы утверждать – твоя жизнь в большой, можно сказать, трудно предотвратимой, опасности. Срочно собирай манатки и рви отсюда куда-нибудь в глушь.

 

Алекс, уже не сдерживаясь, наполнил бокал сверх краев, частью пролил, частью влил в себя и, подышав, тяжело спросил:

- А тебе то что за дело, обо мне беспокоиться?

Этот – по всему видать липовый Микис-Ракис - помолчал, подвигал туда-сюда губами и грустно ответил:

- Да, я и сам задаю себе этот вопрос: а мне что за дело?

 

Алекс плеснул в бокал остатки вина, которым десять минут назад он так наслаждался. Выпил опять же залпом и уткнулся глазами в столешницу. На белоснежной скатерти расплывалось красное пятно.

- И мальчики кровавые в глазах, - Алекс почувствовал, что неприлично опьянел. В этом блаженном состоянии проблемы не были проблемами. Его, якобы, хотят убить. Причина, то есть нет, а! – повод. Был замаскированный намёк на Илону, ревность? Или – ха-ха-ха – получение наследства от безвременно ушедшего супруга, сто двадцать тысяч на счете – не долларов, что ещё - пара стоптанных кроссовок?

В то же время некий часовой механизм адской машинки начал отстукивать в его голове:

- Тик-так, тик-так… Скоро, как рвану!

 

Чтобы хоть немного прояснить сложившуюся ситуацию и в то же время не предваряя дальнейшие события, осторожно намекнем:

 

Ничего в мире не изменилось после его открытий, пока не изменилось, по простой причине – мир об этих открытиях ничего не знал. Отдельные же особи этого мира в силу своей профессии и, как правило, супер чутья на опасность, что-то поняли, о чем-то догадались и, привлекши кучу высококлассных аналитиков /миллиардные затраты по боку, нищета, в очередной раз, подождёт/ составили очень неприятный прогноз дальнейшего развития Человечества. Воистину впервые спецслужбы, мягко говоря не очень дружелюбных стран, ощупкой начинали действовать плечом к плечу.

 

Что знал про это цунами Алекс? Да ничего не знал хотел понежиться под жарким солнцем,, полюбоваться на пестрых рыбок, провести приятные вечера и - да - ночи. И вот Вам, пожалуйста такие страсти в первый же день:

- Этот, как его, Микис-Ракис, его мать, здесь еще, смотрит, готовит ритуал, - Алекс оторвался взглядом от кровавого пятна и посмотрел перед собой. Никого, ни Микиса, ни даже стула, напротив себя он не увидел.

- Белый, белый – совсем горячий, - вспомнилось Алексу. Тик-так всё продолжалось и он, послав всю аналитику к чертям, сделал единственно возможный – как он считал - в этой ситуации шаг. Нужно ли спрашивать какой? Алекс напился. 

 

Отступление м… очередное.

 

- И что, наконец-то, что, полковник?

Сергей Анатольевич Тасбердный грустно посмотрел на груду лежащих перед шефом не завизированных бумаг.

- Очень прошу извинить меня, в смысле сильно извиняюсь, - Сергей Анатольевич еще прогнулся, - но дело требует скорейшего решения.

- Ну так решайте, - буркнул, не отрываясь от своей очередной бумаги генерал.

- Как бы чего не вышло, - сказал Сергей Анатольевич, и в мыслях не представляя, что он кого-то цитирует.

Однако эта знакомая фраза отвлекла генерала от текучки.

- Докладывайте, - энергично сказал он. Выслушав доклад, минуту подумав, спросил:

- Как Вы определили, что именно данный объект является целью нашей гм… акции?

- Он спалился…, прошу прощения, он вышел на заграничную организацию, имеющую по нашим данным, связи со спецслужбами против…, виноват, вероятного противника. Информация подтверждена по вацапу, - победительно вставил Тазобедренный еще один недавно освоенный термин, - и не вызывает сомнений.

- What's up? - переспросил генерал.

 

Сергей Анатольевич немедленно встал, он знал, что команды надо исполнять не зависимо от того на каком языке они подаются.

Генерал как-то не очень естественно закашлялся:

- Са…кхр…садитесь, Сергей Анатольевич, - ну и, в финале, Ваши предложения?

- Товарищ генерал-лейтенант службы государственной безопаааасности, - Сергей Анатольевич от острого, до спазма, чувства сопричастности к государству, вновь привстал с кресла, выставил вперед голову свою, - я во вверенном мне Вами управлении создал штаб для решения возникшей проблемы. Одновременно, онлайн, - Сергей Анатольевич пытливо глянул на генерала, - онлайн, - повторил он громче, - была проведена онлайн конференция и снова он посмотрел на реакцию генерала. На онлайн конфферренции, - Сергей Анатольевич стал уже подчеркивать недавно освоенные термины /бумажка лежала на коленях/, - проходящей в сиатуционном зале, был намечен…

- В каком, каком зале? – генерал опять начал покашливать.

- В зале, в зале как это, - на бумажке разъяснения не было, - эта сука зам, пришедший оттуда, ''где спят круглый год'', ничего не растолковал. Может повиниться – возник позыв у Сергея Анатольевича. Он устоял и ответил по всей возможности твердо:

- В сиатуционном зале.

- Это ж что воно таке? Сиатуционной зал?

- Это, товарищ генерал, перенят опыт от одного из министерств, а глава этого министерства пошел, как Вы знаете, еще выше и создает сиатуционные залы там, - Сергей Анатольевич закатил глаза кверху.

 

Генерал знал и кто и почему пошел кверху, знал: что и почему дни его на должности остались считанные, знал и то, что Сергей Анатольевич обо всем этом осведомлен.

- Да и шут бы с ним, - подумал генерал, - тебе то что, на пенсии не отражается; парня жалко, так всё-равно не спасти, если только… ; ну, давай, отвечай Тазобедренному /генерал был в курсе, как полковника называли за глаза/.

Он ответил:

- Основываясь на аргументах Вашего доклада, приказываю объект номер 08-755 ликвидировать. Подготовьте текст приказа к 11 – 00 , не задерживаю Вас более, ступайте.

Тазобедренный четко повернулся через левое плечо и вышел, аккуратно притворив дверь.

- Эра подонков, - вздохнул генерал и вновь занялся разбором бумажной кучи.

 

Тут же еще одно отступление /последнее?/

 

Дик Прайтер /в миру Дима Протасов/, актер вторых, третьих планов, сыграл в фильме с участием одной из первой величины звезд роль плохого парня, мерзавца в высшей степени. Даже себе он бы не признался, что эта роль далась ему как-то уж очень легко.

 

Актер этот был красивым и обаятельным мужчиной – душа любой компании. После выхода фильма он стал замечать, а потом и окончательно уверился, что его стараются избегать. Женщины, которым он старался понравиться, говорили с ним чуть ли с брезгливостью. Женщины, с которыми у него были налажены отношения, прервали их по разным поводам. Это все он бы пережил, свалив на зависть к своему успеху. Но. Но! Была Она! Ну, почти была. Что теперь?! Она же променяла его на этого дохлика, интеллигента высоколобого. Дик озлобился, а затем задумался. Определив своего морального убийцу, он придумал и продумал план мести

Конец и этого отступления.

 

И, однако, еще…

 

Примерно тогда же состоялся как-бы тоже разговор. По своему /вернее сказать – по ихнему/ обстоятельный, неторопливый, с паузами на обдумывание вопросов и на обдумывание ответов. Разговор для его участников длился необычайно долго. Чуть меньше периода тока частотой 50 Гц, а именно 18,27 миллисекунд. Если бы землянин имел возможность подслушать этот разговор, то услышал бы в лучшем случае одиночный писк комара.

Тут бы надо заметить, что разговоры подслушивают не только обитатели Земли.

 

  Строго говоря, Алекс не смог бы определенно описать хронологию этого дня. После исчезновения трагического оракула он покинул территорию отеля, вышел в город, нашел же какой-то бар, где взял на грудь не менее четырехсот грамм в сорокаградусном эквиваленте. Чувствуя приближение полного отруба, Алекс  - воображая, что он в отеле, - поспешил к лифту, вызвал кабину и, войдя в нее, ткнул в кнопку, которая попала под палец, и осел, привалившись головой к теплой стенке. Полный занавес.

 

Пробудился он от жуткого холода. Сначала поджимал ноги, подсовывал под колени ладони – очень не хотелось просыпаться. Но дрыбаган все же достал. Открыв глаза, он с изумлением обозрел помещение, в котором в данный момент помещался.

- Я – швабра, - начал внушать себе Алекс, - я – помойное ведро… Так значит, вот каков я, переродившийся!? Шива, да будет воля твоя.

Алекс, с трудом повернувшись набок, узрел и опознал нишу мусоропровода.

- Во как, - подумал он, - это же интересный оборот. Он потрогал свои штаны, сухие, как не странно. А писиить хочется?

- Осень – осень, - ответил органон.

- Конечно, осень, только как это изделать?

У датского принца, само собой, такого вопроса не возникало:

- Отлить или не отлить, - да уж – пошлятина сверх меры

- Ао, лулу, гень, гень, гегень. Дюка, дюка, дюка мей, - выдал Алекс, подхватываясь с пола. Из детских лет эта абракадабра?

 

Найдя лестницу, Алекс прыжками устремился вниз, выскочил из дверей дома, нырнул в какой-то двор и, забежав за толстый древесный ствол, едва – едва успел дернуть вниз «молнию» на брюках. И:

- Вау… Дождь после молнии, – заблаженствовал Алекс.

- Ай -я -яй, дяденька, вам не стыдно? - услышал он детский голос, выглянул из-за ствола и увидел трех мальцов, лет семи-восьми. То, что порицание было высказано на русском, Алекса не удивило – он знал, что в этом городе у теплой воды жила уже ни одна сотня русских семей.

- Не стыдно, пасаны, - бодро ответил он, - когда очень хочется пи-пи, тут уж не до стыдливости, бывают в жизни моменты и вы их … А пока – кыш отсюда.

Блаженство продолжилось и, извините, подходило к завершению, когда Алекс ощутил, что под его левую лопатку уперлось что-то твердое, услышал легкий хлопок, на мгновение его пронзила жгучая боль. И все.. Тьма.

 

Как его тело запихивали в багажник автомобиля, как затем перегружали в секретный контейнер некого спецборта, как из контейнера спецборта оно - уже на территории государства, гражданином которого он числился - было брошено на пол грузового работяги-вертолета.

Всех этих ''как'' Алекс уже не чувствовал.