Сундук с приданым. Глава шестая.

 ГЛАВА шестая.  МЫ С ТОБОЙ ОДНОЙ КРОВИ.

Захваченная этими новыми ощущениями, я застыла с открытым ртом, забыв, что хотела сказать.

- Ну, как? Оценила? – иронически спросил меня Цветан, вытащив палец изо рта.

Я посмотрела на него… и, в который раз за сегодняшнюю ночь, оторопела. Он изменился: вокруг него появилось голубоватое сияние, глаза мерцали цветом индиго, а кожа стала белой, как гипс, - ни намека на румянец. Сейчас он, как никогда, выглядел, словно ожившая мраморная статуя, а волосы приобрели настолько глубокий черный цвет, что казались сотканными из мрака. Еще я с удивлением заметила, что рана на пальце у него тоже светилась, но тускло-красным, почти бордовым цветом. Впрочем, нужно отметить, что такое превращение ничуть его не испортило, скорее, наоборот, - окончательно отделило от живущих, и причислило к существам из иного мира. Я не могла оторвать от него глаз, завороженная открывшимся мне совершенством его лица.

«Так вот он какой на самом деле!» - подумала я. Хотя его вид вполне тянул на очередную галлюцинацию.

Цветан с удивлением смотрел на меня, явно не понимая, почему я глазею на него с таким восторгом. Потом он посмотрел на брата, и с изумительной грацией протянул к нему руку. Следуя его жесту, я перевела взгляд на Ангела. Он тоже светился! Только его сияние было немного темнее, а глаза переливались нежнейшими оттенками фиолетового и сиреневого.

- О-о… - только и смогла я выдохнуть, увидев его по-новому. Он был абсолютно прекрасен, именно так должны выглядеть ангелы в раю, - совершенные, безгрешные существа, милосердные и всемогущие…

 - По-моему, я перестарался, - мрачно сказал один небожитель другому, - надо было дать дозу поменьше.

Ангел не ответил, с любопытством всматриваясь в мое лицо. Не знаю, что он там разглядел, но увиденное его явно не разочаровало.

А мои открытия продолжались. Так же внезапно мне показалось, что у меня из ушей вынули затычки, и я услышала…все. Или, по крайней мере, очень многое! Например, я услышала, как в гостиной скрипнула половица; как шелестит за окном листьями тополь; как пузырятся остатки крови Цветана в рюмке…

Стоп. Кровь Цветана?.. Я же выпила кровь вампира! Так это что, ее воздействие? Такие обостренные чувства, такое ощущение свободы и биения жизни вокруг…

Я посмотрела на свои руки и обнаружила, что они тоже светятся! Только они сияли теплым, золотисто-желтым цветом. Вообще, вся кухня вокруг меня оказалась наполнена сиянием: светились цветы на окне, какие-то пятна на полу, даже столешница кухонного стола излучала бледное, зеленоватое свечение. Открыв рот, я зачарованно смотрела вокруг себя, узнавая, и не узнавая знакомые предметы, наблюдая реальность, скрытую от глаз людей.

Я опять взглянула на братьев. Ангел вглядывался в мое лицо со странным, трудноопределимым выражением. Цветан, подняв брови, изучал меня, как какой-нибудь заправский доктор наук результат очень интересного эксперимента.

- Ну, как самочувствие? – наконец спросил он, устав, видимо, дожидаться от меня членораздельного ответа.

- Отличное! – прошептала я. – Лучше просто не бывает!

Усталость испарилась бесследно, - я была полна сил, меня переполняла неудержимая радость просто от осознания того, что я жива, молода, нахожусь в компании двух сногсшибательных красавцев, что за окном теплая летняя ночь, что дождик уже кончился, и теперь ветер несет с собой влажность, запахи листвы и мокрого асфальта… Жизнь прекрасна, мир удивителен, сказочно красив и непредсказуем! Но это-то и замечательно, разве нет?..

Я чувствовала себя свободной и легкой, как перышко! Мне хотелось танцевать от переполняющих меня ощущений, и, не удержавшись, я вскочила и сделала изящный пируэт на месте. Это получилось настолько легко и непринужденно, что я радостно засмеялась.

- Кажется, я сейчас взлечу-у! – пропела я, и порхнула обратно к столу. – А давайте полетаем! – я была совершенно уверена, что это возможно. Более того, просто необходимо: летать, когда луна выглядывает из-за туч и заливает серебристым сиянием улицы, и когда ты чувствуешь, что весь мир дышит в одном ритме с тобой!

Ангел медленно протянул руку и сжал мою ладонь.

- Извини, Рада, но мы не умеем летать, - сказал он глубоким, завораживающим голосом. Я замерла, прислушиваясь к обертонам, которых раньше не слышала.

- Ты знаешь, по-моему, самое время прояснить ситуацию до конца, - сказал его брат. И в его голосе я услышала восхитительные отзвуки виолончели, словно он не столько говорил, сколько выпевал фразы.

- Дальше будет только хуже, - продолжал он, - да и действие закончится через несколько часов. А мне не хотелось бы ловить ее, если ей все-таки вздумается полетать, или искупаться в фонтане, например. Кроме того, она тоже получит свою долю кайфа. – И Цветан усмехнулся.

- Наверное, ты прав. Надеюсь, что ей так будет легче, - с сомнением ответил Ангел, и обратился ко мне, - Рада, я должен еще кое-что сделать.

- Что? – бездумно спросила я, витая далеко-далеко, в туманностях ночных облаков, и принюхиваясь к сильному, и, одновременно, восхитительно свежему цветочному аромату, который исходил от Ангела. Ирисы?..

- Я должен быть точно уверен, что нас действительно связывает Узел Судьбы, и мы… предназначены друг другу. Ты понимаешь меня?

- Нет, нет, нет…- пропела я. - Но это неважно, продолжай, - у тебя такой красивый голос!

Ангел посмотрел на меня вроде бы с отчаянием, - вот глупости! С чего бы ему приходить в отчаяние? Я улыбнулась и, наклонившись, погладила его по щеке.

- Не переживай, милый, - шепнула я ему, - все прекрасно! Ну хочешь, - проверяй, что там тебе нужно! Хотя это такая ерунда, - все эти узлы, привязки, завязки, сомнения… Ты только портишь себе настроение! Расслабься, и наслаждайся! – и я закружила сама себя в подобии вальса, напевая мелодию, звучащую у меня в голове.

- Нет, это просто невозможно! – Ангел, бедняжка, почему-то совсем расстроился, и выглядел уныло. Цветан ободряюще похлопал его по плечу и сказал:

- Ты, главное, не тяни. Некогда уже тянуть.

Я радостно закивала, подтверждая изо всех сил, что пора заканчивать. Кому нужны споры, когда можно танцевать?

Ангел снова вздохнул, решительно направился ко мне и… вдруг остановился, словно налетев грудью на какое-то препятствие.

- В чем дело? – спросил его брат.

- Я не могу, – мрачно ответил Ангел и, попятившись от меня, сел обратно на стул.

- Какого?.. – начал было Цветан, но осекся, потому что Ангел закрыл лицо руками и даже застонал.

- Да что такое опять?! – в негодующем голосе Цветана угадывался намечающийся грохот литавров и тревожное пение труб.

Его брат отозвался не сразу, но когда ответил, его голос прозвучал решительно:

- Я действительно не могу. Не должен. Подумай сам, - и так уже все идет кувырком, мы до сих пор играем по правилам Леокадии, хотим этого, или нет. А так не должно быть! Я не стану ее ни к чему принуждать. Пусть она принимает решение сама, и на трезвую голову, а не под действием твоей крови. Посмотри на нее, - разве она способна сейчас понять, чего хочет на самом деле? Вот уже второй день она идет туда, куда мы… куда я ее веду. По-моему, хватит. Пусть она отдохнет. И решит сама, что ей делать.

- А ты? Что ты собираешься делать, если, например, она завтра с утра сбежит отсюда с дикими воплями: спасайся, кто может, вампиры! Что ты станешь делать, если вы действительно связаны?!

- Я постараюсь… не напугать ее еще больше. И начать с того,  с чего все должно было начаться, - я постараюсь завоевать ее. Так, как если бы мы не встречались в этой проклятой квартире, а увиделись, например, случайно, на улице, или в кафе, не знаю… Мне нужно, чтобы она оставалась рядом со мной по доброй воле, чтобы мне не приходилось постоянно ломать голову: это любовь или вампирское притяжение? Мне нужно…все. Или вообще ничего.

- Понятно. У нас очередные сложности. Теперь ты будешь стараться произвести приятное впечатление на девицу, которая и так с тебя глаз не сводит, и начнешь копаться в себе, в ней, и все это закончится плохо, еще прежде, чем начнется. Ты без проблем жить не можешь, да? – Цветан иронично покачал головой, и сложил руки на груди, словно отстраняясь от Ангела, и от его решения.  

Все время, пока они разговаривали, я стояла рядом, приплясывая от нетерпения. Мне так хотелось веселиться, а они опять затеяли какие-то разборки! Запах влажной зелени, доносившийся до меня из приоткрытой форточки, доводил меня почти до безумия, маня на ночную прогулку. Подождав, насколько у меня хватило терпения, я решила перейти к действиям, и потянула Ангела за рукав.

- Пойдем, ну пойдем! Я хочу гулять! Смотри, какая чудная ночь, - сейчас должно быть так хорошо в парке… Ну, пойдем же!

Ангел перехватил мою руку, и на мгновение сжал ее в ладонях. На его прекрасном лице было замешательство, похоже, он собирался отказать мне, но Цветан перебил его:

- А это неплохая мысль. Бери ее, и катитесь оба на улочку. Прохожих сейчас будет мало, так что тебе легко будет их избегать, чтобы она никого не напугала своим…гм, легкомысленным поведением. Идите, идите! Я хоть полчаса побуду один, и подумаю спокойно.

Я обрадовалась и начала подпрыгивать на месте, дергая Ангела за рукав. Он нерешительно поднялся, и мы пошли к двери. Вернее, Ангел пошел, а я потанцевала. Это было совершенно упоительное ощущение: руки и ноги двигались, как будто сами по себе, голова была пустой и звонкой, я парила и почти взлетала в воздух!

Мы вышли на улицу, и я снова открыла рот от восхищения: все вокруг светилось, мерцало, переливалось разными цветами! Деревья, кусты,  какие-то блестки на асфальте… Это было сказочно! Я невольно потянулась к цветку на клумбе, чтобы потрогать его лепестки, и засмотрелась на бледно-желтое сияние. Краем глаза я уловила знакомое голубое свечение сбоку и, подняв голову, увидела подошедшего вплотную Ангела. Я радостно улыбнулась ему, чтобы развеять его плохое настроение, и спросила:

- Что это? Почему все стало таким красивым?

Он присел рядом и ответил, тоже коснувшись цветка:

- Ты видишь мир глазами вампира. Пока на тебя действует кровь Цветана, ты чувствуешь, примерно, то же, что и мы.

- И для вас все всегда светится?

- Да, особенно в темноте. Тогда очень хорошо видно сияние живых существ. То, что ты видишь, - это ауры. Растений, животных, людей…

- И вас?

- И нас.

- Вы все такие?

- Какие?

- Ну… синеватые. Ты – темнее, он – светлее… И другие тоже?

- Да, более или менее. У всех разные оттенки, но основной – синий. Иногда чуть-чуть с примесью других цветов, но редко.

- И что это значит?

- Не уверен, но, может быть, это значит, что у такого вампира осталось что-то человеческое. Только аура людей включает в себя все существующие цвета, в любых соединениях.

- Класс! – прошептала я, и снова посмотрела на свои руки. Только теперь я заметила, что шрамы на моих запястьях имеют собственное, бледно-голубое свечение, отличающееся от основного цвета ауры. Я некоторое время смотрела на них, любуясь. Сейчас они напоминали диковинные татуировки или украшения, вроде боди-арта.

Попытавшись собрать мысли, разлетающиеся сверкающими каплями, я, сморщив от усилия нос, сформулировала то, что ощущала: 

- Хорошо вам! Вы видите мир таким… сказочным! – Тут я спохватилась. - А кровь, - она перестанет действовать, или я всегда теперь буду видеть, как вы?

- Нет, через пару часов ее действие закончится, и ты будешь чувствовать, как человек, а не как вампир.

Я вздохнула, чуть-чуть печально, потому что расстроиться по-настоящему я сейчас была не в состоянии:

- Жаль, что я не смогу потом видеть все так же…

Ангел как-то тоскливо усмехнулся, и сказал:

- Вам везет больше. Чего бы я только не отдал, только бы никогда больше ничего этого не видеть… Заодно хорошо бы перестать корчиться от криков летучих мышей, вздрагивать от «беззвучных» собачьих свистков, и загибаться во взлетающем самолете…

- О, бедняжка! – я преисполнилась самого искреннего сочувствия, и погладила его по плечу, жалея, что не могу помочь. Он тряхнул головой и поднялся, мимоходом улыбнувшись мне. Я расцвела в ответ и вскочила:

- Пойдем, пойдем! Я хочу пойти в парк, пробежать по аллеям, посмотреть на пруд, - там, кажется, должен быть прудик, - очень интересно, как он выглядит сейчас, и что я в нем увижу…

Я продолжала болтать, подпрыгивая рядом с Ангелом, как воздушный шарик на веревочке, а он крепко держал меня за руку, не давая улететь. Мы как-то незаметно добрались до парка, и, пройдя по широкой, пустой аллее, спустились по довольно крутому травяному откосу прямо к пруду. Он оказался небольшим, неправильной, округлой формы, заросшим травой и ряской, но очень-очень красивым, как все в эту ночь. Вода в пруду дрожала и переливалась, по листам растений скользили какие-то пятна. Все вместе напоминало картинку художника-фантаста.

Я опустила руки в пруд, и полюбовалась тем, как мое свечение преломляется под водой. Ангел присел рядом, прямо на влажную траву, и подтянул колени к подбородку. Он выглядел задумчивым, даже грустным. Мне было очень его жаль, и хотелось что-нибудь для него сделать.

После недолгих раздумий я решила, что придумала отличную вещь. Отряхнув руки, я тихонько подобралась сзади и обняла его за шею. Он тольок посмотрел на меня искоса, через плечо, но отталкивать не стал. Воодушевленная, я перебралась к нему на колени, и принялась целовать его лоб, глаза, виски, подбородок, шею… Только через некоторое время я поняла, что он старательно отворачивается, чтобы не встречаться со мной губами. Я отстранилась немного и посмотрела на него с некоторым недоумением:

- Что такое? Тебе неприятно? Ты не хочешь?

Вообще-то спрашивала я больше из вежливости, потому что совершенно ясно понимала, что ему нравится, и он не против продолжения, вот только это странное нежелание целоваться в губы…

Я сжала в ладонях его лицо, и снова потянулась к нему, но он уже более решительно высвободился, и даже сделал попытку встать, стряхнув меня с коленей. Это было уже несусветной глупостью! Ведь теперь мы оба хотели заняться любовью, - я не смогла бы ошибиться, - настолько ясно чувствовала его желания. И на тебе, он зачем-то все портит…

Я снова потянулась к нему, но он извернулся и выскользнул из-под меня, как атласная лента, которую выдернули из клубка с тесьмой.

- Но почему?.. Я тебе не нравлюсь? Я неприятна тебе? – больше я не могла придумать никакой причины, по которой он мог бы так упорно отказываться от близости со мной, вопреки собственным желаниям. Но наличие этих, каких-то там, причин, поразило меня, почти поставило в тупик. Наморщив лоб, я пыталась понять, что же делать в такой странной ситуации. Ангел стоял рядом, глядя куда-то на крышу дома, выглядывающую из-за деревьев.

Внезапно мое настроение сделало кувырок, и я почувствовала, что просто тону в невыносимом горе.  Я начала всхлипывать. Это было совершенно непостижимо для меня: мы оба почти умирали от желания, я знала это точно, и что?.. Он меня отталкивал, он не хотел со мной целоваться, он от меня отказывался…

Расстроившись уже не на шутку, я заплакала в три ручья. Ангел сокрушенно вздохнул и снова присел рядом.

- Рада, пожалуйста, не обижайся, - начал он, осторожно коснувшись моего плеча. Но я в ответ только дернулась, сбрасывая его руку, и зарыдала еще громче.

- Рада, ну пожалуйста, перестань. Сейчас не время и не место для… секса. Ночь, трава влажная, сыро… Ну хватит, Рада, – его голос звучал сейчас почти жалобно, как будто кто-то играл грустную мелодию на виоле. Я невольно заслушалась, потом вытерла слезы, шмыгнула носом и спросила:

- Так ты не хочешь в парке? Ну, пойдем тогда домой!

В ответ Ангел зачем-то стукнул себя с размаху ладонью по лбу, потом еще раз, закрыл глаза и сказал тихо:

- Ну, Цветан, я тебя убью…

Я слегка встревожилась, ведь если он собирается еще убивать Цветана, то занятие любовью опять откладывается? Нет, это уж слишком! Так долго я ждать не согласна! Всхлипнув напоследок, я сказала вкрадчиво:

- Милый, давай сначала займемся любовью, а потом уже ты убьешь Цветана, а?

Ангел как-то странно посмотрел на меня, и я смутно забеспокоилась, что, кажется, сказала что-то не то. Заторопившись, я исправилась:

- Ну, вообще-то тебе вовсе не обязательно его убивать, ты можешь его просто побить. Немножко.

Подумав, я добавила:

- Убивать – это нехорошо.

Ангел продолжал смотреть на меня, и взгляд у него становился все более и более недоверчивым, как будто он вдруг перестал меня узнавать. Я занервничала еще сильнее, и неуверенно продолжила:

- А хочешь, я сама его побью? Ну, потом, после того, как мы… Я тихонько, и очень даже аккуратно, знаешь, я умею! У меня старший брат и младшая сестра, и они иногда тоже так достанут, что, правда, хочется их убить… Но я никогда, честное слово… Ты что? Ты куда?.. – я остолбенела, потому что Ангел вдруг вскочил, повернулся ко мне спиной и пошел вдоль берега пруда. Я не сделала даже попытки пойти следом, настолько этот демарш меня поразил. Я так и сидела, глядя, как он уходит прочь, совершенно не в состоянии сообразить, что мне делать: бежать следом, или остаться здесь, позвать его, или промолчать…

Поднявшись по откосу наверх, Ангел, вдруг оглянулся, увидел соляной столп, в который я превратилась, тихо прорычал что-то непонятное, и пошел обратно. С облегчением глядя, как он гибко и плавно идет ко мне, я открыла от восхищения рот, и мое вернувшееся хорошее настроение вылилось в широченную улыбку, которой я его встретила.

Ангел молча взял меня за руку повыше локтя, легко поставил на ноги, и повел за собой к выходу из парка. Но шел он как-то чересчур быстро, так что я постоянно спотыкалась и чуть не падала. В конце концов, ему это надоело, и он вздернул меня на руки. От этого я пришла в полный восторг, так как могла теперь без помех гладить и целовать его лицо и шею, чем я немедленно и воспользовалась. Так мы и добрались до дома: я, смеясь, целовала Ангела, куда придется, а он, стиснув зубы, уворачивался от меня, как мог. Когда мы подошли к двери, я просто задыхалась от смеха. Это была сногсшибательная игра! Оказалось, что целовать Ангела, пожалуй, ничуть не хуже, чем заниматься с ним любовью. Наверное. Надо будет обязательно сравнить!

Цветан оказался прямо за дверью, и когда мы ввалились, с интересом воззрился на нас. Понаблюдав за нашей возней, он склонил голову набок и невозмутимо спросил:

- Я не понял: она что, пытается тебя изнасиловать, брат?

Ангел в ответ только прорычал что-то невразумительное. Цветан еще полюбовался, и спросил:

- Кому-нибудь из вас требуется помощь?

Мы ответили хором:

- Мне!

Цветан задумчиво прищурился, потом одним точным движением оторвал меня от Ангела и спросил:

- Так что случилось? Вы подрались, что ли? Брат, у тебя рукав порван.

Ангел закатил глаза и исчез из прихожей, оставив меня висеть в руках Цветана. Это мне совсем не понравилось, и я тихонько захныкала. Цветан слегка встряхнул меня и строго спросил:

- Ну-ка, быстро отвечай: в чем дело?

Я шмыгнула носом и пожаловалась:

- Он не хочет заниматься со мной любовью! Я его просила-просила, целовала-целовала, а он ника-а-ак….

Я опять захлюпала носом, придавленная такой явной несправедливостью.

- И я ведь знаю, что он хочет! А он отво-ра-чи-ва-ется-а… А теперь совсем ушел… И еще хотел тебя убить, а я ему не дала, - внезапно вспомнив обещание Ангела, наябедничала я.

Цветан с неподдельным удивлением рассматривал меня некоторое время, потом поставил на пол, заставил поднять лицо, и несколько секунд, не мигая, всматривался в мои глаза, пока я не начала ежиться и отворачиваться.

- Н-да-а, - пробормотал он, поморщившись, - вот черт. Наверное, хватило бы нескольких капель… Однако, я перестарался. Неудивительно, что Ангел бесится.

- Пожалуйста, скажи ему, что я не виновата, - с жаром зашептала я, вдруг уверовав, что Цветан может все исправить, и договориться с Ангелом, раз у меня не получается, - ты скажи ему, что он не пожалеет! Я очень-очень хочу его! Он такой красивый… Я просто умираю, честное слово, ты меня понимаешь? – жалобно закончила я.

Цветан вдруг вздохнул и серьезно ответил:

- Еще как понимаю. Сам вампир.

Совершенно неожиданно он взвалил меня на плечо, и понес куда-то вглубь квартиры, не слушая больше моих причитаний и сетований. Так же внезапно он остановился и сбросил меня на кровать. Оказывается, мы были уже в спальне. Оглядевшись, я обрадовалась, и с надеждой сказала:

- Ты позовешь его, да? Я буду слушаться, вот увидишь!

Но Цветан отрицательно покачал головой, и, наклонившись, принялся  расшнуровывать мои кроссовки. Потом стянул с меня джинсы, а когда я захихикала и потянулась к нему, он резким движением накрыл меня одеялом, буквально повязав по рукам и ногам. Прежде, чем я успела обидеться и возмутиться, он, не отпуская меня, сел рядом, наклонился и, глядя мне прямо в глаза, сказал:

- Рада, ты должна успокоиться. Это не ты, это вампирская кровь. Это она кружит тебе голову. Тебе надо просто расслабиться, закрыть глаза, и лежать тихо, пока ты не заснешь. У тебя был долгий день, и долгая ночь. Сейчас надо спать. Тс-сс, спать, спать, спать…

Я не могла противиться его глазам и голосу, который приказывал мне, - поэтому покорно закрыла глаза, повернулась на бок, нашла ощупью его руку, притянула к себе под щеку, и провалилась в глубокий сон без сновидений.