МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - часть 2 в 7 главах, роман

             МАТА ХАРИ  ИЗ АРМАВИРА

                   ИЛИ ЧЕСТЬ ИМЕЮ! (П часть)

 

 

                                         Часть 2 -  Глава 1. 

                                       Посылка из Германии.

                                          Встреча Нового Года

 

 

Встреча с Сергеем Ивановичем произошла в кабинете секретаря парткома института. Меня туда вызвали, прямо с лекции.

- Добрый день, Людмила! - радушно приветствовал меня Сергей Иванович -  Давно не виделись, только разговариваем по телефону.

 

- Добрый день Сергей Иванович! А когда мне видеться с вами? Я вся в учёбе, света белого не вижу. Вы уж меня извините, что я так не обдуманно поступила.

- Это вы о чём?

- Да, всё про эту передачу посылки от Фрица. Меня этот господин из Посольства, который сейчас приезжал, застал врасплох. Я растерялась и не сообразила, что ему можно перезвонить. Обещаю, что больше таких «ляпов», не буду делать.

 

- Ну, уж так и никогда? Будут ляпы. Это я вам точно говорю. Главное, чтобы это не погубило дела! – и неожиданно спросил - Как у вас обстоят дела с математикой?

- А что? – я насторожилась - Мне из института присылают программу, список учебников и задания. Я их выполняю и отсылаю обратно. Пока замечаний, не было.

 

- Сама осваиваете эту науку, или кто помогает? - спросил, как бы невзначай “шеф”.

На точный вопрос, надо было отвечать, так же точно.

- Ой, Сергей Иванович, всё то вы знаете, обо всём информированы. И куда же бедной девочке податься? Ничего-то не скрыть, от вашего всевидящего ока, - дурашливо блеяла я.

 

- “Подавайтесь” куда хотите, никто вас не неволит. Акопян, мальчик умненький. Его скоро направляют на международную олимпиаду в Грецию. Вы об этом уже, наверное, знаете? Говорят, что он очень талантливый математик.

- Акопян - это Григорий? - удивилась я - Я даже не спрашивала его фамилию.

 

“Интересно, думала я, а почему я узнаю последней о его поездке? Надо же какой он поросёнок, ничегошеньки мне о себе не говорит! Учинить скандал? Бить тарелки и посуду? А на каком основании? Кто ты ему девочка? Кое-что он тебе о себе не рассказывайте. Это скрытность или осторожничает? Вот так, девочка, be carefuli (будь осторожна, англ.)! Не успеешь оглянуться, как этот ковбой может скрыться в прериях, только пыль столбом!”

 

- Кроме имени, мадемуазель, у молодого человека, желательно спрашивать и фамилию. А ещё того лучше, точный адрес.

- А номер паспорта спрашивать надо? - меня опять понесло по кочкам, не разбирая дороги.

 

- Ехидничать не надо! Это вам совсем не идёт. О любом человеке, с которым у вас возникают близкие отношения, надо, девушка, хотя бы даже для элементарной безопасности, выяснять подробности. Кто он, как фамилия, желательно адрес и другие детали, которые потребуются, чтобы его разыскать. А вдруг он вас обидит? - назидательно говорил Сергей Иванович - Например, знаете, кто к вам приезжал сейчас из Посольства Германии?

 

- Нет, конечно. Он и двух слов не сказал. Передал этот пакет и уехал, - я положила на стол бумажный пакетик. – Вот. Я его даже не разворачивала.

- Вот это правильно. Мы его сами раскроем, а потом вам отдадим.

 Говоря это, “шеф” нажал кнопку вызова секретаря и в кабинет вошёл молодой человек. Он молча взял пакет со стола и ушёл. 

 

- И всё же, знаете, кто к вам приезжал?

- Нет, конечно.

- Это правая рука, резидента Германии здесь в ихнем Посольстве.

- Это ещё что такое “резидент”?

 

- Не “что”, а “кто”. Резидент, это ответственный за разведывательную деятельность, в стране пребывания.

- То есть это главный разведчик? - совсем по детски прокомментировал “Монтигомо”. От страха, что им заинтересовались немецкие разведчики его “когти” спрятались где-то в пятках - Ничего себе!

 

- Надеюсь, теперь вы понимаете, что вступили в очень серьёзную игру.

- Взрослых мужчин - продолжила я его мысль - А тут какая-то соплюшка, путается у вас под ногами, - я опять стала дерзить.

- Вот если будете со мной тесно и грамотно работать, то путаться не будете. Я просто хотел вам показать, что за обычным знакомством немца и его русской переводчицы, уже установлено наблюдение немецкой разведкой. А так как Фриц, не совсем простой немец, а сын крупного банкира в Германии, наблюдение очень серьёзное. Уверен, что на вас немедленно завели личное досье.

 

“Мать честная! Ничего себе игрушечки! И зачем тебе это надо, девочка? А что же мне теперь делать?  Но - назвался груздем, полезай в кузов. Посмотрим, посмотрим, до чего ты доиграешься?!”

 

В это время, в кабинет опять тихо вошёл молодой человек:

- Всё чисто! - с этими словами, он положил на стол коробочку, почтовую открытку, обёрточную бумагу. Повернулся и опять исчез за дверями.

- Ну-ка, ну-ка, посмотрим, - сказал “шеф” - Открытку я читать не буду. Это тайна вашей личной переписки, а коробочку открою.

 

Пока он, возился с коробочкой, я быстро пробежала глазами послание от Фрица. Он очень кратко, поздравлял меня перед католическим Рождеством Христовым, с добрыми пожеланиями. В конце стояло неизменное - “Целую Ваши милые ручки!”

- Люда! Посмотрите, какая прелесть, - Сергей Иванович осторожно покручивал коробочку. В ней лежали замечательные серёжки с красивым орнаментом из бирюзы - Если не ошибаюсь, бирюза притягивает любовь? Или ошибаюсь? - он лукаво смотрел на меня.

 

Скажите, вы видели женщину, которая останется равнодушной, при виде красивых ювелирных украшений? Уверена, не видели! То же было и со мной. Я любовалась этой красиво сделанной, ювелирной игрушкой. Мысленно уже примеряла серёжки на себя. И также мысленно, одобряла вкус Фрица. Ничего не скажешь, у мужчины был прекрасный вкус. Лучшего украшения для молодой девушки, и не придумаешь.

 

- И что мне с этим делать? - я старалась выглядеть равнодушной. Но глаза мои, выдавали действительные мысли - вскочить и тут же примерить эти серёжки.

- Прекрасный подарок. Очень тонкий вкус у Герра Фрица Фон Кнопф. Носите на здоровье!

 

Разговор с Сергеем Ивановичем, я потом ещё долго снова и снова,  продумывала. Если мной заинтересовалась немецкая разведка, то получается, что я теперь у них на заметке. Факт приезда ко мне в институт, высокопоставленного господина, да ещё разведчика из Посольства, говорило о многом.

 

“Ну, Людка, и втюрилась же ты в историю. Теперь, за тобой будут следить не только “наши”, но и “ихние”. Смотри, не обмишурься, а то таких «пенделей» получишь, что мало не покажется. Это тебе не армавирские пацаны! Тут пацаны построже будут!”.

 

Приближался Новый Год и студенческие зимние каникулы. Не помню уже как, но в результате наших встреч Георгий превратился в Гошу, а я в Лю. Теперь нас уже связывали не только математические формулы финансового института, но и совместные походы в театр и кино. Как у меня хватало сил на учёбу и на вечернюю «культурную» жизнь, не знаю, но это происходило и меня чудесным образом хватало на всё.

 

В рассказе наступила пауза. И опять, молодая женщина, рассказчица, сделала глоток кофе, закурила сигарету и мечтательно вздохнула – «Молодость, молодость! Как много ты можешь! Да! А ведь я переборола своё любопытство и Гошу об Олимпиаде по математике спрашивать не стала! Представляете, как мне было трудно?». Женщина откинула красивую голову на спинку дивана, и замолчала. В ушах у неё поблёскивали серьги с бирюзовыми камушками.

 

- Лю, нас приглашают, встретить Новый Год, в университетской «общаге»? Что «Ви» про это можете думать и «хочеть»? - коверкая еврейский акцент, спросил Гоша.

Первое моё желание было радостно согласиться. Но тут же передо мной всплыло серьёзное лицо “шефа”.

 

- Гоша! Дайте время девушке обдумать про всё, про это и про то! - передразнила я его акцент.

 

“Вот так-то правильно! Ты девка уже не свободна как птица. На тебя даже “досье” в немецкой разведке завели! Иди к “шефу” и спрашивай разрешение. Да! Заодно спроси: можно ли танцевать на этом “сабантуе”; сколько можно выпить; и самое главное - как поступить, если Гоша полезет целоваться?” – ворчливо произнёс мой внутренний голос.

 

- Как можно вам запретить весело встретить Новый Год, да ещё с таким красавцем? Принимайте решение сами. Но во всех жизненных обстоятельствах, привыкайте думать только об одном - вы включены в операцию межгосударственного уровня! Прошу вас не забывайте об этом!

Сергей Иванович, очень внимательно смотрел мне в глаза, а казалось, что он читает мои мысли. Жуткое ощущение, когда «раздевают» твою душу.

 

- Не сердитесь на меня, девушка, что я такой строгий дядя! - пытался он как-то шуткой, сгладить этот свой пронзительный взгляд.

Но я на ”шефа” всё же обозлилась и про себя решила его разжаловать из «шефа» и просто называть - “ЭСИ”.

 

В результате, я согласилась, пойти с Гошей на новогоднюю вечеринку. Общежитие Университета МГУ, находилось под самой крышей центрального здания. В окнах открывалась панорама Москвы и я с интересом её разглядывала.

Комната, в которой наша компания собиралась встретить новый год, совсем не походила на привычный облик общежития моего института. Скорее она походила на большую квартиру. Кроме нас там были ещё три парня и три девушки. Вся компания училась на одном факультете.

 

Я с интересом разглядывала новых знакомых. Сказать по правде, для меня девушки изучающие математику, были загадкой. Как совместить «бином Ньютона», и другие «заморочки» высшей математики, с обликом нормальной девушки, это я представляла с трудом. К тому же одну из девушек звали необычным именем Муза. Это для меня тоже показалось странным.

 

Но все эти мысли исчезли, как только мы собрались в «девичий круг», чтобы приготовить традиционный московский винегрет. Во время хлопот вокруг этой нехитрой стряпни, выяснилось, что девушки вполне нормальные особы. Дальше, больше! Выяснилось, что с именем Людмила я здесь не одна. Поэтому мы, срочно стали обсуждать «между нами девочками», как обыграть это совпадение.

 

Решили сажать между двумя Людмилами мужчин, чтобы они по старинной народной традиции загадывали свои желания в новом году, по очереди.

 «Очередь» мужчин, девушки стали составлять по соображениям своих личных сердечных привязанностей. Как это часто бывает у женщин, тут же началась девичья перепалка, после чего я окончательно поняла, что математички, совершенно нормальные бабы.

 

Женская половина собравшейся компании состояла из Музы, двух Люд, и одной Наташи. Нас решено было различать, как Лю и Люда. Среди нас двоих, своей внешней красотой, без сомнения, выделялась Люда. Она это знала, но старалась остальных девушек своей красивостью не подавлять. Хотя конечно, это удавалось ей с трудом -  мужчины «вились» вокруг этой красотки, как летняя мошкара в свете яркой лампы.

 

Наташа, своею внешностью самая незаметная из девушек, и простая в обращении, шепнула мне на ушко, что один из юношей - Олег это Людин жених. Олег был грузным парнем, с уже заметной плешью на макушке. Внешне, он проигрывал всей другой мужской половине. Единственно, что его выделяло, это уверенность, с которой он держался в этой группе. Особенно по хозяйски, он обращался с красавицей Людой:

 

- А почему он себя так с ней грубо ведёт? - удивлённо шептала я Наташе.

- Силу за собой чувствует. Олег у нас на факультете, единственный член партии. Кроме того, он входит в состав Парткома института. А это значит, что он среди нас “большой начальник”, - не без ехидства, откровенничала Наташа - Через полтора года, будет распределение, вот тогда мы и будем плясать под его дудку.

- А почему «плясать»? - недоумевала я.

 

- А очень просто. В этой комнате живём я и Люда, мы иногородние. Муза москвичка. Ей боятся нечего.

- Ничего не понимаю? Муза не боится, а вы боитесь.

 

- Так ведь из Москвы уезжать не хочется. Как ты не понимаешь? У Людки любовь с Олегом. Если они поженятся, с ней всё будет в порядке. Олег в Университете, больше партработой занимается, чем математикой. Вот на этом «коньке» он и въедет в Москву, в квартиру, в какой ни будь райком партии, а может даже и в горком партии, - эту часть своего рассказа Наташа шептала мне в ухо – Олег понимает, что Людка у него с крючка не сорвётся, вот и хамит ей безнаказанно. Если бы ты знала, что у меня на глазах происходит, ты бы ужаснулась.

 

 Олег, “шмагодявка” такая, смотреть не на что, а грудь держит колесом. Говорить он умеет, поэтому на собраниях всё время в президиумах сидит. А Людка, ведь красавица девка, а? Как ты считаешь? Но, вот, совсем легла под его “каблук”, а он, бессовестный, её как плевок по полу растирает ботинком. Ужас. Я всё время боюсь, чтобы скандал не начался. Тогда новогодний вечер, коту под хвост.

 

Ничего себе компания, внутренне напряглась я, услышав эти женские откровения. Вроде бы умные ребята, учатся на математическом факультете, а все человеческие безобразия есть и у них.

- Наташа, а Муза? А она как? - пыталась я получить информацию в полном пакете.

 

- Тут то же не всё в порядке. - Наталья с удовольствием перемывала косточки подружек - За ней Борис увивается. Кажется, влюблён в неё очень.  А она, то к нему, то к Григорию льнёт, - и тут Наташа посмотрела на меня подозрительно - А у тебя с ним как?

- Да, ни как! - бодро махнула я рукой, но на сердце, явственно заскребли кошачьи ноготки ревности - Он мой сосед в доме. Помогает мне с математикой, для финансового института. Я там учусь заочно. Вот пригласил пойти вместе с ним в вашу компанию, - скороговоркой, в телеграфном стиле я обозначала наши отношения с Гошей.

 

- Лю, я тебе сказала, а ты забудь. Но за Музой смотри. У неё не только имя заковыристое...- тут Наташа, как-то неопределенно помахала рукой - Смотри, не проговорись!

Я уже знала, что это обычная женская причуда, сначала выложить ворох подробностей про чужое грязное бельё, а потом брать с подружки слово – ты только ни кому не говори! - заранее зная, что под такую же клятву, сплетенка побежит «под страшным секретом» к другим, таким же любопытным девам.

 

- Наташа, а как у тебя с Серёжей? - решила я разговорить девушку до конца.

- Серёжа с Григорием, это золотой фонд математики нашего факультета! Они уже сейчас известны, не только у нас в стране. Собираются ехать на олимпиаду в Грецию, - Наташа, рассказывая о своём парне, даже внешне похорошела - Ты не смотри, что он такой с виду неказистый, не то, что твой Григорий. Зато он умный, добрый и милый. Мы с ним собираемся пожениться.

 Дальше будет так, - уже по-деловому распределяла она, не существующие в природе пироги и пышки - Серёжа поступает в аспирантуру. Нам дают здесь семейное общежитие аспирантов, это этажом выше. Там есть все удобства, как в отдельной квартире. И начинаем жить! - девушка, мечтательно закрыла глаза и чему-то заулыбалась - Как все люди.

 

Вот я и получила информацию о трёх девушках на этот Новогодний вечер. Тут было над, чем размышлять. Одна -  под каблуком у Олега. Вторая -  всё заранее распланировала и ждёт окончания учёбы. А вот третья - это уже соперница для меня лично. И я стала наблюдать за ней.

 

Муза, была девушкой, с очень не обычной внешностью. Профиль у неё походил на женские лица известных греческих и римских скульптур, которые хранятся в музеях мира. Светленькие волосы, стянутые в узел на затылке, ещё больше придавали сходство с профилем древней гречанки. Венеры, например.

 Знала ли она об этом? Мой женский инстинкт подсказывал - конечно же, знала! Отсюда и эта причёска. Голубые, живые глаза, излучали приятный свет, в котором угадывался ум, ирония, весёлость, интерес к собеседнику. Именно это, немедленно делало её собеседника остроумным, весёлым и обходительным.

 

 Голос у неё то же был не обычным. Он имел низкие ноты, отчего казался вкрадчивым и убедительным, что ли? Хотелось к нему прислушиваться, это уж точно! Фигурка, на мой вкус, была несколько тяжеловата.

 Это вносило очаровательный диссонанс в общее впечатление. Маленькая изящная головка на тонкой длинной шее, и немного тяжеловатая женская стать, прямо кричащая о готовности к материнству. При этом грудь у неё была маленькой, а бёдра широкие, как бы приготовленные к комфортному появлению ребёночка на этом свете.

 

Общее впечатление было таким - девушка определённо красива и знает об этом. Но не только красота, притягивала к ней внимание мужчин. Девушка, к тому же, была умна, остроумна, заразительно смеялась, кокетничала и, как бы, была готова к любому адюльтеру. Не удивительно поэтому, что наши мужчины, в основном кучковались возле неё.

 

Люда, то же не оставалась, без их внимания, но каждый из мужских взглядов на неё, как бы согласовывался с Олегом. В ответ, его взгляд, как бы говорил: “Да, она красивая девчонка, неудивительно, что вы “лапаете” её своими взглядами. Ладно! Разрешаю! Но чуть, чуть, не больше! Не жалко! Только взглядом, но не больше, понятно?”. Да и что он мог поделать - красота это обстоятельство публичное, а женская красота - тем более.

 

Так и распределились роли на этот вечер. Муза и Люда - на вершине мужского внимания. Наташа и я, ближе к кастрюлям, тарелкам, приготовлению весёлого застолья. Эта роль меня с одной стороны устраивала, так как из глубины кухонных забот, можно было незаметно рассмотреть все страсти на лицах  участников, тонкость их поведения, разгадать некую тактику в игре мужчины с женщиной.

 

 Можно было, не отвлекаясь, подумать над своей стратегией поведения в этих играх. Но с другой стороны, долго отсиживаться в тёмном углу я не собиралась. Меня сюда пригласили, как бы на равных с остальными членами этой компании. Поэтому я могла рассчитывать на такое же равное участие в ней. То, что будет происходить с нами в течение этого вечера, будет видно потом.

 

Роль “золушки”, которую привели в незнакомую компанию людей и бросили её там, мне, категорически, не подходила. И в то же время, я не собиралась устраивать женское нытьё - “Гоша, почему ты со мной не разговариваешь? И вообще… не хочешь обращать на меня внимание?” - это был не мой стиль.

 

Мне свойственно наступление и я ждала момента. Такой момент настал, когда мы расселись за столом. Я оказалась между Гошей и Олегом. Это было мой шанс, и я его не упустила. Пока Григорий любезничал с Музой, я стала кокетничать с Олегом. Это было, конечно же, ужасно не приятно и не похоже на моё отношение к людям. Я всегда считала, что простота  с окружением, приносит душе отдых и покой. Зачем мы тут собрались? Отдохнуть и повеселиться, а не интриговать. Но что делать, приходилось принимать чужие правила поведения.

 

- Скажите Олег, а очень трудно учиться на факультете математики, да ещё Университета? - этот вопрос, стрелял как в тире в самую “десятку”. Самолюбивый и тщеславный человек после такого вопроса должен надуть грудь, распушить, как павлин свой хвост и свысока взглянуть на эту “пигалицу”. Затем длинно рассказать о себе. Так  и случилось. 

 

- Вас, кажется, Люда зовут? - начал он не спеша, с достоинством, оглядывая меня сверху вниз. Над столом - была только моя голова и плечи. Кстати сказать, мама постаралась, и мой макияж был безупречен, но в глаза он сразу не бросался. На шее блестела цепочка, в ушах серёжки - всё  подарки Фрица.

 

 В глубоком вырезе платья, хорошо смотрелась изящно обтянутая лифчиком грудь, на мою беду, как и у Музы - маленькая! «Это» Олег осмотрел внимательно, мысленно сравнивая, наверное, с пышной  грудью другой Люды - своей подружки - набрал в лёгкие воздух и начал:

- Так, вот Людочка! Математика это наука элитарная. Осваивать её не просто, - дальше я его слушала в пол-уха, так как мой кавалер Георгий уже насторожился, перестал любезничать с Музой и, наклонившись теперь уже ко мне, внимательно слушал Олега.

 

 Стала слушать и я, но уже конец его объяснения - ...это означает, что наш выпуск готовят для разработки математического обеспечения программы обороны Москвы!

Олег закончил, и посмотрел на меня со значительным видом.

- Из вас стрелков, что ли готовят? - дурачилась я, сохраняя простодушную улыбку на лице - Обороняться можно, только стреляя из ружей, пушек, или ракет.

 

- Ха, ха, ха! - весело рассмеялся партийный босс - Слышите, что эта девочка про нас говорит - раз оборонять, значит, надо стрелять – Представляете картину! Наш факультет математики, залегает в окопы вокруг Москвы, во главе с нашими академиками, и пуляет в небо ракетами! - Олег смеялся так заразительно, что это передалось другим.

 В результате вся компания весело смеялась, кроме меня одной. Выдержав паузу, сделав вид - “я у мамы дурочка” - неуверенно засмеялась и я. Подождав, когда веселье чуть поутихло, опять простецки улыбнулась и спросила удивлённо:

 

- А что я такого смешного сказала? Разве стрелять не будете?

 Опять все стали корчиться в смехе. Наконец отсмеявшись, Олег наклонился ко мне  и спросил:

- Людочка, простите, а вы кто?

- Я тоже студентка, но гуманитарного института. Учу иностранные языки, - скромно потупясь ответила я.

 

- Она скромничает. Во-первых, она знает четыре языка, кроме русского, конечно. Во-вторых, учится в финансовом институте, заочно. Представляете, какая среди нас умница сидит? - теперь Гоша, уже ласково, и с гордым видом собственника, обнял меня за плечи.

 

 Такой фамильярности он себе никогда ещё не позволял, и это меня немного покоробило. Что он этим жестом показывает - “Смотрите, какая у меня девочка умненькая, разумненькая!”, а может и свои права на меня?

 Я эту игру в фамильярность не приняла, чуть повела плечами, сбросила руку Григория, и, не обращая на него внимания, придвинулась к Олегу.

 

- Олег, вы мне обязательно всё, всё про себя расскажите, а то я тут одна, как дурочка ничего про вас не знаю. Мне так интересно! Как это можно учить такую скучную науку? - этим я била «не в бровь, а в глаз».

Предполагалось, что как только я проявлю своё особо внимание к личности самого Олега, тут он должен запеть соловьём. И он запел, да ещё как запел. Руладами, с переливами, и присвистыванием.

 

 Я подпёрла голову рукой, полуобернулась к нему и восторженно слушала. Это, правда - человек о себе рассказывать любит! Если хотите, разговорить собеседника, задайте ему вопрос о нём самом. Он расскажет вам о себе всё.

Олег, рассказал мне о себе всё! О партийных должностях, перспективе его партийной карьеры, возможности получения квартиры в Москве. Рассказ о своей девушке Люде, он оставил на самый конец.

 

- К концу учёбы, мы с ней собираемся пожениться, - говоря об этом, он, не поворачиваясь к девушке, наугад протянул руку в её сторону, нащупал женские плечики и приобнял их, по-хозяйски.

Даже эта скупая ласка, оживила девушку. Она зарделась от удовольствия, прислонилась лицом к руке жениха, а потом даже легко её поцеловала. В этот момент, Олег резко отдёрнул руку, как при ожоге, демонстративно достал платок, и брезгливо обтёр руку.

 

Этот жест был настолько вызывающим и жестоким, что девушка побледнела, и, спрятав лицо в ладони, сначала тихо, а потом уже, не стесняясь, громко зарыдала.

- Олег, всё-таки ты холодный и бесчувственный человек, - сердито сказала Муза - Разве можно так...- она не договорила и бросилась утешать девушку.

 

- Олег, с девушкой, которая тебя любит, так поступать жестоко - внесла свою долю осуждения, в этот мерзкий поступок Наташа - Не смотри на эту любовь свысока! Потом будешь жалеть, да поздно будет! - уверенно сказала она, на что-то намекая.

- Правда, Олег! Это не по-мужски, - Григорий то же вмешался в умиротворение, поссорившейся пары - Ребята, мы же собрались встретить Новый год, а получается какая-то панихида. Давайте выпьем за старый год!

 

Когда все за столом выпили, Григорий наклонился ко мне и сказал:

- Для тебя эта вспышка жестокости к Люде неожиданна, а мы уже привыкли. Она за Олегом ходит как собачка на привязи. Слишком многое она на него поставила. Он единственный свет в дороге её жизни.

 

 А жаль, красивая девочка. Умненькая, между прочим. Хотя конечно ей и Наташе до Музы далеко. Вот уж у кого светлая голова, прямо не женская, - и пояснил - Я имею в виду её математические способности. Такие перлы выдает на математических семинарах, наши академики, только ахают в восторге и тихонько, по-стариковски, её обожают!

 

- А ты? - глядя на него в упор, спросила я. Гоша закатил глаза к потолку, развёл руками и как-то неопределённо сказал:

-  Это её надо спросить. У них с Борисом, кажется, уже образовалась новая семья. Причём тут я. Но их не поймёшь, серьёзно это или временно. Впрочем, она, кажется, от флирта с кем-нибудь ещё не отказывается.

 

- Это с тобой, что ли? - раздраженно спросила я  - Зачем же ты меня сюда привёл если с ней хочешь…? – я не докончила и отвернулась.

- Людочка, миленькая, да что с вами девочки сегодня случилось. Ведь новогодняя ночь, а мы всё ссориться собираемся. Друзья, прекрасен наш союз! Давайте выпьем….

 

Я нехотя отпила глоток вина. Настроение было совсем не праздничное. Компания мне была совсем чужой со своими внутренними интригами, союзами, настроениями и планами. Но вот только... Если уж говорить честно, то мне, не смотря ни на что, было приятно сидеть рядом с Гошей.

 

Дразнить его своим не вниманием, делать глазки другим ребятам, видеть, как это Гошу настораживает. Да, и чего уж кривить душой, нравился он мне в тот вечер. Он был самым красивым, остроумным и весёлым, в компании.

Откричали поздравления с наступлением нового года. Пообнимавшись и расцеловавшись в радости от этого события, выпили шампанского и начали танцевать. Олег, почти не выпускал меня из своих объятий в танцах.

 

Это очень сильно раздражало Гошу. Он меня ревновал. Я это наблюдала в танце из-за плеча Олега, и, странно, но мне это было приятно. Наконец, воспользовавшись, что Олег о чём-то горячо заспорил с Людой, Гоша обнял меня в медленном танце и зашептал:

- Лю, а ты мне сегодня очень нравишься!

 

Его горячее дыхание, щекотало мочку моего уха, а от этого по всему телу разливалась, какая-то не объяснимая истома. Зарождаясь где-то в затылке, она медленно опускалась всё ниже, и ниже. От этого слабели ноги, и я с трудом удерживалась, чтобы совсем не повиснуть в мускулистых руках Гоши.

 

- Так, друзья, пришло время сыграть в “бутылочку”! - выручил меня Гоша - Все садятся в круг, и начинаем! - “бутылочкой”, называлась игра в поцелуи.

 

“Это в наше время была очень популярная игра. Не знаю, сохранилась ли она сейчас? Тогда в неё играли почти все” - женщина на диване, томно потянулась, и на её лице заиграла загадочная улыбка.

 

Остановившаяся после вращения пустая бутылка горлышком и дном, указывала на пару, которая должна была, по этому знаку поцеловаться. В тот вечер я перецеловалась со всеми ребятами, но особенным наслаждением были поцелуи Гоши.

 Мне кажется, что и ему доставляло удовольствие сжать меня в крепких объятиях, и страстно поцеловать меня в губы. Как, видимо, и планировалось мужчинами, компания после “бутылочки” разобралась “по интересам”.

 

 Парочки расселись по углам. Люстру выключили и комната погрузилась во мрак разбавленный слабым светом уличного освещения из больших окон комнаты.

С Гошей в ту ночь мы целовались так, что эти поцелуи остались в моей памяти на многие годы. Тогда это было именно в порыве страсти - это я теперь всё понимаю - Гоша сказал нежно.

 

- Я люблю тебя Лю!

- Ты в этом уверен? – с сомнением спросила я - А как же Муза? - эти вопросы парня явно засмущали. Заставили подумать и понять - это что гормональная потребность разрядки мужского возбуждения, или порыв души? Он на мгновение задумался, а потом опять крепко меня обнял и сказал, совсем тихо:

 

- Но ведь целую я тебя, а не её. Значит, люблю… - на мгновение задумался и сказал - Тебя!

Если бы не эти мгновения, о которые он как бы спотыкался, его слова были бы убедительными для меня. Но он спотыкался!

 

 И поэтому мои душевные струны, навстречу его словам не звучали. Оставались только чувственные мгновения моего тела. Именно они тянули меня к этому красивому лицу юноши. Приоткрывали мой рот, в ожидании начала страстного поцелуя.

 

Но разрядка чувств не наступала. Тело требовало большего. Но я ещё тогда, не была готова к сближению наших тел. Откуда-то возникло чувство опасности, которое заставляло снова и снова, вспоминать мгновенную задумчивость Гоши, в самые трогательные, для моего женского естества мгновения.

 

Страсть, как-то неожиданно, стала меня покидать. Я уже смотрела, как бы со стороны, на наши объятия. Картина был безрадостной. Растрёпанная причёска, смазанная губная помада, расстёгнутый лифчик, не красиво оголённые коленки с задравшимся платьем. В какой-то момент этот непорядок в одежде и на моём лице, вызвал даже какую-то гадливость.

 

Я резко оттолкнула парня, встала и убежала в ванную. Там, я осуждающе, рассмотрела и потрогала, свои опухшие от поцелуев губы, покрасневшие от страсти глаза, безнадёжно измятое платье с вытащенной бретелькой лифчика и решила немедленно убежать. Гоша остановил меня, уже одетой, только в прихожей.

 

- Лю, ну как же так? Ведь всё было хорошо, - он нежно погладил меня по голове и, улыбаясь, сказал - А целуешься ты изумительно!

Эти, казалось бы, нежные слова вызвали во мне бурю возмущения – «Что я просто женское тело, которое умеет искусно отвечать на поцелуи! Почему он говорит только о физических чувствах.

 

А как же любовь? Почему он не спрашивает - люблю ли я его? Почему?». Я забилась как рыбка, в его крепких руках, а в голове у меня бушевали раздражённые вопросы. И вдруг я остановилась, как молнией поражённая. Я озадаченно смотрела на Григория, Гришу, Гошу, поражённая другими вопросами, обращёнными к себе – «А я? А я люблю его? Что мне ответить, если он меня спросит?».

 

 Я озадаченно смотрела на красивое лицо юноши, и не находила в себе ответа. Почувствовав, что моё тело обмякло Гоша ослабил объятия и удивлённо смотрел на меня. Только что билась, как в истерике, а тут вдруг всё прошло. Он был очень умным мой милый Гошенька. Ничего меня не расспрашивая, быстро оделся, обнял меня за плечи и повёл к лифтам.

 

Мы долго и молча гуляли по заснеженным аллеям, а потом остановились у парапета на Ленинских горах.

- Лю, а ведь это правда - я люблю тебя! - как-то удивлённо сказал Гоша и с интересом стал рассматривать моё лицо. Он ждал моей ответной реакции.

 

- Гошенька, девушке очень приятно слышать такие признания. Но...- я замолчала, задумчиво глядя на панораму Москвы, как бы ожидая подсказки оттуда, а потом, после длительной паузы, повернулась к парню и задумчиво сказала - Но мне сегодня, нечего тебе ответить! - отвернулась и заплакала от собственной растерянности.

 

В тот вечер, я не кривила душой. Мне действительно было хорошо в объятиях этого красивого мальчика. Мне действительно нравились его поцелуи, страстные объятия и горячие, ищущие пальцы на моём теле.

 

 Но мне абсолютно не нравились его «спотыкания», перед словами объяснения мне в своей любви. Эти его остановки перед важными для меня словами, так мешали разобраться в своих собственных чувствах, что я как потерянная, ещё долго путалась в мыслях, после той новогодней ночи.

 

Сделав долгий перерыв, я всё же позвонила Григорию. Чего греха таить, чувства чувствами, а институтские домашние задания по математике, требовала их выполнения. Некоторое время я пыталась справиться с ними сама, а потом махнула на всё рукой, расплакалась и решила всё же позвонить моему «мучителю».

 

При встрече, нам с Гошей, удалось, сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но Григорий повёл себя странно. Он терпеливо объяснял мне значения формул, но смотрел на меня как-то боязливо, заискивающе, что ли? В его глазах я часто читала только один вопрос - “Ну как же так? А ты?”

 

А я была вынуждена стыдливо опускать ресницы - “Вот так! Я ещё ничего не знаю! Не могу тебе ответить, пока ещё!” Читая этот ответ по глазам, Григорий тяжело вздыхал и, мотнув головой, нырял в знакомые ему до мелочей дебри математики. Тут всё было понятно, имело свои законы! Так и тянулось всё до весны.

 

Весной Гоша засобирался на олимпиаду в Грецию. День был субботний, отлёт самолёта рано утром и я предложила, отвезти Гошу в аэропорт. Там нас встречали уже Серёжа с Наташей. Попрощавшись с ребятами, махнув на прощание руками, мы с Наташей зашли в кафе аэропорта, выпить по чашечке кофе.

 

- А как закончился новогодний вечер? - определила я тему девичьего разговора.

- Когда вы с Гошей неожиданно исчезли, всё как-то разладилось. Муза с Борей то же вскоре ушли, ну, а мы остались вчетвером. Олег, всё время вспоминал тебя. Люда его заревновала к тебе, а он в обычном ключе ей нахамил. Потом вдруг стал пить вино стаканами.

 

 Я и выпроводила их с Серёжей из нашей с Людой комнаты. Пусть идут к себе от греха. Олег, в нетрезвом виде ведёт себя вызывающе. Вот я и подумала – «Зачем ему портить репутацию?». Пусть отоспится на своей кроватке. А как у тебя с Георгием? - спросила Наташа, с ноткой обычного женского интереса к вопросам любовных отношениях.

 

- Если сказать честно Наташа, то никак. На первом месте в наших отношениях, это его помощь в написании мне контрольных работ по математике, - ответила я уклончиво.

- А мне показалось, что есть. Вы так страстно целовались, а потом срочно убежали. Я думала, решили скрыться у себя на квартире, - разочарованно, сказала Наташа не услышав подробностей.

 

- Нет, нет, правда. Подумаешь, он меня поцеловал пару раз, ну и что? - соврала я и тут же покраснела.

- Муза очень расстроилась, что Гоша с тобой ушёл.

- Это почему же? - заёрзала я на стуле - У неё же роман с Борисом.

 

- Роман то роман, да не совсем счастливый роман! - вздохнула Наташа - Нравится ей Гоша, это точно. Она довольно часто остаётся ночевать у нас в общежитии и говорит только о нём.

 

Обратно в Москву, мы с Наташей ехали молча. Мне не хотелось отвлекаться от управления автомобилем, и осмыслить свои переживания. Значит всё-таки Музе он нравится. “А нравится ли мне всё это?” - спрашивала я себя, и ответ пришёл неожиданно быстро - “Нет, не знаю!”

 

Да и как могло быть иначе. Гоша определённо очень сильно запал мне в душу. Особенно в последнее время. Его приглашения сходить с ним на концерты, в театры, в кино стали довольно частыми. Нам обоим это очень нравилось. После очередного такого похода, появлялось много тем для разговоров. Единственное, что для меня оставалось загадкой, это его пребывание в университете.

 

 Какие там возникают отношения, что их с Музой объединяет. Что касается этой девушки, то близкая её подруга про интерес к Гоше, мне уже насплетничала. А вот Гоша? Он-то как?

После таких вопросов, я начинала злиться на себя - Какое тебе дело до них? Почему это тебя так волнует? Непроизвольно, возникал молчаливый диалог с самой собой:

 

“- Но в тот вечер, он же сказал, что тебя любит!

- Сказать-то сказал, да перед словом “люблю” споткнулся. Обо что? Конечно же, о свой интерес к Музе. Ну да, девчонка хорошенькая, умненькая. Да и сам он что-то про её слабость к чужим мужчинам, намекал. Если девушка сама на шею вешается, кто же устоит, или откажется. А ты-то его любишь?

 

- Вот это-то и главное, что не знаю!

-Ну и нечего переживать. Пусть его с Музкой милуется!”

В тот раз, да и в последующие дни, я не могла ответить на вопрос – «Что меня к этому парню влечёт?».

 

 

 

                      Часть 2 - глава 2

             Я становлюсь женщиной

 

 

 

А как же Фриц, спросите вы? А никак. Я без всяких усилий над собой, болтала с ним по телефону. Мы обменивались короткими почтовыми открытками. Он робко намекал, что ждёт моих вопросов по финансам. Я отвечала, что по программе института “грызу гранит” общеобразовательных предметов.

 

 До вожделенных знаний о законах денежных потоков ещё далеко. С Сергеем Ивановичем мы общались только по телефону. Надобности для личных встреч, у него не возникало. Словом, в отсутствии Георгия, скучища была жуткая.

 

С олимпиады ребята возвращались через неделю в субботу. Я помчалась в аэропорт, встречать их. Мы стояли вдвоём с Наташей, у выхода из зала таможни. Наконец появились наши ребята, и мы бросились к ним на встречу. Объятия, братские поцелуи в щёчку, сумки забрасываются в багажник и моя машина протискивается к выезду.

 

- Девушки, можете нас поздравить. Мы стали победителями международной математической олимпиады. Кричите виват и бросайте в воздух шляпки! - оживлённо рассказывал Серёжа - Мы там такой трамтарарам устроили, только держись. Из-за нас отменили второе место и нам двоим, присвоили первое! А? Какие мы  бойцы лихие! - Сережа, уже весело хихикая, шутливо отбивался от Наташи, радостно кинувшейся его целовать.

 

- Поздравляю! - сказала я сдержанно, но потом спохватилась и положила руку на колено Гоши. Лучше бы я этого не делала. Он, накрыл мою руку, сжал её и долго не отпускал. От этого ласкового пожатия моего кавалера, на меня опять нахлынула теплая радостная истома. Он вернулся, и встречала его в аэропорту только я!

 

Высадив Серёжу и Наташу у входа в университет, я отъехала в пустую аллейку и остановила машину. Уже не сдерживаясь, я протянула к Гоше свои руки и крепко к нему прижалась. Для меня настал долгожданный миг, почувствовать на своих губах его поцелуй.

 

“Как всё просто бывает в молодости. Переживания и глупые сомнения, ревность к сопернице, мгновенно отступают, когда ты оказываешься в объятиях любимого. А то, что он любимый, я уже не сомневалась. Так разлука и лечит, и даёт ответ на вопрос – «Ты любишь? -  Да я его люблю!”.

 

Молодая женщина, встала, зябко обхватила плечи руками, заходила нервно по огромной кухне. Потом, закинула руки на затылок, томно потянулась, улыбаясь своим воспоминаниям, и продолжала.

Всё происшедшее потом, стало для меня самым запоминающимся, пожалуй, до конца жизни. Но всё по порядку.

 

- Лю, я привез тебе подарок. Давай подымимся ко мне, там я всё распакую и тут же вручу. Кстати, ты ведь ещё у меня в квартире не была? - с этими словами, он уже давил кнопку звонка, но за дверью его квартиры не было слышно никаких звуков - Странно, никого нет, что ли? - Гоша достал ключи и отпер дверь - Прошу, мадемуазель, в наши палаты.

 

Квартира была огромной. Из коридора было видно множество дверей. А на столе в прихожей, лежала записка.

- О! Предки укатили в пансионат, до воскресенья! - прочитал он - А я думал тебя с ними познакомить. Мама уже давно о тебе спрашивала. Так, начинаю хозяйничать. Лю, а давай ты сварганишь кофейку! - весело тарахтел Гоша.

 

Он зажёг свет в кухне, достал кофе, сахар. Потом открыл холодильник, весело заурчал, увидев множество продуктов. Всё это он побросал на стол и с гиканьем ускакал распаковывать чемодан. Я, как заботливая хозяйка, стала готовить праздничный стол.

 

 К тому, что я соорудила на столе Гоша добавил два бокала для коньяка. Подумал и принёс свечи в двух подсвечниках. Затем торжественно вытащил из-за спины бутылку греческого коньяка. На ней блестели золотые медали, а горлышко было изогнуто, как будто бутылка побывала в огне и расплавилась.

 

-                Смотри какое чудо! Нравится? Это мне парни из Греции посоветовали купить, сказали, что этот коньяк у них считается самым лучшим. Дорогой, ужас! Еле сэкономил денежек тебе на подарок. На! Держи и носи. Как раз к твоим серьгам - и он торжественно протянул мне малюсенькую коробочку.

 

В ней лежало маленькое колечко с камушком из бирюзы - Ну-ка примерь. О! Как раз! Значит, я не ошибся в размере пальчика любимой девушки! - Гоша нежно обнял и поцеловал меня - Я ведь его со смыслом покупал. Бирюза - это символ любовной верности. Кроме того, говорят, что бирюза, притягивает любовь! Вот... я всё надеюсь! - и он вопросительно посмотрел на меня.

 

- Спасибо милый! Мне очень нравится твой подарок! - говорила я, медленно растягивая слова. Вся я как-то напряглась, в ожидании чего-то, что теперь уже не возможно избежать. Через секунду справилась со своими чувствами и предложила бодренько - Гош, а давай этот коньяк попробуем.

 

И мы стали пробовать этот прекрасный напиток. Допробовались до того, что оказались в комнате Гоши в его постели. Всё что потом происходило, я воспринимала как в тумане.

 

 Мысли путались, неизведанная раньше горячечная страсть, окутывала меня так, что я перестала понимать – где я, что со мной происходит. Я утонула в крепких объятиях моего первого мужчины. Мне уже было всё равно, что он со мной делает.

 

А делал он всё очень хорошо. Истома, знакомо начавшаяся где-то в затылке, опускалась всё ниже, и ниже. И, наконец, взорвалась мощной судорогой всего тела. Что-то напряглось у меня внизу живота, и вдруг утонуло в бесконечной и непереносимой радости, обретения совершенно новых для меня чувств.

 

Так в ту ночь я стала женщиной, плавно перейдя в это звание из разряда девственниц. Для Гоши это был неожиданный сюрприз. Увидев кровь на простынях, поняв, что со мной это происходит в первый раз, Гоша пришёл в восторг:

 

- Лю, милая, да ты же ещё не тронутая девушка! А я грубиян несчастный, с тобой, как с обычной женщиной поступил. Прости меня дурака, родная. Я был груб и бестактен! Ведь это для тебя событие эпохальное, насколько я понимаю. А, девушка? То есть, нет! Теперь уже женщина?!

 

- Да любимый! - только и смогла я выговорить, пересиливая ту безбрежную нежность, которая меня сейчас переполняла и не позволяла говорить. Горло перехватило спазмом, и я заплакала.

 

Удивительно, но это были слёзы радости. Думаю, так со всеми девчонками происходит, когда они переступают самую главную и новую ступень своей жизни. Сколько их ещё будет у меня?

 

- Лю, ты не беспокойся! Я сам обо всём побеспокоился. Я это... одел, чтобы не было детей, - Гоша как-то растерянно суетился возле меня. Старался успокоить, гладил, ласкал.

- Всё в порядке. Успокойся Гошенька. Мне очень хорошо, до слёз, - я прижалась к его горячему телу, успокаиваясь сама. Мой взгляд упал на крошечное пятно крови на простыне.

 

Это был грустный след покинувшей меня навсегда девичьей чистоты. И меня тут же охватила армавирская домовитость - Надо будет эту простыню простирнуть, вдруг твоя мама увидит? - тихо на ушко, сказала я парню.

 

Гошу от этих слов так и подбросило на кровати. Он засуетился, не зная как меня не потревожить, а простыню вынуть. Надо было ему помогать. Преодолевая слабость во всём теле, я просто в эту простыню завернулась и убежала в ванную комнату.

 

Там я кое-как, замыла следы оставшиеся от моей невинности на простыне, и повесила её сушить. Потом залезла в ванну сама и долго там лежала, перебирая нежные подробности того, что со мной произошло. Вот я и дожила до этого мгновения первого осязания мужчины в свём теле. То, о чём пугливо мечтает каждая девушка, произошло со мной сегодня.

 

Но почему, мне так не спокойно. Что-то мешает унестись в нежную ласку воспоминаний! Я ещё и ещё раз вспоминала мельчайшие подробности соития с Гошей, что я при этом чувствовала.

 Хотелось ещё раз пережить эту лёгкую боль первого мужского преодоления того, что и есть самое дорогое у нетронутой никем девушки. Теперь это всё позади. Воспоминая об этом мгновении, глубоко и надёжно погружёно, упаковано в девичьих воспоминаниях до конца жизни.

 

Но почему же мне так не спокойно? Беспокойство, как я поняла, шло из моего тела. Я недоумённо прислушивалось к нему. Мысленно прошлась по всем его закоулочкам и вдруг ощутила лёгкое жжение в мочках ушей. Притронулась к ним пальцами и поняла - это волновались и подавали какие-то сигналы серьги, подаренные Фрицем.

 

 Совершенно явственно, они этим волнением, показывали, что не довольны. В этом волнении чувствовалась их ревность к кольцу, подаренному Григорием. И в серьгах и в колечке были вставлены камешки бирюзы. И каждый камешек, кричал о своём - серьги о Фрице, камешек в кольце - о Гоше.

 

Я суетливо стала отстёгивать серьги, но у меня ничего не получалось. То ли пальцы были в мыльной пене, то ли ещё что. Факт оставался фактом - серьги я снять не могла. Меня охватило странное ощущение. Как будто меня держали в объятиях оба мужчины. Одного любила я, а другой - любил меня!

 

“Что я делаю? В какие игры я играю? Можно ли так жестоко, обращаться с душами двух мужчин? Как мне себя вести с ними? - это были вопросы, на которые я в том возрасте, ответа не знала”.

Сказав это, молодая женщина, выпустила тонкую струйку, ароматного дыма сигареты и стала задумчиво смотреть в окно.

 

- Лю, с тобой всё в порядке, - это беспокоился Гоша - Ты в ванной, наверное, полчаса. Возьми мой банный халат завернись в него, и пойдём в столовую.

От этого голоса, я встрепенулась, пришла в себя, и, завернувшись в полотенце, вышла к взволнованному Гоше.

 

Он обнял меня за плечи, ласково вытер мокрые плечи, и нежно поцеловал в шею. Потом долго говорил ласковые слова, успокаивал, гладил как маленькую. Затем решительно повёл меня в гостиную.

 

Мы опять продолжили нашу трапезу, поедая вкусную еду, приготовленную Гошиной мамой. Он ел с аппетитом, а я лениво двигала челюстями, наблюдая из-за опущенных ресниц за ним. Перед тем как мы сели за стол, Гоша поставил пластинку с оркестром Рея Конева. Это меня немного отвлекало от копания в мыслях, но видимо что-то всё же было заметно со стороны. Гоша обратил на это внимание.

 

- Лю, ты чего сидишь, как в воду опущенная. Не нравится мамина еда? - он вопросительно смотрел на меня, не забывая активно двигать челюстями.

- Да нет Гоша, всё очень вкусно, но... - я опять лениво поковыряла вилкой в тарелке - Но мне как-то не по себе.

 

- А что такое? - заботливо спрашивал Гоша.

- Понимаешь, я представляла себе это всё, как-то не так.

- Что не так? - обеспокоено, спрашивал Гоша.

 

- Ну, понимаешь, мне казалось, что это должно со мной произойти в первую брачную ночь, - я уже начинала набирать уверенность в голосе. Кажется я инстинктивно, начинала нащупывать правильный ответ, на душевное смятение - А так получается, что я испытала обыкновенное любовное приключение в твоей постели. Не надо мне было пить этот греческий коньяк! - это я уже сказала с раздражением.

 

- Ты хочешь сказать, что я тебя специально напоил, а потом взял в постели, как обыкновенную шлюшку? - Гоша уже злился.

- Ну не знаю? Шлюшка, не шлюшка, но что-то подобное с нами произошло - раздражение мужчины, передавалось уже и мне - Что мы теперь будем делать? - спросила я, глядя на него в упор.

 

- Что ты имеешь в виду?

- Как я знаю, правда теоретически, - я уже ехидничала - После того, что произошло с нами, мужчина обычно предлагает женщине, выйти за него замуж! Ничего подобного я от тебя не услышала. Вот я и спрашиваю - что мы теперь будем делать? В каком качестве ты меня теперь себе представляешь?

 

- Жениться? - Гоша растерянно забормотал, - Ну... я не знаю! Я ведь ещё учусь. Мне надо доучиться последний год. Потом выпускные экзамены. И вообще… как будет потом, я ещё не знаю… Куда меня распределят на работу…Как будет… - он испуганно смотрел на меня, ожидая моей помощи, как эту ситуацию разрешить. Но я помогать ему не собиралась.

 

- Да мы оба учимся, ну и что? Ты мужчина, который старше меня по возрасту. Разве ты не должен взять на себя какие-то обязательства по отношению ко мне? Кто я тебе теперь? - я пристально смотрела в его красивое лицо и видела только растерянность - Давай Гоша, становись взрослым мужчиной! - тут я специально стала давить на него, чтобы он отбросил прочь свой инфантилизм мямли и нерешительного маминого сынка.

 

- Людмила, ты так резко начала выяснять отношения... Я просто не готов... – он опять тянул резину этот студентик, представляющий себя в собственных глазах мужчиной-победителем. Мальчик, с которым мы недавно объяснялись в любви, в этой квартире, в его постели.

 

Что с ним происходит? Почему он трусит? Или он всё врал о своей любви? Ведь как всё должно быть? Как мне в те мгновения казалось, он просто должен был бы мне сделать предложение выйти за него замуж. Тем более, что физически, я уже стала его женой.

 Но он, не хотел идти этим путём естественным для влюблённых. Значит, какой напрашивается вывод? А то, что он меня по настоящему не любит!

 

Происшедшее, для него рядовой адюльтер. Он же не скрываясь сказал - “Я обращался с тобой как с обычной женщиной”. Дальше я уже добавила за него то, что он не говорил в слух - “А ты на моё несчастье оказалась девственницей. Теперь с тобой хлопот не оберешься!”.

 

- Да, действительно, теперь со мной хлопот не оберешься! - сказала я в слух - Хорошо ещё, что у тебя хватило ума, не сделать мне ребёнка, а то бы ситуация, выглядела бы совсем трагически! - говоря это я уже шла в спальню, подбирая по пути, разбросанные туфли, платье, чулки, лифчик и трусики.

 

 Каждая вещь, своей последовательностью, опять горько мне напоминала о той глупости, которую я позволила сотворить с собой, как себе, так и этому разгорячённому мужчине,.

О чём же ты думала девушка, когда постепенно разрешала снимать с себя всю эту одежду? Подумала и сама ответила - О любви я думала! - вот о чём.

 

Мне казалось, что отдаюсь любимому мной человеку. Подсознательно, я, конечно же, надеялась на его порядочность. И коньяк здесь не причём. Не он затмил мой разум, а чувство любви, беспредельной нежности к человеку, ведущему девушку к брачному ложу.

 

Это было совершенно осознанное мною чувство - отдать любимому человеку самое дорогое. Подразумевалось, что это «дорогое» он воспримет трепетно и будет вместе со мной благодарно нести всю жизнь.

 

Медленно одеваясь, я уже на трезвую голову понимала - Григорий напуган. Он не предполагал от меня такой реакции, а просто планировал после трапезы, опять увести меня к себе в спальню. А тут, на тебе... Девчонка подняла такой женский переполох... Ужас! Требует жениться на себе! Считает, что у неё появились какие-то права на тебя. А ты ни сном, ни духом, к этому не готов.

 

Мысленно проговорив совершенно понятные переживания этого мальчика, я спокойно, ничуть не стесняясь Гошиных глаз, облачалась в свои одёжки. Застегнув на спине лифчик, я спокойно, глядя ему в глаза, сказала:

 

-                Значит парень, решаем так,! Живи спокойно, ничего мне от тебя не надо. Кольцо я оставлю себе на память, чтобы помнить свою дурость и доверчивость. Пусть оно напоминает мне, какая я наивная дурочка. Извини, конечно, что я устроила тебе разбор наших отношений, прямо в постели – «с пылу, с жару» наших любовных игр.

Мне кажется, что так будет лучше и спокойнее на будущее и тебе, и мне. По крайней мере теперь, все точки над “i” мы расставили. Самое главное, что после этого разговора ты опять свободен как ветер. Да и я тоже! Прощай, любовничек! Спасибо за освобождение меня от «пут» девственности!

 

Я не отказала себе в удовольствии, лягнуть Григория словами на прощание, но так… легонько, не больно!

В свою квартиру я вошла совершенно успокоенная. За окном были сумерки, уютно горел свет на кухне, физически я ощущала себя прекрасно, но душа требовала разрядки – поплакаться кому-то «в жилетку». И я разрядилась на маму.

 

- Мама, ты можешь меня поздравить!

- С чем это, доченька?

- Я только что лишилась девственности и стала настоящей женщиной. Как тебе это нравится? - я с вызовом смотрела на маму. Она прижала кулачки к губам и смотрела на меня испуганно.

 

- Не волнуйся мамочка, детей не будет. Мой мужчина, об этом позаботился, - продолжала говорить я без всяких интонаций в голосе. Потом встала, подошла к кухонному шкафу и стала заваривать чай - Давай мамочка, запьём это грустно-радостное событие чайком.

 

- Господи, Людочка, да что же случилось с тобой?

- Что случилось, я тебе уже сказала. Грусть в другом! - я разливала чай по чашкам - Я отдала свою невинность любимому человеку, как мне думалось, а он оказался обычным трусом. Вот от этого я и не могу оправиться.

 

- Садись деточка поближе, и всё, всё расскажи, - мама уже оправилась от шока услышанной новости и брала инициативу в свои руки - Это Гоша, да?

- Да мама. Это Григорий. Когда всё произошло, я спросила у него, что теперь с нами будет, и кто я теперь для него? А он только бормотал невразумительное про учёбу, неясное будущее и всё такое.

Ну, я и поняла, что я хоть и стала мужней, но не его женой, а самое главное, что он меня не любит! - после этих слов, мужество покинуло меня, и я разрыдалась на мамином плече.

 

- Люд, но если так случилось, что же теперь делать - насильно мил не будешь! - мама продолжала ласково гладить меня по головке, как маленькую - Но тебе надо жить дальше. Знаешь, что я тебе скажу?! В каждом трагическом повороте жизни, человек должен видеть не только плохое, но и хорошее.

 

 А хорошее надо понимать так: считай, что сегодня, твой Ангел хранитель, отвернул или отвёл тебя от этого мальчика. Видимо не тот это человек, который должен идти с тобой рука в руке до конца жизни. Смирись с этим, продолжай жить. Тебе ещё только двадцать лет исполнится в августе. Жить тебе ещё и жить. Встретишь ещё своего суженного, поверь мне.

 

- Наверное, мама ты права. Так мне и надо. Главное в сегодняшнем событии вот что - нельзя сидеть сразу на двух стульях. Поэтому я и села между ними, прямо на пол. Хорошо ещё, что не очень больно заднице! - грубовато закончила я свою мысль.

- Это как понимать?

 

- А вот так. Смотри, что мне сегодня подарил Гоша - и я показала золотое колечко - А серёжки в ушах видишь? Это мне Фриц подарил!

- И всё равно не понимаю? - растерянно спрашивала мама.

 

- Что тут не понимать? Видишь, в обеих вещицах камешки - бирюза. А камень бирюза связан с любовью. Вот у меня и получилось - один камешек подарил мужчина, который меня любит, это серёжки, а другой камешек, подарил мужчина, которого я люблю. Вернее любила, - с некоторым ожесточением и злостью сказала я - Что теперь будет со мной, не знаю?

 

- Ну, так и снимай их к «ядрена фене», чтобы они тебе голову не морочили! - то же ожесточённо и грубо сказала мама.

Это было самый мудрый совет, который смогла дать мне в тот вечер мама. Как только я сняла с себя эти украшения, мне стало как-то спокойно, и я смогла трезво оценить события сегодняшнего дня.

 

Неожиданно и совершенно не к месту моего настроения, раздалась длинная трель междугороднего телефонного звонка.

- Людмила, здравствуйте. Как поживаете. Фриц говорит! - на другом конце провода, в телефонной трубке, бился энергичный голос моего немецкого воздыхателя. Прямо как почувствовал, что-то случилось со мной.

 

 «Случилось Фриц! Случилось! Но тебе этого не узнать никогда!». В телефон  я говорила другие слова:

- Я узнала Фриц. Добрый вечер. Поживаю я ничего, - хотела добавить “хорошего”, но сдержалась. Нечего к моему паршивому настроению, ещё и немецкого мужчину пристёгивать - Как поживает папа?

 

- Папа удивляется, почему мы с ним не имеем от вас вопросов - хихикал Фриц - Может быть вы стесняетесь, так это не есть правильно! Между прочим, я начал тихо-тихо изучать русский язык, как вам это нравится, Людмила?

- Ой, Фриц, ну, конечно же, нравится. Вот будет здорово с вами на русском языке говорить.

 

- Это всё папа. Он сказал: «Фриц, если мы собираемся плотно работать на российском рынке, надо изучать их язык. Любому народу нравится, когда с ним говорят на его родном языке». Как вы думаете, это правильно?

- Фриц, скажите папе, что моему «народу» это нравится.

 

Когда я рассказала об этом разговоре Сергею Ивановичу, ему идея папы Фрица очень понравилась.

- Значит понимаем так: их банк, действительно благожелательно рассматривает сотрудничество с нашей экономикой. Если сын владельца банка сел за изучение русского языка, это уже серьёзно.

 Кстати, а как развиваются ваши отношения с Григорием Акопяном. Мне стало известно, что он с сокурсником заняли два первых места на международной олимпиаде по математике в Салониках. Очень рад за вашего знакомого!

 

Я подозрительно посмотрела на “шефа” - очень уж «в десятку» задал он этот вопрос. Ой, не спроста это! Не думаю, что Григорий всё рассказал о нашей ссоре друзьям в Университете. Не хотелось так думать, а всё-таки. Почему так точно прозвучал вопрос Сергея Ивановича?

 

- Да он мне рассказал об олимпиаде во всех подробностях. Я его ездила встречать в аэропорт. Он очень доволен результатом поездки в Грецию и рад своей победе на олимпиаде, - я испытующе смотрела, не изменится ли лицо “шефа”. Нет, не изменилось. Может, не знает? Да, конечно, не знает.

 

Всё же, я была уверена, что Гоша будет джентльменом до конца и не станет трепать языком в университетских коридорах, что смог уложить девчонку в свою постель, К тому же ещё и девственницу. Не будет в лицах расписывать другие интимные подробности этой победы.

 

“Ах, как же хорошо я думала о своем первом мужчине. Как потом выяснилось, всё случилось как раз наоборот. Конечно же, он поделился этой “новостью” с Серёжей и именно в подробностях. Тот “по секрету”, рассказал всё Наташе.

 

 В результате, вся знакомая мне новогодняя компания, оказалась в курсе моего “падения” в кровать Гоши. Как и по каким каналам, эта информация достигла “шефа”, мне неизвестно до сих пор.

 

Но в ту встречу, он уже знал все подробности о моём прелюбодействе, и был страшно доволен моему разрыву с Григорием!” - рассказав это, молодая женщина, сверкнула глазами и жёстко добавила –

“А как вы думаете. Меня включили в очень секретную игру, на государственном уровне. Что «они» так меня и отпустили бы свободно бегать по мужским кроватям? «Им» было важно, в первую очередь то, как развиваются мои отношения с сыном немецкого банкира!”

 

- Я что-то не так делаю, а Сергей Иванович? - решила я подтолкнуть его к откровенному разговору, но ошиблась. - Боитесь, что я перестану интересоваться Фрицем? Что ни будь, испорчу? - я продолжала нахально его тормошить и даже провоцировать на откровенный разговор. Но “шеф” был мужчина крепкий, и его не так-то просто было вынудить раскрыться передо мной.

 

- Ну что вы Людочка. Всё в полном порядке. Мы очень довольны результатами. Продолжайте в том же духе.

 

С заданиями института без помощи моего математического гения, я справлялась с большим трудом. Отдаю должное. Предыдущие консультации Гриши, сделали своё дело. Благодаря его помощи, с математикой я уже была почти на “Ты”. То есть не совсем так. Но знания в области математики, которые были в начале моей учёбы, и теперь, конечно же, были несравнимо лучше.

 

Первые ростки науки о финансовых законах, забрезжили только в самом конце учебного года. Началось изучение предметов, прямо связанных с экономикой и финансовыми потоками.

Я рассказала об этом Фрицу, и он очень обрадовался. На этом он не успокоился, и вскоре, я получила от него длинное письмо. Это была программа моей предстоящей стажировки в папином банке.

 

 По ней, мне предлагалось многое предварительно изучить по учебникам. Фриц дотошно записал мне перечень вопросов, которые и будут потом в центре стажировки. С его письмом я обратилась к “шефу”.

 

- Мне тут многое не понятно. Посоветуйте, что мне делать? А то я буду потом краснеть в Германии.

- Делать буду я. Значит так! По этому списку будем готовить необходимые конспекты. Дадим консультанта. Он будет всё с вами разбирать и объяснять. От вас будет только необходимо изучить необходимые разделы науки о финансах и готовиться к стажировке. Согласны?

 

Еще бы не согласна! Блестяще! Мне такой подход очень нравился. Кроме того, я действительно увлеклась новой для меня наукой. С консультантом, всё это будет гораздо проще. Ай, да Сергей Иванович, какой молодец! Вот теперь я на практике смогу почувствовать, что меня поддерживает очень серьёзная организация!

 

Хотя я и не сомневалась, что “организация веников не вяжет, организация делает... конспекты”. Вскоре с толстенной пачкой этих конспектов, со мной встретился маленький, лысенький старичок.

 

- Позвольте представиться. Я Михаил Абрамович Старосельский, доктор экономических наук. Я подготовил вам конспекты по вопросам бухгалтерского учёта.

- Вы ничего не напутали? - тревожно спросила я  - Я ведь студентка финансового института, заочного правда.

 

- Я девушка ничего не путаю уже почти пятьдесят последних лет. Всё, что вы будете изучать - это финансовые потоки, которые учитываются в бухгалтерских проводках. Именно это и будет предметом вашей стажировки в банке.

 

Дальше последовала его образная лекция о принципах бухгалтерии, налогах, отчётности и учёте. Из всего сказанного, я поняла только десять процентов, в чем стыдливо и призналась Михаилу Абрамовичу.

 

- Это не страшно, девушка. Именно на это я и рассчитывал. А вы рассчитывайте на меня, как на вашего индивидуального консультанта. Поверьте, скоро мы с вами будем щелкать эти понятия как орехи, - он по-доброму засмеялся и отечески похлопал меня по коленке.

 

Учитель он был прекрасный. Я влюбилась в него, как школьная ученица. Михаил Абрамович обладал прекрасным даром очень просто объяснять, сложнейшие понятия. Это мне потом в жизни очень пригодилось. В трудные моменты моей дальнейшей жизни, в памяти всегда всплывали его объяснения, и всё сразу становилось на свои места.

 

Я с легкостью необыкновенной, написала экзаменационные задания и благополучно перешла на второй курс финансового института. Экзамены в институте иностранных языков, я вообще «перещёлкала» почти не напрягаясь, и была переведена на третий курс. Начиналось лето, и мы с мамой стали готовиться к поездке в Германию.

 

Сергей Иванович, находил любой удобный повод, чтобы встретиться со мной. Во время этих встреч мне всё время казалось, что он хочет что-то спросить, но не решается:

- Сергей Иванович, у меня такое впечатление, что у вас вертится вопрос ко мне, а вы всё не решаетесь спросить, - я решила всё же выяснить это для себя - Давайте, спрашивайте.

 

 - Действительно, Люда вы правы, есть у меня вопрос. Он настолько деликатный, что я всё не решаюсь спросить, - “шеф” смотрел на меня, даже как-то жалобно - Но я всё же рискну.

 

И опять он начал меня выспрашивать о моих чувствах к Фрицу. Как могла, я что-то мямлила в ответ. В конце концов, я разозлилась и сказала ему, что даже древние мудрецы не знали чётких ответов на эти вопросы:

 

- Если я не ошибаюсь, в притчах Соломона сказано примерно так. “Два мне не понятно - путь орла в небе и движение волны в океане, а третью я не пойму никогда - путь мужчины к сердцу девы!” - я выжидательно смотрела на “шефа”.

 

 

Часть 2 – Глава 3

Служебная командировка в Германию

 

 

- Вот это да! - восторженно и даже театрально, восхитился он - Аплодисменты! Актёры выходят на поклон! Думаете, что одолели меня, и разнесли в пух и прах? Не дождётесь! Я мужик умный и много чего за свою жизнь перечитал, - он искоса посмотрел на меня и сказал со значением

 

- А так же перевидал! - Мы ведь не о какой-то абстрактной деве говорим. Мы говорим о вас. Чувствую, что по-хорошему и дружески, вы не понимаете, тогда давайте официально. Мы решили направить вас и маму, в служебную командировку в Германию.

 

- Господи Иисусе Христе! - тут я действительно оторопела - В какую ещё командировку? Меня Фриц приглашает приехать в гости, не так ли?

- И так и не так! Немцы-то приглашают, но понимают, что вы приедете в Германию за свой счёт! Это-то вам понятно. Билет на самолёт стоит дорого. Да и другие непредвиденные расходы могут появиться – это же для вас чужая страна. Вы об этом с мамой задумывались?

 

- Ну, в общем... как-то в скользь...- я подумала, что мы с мамой на эту тему вообще не говорили - Но в принципе, стоимость двух авиабилетов туда и обратно, наверное, преодолеем. А сколько это будет стоить?

 

- Вот именно, “сколько это будет стоить” - “шеф” иронически передразнил мой вопрос - Должен сказать, что “стоить” будет очень прилично, даже дорого. Кроме того, необходимо иметь валюту на “карманные расходы”. Те рубли на валюту, что официально меняет наш Интурист, это слёзы. На них только в платный  туалет в аэропорту сходить. Вы знаете, что туалет в Германии платный?

 

- Что-то в этом роде, я слышала, - конфузливо сказала я - Конечно же нашим туристам, меняют валюту на копеечные суммы... – дальше я растерялась окончательно и я подавленно смотрела на Сергея Ивановича - А действительно, как всё это нам с мамой организовать?

 

- Ничего вам организовывать не надо. Хотя о мощных возможностях вашей мамы мне известно, - он искоса, взглянул на меня – Напрягать её бюджет не будем. Единственно, что надо сделать, это попросить Фрица, прислать через своё посольство, приглашение на ваш приезд.

 

Дальше! Под это приглашение, мы оформляем туристическую путёвку с программой свободного передвижения по Германии. Мы же оплачиваем вам билеты на самолёт туда, и, между прочим, обратно. Вы не забыли, что числитесь в штате УПДК?

 

- Ой, конечно же, забыла. Они мне тогда за работу прошлым летом всё выплатили. Больше меня туда не вызывали. Так значит в Германию это они будут меня отправлять? - проявила я сообразительность.

- Именно! - почти сурово сказал “шеф” – Но туда вам ходить не за чем. Всё организуем мы. К вашему сведению, эта командировка, широкому общественному оповещению, не подлежит! Ясно!

 

- Так точно! Товарищ командир! - я дурашливо подскочила со стула, встала по стойке смирно, щёлкнула каблуками туфелек, и резко опустила голову, касаясь подбородком груди. Вспомнила к месту, что так было принято «отдавать честь старшему» у царских офицеров.

 

 На моё счастье, каблуки были не высокими, а то я могла бы свалиться, к ехидной радости “шефа” за мою дурашливость. Он смотрел на меня иронично и ожидал, когда ребёнок перестанет шалить.

 

- А теперь кадет, слушай мою команду! Вольно, можно сесть и оправиться, - Сергей Иванович, решил ребёнку подыграть. Эту игру он воспринимал лучше, чем мои слёзы. Свою растерянность в этом случае, он, конечно же, помнил

 

– На кадета не обижайтесь. Мы же вам ещё звание не присвоили, так что пока потерпите, - дальше он заговорил более мягче - Приглашение из Германии означает, что их семья предоставляет вам жилище и питание. Не будете же вы просить у них деньги “на шляпки”?

 

- Мама ещё хотела машину на прокат взять, чтобы тётушек повидать - сконфужено вспоминала я.

- А вот об этом, разговор у нас особый. Сначала закончим разговор про организацию вашего пребывания в семье господ Фон Кнопф. Командировка, о которой я говорю, будет предусматривать расходы на питание и оплату вашего передвижения в городе.

 

 Надеюсь, что господа, кормить вас будут. Так, что всё сэкономленное можете тратить как хотите. И ещё. Мы попросим руководство Госбанка СССР, сделать исключение для вашей маленькой туристической группе, и поменять рубли на валюту не как обычно. Теперь насчёт срока вашей командировки.

 

 Стажировка в папином банке, как говорит Фриц, предусматривает для вас десять дней. Плюс четыре дня, добавляем вам от нашего “командования”, - тут “шеф” позволил себе улыбнуться - Итого мы оплачиваем через УПДК две недели вашего пребывания в Германии, - потом взглянул на меня искоса, как-то тяжело вздохнул и сказал

 

- Но общее ваше с мамой пребывание в Германии не должно быть больше месяца. Эти дни мы обязаны предусмотреть, так как не знаем, - тут он опять строго на меня взглянул - Как будут развиваться отношения с Фрицем, это раз! Второе! Как пройдут ваши встречи с тётушками, это два! Да и визу, больше чем на месяц, вам не дадут.

 

- Сергей Иванович, вы опять опрокинули на мою бедную головушку, горшок с кашей, с непривычной для меня информацией. Пожалели бы девочку, разве вам меня не жалко? У меня в голове «каша»! Командировка в Германию, УПДК, Госбанк, валюта, никому ничего не рассказывать - “ни-ни”, виза не больше месяца...  - действительно растерянно ныла я.

 Только теперь подумалось, что материальная сторона этой поездки раньше мне в голову не приходила.

 

- Максимум, как могу пожалеть - это погладить по головке, хотите? - “шеф” привстал со стула и уже было занёс ладонь, но увидел мой испуганный протест и смутился. - Я чуть было вашим папой не заделался. Совсем девочка заморочила голову старому воину-профессионалу. Да, вот ещё что! Надо вам с мамой сфотографироваться на загранпаспорт.

 

Посмотрев на мой совершенно удручённый вид, Сергей Иванович решил дать мне перерыв и подумать, а сам ушёл на кухню. Там он долго гремел посудой, а потом появился с торжественным видом и с подносом в руках. Вот это да! Мой грозный “шеф” с подносом в руках, как заботливый муж, утром у постели молодой жены. Я тут же спохватилась, и пожалела об этой пошлой мысли, но было поздно.

 

- Ну не совсем как муж, и не у постели молоденькой жены, но... что-то в этом роде! - и мужчина опять покраснел. Потом мгновенно оправился от минутной слабости, и почти грубо проговорил фразу из известной кинокомедии - Кушать подано, мадемуазель, садитесь «жрать» пожалуйста!

 

- Фи, как грубо, милорд! - я пыталась подыграть смущённому мужчине - А я на мгновение размечталась!

- И не мечтайте! К сожалению, быть в этой роли мне так и не пришлось, - и опять он на мгновение расслабился. Но это было мимолётной тенью, которая мигом испарилась.

 

Я тут в магазине по дороге сюда купил миндальные пироженные. Продавцы сказали, что свежие. А кофе я сварил “по-турецки”, но с ванилью и чуть добавил “Рижского бальзама”. Это мой фирменный секрет. Так и быть, передаю вам бесплатно. Авось пригодится, как знать?!

 

Я лакомилась пироженным, запивая его мелкими глотками чудесным кофе. Восторгалась ароматом ванили и бальзама, благодушествовала. Я ласково смотрела на этого загадочного мужчину такого жёсткого в деле, но такого беспомощного перед женской слабостью.

 

 Не умеющий остановить женскую истерику, но владеющий феноменальной способностью читать мысли на расстоянии. Прекрасно распланировавший моё “внедрение” в высшие эшелоны банковских и финансовых кругов Германии, но спотыкающийся на неровностях моего девичьего непредсказуемого характера и поведения.

 

 Я его по-женски даже жалела. Выкинет какой-нибудь фортель эта девица, и пойдёт “под хвост” прекрасно спланированная акция внедрения “агента влияния”. Чтобы отвлечь “шефа” от его феномена - чтения мыслей, я благодарно сказала:

 

- Пирожные и кофе замечательные! Спасибо вам, очень вкусно. Можно я вас поцелую в благодарность за это? - я сама внутренне побледнела, от страха за свою нахальную выходку. Но ничего не поделаешь - женская душа потёмки даже для самой женщины.

 

Мне просто хотелось сбить спесь с этого мужлана. Подумаешь, какой он строгий и неприступный! А вот давай посмотрим, как ты отнесешься к женским чарам и играм. Ноги меня уже несли к ЭСИ. Странно, но мне показалось, что он был в ужасе от моей выходки.

 

 И тут я с удивлением обнаружила, что тоже читаю чужие мысли. Видимо, такие способности, необъяснимо открываются у людей, во время пика интимной близости, а может быть душевного устремления? Не знаю, как это объяснить, но я уверенно читала мысли ЭСИ:

 

“Вот Серёга ты и попался. Эта девчонка, кажется, может тебя закрутить в хвост, как у мопса. У этой породы хвост, как бараночка лежит у них на спине. Так и ты лежишь на спинке, истосковавшийся по женской сердечной ласке. Не доласканный ты Серёга.

 

Очень у тебя мама была властной и суровой. Эти качества своего характера передала, а то, что пацану надо иногда в мамину юбку уткнуться, похныкать там, а ты его должна ласково гладить по головке, это ты, мать, всегда забывала делать!”

 

Читая мысли этого мужчины, я уже решительно его чмокала в щёчку, сначала в левую, а потом, чуть подумав - и в правую. Но на этом, моя взбалмошность не остановилась. В каком-то сердечном порыве, я ласково погладила ЭСИ по голове. Волосы его, от этих моих движений, смешно задрались хохолком на затылке. Это было так смешно, что я не удержалась и хихикнула.

 

Это мгновенно подбросило ЭСИ со стула, лицо его исказилось от гнева и он яростным шёпотом, грубо сказал, впервые назвав меня по фамилии:

- Оболенская! Я вам запрещаю выделывать со мной подобное! Я тут, понимаешь, на мгновение расслабился, а вы... руки распускаете! - последнюю часть фразы, он выдавил из себя, через силу. Видно было, с каким трудом, он отходит от очарования, полученной женской ласки.

 

- Да, что вы так всполошились ЭСИ? - всё ещё хихикая, теперь уже, как-то по-дурацки давясь смехом и показывая пальцем сначала на него, а потом на зеркало, говорила я - Посмотрите, какой вы смешной!

- Что это ещё за ЭСИ? - он уже почти справился со смущением, приглаживал хохолок на затылке поплёвывая на ладонь как это делают мальчишки. И, между прочим, сам хихикал, глядя на себя в зеркало - Вот видите, что вы со мной сделали - шут какой-то гороховый, а не начальник!

 

- Во-первых, вы мне не начальник. Во-вторых, я вас поцеловала в благодарность за кофе и пироженные... ну, как папу что ли. И потом, вы же сами хотели меня по головке погладить? - тут я замялась, застеснялась, а в голове бежала мысль - “То же мне дочь объявилась! Здрасте, приехали!”

 

 - А в-третьих, это я сама придумала, как про себя вас покороче называть. Извините, что в слух произнесла - Сергей Иванович. Извините, ещё раз! Больше не буду! - я скорчила гримасу, набедокурившей девочки-подростка.

 

- Ладно! Так и быть, на первый раз прощаю. Но учтите: во второй раз, поставлю в угол, шалунья! - он принял игру, чтобы успокоить меня, но, кажется, и себя, то же.

 - Сергей Иванович, если уж у нас такой “отеческий”, - на последнем слове я сделала нажим - Разговор пошёл, давайте будем до конца откровенны. Мне очень хочется и дальше помогать в работе, к которой вы меня готовите.

 

 И я вам обещаю, что не подведу. Так и хочется с пафосом сказать “Честь имею!”, но я не военный, а простая девушка, которая любит свою Родину. Поэтому могу только обещать – и дальше всё буду делать честно!

 

- Людмила, теперь последнее. Это очень деликатно, даже секретно, я бы сказал. Вот вам телефон нашего Посольства в Берлине. Запомните фамилию человека, записывать нельзя! Если будет происходить, что-то не так, и вы окажитесь в неприятной ситуации позвоните ему. Вам помогут. Мне звонить из Германии, категорически запрещаю. Принимайте все решения на месте. Я уверен, что всё будет хорошо! Ну, с Богом!

 

Последняя фраза так не вязалась со всем предыдущим, с обликом этого мужественного человека, что я на мгновение остолбенела. А ещё больше растерялась, когда он осенил меня крестным знаменем!

 

Православная вера, давно и прочно вошла в быт моей семьи. Все мы были, как говорится - воцерковлены. Аккуратно посещали православную церковь. Бабушка заставила меня выучить несколько молитв. Осеняла меня крестным знаменем перед важными событиями, да и не важными, то же.

 

Я этим хочу сказать, что православное крестное знамение, не было мне в диковинку. Но, чтобы это сделал сотрудник КГБ, было для меня откровением. Ещё больше ЭСИ меня удивил, когда после этого трижды меня расцеловал - “Перед дальней дорогой, как полагается у православных христиан!” - сказал он на прощание.

 

Это, вполне русское Благословение перед трудной работой, очень меня растрогало и придало уверенности, в правоту той миссии, которая мне предстояла. Значит все страхи бабушки, в отношении “этих страшных людей”, можно, после такого прощания, забыть. Видимо и в этих органах, люди служили своей Отчизне не за страх, а за совесть.

 

 По крайней мере, в отношении Сергея Ивановича, я была уверена. Вот он-то с чистой совестью, и  мог сказать - ”Честь имею!”. Кстати, качество души человека, которую называют “совесть” означает – со-вестью! То есть с “вестью Божественного послания» относительного того, что должен и не должен делать человек! Не зря ведь укоризненно говорят: «У тебя совесть есть?», осуждая за неблаговидный поступок.

 

Крестное знамение ЭСИ в конце нашего разговора, как-то успокоило меня, придало уверенности. С этим хорошим чувством мы с мамой и стали готовиться к путешествию. Наш приезд в Германию, по приглашению семьи Фон Кнопф, планировался на конец июня. Не буду утомлять рассказом о деталях суеты сборов двух женщин, перед дальней дорогой.

 

На этом фоне звонок университетской Наташи-математички и её информация, как бы невзначай, о том, что у Музы и Георгия, началась какая то амурная связь, меня особенно и не тронула. Мы с ней изредка перезванивались по принципу - привет-привет, как дела? - хорошо! - ну звони - обязательно. Но этот её звонок, оказался со смыслом.

 

- Да, Людочка, чуть не забыла. А как у тебя отношения с Гошей?

- Да, ничего особенного. Я теперь математику, сама одолеваю. Вроде получается. Так, здороваемся иногда.

 

- Ой, тогда я тебе по секрету скажу. Представляешь, тут однажды, подходит ко мне Муза и говорит: Наташ, а ты не можешь со своей соседкой сходить погулять вечером. На пару часиков, а ключ от вашей комнаты в общежитии, оставьте мне.

 

 Я, конечно, удивилась, хотя и скумекала, что у нее, наверное, амурные дела. Оставить ей нашу комнату она не просила никогда! Спрашиваю - это у тебя, любовное свидание? А она - да так, вроде того. Спрашиваю, а с кем? А она говорит секрет! Представляешь?

 

Ну, мы с Людкой, решили выяснить, кто этот счастливец. Кто с ней в нашу комнату вошёл, мы не увидели. Музка ведь хитрющая. Говорит - вы с Людкой походите у главного подъезда, а я в окно буду смотреть. Если вас не увижу, то значит подглядываете. Конечно же, от такой конспирации мы с Людкой загорелись от любопытства, сама понимаешь.

 

Погулять-то мы в начале погуляли, а потом спрятались у нас на этаже в тёмной комнате. Оттуда весь коридор виден, как на ладони. Сидели там, сидели, соскучились страшно. Как вдруг: открывается дверь нашей комнаты и кто бы ты думала выходит? Георгий, собственной персоной.

 

Довольный, глаза горят, из ноздрей пар. Зыркнул глазами туда-сюда и в лифт. Мы бросились к себе. Открываем дверь и видим картину. Музочка, то же довольная, распаренная, как после бани, светится вся, как зорька лазоревая. Перестилает кровать. Она свои простыни из дому приносила.

 

Спрашивает - а девочки, уже погуляли? Говорим - погуляли, а ты? А она, ой, спасибо девчата, выручили. Так нам тут с моим молодым человеком хорошо было! Мечтательно так глазки к потолку поднимает. Ну, мы естественно спрашиваем, а кто этот счастливец? А она - не спрашивайте девочки, это секрет.

 

 Аспирант один женатый. Боюсь, не удержитесь и проговоритесь кому-нибудь. Жена его узнает и такой трам-тара-рам устроит – будет жуткий скандал. Раз такое дело мы настаивать не стали. Вот такие подруга, у нас дела в группе. Как интересно?

 

- Нет не интересно. И вообще Наташа, ты мне со своими сплетнями - кто как, да с кем - больше не звони. По делу, пожалуйста, а так не надо. Не интересует это меня, понятно! - и так это жёстко у меня получилось, что Наташка тут же распрощалась.

 

“Честно скажу, неприятно мне было тогда услышать такую новость о парне, которого я, хоть и короткое время, но любила. Да, любила! Это я уже твёрдо знала. Но так же твёрдо знала, что теперь он мне безразличен. Хотя... Эта его связь с Музой, как-то резанула по сердцу разочарованием!” - и опять сказав эту фразу, красавица на кухонном диване, нервно заерзала и попросила ещё чашечку кофе с ванилью и рижским бальзамом.

 

Наконец наступил день нашего отлёта. В аэропорт нас с мамой, провожал отчим. Его прощальный букетик цветов мы в самолёт брать не стали – оставили на столике дежурной. Я подумала, что Фрицу будет неприятно видеть нас выходящими с цветами из самолёта, когда он, наверное, придет встречать меня с огромным букетом. Что это будет так, я была уверена, зная тонкую натуру Фрица. Всё же не виделись целый год.

 

В день отлёта с утра, мама потрудилась над нашими лицами на славу. И себе и мне она сотворила настоящее чудо. И причёски, и макияж лиц, да и одежда, всё было подобрано, с великолепным маминым вкусом. Красотки, не красотки, а то, в что это были две элегантные особы, это точно.

 

 Подтверждение этому мы увидели в аэропорту на услужливых лицах носильщиков, таможенников, да и других мужчин. Я то и дело ловила на себе их восхищённые взгляды. Мне вдруг показалось, что где-то в толпе мелькнуло лицо ЭСИ. Но это было как мгновение, и оно тут же исчезло. Может, показалось? Наверное, показалось!

           

 

В Кёльн мы прилетели, в середине дня. В толпе встречающих, я сразу же увидела Фрица. Он радостно махал мне рукой.

- Вот это и есть господин Фриц Фон Кнопф? - спросила тихо мама, пока мы шли к выходу, толкая перед собой багажные тележки с нашими чемоданами. - Вполне достойный молодой человек, - потом подумала и сказала - С виду!

 

Когда мы вышли из таможенной зоны, Фриц сначала бросился ко мне, но потом спохватился, и принял достойный мужской вид. В руках он держал два чудесных букетика цветов в форме миленьких розеточек. Одну, он с поклоном вручил мне. При этом, очень изящно поцеловал мне ручку. Вторую цветочную “розетку”, он держал наготове, ожидая, что я представлю его маме:

 

- Мама, познакомься. Это господин Фриц Фон Кнопф!

- Натали Оболенская - сказала мама, на французский манер, сделала чуть заметный книксен. Фриц, так же элегантно вручил цветы маме и поцеловал ручку.

 

- Позвольте сделать вам комплимент, мадам. Ваш немецкий язык безупречен! - потом повернулся, чуть назад и, сделав указательный жест, сказал - Это наш слуга, он позаботиться о вашем багаже.

 

Это был высокий статный мужчина лет пятидесяти в белоснежной форменной одежде. Дождавшись окончания наших взаимных приветствий, он надел фуражку и покатил наши багажные тележки, показывая путь нашего следования.

 

Пока мы двигались по залу аэропорта, вслед за слугой, а я, разинув рот, оглядывалась по сторонам, мама успела мне шепнуть: «Прекрасно вышколенный слуга! Не так ли?».

 

Но мне было не до этих светских бесед. Вокруг бурлила совершенно не знакомая мне жизнь. Обилие рекламы, ярких плакатов, всё это сверкало в электрическом освещении, и лучах солнце. Меня, с непривычки, это всё оглушило, и я изображала на лице вежливую улыбку, чтобы скрыть растерянность. Фрицу пришлось несколько раз обратиться ко мне, прежде чем я сумела прийти в себя, и начать отвечать на его реплики.

 

- Людмила, вы первый раз в Германии?

- О, конечно же, Фриц. Вы же знаете, что у меня такая короткая биография, что она поместится на обыкновенный тетрадный лист. В Кёльне я  первый раз. Да, мама, а ты? - я выставила на передний край своей защиты маму.

 

 Сама же, продолжала рассматривать диковинное оформление аэропорта и лица людей. А смотреть было на что. Я не увидела ни одного хмурого или озабоченного лица. На оборот. Люди оживлённо общались между собой. При этом они всё время улыбались, а иногда начинали громко смеяться.

 

 Для меня, московской жительницы, это было удивительно. Кругом такая жизнерадостность, вежливость, предупредительность. Интересно, думала я про себя, почему это так? Краем уха я слушала оживлённую беседу мамы с Фрицем.

 

- Нет, Гер Фон Кнопф! В Кёльне мне бывать не приходилось. Единственно, что меня связывает с этим городом это “одеколон” - “вода из Кельна”. Вообще-то я предпочитаю освежающие запахи французских духов “Мадам Роша”. И ещё. Несколько лет тому назад, мне пришлось с мужем быть на симпозиуме медиков в Париже. А вы господин Фон Кнопф? Бывали в Париже?

 

- Можно вас просить мои госпожи. Давайте обращаться друг к другу просто по имени. Мы же не на дипломатическом рауте! Если не возражаете, конечно? - получив от нас с мамой утвердительный кивок, он продолжал - Уважаемая Натали! Зимой я езжу во Французские Альпы под Гренобль кататься на лыжах, а летом - на любительские соревнования по теннису.

 

Дальше, я уже слушала в пол-уха, так как опять погрузилась в новые впечатления. Наконец мы вышли на привокзальную площадь. Фриц уверенно вёл нас, лавируя между автомобилями. Наконец мы остановились у огромной машины, с характерным треугольником в круге на капоте.

 

Так я впервые увидела представительский автомобиль фирмы. Особенно меня, как автолюбителя, поразили толстенные покрышки. Рядом с этим автомобильным монстром, моя “Волга”, выглядела бы сиротливо. Но я была патриотом своей любимого автомобиля, и не предала свою послушную мне “красавицу”.

 

 Салон “Мерседеса” поглотил нас в себя, окружив уютом и комфортом. Заднее сидение вместила всех троих. Фриц расположился между нами. Пока шофер лавировал в потоке автомобилей, Фриц стал нам рассказывать:

- Мои дамы, позвольте мне рассказать о программе вашего пребывания у нас в семье. Сейчас нас везут в отель “Четыре сезона”. Вам забронирован номер люкс до вечера следующего дня.

 

 В Мюнхен мы выезжаем на поезде завтра, - Фриц нажал кнопку, и из передней стенки, выехал бар с напитками и стаканами - Что желают дамы - сок, вода, а может быть чего-нибудь покрепче? - он весело смотрел на нас.

- Милый Фриц, дамы желают сок, - стараясь скрыть смущение от такого великолепия, сказала мама.

 

- В принципе, можно было бы выехать на поезде и сегодня вечером, но мы подумали, что небольшая экскурсия по Кёльну, вам будет интересна. Поезда у нас ходят, преимущественно ночью. Вечером заходишь в вагон, ложишься спать, а просыпаешься уже в месте назначения.

 

Спать можно в поезде до девяти утра. В десять, уже удобно появиться на переговорах. Все деловые люди так и делают - очень удобно. Я езжу также, - Фриц весело рассмеялся - И зачем я всё это вам рассказываю?

- Нет, нет, Фриц - заинтересованно сказала я, чтобы его подбодрить - Нам всё это интересно. У нас не так.

 

Дальше я распространяться не стала, вспоминая наши вокзалы, толпы замороченных людей, их встревоженный вид. Не к месту вспомнила анекдот, но в слух его рассказывать не стала, а вам расскажу.

 

“Как-то немец поехал по нашей стране на поезде. Приехал и рассказывает о своих впечатлениях. Прекрасная страна, говорит. Всё у них удобно. Особенно в названиях городов. Представляете, каждая станция на железной дороге называется “Кипяток”!” - женщина на кухонном диване весело рассмеялась, подождала пока слушатели успокоятся, и продолжила свой рассказ.

 

- Дальше наша программа будет такой: вечером ужин, утром - экскурсия по городу, обед, отдых, вечером отъезд в Мюнхен. Как, мои дамы, устраивает вас такой напряжённый график? - Выстрелив всё это телеграфным текстом, Фриц, вопросительно смотрел на нас. Дождался нашего согласия и продолжил:

 

- Что касается вас Людмила, папа разработал для вас программу стажировки. Между прочим, он учредил для вас стипендию, - тут он опять мило улыбнулся - Как девушке-студентке: на косметику, маникюр и маленькие женские безделушки.

 

- Это уже, наверное, слишком, - как-то неуверенно сказала я - Деньги у нас с мамой есть, - потом подумала и сказала - Мы конечно не богачи, но деньги у нас есть. Достаточно того, что вы и так тратитесь на нас сейчас, - тут я сделала неопределённый жест рукой.

 

- Людмила, поверьте, папа это решил от чистого сердца. Я очень прошу, не обижайте его, договорились, - тут он, как бы невзначай, прикрыл мою руку своей рукой.

 

Гостиница с названием на французском языке - “Четыре сезона”, размещалась в здании, старинной архитектуры. Я только краем глаза увидела, как наш слуга, распоряжается нашими чемоданами, объясняя что-то подскочившим двумя мальчиками-носильщиками в форменных тужурках отеля и смешных шапочках, на резинках.

 

 Фойе, было застлано коврами, лампочки в старинных бронзовых канделябрах, светили уютно. В боковых нишах, светились витрины бутиков, приглашая купить то, что забыли дома в спешке сборов в дорогу. Всё венчал, монументальный прилавок “Reseption”, где оформляли будущих, и отъезжающих постояльцев.  После оформления документов Фриц сказал:.

 

- Мои дамы. Я предлагаю сделать так. Сейчас все расходимся по своим номерам. Два часа для отдыха, вам хватит?

- Вполне!

- Тогда, через два часа, я жду вас здесь, - с этими словами, он передал нас мальчику посыльному, предварительно, вложив ему в руку чаевые. Он был уверен, что мы не сообразим сами отблагодарить сопровождающего. Если говорить честно, то верно - не сообразили бы. Мы ещё только осваивались с местными прядками и культурой.

 

Номер, встретил нас очень комфортной обстановкой. Две спальни, с широкими кроватями. Два душа с туалетами и биде. Огромная гостиная с бесчисленными креслами, диванами, столиками, настольными лампами. Абажуры были из разноцветных стёклышек, что образовывало фантастическую игру цветных световых зайчиков на потолке и стенах.

 

На маленьком столике стояла корзина с фруктами. Мама вынула из неё визитную карточку, и прочитала: “От администрации отеля. Добро пожаловать! С нашими комплиментами! Счастливого отдыха!”. Выглядело это очаровательно и мило. Сразу же поднялось настроение, и мы с ребячьим визгом, разбежались по ванным комнатам.

 

Разрумянившиеся после душа, блаженствуя в банных халатах, которые ожидали нас в ванных, закрутив полотенцами волосы в тюрбанчики, мы вальяжно расселись в удобные кресла. Полакомились фруктами, вытащили из бара номера по бутылочке ситро и, смакуя их мелкими глоточками, перешли к обсуждению ситуации:

 

- Как ты мама?

- Дочь, это просто фантастично! Такого грандиозного приема, я не ожидала. Знаешь девочка, я думаю, что ты Фрицу очень серьёзно запала в душу.  

- Боюсь, мамочка, что тут ты права - я поддержала её предположение - “И кто его знает, чего он вздыхает...”  - дурашливо пропела я куплет известной песни о безответной любви.

 

Через два часа надушенные, в макияже, который мама сделала нам для солнечного дня, в лёгких французских платьях, мы выпорхнули из лифта. В холле отеля нас уже ждал Фриц. Позади него, почтительно сняв фуражку стоял в ожидании распоряжений слуга - водитель. Увидев нас, Фриц молитвенно прижал к сердцу руку, склонил голову и восторженно сказал:

 

- Мои дамы, вы обе похожи на лесных фей, нечаянно залетевшие в этот душный отель! - и он галантно, поцеловал наши ручки.

Весёлой гурьбой, мы отправились в ресторан гостиницы. Было время позднего ленча, поэтому решили много не есть, а приберечь силы для вечернего ужина. Так, на лёгкие желудки, мы погрузились в автомобиль и поехали кататься по Кёльну.

 

 Про этот город написано достаточно подробно в справочниках туристов, поэтому, не буду их перечислять. Грандиозное впечатление, конечно же, произвёл городской католический собор.

Хотя, мне больше по душе наши православные храмы. В их облике нет средневековой насупленности снаружи, и  мрачноватыми отсветами солнца, через мозаичные витражи - внутри. Впрочем, это моё мнение.

 

Обилие впечатлений, нас утомило. Поэтом, Фриц, видя нашу усталость, отменил ужин в ресторане и предложил нам пойти в свои постели пораньше, чтобы выспаться после длинного дня.

- У меня на завтрашнее утро есть предложение. Как вы смотрите на то, чтобы с утра поплавать в бассейне отеля. Скажем, часов семь?

 

- Я «за»! – с молодёжным энтузиазмом поддержала я его предложение, заняться водным спортом, не выходя из гостиницы.

- Я, пожалуй, воздержусь, - сказала мама. Но мне и Фрицу, сразу стал понятен этот дипломатический ход мамы.

 

- Даю маленький инструктаж. Людмила, вы поднимаетесь в бассейн на лифте прямо в халате. Там и позавтракаем после километрового заплыва, - Фриц так и светился радостью от предстоящей встречи со мной без зоркого маминого ока. - Мадам, я вас очень прошу, закажите себе по телефону завтрак в ресторане прямо в номер.

 

К посещению бассейна я с мамой стала готовиться сразу же, как вошли в свой номер. Спасибо маме, она постаралась полностью обновить наш летний гардероб. В том числе, она приобрела для меня очень модный тогда во Франции, купальник.

 

Когда я его одела в первый раз, то смущённо зарделась. В нём моё тело было совсем, как мне казалось, не защищено. То есть я, казалась себе больше раздетой, чем одетой в тоненькие полоски и бретельки.

 

А тут ещё требовалась и “хирургическая” операция - сделать эпиляцию волосков на ногах вокруг этих ленточек. Это мы и предприняли под мой неумолчный визг, сопровождающий каждый, покидавший моё тело волосок. Со слипающимися от усталости глазами, мы с мамой долго колдовали над этими “супостатами” – волосками, которые портят всю картину для мужского глаза.

Наконец мама одобрила общий вид моего тела, перед решающей демонстрацией моего купальника Фрицу, завтра в бассейне. Ох, уж эта женская судьба! Наконец, всё кончилось, и я с вздохом облегчения нырнула в уютную кровать.

 

В семь утра, в полной “боевой” экипировке купальника, в накинутом халате, я боязливо выглянула в коридор гостиницы. Всё было не привычно - в халате, да в лифт. Хорошо ещё, что я ехала в кабине одна. Лифт мягко вознёс меня под крышу гостиницы.

 

Когда я из него вышла, меня ласково окутал тёплый пар от большой массы воды. Фрица ещё не было и я, воровато оглянувшись, бросилась “ласточкой” в воду бассейна. Не обращая внимания на внутренний антураж бассейна, я в стиле “кроль” стала «наплывать» свой километр от стенки к стенке.

 

Этому стилю я научилась ещё в Армавире, привезла его в Москву и отточила его до совершенства, как говорили мне специалисты. Особенно мне удавался поворот возле стенки - кубарем, под водой. Увлёкшись плаванием, я долго не обращала внимания на мужчину, стоящего на краю бассейна. Наконец, до меня дошло, что это Фриц и надо сказать “доброе утро”.

 

- Доброе утро, Фриц.

- Доброе утро, Людмила. Вы так красиво плаваете, я залюбовался. Научите меня? Я так повороты у стенки делать не умею!

 

Он красиво нырнул с бортика, и мы достаточно долго отрабатывали с ним поворот у стенки в воде. Наконец устав, решили отдохнуть и вылезли из воды. Краем глаза, я видела, что Фриц одобрительно осмотрел чуть прикрытую, с позволения сказать, этим  купальником мою фигуру.

 

- У вас прекрасная фигурка, - он не удержался, и всё же сказал в слух о своём восторге. В ответ, я то же вызывающе осмотрела его ладную фигуру спортсмена, улыбнулась и сказала:

- Я вижу, вы то же работаете над своим телом. Получилось очень не плохо. Вполне!

 

И в самом деле, выглядел он прекрасно. Не знаю, как другие женщины, но мне нравится, когда у мужчины на груди не подушка из волос, а скромное обрамление грудных мышц и сосков.

Смотреть на него мне было приятно. Приятно до того, что внизу что-то сжалось и отпустило. Странно, но этого со мной не было никогда. Подумаешь, увидела голого мужчину?! И, внезапно, я поняла причину своего волнения.

 

“Слушай подружка, а ведь ты теперь уже женщина! А раз так, нет ничего удивительного, что женская сущность немедленно прореагировала на вид мужчины, который вполне может стать причиной зарождения новой жизни в тебе! Как знать?!

Видишь, как тебя трясёт, только от одного его вида! Внимание - будь осторожна, а то он живо уложит тебя в постель”. После Гоши, я как-то перестала стесняться подобных мыслей, в моей бедной головушке.

 

Фриц заказал нам завтрак в бассейн по европейскому стандарту, и в ожидании официанта мы растянулись в шезлонгах. Я легла на спину и закрыла глаза, сознательно подставив для обозрения мужских глаз, своё, чуть прикрытое купальником, тело. Он же наоборот, лёг на бок и пристально рассматривал эту бесплатную картину полуобнаженного женского тела.

 

“Посмотри, мужичёк, посмотри на девочку из Армавира! Конечно, в таких шикарных машинах мы не ездим, но спортом занимаемся. От того и есть на что тебе посмотреть! А ты девка, ой, какую игру затеяла с пареньком. Смотри, один раз уже обожглась!” - мелькнула в голове осторожная мысль.

 

Завтрак, был лёгким, но сытным. Мы весело обсудили дальнейший план на сегодня. Решили позвонить маме, пригласить её в бассейн и провести тут время до обеда, то есть до ленча.

Потом должен быть отдых, легкая пешая прогулка, ужин и отъезд на вокзал. К моей тайной радости, мама от посещения бассейна отказалась. Вдвоём мы весело проводили время.

 

Помещение бассейна было до пола из стекла. Поэтому, даже не вылезая из воды, можно было обозревать окрестные дома, улицы, панораму огромного города.

На вокзал, мы приехали необычно для Московских условий - за пять минут до отхода поезда.

 

- Фриц, а мы не опоздаем? - беспокоилась мама.

- Ну, что вы фрау Оболенски, - Фриц, почему-то, назвал маму по фамилии - У нас ещё целая вечность.

 

В вагоне, нас разместили в четырёх купе. Меня и маму разделили по отдельным купе, а Фриц и его слуга, заняли два соседних. Только войдя внутрь, я поняла, что мне разместиться тут с мамой, было бы очень не комфортно. Верхняя полка, не привычно для нас, располагалась очень низко.

 

 Только потом я сообразила, что немецкие вагоны ниже наших. Видимо из-за высоты туннелей, которые для экономии европейцы прорубали с более низкими сводами. Опять же их географические расстояния, не шли ни в какие сравнения с Российскими просторами.

 

“Комфортно, не комфортно, а спать в этом купе всю ночь ты будешь одна. Поняла замысел Фрица?” – вдруг пришла беспокойная мысль. Но не думаю, что молодой человек, прекрасного аристократического воспитания, собирался скрестись ночью под моей дверью. А как знать?

 

 - “Небось, читала в романах: у этой знати, горничные беременеют, как кошки. Не от ветра же! Запрись и замри! Тоже мне! Натянула на себя “голый” купальник, вот он и подумает теперь невесть, что про тебя! А вдруг ты его специально зазывала, тогда, в бассейне”.

 

Последняя мысль, бросила меня в краску. А ведь действительно. Купальник был совершенно бесстыдный, да ещё эта, как её - эпиляция... В этих мыслях меня и застал вежливый стук в дверь.

 

- Господин Фон Кнопф, приглашает дам в ресторан, на вечерний кофе! - это был слуга, затянутый в строгий костюм - Я буду вас сопровождать до вагона-ресторана. Мадам уже готова, ждем только вас фройляйн.  - с этими словами, он обратил внимание на мой испуганный вид - Что ни будь случилось, вас кто-то напугал?

 

- Ничего не случилось. Просто я в этот момент думала... - тут я спохватилась - Я буду готова, через минуту!

Я заперла дверь, и усмехнулась - не хватало ещё, броситься на грудь этого чопорного слуги, и просит у него защиты от посягательств его господина на мою женскую честь. И тут я  опять улыбнулась, от одной глупой  мысли.

 

 А есть ли у меня теперь, после Гоши, “честь”? Да, вопрос? А как же мой лозунг - “Честь имею!”? Нет, всё же он касается души, а не тела. На этом я успокоилась, вышла в коридор, и мы “гуськом”, двинулись за господином-слугой.

 

- Мам, а ты обратила внимание? Здесь все говорят “одну минутку”, “сей секунд”, и всё в таком роде. То есть у них готовность, что-то выполнить, почти нулевая. А у нас? Самое распространённое обещание - “сейчас”! Почему так? Как ты думаешь?

 

- Всё просто. Это наши огромные расстояния. Страна наша большая и в длину и в ширину. Пока, куда-то дойдешь... – она не закончила мы входили в вагон-ресторан.

Когда я рассказала про «сейчас», Фриц долго смеялся над нашими с мамой рассуждениями, об обиходных русских выражениях, скрывающих в себе глубокую суть нашей страны.

 

- А я даже не задумывался на эту тему, - весело смеялся он - Значит у вас “сейчас”, а мы говорим - “сию секунду”! Вы, наверное, правы. Мы будем ехать до Мюнхена, всего только ночь. Лёг, заснул, проснулся, приехал. Да, мои дамы, вашу страну надо изучат очень скрупулезно.

 

Нам европейцам и в голову бы не пришло, так рассуждать о вашей стране, - и он опять улыбаясь, повторил - Большая страна - “сейчас”. Маленькая страна - “сию секунду”. А ваши люди, чувствуют «великость» своей страны, даже в таком расхожем выражении?

 

- Думаю, не все. Действительно жить в большой стране, не только не просто, но и трудно. Наши люди настолько заняты житейскими проблемами, что на такие тонкости, у них просто не хватает времени.

Ай да, мамочка! Прямо настоящий дипломат, восхищённо подумала я, слушая её рассуждения.

 

Никто у меня под дверью ночью не скрёбся. Возможно, я этого и не слышала, так как спала крепко, как сурок. Разбудил меня только стук в дверь.

- Фройляйн, позвольте мне подать ваш утренний кофе.

- Подождите. Я не одета, лежу в постели.

 

- Именно в постель я и хочу подать ваш кофе.

Я открыла дверь, опять укуталась простынёй и смотрела удивлённо на приспособление в руках слуги. Это был маленький столик, ножки которого, вежливо обняли меня, поверх простыни.

 

 Столик был устойчивым, с него было удобно снять чашку дымящегося кофе. Рядом лежала сдобная булочка, а в розетках - масло и джем. Обычный европейский завтрак.

“Ничего себе у меня жизнь настала. Кофе, да, ещё в постель! Помнишь, как один юморист сказал:

 

- Можно ли подать самому себе кофе в постель? Можно! Для этого надо встать, сварить себе кофе, потом раздеться, лечь в постель и выпить!” - я тихонечко хихикнула, вспомнив эту шутку, и быстро закончила завтрак.

Из коридора уже был слышен голос Фрица:

- Мои дамы, в нашем распоряжении только двадцать минут. Иначе поезд отвезёт нас в депо. Туда машине будет трудно проехать. О чемоданах не беспокойтесь!

 

 

 

Часть 2 – Глава 4.

Мюнхен. Стажировка в банке

 

 

 

Может ли наша девушка, собраться утром для выхода на улицу за двадцать минут? Может! Я всё успела сделать: и умыться, и “навести красоту” на своё лицо. Помогали молодость и летнее тепло.

 

На привокзальной площади Мюнхена, нас ждали две машины. Одна спортивная, а другая, не менее солидная чем в Кёльне. Фриц обратился к нам с просьбой:

- Фрау Оболенски, вы не будете возражать, если ваша дочь поедет в моей машине.

С этим словами, он указал на чудесную спортивную машину с откидным верхом. Возле неё стоял другой слуга, который нам вежливо поклонился, держа форменную кепи в руках. Я проследила за тем, как мама погрузилась в машину, такую же просторную, как и в Кёльне. Она весело махнула рукой:

 

- Фриц, пожалуйста осторожнее на дороге! - и потом материнское предупреждение мне - Смотрите, не шалите в дороге.

Спортивная легковушка с откидным верхом, так и манила меня, попробовать её на ходу:

- Фриц, а можно я вас прокачу? У нас дома “Волга”, и я езжу на ней почти год без аварий!

 

- О, конечно фройляйн. Только осторожнее. У неё двигатель в двести лошадиных сил. До скорости сто десять километров в час, она разгоняется за секунды.

- А почему вы сказали до ста десяти?

- Это лимит скорости на дорогах Германии. Правда, я иногда нарушаю, - смущённо сказал Фриц, и шутливо приложил палец к губам - Но это большой секрет. Только не проговоритесь папе!

 

Машинка оказалась, чуткой, послушной и действительно скоростной. Сквозь шум ветра, который беспощадно трепал мои волосы я услышала предупреждение Фрица:

- А вы Людмила, оказывается, скорости не боитесь? Посмотрите на спидометр?

 

Я взглянула, и ахнула. Мы неслись со скоростью сто шестьдесят километров, а я даже не заметила. Я тут же сбросила скорость до немецкого лимита. Встречный ветер сразу стих. Мои волосы теперь, просто ласково шевелил ветерок, на скорости, которую немцы определили, как комфортную. Дорожное покрытие было гладким, как зеркало. Я наслаждалась поездкой, держа в руках руль этого двухсотсильного монстра.

 

Боковым зрением я видела, что Фриц сидит в пол-оборота ко мне, и внимательно меня разглядывает. Я улыбнулась: пусть смотрит, главное – воли не даёт рукам. Воспитанный, молодой человек. Спасибо его бабушке Гертруде! И тут, в порыве благодарности к бабушке, я сделала глупость.

 

 Сама не знаю зачем, я правой рукой нежно пригладила растрёпанные волосы Фрица. Он тут же её поймал, поцеловал в ладонь, а потом в то место, где бьётся на запястье пульс. Ощущение нежности, было настолько интимным, расслабляющим и приятным, что я тут же почувствовала нежные схватки внизу живота.

 

“Ты, что девушка, с ума сошла!? Не хватало ещё, чтобы тебя тут же в машине завалили на спину. Обалдела, ненормальная!”.

Я спохватилась и осторожно, высвободила свою руку, благо впереди был крутой поворот. Какая же я глупая. Мужчина может подумать, невесть что про меня.

 

Но Фриц, больше никаких романтических попыток, не предпринимал. Как оказалось в дальнейшем, ничего по собственному “хотению”, он никогда не предпринимал, а только после моего таинственного, разрешающего, знака.

 

Сорок километров до загородного особняка семьи Фон Кнопф, мы пролетели по хорошей дороге, как вихрь. Вернее, я пролетела. У ворот Фриц попросил меня поменяться с ним местами. Сев за руль, он медленно подъехал к воротам, достал пульт и нажал кнопку. Ворота, гостеприимно, распахнулись.

 

- Я подъеду сам, а то папа мне не простит, что я заставил вас трудиться за рулём.

- Но ведь это я сама попросила.

- Не имеет значения. Давайте подождём вашу маман. И вообще, подъезжать к нашему дому надо чинно и благородно. Уверен, что папа сейчас у окна.

 

Через несколько минут подъехала машина с мамой, и мы колонной двинулись по въездной аллее. Дом был похож на старинный замок. Солидный и монументальный. Стены его скрывал плющ. Газоны были подстрижены, дорожки подметены. Всюду были цветы - в горшках перед домом, на окнах, словом, дом в них утопал. Когда мы остановились, меня окружила таинственная тишина. Изредка чирикала какая-то пичуга.

 

Открылись двери, и на лестницу перед входом в дом, высыпала многочисленная челядь. У нас даже в глазах зарябило. Парадом командовал, видимо мажордом. Он с достоинством поприветствовал сначала Фрица, а потом меня и маму.

 

- Гер Фриц, я имею точные распоряжения, как расселить наших гостей.

- А именно?

- Дамы будут жить в мезонине, правого крыла. Отнесите вещи, - это было уже приказание прислуге - Сопроводите дам, помогите им разместиться. Ленч в двенадцать, как обычно.

 

- Я зайду за вами, а то в нашем доме можно и потеряться. Потом привыкнете, а на первый раз в обеденный зал проведу я.

Мезонином, оказались огромные апартаменты. От такого их размера, мы с мамой даже растерялись, в начале. Две спальни со своими ванными, гостиная, музыкальный зал с роялем и электронной аппаратурой, комната отдыха. Всё это было обставлено, старинным мебельным гарнитуром.

 

 Как только мы остались одни, то затрещали как сороки, так нам хотелось поделиться впечатлениями. Незаметно пролетело два часа. В дверь вежливо постучал Фриц, и мы отправились на ленч, вернее на “смотрины”.

 

Папа и мама Фрица, встретили нас в обеденном зале. После не долгих взаимных приветствий, прошли к столу. Ленч проходил в каком-то неловком, по крайней мере так нам показалось, молчании. Потом только выяснилось, что за едой в этой семье, разговаривать не принято. После этого, все прошли в каминный зал. Туда принесли кофе и напитки.

 

- Рады приветствовать вас в нашем замке, - начала разговор мама Фрида, и гостеприимно стала предлагать на выбор кофе, чай, напитки - Фриц, нам много рассказывал о вас и вашей необыкновенной стране. Она в нашем понимании, просто гигантских размеров.

 

- Послушайте, что я услышал от наших гостей.

Фриц рассказал о нашем понимании русского “сейчас”. Его родители выслушали рассказ сдержанно. По их чопорному виду чувствовалось, что официальная часть взаимного знакомства впереди.

 

- Фройляйн Людмила, вы мне понравились сразу, как только я услышал, что вы желаете учиться, как экономить деньги, - начал разговор папа Отто - Да, кстати, - он обратился к маме - Ваша фамилия Оболенски, это совпадение или есть какая-то связь со старинным русским родом?

 

Папа и Фриц, очень походили друг на друга. Оба поджарые, подтянутые, с прямыми спинами. Мужчины явно любили спорт, так как обладали хорошей реакцией и скоординированными движениями походки. Она у них поэтому, была очень мягкой. Так легко, обычно, ходят спортсмены. Мама Фрида, то же не отставала от мужчин, но была по женски мягка и элегантна.

 

 Видно было, что она пользуется дорогой косметикой, следит за своей фигурой с помощью, как массажистов, так и спорта. Я уже предвидела, что у неё с мамой возникнут особые женские интересы на почве секретов ухода за лицом, и другими мамиными секретами в области стройной фигуры. Так и случилось, в дальнейшем. Фрида и мама стали почти подругами на этой почве.

 

- Нет, Гер Отто, вы не ошибаетесь. Моя мама и мой папа из этого старинного рода. В течении трёхсот лет правящей династии Романовых - Гольштейн - Готторпских, наши предки были очень приближены к престолонаследникам России! - всё это мама произнесла без запинки, на прекрасном немецком языке.

 

 Это было неожиданно, даже для меня. Я, по детски, открыла рот от удивления. Так мама при мне ещё не говорила никогда. Реакция слушающих была то же интересной.

Папа Отто, как бы удивлённо, откинулся в кресле на спинку. Видимо от неожиданности услышанного он даже опешил. Мама Фрида, наоборот, выпрямилась, как-то подавшись вперёд к маме. Вид всех сидящих вокруг нас был, прямо скажу - восхищённый.

 

“Ничего себе информацию, мама выдала! Теперь все присутствующие должны пасть ниц перед такими, почти, царскими особами. Ну не совсем царскими, но всё же. Вот это, мама, даёт! Знай наших!”.

 

- К сожалению, мой папа Серж, исчез без вести вместе с белой армией в Турции. У меня к вам будет просьба. У меня есть тётушки. Они были в своё время замужем здесь в Германии. Одна - Рената, вышла замуж за графа Мюллера. Он когда-то занимался недвижимостью. Другая - Анна, вышла замуж за бумажного фабриканта Хаккера.

 

 А вот третья - Доротти, самая загадочная из маминых сестёр.  У неё был роман с медиумом Хохользе. Как их всех разыскать, я не представляю. Живя в нашей стране, сделать это не возможно по известным причинам политики закрытости, - мама, при последних словах смотрела на наших хозяев в упор - Что я могу предпринять, здесь в Германии, посоветуйте! За любую помощь, я буду весьма признательна.

 

- Сейчас, мне сказать нечего, - медленно, с расстановкой, но уверенно говорил папа Отто - Но обещаю, что завтра я вызову моих юристов. Они вас выслушают. Если ваши тётушки живы, и они в Германии, то мы их разыщем.

 

Дальше он стал разговаривать со мной:

- Фройляйн, а для вас я приготовил программу стажировки в моём банке. Фриц, я знаю, вам уже рассказал, - взгляд папы, по мере нашей с ним беседы, становился мягче, а из голоса исчезали суховатые нотки - Думаю, завтра мы начнём, с экскурсии по банку, если вы не возражаете.

 

- Гер Отто, большое спасибо вам за заботу обо мне. Я с удовольствием пройду стажировку в вашем банке, но... - я постаралась сделать на лице мину, маленькой девочки, которой и хочется, и страшновато, что-то взять - Я ещё так мало знаю о финансах и о деньгах. Я ведь только, только окончила первый курс финансового института, а это пока в основном математика. Как бы мне не опозориться перед вашими специалистами?!

 

- Я вижу, что ваша дочь, большая скромница, - обратился папа Отто к маме - Четыре, да нет, пять языков, если считать ещё и русский, это она называет мало. Учится в двух высших учебных заведениях, всё успевает, и остаётся ещё к тому же и хорошенькой девушкой, - тут папа улыбнулся мне, склонил голову, и неожиданно поцеловал мою руку.

 

“Ну, девки, вы и попались! Теперь вам с мамой придется держать круговую оборону! Влюблённый сынок, а тут ещё и папочка, не потерявший интерес к сексуальным играм. Подожди, он ещё за твою мамочку возьмётся. Тебя он, конечно оставит сыночку. Не боись!” – Ох! Опять во мне армавирский уличный говорок.

 

- Спасибо за комплимент, Гер Отто, - выступила на передний край разговора мама – Дочь - это моя тихая гордость. Тем и утешаюсь в этой жизни.

 

“Ой, ой, что делается, вы только посмотрите. Маман начала кокетничать с мужиком! Вот это да - “утешаюсь”, “тихая гордость”. А что же ты тогда меня с папой бросила?” - неожиданная злая мысль, пронеслась вихрем, и исчезла. Я тайком и быстро оценила внешности двух женщин - мамы и жены Отто, и подумала, а ведь у маман есть шанс! Какой? Это я стыдливо из своей дурьей “башки”, быстренько вытряхнула.

 

- Фройляйн и вы фрау, не будете возражать, если мы перейдём просто к обращению по именам, - предложил папа Отто, а мы с мамой, конечно же, не возражали - Тогда договоримся так. Вы Людмила, будете стажироваться в банке, изучая пока только самые простые денежные операции. Получите представления по компьютерной обработке финансовых документов, ну и так далее.

 

 Всё будет очень просто, но, надеюсь, интересно. Это я вам гарантирую, - закончив, он позвонил в колокольчик. Немедленно отворилась дверь, в зал вкатили тележку. На ней в ведёрке стояла бутылка шампанского и фужеры - Предлагаю тост за наше знакомство!

 

После ленча, все вышли пройтись по дорожкам парка. Фриц, вёл меня под руку, стараясь чуть отстать от родителей. Постепенно замедляя наши шаги, мы оказались на безопасном расстоянии от ушей мам и папы Отто.

 

- Поздравляю Людмила. Папа, в вас не ошибся, а кроме того вы ему понравились это было видно по всему.

- Спасибо Фриц. Я не очень глупо себя вела? - кокетничала я.

- О нет, ну что вы. Вполне. Как вы смотрите на активный отдых?

 

- Очень даже положительно. Я люблю всякие спортивные игры. Между прочим, я мастер спорта по стрельбе.

- Да что вы говорите. Ну и девушка, прямо кладезь талантов. У нас в доме есть подвал. В нём можно будет устроить тир. Вы стреляете из пистолета?

- Из ружья то же.

 

- Тир сегодня не обещаю, а вот постукать по мячу на теннисном корте, это можно. Вы играете в теннис?

- Совсем немного. Один из моих тренеров сказал, что мне предстоит семь потов согнать, возле тренировочной “стенки”, прежде чем выходить на корт.

 

- Не очень этично, так девушку обижать, - возмутился Фриц - Но через сетку-то мяч перебросить можете?

- Обижаете Фриц! Посмотрите сами. Но будьте ко мне снисходительны на корте, учите. Я старательная ученица.

 

- Значит, вы меня берёте в “гуру” по теннису? Это означает, что я ваш “гуру” в квадрате, я имею в виду, банковское дело.

- Спасибо, господин “квадратный гуру” - хихикнула я.

 

- Знаете, Людмила, игра в теннис очень помогает бизнесу. Играя с деловым партнёром, вы в неформальной обстановке прямо на теннисном корте можете, даже, заключать выгодные сделки. Есть только одно “ноу-хау”. Партнеру, от которого вам что-то нужно, надо на корте проигрывать. Тогда можете рассчитывать на хорошую скидку с цены контракта.

 

- Это меня воодушевляет. Я ещё только в начале дороги на Олимп финансовой славы, поэтому Фриц можете сгонять с меня “семь потов” на теннисном корте. А вашим “ноу-хау” я обязательно воспользуюсь, если вы, конечно, не возражаете.

 

- Ну, и девушка! Мастерски стреляет, знает иностранные языки, будет уметь играть в теннис, да вы просто “уникум”  - восторгался Фриц - Можно я вас так и буду звать “уникум”?

- Знаете Фриц, это очень сложно. По-моему, надо жить проще без напыщенности. Если хотите, зовите меня просто Мила. Это, кстати, легче произносить, а то вы все спотыкаетесь на первых звуках “люд” моего имени.

 

- Положим, я не спотыкаюсь, - заискивающе глядя на меня говорил Фриц, - Мне очень нравиться произносить имя “Людмила”. Это, кажется, на русском языке, означает “милая”? Я смотрел в словаре. Но “милая” уже ближе к моей восторженности, когда я вас вижу.

 

“Так, девочка, если его не прервать, он пойдёт дальше. Давай останавливай мужика, пока он не распалился во всю!”.

 

- А у вас есть теннисный корт? - сбила я его с мысли о романтическом продолжении игр с моим именем “милая”.

- О, конечно. Я думаю, что вам надо подобрать из наших запасов теннисную форму. Какой у вас размер ноги?

Фриц резво побежал к родителям, которые сидели кружочком в шезлонгах, попивая соки из стаканов, о чём-то разговаривая.

 

Когда я подошла к этой живописной группе, все уже были проинформированы о моих достижениях в спорте. Немедленно состоялся родительский совет. На нём было принято “решение” обучать меня ещё верховой езде и горным лыжам. Все смеялись, что Фриц, который немедленно напросился стать моим тренером, приобретает звание “гуру” в четвёртой степени. “Четверной гуру” звучал хуже чем “квадратный”, но я согласилась.

 

С лошадьми было просто, так как господа Фон Кнопф владели конюшней, с этим всё обстояло просто. С горными лыжами, было сложнее. При всём богатстве этой семьи, насыпать снег в этот мой приезд они не смогли бы при всём желании. По этому поводу я выразила сожаление на ушко Фрица.

 

 После короткого обсуждения было решено, что на зимние каникулы, меня приглашают приехать во Францию. Фриц очень рекомендовал горнолыжный курорт под Греноблем. Я опять, высказала свои доводы: «Как это я поеду одна без мамы? Не прилично девушке одной, “шаландаться” с молодым человеком.

 

 Да ещё во Французских Альпах, да ещё на неизведанных горнолыжных спусках! Поэтому, семейное приглашение, было сделано и маме. Армавирское уличное выражение “шаландаться”, конечно в разговоре не употреблялось. Оно было только у меня в голове, когда я строила фразу, с соблюдением немецкой грамматики.

 

В голове у меня опять звучал голос моей подружки-совести: “Опять напросилась, да, ещё и с мамой! А, почему с ЭСИ не согласовала? А где возьмёте деньги? Опять на “халяву” хочешь прокатиться? Смотри девушка, доиграешься!”

 

Пока эти стыдливые мысли, проносились у меня в голове, принесли теннисную форму. Папа Отто, внимательно всё осмотрел, одобрил, и вдруг вызвался пойти с нами на корт. Набравшись смелости, напросилась поиграть в теннис и моя маман. Это был сюрприз для меня.

 

 Насколько я помню моя мама, и спорт были всегда несовместимы - нонсенс какой-то. Но, наверное, маман знала, что делает и куда напрашивается. После небольшого переполоха от такой неожиданности, форму для тенниса принесли и ей. Мама Фрида, сославшись на какие-то свои женские недомогания, от тенниса отказалась. В результате образовались две смешанные пары. Был взят тайм-аут на переодевание, и все пошли в дом.

 

- Мам, а ты разве умеешь играть в теннис? Что-то я за тобой такой прыти не замечала? - я с подозрением уставилась на маму в короткой теннисной кофточке, юбочке и белых теннисных туфельках. Выглядела она прекрасно. Стройная, с длинными точёными ножками, аппетитной попкой, мама вполне тянула на тридцатилетнюю, ухоженную женщину.

 

- Не боги горшки обжигают. Чуть-чуть умею мяч перебрасывать, и достаточно. Как я выгляжу? – в вопросе было чисто женское желание, получить подбадривающее “Вполне даже ничего!”, что я и сказала. Я залюбовалась стройностью фигурки мамы. Странно, как ей идёт эта спортивная белая форма!

 

Прямо расцвела женщина на глазах. Я даже заподозрила, что её интересует не столько теннисный корт, сколько впечатление мужчин от её появления на нём. И не ошиблась, так как тут же услышала:

- А знаешь, почему Фрида отказалась? Я догадываюсь! Мы тут с ней шептались о её “целлюлите”.

 

- А это ещё, что такое?

- Вы молодые девушки и не подозреваете, как эта “гадость” портит жизнь женщин в моём возрасте. Особенно это происходит перед выходом на пляж, в бассейн, или, как сейчас, на теннисный  корт. Счастливые вы, потому, что нет забот о своём теле. Целлюлит, это женский ужас. Снимет красотка с такими проблемами платье, наденет купальник или такую короткую юбочку, и, бац, на лицо бабское несчастье. На самых аппетитных местах женского тела - на ляжках и ягодицах, становится видна эта мерзость.

 

- Что за мерзость, не понимаю? - я смотрела на эти места у мамы, и ничего не видела. Всё действительно было в меру выпукло, округло и, как выразилась мама - “аппетитно”. Для мужчин, наверное, в большей степени. Мне, например, то же нравится рассматривать красивые, стройные женские тела. Женское тело это чудо природной красоты, а значит предназначено для восторга в посторонних глазах.

 

- А мерзость потому, что бедная женщина именно в этих местах оказывается в безобразных вмятинах. Это эффект близко расположенной к поверхности кожи жировой прослойки. Жирок этот, женщины накапливают от лени. Его бывает меньше, когда занимаешься спортом, много ходишь, пробежаться, иногда, не грех. Вот на этой ловушке, Фрида и попалась. Кругом слуги, машины, всё подают прямо ей под нос. Разучилась женщина ходить и двигаться. Вот я ей и посоветовала, что делать надо.

 

- Что-то мамочка, ты мной не замечена в скоростном беге?!

- А когда тебе смотреть. Утром ты подскакиваешь и уносишься бегом в институт. А вечером и ночью, когда ты приходишь домой, я не бегаю. Ты ведь меня никогда не спрашивала: хожу ли я в спортивный зал, плаваю ли в бассейне, бегаю ли? К твоему сведению, я это всё делаю.

 

- Мамуль, я уже начинаю бояться. А вдруг и у меня, этот самый, как ты говоришь, целлюлит.

- Не беспокойся девочка. Пока ты ещё можешь полениться. Но только до тридцати. А там - «полундра - свистать всех на верх»! И ты начинаешь активную борьбу с этим женским ужасом.

 

Эффект, от нашего появления на теннисном корте был ожидаем. Мужчины, бессовестно уставились на наши голые ноги и другие соблазнительные места, туго обтянутые юбочками. Лёгкие теннисные рубашки, с глубокими вырезами на груди, довершали картину, чтобы вызвать мужской восторг.

 

 Мама, хотя и на большой скорости, навела нам обоим макияж - “женщина на солнце, в активных движениях”. Это доводило общее впечатление мужчин, при нашем появлении, до восторга. Обе мы с удовольствием наслаждались этим впечатлением.

 

Первым не удержался папа Отто. Гибким, чуть подпрыгивающим спортивным шагом, подошёл к нам, уверенно взял под ручки, подвел к столику с ракетками и мячами.

 

- Я думаю, что для начала, вот эти ракетки вам подойдут, мои дамы, - он растерял весь свой важный вид, с которым вчера принимал нас в первый раз. Теперь это был спортсмен, и очень красивый мужчина, в расцвете лет. Он решительно приобнял маму за плечи и повёл на второй корт.

 

- А ничего парочка, мой папа и ваша мама? Как бы чего не вышло! – удивлённо сказал Фриц с оттенком беспокойства.

- Не надо подозревать родителей в плохих намерениях - назидательным тоном, поправила я его игривые мысли - По крайней мере в отношении моей мамы.

 

Чтобы не заводить этот разговор в тёмные дебри, из которых трудно будет потом выбираться, я предложила начать игру. То ли Фриц, был хорошим и опытным партнёром, то ли я оказалась такой талантливой, но к своему удивлению, мне удавалось довольно ловко принимать на ракетку, и отбивать мячи.  Судя по тугим хлопкам ракеток на соседней площадке, маме то же удавалось не “ударить в грязь лицом”.

 

Потные и раскрасневшиеся, мы все присели на скамейки отдохнуть. Откуда не возьмись, появился кельнер, с подносом уставленным стаканами с водой и льдом. Мама, тут же прошептала мне на ухо:

- Что у меня с лицом? Тушь с ресниц не поплыла?

 

Ох уж эти женские волнения! Даже играя в теннис, но под взглядом мужчины, этот взволнованный вопрос задают себе все женщины мира.

- Ничего не поплыло, мамочка, у тебя всё в порядке. Как игра?

- Сопротивляюсь, как могу, - с достоинством сказала мама. - А как ты?

 

- То же, сопротивляюсь - сказала я с некоторым нажимом - Но с трудом! - Тут я спохватилась, так как наши мужчины прислушивались к русским репликам - Всё в порядке, господа! Это наши с мамой, секретные разговоры, не для ушей мужчин, - кокетливо извинилась я за нашу бестактность.

 

После этого извинения, нас с мамой стали хвалить, в два мужских голоса. И такие мы, и сякие мы. Молодцы, что мячи принимали, и на другую сторону откидывали. Слушали мы с мамой и цвели, как розы. А как вы думаете. Есть ли хоть одна женщина, которая бы не расцвела от комплиментов мужчин, да ещё на теннисном корте, где для неё ситуация приобретает вообще экстремальное положение.

 

 И красивой надо быть, и элегантной, и ловкой спортсменкой. Всё это должно быть одновременно! А как это всё совместить, когда пот льёт противными струйками и по спине, и по лицу.

Тут же вспомнился анекдот: “Не люблю жару - водка тёплая, а женщины потные. Начальник: вот и хорошо, тогда в отпуск пойдёшь зимой!”.

 

Между нами, девочками говоря, хвалили нас за ножки и фигурки, а не за мячи, которые мы “пуляли” в белый свет как в “копеечку”. Наши мужчины вспотели, бегая за отбитыми нами мячами. Папа Отто и Фриц были джентльмены, и за это им спасибо. Именно это, мы с мамой и сказали, в окончании горячих мужских похвал, в свой адрес.

 

- Мои дамы, я приготовил сюрприз, - весело произнёс папа Отто - Сегодня вечером, мы все идём в наш оперный театр, на балет “Спящая красавица”. В Мюнхене гастролирует немецкая балетная труппа. Своих артистов мы не имеем, поэтому для нас такие гастроли большая редкость, - папа Отто многозначительно посмотрел на нас и сказал - Мне позвонили из нашего Министерства культуры, сказали, что нам оставили билеты на этот спектакль.

 

К театру нас привезли в двух чёрных машинах. Мы с мамой, избалованные только одной возможностью, в любое время пойти на балет в Большой театр, это посещение театра в Мюнхене восприняли достаточно спокойно. Мы были спокойны, а местная публика была очень оживлена и взволнована, предстоящим зрелищем. Дамы были разодеты в пух и прах в блеске бриллианты.

 

 В фойе театра, как в парфюмерном магазине, нас окутали запахи самых дорогих духов. Мужчины были одеты по скромнее, как и полагается сильному полу. Одна только принадлежность к этому полу, значительно облегчала им жизнь, но это касалось немецких мужчин.

 

А вот восточные мужчины, видимо смотрят на это иначе. Вернее один из них. Посреди фойе стоял, наверное, магараджа из Индии, а может и не совсем оттуда. Но не в этом дело. Дело было в его одежде. На голове у него был тюрбан из золотых нитей. В центре тюрбана сверкал огромный камень. На такой дорогой тюрбан стекляшку не прикрепят.

 

 Значит, камень был полудрагоценным. На шее у него была толстая золотая цепь, которая поддерживала большой медальон, с какими-то иероглифами. Вся остальная одежда, была европейского стиля. Вид этого человека, стоящего в гордом одиночестве, устремившего взгляд куда-то в даль, был настолько не обычен, что я помню его до сих пор.

 

Фойе было узким и тесным. Люди вынуждены были толкаться, что для немцев необычно. Поэтому все чувствовали себя не ловко, и только успевали извиняться, толкнув очередного соседа. А вот зрительный зал был прекрасен. Старинная лепнина, огромные хрустальные люстры, удобные кресла, обитые голубым бархатом, всё это создавало отличное настроение в ожидании прекрасного. Ожидания эти людей не обманули.

 

Прекрасная музыка, отличные исполнители, с русскими фамилиями, большой кордебалет, вызывали бурю восторженных аплодисментов, после каждого сольного пируэта. По всему чувствовалось, что местная публика, истосковалась по классическим зрелищам.

 

Но немцы, нация экономная. Если в Мюнхенском театре оперы и балета нет постоянной труппы, значит это экономически не целесообразно. А раз это так, тут эстетические чувства пасуют перед деньгами. Эту формулу денег, я первокурсница финансового института уже знала на пятёрку.

 

Как нам объяснили, традиционно принято заканчивать такие вечера в ресторане. Но на мой вкус это был уже “перебор”. Всё объяснялось просто. Если к посещению балета, добавить наши с мамой ужимки и прыжки на теннисном корте сегодня днём, то нечего удивляться, что глаза наши слипались.

 

 Хозяева наши, видя эту усталость, ограничили посещение ресторана распитием по чашке кофе. Несмотря на усталость, выглядели мы с мамой хорошо - выручил мастерский мамин макияж - “дама на вечернем рауте, вид томный”.

 

С этим томным видом на лице, я и заснула сразу, как оказалась в машине, а проснулась на плече у Фрица. То же было и с мамой, но на плече у Отто. Разница была только в том, что с другой стороны от папы Отто, сидела его жена Фрида.

 

Уже ложась в постель, я вспомнила, что Фриц в темноте салона машины все же ухитрился тайком, поцеловать меня в щёчку. А моя рука? Ну, да! Он завладел ею, как только мы сели в машину. Я находилась в полусонном состоянии, и мне даже было лень сопротивляться. Поэтому, ладонь я предоставила ему, а он мне своё плечо, на том мы и поладили.

 

“Вот так девочка, а ты говоришь купаться. Не купаться, а защищаться! Чем дальше, тем оборона должна крепчать! А может и нет...?” - подумала я в последнюю секунду уже в кровати, и тут же крепко заснула. 

 

Разбудил меня телефонный звонок. Голос Фрица произнёс:

- Мила, доброе утро! Сейчас вам принесут кофе в постель, прошу не пугаться! Как вы смотрите на заплыв в нашем бассейне, после кофе? Если да, то слуга вас проводит, я распоряжусь.

 

- Хорошо Фриц, я согласна. Да, доброе утро!

Повесила телефонную трубку и крикнула:

- Мама, лежи в кровати, сейчас принесут кофе.

- Который час?

- Семь утра.

 

- Какое счастье, что мне не надо ехать в этот банк. Это ты наша трудовая пчёлка, начинаешь свою стажировку. Ой, как всё болит, после этого треклятого тенниса. Зачем я туда потащилась на старости лет.

- Ой, старушка, называется. А кто вчера старался понравиться на корте?

- Это я так, по старой памяти вспоминала, как надо кокетничать, - лукавила мама.

 

Под бассейн был отведён огромный зал. В воде уже плескался Фриц. Он отрабатывал повороты у стенки, как я его учила.

- Здравствуйте Мила. Вот хотел вам понравиться, как ученик тренера по поворотам у стенки. Между прочим, вы по этим вопросам то же мой “гуру”, но в первой степени.

 

- Не спешите останавливаться. Посмотрим, как вы стреляете в тире. Может быть, я стану вашим “квадратным гуру”, но теперь ещё и по меткости попадания в мишень. Если вы, конечно, не возражаете?! - я мягко передразнила любимую приговорку тут в Германии.

 

- С огромным удовольствием.

В половине десятого, папа Отто, я и Фриц поехали в банк. Автомобиль президента, мягко покачнувшись остановился перед стеклянной громадиной здания банка. Папа Отто вышел первым и, отойдя пару шагов стал смотреть вверх.

 

- Фриц, судя по национальным флагам у нас сегодня переговоры с четырьмя фирмами: американцы, французы, шведы, бразильцы. Проверь, какие будут результаты, а вечером расскажешь. Итак, первый урок. Вот таким манером, фройляйн, хозяин банка сразу же должен знать, что творится в его хозяйстве. Мне мой помощник, конечно же, доложит, но я с утра вижу, географию моих финансовых связей.

 

- Спасибо Отто. Вы меня с первого же мгновения начинаете учить, спасибо.

- Фриц, а как ты думаешь, Людмила то же наш деловой партнёр?

- Пока нет папа, но надеюсь... А почему ты так спросил?

 

- А я думаю, что начало партнёрству положено. Раз так, почему бы нам не повесить флаг страны нашей гостьи? Как тебе нравится моё решение? Пусть поднимают на все дни стажировки, - вдруг он хихикнул - Представляю испуг наших газетчиков - “ Банк Отто Фон Кнопф ведёт переговоры с делегацией из России, а мы ничего не знаем!”.

 

А вот так господа редакторы! Спать надо поменьше. У нас прибыла хорошенькая “делегация”, а главное молоденькая, - с этими словами папа Отто приобнял меня за плечи и повёл к огромному каменному шару. Он, как монумент, был установлен перед входом в банк.

 

- Этот камень из Италии. Мне пришлось оплатить счёт на огромную сумму. Как нравится? - он подошёл к шару - Это особый сорт гранита. Такой цвет он приобретает, после специальной полировки. В шаре заложен глубокий смысл. Возле него я чувствую мощь своего финансового механизма - всё под контролем, всё под равномерным давлением! Видите фройляйн! Все радиусы этого шара одинаковы по размерам - как в кулаке!

 

Он по хозяйски похлопал по зеркальной поверхности каменного шара.

- Гер Отто, у вас прекрасный вкус. Размер этого шара соответствует гигантским размерам этого здания, но как бы в миниатюре, - я дала свою трактовку этого монумента.

 

- Вы умница. Я ещё до такого не додумался. - В голосе папы Отто, звучало восхищение. Всё же умниц, я чувствую даже на таких гигантских расстояниях - как до Москвы. Фриц, ты гордишься нюхом на умниц у твоего отца!

- А ты папа можешь гордиться нюхом своего сына. Я первым открыл это золотце, - он улыбнулся мне дружески - Ты не забыл?

 

- Я всё помню, но ты бы мог меня похвалить. Порадовать старика. Такие сущие пустяки для тебя!

Отто взял меня за плечи и повёл к главному входу в свой банк. Так мы и шли под дружескую перепалку двух мужчин, которым я нравилась. Теперь я это чувствовала через руку Отто.

 

В дверях уже стоял охранник банка, который с поклоном отворил перед нами дверь. Отто поздоровался с ним за руку. Другой охранник за огромным полукруглым столом-пультом, что-то быстро говорил в микрофон. Отто и с ним поздоровался за руку. Уже в лифте, он сказал:

- Доброе слово, пожатие руки всегда воодушевляют людей, которые работают на тебя. Это вам второй урок!

 

Кабинет президента банка поражал размерами и отсутствием бумаг на огромном столе. Справа от стола размещался пульта с кнопками, телефонами, светящимися экранами. Всё это походило на зал управления энергетикой банка. Нажатие кнопки папы Отто приводило в движение массы денег, которые в свою очередь оживляли механизмы производств разных страна мира.

 

 На эти же деньги, люди в этих странах покупали то, что выпускают эти производства. Кругооборот денег, начатый в этой кнопке, был похож на ток крови по артериям и венам экономики от сердца производства и обратно. Вся эта мощь заключалась в стройном крепком мужчине, который не отказывал себе в удовольствии, обнимать плечики, молоденькой русской девчонки.

 

- Отто, а почему у вас ничего нет на столе? – удивлённо спросила я, привыкшая видеть на столах наших начальников пачки документов.

- Это значит, что у меня всё в работе. К концу дня на столе не остаётся ни одной бумажки, и я со спокойным сердцем еду домой: всё в работе и должно приносить прибыль! Но это станет ясно утром.

 

 Ежедневный оборот моего банка несколько миллиардов немецких марок. Эта такая махина, которая должна работать, как часы. Это третий урок! - он посмотрел на меня и улыбнулся - Видите как просто проходить стажировку у меня в банке. Всё остальное будет примерно в таком же духе.

 

Весь день я провела в банке. Фрица сменил его помощник. Он явно гордился своей ролью экскурсовода, и считал своим долгом находить повод меня удивить. Так например, прочёл мне лекцию о специально подобранных строительных материалах. В результате, в здании, забитом электроникой и другой аппаратурой, совсем не чувствовалось статическое электричество.

 

- Знаете фройляйн, я работал во Франции в нашем отделении банка. Там то же построили такое здание в стиле “модерн”. Я скажу так - работать там было не возможно. Протягиваешь руку поздороваться, а между вашими пальцами, проскакивает искра, толщиной с сигарету.

 

- Я представляю, как это не приятно.

- Особенно доставалось женщинам. То, что у них в прическах кудряшки, превращались в прямые пряди, это ещё ничего. Главные проблемы у женщин были в туалетах. Как только струйка, простите за подробности, достигала воды унитаза, дамочка получала электрический разряд в самую, ещё раз извините, чувствительную зону.

 

- А как же мужчины? Эффект должен быть таким же? - проявила я сообразительность.

- Да, но это не так сильно. А вот женщины, визжали. Поэтому старались посещать туалет реже. Терпели изо всех сил, а потом всё же бежали на эту экзекуцию. Каких только криков и визга, мы не наслушались. И смешно было, и не смешно.

 

 Жалко было наших дамочек, а помочь не могли. Женщины пробовали через профсоюз действовать, но там объяснили – статическое электричество это непреодолимое препятствие, как пожар, наводнение, война.

 

- Ну и чем же это всё кончилось?

- А ни чем. Наиболее чувствительные к ударам тока женщины уволились, потребовав солидное выходное пособие. Другие, остались. Так и попискивают в туалетах. А в этом здании хорошо. Статическое электричество отсутствует совсем. Ну и ещё в том здании в Париже проблемой были окна.

 

- А окна тут причём?

- Да, они просто не открывались. Такая конструкция. Всё здание обслуживалось кондиционерами, поэтому окна были герметичными. С утра ещё ничего. А потом сотрудники начинают курить. Дым кондиционерами разносится по всему зданию на двадцать этажей.

 

 Дышать к концу дня становилось не возможно. И опять же женщины. Их психика оказывается не выдерживает герметичных пространств. От этого женский персонал в конце дня был подобен пороху. Чуть что не так, скандал до истерики.

 

- Бедные женщины: ни в туалет сходить, ни в окно подышать.

- Всё же мы заставили администрацию, окна разгерметизировать. Директора потом долго персонал укоряли, что много электричества расходуется, в этих проклятых кондиционерах. Потом всё же успокоились. Просто с клиентов стали брать больше процентов по вкладам, и операциям банка.

 

- Так, следующий урок! Если несёшь расходы, пусть платит клиент. Всё правильно, иначе разоришься. А клиенты не убежали к конкурентам?

- Во-первых, стоимость операций увеличили на доли процента, чтобы не было очень заметно и накладно. Во-вторых, - тут он как бы надул грудь - У нашего банка конкурентов нет! Мы самые большие, а значит надёжные.

 

- Ещё урок! Надёжный банк тот, который проводит большие денежные обороты, поэтому он и надёжен. Не хватит в этот день своих денег, возьмём, как бы в долг у клиентов, которые в этот день свои вклады не трогали.

 

В течение дня с этим господином и Фрицем, я получила много уроков. Правда, мне надо было эту науку, как бы, самостоятельно перерабатывать в голове с учётом собственных знаний. От этой работы головой я так устала, что перестала соображать. Решила пожаловаться Фрицу.

 

- Фриц, я уже ничего не понимаю. Набита информацией. Поведи меня выпить кофе.

- Хорошо, поведу, но по моему маршруту.

 

Мы спустились в кассовый зал. Фриц усадил меня перед столом какой-то девицы, наклонился к ней и что-то сказал. Та, молча постучала по клавишам счётной машины, вынула лист с расчётами и куда-то быстро ушла. Вернулась она с толстым конвертом. Протянула мне его и листок бумаги с цифрами:

 

- Будьте любезны фройляйн, распишитесь!

- Ничего не понимаю, - я оглянулась, ища взглядом Фрица, но он исчез - Зачем это мне?

- Это расчётная ведомость вашей стипендии, - девица прочитала - На время вашей стажировки, в нашем банке.

 

- И сколько здесь? - я посмотрела  в конверт на толстую пачку банкнот.

- Вот, здесь общая цифра - пять тысяч марок!

- Что-то очень большая стипендия!

- Разве это большая! - кокетливо передернула плечиками девушка, - Вот у нас арабские ребята стипендию получают такую, что приходят с дипломатами - в руках не помещается.

 

- Зачем же вы им так много платите?

- Это не мы. Это их шейхи через наш банк им выплачивают. Чтобы с голоду тут не умерли, - девица криво ухмыльнулась. Во мне она видела девушку из далёкой России, с которой можно было не церемониться. Но её лицо тут же изменилось и она даже покраснела, глядя на меня жалобно, после того как ко мне подошёл Фриц, и дружески обнял за плечи: 

 

- Мила, есть проблемы? - Фриц подозрительно смотрел на девицу. Та готова была провалиться сквозь землю. Мне её стала жаль, я с ней вежливо попрощалась, поблагодарила, и, повернувшись к Фрицу, шёпотом сказала:

- Нам надо поговорить, - повернулась и направилась решительным шагом между столами.

 

- Мила, подождите. Я за вами не успеваю. Если пить кофе то это не сюда. - он рукой махнул в обратном направлении.

За кофе мы сидели лицом к лицу, разглядывая друг друга.

- Фриц, это очень большая сумма! - наконец произнесла я.

- Какая сумма?

 

- Я расписалась в ведомости за стипендию, и мне кажется, что это очень много.

- Но это самое минимальное для стажёров в нашем банке. И потом, ваша стажировка на две недели.

- Спасибо конечно, но у нас с мамой есть деньги. Кроме того, мы у вас живём на всём готовом. Мне не удобно. Я приехала учиться банковскому делу, а не зарабатывать деньги.

 

- Ничего неудобного тут нет. Это нормальная практика. Стажёр, должен иметь карманные деньги. В конце концов, мы рассчитываем, что потом мы найдём способ эти стипендии отработать.

- Как отработать? - почти в ужасе, спросила я. - Мне ещё надо учиться, как же я могу работать в банке твоего отца.

 

- Вы меня не поняли. Стажёров мы готовим для того, чтобы в своих странах, им было бы легче понимать, как работает наш банк.

- Но я ещё не знаю, буду ли я работать в банке у себя в стране, - совершенно растерянно мямлила я.

 

- Мила, зачем так далеко заглядывать вперёд. Сейчас вам надо использовать возможности, которые сами лезут в руки. Что плохого, если вы у себя в стране станете специалистом по работе с немецкими банками? Давайте поговорим о другом.

 

- Действительно Фриц, давайте говорить на другую тему, а то я совсем, что-то растерялась.

- Папа будет сегодня в банке до поздна. У него вечером важная встреча. Он просил отвезти вас домой, и развлекать. Хотите развлечься?

 

 

 

Часть 2 Глава 5

Меня развлекают и объясняются в любви

 

 

 

- Ой, как хочу, если бы ты только знал! - я и сама не заметила, как перешла на местоимение “ты”, что значительно сократила между мной и Фрицем дистанцию.

- Мне очень приятно, что мы перешла на “ты”, спасибо! А развлекаться будем так. Сейчас быстро перекусим, поедем домой, и покатаемся на лошадях. Ты умеешь ездить верхом?

 

- Честно говоря, не приходилось. Но ты же вызвался быть моим “гуру”? С теннисом у нас получилось, теперь вперёд - “на конь!”. Это старинная русская кавалерийская команда, - пояснила я Фрицу, и перевела эту команду на немецкий язык.

- Конь это кастрированный жеребец, - поучал меня Фриц - Это очень важно для верховой езды неопытных седоков. Если жеребец под таким учеником, учует кобылу, да ещё в период течки, то будут большие неприятности. Понимаешь какие, да?

 

- Нет, не понимаю!

- Ну, он бросится на кобылу в любовном азарте, не обращая внимания на седока. Представляешь эту картину? - тут Фриц противно засмеялся.

 

“Ржёт как жеребец. Что девка неприятно? Прямо себя этой кобылкой почувствовала? Вот так-то с ними... с жеребцами. Держись от него подальше, а то “покроет” невзначай, “не обращая внимания на седока”!” - мелькнула шаловливая и рассмешившая меня мысль.

 

- Ничего смешного, - обиделся Фриц - Это действительно опасно!

- Вот и я думаю, что “опасно”! - подтвердила я, хихикая, думая про «покроет».

- С учётом того, что ты фройляйн в седле никогда не сидела, нужно подумать, - Фриц замолчал на мгновение, а потом хлопнул в ладоши - Придумал! Ну, конечно же, Роза.

 

- Почему Роза? Какая Роза?

- Роза, это молодая кобылка. Мы её специально натренировали возить на себе детей. Очень милое и доброе создание. Уверен Мила, что тебе понравится.

 

- Если детей, тогда конечно...- несколько обиженно сказала я, заранее представляя спокойную клячу, которой уже все безразлично. Жеребцы на неё «ноль внимания», поэтому ей можно доверить детей. Этакая гидиге фрау - уважаемая женщина, сиделка с детьми.

К моему изумлению, Роза оказалась белоснежной красавицей кобылкой.

 

Подходя к конюшне, Фриц нагнулся нарвал у обочины какой-то травки и дал её мне:

- Ты угости Розу, прямо из своих рук. Тебе надо сразу с ней подружиться, а лошади такое угощение обожают.

Роза моё угощение приняла с благодарностью. Она взяла горстку травы бархатной тёплой губой, прямо у меня из рук. Мотнула в знак благодарности головой - всё, познакомились, можно дружить!

 

В раздевалки конюшни мне подобрали бриджи, сапоги, лёгкий камзол и шлем. Одежда для верховой езды сразу заставила меня подтянуться. Шлем с козырьком, защита головы наездника при падении, без слов намекнул - верховая езда не шуточки! Повертевшись у зеркала, я себе очень понравилась. Форма наездницы, сидела на мне великолепно.

 

 Чёрный шлем, придал лицу дополнительное очарование. К нему я добавила улыбку и вышла во двор. Конюхи, уже взнуздали Розу, и она в нетерпении грациозно переступала на точёных ногах. Кобылка под седлом, выглядела великолепно. Фриц верхом на красивом коне, уже делал круг по двору. Конюхи, подставили маленькую лестницу, с помощью которой я и оседлала Розу. В руку мне дали поводья и маленький хлыстик.

 

- Если ты сейчас сожмёшь колени и чуть натянешь повод, Роза пойдёт вперёд.

- Я вспомнила - по русски это называется “дать шенкеля”!

 

- Не знаю как по русски, а по-немецки, надо делать так, как я говорю, - Фриц был совершенно серьёзен - Лошадь идёт на натянутый повод. Отпустишь его, он остановиться. Главное, чтобы колени крепко сжимали седло. Нам раньше в это место подкладывали по пфеннигу. Если монетка терялась за урок получали «плохо». Роза, очень умная лошадка, она тебе сама поможет. Итак, вперёд!

 

В специальном манеже я отрабатывала под руководством Фрица, разные способы верховой езды. Седло оказалось, к моему удивлению твёрдым. В этом я убедилась, когда Роза пошла рысью. Мои неумелые подскоки не всегда совпадали с движением седла. В результате, я достаточно часто получала “пенделя” под зад. Те армавирские шлепки пацанов, не шли ни в какое сравнение с этими полновесными ударами на Розиной спине.

 

Седло коварно догоняло мои филейные части и било крепким шлепком. В начале я терпела молча. Но, постепенно, побитая попка сдула с меня всякую интеллигентность, как кожицу с банана. При каждом ударе терпеть уже не было мочи и я стала повизгивать. Сначала интеллигентно тихо, а потом громче и громче. Фриц на первые мои повизгивания внимания не обращал, но когда это перешло в вопли, смиловался.

 

- Больно да?

- А ты как думаешь?

- Думаю больно. У нас в начале тоже, вся корма была в синяках. В стременах надо привставать в полный рост. Как только начинаешь лениться, тут же получаешь удар - не ленись! Надо вставать на выпрямленные ноги! И не забывай про пфенниги в коленках.

 

- Это что же, мне теперь в бассейн нельзя ходить?

- Почему нельзя. Завтра в семь утра, я буду ждать.

- А как же синяки? У меня там всё в лепёшку разбито. Сплошной синяк, я буду стесняться, - с видом обиженной девочки надула губки. На миг забыла про седло, и оно тут же о себе напомнило полновесной оплеухой - Ой! - взвизгнула я, и немедленно вскочила на вытянутые ноги, чтобы избежать повторения.

 

Домой я ехала на боку. Что стало с моей попкой подумать было страшно. Осмотр перед зеркалом показал - всё не так страшно. Синяки были не большие, и только вокруг косточек таза. Стали с мамой мерять купальники. Выбрали тот, который прикрыл мой позор. На нём и остановились. Прозвучал гонг, собирая на ужин и вечерний чай. Тело у меня ломило от непривычной езды, но, усилием воли, в дверях столовой я натянула на лицо милую улыбку.

 

- Как прогулка верхом на Розе?- папа Отто весело улыбался озорной улыбкой - Фриц сказал, что для первого раза, вы держались молодцом! Поздравляю!

- Отто вы же всё прекрасно знаете. Бедную девушку жестоко избили, и по какому месту для вас не секрет.  

- Да что вы говорите! - комически всплеснул он руками, - Вот уж чего не ожидал от Розы. Тишайшее создание. Вот у нас есть жеребец Марципан, так вот, ему бы я вас не доверил! После него у вас были бы ещё более не забываемые впечатления!

 

- И не надо, пожалуйста, - скорчила я просительную мину. Чтобы увести тему разговора от моей “пятой точки”, сказала серьёзно – Гер Отто сегодня в кассе, мне выдали стипендию. Мне кажется, что это очень много.

- В своём банке, я распоряжаюсь сам. Сколько выдали, столько и не много. Разницу между “много” и “мало” я знаю. Итак, как прошла стажировка сегодня?

 

Я рассказала. Перечислила полученные уроки, в том числе и возле главного входа. Кажется, Отто моим рассказом остался доволен.

- Мадам Наталья, у меня есть хорошие новости о ваших родственниках. Мои юристы составили справку.

 

Справка была большая. В ней, в числе прочего говорилось следующее.

«1.Мадам Рената Мюллер, в девичестве Оболенская. Муж граф Ганс Мюллер, умер тогда-то. Занимался недвижимостью. Оставил состояние, в виде, принадлежащих ему жилых домов, в разных городах Германии. В настоящее время госпожа проживает в Мюнхене, адрес такой-то.

 

2.Мадам Анна Хаккер, в девичестве Оболенская. Муж Клаус Хаккер, проживает с супругой в Дюссельдорфе. Владелец целлюлозно-бумажного комбината. Входит в число клиентов банка семьи Фон Кнопф.

 

3.Мадам Доротти Хохользе, в девичестве Оболенская. Замужем за Адольфом Хохользе. Господин Хохользе известен как знаменитый экстрасенс. Выступал с эстрады в разных странах. В Германии был личным предсказателем у Гитлера. Последний доверял ему абсолютно, завороженный магическим совпадением имён.

 

Составил проект центра магии, где-то в горах. Известно, что в центре совершались какие-то собрания высших чинов гестапо. После войны, был депортирован в Америку. Сотрудничал там с ведомством ЦРУ Даллеса. Американские сведения о нём расплывчаты. Известно только, что он жив и находится там, с женой Доротти».

 

- Дорогой Отто, я так вам благодарна, - мама смотрела на него покрасневшими от слёз глазами - Нам бы с дочерью, потребовалось много времени получить такие сведения. Ещё раз, примите нашу благодарность.

- Да, Отто присоединяюсь к маме. Про этих своих бабушек я ничего не знаю. Конечно же, приятно будет с ними повидаться.

 

- Княгиня Натали Оболенская, я как глава семьи Фон Кнопф, был рад оказать такую услугу Вам. Это тем более приятно, что наш род из семьи Габсбургов. Наши семейные истории, когда-то очень переплетались в тумане веков.

Ещё раз примите нашу с Фрицем и Фридой радость и уверения, что принимать у нас в доме таких сановных гостей большая честь для нашей семьи.

 

 С этими словами Отто подошёл к маме, склонил голову, щёлкнул каблуками, осторожно поцеловал руку у неё, а потом и у меня. То же повторил за ним и сын. За ними двинулась и Фрида. Она обнялась с мамой, расцеловалась, а потом расцеловалась и со мной.

 

Честно говоря, наблюдать эту чопорную сцену было смешно. Мне, уличной девчонке с армавирских улиц, хотелось громко рассмеяться при виде этих церемоний. Княгиня, Габсбурги, целование ручек, обнимание, раскланивание, прямо спектакль: «Актеры - прошу на бис!».

Я взглянула на Фрица и увидела у него в глазах такие же искорки веселия. Он кивком головы показал на выход, а я утвердительно кивнула.

 

- Дорогие родители, не надоели ли вам ваши дети? - Фриц уже откровенно паясничал - Если вы не возражаете, мы с фройляйн, немного погуляем.

За дверью мы, схватившись за руки, побежали по аллее парка. Это был побег молодости от занафталиненной вековой семейной ностальгии. Мы были современные молодые люди, и нам хотелось жить здесь и сейчас!

 

Была чудная ночь. Звездное небо, прохладный воздух, напоённый ароматом цветов, шелестом листвы вековых деревьев, редким чириканием ночных пичуг. Задыхаясь от бега по траве, уже немного схваченной ночной росой, мы присели передохнуть на берегу небольшого прудика.

 

- Хочешь покататься на ялике?

- Конечно хочу.

Повизгивающую больше от кокетства, чем от страха, Фриц аккуратно водрузил меня в качающийся ялик на корму, а сам взялся за вёсла. Журчащая вода под яликом, лунный свет, небо в ярких звёздах, всё было так красиво и романтично, что я совсем расплылась от блаженства и неги. Захотелось в эту минуту “большого и чистого”, а ещё лучше утонуть в мужских объятиях.

 

“Эстраген тогда во мне заиграл - гормон любовницы. Если бы не это совпадение, вряд ли бы я позволила тогда Фрицу целовать меня. Виновата была бессовестная романтика. Женщину звёзды и луна делают слабой перед мужским напором. Хотя, зачем это я мужчин обвиняю, сама тогда напросилась!” - красавица резко стряхнула пепел с сигареты, сделала малюсенький глоток кофе и продолжала.

 

Очнулась я на берегу в объятиях Фрица, который часто дыша, уже добирался до бретелек моего лифчика. От его неловкого движения, резкая боль от шлепков седла немедленно вернула мне разум. Я даже потом хихикала - вот где оказывается разум у меня помещается, а я думала, что в голове?!

 

- Фриц, больше не надо. Я и так уже наделала глупостей, - я слышала свой голос, как бы издалека.

Удивлялась своим действиям, так как девичья осторожность, возвращалась ко мне с большим трудом. Если бы не синяки от седла, Фриц в тот вечер получил бы «много» меня. Но, сам виноват! Не надо было девушку гонять рысью верхом на Розе. Но как он целуется, с ума сойти можно!

 

Чтобы вторично не размякнуть, я поднялась и тут же пискнула “ой”, невольно сделав неприличный жест ниже талии. Всё таки, седла для девушек надо делать мягче!

Фриц то же вскочил на ноги. Он стоял передо мной сконфуженный, расстроенный, готовый просить прощения.

 

- Мила... я очень виноват. Мне так хотелось тебя обнять... Прости меня!

- Эх ты! Кто же просит прощения у девушки, за поцелуй? - я оправляла свою одежду, незаметно потирая ушибы на попе. Я смотрела на сконфуженного молодого мужчину, и уже жалела его так, что мне захотелось тут же его приласкать.

 

“Осторожно девушка! Сейчас мужик опасен! Тронешь его, можешь не справиться. Вокруг никого, трава мягкая. Не успеешь оглянуться, как на спине окажешься. Помнишь, как он ржал как жеребец?” - я помнила, и потому сделала спасительный шаг назад, увеличивая безопасную дистанцию до сближения наших тел.

 

- Мила, я давно хотел вам сказать, что люблю вас! - Фриц очень волновался и перешёл на “вы”, а может быть от переполнявших его чувств восторга после поцелуев - Если я вам нравлюсь, то у меня очень серьёзные намерения! - он торжественно, но вместе с тем, боязливо, смотрел на меня, ожидая ответа.

 

- Пойдёмте к дому, - я взяла его дружески под руку, и стала его решительно уводить от опасного для меня места – Фриц! То, что сейчас произошло минутная слабость. Мы очень мало знаем друг о друге. Если я правильно поняла, вы делаете мне что-то вроде не совсем понятного предложения, - я сознательно продолжала “выкать”, чтобы подчеркнуть важность момента. – Но если говорить о брачных узах, есть и религиозная трудность: вы католик, а я православная.

 

- Но мы же христиане, просто ты перейдёшь в католическую веру и мы обвенчаемся.

«Так, уже перешёл на “ты”, значит контролирует себя и успокоился!». Эта мысль в моей голове была такой холодной, что мне стало зябко от своей черствости.

 

- Мила, я придумал! А что если нам объявить о нашей помолвке родителям прямо сейчас? Будет год на обдумывание? Как ты на это смотришь?

- У нас есть песня - “Ямщик не гони лошадей!”. Это значит Фриц, что торопиться сейчас не надо. Давай подождём. И потом, я ещё не готова к такому серьёзному шагу. Кстати, а почему это я должна в католичество переходить? А почему бы не тебе принять православную веру?

 

- Знаешь, у нас в Германии так принято. Жена принимает веру мужа и венчается с ним уже в католическом храме.

- Для меня переход в другую веру очень серьёзный шаг. Я уже не говорю о замужестве. Нет, Фриц, я тронута твоим вниманием к моей персоне, но нет. Я ещё не готова.

- Какое же это внимание. Это любовь, Мила, как ты этого не понимаешь?

 

- Любовь это как коньяк. Виноградный сок наливают в дубовые бочки. Сок плещется о дубовые стенки, и постепенно бродит, приобретая совсем другие качества. Чем дольше его выдерживают, тем коньяк становится крепче и элитарней, что ли. Так и любовь. Сегодня когда мы целовались, в тебе просто говорила гормональная страсть. Наверное, и во мне то же. Очарование летней ночи так обманчиво! Подождём, разберёмся, пусть пока побродит это чувство.

 

Кончила я эти свои рассуждения только у дверей на веранду.

Мы выдержали вопросительные взгляды взрослых - Где это молодёжь так долго гуляет?

- Мы катались на ялике, - коротко пояснил Фриц.

 

Маме я рассказала все случившееся в этот вечер. Потом мы обменялись впечатлениями, и мама сказала, что мой ответ молодому человеку, был, в её понимании, вполне нормальным. С этим и легли спать. Я ещё долго ворочалась в постели, слишком много для одного дня: банк, шлепки седла по заду, да ещё предложение помолвки. Последняя мысль была: «Всё же целуется Фриц, здорово! Кто же его этому научил?».

 

Эта ревнивая мысль была последней. Измученная переживаниями дня, я уснула.

В семь утра я была в бассейне. С Фрицем мы опять, долго отрабатывали у стенки кувырок поворота. Затем был завтрак, поездка в автомобиле, банк. Так как я уже стала привыкать, моя стажировка, была более продуктивной. В конце дня, Фриц пригласил меня на чашку кофе.

 

- Знаешь, Люда, вчера я долго не мог заснуть, - как-то жалобно сказал он, протянул руку и начал гладить мои пальцы – Я ведь  не такой ветреный, как тебе могло показаться. Целоваться, меня научила кузина. Мне тогда было четырнадцать, а ей двадцать. Девушка она была разбитная, весёлая, хохотушка. В один из вечеров, она утащила меня в сад.

 

Усадила меня на скамейку, в глубине сада и стала рассказывать о своих поклонниках. При этом она перечисляла такие интимные подробности, что я краснел как мак. Она увидела это, рассмеялась. А когда выяснила, что у меня нет опыта в таких “играх”, предложила стать моей учительницей, - Фриц покраснел, и потупив глаза, тихо сказал - С ней у меня “это” всё и произошло.

 

- Дорогой, не хочешь ли ты сказать, что такое с тобой было в первый и последний раз?

- Нет, конечно. Но всё было несерьёзно, быстро, и не оставляло следов в душе. А у тебя? - вдруг спросил он.

Он застал меня врасплох, и я невольно задумалась. А действительно, что у меня? И я решила, что лучше будет сказать правду.

 

- Фриц, я девушка скромная, поэтому не буду рассказывать подробности. Тебе будет достаточно знать, что у меня тоже был парень. Но он меня обманул, - сказала я нахмурившись. Посидела отвернувшись, вспомнила Гошу и мои слова в тот вечер, вздохнула, и успокоила Фрица - Теперь это уже всё в прошлом.

 

- О, прости, я не знал! - Фриц засуетился, не зная как себя вести дальше. Потом успокоился, задумался, и также задумчиво сказал - Тогда мне понятно твоё поведение вчера. Ты меня боишься! Думаешь - и этот обманет!

- Ничего я не думаю! - я смутилась и отдёрнула свою руку, которую Фриц всё еще накрывал своей ладонью.

 

- Хорошо, хорошо, не будем больше об этом, - он разволновался не зная как мне угодить и придумал - У нас в банке есть тир, где тренируются охрана. Хочешь, пострелять?

- Вот именно это мне сейчас и хочется! - с каким-то напором, на последнем слове энергично подтвердила я - Сейчас я тебе покажу, как русские девушки расправляются...- я немного помолчала и добавила - С мишенями!

 

В тире банка, я показала класс “мастера спорта СССР по стрельбе”. Быстро освоила немецкое оружие, приспособилась к нему, и всаживала пули одна в одну. Служитель тира только восхищённо цокал языком, и одобрительно кивал головой. Я опробовала пистолеты разных марок, а потом и ружья.

 

 В результате, к концу моей стрельбы вокруг меня уже образовалась группа зевак. Это были охранники, которые пришли на свои тренировки. Когда я сняла наушники-глушители звука выстрела окружающие устроили мне овацию. Здоровенные мужики из охраны, восхищённо смотрели на эту “пигалицу”, которая на их зависть изрешетила “десятки” мишеней. Фриц сиял от гордости.

 

“Домой” мы возвращались все вместе. Отто, как только машина двинулась с места, повернул ко мне голову и сказал:

- Фройлянд! Не могли ли бы вы, ответить любезностью на мою просьбу?

- С огромным удовольствием Отто! Главное, чтобы я смогла.

 

- Сможете, ещё как сможете. Просьба такая. Не будете ли вы так любезны потренировать наших охранников? Я имею в виду, стрельбу! Это даже не моя просьба, а моего начальника охраны. Он в моём кабинете долго восторгался девушкой-стажировщицей, которая разнесла из пистолетов и ружей все мишени тира в пух и прах. А когда я сказал, что знаю вас он меня умолял просить вас провести «мастер-класс» с его служащими.

 

- С огромным удовольствием, Отто. Хоть чем-то буду полезна вашему замечательному банку.

- Вот видите, дорогая фройлянд, старик Отто, знает разницу между “большой” и “маленькой” стипендией вашей стажировки.

 

Мы совместно с начальником охраны, составили небольшую программу моих занятий с его подчинёнными по стрельбе. Видимо, армавирская школа стрельбы, смогла передать мне навыки, которые были в Германии не известны. Начальник охраны рассказал обо мне своим друзьям из других банков.

 

 Отто, мне потом жаловался, что его донимают просьбами с приглашением меня, как тренера по стрельбе, в другие банки. Что-то скажет Сергей Иванович о моей “славе” стрелка в Германии? “Командировка» - то этого не предусматривала. Наверное, он заставит сдать обратно в кассу «суточные»!

 

Вечером за чаем, я опять получила восхищённые поздравления от Фриды, и чуть сдержанные от мамы. Потом они меня посвятили в другие события дня. Оказывается, обе мамы без дела не сидели, и целый день вели переговоры в Мюнхене с маминой тётей Ренатой, а в Дюссельдорфе с тётей Анной.

 

 По телефону сторонами были пролиты реки слёз, высказаны самые сердечные слова радости после стольких лет разлуки. Было решено, что все встретятся в Мюнхене завтра. Регина, сидевшая рядом с говорящей по телефону мамой, отвергла предложение госпожи Хаккер, прислать за мамой свою машину.

 

- Отто, я распорядилась отвезти Натали завтра в Мюнхен. Ты не возражаешь. Отлично. Завтра наша машина к вашим услугам Натали. Ещё раз благодарю, за приглашение присутствовать при объединении семьёй, в лице ваших тётушек. Я считаю, что эта встреча будет очень интимной, а еще, наверное, будет много разговоров на русском языке. Поэтому, я буду там лишняя. Мы все встретимся, но позже.

 

- Отто, Регина, мы так благодарны вам за вашу доброту у меня просто нет слов. Отто, не будете возражать, если Людмила завтра окончит стажировку, пораньше?

- Нет, конечно, дорогая гидиге фрау Натали, - очень церемонно, ответил Отто. При этом он с трудом отвёл восхищённый взгляд от мамы. Я весь вечер, видела, как он смотрит на маму пожирая её глазами, и не могла понять приятно это мне или нет. Потом решила, что не приятно, так как это были тревожные симптомы. Не хватало мне ещё и этих проблем с мамой, Отто и Региной.

 

- Мама, почему ты распоряжаешься моей стажировкой? Я вовсе не хочу завтра её прерывать, даже на минуту. Мне очень интересно и надо ещё так много узнать. Отто, я закончу завтра стажировку, в соответствии с вашей программой.

 

- Браво, фройлянд. Это по-деловому и по-немецки. Бабушки ваши и мама пусть предаются ностальгическим воспоминаниям, а мы с вами будем управлять денежными потоками. Очень мне нравится такой подход, - и опять Отто обратился к маме - Натали, поздравляю вас с такой умной дочерью.

 

Уже перед сном, я сказала маме:

- Мамуль, мне не нравится, как на тебя смотрит Отто.

- Девочка моя, ну что мне теперь делать? - мама зарделась девичьим румянцем.

- Очень ты хорошо знаешь, что надо делать! - я надавила на слово ”надо” - Не забывай что в доме, кроме него жена, да и у тебя в Москве муж ждет, не дождётся, когда ты вернешься к нему.

 

Мама, смущённая вконец, старалась скрыть это за косметической процедурой, накладывая жирный крем на ночь. Чтобы привести маму окончательно в чувство реальности, я жёстко ей напомнила:

- Не забывай, мамулечка, что я здесь по делу, а ты пребываешь со мной, в качестве охраны от ночного молодца.

 

- Вот и дожила - яйцо, учит курицу! Так мне и надо!

Я решила, что не буду поддерживать женский разговор. Напомнила о деле, и ладно. Пусть думает! О своём теперешнем муже, уже втором, между прочим! Мысль была мстительной, но она была последней и я провалилась в крепкий сон.

 

Когда утром я вернулась в нашу комнату после заплывов в бассейне с Фрицем, мама на меня уже не сердилась. Она весело со мной поздоровалась, сказала, что я права – ей надо чаще вспоминать, что она мужняя жена. Пошутила, что у женщины от безделья и хорошего питания, начинает в организме играть эстраген, отсюда и глупости в голове появляются.

 

 Потом уже по-деловому, стала оговаривать организацию моей завтрашней встречи с бабушками. Если честно говорить, встреча с этими древними старушками мне совсем не была интересна. Единственно, что мне было интересно, посмотреть на сестёр моей любимой бабуси. Но встреча с ними принесла, неожиданный сюрприз.

 

- Неужели это и есть Людочка? - ко мне раскинув руки для объятий шли, вполне ещё крепкие пожилые женщины. Пообнимавшись, расцеловавшись, всплакнув, как полагается в женском обществе для таких случаев, мы расположились в уютной гостиной особняка бабушки Ренаты.

 

Ещё когда мы только подъехали к огромному дому, в центре Мюнхена, я подумала, что люди в нем, наверное, очень богаты. Именно этим и объяснялся прекрасный, ухоженный вид, подтянутых фигур, моих бабушек. Дорогая  косметика, массажисты, операции с кожей лица, вполне в состоянии были отодвинуть на много лет назад внешний вид этих женщин.

 

 В их движениях сквозила энергичность. Глаза светились желанием жить. Глядя на них, я вспомнила слова из первой книги Моисея “Бытие”, Ветхого завета, которые читала мне бабушка в Армавире: «И сказал Господь Бог не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками сиими, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет».

 

- Вот видишь, Людочка, сколько Господь нам отпускает. А мы что делаем? Грешим по всем заповедям Господа Бога и поэтому еле, еле на лекарствах до шестидесяти лет доживаем. Развалины, а не люди. Поэтому общество нас списывает со счетов и отправляет на пенсию. А ведь это ещё только половина срока, отпущенная нам Творцом жизни людей. Верю, что очнутся люди. Поймут, что шестьдесят лет, это только половина жизни человека.

 

Вспомнила эти слова, посмотрела на немецких бабушек, которые давно уже “очнулись”, а вот четвёртая их сестра уже в могиле в России. Конечно, она так рано нас покинула не без помощи своей дочечки «вильнувшей хвостом от мужа». Не справилась моя бабуся с этими переживаниями. Но, это “скелет в шкафу” нашей семьи. Не будем об этом. Сейчас надо радоваться встрече со своей прошлой семейной историей.

 

А история была такова. Сергей Оболенский, умер в Турции. Это здесь в Германии было известно. Как сказать об этом сестре, не знали, так как она в революционное лихолетье, просто пропала на просторах России. Далее следовал рассказ мамы, о котором я уже рассказала. Здесь в Германии бабушек Ренату и Анну от концентрационного лагеря нацистов, защитили фамилии их мужей - Мюллера и Хаккера. Нацисты боролись с политическими врагами. Богатых людей они не трогали, и всячески помогали богатеть им дальше.

 

Граф Мюллер, был очень далёк от политики. Всяким трудом он, как настоящий аристократ брезговал. Но надо было жить, так как фамильное состояние уже давно превратилось в прах. Поэтому он занялся антиквариатом. На этом поприще поправил свои финансовые дела, и занялся скупкой домов. Сдавал их в аренду, и разбогател ещё больше. Война чудесным образом оставила в целости его дома, и он продолжал свой бизнес домовладельца.

 

 Очень переживал, что часть его собственности осталась на территории Германской демократической республики. То что немецкие коммунисты национализировали доходные дома Мюллера, не давало ему спокойно спать. Эта жадность и свела его в могилу. Но осталось много домов в ФРГ. Этим состоянием и владела Рената Мюллер, тем и была известна в Германии.

 

- Тётя Рената, но ведь этим надо управлять, - осторожно сказала мама - Любой дом требует хозяйского глаза. Наш дом в Армавире... - тут она стыдливо осеклась и сконфуженно замолчала.

- Натали, а что ты засмущалась. Мы же знаем, как не легко вам там жить, под гнётом этих коммунистов. Страшные люди. Мы так их боимся. То Хрущёв, машет атомной бомбой, то этот старик Брежнев, грозит. Ужас! Бедные вы мои, - тут она энергично встряхнулась - Нет, теперь вы с Людочкой не бедные! Детей Господь нам с Гансом не дал, поэтому всё свой состояние по завещанию оставлю тебе Наташка.

 

Будешь в Москве богатой бабой! - бабушка весело похлопала маму по коленке - Девочки мои, если бы вы знали, как скучно с этой немчурой жить?! Ни тебе тройки, ни тебе цыган, ни тебе русской удали, - тут бабушка спохватилась - Нет, конечно, не всё так плохо. Немецкая бережливость, это черта характера, которая приводит к богатству. Конечно же, мы с Гансом экономили в трудные времена, но зато теперь я имею хороший капитал. Удаль, удалью, а денежки тишины требуют. Это главный закон!

 

-Спасибо конечно Рената, но я с Людой желаю тебе крепкого здоровья. Живи сто лет.

- Сто для меня мало. Хочу все сто двадцать! Люда, мама говорит, что ты стажируешься в банке Отто. Ещё говорит, что ты учишься в двух университетах. Это очень хорошо. Между прочим, хотите про Отто посплетничаю?

 

Мы с мамой, подавленные новостью о том, что можем стать наследницами огромного капитала, сидели подавленные. А бабушка Рената это состояние поняла, что мы просто горим желанием услышать сплетни о наших гостеприимных хозяевах. История Отто в изложении бабушки была такова.

 

Его жена Фрида, происходила из семьи, связанной с баварскими капиталами. Всё бы ничего, но её папане не хватало связи с аристократическими семьями. Он придумал,  как это сделать. У него есть дочь, с богатым приданным, и нужно ей найти жениха из аристократической фамилии. И нашёл.

 

Это был сын баронов Фон Кнопф. Бароны влачили жалкое существование. Они были бедны, как церковные мыши, поэтому предложение породниться с отпрыском семей баварских капиталистов приняли сразу. Сыграли свадьбу. Отто получил доступ к приданному, но...

 

Папа Фриды был очень предусмотрительным. В брачном контракте было оговорено, что в любом предприятии, основанном на капитале дочери, муж будет иметь только тридцать процентов акций. Так за тридцать процентов приданного, папа Регины купил ей титул баронессы, успокоив своё тщеславие.

 

В настоящее время банкир Отто владеет банком только в размере тридцати процентов. А вот их сыновья, после родителей унаследуют капитал банка пополам.

Эта новость меня, например, неприятно поразила. Не знаю как мама, но мне совсем не нравился этот рассказ. Получается, что Фриц потенциально является владельцем банка на двадцать процентов больше, чем папа.

 

А его мама Регина, папу вообще из банка может выгнать! Почему-то мне стало жалко Отто - такой умный мужик, как он всё это терпит?! Ну и взаимоотношения у этих буржуев!

 

“Эй! Ты насчёт буржуев поосторожней. Сама, без пяти минут капиталисткой. Своих критиковать вздумала? Ещё посмотрим, как будешь отчитываться перед ЭСИ! Агентша!”. От последней мысли меня просто передернуло так, что я ухватилась за кресло, чтобы не упасть. Все удивлённо посмотрели на меня.

 

- Что-то голова закружилась! Столько новостей за один вечер.

- Так, девочка, выпей аспиринчику, успокойся. Тебе ещё рассказ Анны надо выслушать.

- От аспирина потеют, а не успокаиваются. Лучше дайте мне глоток водки.

 

- Вот это по-нашему - по-русски! Потеют! - рассмеялась бабушка Рената, она толкнула в бок Анну - Что скажешь, сестрица? Русскому человеку надо стопку водки, и он в порядке. А тут, эти фрау аспирин пьют. Слабаки.

 

Клаус Хаккер, при нацистах разбогател, поставляя фанеру для самолётов Геринга, командующему «люфтваффе». Когда русские стали сбивать немецкие фанерные истребители, авиастроители срочно стали их делать из алюминия, а Клаус со своими фабриками ушёл в тень.

 

Поэтому после войны он в список фашистских преступников не попал, и участь военного преступника его миновала. Клаус, после войны, разработал технологию производства древесно и цементно-стружечных плит для строительства, и восстал из пепла своих разрушенных производств. Постепенно его бизнес развился до очень крупных размеров. Сейчас это крупнейший производитель не только в Германии, но и в Европе.

 

 

Часть 2 Глава 6

 Мы возносимся на пирамиду капитализма Германии

 

 

 

 

Так, мы с мамой в один вечер, взлетели на пирамиду капитализма Германии.

В отношении третьей сестры, разговор был очень осторожный. Действительно Адольф Хохользе, был личным магом-астрологом-экстрасенсом у своего тёзки. Гитлер очень его к себе приблизил, запретив выступать со сцены.

 

Хохользе к тому времени, уже был женат на ветреной Доротти. С ней он познакомился на своих гастролях, влюбился и долго за ней ухаживал. К тому времени Доротти уже устала от поклонников, театральной жизни, личной неустроенности. Подержав его некоторое время на расстоянии, он снизошла до влюблённого мага, разрешив ему жениться на себе.

 

С приходом нацистов, дела у Адольфа пошли в гору. Нацисты обожали оккультную науку. Естественно они обратили внимание на Хохользе. Подробности этой части жизни, сёстры не знали, а Доротти как воды в рот набрала и ничего не рассказывала. А когда, её муж стал лично встречаться с “вождём”, и сами перепугались и оборвали родственные связи. Доротти против этого не возражала.

 

Конец войны, стал последним днём пребывания Хохользе и его жены в Германии. Их депортировали в США. Зачем, почему, чем он был интересен главному разведчику Америки Даллесу, бабушкам неизвестно. Можно только догадываться, что Хохользе был допущен к страшным секретам гестапо, и их оккультным увлечениям.

 

 Где он, что с ними сейчас, Ренате и Анне не известно. А Доротти не предпринимала шагов с ними связаться. Словом, они нам посоветовали не “напрягать” Отто, прекратить всякие поиски этой загадочной парочки, от греха подальше. Кто его знает, чем сейчас этот самый Адольф занимается, и почему Доротти молчит. Начнешь выяснять - навлечёшь, приключения на свою голову.

 

Результат разговора был таков. Обе бабушки были бездетным. Рената маму сразу назвала своей наследницей. Чуть подумав, то же сказала и Анна. Доротти, между прочим, то же была бездетной. Таким образом, во вторую очередь, после мамы, я становилась обладателем, даже страшно сказать какого огромного состояния. А для чего это мне? Успокаивала мысль, что бабушки в добром здравии, беспокоится не о чем, но не тут-то было.

 

- Договариваемся так! - энергично сказала бабушка Рената - Я уже старовата. Людмила кончает финансовый университет, или как это там у вас называется, и становится у меня финансовым управляющим недвижимости. И без возражений! Ты Наташка, проследи там за ней.

 

Пусть хорошо учится. А сейчас спать. Остаётесь у меня до утра. Обойдутся без вас эти Фон Кнопф. Утром Людмилу отвезут в банк. Пусть у Отто стажируется. А мы с тобой Наташенька завтра втроём, поболтаем. Наговоримся всласть, а то молодой девушке, с нами стариками не интересно.

 

Нам с мамой, отвели огромную спальню. Перед сном, как водится, мы подвели итоги дня.

- Рената настаивает, чтобы мы переехали к ней.

- Мам, но нас сюда пригласила не она, а Семья Фрица. Не удобно как-то.

- Может, сделаем так. Поживём у них пару недель, а потом будем в семье Фон Кнопф.

 

- Надо будет поговорить с ними.

Весь день я изучала банковское дело, а когда я приехала в дом Фон Кнопф в гостиной, дружески болтая, меня встретили Фрида и мама.

- Мы обо всём договорились с Фридой, - сказала мама. - Когда к ужину спустятся Фриц и Отто, мы их посвятим в наши паны, не так ли Фрида.

 

Больше всех огорчился Фриц. Он жалел и об отмене наших утренних заплывов в бассейне, и о том, что я буду теперь далеко в Мюнхене. Словом парень загрустил. Но его успокоил Отто, напомнив ему, что я буду жить в нескольких шагах от банка.

 

Кроме того, пару уик-эндов мы с мамой можем погостить у них. Сказав это, Отто пристально посмотрел на маму, но она опустила глаза. Фрида хранила при этом каменное выражение на лице, как бы не замечая, заинтересованных взглядов мужа на другую женщину.

 

Все эти переглядывания мамы с Отто, мне очень не нравились, особенно, когда это происходило на глазах его жены. Но, сейчас, самым лучшим, было бы ничего не замечать. Очень мне не хотелось, чтобы мама опять проделала то, что уже разок происходило, но с моим папой. Я недооценивала мужские качества Отто он сделал то, что и надо было сказать в этой ситуации:

 

- Дорогая, - обратился он к Фриде - Мне уже звонила фрау Рената Мюллер. Она благодарит нашу семью, за помощь, в воссоединении семьи Оболенски. К вашему сведению мои дамы, - Отто опять взглянул на маму - Фрау Мюллер, и Гер Клаус Хаккер, старинные и очень уважаемые клиенты нашего банка, не так ли Фрида? - с этими словами Отто подошёл к жене и приобнял её за плечи, - сентиментально демонстрируя нам своё семейное благополучие.

 

- Прекрасно, Отто! - откликнулась на супружескую ласку мужа Фрида, - Я думаю, что, по крайней мере, один виик-энд гидиге фрау Натали с дочерью, проведут время у нас за городом. В Мюнхене летом, такая духота!

 

Уже по прошествии лет, набравшись опыта и знаний о традициях высшего общества, мне стал понятно, изменившееся отношение к нам семьи Фон Кнопф. Всё дело было в деньгах! Пока мы были, хоть и титулованными особами, но бедными - княжна и в роли переводчицы их сына в Москве!

 

 Фи, какой нонсенс! Теперь, благодаря капиталам немецких бабушек, мы с мамой были допущены в это общество. Родная племянница и внучка, богатейших людей Германии, были достойны благосклонного внимания. Это нам и продемонстрировала жена, и фактическая хозяйка крупного банка.

 

В ту поездку, оказавшись в новой ситуации, которая волей судеб изменила человеческие отношения вокруг наших персон, я ещё не могла выбрать для себя новую роль. Стать кичливой и чванливой, я не могла. Натура у меня была не такой. Но я не могла оставаться просто московской девушкой, которую богатые люди пригласили к себе в дом, погостить. Но, что-то надо было предпринимать.

 

Под благовидным предлогом, мы с мамой удалились к себе.

- Мама, что-то надо делать, - нервничала я  - Обстановка в этой семье как-то изменилась. Мне становится здесь не приятно.

- Что ты занервничала? - спокойно спросила мама - Пока ничего не произошло. У нас с тобой, изменился статус. Вместо женщин, которых эта семья приютила у себя в доме, мы передвинулись, в одно мгновение, на вершину общества. Просто всем членам этой семьи надо свыкнуться с этим положением вещей. Дай им время.

 

- Больше всего расстроился Фриц. Мне его даже жалко стало. Он теперь просто не знает, как ему вести себя со мной, - нервно говорила я, стирая дневной макияж с лица.

- Поживем, увидим, - спокойно говорила мама, аккуратно разглаживая на лице ночной крем - Мы с тётей Ренатой договорились так: в любой момент, если нам тут не понравится, мы переезжаем к ней. Вот так! - уверенно закончила мама.

 

На следующий день, после завтрака, Фрида пригласила меня в свой личный будуар. Отто и Фриц заикнулись было напомнить, что мы должны ехать в банк, но она их властно оборвала - Подождёте!

Будуар хозяйки, ничем не напоминал своей обстановкой, что здесь проживает стареющая женщина. Наоборот! Вся мебель, весь антураж внутреннего убранства в стиле «модерн», звал к энергичной жизни, желанию выглядеть молодо.

 

- Как вам нравится? Это мой дизайнер из Италии. Когда он мне всё это показал, я сначала рассердилась. Это всё для молоденькой девочки, а не для дамы в моём возрасте сказала я. Но, потом подумала, присмотрелась и пообвыкла. Почему бы и нет! - передёрнула плечами мама Фрида.

- Мне то же нравится. Вся эта весёлость «модерна», приглашает к жизни.

 

- А вот Отто, терпеть не может, бывать здесь. Его всего прямо выворачивает на изнанку, и он сбегает под любым предлогом.

Фрида вольно расположилась в кресле, вставила сигарету в длинный мундштук, щёлкнула зажигалкой и выпустила в потолок тонкую струйку дыма.

 

- Располагайтесь, фройлянд. Я позволила себе, задержать сегодня утром ваш отъезд. У меня есть очень серьёзный разговор к вам Людмила. Вы не возражаете?

- Нет, конечно, гидиге фрау Фрида. - я внутренне напряглась, перед разговором.

- Я должна сказать, Людмила, что решиться на сегодняшний разговор, меня заставил Фриц. Вы догадываетесь, о чём я хочу говорить?

 

Вместо ответа, я удивлённо передёрнула плечами, но приготовилась слушать.

- Думаю, догадываетесь, - спокойно сказала Фрида - Фриц сказала, что влюбился в вас безумно, и будет добиваться вашей руки! У меня своё отношение к этому чувству у молодых. В безумную любовь я не верю! - Фрида пристально посмотрела на меня - Такую любовь я понимаю только как крик гормонов в теле юноши и девушки. Для семейных отношений, это не обязательно, - она помолчала, ожидая моей реакции.

 

“Не дождешься, старая калоша! Тоже мне, специалист по гормонам!” - мысль была очень злая, что я даже вздрогнула. Почему я так думаю о маме мужчины, с которым страстно целовалась у пруда? Это не правильно. С ней портить отношения нельзя!

“Конечно нельзя! Учти, что в Москве ждёт твой доклад Сергей Иванович. Осторожно, не будь дурой!”

.

- Уважаемая Фрида! Вы со мной ведёте разговор так, словно всё уже решено. Разве сын не сказал, что я не хочу замуж? - я решила говорить без обиняков, честно называя вещи своими именами.

- Да, он говорил. Он ещё сказал, что вас обманул, молодой человек. Этим он объясняет вашу осторожность в новом чувстве к нему, - взгляд женщины говорил о многом, в том числе, что она не одобряет эту мою предыдущую связь.

 

Опытная Фрида, уже поняла, что за словом “обманул”, спрятана самое дорогое для молодой девушки - её невинность - Как женщина, я вместе с вами. Эти мужчины природой определены, как разрушители, в том числе и девичьих судеб. Я решила сегодня поговорить с вами, так как не знаю, когда ещё представится случай.

 

Фрида, внезапно, сильно разволновалась. Пытаясь это скрыть, она встала, подошла к бару и вернулась с бутылкой. Это был жёлтый ликёр. Она разлила его в рюмки и предложила мне, присоединиться к ней. Боясь её обидеть, я чуть пригубила свою рюмку.

- Итак, Людмила! Я набираюсь храбрости продолжить разговор, который вам не приятен.

 

Весь разговор фактически был монологом Фриды. В начала, она рассказала то, что мне уже было известно из рассказа бабушки Ренаты. Она напирала на то, что является фактической хозяйкой финансов, которыми управлял Отто. А потом, долго рассказывала о другом своём непутёвом сыне. Даже всплакнула, рассказывая, что почти на коленях умоляла Отто разрешить ей родить ещё одного ребёнка.

 

“Представляешь картинку. Женщина стоит на коленях, просит мужика о ребёнке. Тот долго отнекивается, а потом машет рукой - На, подавись! -  расстёгивает брючный ремень и приступает к работе! Фу, какая гадость в голову лезет!” – я даже махнула рукой, чтобы отогнать эту мысль.

 

- Поэтому мой младший сын на десять лет моложе Фрица, - Фрида допила ликёр, зажгла новую сигарету и продолжала - Но видимо, ребёнку каким-то чудесным образом передаётся ожидают ли родители его рождение. Клаус, с пелёнок, не любил отца. Когда Отто подходил к его колыбели, Клаус заходился в крике, плакал и капризничал. Так и повелось.

 

 Он рос, категорически отвергая Отто, как своего отца. Конечно, не удивительно, что у него произошёл психический надлом в характере. Как только ему исполнилось восемнадцать, он тут же ушёл из дома. Примкнул к компании “хиппи”, и бродит с ними уже больше года. От денег отказывается, вернуться домой, не хочет.

 

Пришлось нанять детективные агентства, поднять на ноги наших сотрудников в филиалах. Нашли его в Индии. Там есть местечко, которое, такие же ненормальные, как и он, основали “Город любви”, или что-то в этом роде. Живут коммуной. Дети общие, работают кто, где может, деньги складывают в общую копилку. Одним словом - ужас! Но ему там нравится.

 

- А вы не пробовали его вернуть?

- Пробовали, отказывается. Категорически! Зачем я вам рассказала всё это? - Фрида на мгновение задумалась, стряхнула пепел с сигареты - Теперь вы понимаете, что во Фрице у меня, вся надежда. Случись, что ни будь со мной или Отто, старший сын будет управлять нашими капиталами.

 

 В своём завещании, я определила его приоритет наследника. Естественно, что меня беспокоит и его личная жизнь. Не скрою, что его повышенное внимание к вам - переводчице, меня сконфузило,  - Фрида, посмотрела на меня, как бы извиняясь - Но теперь, когда выяснились новые обстоятельства, всё по-другому. Я рада, что он хочет жениться на девушке нашего круга. Как мать, я прошу вас Людмила, не отвергайте его чувство. Он хороший мальчик.

 

- Ну, положим не мальчик, - строптиво поправила я маму Фрица.

- Этим я хотела сказать, что мы его хорошо воспитали.

- Да, он мне рассказывал о “церемонии” на тарелке.

- Ха, ха, ха! - рассмеялась мама - Он вам рассказывал? Да, это правда. Бабушка, очень строго следила за внешними знаками воспитанности мальчиков. Наказывала их, но всегда их горячо любила.

 

Слушая всё это, я сидела насупившись, не зная как мне реагировать. Видя эту растерянность, Фрида подошла ко мне и села рядом на диване. Она молча обняла меня, и я почувствовала, как она напряглась, всем своим крепким телом.

 

- Не отвергайте его любовь Людмила. Дайте ему возможность, проявить себя. Я вас очень прошу, - неожиданно тело её обмякло, и, к моему изумлению, мама Фрида разрыдалась у меня на плече.

“Несчастная женщина, хоть и богачка. Не в деньгах счастье, правду говорят в народе”.

 

Памятуя тётю Фросю, я не останавливала эти рыдания, только тихонечко гладила эту взрослую женщину по головке. Наконец, рыдания начали стихать. Улучив момент, я сказала:

- Фрида, я вам обещаю не рвать с Фрицем наше знакомство. Поймите и вы меня, как женщина. Дайте время моему сердцу привыкнуть, осмотреться и тогда принять окончательное решение. Каким оно будет, покажет время. А сейчас, позвольте мне уйти.

 

Мы с Фридой расцеловались. Она смущённо вытирала салфеткой глаза, пыталась улыбнуться, а потом сказала:

- Спасибо, Людмила!

Когда я вернулась к мужчинам, сказала только:

- Теперь, всё в порядке! Можно ехать в банк.

 

Две недели промелькнули быстро. В этот срок мы многое успели. С мамой мы переехали в особняк бабушки Ренаты. Познакомились с мужем бабушки Анны - Клаусом Хаккером. Плавали в городском бассейне с Фрицем. Много гуляли, Фриц всё время говорил о любви.

 

 Правда я отвергала тогда повторение его поцелуев. К моему удивлению, он особенно и не настаивал. Честно говоря, меня это даже расстроило. Выручила тогда смешная фраза актрисы из одного советского фильма: «Хороший ты мужик Иван Петрович, но… не орёл!».

 

В заключительный день стажировки в банке, Отто пригласил меня и Фрица к себе в кабинет.

- Вот и закончилась ваша стажировка Фройлянд. Какие впечатления?

- Большое спасибо Отто, за ваше любезное приглашение поучиться. За эти дни я многое узнала, и понимаю теперь, хотя и приблизительно, как работают европейские банки.

 

- Думаю, что даже совсем приблизительно. Но я, хотел поговорить немного о другом. У меня дети мои, - он посмотрел на меня и на Фрица - Есть мечта. Россия это тот рынок, который имеет большой потенциал закупки товаров. Много лет, “железный забор” не давал возможность нашим фирмам поработать на нем как следует. В результате, ваши люди, испытывают товарный голод.

 

 А наши производители наоборот, желают продавать свои товары. Как найти компромисс? Поездка Фрица в Москву показала, что из-за собственной “закрытости”, ваши руководители нуждаются в валюте, и всё время просят у нас её в кредит. Встает вопрос, а чем расплачиваться?

 

Ответ, казалось бы простой. Россия, обладая огромными запасами сырья - нефть, газ, лес, я беру только главные товары, готово их продавать, в оплату кредита. Но меня, как банкира, такой простой способ торговли не устраивает.

 

- Отто, я осмелюсь вас прервать, - тихо заговорила я - Но это же очень понятный способ. Ты мне деньги, а я тебе сырьё. Всё очень просто.

- И просто и нет! Я хочу перенести торговлю, углубляясь в экономическое развитие России. В общем так, чтобы долго не морочить вам голову, расскажу о своём проекте.

 

 В Баварии есть неплохое производство техники, для строительства. Это автобетононасосы, бетоносмесители и мобильные заводы для производства бетона. В России огромное строительство плотин, атомных электростанций. Это требует, огромного количества жидкого бетона. Такой техники, как я знаю у российских строителей нет.

 

- Минутку Отто, может мне выйти? Я ничего в бетоне не понимаю, - задала я изумлённый вопрос.

- Нет! Сидите, и слушайте! - грозно насупив брови, банкир заставил меня опять сесть в кресло - Я это рассказываю, в вашем Фройлянд присутствии, чтобы вы осознанно помогали Фрицу в России. Я хочу поручить ему этот проект полностью.

 

 Итак, в чём идея? У правительства денег нет, а вам нужна техника. Решение такое - мы организуем в России и Германии специализированное производство этой техники. Расплачиваемся взаимными поставками. Готовые машины продаём по всему миру. А? Как моя идея? - Отто даже вышел из-за стола и заходил по кабинету.

 

- Папа, но для этого так много надо сделать?

- Вот и делай, а Людмила тебе поможет! А! Как, Людмила поможете с переводом, пока Фриц учит русский язык?

- Это от меня не зависит, как моё начальство в УПДК решит, - я осторожничала - Просто я прошлым летом подрабатывала, на студенческих каникулах.

 

“Это чей же агент, ты теперь получаешься “наш” или “их”? Ой, и достанется тебе от ЭСИ в Москве!” – трусливо подумала я.

 

- Не  беспокойтесь Фройлянд, это уже наши с Фрицем проблемы. Итак, договорились - этот проект я поручаю вам! - он наклонился над селектором - Принесите шампанского, желательно похолоднее!

Пока я потягивала очень “сухое” шампанское, в голове моей лихорадочно  бились мысли:

 

“Опять ты девушка, усаживаешься на два стула! Ты на кого работаешь? На  русских или на немцев? И с парнями так же было - Гоша и Фриц. А что получилось? Стулья-то, из-за Гоши разъехались. Помнишь, как больно было задницей на пол садиться, это тебе не в седле на кобыле Розе!».

 

- И запомните, дети мои, проект не будет требовать валютных затрат! В этом весь фокус!

- Отто, вы многое хотите от студентки второго курса финансового университета, и две недели стажировки в вашем банке. Я боюсь!

 

- А вы не бойтесь. Я чувствую в вас большой потенциал, - Отто смешно стукнул себя по ляжке - У меня идея! Фриц, давай девочке поможем: пусть этот проект будет её дипломной темой! А? Как у меня голова варит? Попробуйте отказаться Фройлянд!

 

Я отказаться, конечно же, не могла и поблагодарила мужчин. Но душа моя ушла в пятки и сидела там сжавшись в комочек. Что теперь будет? Как мне всё это рассказать ЭСИ?

В тот же день мы переехали к бабушке Ренате в её дом в Мюнхене. Хозяйка отвела нам две спальни с ванными. Остальными помещениями, мы, на правах родственников, могли пользоваться свободно. Чтобы освоится, мы с мамой долго ходили по огромному особняку, в котором хозяйка занимала три верхних этажа.

 

 Эти этажи назывались “пентхауз”, о чём и говорила надпись над почтовым ящиком в холле. Туда ходил хозяйский лифт, поэтому с остальными жильцами этого дома мы и не встречались. Остальные этажи, бабушка сдавала в долгосрочную аренду жильцам.

 

 В подвальном помещении дома, располагались: прачечная, огромные вращающиеся барабаны для сушки белья, гладильные машины, сауна с маленьким бассейном, масса ещё каких-то служебных помещений. Там же огромный гараж, для автомобилей жильцов.

 

- Ганс, построил этот дом, специально для нас. Он спроектировал в нем самые современные идеи строительства жилья. В доме должно быть всё, для комфортного проживания, говорил он. И старался. На крыше он спроектировал сад со сдвигающейся крышей. В нём можно отдыхать среди зелени круглый год, и в ненастье. Забавно пить кофе в саду, под шум дождя!

 

- Рената, но ведь это всё очень дорого содержать, - сказала мама, вспомнив наш дом в Армавире.

- Ганс был человеком экономным. Все остальные этажи он сдал в аренду. Многие живут в нашем доме, десятками лет. Арендная плата наши жильцов, покрывает все расходы по эксплуатации этого “монстра”.

 

- Представляю, сколько ты с них берёшь!

- Тут стесняться не приходится. Да, арендная плата высокая. Жильцы иногда протестуют. Но я сажусь с ними за столик, и с калькулятором в руках, доказываю, что с их оплаты я не имею и одного пфеннига дохода.

- Бабушка, но ты же не платишь за “пентхауз”! - встряла я в эти размышления об экономике.

 

- Представь себе - плачу! - задиристо встрепенулась бабушка - За расходование электричества, воды и газа. Это к дому подается, централизовано из городской сети. Но конечно, я плачу только по своему счётчику. В “пентхаузе”, всё оборудовано этими счётчиками: электричества, воды, газа, отопления, хотя это моя котельная в доме, но всё равно, - бабушка задорно посмотрела на нас - Деньги счёт любят, и дружбу не теряют. Русская поговорка, очень понятная для немцев.

 

- Рената, как же ты за всем этим следишь, это же такая головная боль? У нас в Армавире домик микроскопический, но сколько хлопот с ремонтом, отоплением, - мама покосилась на меня - Правда, последние годы это всё лежало на плечах Люды, я тебе рассказывала.

 

- Да, уж мамочка! Ты то улизнула от нас с папой, а что получилось? Папа полностью погрузился в любимое занятие - с утра до вечера женщинам ноги раздвигал, в этом своём гинекологическом кресле, а я одна крутилась как волчок. Дом надо согреть, папе поесть приготовить, постирать, убрать. Хорошо ещё, что когда начались занятия в школе, папа согласился нанять Фросю.

 

Я не стала жалеть маму, и в каком-то обидном для неё девченочном азарте, высказывала ей тогдашние свои детские обиды.

К слову сказать, эти обвинения я сказала впервые. Почему меня прорвало в Мюнхене, а не в Москве, не знаю. А я продолжала - По мере этого разговора, мама всё больше скучнела, потом побледнела и расплакалась. Регина бросилась её успокаивать, махая на меня руками, чтобы остановить потоки моих обвинений.

 

- Не мешай ей бабушка Регина. Женщине, иногда, полезно поплакать, это тётя Фрося в Армавире меня так успокаивала. Она говорила, что когда женщина плачет...Дальше тебе мама на ушко расскажет.

Я оставила Регину, хлопотать возле маминых слёз, а сама заперлась в своей спальне, которую выделила немецкая бабушка. Меня не очень беспокоили мамины слёзы. Просто в этом разговоре на неё и бабушку я выплеснула свой страх и неуверенность, после разговора с Отто.

 

 ЭСИ готовил меня к работе по оказанию влияния на немцев исходя из интересов моей страны. А сейчас получается, что я вернусь с заданием Отто. Это было скрыто за его словами “Люда помогите Фрицу, пока он учит русский”. А тут ещё контракты на какой-то бетон и машинами, которых у нас в стране нет.

 

 Всю эту непонятную для меня суету на международном уровне, он уже заранее предлагает включить в мой дипломный проект. Опять же его слова - “Для этой сделки вашей стране не потребуется валюты”. Чей я “агент влияния” спрашивается?

Единственно, что меня успокаивало, это моё полное не понимание всей той «белиберды», которой вместе с шампанским в меня напичкал Отто. Эта мысль, меня несколько успокоила - что с меня взять, если я ничего не понимаю. Отвлек меня стук в дверь.

 

- Люда, открой, - это был голос мамы. Она вошла в комнату с сухими глазами и успокоенная - Я Регине воспроизвела фразу твоей Фроси, и мы обе расхохотались, - потом мама, как-то жалко посмотрел на меня, и не уверенно сказала - Девочка моя, прости свою не путёвую мать за всё!

- Тоже самое и бабушка сказала, перед смертью! - жёстко сказала я - Ладно, мама - “сочтёмся славой, свои ведь люди”. Давай сразу договоримся так: если мне когда-нибудь придется за что-то перед тобой извиняться, то и ты меня простишь, хорошо?

 

Как и полагается у женщин, для таких сантиментальных разговоров, мы обнялись, поплакали, расцеловались. А потом дружно расхохотались, когда увидели в дверях всклокоченную голову испуганной Ренаты:

 

- О, Господи! Боже мой! Вы тут такой шум устроили, что я была в полной уверенности, что они передрались и лежат бездыханные, - последнюю фразу бабушка постаралась сказать с юмором - А они тут хохочут! Слушайте девочки! Я эту фразу тёти Фроси, насчёт женских слёз расскажу своим немецким подружкам.

 

Представляю сколько будет смеху! Хотя, нет. Не поймут. Скажут так – «Нет фрау Мюллер, нам лучше пить мочегонное. Пойдём к врачу, и он выпишет лекарство!» Эти немецкие бабы совершенно помешаны на фармакологии. Трескают лекарства по случаю и без него, - и бабушка громко рассмеялась.

 

Дружной стайкой, мы поднялись в сад на крыше, пить чай. В летнем вечернем зное, растения издавали чудесные ароматы, тропические цветы чудно пахли и очаровывали глаза своими экзотическими красками.

 

- Мюллер, обожал растения, а цветы, особенно. Он их выписывал из Африки, Индии, ещё откуда-то. Они бедные тут болели, не хотели жить под нашим скудным солнцем. Но надо было знать Ганса. Он добивался успеха, в малейшем деле. В каком-то биологическом институте, на его деньги, организовали лабораторию.

 

Там учёные, разрабатывали для этих растений специальную подкормку, влажность, освещённость и ещё что-то. И вот результат - я сижу в этом экзотическом саду и пью чай с моей племянницей и внучкой из России. Спасибо тебе Ганс! - бабушка молитвенно простёрла к небу руки, что-то прошептала и перекрестилась.

 

Это её поминание души усопшего, подействовало на нас как-то умиротворяюще. Мы притихли и некоторое время мы наслаждались покоем.

- Девочки мои! У меня появилась идея. Что это мы в летнюю жару сидим в Мюнхене? Давайте поедем к морю!

- Ой, бабушка, как я хочу, - всполошилась я  - Повези нас. Я ещё никогда не видела моря, - и я по-детски захлопала в ладоши.

 

- Наталья, ты представляешь, радом с нами сидит человек, который ещё чего-то не видел. Какая прелесть, - закудахтала как наседка над цыплёнком бабушка - Прелесть моя, конечно же, поедем. У меня на берегу Балтики, есть летняя вилла. Опять же спасибо Гансу.

 

 Он построил её прямо на берегу моря. Но вот пляж там общественный. Как он не старался купить и сделать нам хоть маленький, но частный пляж, сделать ему это не удалось. Есть правда одна деталь... - бабушка, задумчиво посмотрела на нас - Но, не важно. Приедем, сами увидите.

 

- Что за деталь Рената? - забеспокоилась мама - Мы тебя там будем стеснять?

- Что ты дурочка! Как вы меня стесните в десяти комнатах и трёх ванных? - бабушка рассмеялась, а потом с какой-то грустью сказала - Если бы вы знали, какое счастье я приобрела с вами, мои дорогие родственники! Я сейчас так счастлива, что готова расшибиться в лепёшку, чтобы отработать эту мою радость, от встречи с вами. За всё надо платить! - это был девиз моего мужа, - бабушка радостно заулыбалась, и с девичьей резвостью кинулась нас обнимать.

 

Я решила позвонить Фрицу и рассказать о поездке к морю. Мне казалось, что эту семью надо держать в курсе наших передвижений по Германии. Надо было учитывать, что эта семья поручилась перед Посольством за нас. Значит надо, чтобы они знали, где мы и что с нами.

 

- Фриц, добрый вечер. Бабушка предлагает нам поехать отдохнуть к морю.

- Мила, а как же я? - в голосе мужчины слышалась такая неподдельная растерянность, что я растрогалась.

- Фриц, но мы же вернёмся через неделю! И потом ещё неделю мы будем жить в Мюнхене. Ну не совсем неделю, - поправилась я - С учетом срока действия визы, нам надо ещё до Кёльна добраться, чтобы улететь в Москву.

 

- Мила, а можно я то же приеду? - в голосе парня слышалась неподдельная грусть.

- Фриц, я не знаю подробностей. Это дом бабушки у моря... В общем, я не знаю Фриц. Давай договоримся так. Я приеду и позвоню тебе.

 

 

 

 

 

Часть 2 Глава 6 

Пляжи нудистов Германии

 

 

 

 

На следующее утро, самолёт доставил нас на берег Балтийского моря. Летняя резиденция бабушки восхищала. Большой двухэтажный особняк, занимал приличную площадь земли утопающую в цветах. Сразу же за забором начинался песчаный пляж, в дюнах. Берег был усыпан телами. Когда я пригляделась, то покраснела. Люди на пляже, все как один, были голыми.

 

- Бабушка, а как же они... - я растерянно указывала на мужчин, женщин и детей - “В чём мать родила?”.

- Понимаешь, деточка, - бабушка как-то растерянно разводила руками - Я, когда первый раз сюда приехала, то же покраснела, а потом устроила скандал Гансу. Тот оправдывался, что думал выкупить небольшой кусок пляжа прямо перед домом, и огородить его.

 

 Но местный муниципалитет заупрямился. Там прошли перевыборы, и того человека, который Гансу обещал всё устроить, уже не было. Пришлось мне привыкать. Но вы девочки не расстраивайтесь. Смущение будет только в течение минуты. Никто на вас и внимания не обратит. Самый простой способ, скинуть с себя купальник и броситься в воду.

 

 Когда вернётесь на берег, то почувствуете это братство оголённых людей. Привыкните. Поверьте мне, я то же была в ужасе. Но потом привыкла и считаю, что купаться, в чём мать родила гораздо приятней. Только девушкам разрешается, вовремя месячных, ходить в трусиках. Поверьте мне вам понравиться!

 

Маму и меня, эти уговоры совсем не обрадовали, но мы решили полностью довериться бабушке. Летний дом поражал своим комфортом. Огромные окна не мешали солнцу хозяйничать в комнатах. Все комнаты пронизывали солнечные лучи, и от этого на душе было легко и радостно. Они были просторными, удобными, обставлены мебелью стиля “модерн”.

 

Второй этаж был отведён под спальни. Каждая сообщалась с ванной комнатой. Нижний этаж, занимала огромная зала с камином. Из него можно было попасть в огромную кухню, оборудованную всем необходимым. Кроме того, была масса подсобных помещений. Всё вместе это создавало уют и атмосферу расслабленного отдыха.

 

Сад было чудесно распланирован и утопал в зелени и цветах. Его центром была лужайка с фонтаном. На ней были расставлены шезлонги, полотняные кресла. Тут и там, были расставлены летние столики. Вся зелень подстрижена, газоны ухожены, фонтан тихо журчал. Всё вместе, создавало иллюзию полного отстранения от внешнего мира, с его хлопотами и суетой. В этом месте хотелось думать только о чём-то хорошем и красивом.

 

- Но за всем этим надо ухаживать, содержать в порядке, а это же дорого! - всполошилась мама.

- Ганс, то же считал, что дорого. Но он решил, что это всё можно окупить, - бабушка обвела широким жестом дом и лужайку - Если создать здесь нечто вроде кооперативного-кондоминимума. Он купил тут несколько участков, перестроил дома и стал сдавать их в наём.

 

 Он выпустил акции, владельцы которых, раз в год имеют право проживать в этих домах определённое количество дней в году. Немцы любят погреться на солнышке, но есть люди из Африки, арабского Востока, которые от этого солнца хотят отдохнуть. Ганс, в результате, создал консорциум международного обмена местами отдыха, с разными климатическими сезонами.  Его управляющий, связан с такими же фирмами в разных странах.

 

- Ой, бабушка, неужели есть желающие ехать сюда зимой? - удивилась я.

- Милая, ещё сколько есть. Есть страны, в которых люди так устают от солнца и жары, что едут сюда пожить в холодке, покататься на лыжах и санках. Лишь бы на время не видеть солнце.

 

- Странно как-то это слышать, - удивлённо сказала мама.

- А ты душечка моя, постепенно привыкай к мысли, что всё это станет твоим. Приглядывайся, запоминай. Может сама предложишь что-то изменить.

- А  что ты думаешь Рената! Вполне могу предложить. Как тут у вас обстоит дело с парикмахерскими, визажистами, косметическими салонами? - мама забросала бабушку вполне деловыми вопросами.

 

- Натали, в тебе просыпается предприниматель. Я просто радуюсь, как быстро ты услышала в себе зов крови предков. Они хоть и были царских кровей, но не забывали, что ходят по грешной земле. Пить есть детям, что-то каждый день надо давать. Да и себя при этом, забывать не хотелось. Вот мой Ганс, хоть и был графом, а головку имел золотую. В ней мысль билась каждый день, как лишний пфенниг заработать и домой принести. С одного только титула “граф”, сытым не будешь.

 

Солнце припекало прилично, и мы с мамой, преодолевая сомнения и стеснительность смирились с мыслью, что пляж и море для нас Москвичей, будет большим бабушкиным подарком. Решено – сделано!

Бабушка легко по юношески преодолела ближайшую дюну, и, то что мы увидели, заставило нас с мамой покраснеть. Перед нами, во всей своей прекрасной наготе, лежали люди.

 

Прибалтийские пляжи отличаются от наших черноморских тем, что требуют укрытия от холодного ветра с моря. Поэтому пляжники, окружают своё “лежбище” в песке полотняным забором. За ним укрываются от ветра, и блаженствуют под горячими солнечными лучами.

 

Мы с мамой, стыдливо отводили глаза от разгуливающих голых людей. Надо было преодолевать нашу стыдливость. Помогла нам в этом бабушка. Скинув халатик она продемонстрировала нам своё уже не молодое, но хорошо сохранившееся тело. Она озорно сверкнула глазами и по-молодецки громко сказала:

 

- Не бойтесь девочки, никто вас глазами не съест. Пусть полюбуются, какие из себя эти московские красавицы. Вперёд девочки! И пусть немчура глазеет на тела красоток!

Я воровато оглянулась, но вокруг лежащие люди и бровью не повели на наше появление.  Позы, в которых они лежали в другом месте и посчитались бы вызывающими, но не на этом пляже. В истоме от горячего солнца мужчины, женщины, молодые и старые, раскинулись в самых непристойных позах. Тут же копошились дети. 

 

Я взглянула на маму. Она была ни жива, ни мертва. Всё было для нас настолько не привычно, что мы смущались страшно. Если бы не бабушка мы бы убежали, сгорая от стыда, с опущенными в землю глазами. Но бабушка схватила нас за руки, и с каким-то отчаянием мы с мамой всё же побежали голенькими к морю.

 

Как на грех прибалтийские пляжи мелкие. Нам пришлось долго идти по песчаному дну, прежде чем вода, достигла наших талий. Только тогда мы с мамой с облегчением вздохнули, погрузившись на корточках по плечи. Бабушка оказалась права, европейская стыдливость у нас постепенно проходила.

 

Мы стали гораздо спокойно относиться к своей наготе, видя спокойствие окружающих. Равнодушные взгляды мужчин, скользили по нашим фигурам, как по пустому месту. Это нас совсем успокоило, и к берегу, мы уже шли совершенно не стесняясь.

 

- Такие пляжи в Германии называются FKK- фрай кёрпер культуриш, или “культура свободного тела”. Между прочим «свободного» только от одежды. Вся остальная “свобода” здесь запрещена, - бабушка молодецки хихикнула - Вот смотрите, идёт полицейский увешанный фотоаппаратами. Это он в кустах отобрал.

 

- Как в кустах? - в один голос, спросили мы.

- Он ловит в кустах “не санкционированных фотографов”. Без разрешения конкретных персон, снимать обнажённых людей на этом пляже, нельзя. Но есть любители “подсматривать” и оставлять себе «на память» снимки. Полицейские таких молодцов периодически ищут по кустам и отбирают фотоаппараты. Получить их обратно можно только в полицейском участке, после составления протокола, воспитательной беседы – «Ай, как не хорошо подглядывать!» и уплаты штрафа. Очень приличный, к стати. 

 

- Бабушка, а как же если у женщины... это... - смущалась я. Ты же говоришь, что одетым здесь быть запрещается - не хочешь, уходи! А у неё... ну ты понимаешь!

- Месячные что ли? Для такого случая трусики одевать допускается. А лучше на время воздержаться от пляжа.

 

Мы уже лежали внутри полотняной загородки, нежась на солнце. Странно, но вид голых тел не вызывал у меня ни каких сексуальных эмоций. А посмотреть, было на «что». Но осмотр этот был спокойным, как на уроке анатомии. Цивилизация глухо укутывает тела людей в одежды и развило комплекс стыдливости. И это правильно.

 

 Но на отдыхе, в отведённых для этого местах, полностью оголиться оказалось приятно, а может быть и полезно. В ультрафиолете нуждаются и те места, которые стыдливо прикрывают под купальниками. А собственно чего стесняться! Если Господь создал людей по своему образу и подобию, то вид обнажённого тела, прекрасен!

 

Вскоре мы с мамой совершенно освоились и уже просто не представляли, как на таком жарком солнце можно лежать в одежде. Женщины на обычных пляжах укутаны такими глухими купальниками, что их становится жалко. Правда, под такой конструкцией купальника, можно спрятать недостатки тела и фигуры, которые так смущают женщин.

 

 Целлюлит, например! В общем, нам с мамой понравилось лежать голыми на этом пляже. Я не к месту вспомнила свой купальник и реакцию Фрица на него. Что бы он сказал увидев меня вообще без этих тонюсеньких ленточек? Представила эту картину, и густо покраснела. Да, я не исправимая дитя цивилизации!

 

- У немцев такая культура отдыха на пляже очень любима. Поэтому таких пляжей тут тьма. Ближайший “нормальный” пляж в десяти километрах. Но ехать туда по жаре, фи!

Бабушка приподнялась на локте и внимательно осмотрела наши с мамой фигуры.

 

- А вы девочки ничего. Смотритесь прекрасно. Следите за собой, наверное? Глядя на вас, не скажешь, что людей в России голодом морят. Очень вы девки хорошо сложены!

 - Да и ты Рената для своего возраста, выглядишь очень даже ничего, - сказала мама в ответном комплименте.

 

Тело Ренаты, действительно, было крепко сбито. Ни одной складочки жира, фигура сухая, подтянутая, по-своему очень даже привлекательная.

- Если бы ты знала милая, скольких трудов мне это стоит! - загадочно сказала бабушка - Но спасибо, за комплимент! Значит, я деньги на массажистов и укрепляющие процедуры трачу не зря! Эх, если бы мне ещё скинуть годков сорок... - мечтательно сказала эта удивительная женщина - Пойдёмте окунёмся, мои дорогие!

 

Накупавшись и нагревшись на жарком солнышке, мы страшно проголодались. Дома нас ждала очень вкусная еда, но приготовленная по немецким рецептам. Сказать по правде, мы с мамой соскучились по нашей простой, но привычной пище. В чужом доме, в гостях капризничать было не прилично, а в доме бабушки, можно было это себе позволить.

 

- Бабуль, нам с мамой уже приелись эти сосиски да свиные ножки с капустой, хоть это всё вкусно, но нам не привычно. Как ты смотришь на то, чтобы поесть русского супчика?

- Людочка, сделай милость русской старушке. Первое время, я тоже скучала. Я ведь готовить не умела - всех нас сестёр, готовили к аристократической жизни. Запрещали делать что-то своими руками, чтобы не испортить их грубой работой. А ты, что Людочка стряпать умеешь?

 

- Да, вот стараниями близких, - я опять искоса взглянула на мамочку. Та опять тяжело вздохнула и смотрела на меня жалобно - Я уже с младых ногтей, стояла у плиты, работала по дому и в саду. Папа гинеколог имел дело с самыми нежными частями женского тела. Вот он свои ручки и берёг.

 

 А мне пришлось “держать” дом на своих плечах, как атлант. Самое трудное было научиться стряпать. Но и тут папа долго сопротивлялся, подсовывая мне для помощи своих пациенток. С некоторыми он, между прочим, забавлялся не только в своём гинекологическом кресле, - при этих словах, я ехидно посмотрела на маму -  Надо отдать должное папе. Он был большой чистюля, а особенно в интимной жизни. Поэтому, все его любовницы исчезали из дома ещё до моего пробуждения.

 

- А как же ты про это знаешь, если спала? - мама не могла отказать себе в удовольствии подкинуть мне ехидный вопросик.

- Это всё тётя Фрося. Она мне про это намекала, когда очередная его пассия, учила меня готовить блюдо, которое любит папой. То ли эти женщины этим свои грешки замаливали..., не знаю! Не будем о грустном. Всё же что-то полезное, для этого дома эти женщины сделали - дочка знаменитого гинеколога, научилась готовить всякие “вкусности”. Бабушка, а как тут у вас с продуктами? - я задала вопрос, традиционный для жителей нашей страны тех времён.

 

Бабушка, удивлённо подняла брови:

- А что? У тебя есть проблемы?

- Проблемы простые. Где мне купить капусту, чеснок, бурачок и кое-что ещё?

- Мы конечно можем сами поехать в местный торговый центр и там всё купить. Но сделаем так: ты составишь список овощей, а я распоряжусь, чтобы нам всё это привезли. Я думаю, что сейчас нам всем лучше всего прилечь и отдохнуть.

 

Мы разбрелись по спальням, но не успела я закрыть глаза, как в дверь постучались.

- Фройляйн, вас к телефону. Сейчас переключу линию на вашу комнату.

- Мила, здравствуй. Добрый день! Как вы там устроились? - Фриц возбуждённо тараторил, не дожидаясь моих реплик - Я выпросил у папы Отто краткосрочный отпуск. Он оказался таким добрым, что разрешил. И разрешил не только отпуск, а ещё полететь на нашем самолёте. Я уже на аэродроме и через минуту вылетаю.

 

- Постой, постой Фриц. А где ты тут будешь жить? Этот дом битком набит женщинами, - я решила немного пококетничать - Мы тут бегаем голышом, а мужчина будет нас смущать.

- А вот я думаю, что ты уже искупалась на пляже FKK, я прав? И мужчины там были обязательно! - как-то многозначительно хихикнул Фриц - Я жду, не дождусь, когда мы с тобой сбегаем туда!

 

- И не мечтай. Не дождешься! Ты не ответил на мой вопрос.

- А, с этим! Всё в порядке. Фрау Рената, так добра, что распорядилась сдать мне один из домиков, своего кооператива.

 

- Вот как... - озадаченно сказала я - А она мне ничего не сказала! Вы что устроили заговор... -  мне не понравилось, что за моей спиной бабушка начала устраивать мою личную жизнь. Но неожиданно всплыло лицо “шефа”, и я придала своему голосу, сколько смогла оттенки радости - Ладно, ждем тебя у нас к ужину. Я тут решила сама стряпать, приходи и оценишь, как я умею готовить.

 

- Что я слышу? Вы фройлянд встаете к плите, неслыханно! А с другой стороны, это означает, что вы для меня книга, совсем не прочитанная. Её надо читать и читать.

- Вот и читай, на здоровье. До встречи Фриц. Ждём.

 

Итак, бабушка интригует с Фрицем, у меня за спиной. Я думала немного отдохнуть на берегу моря от необходимости быть всё время «на стороже» перед мужскими посягательствами не только на моё тело, но и на душу – «Стоим на страже, всегда, всегда!», - вспомнились строчки из бодрой песни “энтузиастов” строительства социализма.

 

“Что-то ты девушка стала иронизировать над нашими лозунгами. Подумаешь, бабушка обещала сделать тебя наследницей! Когда это ещё будет! А надо это тебе? И вообще, вспомни нашу студенческую шутку - Будь по проще, и народ к тебе потянется! Не заносись! Всегда помни, что ты подписала  бумажку ЭСИ -”обязуюсь”. Вот и будь обязанной. Дала слово - держи! Честь имей!”.

 

Бабушку, я решила не трогать. В конце, концов, это обычная традиция всех бабушек - устраивать личную жизнь молоденьких внучек. Уверена, что она хотела сделать, как лучше. Что из этого может получиться? Мне пока неведомо. Так я раздумывала перебирая овощи, мясо и специи, которые волшебным образом уже появились в кухне по моему списку.

 

Зевая, и растирая затекшие поясницы в кухню вошли мама и бабушка.

- Пришли на чудесные запахи из кухни. Давай помогу, - решила вступить в женские кухонные игры мама.

- Сегодня у нас в гостях будет Фриц, - объявила я результаты телефонного разговора - Я хочу его угостить элементарными щами и котлетами.

 

- О, котлеты! - вступила в разговор бабушка Рената - Я всегда скучала по этим простейшим блюдам российской семьи. Как я не пыталась объяснить немкам-кухаркам, они так и не смогли ничего подобного приготовить. Всё у них получается ванильно-сладкое, без нашего российского “душка”.

 

- Бабуля, Фриц сказал, что он твоими усилиями, окружён теплом и заботой здесь на побережье? - я делала вид, что говорю это, между прочим.

- А что? Ты не довольна? - забеспокоилась Рената - Я хотела как лучше. Думала, что тебе будет интересно, иметь под рукой молодого человека. Кажется, ты ему нравишься?

 

- Рената, не будем Люду беспокоить. У неё и так не простая роль в этой поездке, - вздохнув сказала мама.

В результате нашей работы в шесть рук, был приготовлен чудесный ужин: щи и котлеты. В связи с прибытием гостя, мама занялась нашим внешним видом. Мы долго веселились перед зеркалами, выбирая наряды друг другу. Мама, с учётом «нападения» морской воды и солнца на наши тела, носы и лица, проявила чудеса своего мастерства.

 

 С помощью набора косметики, она превратила нас в красавиц, под лозунгом - “А мы хорошенькие, не правда ли?”. Не успокоившись на этом, мы ещё долго хлопотали над своими телами и туалетами, каждая в своей спальне. Когда мы сошлись в гостиной ясно было, что все наши женские чары готовы к бою. И в это время раздалась трель телефона:

 

- Говорит Фриц! Мои дамы, можно к вам в гости? Я еду и везу с собой сюрприз? - закончил он загадочно.

- Это Фриц. Едете с каким-то сюрпризом, - я, озадачено, поставила в известность остальных.

 

Сюрпризом оказался Отто! Вот уж кого мы совсем не ожидали здесь увидеть. Сын и отец. Оба стройные, в летних полотняных костюмах, держали в руках букеты цветов, свёртки.

- Это я непрошеный гость! - Отто улыбался самой очаровательной своей улыбкой - Если не примете меня, то разрешите бросить цветы к вашим ногам, - он склонил голову и ожидал реакции.

 

- У русских говорят - “Не прошеный гость, хуже татарина”, но вы Гер Отто конечно же не “татарин”, а самый почётный гость! Проходите, прошу вас, в “лежбище” женщин. Нам не хватает только мужчин, - сказала бабушка.

 

- Прошу вас очаровательные женщины - ворковал Отто, вручая нам цветы - Позвольте ручку! - он задержался у руки мамы - Натали я счастлив, видеть вас, - с каким-то затаённым смыслом сказал этот всегда чопорный банкир.

- А почему вы не приехали вместе с женой? – тут же мама осадила его пыл.

 

- Я принял решение лететь вместе с Фрицем в последнюю минуту, а у Фриды какие-то планы с массажистами, визажистами. По вашей программе, кстати, Натали. Она мне сказала, что это вы ей составили план борьбы с какими-то женскими проблемами. Вот она теперь и борется с ними, с чисто немецкой дисциплинированностью и пунктуальностью.

 

Вручив цветы бабушке и маме, Фриц с радостной улыбкой, устремился ко мне. Разочаровать его у меня не хватило сил, и я вместо руки, подставила Фрицу щёчку, для поцелуя. Расцеловав меня в обе щеки, по европейской традиции два раза, Фриц счастливо прошептал мне на ушко:

 

- Я так скучал! Всё фантазировал, как мы встретимся. Но мои фантазии не допускали и мысли, что мне удастся тебя поцеловать! Спасибо тебе, моя фея!

 

«Феей» в первый раз в Армавире назвал меня Федя, и это слово подействовало на меня магически. Тогда я чуть не потеряла голову, и свою девичью честь. Спасибо, Фёдору. Он оказался на высоте мужской снисходительности и не воспользовался минутной девичьей слабостью. Фриц, словом «фея», то же вызвал во мне самые нежные чувства, но и только.

 

- Господа, прошу к столу, - бабушка радушно приглашала гостей в столовую понимая, что она свидетель двух любовных свиданий. Для Отто удрать без жены к морю, хоть и с сыном, по меркам высшего общества, было явным моветоном. К тому же жена Фрида, знает, что здесь со мной мама.

 

 Поняв всю опасность ситуации бабушка стала её заглаживать - Людмила приготовила своими руками типично русское кушанье - щи и котлеты!

 

Некоторое общее смущение от появления в её доме Отто без жены, бабушка ловко перевела на мои кулинарные способности. Не особенно хвалясь, скажу, что именно в приготовлении этих немудрящих блюд, я достигла “высшего пилотажа”.

 

По этому поводу, за столом от гостей я получила многочисленные комплименты. Все «на перегонки», старались выразить мне своё восхищение. Особенно старался Фриц. И я ему была благодарна, больше всего. Не знаю, почему?!

 

Кофе мы пили в саду, удобно расположившись в шезлонгах, лакомились шоколадными конфетами, которые принесли мужчины. Улучив минуту, мама шёпотом сказала:

- Фрида, конечно же, не могла появиться на пляже, с ногами в целлюлите.

 

- А, по-моему, мама ты всё поняла правильно. Папочка Отто приехал с сыном, чтобы повидать тебя, - я специально подчеркнула слово “папочка”, чтобы хоть как-то дистанцировать маму от Отто – Самым лучшим в такой ситуации будет если ты успокоишь свои гормоны “любовницы”, возьмешь себя в руки и не наделаешь глупостей.

 

- Люда, ты о чем? - мама сделала удивлённые глаза - Да я ни сном, ни духом... - дальше она не продолжила, просто отвернулась и отошла.

Её место, тут же занял Фриц.

- Мила, а когда утром вы выходите на пляж?

 

- Если бы ты не приехал - то рано. А теперь всё надо организовывать, заново.

- Почему? Ничего не понял? Вы разве не ходите на пляж FKK?

- Мы там уже были, но без тебя. Бегать перед тобой голышом, я не собираюсь! - сказала я раздражённо - Достаточно и того, что я демонстрировала себя перед твоими глазами, в этом “супермодном” купальнике. И так я в нём была почти голышом. А совсем раздеваться перед тобой я не намерена.

 

- Но в этом нет ничего плохого. У нас в Германии, девушки и парни на таких пляжах спокойно обнажаются, отбрасывая стеснительность.

- Фриц, пойми, я воспитана не в немецких традициях. Для меня это не привычно, - я подумала мгновение - И стыдно! - я опять покраснела - Давай больше об этом не говорить, хорошо.

 

- Хорошо, хорошо. Как скажешь. Давай тогда поедем на обычный пляж. Но туда надо ехать на машине. Хочешь, поедем все вместе?

- Конечно же, вместе. Не хватало ещё моей маме демонстрировать себя твоему папе, - я взяла на себя возможное мамино решение, так как совсем не была уверена, что она поведёт себя и дальше целомудренно. Я теперь уже не была ни в чём уверена, ни в себе, ни в маме.  

 

К нашему с мамой изумлению, когда мы были уже готовы выходить, к поджидающим в машине мужчинам, Рената вдруг всполошилась. Она стукнула ладонью по голове и сказала:

 

- Ой, девочки, я совсем забыла, у меня ведь сегодня с утра встреча с моим управляющим. Как мне не жаль, но дело у меня стоит на первом месте. Поезжайте, купайтесь, загорайте, но не шалите, мои козочки.

 

Мы с мамой переглянулись, так как все эти бабушкины отговорки, были шиты “белыми нитками”. Рената, опять “устраивала личную жизнь” сестре и внучке. Я тяжело вздохнула, погрозила пальчиком маме – «Очень тебя прошу - не делай глупости». Она меня поняла, кивнула головой в знак согласия – «Мол, не беспокойся!». И мы впорхнули в машину, где сидели папа Отто и Фриц.

 

Ехать до “нормального” пляжа, было действительно далековато. Но, моё упрямство, было непоколебимо. “Всё пропьём, но флот не опозорим!” - мелькала в голове подслушанная когда-то фраза. В ней мне нравилось, для данной ситуации только слово “опозорим”.

 

“Ну, не хотелось мне оголяться самой, а самое главное выставлять на показ ещё и мамины прелести алчущим взорам Отто и Фрица. Возможно, я и казалась тогда капризной и взбалмошной, на немецкий вкус. А вот на наш - “советский” - очень даже могла!” - молодая женщина волновалась. Потом, почему-то достала зеркальце, мельком посмотрела в него, и продолжала рассказ.

 

Пляж был прекрасно оборудован. На нём были персональные кабинки для переодевания, шезлонги и огромные пляжные зонты. По пляжу двигались люди в форменных цветных жилетках. Они разносили прохладительные напитки и еду. Мы быстро скинули лёгкие накидки, и предстали перед нашими кавалерами, в блеске современных купальников.

 

 Отто и Фриц, оба по-спортивному подтянутые, в меру мускулистые, гибкие в движениях совсем не походили на отца и сына. Я даже ревниво отметила, тайные женские взгляды окружающих на наших мужчин. Оба были вполне ничего. Очень даже ничего, на женский взгляд!

 

- Ну, вот мы и попали в совершенно цивильные условия, - с вздохом облегчения, удовлетворённо сказала я  - Мужчины! Давайте закажем воды и сок, пить хочется.

 

Было смешно, но и, чего там скрывать, приятно видеть, как бойко отец и сын, кинулись исполнять женский каприз. Через мгновение, наш столик под зонтом был уставлен запотевшими бокалами, с кокетливыми бутафорскими зонтиками во льду. Чей-то изощрённый ум придумал, для красоты, вставлять в лёд стакана с напитком, кокетливый зонтик.

 

Мы с наслаждением прихлёбывали вкусную влагу, щурились от яркого солнца, лениво наблюдали пляжную суету, отдыхали от длинной дороги. Отказ Ренаты участвовать в нашей компании, вызвало у нас чувство неловкости, а от этого скованность чувств и мы с мамой молчали. Эта неловкость передалась мужчинам и они погрустнели, не зная как себя вести с нами. Обстановку надо было разряжать и Фриц проявил сообразительность:

 

- Дамы и господа, предлагается всем вместе совершить океанский заплыв! - с этими словами он вскочил передо мной, склонил голову на грудь и пытался щёлкнуть пятками. Но у него ничего не получилось. При этом он запутался ногами в песке, не удержался и очень смешно стал падать. Уже в воздухе, собрал своё тело сделал ловкий кульбит и растянулся на песке. Получилось очень смешно. 

 

Я бросилась ему на помощь, а потом, взявшись за руки, мы все побежали к ласковому морю. Краем глаза я продолжала держать под контролем маму. Её поведение, мне откровенно не нравилось. Она разрумянилась бежала легко и грациозно.

 

По всему было видно, что она хочет понравиться своему кавалеру. Кавалер хотел того же, и всё в нём было окрашено мужественностью и силой. Что, между прочим, очень нравится женщинам. Эти мои наблюдения, были не приятными и я поняла - моему хорошему настроению пришёл конец.

 

“Да, что же ты маман делаешь. При живой дочке, бегаешь по краю пропасти страстей. А этот-то, а этот-то! Ишь, выпендривается перед красоткой! Седина в бороду, а бес в ребро!” - опять во мне разговаривала армавирская улица.

 

Но, окружающая обстановка брала своё. Вода была тёплой и ласковой. Фриц, так нежно за мной ухаживал. Мы веселились, ребячились, прыгали на волнах, подбрасывали друг друга в воде. Словом, был набор морских увеселений, в том числе, и робкие прикасания тел и рук

 

. Всё это возбуждало. В какой-то момент, Фриц крепко меня обнял, и мы чуть не утонули слившись в страстном поцелуе. Когда мы вынырнули на поверхность, я сделала суровое лицо, придала голосу твёрдость, с большим трудом правда, и отчитала Фрица:

 

- Это не красиво, пользоваться моей слабостью. Значит, я правильно не согласилась с тобой идти на пляж FKK. Представляю, что бы ты там со мной учинил. Сейчас я хоть в купальнике, а там... - я не докончила, безнадёжно махнув рукой.

 

- Мила, но я же тебя люблю! - жалко оправдывался Фриц - Я так страдаю, когда не вижу тебя. Вот и не удержался. Не сердись на меня пожалуйста, - и он опять полез ко мне обниматься, правда робко.

 

“Ну, что это за мужик! Нет, чтобы девку, крепко обнять, тогда бы и не пискнула!” - Ой, что это с моей головой, в ужасе думала я о своих шаловливых мыслях. Совсем потеряла стыд в этой расслабляющей обстановке моря, солнца, и поцелуя Фрица. А в голове услужливо проскользнуло:

 

“Нечего было тебе вчера, на этом “стыдном” пляже на голых немцев пялиться! Вот смотри, что получается?!”

 

Но, взглянув на маму и Отто сидевших за столиком, вся моя “шаловливость” слетела мгновенно. Вы когда ни будь видели, как милуются голуби? Точно так же было с мамой и Отто. По её, похорошевшему лицу, была разлита такая истома, что хоть ложкой её собирай! Ясно было, что Отто ей нравится, а самое главное то, что он растопил сердце этой холодной в Москве женщины.

 

 Мама бесстыдно устремлялась к мужчине. Я подивилась маминой грации. Чудесным, чувственным жестам, гибкости кисти её руки, грациозно сжимавшей бокал. Всё было в маме красиво, а особенно её ноги сложенные одна на другую. Специалисты говорят, что это поза “закрытости” человека. А я думаю, что женщины в этой “закрытости” используют свою “открытость” - Милый! Полюбуйся на мои прелести! Смотри! Я не возражаю!

 

“Ну, мать! Ну, даёт! Вот подожди, приедем домой...!”

 

Мама не обращала внимания на мои сердитые взгляды, и продолжала ворковать с Отто. Из их коротких реплик мне становилось понятно, что Отто собирается “выкроить” ещё денёк для пляжа, и провести ещё денёк с “милой гидиге фрау Натали”.

 

Дома я пыталась учинить “разнос” маме за этот её “кобеляж” на пляже с Отто. Как ни странно, бабушка Рената меня в этом не поддержала.

 

- Ну, что ты всё маму укоряешь? Подумаешь, пококетничала немного с мужиком. Она ещё молодая, а он вообще несчастный мужчина. Знала бы ты в каких “ежовых рукавицах” держит его Фрида. Шаг влево - выгоню из банка! Представляешь, каково Отто. При этом любовью в этой семье и не пахнет. Каково это выпрашивать от мужа исполнения супружеского долга? Ты знаешь, например, что она выпросила у него “сделать её” второго ребёнка.

 

- Бабушка, а откуда ты это знаешь? - я была поражена, что эта интимная подробность жизни супругов ей известна.

- Поживёшь с моё, не то ещё узнаешь!

Неожиданно, маму прорвало и у нас получился “девичник” с женскими откровениями. Так мы с бабушкой, неожиданно были посвящены в историю личной жизни мамы.

 

Женой моего папы, мама стала совершенно неожиданно для себя. Просто в одном доме жили юноша и девушка. Встречались каждый день. Когда были маленькими, мальчик на правах старшего оберегал девочку. Иногда даже снисходил до детских игр с ней.

 

 Потом оба учились в школе. Всё очень обыденно. Также обыденно, мама однажды оказалась в объятиях этого юноши, к тому времени, студента медицинского института. Было лето, был пляж на берегу реки, купание вместе, игры в воде.

 

Вечером того же дня, всё и произошло. Хоть и учился студент на гинеколога, а свою пассию от нежелательной беременности не уберёг. Вот так в любовном угаре летнего зноя меня и зачали. Естественно была свадьба, потом на свет появилась я. Дальше пелёнки, распашонки, заботы о дочке.

 

 Всё произошло так быстро, что мама не успела разобраться в собственных чувствах – любит ли она своего мужа или нет? Все эти безрадостные для женской души годы, мама чего-то ждала. И дождалась этого самого Вила Ролленвича.

 

На фоне тусклой провинциальной жизни, он московский житель, показался маме настоящим принцем. У него нельзя было отнять умение прекрасно описать прелести столичной жизни, быть вежливым и внимательным к женским слабостям. Всё это вносило резкий контраст, в рутину маминой жизни. И у неё закружилась голова. Всё остальное, как говорит мама, происходило как во сне, в том числе, и её отъезд - бегство от папы и меня.  

 

Но маме хватило и года понять, что выбрала она не принца своей мечты. Фактически, всё кончилось тем же от чего мама сбежала.

 

- Но я ему благодарно, - рассказывала мама, вытирая слёзы, и пытаясь улыбнуться - Все эти события, меня, как бы, вытряхнули из сонного состояния. Однажды я открыла глаза и увидела вокруг себя жизнь с её радостями, соблазнами, развлечениями. И вот теперь, я опять протянула руки в ожидании счастья. Могу я помечтать о счастье? - несколько вызывающе, спросила мама нас Ренатой.

 

- Ну, конечно же, можешь, - задумчиво начала говорить бабушка - Чем это только всё окончиться. Конечно жена Отто держит его на очень коротком поводке. Она не забывает ему напомнить, что он управляет собственностью, которая фактически ему не принадлежит. В любой момент она может нанять другого управляющего.

 

 Поэтому он вынужден согласовывать с ней каждый свой шаг и свои решения. Для мужчины с крепким характером, это, наверное, трудно. Он, конечно же, ей мстит и не заходит в супружескую спальню. Но тут он ошибается. Фрида, давно уже содержит целый штат молодых мужчин. Думаю, что и сейчас она с одним из них.

 

- Видишь Рената, как у них всё сложно в семье. А Отто мужчина ещё в самом соку, - в мамином голосе слышались шаловливые, кокетливые нотки - Что плохого, что я ему понравилась, а он мне. Такие вещи, обычно понятны двум взрослым людям, без слов.   

 

- Знаете, что я вам скажу, мои милые девочки. В конце концов, мне на Фриду наплевать. Просто я переведу свои деньги в другой банк, на случай скандала, - бабушка уверенно говорила, успевая одновременно пить чай, жевать карамельку и размахивать рукой - Но скандала не будет! Никто в нём не заинтересован.

 

Пусть всё будет, как есть. Что касается меня, тут можете не беспокоится, я буду нема как рыба. Ничего не видела, не слышала и говорить не о чем! – бабушка Рената опять отхлебнула чай, улыбнулась и нам - Никогда не думала, что на моих глазах развернутся любовные романы моей племянницы и внучки. Нет, жить стоит, хотя бы для таких случаев!

 

- Какие ещё романы у твоей внучки возмутилась я - Это он, всё ко мне цепляется! - как-то по-детски обиделась я.

- Ой, девочка, не говори так! Он цепляется потому, что ты ему от ворот не даёшь поворот решительно. Вот он и надеется. Что я не права?

 

В результате шутливой перепалки, нами было решено в типично женской манере - оставить рыбок, плавать в мутной, но бурлящей страстями, воде. Авось, что-нибудь, да и выловиться! На сцене мы остались вдвоём с мамой, а бабушка заняла безопасное место - зрителя.

 

Отто и Фриц, с немецкой точностью, прибыли к ужину вовремя. Они опять явились с цветами и пакетами с подарками. Наскоро поужинав, мы вышли в сад, где и расселись “по интересам”: я с Фрицем, а мама с Отто. Бабушка, опять куда-то исчезла. Сумерки на морском побережье наступили сразу. На безоблачном небе засияли звёзды. С моря дул тёплый бриз. От такой идиллии настроение было романтическим.

 

Фриц завладел моей рукой, а Отто с мамой вдруг поднялись и вышли за ворота, крикнув нам, что они прогуляются по ночному пляжу.

 

“Ох, и не к добру эти мамины гуляния с мужчиной. Под таким звёздным небом, под шелест волн, женщина в руках мужчины, сопротивляется слабо. Да и песок тёплый, ещё не остыл. Ох, не к добру!” - волновалась я.

 

Я была права - мама ослабела, но в тот раз её спас месячный женский недуг, начавшийся, к моему успокоению, в самый опасный момент мужского напора. Первый муж у мамы был гинеколог и всему её научил. Поэтому она в таких обстоятельствах, действовала решительно и категорично, а на поцелуи, всё же отвечала.

 

Поэтому, когда они вернулись, на маминых губах не осталось и следа от французской помады “Тысяча поцелуев”. Не верьте девушки рекламе, врут они всё! Хотя может немецкие мужчины более темпераментнее, чем французские кавалеры?!

 

На следующее утро, после прогулки с мамой по пляжу, Отто энергично собрался и улетел на свём самолёте. Мы с бабушкой, вздохнули с облегчением, а мама погрустнела. Она всегда плохо переносила эти женские дни. Пляж FKK, принимал у себя только бабушку. Мы с Фрицем, ездили на “нормальный” пляж. Там он вёл себя пристойно, и я немного расслабилась.

 

На один день, приезжали гости - бабушка Анна с мужем Клаусом. Меня опять “подрядили” кухарить и я приготовила своё “коронное” блюдо. Гости были в восторге.

 

Неделя у моря пролетела быстро. Срок нашего пребывания в Германии заканчивался. Отто расщедрился и предоставил нам свой личный самолёт. Предполагалось, что мы прилетим в Кёльн, за три часа до отлёта нашего рейса в Москву.

 

Когда мы приехали, в аэропорту Мюнхена проводить нас собрались все наши родственники и знакомые.

Фрида, улучив минутку, отвела меня и шёпотом попросила:

 

- Я вас очень прошу Фройляйн Людмила, не забудьте наш разговор. Дайте возможность Фрицу, показать себя. Очень прошу!

- Гидиге фрау Фрида, я обещаю! - просто сказала я, не уточняя, что именно.

 

Фриц до самого нашего отлёта в Москву был провожатым. Обратно, он должен был вернуться самолётом банка. В благодарность за его хлопоты, я разрешила ему поцеловать себя в щёчку. На прощание он мне шепнул:

 

- Я буду очень скучать! Пиши мне. До скорой встречи в Москве.

Когда все начали прощаться, я с замиранием сердца следила за женой Отто - как-то она попрощается с мамой. Фрида это сделала очень сердечно.

 

 Отто громогласно объявил, что он поручает очень серьезный экономический проект в Москве нам с Фрицем. Все улыбались, промокали слёзы платочками, махали руками на прощание. Мы последний раз оглядели провожающих и вошли в самолёт.

 

 

 

Часть 2 глава 6      

СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ

 

 

 

В московском аэропорту нас встречал мамин муж. Он вручил нам два огромных букета, подвёл к нашей машине “Волге”, и я с удовольствием села за руль. Моя “любимица” сразу же меня узнала, вела себя послушно, старательно и мы доехали до дома без приключений.

 

- В гостях хорошо, а дома лучше, - сказала мама усталым голосом, - Вил Ролленович, будьте до конца джентльменом, угостите женщин кофе.

Наскоро выпив кофе, я заперлась в своей комнате и набрала телефонный номер:

 

- Сергей Иванович, я приехала! - бодренько отрапортовала я - Какие будут указания? - и тут же подсказала ему решение - Если надо я готова приехать, хоть завтра!

- Прямо с дороги? Устали наверное? - в голосе шефа отчётливо слышались радостные нотки - Если не возражаете, я жду вас завтра на даче. Надоели, наверное, немецкие сосиски? Соскучились по мясу с дымком? Как вы смотрите на то, чтобы отведать шашлычок, а? Если да, то сейчас же буду готовить мясо.

 

- Ой, Сергей Иванович миленький, соскучилась, и не только по шашлыку, - ляпнула я, не скрывая радости.

- Жду, - сдержанно сказал ЭСИ и повесил трубку.  

 

На дачу я ехала с удивительным для себя энтузиазмом. Во мне странным образом сочетались и страх, и радость. В какой-то момент, я даже остановила машину и стала прислушиваться к собственным мыслям.

 

Я понимала, что это какой-то безотчётный страх за будущее. А вот почему радость? С чем или с кем она связана? Мозахистка я, что ли? Радуюсь возможной предстоящей “порке” за всё, что натворила в Германии? Да нет, я вроде нормальная девушка, с адекватными инстинктами. Тогда что это?

 

Когда я остановила машину возле знакомого домика на территории дачного посёлка, то некоторое время старалась себя успокоить. Возле дымящегося мангала хлопотал ЭСИ. Меня так и подмывало броситься к нему на шею, радоваться встречи с этим мужчиной.

 

Но между нами лежала такая огромная дистанция, которую я физически ощущала - девчонка и мужественный, очень умный, повидавший много чего на свете, человек. К тому же он был моим «начальником»!

 

-А мне уже позвонили с проходной! Подходите к столу, дорогая лягушка-путешественница. Сейчас, мы будэм кормить тэбя мясом сочного барашка, вах! - ЭСИ шутливо коверкал кавказский акцент - Заходи народ, на мой огород, половина - мясо, половина - мёд!

 

- Как вкусно пахнет! - я с вожделением, втянула в ноздри запах жареного мяса и терпкого настоя в воздухе хвои - Давайте я накрою на стол! - проявила я женскую заботу мужским усилиям -  и следить за углями под мясом в мангале, и попыткой бежать в дом за снедью.

 

В четыре руки, мы быстро накрыли стол тарелками, зеленью, ножами, вилками, бокалами и бутылкой вина. Бутылка опять была глиняной.

- Скажите Сергей Иванович, у вас тут есть винный погреб?

- Погреб, не погреб, так - погребок. Храню свои коллекционные напитки для друзей.

 

- А, что я в их числе? - опять не смогла себя сдержать и начала кокетничать.

- А как же - в первых рядах! Прошу к столу!

Деловой разговор, вернее мой доклад, мы начали, когда на столе дымился кофейник.

 

- Кажется, я много глупостей натворила, в этой вашей “командировке”! Поэтому готова вернуть в кассу все деньги на командировочные расходы.

- Это как же понимать, разбогатели что ли?

 

- Можно и так сказать. Это одна из главных новостей. Я наследница, во вторую очередь после мамы, огромного количества недвижимости на территории Германии.

 

 Мамина тётя, моя бабушка Рената Мюллер, уже сейчас приглашает меня приехать в Германию и начать учиться управлять этим богатством, - неожиданно для себя я разревелась - И вообще я так боюсь, миленький Сергей Иванович, пожалейте меня! Так много всего свалилось на мою голову... - и я зарыдала уже в голос, уронив голову ему на руки.

 

- Так, девочка! Давайте будем успокаиваться, - отеческий голос ЭСИ, его рука, обнявшая меня за плечи, вся его мужская теплота, действовала умиротворяюще, и успокаивающе - Для начала, вспомним бессмертные слова тёти Фроси – «Чем больше женщина плачет, тем меньше она...» - как там дальше? – спросил он.

 

И без этой шутки, я уже начала успокаиваться, а когда прозвучали первые Фросины шутливые слова, уже начала хихикать сквозь икоту рыданий, слёзы и сопутствующие этому сопли.

 

Даже не требовалось доставать зеркало, и  показывать моё лицо. Я и без него, ясно представляла всю неприглядную картину лица, ревущей в голос девицы. Отхлебнув водички, сделав глоток кофе, я заставила себя успокоиться и приступила к докладу.

 

После всего пересказанного мной, ЭСИ сухо подвёл итог.

- Итак, что мы имеем? Суммируем! Мы имеем, разбогатевшую в одночасье вас. Далее! Имеем разбитое вами в дребезги сердце сына женщины, владеющей контрольным пакетом банка, и послушным мужем. Кроме того!

 

 Этот самый муж и отец Фрица, сохнет по вашей маме. Выплачивает вам большую стипендию банка, и просит оказать помощь в организации крупного экономического проекта в нашей стране.

 

Есть ещё бабушка, жена странного Адольфа Хохользе, личного чародея Адольфа Гитлера. Самое интересное, что ведомство Даллеса, увезло его в США, где он благополучно исчез. Что есть очень для нас «трез интэресант», - кого-то передразнил ЭСИ – Спрашивается - что мы теперь будем делать?

 

- Я тут эту “большую стипендию” принесла. Что мне с ней делать?

- Как что? Тратить, тратить и ещё раз тратить. Покупать модные тряпочки, туфли, косметику, конфеты и шоколад. Что я ещё забыл в женском гардеробе?

 

- Но ведь нам советским людям... - начала я фразу из инструктажа, полученного в райкоме партии, перед нашим отъездом.

- Не полагается брать заграницу валюту, сверх разрешённой. А вы и не брали. Просто там немного заработали! Это честные деньги, - тут он немного замялся - Правда, по нашим меркам большие.

 

Показалось мне это или нет, но в последних словах ЭСИ явно слышалось сомнение. В московских кухнях, уже давно яростно обсуждались вопросы, которые “власть” совсем не хотела слышать от своих подданных. Недовольство у населения нарастало, и особенно, у интеллигенции.

 

 Руководители партии были старые, больные. Над ними тихонько “ в кулачёк” подсмеивались, про них ходили анекдоты. В воздухе уже витали первые предвестники “смуты” в стране.

 

Вот эти признаки недовольства властью, порядком, навязанными традициями, я и услышала в тоне ЭСИ. Толстенький пакет, с вложенными пятью тысячами немецких марок, он уверенно придвинул ко мне.

 

- Я ничего про это не слышал и не видел. Это ваш заработок и нечего в него соваться чужим носом. Нашим идиотам только дай повод они и лоб расшибут. Берите и успокойтесь. Это будет честно.

- Как же мы теперь с вами работать будем? Я ведь теперь «буржуазная богачка», а вы КГБ? - задала я мучивший меня вопрос.

 

- Как работали, так и будем работать дальше. У нас с вами есть поручение Отто? Есть! Фрицу помогать надо? Надо! Для нашей страны это выгодно? Выгодно! И ещё раз о наследстве. Не в традициях русской аристократии предательство интересов своего отечества. Это первое! Второе! Вы не замечены, как жадная до денег особа. Этим вас с пути-дороги не свернешь! Правильно я говорю?!

 

- Честно говоря, ЭСИ, когда бабушка говорила про свои миллионы, мне это было совершенно не интересно, - я засмущалась - Простите Сергей Иванович, опять я вас обозвала на школьный манер давать клички учителям.

 

- А я и есть ваш учитель! Что тут скрывать. Значит, мне полагается от учеников “кличка”. Ничего, проживу как ни будь, - он помолчал и сказал - Тут такое дело, Людмила!

- Опять дело! - перепугалась я - Вам мало того, что я с первого же раза натащила в ваш огород всякого “гнилья”?

 

- Я бы сказал по-другому - курочка стала нести яички, да не простые, а золотые. Правда, пока ещё малюсенькие!

Дальше разговор уже шёл по деловому. Я успокоилась и отбросила всякие сомнения на свой счёт. А разговор был вот о чём:

 

- Нас Люда, очень беспокоит ваша перегруженность. Скажите честно, институт иноязыков вам действительно ещё нужен? Как я понимаю, ваши языковые знания, вызывают у преподавателей восхищение. Мы тут посоветовались с ректором. Как вы смотрите на получение диплома об окончании института досрочно?

 

- А так бывает?

- У нас всё бывает, - со значением сказал ЭСИ - Значит, не возражаете! Остались сущие пустяки. В начале учебного года сдадите экзамены и получите диплом.

- Ура! - я не удержалась и радостно запрыгала, хлопая в ладоши от “телячьего восторга”, как сказала бы моя армавирская бабушка.

 

- Ура то ура, да не совсем! Бездельничать мы вам не дадим. Хотите ещё учиться?

- Ноя ведь и так учусь  в финансовом институте.

 

- С этим, вам по-прежнему, будет помогать Михаил Абрамович Старосельский. Он вам нравится? Вы на него произвели хорошее впечатление - старик ждёт не дождётся продолжения занятий с вами, - ЭСИ помолчал, пристально разглядывая меня, а потом ехидно сказал - Вот смотрю на вас и не пойму? Что в вас есть такое, что влюбляются немцы, армяне, доктора экономических наук и  сын директора банка?

 

- А как же! Девушка я не сказать, чтобы очень хорошенькая... но я всегда была “чертовски мила”, - кокетничала я, встряхивая пряди волос и поводя плечами. Потом перестала дурачиться и сказала - Жаль только, что влюбляются не все, кого мне хотелось бы! - сказала и нахально уставилась пристальным взглядом на ЭСИ.

 

Тот почему-то засмущался, засуетился, стал наливать кофе, а потом встал и быстро ушёл в дом. “Принесу ликёр”, бросил он мне через плечо. Ликёр я пить не стала, а ЭСИ залпом опрокинул в рот полную рюмку, что совсем не подходило его манерам.

 

 Он был всегда замечен мной, как эстет и любитель всё делать красиво. А тут на тебе – ликёр выпил, как водку! Наконец он справился со своим волнением, и мы продолжили разговор.

- А где учиться, на кого!

 

- На шпионку! - как-то резко ответил ЭСИ, а потом спохватился - Вы меня своим поведением совсем из привычной колеи выбиваете! Что вы за экземпляр не стандартный? Вроде я всегда с женщинами умел разговаривать, а вот с вами как-то не получается. То вы ревёте как белуга, а я от этих слёз теряюсь. То кокетничаете, а я смущаюсь. В результате на грубость сорвался.

 

- Значит на шпионку! - потрясённо повторила я вырвавшееся у ЭСИ слово - Слово-то какое-то гадкое!

- Вы Людмила, меня извините, пожалуйста. Я не хотел так грубо, беспокоить вашу тонкую натуру. Мы хотим сотрудничать с вами профессионально, а для этого нужны соответствующие знания. У нас есть школа, в которой мы и готовим своих агентов.

 

- Шпионка, агент... - я как сомнамбула повторяла за ЭСИ слова, так не любимые в разговорах интеллигентов.

- О Господи! Я уже не знаю, какие слова употреблять, чтобы дитя не расплакалось, - почти в отчаянии бормотал ЭСИ - Ладно давайте говорить просто “школа”, хорошо? - “шеф” почти заискивал передо мной. Я уже успокоилась, и решила ему помочь, как помогают маленьким детям.

 

- Не обращайте внимания Сергей Иванович, просто моя девичья тонкая нервная система, термины «шпионка, агент» не воспринимает. Пусть будет “школа”, а я в ней “школьница”. Так что мне делать-то надо, - я энергично стала наступать на поверженного мужчину.

 

- Учиться там. Занятия мы составим по специальной программе. В школе вы будете видеть только преподавателей и тренеров. Они с вами будут заниматься индивидуально, а мы попросим их щадить вашу ранимую психику! - ЭСИ, старался перехватить инициативу, и это ему удалось, но… с моей помощью.

 

- А я выдержу такие нагрузки?

- Постараемся в программе учесть и заочный институт, и доктора Старосельского, и возможный приезд Фрица. Так ещё кого забыли?

 

- Маму! А ещё бабушек Ренату и Анну.

- Дорогуша, вы что же хотите, чтобы мы под вас одну, создали целый научно-исследовательский институт. У нас и так уже получаются такие хитросплетения, что программу под вас готовит большой группа специалистов. Я имею в виду разработку “легенды”, как вам себя вести.

 

- Это ещё что за “легенда”. Красивое слово, но не понятное.

- “Легенда” это построение линии вашего поведения со всеми немецкими знакомыми и родственниками. Тут ещё появился американский “след” вашего дедушки Адольфа Хохользе.

 

- Какой ещё дедушка Адольф?

- Муж вашей бабушки Доротти, становится автоматически вашим же дедушкой.

 

- Ах, ну да! Дедушка Адольф, тёзка фюрера! Пожалуй, я выпью ликерчика Сергей Иванович, а то мне становится не по себе. Хочу напиться, а то, боюсь, у меня “крыша” поедет, - во мне опять прорвался говорок пацанов с моей улицы в Армавире.

 Я так старательно пила ликёр, что домой меня увез водитель, правда на моей же “Волге”.

 

Ликёр был очень дорогим, а значит хорошим. Хмельное состояние от него, не было тяжёлым, сбивающим с ног. Встречный ветер, врывавшийся в открытое окно автомобиля помогал мне прийти в себя.

 

Я с удовольствием подставляла под него горячее лицо, наслаждаясь этими ласковыми дуновениями, отдавая свежей воздушной струе, хмель от выпитого ликёра. Уже на подъезде к дому, я окончательно пришла в себя, и вошла в квартиру без посторонней помощи. На кухне, меня поджидала мама.

 

- Я заварила свежий чай, давай почаёвничаем вместе! Судя по твоему выражению лица, это сейчас самое лучшее средство, прийти в себя.

- Мама, неужели заметно? Сегодня я впервые в жизни, выпила много ликёра. Опьянела на столько, что руль автомобиля у меня отняли и привез сопровождающий.

 

- Надеюсь, у тебя всё в порядке?

- Надейся, мамочка, надейся. Твоя непутёвая дочь залезла в такие дебри, что становится страшно.

- Что же ты натворила, - взволнованно всплеснула руками мама - Надеюсь, что ничего страшного?

 

- Страшно то, что мне надо взрослеть и срочно! А мне, ой, как не хочется. Я ещё погулять хочу, а мне не дают, - обиженно скривила я свои губы - Всё уже организовали так, что твоя дочь осенью будет сдавать выпускные госэкзамены, и получать диплом об окончании иняза! Видишь, какая я у тебя ягодка скороспелая!

 

Больше я маме ничего говорить не стала, оберегая её родительские чувства. Маме и так приходилось тяжело. Ей и самой надо было вместить в себя, новое понимание, что она наследниц богатого состояния. Надо было принимать решение, как самой жить дальше.

 

 Да и новые переживания женщины, увлёкшейся другим мужчиной мешало ей вернуться к нормальной супружеской жизни. Всё это надо было вынашивать в себе, пересматривая заново то, что уже много лет держало её в привычных объятиях.

 

А мне то же доставалось по первое число. В институте, слух о моём досрочном окончании учёбы, разнёсся мгновенно. Вся моя компания институтских друзей, с одной стороны, была за меня рада, а с другой - понимала, что за этой “скороспелостью” стоит какая-то тайна.

 

Они вопросительно смотрели на меня, ожидая рассказа. Но я делала вид, что это и для меня сюрприз. В конце концов, при поддержке администрации за мной закрепилась легенда о сверх способностях к языкам. Учитывая это, мне, мол, и пошли на встречу, делая досрочное окончание института.

 

Все эти уловки конечно же были шиты белыми нитками, но ребята не стали доискиваться действительных причин. Трогательным, было расставание с друзьями, из институтской команды по стрельбе. Особенно горевал мой тренер. Но жизнь, есть жизнь, и он с грустью со мной распрощался.

 

Глубокой осенью ректор института вручил мне диплом, и поздравил с досрочным окончанием. Комсомольцы и стрелковая секция, задарили меня грамотами и подарками. В общежитии был съеден торт, под крепкий чай. Объятия, поцелуи, прощание с ребятами и девчонками, и дверь института, захлопнулась за моей спиной навсегда.  

 

Ещё одна ступень моего взросления, была преодолена. Сколько ещё их будет?

 

Не успев отдышаться после госэкзаменов, я приступила к занятиям в школе разведки, по индивидуальной программе. Учиться было легко и интересно.

 

 Но особенно мне нравились занятия по сверхтонкому восприятию мыслей собеседника. Не вдаваясь в подробности, скажу, что эти новые знания о природе энергетических полей человека, очень мне в дальнейшем помогло. Люди становились для меня интересными, даже без бесед с ними.

 

 Я с удовольствием отмечала, что иногда мне удавалось видеть “ауру”  людей. Иногда ярко голубую, иногда как свет солнца. При определённой концентрации сознания, было интересно видеть, изменение энергетических полей, окутывающих человека, как едва заметный серый дым.

 

 В такие моменты становилось радостно, от осознания мощи и загадочности человеческой личности. Её способности, создавать не только собственный энергетический потенциал, но и его способность связываться с полем другого человека, улавливать энергию из космоса.

 

Эти занятия, приоткрывали тайну Божественной природы человека, огромного потенциала возможностей, которые мы трагично используем минимально в каждодневной жизни, а некоторые из нас, так и оставляют их в себе, не тронутыми до конца жизни.

 

Мои встречи со специалистами, помогли мне понять такие тонкости во взаимоотношениях людей, которые до сих пор для меня были закрыты. Человек открыт для считывания с него любой информации.

 

Многое можно понять о человеке, если смотреть ему прямо в глаза. То же, если понимать язык жестов, положение рук и ног, как человек сидит, стоит, как он разговаривает.

 

Новые знания меня просто оглушали. Вот, например!

 

О том, что все люди без исключения, созданы единым Творцом, говорит диаметр радужной оболочки глаз. У всех она ровна десяти миллиметрам, плюс минус чуть-чуть. Даже маленькие дети, сразу рождаются, с этой печатью единого Творца.

 

А загадка сна?

 

Почему человеку отведено жить активно, только две трети времени суток, а третья отдаётся сну. Что происходит во сне, какой обмен информацией осуществляется в это время, что считывается с мозга, и что записывается в подсознание, учёным пока знать не дано!

 

 Более того, человек наказывается, если он пытается нарушить этот закон. Попробуйте не спать несколько дней! От таких попыток, можно так расшатать нервную систему, что болезни, не залечат и лучшие врачи. А особенно упрямых, просто ожидает смерть от истощения организма. Нельзя нарушать закон, установленный для всего человечества! 

 

Эти и другие знания, легко укладывались в моей голове, приспособленной к их восприятию воспитанием бабушки, и информацией из огромного количества книг, которые я жадно читала.

 

На этом фоне новых познаний, учёба в финансовом институте, да ещё под воздействием методик Михаила Абрамовича Старосельского, давало мне возможность видеть в деньгах некий инструментарий воздействия на людей.

 

 Мне уже давно стало понятно, что деньги это не плод человеческого изобретения. Это инструментарий, введённый на земле в человеческий обиход для того, чтобы люди совершали поступки.

 

Кусочек денежной бумажки с картинками и цифрами, сам по себе ничего не стоит. Но при его предъявлении он обладает магией на право получения, части овеществлённого труда других людей: еды, одежды, обуви, телевизора, автомобиля.

 

Эта бумажечка имеет абстрактный характер своей принадлежности разным людям. Ею может обладать и бездельник, и трудяга, мерзавец и честнейший человек. А вот чтобы её получить, надо совершать поступки - можно её честно заработать, а можно хитростью или обманом, ею завладеть.

 

Становится понятно, какие поступки совершил человек, чтобы эту бумажечку получить. Поступки бывают, следовательно, хорошие или плохие. Именно по поступкам, судят о человеке.

 

 Иной может быть начитанным, красиво говорить, а поступки совершать подленькие. Люди, рано или поздно, дают человеку точную оценку и характеристику, а исходя из этого, строят свои с ним отношения. В результате один садиться в тюрьму, а другой восходит на вершину славы.

 

Таким образом, деньги помогают человечеству делить все поступки на хорошие и плохие. А большие массы перемещающихся денег по земле, обогащают страны, или на оборот. Денежные потоки, заставляют совершать поступки уже самих правителей. А правители в свою очередь, воздействуют через государственные банки, на судьбы жителей своей страны.

 

Мне постепенно становилось понятно, что управление денежными потоками на земле, подчиняются этим простым законам: люди совершают собственные поступки, а через это заставлять других, поступать в соответствии со своей совестью.

 

То есть строится целая цепь поступков, которые делятся на хорошие или плохие. При этом если в одном месте собирается много денег, значит, в другом месте их стало меньше.

 

Результатом такого понимания стало то, что сухие цифры финансового баланса - дебет-кредит, стали для меня приобретать свою живительную сущность причин бедности и богатства. При этом всё можно было привязать к конкретным судьбам людей, и стран.

 

С Фрицем мы общались очень часто. Он мне постоянно звонил, осыпал письмами и открытками. Разговор с ним надо было поддерживать, а на письма отвечать. К моему удивлению, всё это мне не надоедало. Я даже начинала беспокоиться, если он не звонил.

 

Но самым интересным было то, что постепенно к нашим разговорам по телефону с Фрицем стал подсоединяться и Отто. Каждый раз, он под всяким предлогом подзывал маму. А затем и вовсе стал звонить прямо ей.

 

Я целыми днями отсутствовал дома, и не знала об этих переговорах. Только однажды, прихворнув и отлеживаясь в постели дома, этот секрет открылся. Днём раздался междугородний звонок, и мама долго с кем-то разговаривала в своей комнате.

 

- Мам, это что бабушка звонила?

- Нет, это так... - засмущалась мама

- А кто же это? - подозрительно спрашивала я, добиваясь правды.

- Ну, Отто звонил, - заливаясь краской стыда, смущённо сказала мама.

 

- Значит, ты с ним поддерживаешь связь?

- Он мне звонит... иногда, - мама уже оправилась от смущения. Если тайное становилось явным, прятаться было бессмысленно.

- И что же теперь будет? - я смотрела на маму, ожидая ответа по существу.

- Да, не знаю я, - пыталась опять скрыться в мутной водичке мама - Звонит и всё тут! Не могу же я ему запретить.

 

- А Фрида, а Фриц, ты об этом думаешь? Что они об всём этом думают.

- Знаешь, дочь, а мне наплевать, что думает его жена, - озлилась мама - Пусть за мужем лучше ухаживает, тогда и он не будет смотреть в сторону. А ей бы и самой в первую очередь, надо последить за своим поведением.

- Это тебе Отто нажаловался?

 

- И Отто, то же! Фрида, почти не скрываясь, бегает к молоденьким любовникам. Она и мне намекала, что сбросила бы десяток годков, чтобы выглядеть помоложе. Целлюлит, видишь ли, портит её фигуру! Боится, что у знакомых мальчиков будет плохое впечатление! Карга она старая! - мама вошла в раж критики соперницы, совсем не скрывая от меня свои чувства.

 

- И всё же мамочка, веди себя поосмотрительней, - попросила я, понимая всю безнадёжность этой просьбы - А Отто тебе очень нравится?

 

- Знаешь Людочка, за мной так давно не ухаживали настоящие мужчины! На этом он меня и поймал. А потом, он такой несчастный, - мама спохватилась - Это мне тётя Рената рассказывала, да и ты знаешь. Жалко мне его. Крепкий мужик, с плохим тылом. В тылу всё время затаившаяся Фрида, со своим контрольным пакетом акций.

 

 А у Отто такие грандиозные планы! Хорошо ещё, что всё смягчает сын. А то, что он влюблён в тебя, Фриду делает мягче. И знаешь? Пожалуй, она ничего не имеет против романа Отто со мной! - сообщив мне эту новость, мама испуганно ожидала моей реакции.

 

- Ничего себе семейка. Да и мы с тобой, не лучше. Фриц за мной ухаживает, а папа за моей мамой, которая его жалеет и хочет увести от жены. Между прочим, жена Отто - мама Фрица. Сумасшедшая головоломка. Голова просто кругом идет! - жалобно простонала я.

 

А тут ещё бабушка Рената подлила масла в огонь. Она почти в открытую поддерживала маму. Обещала ей свою поддержку и защиту, на всякий случай. Намекнула, что Отто ей нравится, и она хочет ему счастья.

 

При этом она всё время убеждала маму, что она теперь богатая женщина, и сможет помочь Отто, если Фрида его выгонит из банка и из дома. Накал страстей этой мелодрамы в двух семьях, становился уже мной не контролируемым. Это меня беспокоило, и я решила всё рассказать ЭСИ.

 

- Так, значит у мамы любовная интрижка с папой Фрица? Да, девушки, задали вы мне работу. И что теперь делать.

- Я не знаю! Но вообще-то это не “интрижка”, - я неожиданно для себя встала на сторону мамы, защищая её честь и достоинство - Это похоже на любовь немолодых людей, которые отдают себе отчёт в том, что они совершают.

 

- А раз так, что мы можем поделать? Да, ничего. Сидеть и смотреть на развитие событий.

- Тут ещё бабушка, поддерживает племянницу. Обещает ей помочь, в критическом развитии событий. Всё время  намекает, что мама со своим состоянием, вполне может заменить Фриду в тылу у Отто.

 

- А это уже интересно. Тогда тем более, не будем мешать двум влюблённым голубкам, не первой свежести, правда.

- Положим, мама, как женщина, ещё очень даже ничего, - я уже активно защищала маму.

- Это правда, Людмила, - извинялся ЭСИ - Я не хотел её обидеть, да и Отто тоже.

 

Так и было решено - пустить всё на самотёк. Потом будет видно, что из этого получится. При необходимости, Сергей Иванович, обещал “подкорректировать” ход событий. Успокоенная этим, я перестала вздрагивать, при каждом звонке из Германии. Теперь я стала вздрагивать от шума ссор мамы с отчимом.

 

Вил Ролленович, при всей его внешней отстранённостью от жизни семьи, оказывается, интересовался не только своей возлюбленной педиатрией. Его насторожило то, что мама перестала его как мужа пускать в свою постель.

 

 Сначала она ссылалась на женские недомогания, а потом и вовсе ему просто сказала - нет и всё тут! Для супругов в их возрасте это вроде бы должно было выглядеть естественно, но не для отчима. За этим маминым “нет” он почувствовал, что-то более опасное для себя.

 

 И начал выяснять “отношения”. Эти выяснения переходили в ссоры с взаимными обвинениями. Оказалось, что маме есть, что напомнить мужу, про его многолетней давности «левые» прогулки. Вил стал вспоминать что-то про маму и упрекать её этим. И поехало, и понеслось. Разбирать эти супружеские ссоры прилюдно не интересно.

 

Всё было похоже на то, что семья мамы неумолимо катится к распаду. Чтобы не усугублять этот распад разделом имущества, мама начала через подружек организовывать нашу жизнь, отдельно от Ролленыча. Она выбрала очень дорогой кооператив, в котором строительство дома заканчивалось в ближайшее время.

 

Мама внесла деньги за пяти-комнатную квартиру, оставалось только дождаться сдачи дома в эксплуатацию. Узнав про это Вил, прямо остервенел в своей злобе. Он врезал замки во все двери квартиры. В результате, мы с мамой оказались в одной комнате.

 

 Кухня, туалет и ванна, была нам благосклонно предоставлена для пользования. Мы и не стали особенно спорить. В свою очередь, мама ответила своим демаршем и отнесла заявление о разводе.

 

 Детей совместных у них с Вилом не было, так что вскоре мы стали жить под одной крышей, с чужим для нас человеком. После развода Вил, как-то успокоился. Понял, что мама не претендует на его жильё. Это сгладило наши соседские отношения в этой, в миг ставшей коммунальной квартире.

 

Теперь он с утра до вечера, пропадал в больнице, я целыми днями училась. Мама опять вернулась к своим подружкам и заработкам, только теперь ездила к своим клиенткам на дом. Когда я намекала ей на денежное состояние, которое Рената обещала оставить ей в наследство, мама отвечала, что занимается она украшательством клиенток из любви к искусству и чтобы было не скучно. Так мы с ней и жили. Каждая со своими интересами!

 

Ближе к весне, Фриц стал говорить со мной о начале реализации папиного проекта. В нём должны были участвовать пять наших строительных министерств. В основу, предлагалось взять новую, только что разработанную модель автобетононасоса.

 

С немецкой стороны, в партнёры предлагалась баварская фирма. Специалисты этой фирмы провели маркетинг и пришли к выводу, что попасть на советский рынок со своей продукцией можно не готовыми машинами, а путем специализации в совместном производстве узлов, деталей к бетононасосу фирмы и русского предприятия.

 

 Из взаимно поставляемых деталей, каждый партёр у себя в стране, собирал готовый насос, и самостоятельно его продавал. Насос устанавливался на шасси грузового автомобиля - в Германии на шасси “Мерседес”, а в России на шасси МАЗ.

 

Взаимные поставки, должны быть сбалансированы по стоимости, поэтому и не требовались специальные валютные расходы для русских заводов. То есть каждый партнёр закупал необходимые материалы у себя в стране, за национальную валюту.

 

 Русский партёр экономил на закупках немецкой гидравлики, которая пока у нас в стране не производилась, а немецкая фирма - на зарплате своим рабочим и закупке российских деталей. Я, конечно же, понимала в этом проекте не всё. Вернее  - ничего. Но Фриц так упорно и подробно, рассказывал мне по телефону, что я невольно стала запоминать некоторые детали проекта.

 

Когда мне уже стало не в моготу от этих подробностей, я позвонила ЭСИ и попросила “пощады”.

 

- Я ничего не понимаю в этом грандиозном проекте папы Отто. Фриц меня всё время донимает подробностями, а я не могу даже слова к месту вставить. Самое неприятное, что они не могут найти у нас в стране партнёра, который хотел бы подписать такой договор. Пытаются сами. Наше Торгпредство в Кёльне шлёт письма в Министерство внешней торговли, но и те ничем не могут помочь – нет практики таких отношений.

 

- Вот ведь какая у нас бюрократия. Иностранцы предлагают интереснейший проект, а мы не можем найти партнёра. Вы хоть понимаете, о какой технике идёт разговор.

- Он мне про какой-то бетон монолитный всё время говорит, но я не понимаю.

 

- Монолитный бетон нужен для строительства атомных электростанций, ракетных полигонов, гидроэлектростанций. Монолитная конструкция является самой надёжной для таких конструкций. Наши строители не могут обеспечить непрерывную подачу бетона – таскают бетон в вёдрах.

 

 А вот немецкая конструкция автобетононасоса поможет заливать бетон в формы самым экономичным способом. Фактически для наших строителей это означает революцию в технологии. Понимаете теперь какой Отто умница. Он уже понял, что наши строители эту технологию применить не могут, потому что Правительство им денег не даёт. Вот папа Фрица и придумал, как обойти традиционное русское безденежье.

 

- Но ведь всё что вы перечислили, касается электрификации и обороноспособности. Почему же нашим строителям не дают денег?

 

- Вот вы девочка и коснулась вопроса, который нам всем не понятен. Страна богатейшая. Полно нефти, газа, леса, угля, продавай и вкладывай деньги в развитие экономики. И ведь продаём. Но куда полученные деньги исчезают, никто ответить не может.

 

 И это при плановой экономике, - ЭСИ разнервничался, и чтобы успокоится, стал ходить по кабинету - Ну, хорошо, часть валюты разворовали, в бестолковости этой экономики, но это мизер. А где же вся валюта от экспорта?. Никто толком ответить не может. Нет и всё тут, разводят только руками, сами удивляются.

 

- Не понимаю Сергей Иванович. У нас же плановая экономика. В левой руке валюта от экспорта, а в правой валюта на закупки машин и оборудования для развития экономики. Развивай экономику и люди в стране будут жить хорошо. А?

 

- Вот! Даже вы понимаете как должно быть, ещё только учась в финансовом институте. И я понимаю, не обладая особыми экономическими знаниям. Почему же этого не понимают наши правители, уму не постижимо! - ЭСИ сдержанно засмеялся - Еле выпутался из этих “понимаю”.

 

Я слушала очень квалифицированную критику правительства нашей страны из уст её охраны – сотрудника КГБ. Получается, что охранник критикует хозяина? Это для меня было уже новым. При всей моей инфантильности в хозяйственной жизни, даже я стала понимать, что в построении правильной политики власти к жизни своего народа у нас в стране, что-то не так.

 

“Если собака кидается на хозяина, жди беды в этом доме. Я уже тогда стала беспокоится, что в стране подспудно идут какие-то важные процессы. Стены кухонь на квартирах раскалялись от критики людей, не довольных состоянием и качеством своей жизни. Экономика, задавленная военными заказами, работала всё хуже и хуже. По всему чувствовалось приближение “российской смуты”, обстановка накалялась. Внутри население кипело, а на поверхности пока всё было спокойно».

.

Многотысячные делегаты партийных съездов, докладывали на трибунах сами себе - всё идёт хорошо! В коридорах этих съездов, им за этот восторг, вручали подарки - “офицерские” часы и меховые шапки ушанки. От подарков энтузиазм делегатов поднимался ещё выше, и они хлопали так громко, что тихих голосов “Остановитесь, что вы делаете, куда ведёте страну?!”, слышать никто не хотел.

 

 Я ещё девчонка и то чувствовала приближение каких-то страшных событий, но предвидеть того, что произойдёт на самом деле, не могла представить и в страшном сне” - и опять женщина приподнялась с дивана, нервно обхватила себя, постояла молча у окна и продолжала рассказ.

 

- Сделаем так, - сказал ЭСИ - Я пройдусь по своим знакомым, посоветуемся, что-нибудь решим.

- А я тогда Фрицу скажу, куда надо обратиться?

 

- Ни в коем случае! Вы у нас студентка, мамина дочка, ни сном, ни духом не понимаете в этих насосах для бетона. Зачем они вам. Нет, всё будет не так, это я беру на себя. Продолжайте копаться в своих чувствах - вы и мама. Это женщинам очень идёт.

 

- Не нравиться мне Сергей Иванович, что вы меня всё на кухню отправляете к ложкам да поварёшкам. Я уже по вашей индивидуальной программе обучения, готова и на большее! - сварливо забеспокоилась я.

 

Почему этот мужчина недооценивает меня, почему всё норовит отодвинуть в сторону. А мне так хочется, чтобы он мной восхищался, приметил мою не броскую красоту и очарование. И вообще, почему он в меня ещё не влюбился? От этой неожиданной мысли, я даже подскочила на стуле.

 

 Не хватало ещё, чтобы он прочитал с меня эту информацию. Но в голове стоял туман, на душе было не спокойно. Меня переполняла такая нежность к этому мужчине, что я безвольно махнула рукой - а пусть его считывает! 

 

И как по моей команде, ЭСИ удивлённо воззрился на меня. Он даже подошёл по ближе, наклонился, рассматривая моё лицо, а потом как-то странно усмехнулся и погрозил мне пальцем:

 

- Вы что это задумали мадемуазель? Хотите вывести старого жеребца из конюшни, взнуздать и поскакать в «зелёные поля»? Не выйдет! Не сметь нарушать мой покой!

- А что это вы тут раскомандовались, - я нарочито возмущенно нахмурила бровки и неожиданно улыбнулась кокетливо - А вы знаете разницу между конём и жеребцом! Похвально! Значит для вас ещё не всё потеряно... да и для меня то же!

 

“Вот ты и объяснилась с мужиком. Он ведь сразу понял, куда ты гнёшь! Подумай только зачем тебе это надо! Да и ему то же! Кстати, а он женат? Хоть это выясни про него, а потом лезь к нему в душу! Ой, девка не к добру ты затеяла эти игры!”

 

 

 

 

 

Часть 2 глава 7

Всё спуталось в доме Облонских.

Поездка во Францию

 

 

 

Я ехала домой, в полной растерянности. Я начала делать реверансы в сторону очень взрослого мужчины. А ведь про него ничегошеньки не знаю. Даже не знала, женат он или нет, есть ли у него дети? Как так можно, видя его только внешне, бросаться к нему на шею. А я ещё маму критиковала за её «шашни» с Отто.

 

“Больно ты строга к остальным, но не к себе!” - это была правда.

 

 Как просто мы разводим чужую беду, пока собственная не коснулась лично тебя. А тогда, свою беду и возами не увезу! Так и вспомнилась Фрося, со своими  кухонными нравоучениями. Только теперь я стала понимать, всю глубинную мудрость этой простой женщины. Я ещё долго в своей жизни буду вспоминать её простые житейские советы – «Как жить?». Мудрые они в своей простоте, и правильные.

 

Когда я вошла к нам в квартиру, то удивилась кавардаку, который царил вокруг. В центре всего этого сидела мама, заворачивая статуэтки слоников в газету.

- Что происходит, мама?

- А ничего не происходит. Просто на днях мы переезжаем с тобой в нашу новую квартиру.

 

- Ура, мамочка! Наконец-то можно будет бегать по квартире в трусиках! - веселилась я.

- Хорошо ещё, что в трусиках, бесстыжая! - мама сделала строгое лицо, но потом заулыбалась радостно - Как я устала от всего этого! - и она обвела глазами вмиг ставшую  постылой, квартиру её второго мужа.

 

- Скажи лучше спасибо, и будь благодарной. Ведь это он вытащил тебя из глухомани и поселил у себя! Нет, ему надо сказать спасибо и быть благодарной.

- Ты права, доченька. Но как много я за это заплатила душевных сил... - мама задумчиво смотрела в пространство.

 

Переезд прошёл быстро. Оказывается мама, всё уже организовала, для того, чтобы новая квартира, сразу же обрела, обжитой вид. Я только ахала от удивления, при виде новой мебели, люстр, ковров, полочек, вазочек, и другой ерунды, которая сопровождает жизнь современных людей.

 

 А в этой  квартире, поселились две женщины, что придавало нашему жилью, несколько будуарный оттенок. Тут и там, мама расставила кресла, низенькие столики, диваны. В результате, можно было рассаживать гостей в группы по интересам, с комфортом.

 

Мне была выделена спальня и маленькая комнатка под кабинет, где было очень удобно заниматься с профессором Старосельским. Мама, заняла то же две комнаты, под спальню и косметический кабинет. Там, всё пространство одной стены, занимало зеркало, а всё остальное было уставлено баночками с кремами, тенями, тушами для ресниц и бровей.

 

Здесь мама и “колдовала” над лицами своих клиенток и приятельниц, превращая их в красавиц. До первого утреннего умывания лица, правда. Но такая счастливица была рада-радёшенька, побыть красавицей, хотя бы до утра. Мамины клиентки, женщины были опытные, и успевали использовать это “тайное оружие”, для очарования мужчин, по полной программе, до утреннего туалета.

 

Я, инициативно, включила в программу “шпионской” подготовки, изучение “тайн грима” для своего лица. С помощью мамы, я научилась “работать” гримёром так, что в зеркале отражались лица, красавиц и уродин, аристократок и пьяниц, молоденького мальчика и старухи.

 

Особенно мне удавался грим мальчишки. Мне нравилось перед зеркалом изображать из себя того нашего уличного “атамана”, который после моего “лечения” его раненых ягодиц, наградил меня тайным поцелуем за сараем.

 

У меня хватало терпения, подбирать под каждую свою маску “грима”, мимику лица, движение рук и ног, позы и движения. Всё это настолько напоминало игру “в театр”, что я вообще смотрела на всю мою подготовку стать агентом разведки, как игру в “казаки-разбойники”.

 

Но превращать серьёзную операцию с моим участием, имеющую важное  государственное значение в детскую игру, мне не давал ЭСИ. Он совершенно серьёзно периодически меня экзаменовал, по каждому из “предметов”, владеть которыми меня обучали.

 

 Если у меня что-то не получалось, он устраивал мне настоящую словесную “трёпку”. При этом, он употреблял слово “театр”, как слово постыдное. Мне после этих его нотаций становилось стыдно. Приходилось снова и снова отрабатывать то, что у меня не получалось.

 

 Если Сергей Иванович считал, что переэкзаменовка прошла удачно он не хвалил меня, а говорил - “Вот это, вполне профессионально!”. Так я поняла, что слово “профессионально”, является синонимом “отлично”.

 

Под влиянием ЭСИ, из моей жизни и  лексикона постепенно стали исчезать оттенки иронии к “школе”, в которой я училась. Более того, я стала стремиться всё делать так, чтобы услышать от ЭСИ – «Вполне “профессионально”!

 

Незаметно, зима стала приближаться к концу. И вот тут-то, Фриц и вспомнил своё приглашение, покататься на горных лыжах во французских Альпах.

 

- Мила, я уже всё приготовил, для нашего приезда на горнолыжный курорт, под Греноблем! В феврале, там прекрасная погода. Солнце греет немилосердно, а кататься одно удовольствие.

- Фриц, но я живу не в Германии. В нашей стране совсем другие порядки, выезда за границу. Мне надо всё успеть организовать. Да, ты не забыл, что со мной едет мама? - забеспокоилась я за свою безопасность.

 

- Я всё помню, не беспокойся.

- Эту поездку, мы с мамой оплачиваем самостоятельно. Я не слышу ответа?!

- Если ты настаиваешь... - Фриц явно мялся, понимая, что я полностью ускользаю, из его рук.

 

 Ему не нравилась наша с мамой финансовая самостоятельность, что лишало его преимуществ, - Я не возражаю, хотя... это ведь я тебя приглашал, а значит, плачу я!

 

- Давай Фриц, не будем спорить. Я летом заработала очень приличную сумму “стипендии”, как думаешь, хватит?

- О. ещё как хватит! - в голосе Фрица, явно слышались нотки финансиста - Я высылаю в Посольство, все необходимые документы! Здесь у тебя нет возражений?

 

Я не возражала, но у меня были большие сомнения, как на это посмотрит ЭСИ? Но он на это посмотрел с энтузиазмом.

- Мне эта идея очень нравится. Молодого человека нужно поощрять. Конечно же, повидайтесь с ним в условиях горнолыжного курорта. Не забудьте попрактиковаться в специальных знаниях.

 

 А самое главное, укрепляйте здоровье. Очень, как бывший спортсмен, вам по-хорошему завидую. Зимний спорт в горах, да ещё на лыжах, мечтать только об этом можно. Вы ведь первый раз на лыжи встанете?

 

- Я ведь человек южный. В Москве, научилась ходить на равнинных лыжах. Но с горными - встречусь первый раз.

- Это замечательный спорт, но он требует хорошей экипировки. Кроме лыж, будьте внимательны к ботинкам, а самое главное, чтобы крепления были хорошо отрегулированы.

 

Заставьте Фрица, лично проследить, чтобы крепления отстёгивались, в расчёте на “новичка”. Это очень важно! Вы нам нужны здоровенькая, на крепких ножках... ну и конечно красивой, - при последних словах, ЭСИ так засмущался, что мне его даже жалко стало.

 

- Не беспокойтесь дорогой “шеф”. Ваша “ученица”, приняла к сведению рекомендации!

- Не к сведению, а к исполнению! - сделал грозный взгляд ЭСИ.

 

И опять он осенил меня крестным православным знаменем. Теперь уже мне это не казалось “экзотикой”!

Маме пришлось поднять на ноги всех “подружек” и своих влиятельных клиенток, чтобы экипировать нас горнолыжными костюмами. Единственное, что мог предложить тогда “чёрный рынок”, это синтетические костюмы польского производства.

 

“Нет”, сказала мама. Нам это не подходит. В результате, маме удалось, с помощью жены, очень высокопоставленного начальника из парт-аппарата, попасть в Торгово-промышленную палату на выставку “Лучших образцов товаров ширпотреба”.

 

В своё время, правительство старалось информировать отечественных производителей, о новейших моделях одежды, обуви, и другой массы ширпотреба. Для этих целей, в государственном плане, предусматривались приличные валютные средства, для закупки таких образцов.

 

Делалось это так. Небольшая делегация Минторга, приезжала в какую-нибудь страну - Францию, Германию, Италию. Торговое представительство СССР в этой стране прикрепляло к этой делегации своих представителей. Торгпредство, также советовало чиновникам Минторга, с какой местной фирмой, надо заключить контракт, для обеспечения этой закупки.

 

 Задача была проста. Надо было сделать закупки в магазинах трёх уровней: очень дорогих, средних и рассчитанных на не очень состоятельных покупателей. Обычно для этих целей, выделялся миллион: франков, долларов, фунтов, лир. 

 

Вся командировка, была очень короткой. Делегация обычно работала неделю. Каждый день происходил “набег” делегации на рекомендованный крупный магазин. Процессия двигалась по залам во главе с руководителем от Минторга.

 

Он быстро шёл вдоль прилавков и тыкал пальцем в товары - Вот это! Тут же два-три экземпляра, продавцы укладывали в тележки. И так по всем этажам, вдоль всех прилавков. Всё это очень быстро, упаковывалось, переписывалось, просчитывались суммы и затем “общей кучей” прибывало в Москву.

 

Если женщины думают, что потратить миллион в четыре-пять дней, очень легко! «Таки нет» - как говорят в Одессе - очень сильно надо дамочки попотеть!

 

Попробуйте только представить – купить не квартиры, дома, автомобили, нет. Надо набрать: кофточки, сумочки, пальто, чулки, чемоданы... представляете!

 

Весь этот набор образцов, в закрытом зале Торговой палаты СССР выставлялся на обозрение, думаете кому? А вот и нет!

 

Не директорам обувных, трикотажных и других фабрик, нет? Правильно! Жёнам, по ранжиру высоких партийных и правительственных должностей их мужей.

 

Сначала с выставки снимали «пенки» родственники самого высшего руководства страны...и так далее по очереди. Нас с мамой включили, где-то в середину очереди “просмотра”.

 

 А вообще-то можно было идти и в конце. Спортивной одеждой жёны, дочки, сыновья для горнолыжного спорта, не интересовался никто! На этой выставке мы и экипировались. Когда попытались заплатить в кассу, устроившая это действо высокопоставленная жена, сказала:

 

- Девочки, вы что? Да, ведь это копейки. Это же выставка. Её образцы давно уценены как экземпляры, которые смотрели и трогали. Значит цена им три, максимум пять рублей! За всё про всё, мне насчитали сто рублей, я и заплатила их уже давно. 

 

- Но почему так дёшево. Спекулянты, с меня бы взяли бы в триста раз дороже. И потом, они же в целлофане, обёртка даже не повреждена.

 

После бездумного разбазаривания средств, которые я видела в комсомольской школе, для коммунистов и комсомольцев Франции, меня уже, такая дешевизна валютных товаров не удивляла. Верхние эшелоны власти СССР, не стеснялись обувать и одевать домочадцев, по смехотворно низкой стоимости.

 

Помните закон денег? Если деньги где-то прибывают, то в другом месте они исчезают! Понятно я думаю всем!

 

“Все эти шалости “верховной власти” страны, постепенно становились достоянием широких слоёв населения - сначала интеллигенции, а потом и других. Страна гудела возмущением… но по кухням. Под спокойной пенной поверхностью - “тиш-благодать”, в стране сначала внизу, затем в центре, а потом и выше зрела “русская смута”.

 

 Не мог уже сдерживать своё возмущение и ЭСИ! Я только догадывалась, как ему тяжело совмещать в себе одновременно качества полицейского и бунтаря против хозяина. Постепенно до меня стало доходить, что отсиживаться в кустах мне не придётся.” - женщина на кухне оглядела всех, задорно улыбнулась и продолжала.

 

Молодость брала своё и я особенно не задумывалась тогда на выставке. Я радовалась как молодая козочка, прыгая на капустной грядке. Когда надела комбинезон, курточку, с пушистым капюшоном, очень я себе понравилась. Кокетливую шапочку, я надвигала на самые брови, а глаза прикрывала удивительными очки, защищающих от ветра, снега и солнца.

 

Особенно мне нравились ботинки. Высокие, красивые, с четырьмя клипсами, они намертво схватывали ногу в лодыжке. Не хватало только лыж. Мама позвонила в Германию и бабушка Рената, обещала отправить прямо в гостиницу курорта две пары лыж на наше имя. Оказывается Фриц успел прочитать ей целую лекцию об опасности пользования горнолыжным оборудованием, взятым на прокат.

 

- Ботинки, должны привыкать к своему владельцу, к его форме ноги. Особенно важно, правильная регулировка креплений ботинка к лыже. Здесь важен вес владельца, его рост, различная степень умелости в катании.

- Фриц, я вас очень прошу, проследите за тем, чтобы всё было как надо, - беспокоилась бабушка о целости наших ног, да и остальных частей наших «драгоценных» тел.

 

Фриц обещал ей клятвенно сберечь в целости и сохранности наши тела. Только после этого бабушка Рената успокоилась, но на всякий случай, приготовилась арендовать санитарный самолёт.

 

Самолёт из Москвы мягко приземлился во Французском аэропорту “Ля Бурже”. Вся наша горнолыжная экипировка, была аккуратно упакована в неподъёмный баул. Кроме того, в чемоданах мы везли массу туалетов и других мелочей, без которых женщина не может обходиться даже на склоне горы.

 

Мы уже приглядывали носильщика, когда к нашему удивлению, багажный транспортёр остановился с нашими чемоданами, но без баула. Мы в растерянности стояли, не зная, что делать.

 

- У моих дам проблемы? - к нам спешил шеф по багажу пассажиров - Не прибыл ваш багаж? Не волнуйтесь, прошу в мой офис, сейчас разберёмся.

Видя, что у нас возникли трудности, через погранзону и таможенников, к нам уже спешил Фриц.

 

Процедура поиска баула, заняла много времени. Мы просматривали сначала таблицы, с множеством моделей чемоданов, сумок, портфелей. Ни одна картинка, и близко не походила, на бесформенное нечто, в которое мы упаковали тяжеленные ботинки и костюмы.

 

Пришлось взять в руки карандаш, и неумело нарисовать что-то похожее, на пропавший баул. Французы дотошно спрашивали, какого он цвета. Опять мы рылись в таблицах – «Что-то вроде этого!». Шеф по багажу любезно угощал нас кофе и водичкой. Но настроение было испорчено у нас, но не у Фрица.

 

Он сиял лучезарной улыбкой, пытался шутить, успокаивал, рассказывая массу забавных случаев, потери багажа на авиарейсах у своих приятелей. Все наши переживания кончились просто.

 

- Мсье, шеф по багажу! - чётко выговаривая французские слова, давал указания Фриц - У нас билеты на экспресс до Гренобля. Вот адрес отеля в горах, фамилии моих дам и моя. Прошу, доставить утерянный вами груз, как только его разыщете.

 

- А как же мы поедем без ботинок и костюмов? - расстроилась мама.

- Нет проблем мадам! - вдруг вмешался француз - Вы едете на очень модный курорт, я там бывал, но не жил - очень дорого. Уверяю вас, что там вы сможете купить всё, что не долетело из России вместе с вами.

 

- Вот видите как всё просто. Только, мсье, учтите, что ваш аэропорт возместите моим пассажирам неудобства, связанные с потерей багажа. В этот чемодан мои дамы уложили все туалетные и ночные принадлежности.

 

- О, мсье, конечно, конечно! Сейчас мы вручим дамам, всё необходимое на первый случай. А если не найдём багаж, то наша компания оплатит страховую сумму!

 

В кабинет уже деловито вносили новенькие несессеры, набитые шампунями, мылом, пастой для зубов, бритвами, пеной для бритья, и приличные пакеты. В них лежали пижамы, купальные халаты и красивые домашние туфли. Деловитая девушка, в кокетливой наколке, попросила каждую из нас расписаться в ведомости за определённую сумму во франках.

 

 После чего она ловко достала два конверта и протянула их нам - Это для покупки лёгкой верхней одежды. Здесь достаточно для приобретения блузки и нижнего белья! На первое время!

 

- Фриц, а зачем мне помазок для бритья? Бритву и пену, я ещё как-то приспособлю, а вот помазок...?

- Мила, у них стандартные наборы, так сказать, бесполые. Помазок можешь подарить мне.

 

Наше плохое настроение уже благополучно улетучилось. Видимо в авиакомпании сидели профессионалы, знающие как задобрить расстроенных утерей чемоданов пассажиров. Суммы в конвертах оказались, на наш взгляд внушительными!

 

- Уверен, что этот “баул” они найдут! Вопрос только когда? Бывает, что чемодан летает вокруг земного шара, по несколько раз! Не расстраивайтесь, ботинки и костюмы, купим прямо на курорте. Уверен, что лыжи, вас уже ждут, а это пятьдесят процентов стоимости всего горнолыжного оборудования.

 

Мы с мамой переглянулись. Знал бы этот жизнерадостный молодой человек, как нам всё пропавшее досталось. Дело было даже не в деньгах. Жаль было тех усилий, которые мы с мамой затратили, пока эту экипировку купили.

 

 Ну, да ладно. Не будем думать о плохом, мы уже с мамой улыбались, любовно поглаживая новенькие несессеры и пересчитывая деньги в конвертах. Пожалуй, утеря багажа - это нашему пассажиру выгодно!  

 

В Гренобль мы добрались уже вечером. На осмотр Парижа, оставили день перед отъездом. Единственно, что успели полюбоваться этим городом из окна автомобиля.

 

Автобус, набитый лыжниками двигался из Гренобля вверх по узенькому серпантину дороги. Шофер испанец, одетый в костюмную пару, с белоснежной рубашкой и галстуком, перед отъездом, обратился к пассажирам:

 

- Медам, мсье! Я вас очень прошу прекратить всякие разговоры, а особенно смех. Это условие надо строго соблюдать, когда мы поедем в горах. Эти места не любят шум, а ещё больше - смех! Я помолюсь Господу Богу, чтобы поездка прошла благополучно.

 

Многие из пассажиров, были не готовы к странностям местных водителей автобусов в горах, но так как в их руки они отдавали свои жизни, то сочли за благо помолчать. Пока мы ехали по равнине, гул голосов, заглушали звуки песен французских шансонье. Но перед началом дороги в горы, водитель музыку выключил, помолился, перекрестился и мы двинулись.

 

Водитель был прав - дорога была очень узкой и опасной. С одной стороны, мы притирались к скалам, а с другой был обрыв. Натужно гудя двигателем, автобус осторожно пробирался вверх. Особенно было страшно на поворотах.

 

 В один поворот мы сразу не вписались, и под сдержанный женский писк от страха, автобус пару раз пятился назад, а потом вперёд.  Поехали. Так продолжалось в течение часа. Вдруг водитель включил музыку, перекрестился, заулыбался и вдавил педаль газа, как говорится “в пол”. Мы неслись по заснеженной долине.

 

- Между прочим, высота уже около двух тысяч метров! Как вы себя чувствуете?

- Немного сердце колотиться, дышать стало и легче, и труднее. А так всё нормально, - информировали мы Фрица.

 

Курортное местечко для горнолыжного спорта сияло огнями витрин, весело мигали рекламные щиты, В окнах, за букетами цветов, уютно светили лампочки.

Гостиница оказалась маленькой, но очень уютной. В зале потрескивал дровами камин. Улыбающаяся женщина администратор, вежливо указала нам на наши номера.

 

- У моих дам проблема. Багаж, с ботинками и костюмами, авиакомпания где-то потеряла. Чем вы можете нам помочь?

 

- Нет проблем мсье-дам. Сейчас я позвоню! Между прочим, ваши лыжи, ждут вас в комнатах, - вежливо улыбалась администратор - Меня зовут Мари, я хозяйка этого пансиона. По всем вопросам обращайтесь ко мне. К вашему сведению: завтрак с 6 до 10; ленч с 12 до 14. К вечернему обеду и позднему ужину, мы будем готовить по вашим заказам, начиная с шести вечера.

 

В дверях нежно тренькнул колокольчик и перед нами предстал моложавый, загорелый мужчина. Он держал под мышкой толстенный каталог спортивной одежды.

Мама толкнула меня в бок, и, хихикая, сказала:

- Обязательно расскажу, Марии Ивановне, как в глуши вершин Альп, нас одевали в моднейшую одежду. Без всяких там Торговых палат, знакомых из Совета Министров, а тем более ЦК КПСС. Вот смеху-то будет!

 

- Положим, до вершин тут ещё далеко, но глухомань конечно страшная, - ехидничала я, обводя глазами прекрасно обставленную гостиную номера, мигающий экран телевизора, камин... и очень симпатичного француза.

 

 Как оказалось он выступил перед нами сразу в трёх ипостасях. Сначала он сказал, что у него маленький магазинчик спортивной одежды. Предложил выбрать костюмы для катания на горных лыжах, по нашему вкусу. Потом выяснилось, что он специально ждёт нас, чтобы подогнать крепления лыж под вес каждой из нас, рост и умение кататься.

 

 В заключении он сказал, что будет нашим тренером, завтра на склоне. Экипировку мы подобрали, после небольших шутливых препирательств с мамой и Фрицем. Всё остальное решили отложить на утро, так как валились с ног от усталости.

 

Утром я проснулась с ощущением, что я в раю. Комнату заливал солнечный свет. Под ним нежились цветы на подоконнике и на столе. А когда я глянула в окна, то ахнула от изумления. С крыши вдоль окон свешивались огромные сосульки.

 

Они были толщиной с руку, просвечивались лучами солнца и отбрасывали сказочные радужные блики. Общая картина была на столько чудесной, что я ахнул, приложила руки к лицу и замерла, как завороженная. Из этого состояния меня вывел осторожный стук в дверь. Это был Фриц.

 

- Мила, принесли ваши костюмы, не хотите ли примерить?

- Фриц, я в пижаме компании “Эйр Франс”, если вас не смущает, то входите, - пижама была очень кокетливой с цветочками и рюшечками. Но она меня неприлично обтягивала, и я решила накинуть ещё и халатик.

 

Он был то же очень кокетливый, а его голубой цвет очень шёл к моим глазам. Всё это я успела рассмотреть в огромное зеркало ванной, куда я забежала, быстро “сделать себе лицо”. Оглядев себя я пришла к выводу, что вид “вполне ничего” и с радостной улыбкой вышла навстречу к Фрицу.

 

По приезде во Францию, я стала допускать Фрица к своим щёчкам, куда он меня уже дважды и поцеловал.

- Фриц, миленький, какая тут красота! Я тебе так благодарна!

 

- Мила надо быстро примерить костюм, потом идти завтракать, потом регулировать лыжи, потом их хватать в руки и бежать к подъёмнику. Как программа? - Фриц испуганно смотрел на мою реакцию.

- Хочу всё и сразу - есть, одеваться, регулировать и кататься! - я не могла скрыть своего возбуждения и радостного настроения.

 

Когда мы с мамой, одевшись в новые костюмы, спустились к завтраку, Фриц ахнул.

- Мои дамы, не верю глазам! Где мама, а где дочка! Вот папа удивится!

- Какой папа? - насторожилась я.

 

- Ах, да. Я вам ещё не сказал, что через пару часов, - Фриц посмотрел на часы - Да именно через два часа, он будет здесь. Прилетит на вертолёте. Я то же хотел вас по воздуху доставить, но подумал, что автобус это будет экзотичнее.

- Бессовестный ты всё же Фриц. Заставил нас с мамой дрожать от страху. Да, а что это за прилёт сюда Отто? - спохватилась я, что не задала самый главный вопрос.

 

- Это решение папы! - Фриц развёл руки в сторону - Он прилетит, вот вы у него и поинтересуйтесь.

- Он один или с Фридой? - насторожилась мама.

- Поживем, увидим фрау Натали! - сказал загадочно Фриц.

 

“Девочки, что делается? Что будет, что будет! В такой красотище и романтике, мама не устоит. Как пить дать! Как на грех у неё месячные прошли перед самым отлётом. Не поможет и это, как тогда на пляже! Ай, да Отто, ну джигит! Примчался в такую даль!” - почти с гордостью за папу Фрица, подумала я.

 

Такие отчаянные мужские поступки, действуют на женщин безотказно, Они валятся, как маленькие соломенные снопики от восхищения эдакой удалью. Мама, конечно же, не была исключением! Ой, мама, что творится.

 

Своим внешним видом я осталась довольна. Лыжные брюки, как лосины, обтягивали бедра и икры. Высокий их пояс доходил до груди. Держалось это всё на широких помочах. Брючки были утыканы молниями, кармашками, какими-то значками.

 

 Затем одевалась жилетка, без рукавов, а сверху ещё и курточка с капюшоном. Весь ансамбль сидел как влитой, был очень удобный и тёплый. Я весело покрутилась перед Фрицем - Как, мол, нравлюсь? Конечно же, нравишься, моя дорогая! - был ответ.

 

Мама, по возрасту, выбрала себе свободный костюм, который тогда только, только входил в моду у спортсменов. В нём она выглядела очень молодо, а одежда выгодно подчёркивала мамины прелести. Фриц и её то же восхищённо одобрил. Общий итог его осмотра был таков:

 

- На лыжниц вы ещё не похожи, а на “горнопляжниц” - вполне!

Завтрак, как объяснил Фриц, был традиционным на всей территории Франции. Чашка кофе, слоёная булочка - рогалик, кусочек масла и джем. Всё! Как оказалось, легко и сытно.

 

Следующим пунктом, была подгонка крепления ботинок к лыжам. Наш вчерашний знакомый, Жак, возился с парой лыж, на которых уже были закреплены ботинки. Он вставил лыжи в какое-то приспособление, крепко их закрепил и включил компьютер.

 

Для начала он внёс в компьютер все наши с мамой данные: вес, рост, опыт катания, которого у нас просто не было. Поэтому в графу “мастерство” он записал, что-то похожее на русское значение “чайник”.

 

 На жаргоне опытных лыжников, это означает, что данный человек, ничего не смыслит в технике катания с гор. Установив всё это в компьютере, Жак стал регулировать крепления. Периодически, из приспособления выдвигался штырь, который давя на ботинок его отстёгивал, как при настоящем падении.

 

- Можете не беспокоится, мои дамы. При малейшем падении, лыжи будут отстёгиваться. Ножки ваши не пострадают. Эта регулировка, категорически необходима, чтобы избежать травм. Жду вас на подъёмнике, через пятнадцать минут.

- Вот эти целлофановые бумажки вешайте себе на шею, - сказал Фриц - это пропуск на все виды подъёмников.

 

- - Тут написано “Для подъема”, а как же мы будем спускаться? - забеспокоилась мама.

- Теоретически Натали, вы должны понимать так - “вверх”, вас поднимает подъемник, а “вниз” вы катитесь сами.

 

- Но я же не умею, - испуганно заверещала мама.

- Мам, а для чего у тебе есть “пятая точка”? И потом Жак обещал нас научить, как он сказал «без проблем!». Не “боись” мама. Давай вперёд на красный свет! Пошли покорять горные вершины Альп.

 

С шутками и прибаутками, с лыжами на плечах, осваивая одновременно ходьбу в негнущихся ботинках, наша компания двинулась к подъемнику. В десятке метров от нашего пансиона, в маленькой будочке сидела кассирша, а у входа к подъёмнику - стоял крепкий парень.

 

 Вверх по склону уходил вращающийся трос, с навешанными на него штангами - бугелями. Стоя на лыжах, вы уже начиная движение получаете в руку эту штангу, просовываете маленькую шляпку между ног и, оп-ля! - вас потащило на лыжах  вверх.

 

Не скажу, чтобы у нас с мамой всё получилось сразу, но потом мы к штанге приноровились, и всё пошло как по маслу. Первые дни мне казалось, что эта медленная езда вверх, и есть самое приятное в горнолыжном спорте. Можно было вертеть головой, осматривать окрестности. А смотреть было на что!

 

Крутые склоны, искрящийся снег, хвойные деревья в пушистом снежном обрамлении - красота! Но наверху, нас с мамой ожидал “наш мучитель” - тренер. Он быстро научил нас “плужить” - сдвигая носки лыж вместе, а концы на оборот раздвигая.

 

 Потом, перешёл к опасному эксперименту обучению езды, на параллельных лыжах. При этом он становился в десятке метров внизу, расставлял ноги пошире, и принимал на себя нас орущих и визжащих от страха.

 

 Мама Натали, взяла моду кричать очень смешно  по-русски - “Ой, мамочки!”. За что наш тренер Жак, так и обращался к ней посмеиваясь “Мадам, ой мамочки!”, то же по-русски.

Фриц, вежливо побыл с нами не долго, а потом мы его отпустили покататься и встретить папу Отто.

 

Научив нас кое-как держаться на лыжах, Жак потащил нас по склону ещё выше. Следующий подъёмник бы кресельный, на одного пассажира. Опытный Жак встал к пульту управления подъёмником и держал палец на кнопке “стоп”. В результате, для посадки каждой из нас, подъёмник останавливали дважды.

 

Терпеливый тренер поочерёдно выковыривал из снега и сидения, сначала меня, а потом и “Мадам, ой, мамочки!”. Обслуга подъёмника, страшно веселилась, глядя на процедуру “выковыривания”.

 

Мы с мамой то же старались хихикать, действуя по принципу - “Если не можешь сопротивляться, расслабься, и получай удовольствие!”. Насмехались над нами не обидно. Ребята тут насмотрелись всякого, а мы, видимо, были не самые трагичные фигуры, а просто две хорошенькие “горнопляжницы”.

 

За время нашего пребывания на склоне для катания, обслуга всех подъёмников знала этих двух русских девиц, имена которых были “Мадам, ой мамочки!”, а другой - “Мадемуазель Лю!”. Завидя нас, они дружески по русски приветствовали нас. Мы то же старались поддерживать в них этот энтузиазм - “русского влияния”.

 

 Вели себя просто, дружески и кокетливо, не зазнавались, как другие напыщенные американки, англичанки, итальянки. То есть “не выпендривались”, говоря на армавирском уличном жаргоне, В результате, мы со всеми перезнакомились и могли рассчитывать при случае на их дружескую поддержку.

 

Когда нас, уставших от новых впечатлений, падений, “выковыривания”, Жак аккуратно спустил к пансиону, у входа нас ждал величественный Отто. Он удобно расположился в шезлонге на открытой веранде, подставив лицо солнцу.

 

Перед ним на столике стоял стакан с виски, без льда. Увидев нас, он заулыбался и, раскинув руки в дружеском приветствии, двинулся на встречу. Вежливо подождал, пока Жак вынет нас из лыж, а потом радушно поцеловал нам ручки.

 

- Давайте присядем, отдохнём и погреемся на солнце. Что хотите выпить? 

Пить хотелось очень. Признаться, мы с мамой вспотели в тёплых костюмах. Не учли по неопытности, что солнце в горах очень тёплое. Снег, отражает ультрафиолет снизу. Кроме того, худо - бедно, но мы, при этом, активно двигались - на карачках, на “пятой точке”, а временами даже на лыжах. 

 

- Отто это такой сюрприз для нас, - вежливо начала я, воспользовавшись отсутствием мамы, которая, как я подозреваю, пошла проверить “лицо”, перед встречей с “душкой Отто”.

 

- Людмила, я не мог упустить случая, повидаться с вами и Натали. Столько месяцев прошло. У меня накопились к вам вопросы, - он сурово нахмурил брови, но потом рассмеялся - Просто я соскучился. Соскучился по человечески, - и Отто очень дружески прикрыл мою ладонь своей.

 

- А где же ваш сын, - заинтересовано спросила я, пытаясь скрыть не ловкость от такого очень интимного жеста. При этом на слово “сын” я сделала нажим, как бы отодвигая Отто от себя.

- Он меня встретил, помог разместиться в номере отеля. Я его отпустил кататься, для него каждая минута здесь дорога, - Отто говорил с теплотой в голосе - Он очень любит этот спорт. Как вы поживаете Людмила?

 

“Учусь на шпионку” - хотелось мне сказать, но проговорила в слух, совсем не это:

- Поздравьте меня Отто. Я досрочно окончила институт и получила диплом на право преподавания четырёх иностранных языков.

 

- Поздравляю! Вы умничка Людмила! Я сразу подметил у вас большие способности, и не ошибся! Что будете делать теперь?

- Теперь ничто мне не мешает, изучать законы финансовых потоков. Учусь на банкиршу.

 

- И станете ею, я уверен. Вы знаете Людмила, я давно слежу за историей вашей страны. Поразительно, как много ваша земля рожает талантливых и способных людей. И всё время поражаюсь, как такие люди в вашей стране недооцениваются. И знаете какой я сделал вывод - богатый человек, не очень дорожит своими деньгами.

 

Нет не так! Дорожит конечно, но не считает каждый пфенниг, как бедняк - на что я сегодня куплю хлеб! Такое отношение у вас в стране к талантам.

 

 А с другой стороны может предназначение вашей страны и есть в том, чтобы рожать таланты? Они должны потом разъезжаться по земле, чтобы нести с собой знания и культуру. Смотрите: Сикорский - талантливый конструктор летательных аппаратов в Америке.

 

 Он помог этой стране иметь прекрасное производство вертолётов. Композитор Рахманинов - жил и умер за границей. Шаляпин уехал во Францию. И масса других, в том числе  писателей, математиков, физиков, которые положили на алтарь науки, теории и производства, свой талант и знания в странах, где их приняли как эмигрантов.

 

В результате, масштаб мирового вклада русского интеллекта в отрасли многих стран, по достоинству ещё не оценён. Мы иностранцы, конечно же, стыдливо прячемся за спины собственных талантливых личностей. Но если копать глубоко, то в любой человеческой отрасли знаний, всегда будет обнаружен русский след.

 

- А Эйнштейн?

- Да, я и говорю об этом. Есть таланты и у нас. Но они исключения и подтверждают правила. Вот ещё, что меня удивляет. Вы не умеете собственные изобретения реализовывать технологически.

 

 В результате они уплывают из вашей страны. А потом ваше правительство, собственные же разработки, покупает в виде овеществлённых в производстве, но в других странах. Парадокс!

.

- Я ещё не очень понимаю эти процессы, - жалобно вставила я, очень по детски - Я ещё только учусь!

- Всё очень просто, Людмила. Папа Отто, хочет залезть в эту проблему и помочь сделать в вашей стране, маленькую технологическую революцию.

 

- Ой, Отто, опять революция? Наша несчастная страна, по-моему, уже достаточно натерпелась. Столько народу уже загублено!

 

“К тому разговору я уже знала содержание речи Хрущёва про культ Сталина. На закрытой комсомольской конференции, сказав, что это секретно, комсомольскому активу, этот доклад прочитали от точки, до точки. Меня туда допустили как заместителя секретаря бюро комсомола института.

 

Но, зачитав “секретно”, организаторы уже знали, что теперь это станет известно “всему свету”. Так  и сучилось. Вся страна узнала об ужасах концлагерей, а писатель Солженицын даже написал повесть “Один день Ивана Денисовича”, об этих лагерях. Его даже Хрущёв наградил.

 

А потом, его из страны выгнали! За чем? Почему? Много таких вопросов, роилось у меня в голове тогда. И вот немецкий банкир предлагает очередную революцию?!” - женщина на диване тяжело вздохнула, кокетливым жестом стряхнула пепел с сигареты и продолжала.

 

- Избави меня Боже! - всплеснул руками Отто - Ни какой крови. Я говорю о технологическом перевороте в строительстве. Ваша страна строит огромные производственные площади. Из кубиков, такие здания вы строить можете, - Отто опасливо посмотрел на меня - Не очень понятно да? Вспомните из кубиков, вы в детстве дома строили?

 

Вот примерно так строят и дома, и заводские корпуса. А вот, например - как построить плотину? Тут из кубиков ничего не получится. Надо сделать технологическую форму плотины, как детские песочные формочки, а потом в неё залит бетон. Понятно? Бетон застынет и получится монолит.

 

- Это сколько же туда надо залить. Ужас!

- Конечно ужас. В первую очередь для строителей. Лить то надо непрерывно, а то бетон “застынет”

 

- Отто, вы бедную девушку нагружаете такими проблемами, что я ничего не понимаю. А почему нельзя возить грузовиками? Я много раз такие самосвалы видела - едут по улице, а у них всё льётся на землю.

 

- Вот, вот - льётся. А не должно. Состав бетона должен содержать точное количество песка, цемента и воды. Меньше будет воды - быстрее бетон “встанет” - затвердеет. Надо его возить в таких вращающихся бочках. Видели, наверное, едет грузовик, а у него бочка вращается, всё время бетон перемешивает, чтобы в дороге не начался процесс застывания.

 

- Отто, зачем вы мне всё это рассказываете. Сидим на веранде, кругом снег, дивная красота, я пью апельсиновый сок, вся расслабленная, а вы мне про бетон какой-то голову морочите.

- Напрягитесь ещё минуту девушка. Вам это надо понимать и знать. Я же просил вас помочь Фрицу в этом проекте.

 

“Ты, что дурочка! Очнись, тебе рассказывают о планах “революции” в твоей стране, а ты размякла, распустилась как цветок. Ах! Красота. Ах! Снег! Какая идиллия! Ну-ка соберись, ты же агент разведки! Будущий, а может и настоящий! Тебе в руки вражеский план дают! Слушай, запоминай!”

 

- Извините Отто, я не поняла сразу, что у мня продолжается “стажировка”, вот я и расслабилась. Всё допила сок. Я готова!

- Ну, не надо так официально, - сжалился надо мной Отто и продолжил мягким, отеческим тоном - Мой план такой. Дать вашим строителям технику, которой они не обладают. Представляю, сколько у них проблем из-за этого на сегодня! Но как дать?

 

 Продать - у вас вечно денег нет. Хотя это самое простое. Значит надо схватиться правой рукой за левое ухо, но со стороны затылка. Попробовали? Ага, не удобно. Вот и я говорю, не удобно, но можно. Я хочу начать одновременное производство и в Германии, и в России новой конструкции автобетононасоса. Но это только начало цепочки.

 

 Чтобы её продолжить, надо тут же начать производство вот этих самых вращающихся бочек - автобетоносмесителей. А чтобы цепочку закончить, надо начать производить мобильные бетонные заводы. Это удобно. Рядом со строительством производить необходимый бетон, чтобы не возить откуда-то, а делать его прямо рядом.

 

 Производительность этого насоса сумасшедшая. Поэтому лить туда бетон надо непрерывно. Теперь новизна. У меня есть новая конструкция насоса, которая подаёт жидкий бетон на высоту 100 метров, а по горизонтали на 400 метров. Ваши строители будут довольны.

 

- Это что банк имеет?

- Нет. Это баварская фирма, которую мы кредитуем. Они пробовали просто продавать вам свои бетононасосы, но у правительства нет денег. Вот я и хочу, построить принципиально новые экономические и торговые отношения между нашими странами, как бы на безвалютной основе.

 

- Отто, но вы же сами меня учили, что всё имеет стоимость в деньгах. Как это «безвалютная»?  - и добавила совсем обиженно, по детски - И потом меня в институте учат - всякая вещь имеет стоимостное выражение.

 

- Это всё просто. Конечно же, мы всё будем считать. Что-то мы поставили русскому партнёру - он нам должен. Русские поставили нам - мы должны. Хитрость в том, чтобы эти поставки были на одинаковые суммы. Тогда никто не будет ни кому не должен. Это конечно идеальный случай. Будут взаимные перекосы. Вот на это время мой банк будет финансировать немецкую фирмы, а Госбанк СССР - ваши заводы. Такой кредит называется краткосрочным, и стоит не дорого. Деньги же быстро оборачиваются. Теперь понятно?

 

- Как только о деньгах заговорили, всё стало на свои места. Это я уже в институте изучала, - говорила я задумчиво.

В идее Отто прослеживалась с одной стороны большая выгода для наших строителей, а с другой - принципиально новые отношения между нашими странами. Это уже близко подходило к тому, для чего меня готовил Сергей Иванович.

 

Из задумчивости меня вывел бросок Отто к дверям веранды, в которых появилась мама. Пока Отто “морочил” мне голову рассказом о бетоне, цементе и песке, мама времени даром не теряла. Баночки с кремами, тушью, тенями, она всегда носила в своей сумочке. Остальной набор “делания красоты”, был в чемодане, который, к нашему счастью,

 

“Айир Франс” не потеряла. Сейчас, мама предстала перед мужчиной, во всём вооружении своего прелестного лица, сверкающих глаз и чувственных губ. Отто изумлённо смотрел на женщину, которая недавно очень неловко ехала на лыжах, стояла на них совсем не по-спортивному. Но теперь, мама была в своей стихии.

 

Возраст уже не давал ей возможности расслабиться хоть на секунду. И эту секунду мама не упустила. Она успела переодеться так, что ничто её женственное не могло не ускользнут от глаз Отто. Всё где надо обтягивало, где не надо - прикрывало, в результате весь ансамбль, дарил Отто просто красавицу из сказок его мечты. В общем, мама, умела произвести впечатление. Судя по реакции Отто, оно было сильным.

 

- Теперь можно, ещё раз сказать - здравствуйте Отто!

За этим последовал очень кокетливый жест рукой, к которой Отто и прильнул.

- А почему вы приехали без Фриды? Как она поживает? - мама сразу же охлаждала пыл мужчины, что было правильно в ситуации моего присутствия и при виде сына, который уже отряхивал снег с лыж.

 

- Я приглашал и её, но она терпеть не может эти горнолыжные курорты. Поэтому, я тут дня на два, а потом обратно, - Отто как бы извинялся перед всеми нами.

 

“Так. Купаться с ним на пляж и в бассейн, жена не ходит. По версии мамы - из-за целлюлита на ягодицах. С мужем на зимние курорты не ездит - терпеть их не может. А может ли она терпеть самого Отто? Жалко как-то мужика! А раз так, пусть они с мамой “веселятся”. Имеют полное право, при такой равнодушной жене ” - эти несколько сердитые, но оправдывающие маму мысли, скакали у меня в голове, пока я перекидывалась короткими репликами с Фрицем.

 

После ленча мы с Фрицем разбрелись по своим комнатам, а мама с Отто опять пошли на веранду. Короткий дневной сон быстро восстановил мой спортивный энтузиазм, и мы с Фрицем решили опять подняться на склон. Мамы и Отто на веранде не было. В конце концов, взрослые знают, что делают!

 

Эти мысли о нравственности происходящего были у меня последними. Всё укутал огромный сугроб, куда я угодила, не рассчитав скорость. Лыжа отстегнулась, и тогда только я поняла, как важно правильно регулировать крепления.

 

- Людмила, не ушиблась? Крепление отстегнулось? Вот и хорошо. Травмы нет? - обеспокоенный Фриц хлопотал возле меня, вставляя меня опять в лыжу, подавая палки, помогая натянуть перчатки. Потом воспользовался моей беззащитностью из-за лыж и снега, обнял и крепко поцеловал в губы. Поцелуй был страстным, и я не вольно на него ответила.

 

- Фриц, если ты будешь меня подлавливать, когда я в таком беспомощном состоянии, то... - тут я немного задохнулась, пытаясь сбросить с себя, внезапно охватившую меня истому. Потом поймала убегавшую из головы мысль, и, не уверенно, закончила -  Я обижусь!

 

- Не обижайся! Ты такая милая, милая...

Фриц оттолкнулся палками и стрелой помчался вниз. Я только завистливо смотрела ему вслед - вот бы и мне так! Но ничего научусь! И, вспоминая тренерские советы, стараясь не очень “отклячивать” попу, держать грудь в направлении спуска, а ноги параллельно и чуть полусогнутыми, стала спускаться вниз.

 

 Неожиданно, ко мне стала приходить уверенность, а за ней радость от этого спуска. Ветерок в лицо, скрип снега, управляемость лыж, у меня стало получаться! Ура!

 

В сумерках, мы с Фрицем встретились у веранды. Мамы  и Отто, не было ни где! Появились они только к вечернему обеду. Оба цвели как свежие розы. Оба похорошели. Вид у них был счастливый. Прямо снимок с лубочной открытки - “Жду ответа, как соловей лета! Люби меня как я тебя!”. Мама смотрела на меня как-то испуганно, но я сделала жест – Мол, всё в порядке - а в слух сказала:

 

- А я уже сама спускаюсь на лыжах! Вот!

- Это дело надо отметить шампанским. Гер обер! Бутылку шампанского! - весело закричал Фриц.

- Ты не в Германии, - тихо одёрнула я его - Здесь надо говорить “гарсон”!

 

Отто задержался возле мамы и сына, ещё на день. Сколько всего было выпито шампанского, сделано спусков со склонов разной степени трудности,   сколько километров мы прошагали на вечерних прогулках, а самое главное, сколько раз меня целовал Фриц, не знаю. Просто не считала. Горы меня совершенно расслабили, и я потеряла бдительность и память.

 

Помню только, что Фрицу стали известны размеры моей груди, вернее обеих.

 

Он распознал мою тайну - если меня поцеловать в шейку, где кончаются волосы, то я совершенно обмякаю и впадаю в анабиоз. Он же мне сообщил, что моя кожа как поверхность свежего персика, а возле пупочка есть две маленькие родинки.

 

Родинки он присвоил себе, и дал им какие-то смешные названия “Герда и Петер”, и по утрам спрашивал об их самочувствии. Пользуясь моей расслабленностью, Фриц, придумал название соскам на моей груди.

 

 Как я не старалась, при его нежном прикосновении, они становились вертикально, как часовые на посту. Любуясь этим эффектом, он решил, что больше всего к ним подходит понятие «карандашик». Так и повелось, при встрече по утрам, он заискивающе смотрел мне в глаза, и спрашивал:

 

- Людмила, а могу я надеяться, что ты доверишь мне сегодня поточить “карандашики”?

- Ах, Фриц, ты просто несносный парень,  - отвечала я, краснея при этих воспоминаниях.

 

Собственно краснеть я стала не столько от этих нескромных объятий, сколько от безнадёжности ситуации, в которую я попала. Забавы Фрица с карандашиками, Гердой и Петером, это всё были игры плоти. В душе же я оставалась холодной, как лёд.

 

 В минуты “доступа к телу”, я ловила себя на том, что наблюдаю за вознёй этой парочки как бы сверху. Меня злила, моя же душевная отстранённость, от этого взволнованного молодого мужчины. В такие минуты, мне было просто жаль Фрица.

 

Потом я разобралась - просто я действовала по принципу материнского инстинкта - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало! И ещё мне не нравилось, что эту ситуацию я создаю сама. Я опять уселась между двух стульев, на одном был Фриц, а на другом, вместо Гоши... сидел Сергей Иванович!

 

“Ты, мать, о чём думаешь? Да как ты смеешь, даже на минуту представить себя в объятиях ЭСИ? Ты про него ничего не знаешь? Даже элементарных вещей - женат ли он, есть и у него дети? И потом, зачем этому мужественному человеку, такая пигалица?” - вопросы, вопросы, которые я сама себе задавала, и ответа не находила. Что же со мной происходит?

 

В день своего отлёта, Отто, наконец-то оторвался от мамы, и сказал нам с Фрицем:

- Фриц, я тут достаточно подробно Людмиле объяснил суть проекта революции в строительном деле в России. Она дала слово, что будет тебе помогать. Мои обращения в советское правительство, показало, что у них ответственность, распылена между пятью строительными министерствами.

 

Тебе надо будет очень попотеть, убеждая пятерых руководителей взяться за этот проект. Для простоты, давай присвоим ему название “Насос!”, как дети мои, нравится? Это для простоты ваших разговоров.

 

Например, ты говоришь - Людмила, я приезжаю по проекту “насос”! Просто и понятно, - Отто не удержался, привлек к себе за плечи маму, и уже обращаясь к ней, сказал - Вот и Натали, загорелась этой идеей. Могу отметить, что она большой патриот своей страны! - сказал Отто.

 

На прощание мы пообнимались, расцеловались и Отто, улетел назад к своей жене Фриде.

В оставшиеся дни, мама ходила очень грустной. Наши попытки её расшевелить, кончались ни чем. Мама растерянно и грустно улыбалась, и отсылала нас кататься на лыжах. Поговорить с ней откровенно, мне в те дни не удалось.

 

Когда мы уже сидели в самолёте, по дороге в Москву, мама разоткровенничалась:

- Ты знаешь Людмила, у тебя очень плохая мать!

- Мама, что ты говоришь. Прошлое уже забыто, а нынешние события, вполне могут быть оправданы.

 

- Ты знаешь, Отто ведь очень несчастный человек. Фрида его держит в железном кулаке, требует много, а даёт очень мало. В начале их семейной жизни, всё было хорошо, но потом Фриду, как подменили. Она стала требовать к себе особого отношения, как владелице контрольного пакета акций банка.

 

 Постоянно держит мужа в напряжении и шантажирует, что отлучит его от дел. И всё такое прочее. А последние годы, как с цепи сорвалась. Не стесняясь, держит возле себя многочисленных молодых людей. Ну, и сама понимаешь, она при этом не обходится без сексуальных похождений. В то же время, ничего подобного Отто она не разрешает. Так и живут под одной крышей мужчина и женщина, сцепленные финансовым капиталом.

 

- Мама, в каждом дому «по кому», как говорила незабвенная баба Фрося. Фрида ведь то же несчастная женщина. Тут, в припадке откровенности, она мне рассказала, что второго сына она выпрашивала у Отто стоя пред ним чуть не на коленях. Ты знаешь об этом?

 

- Отто мне всё подробно рассказал. После многих обид от Фриды, он действительно прекратил с ней свою супружескую жизнь. А у неё вдруг появился “бзык” - хочу иметь второго ребёнка.

 

 Один сын, это опасно. А вдруг с ним, что-то случиться, кому достанутся капиталы? Вот на этом она его и поймала. Отто, так много вложил сил и здоровья в умножение капитала, что конечно беспокоился о преемственности дела своими детьми. Так, он мне рассказал.

 

- Давай не будем судить этих людей. У тебя сейчас предвзятое мнение о жене мужчины, которого ты полюбила. Полюбила?

- Да, девочка моя. Случился грех на старости лет, - мама грустно вздохнула - Правильно говорят, время всё расставит по своим местам. Поживём увидим!

 

В аэропорту Шереметьево, нас никто не встречал. Мы с мамой, грустно улыбаясь отметили это обстоятельство, взяли такси и поехали домой.

 

 

Создано

Юрий Елистратов

П.Развилка

27.03.2012г.

 

© Copyright: юрий елистратов, 2012

Регистрационный номер №0043948

от 20 апреля 2012

[Скрыть] Регистрационный номер 0043948 выдан для произведения:

             МАТА ХАРИ  ИЗ АРМАВИРА

                   ИЛИ ЧЕСТЬ ИМЕЮ! (П часть)

 

 

                                         Часть 2 -  Глава 1. 

                                       Посылка из Германии.

                                          Встреча Нового Года

 

 

Встреча с Сергеем Ивановичем произошла в кабинете секретаря парткома института. Меня туда вызвали, прямо с лекции.

- Добрый день, Людмила! - радушно приветствовал меня Сергей Иванович -  Давно не виделись, только разговариваем по телефону.

 

- Добрый день Сергей Иванович! А когда мне видеться с вами? Я вся в учёбе, света белого не вижу. Вы уж меня извините, что я так не обдуманно поступила.

- Это вы о чём?

- Да, всё про эту передачу посылки от Фрица. Меня этот господин из Посольства, который сейчас приезжал, застал врасплох. Я растерялась и не сообразила, что ему можно перезвонить. Обещаю, что больше таких «ляпов», не буду делать.

 

- Ну, уж так и никогда? Будут ляпы. Это я вам точно говорю. Главное, чтобы это не погубило дела! – и неожиданно спросил - Как у вас обстоят дела с математикой?

- А что? – я насторожилась - Мне из института присылают программу, список учебников и задания. Я их выполняю и отсылаю обратно. Пока замечаний, не было.

 

- Сама осваиваете эту науку, или кто помогает? - спросил, как бы невзначай “шеф”.

На точный вопрос, надо было отвечать, так же точно.

- Ой, Сергей Иванович, всё то вы знаете, обо всём информированы. И куда же бедной девочке податься? Ничего-то не скрыть, от вашего всевидящего ока, - дурашливо блеяла я.

 

- “Подавайтесь” куда хотите, никто вас не неволит. Акопян, мальчик умненький. Его скоро направляют на международную олимпиаду в Грецию. Вы об этом уже, наверное, знаете? Говорят, что он очень талантливый математик.

- Акопян - это Григорий? - удивилась я - Я даже не спрашивала его фамилию.

 

“Интересно, думала я, а почему я узнаю последней о его поездке? Надо же какой он поросёнок, ничегошеньки мне о себе не говорит! Учинить скандал? Бить тарелки и посуду? А на каком основании? Кто ты ему девочка? Кое-что он тебе о себе не рассказывайте. Это скрытность или осторожничает? Вот так, девочка, be carefuli (будь осторожна, англ.)! Не успеешь оглянуться, как этот ковбой может скрыться в прериях, только пыль столбом!”

 

- Кроме имени, мадемуазель, у молодого человека, желательно спрашивать и фамилию. А ещё того лучше, точный адрес.

- А номер паспорта спрашивать надо? - меня опять понесло по кочкам, не разбирая дороги.

 

- Ехидничать не надо! Это вам совсем не идёт. О любом человеке, с которым у вас возникают близкие отношения, надо, девушка, хотя бы даже для элементарной безопасности, выяснять подробности. Кто он, как фамилия, желательно адрес и другие детали, которые потребуются, чтобы его разыскать. А вдруг он вас обидит? - назидательно говорил Сергей Иванович - Например, знаете, кто к вам приезжал сейчас из Посольства Германии?

 

- Нет, конечно. Он и двух слов не сказал. Передал этот пакет и уехал, - я положила на стол бумажный пакетик. – Вот. Я его даже не разворачивала.

- Вот это правильно. Мы его сами раскроем, а потом вам отдадим.

 Говоря это, “шеф” нажал кнопку вызова секретаря и в кабинет вошёл молодой человек. Он молча взял пакет со стола и ушёл. 

 

- И всё же, знаете, кто к вам приезжал?

- Нет, конечно.

- Это правая рука, резидента Германии здесь в ихнем Посольстве.

- Это ещё что такое “резидент”?

 

- Не “что”, а “кто”. Резидент, это ответственный за разведывательную деятельность, в стране пребывания.

- То есть это главный разведчик? - совсем по детски прокомментировал “Монтигомо”. От страха, что им заинтересовались немецкие разведчики его “когти” спрятались где-то в пятках - Ничего себе!

 

- Надеюсь, теперь вы понимаете, что вступили в очень серьёзную игру.

- Взрослых мужчин - продолжила я его мысль - А тут какая-то соплюшка, путается у вас под ногами, - я опять стала дерзить.

- Вот если будете со мной тесно и грамотно работать, то путаться не будете. Я просто хотел вам показать, что за обычным знакомством немца и его русской переводчицы, уже установлено наблюдение немецкой разведкой. А так как Фриц, не совсем простой немец, а сын крупного банкира в Германии, наблюдение очень серьёзное. Уверен, что на вас немедленно завели личное досье.

 

“Мать честная! Ничего себе игрушечки! И зачем тебе это надо, девочка? А что же мне теперь делать?  Но - назвался груздем, полезай в кузов. Посмотрим, посмотрим, до чего ты доиграешься?!”

 

В это время, в кабинет опять тихо вошёл молодой человек:

- Всё чисто! - с этими словами, он положил на стол коробочку, почтовую открытку, обёрточную бумагу. Повернулся и опять исчез за дверями.

- Ну-ка, ну-ка, посмотрим, - сказал “шеф” - Открытку я читать не буду. Это тайна вашей личной переписки, а коробочку открою.

 

Пока он, возился с коробочкой, я быстро пробежала глазами послание от Фрица. Он очень кратко, поздравлял меня перед католическим Рождеством Христовым, с добрыми пожеланиями. В конце стояло неизменное - “Целую Ваши милые ручки!”

- Люда! Посмотрите, какая прелесть, - Сергей Иванович осторожно покручивал коробочку. В ней лежали замечательные серёжки с красивым орнаментом из бирюзы - Если не ошибаюсь, бирюза притягивает любовь? Или ошибаюсь? - он лукаво смотрел на меня.

 

Скажите, вы видели женщину, которая останется равнодушной, при виде красивых ювелирных украшений? Уверена, не видели! То же было и со мной. Я любовалась этой красиво сделанной, ювелирной игрушкой. Мысленно уже примеряла серёжки на себя. И также мысленно, одобряла вкус Фрица. Ничего не скажешь, у мужчины был прекрасный вкус. Лучшего украшения для молодой девушки, и не придумаешь.

 

- И что мне с этим делать? - я старалась выглядеть равнодушной. Но глаза мои, выдавали действительные мысли - вскочить и тут же примерить эти серёжки.

- Прекрасный подарок. Очень тонкий вкус у Герра Фрица Фон Кнопф. Носите на здоровье!

 

Разговор с Сергеем Ивановичем, я потом ещё долго снова и снова,  продумывала. Если мной заинтересовалась немецкая разведка, то получается, что я теперь у них на заметке. Факт приезда ко мне в институт, высокопоставленного господина, да ещё разведчика из Посольства, говорило о многом.

 

“Ну, Людка, и втюрилась же ты в историю. Теперь, за тобой будут следить не только “наши”, но и “ихние”. Смотри, не обмишурься, а то таких «пенделей» получишь, что мало не покажется. Это тебе не армавирские пацаны! Тут пацаны построже будут!”.

 

Приближался Новый Год и студенческие зимние каникулы. Не помню уже как, но в результате наших встреч Георгий превратился в Гошу, а я в Лю. Теперь нас уже связывали не только математические формулы финансового института, но и совместные походы в театр и кино. Как у меня хватало сил на учёбу и на вечернюю «культурную» жизнь, не знаю, но это происходило и меня чудесным образом хватало на всё.

 

В рассказе наступила пауза. И опять, молодая женщина, рассказчица, сделала глоток кофе, закурила сигарету и мечтательно вздохнула – «Молодость, молодость! Как много ты можешь! Да! А ведь я переборола своё любопытство и Гошу об Олимпиаде по математике спрашивать не стала! Представляете, как мне было трудно?». Женщина откинула красивую голову на спинку дивана, и замолчала. В ушах у неё поблёскивали серьги с бирюзовыми камушками.

 

- Лю, нас приглашают, встретить Новый Год, в университетской «общаге»? Что «Ви» про это можете думать и «хочеть»? - коверкая еврейский акцент, спросил Гоша.

Первое моё желание было радостно согласиться. Но тут же передо мной всплыло серьёзное лицо “шефа”.

 

- Гоша! Дайте время девушке обдумать про всё, про это и про то! - передразнила я его акцент.

 

“Вот так-то правильно! Ты девка уже не свободна как птица. На тебя даже “досье” в немецкой разведке завели! Иди к “шефу” и спрашивай разрешение. Да! Заодно спроси: можно ли танцевать на этом “сабантуе”; сколько можно выпить; и самое главное - как поступить, если Гоша полезет целоваться?” – ворчливо произнёс мой внутренний голос.

 

- Как можно вам запретить весело встретить Новый Год, да ещё с таким красавцем? Принимайте решение сами. Но во всех жизненных обстоятельствах, привыкайте думать только об одном - вы включены в операцию межгосударственного уровня! Прошу вас не забывайте об этом!

Сергей Иванович, очень внимательно смотрел мне в глаза, а казалось, что он читает мои мысли. Жуткое ощущение, когда «раздевают» твою душу.

 

- Не сердитесь на меня, девушка, что я такой строгий дядя! - пытался он как-то шуткой, сгладить этот свой пронзительный взгляд.

Но я на ”шефа” всё же обозлилась и про себя решила его разжаловать из «шефа» и просто называть - “ЭСИ”.

 

В результате, я согласилась, пойти с Гошей на новогоднюю вечеринку. Общежитие Университета МГУ, находилось под самой крышей центрального здания. В окнах открывалась панорама Москвы и я с интересом её разглядывала.

Комната, в которой наша компания собиралась встретить новый год, совсем не походила на привычный облик общежития моего института. Скорее она походила на большую квартиру. Кроме нас там были ещё три парня и три девушки. Вся компания училась на одном факультете.

 

Я с интересом разглядывала новых знакомых. Сказать по правде, для меня девушки изучающие математику, были загадкой. Как совместить «бином Ньютона», и другие «заморочки» высшей математики, с обликом нормальной девушки, это я представляла с трудом. К тому же одну из девушек звали необычным именем Муза. Это для меня тоже показалось странным.

 

Но все эти мысли исчезли, как только мы собрались в «девичий круг», чтобы приготовить традиционный московский винегрет. Во время хлопот вокруг этой нехитрой стряпни, выяснилось, что девушки вполне нормальные особы. Дальше, больше! Выяснилось, что с именем Людмила я здесь не одна. Поэтому мы, срочно стали обсуждать «между нами девочками», как обыграть это совпадение.

 

Решили сажать между двумя Людмилами мужчин, чтобы они по старинной народной традиции загадывали свои желания в новом году, по очереди.

 «Очередь» мужчин, девушки стали составлять по соображениям своих личных сердечных привязанностей. Как это часто бывает у женщин, тут же началась девичья перепалка, после чего я окончательно поняла, что математички, совершенно нормальные бабы.

 

Женская половина собравшейся компании состояла из Музы, двух Люд, и одной Наташи. Нас решено было различать, как Лю и Люда. Среди нас двоих, своей внешней красотой, без сомнения, выделялась Люда. Она это знала, но старалась остальных девушек своей красивостью не подавлять. Хотя конечно, это удавалось ей с трудом -  мужчины «вились» вокруг этой красотки, как летняя мошкара в свете яркой лампы.

 

Наташа, своею внешностью самая незаметная из девушек, и простая в обращении, шепнула мне на ушко, что один из юношей - Олег это Людин жених. Олег был грузным парнем, с уже заметной плешью на макушке. Внешне, он проигрывал всей другой мужской половине. Единственно, что его выделяло, это уверенность, с которой он держался в этой группе. Особенно по хозяйски, он обращался с красавицей Людой:

 

- А почему он себя так с ней грубо ведёт? - удивлённо шептала я Наташе.

- Силу за собой чувствует. Олег у нас на факультете, единственный член партии. Кроме того, он входит в состав Парткома института. А это значит, что он среди нас “большой начальник”, - не без ехидства, откровенничала Наташа - Через полтора года, будет распределение, вот тогда мы и будем плясать под его дудку.

- А почему «плясать»? - недоумевала я.

 

- А очень просто. В этой комнате живём я и Люда, мы иногородние. Муза москвичка. Ей боятся нечего.

- Ничего не понимаю? Муза не боится, а вы боитесь.

 

- Так ведь из Москвы уезжать не хочется. Как ты не понимаешь? У Людки любовь с Олегом. Если они поженятся, с ней всё будет в порядке. Олег в Университете, больше партработой занимается, чем математикой. Вот на этом «коньке» он и въедет в Москву, в квартиру, в какой ни будь райком партии, а может даже и в горком партии, - эту часть своего рассказа Наташа шептала мне в ухо – Олег понимает, что Людка у него с крючка не сорвётся, вот и хамит ей безнаказанно. Если бы ты знала, что у меня на глазах происходит, ты бы ужаснулась.

 

 Олег, “шмагодявка” такая, смотреть не на что, а грудь держит колесом. Говорить он умеет, поэтому на собраниях всё время в президиумах сидит. А Людка, ведь красавица девка, а? Как ты считаешь? Но, вот, совсем легла под его “каблук”, а он, бессовестный, её как плевок по полу растирает ботинком. Ужас. Я всё время боюсь, чтобы скандал не начался. Тогда новогодний вечер, коту под хвост.

 

Ничего себе компания, внутренне напряглась я, услышав эти женские откровения. Вроде бы умные ребята, учатся на математическом факультете, а все человеческие безобразия есть и у них.

- Наташа, а Муза? А она как? - пыталась я получить информацию в полном пакете.

 

- Тут то же не всё в порядке. - Наталья с удовольствием перемывала косточки подружек - За ней Борис увивается. Кажется, влюблён в неё очень.  А она, то к нему, то к Григорию льнёт, - и тут Наташа посмотрела на меня подозрительно - А у тебя с ним как?

- Да, ни как! - бодро махнула я рукой, но на сердце, явственно заскребли кошачьи ноготки ревности - Он мой сосед в доме. Помогает мне с математикой, для финансового института. Я там учусь заочно. Вот пригласил пойти вместе с ним в вашу компанию, - скороговоркой, в телеграфном стиле я обозначала наши отношения с Гошей.

 

- Лю, я тебе сказала, а ты забудь. Но за Музой смотри. У неё не только имя заковыристое...- тут Наташа, как-то неопределенно помахала рукой - Смотри, не проговорись!

Я уже знала, что это обычная женская причуда, сначала выложить ворох подробностей про чужое грязное бельё, а потом брать с подружки слово – ты только ни кому не говори! - заранее зная, что под такую же клятву, сплетенка побежит «под страшным секретом» к другим, таким же любопытным девам.

 

- Наташа, а как у тебя с Серёжей? - решила я разговорить девушку до конца.

- Серёжа с Григорием, это золотой фонд математики нашего факультета! Они уже сейчас известны, не только у нас в стране. Собираются ехать на олимпиаду в Грецию, - Наташа, рассказывая о своём парне, даже внешне похорошела - Ты не смотри, что он такой с виду неказистый, не то, что твой Григорий. Зато он умный, добрый и милый. Мы с ним собираемся пожениться.

 Дальше будет так, - уже по-деловому распределяла она, не существующие в природе пироги и пышки - Серёжа поступает в аспирантуру. Нам дают здесь семейное общежитие аспирантов, это этажом выше. Там есть все удобства, как в отдельной квартире. И начинаем жить! - девушка, мечтательно закрыла глаза и чему-то заулыбалась - Как все люди.

 

Вот я и получила информацию о трёх девушках на этот Новогодний вечер. Тут было над, чем размышлять. Одна -  под каблуком у Олега. Вторая -  всё заранее распланировала и ждёт окончания учёбы. А вот третья - это уже соперница для меня лично. И я стала наблюдать за ней.

 

Муза, была девушкой, с очень не обычной внешностью. Профиль у неё походил на женские лица известных греческих и римских скульптур, которые хранятся в музеях мира. Светленькие волосы, стянутые в узел на затылке, ещё больше придавали сходство с профилем древней гречанки. Венеры, например.

 Знала ли она об этом? Мой женский инстинкт подсказывал - конечно же, знала! Отсюда и эта причёска. Голубые, живые глаза, излучали приятный свет, в котором угадывался ум, ирония, весёлость, интерес к собеседнику. Именно это, немедленно делало её собеседника остроумным, весёлым и обходительным.

 

 Голос у неё то же был не обычным. Он имел низкие ноты, отчего казался вкрадчивым и убедительным, что ли? Хотелось к нему прислушиваться, это уж точно! Фигурка, на мой вкус, была несколько тяжеловата.

 Это вносило очаровательный диссонанс в общее впечатление. Маленькая изящная головка на тонкой длинной шее, и немного тяжеловатая женская стать, прямо кричащая о готовности к материнству. При этом грудь у неё была маленькой, а бёдра широкие, как бы приготовленные к комфортному появлению ребёночка на этом свете.

 

Общее впечатление было таким - девушка определённо красива и знает об этом. Но не только красота, притягивала к ней внимание мужчин. Девушка, к тому же, была умна, остроумна, заразительно смеялась, кокетничала и, как бы, была готова к любому адюльтеру. Не удивительно поэтому, что наши мужчины, в основном кучковались возле неё.

 

Люда, то же не оставалась, без их внимания, но каждый из мужских взглядов на неё, как бы согласовывался с Олегом. В ответ, его взгляд, как бы говорил: “Да, она красивая девчонка, неудивительно, что вы “лапаете” её своими взглядами. Ладно! Разрешаю! Но чуть, чуть, не больше! Не жалко! Только взглядом, но не больше, понятно?”. Да и что он мог поделать - красота это обстоятельство публичное, а женская красота - тем более.

 

Так и распределились роли на этот вечер. Муза и Люда - на вершине мужского внимания. Наташа и я, ближе к кастрюлям, тарелкам, приготовлению весёлого застолья. Эта роль меня с одной стороны устраивала, так как из глубины кухонных забот, можно было незаметно рассмотреть все страсти на лицах  участников, тонкость их поведения, разгадать некую тактику в игре мужчины с женщиной.

 

 Можно было, не отвлекаясь, подумать над своей стратегией поведения в этих играх. Но с другой стороны, долго отсиживаться в тёмном углу я не собиралась. Меня сюда пригласили, как бы на равных с остальными членами этой компании. Поэтому я могла рассчитывать на такое же равное участие в ней. То, что будет происходить с нами в течение этого вечера, будет видно потом.

 

Роль “золушки”, которую привели в незнакомую компанию людей и бросили её там, мне, категорически, не подходила. И в то же время, я не собиралась устраивать женское нытьё - “Гоша, почему ты со мной не разговариваешь? И вообще… не хочешь обращать на меня внимание?” - это был не мой стиль.

 

Мне свойственно наступление и я ждала момента. Такой момент настал, когда мы расселись за столом. Я оказалась между Гошей и Олегом. Это было мой шанс, и я его не упустила. Пока Григорий любезничал с Музой, я стала кокетничать с Олегом. Это было, конечно же, ужасно не приятно и не похоже на моё отношение к людям. Я всегда считала, что простота  с окружением, приносит душе отдых и покой. Зачем мы тут собрались? Отдохнуть и повеселиться, а не интриговать. Но что делать, приходилось принимать чужие правила поведения.

 

- Скажите Олег, а очень трудно учиться на факультете математики, да ещё Университета? - этот вопрос, стрелял как в тире в самую “десятку”. Самолюбивый и тщеславный человек после такого вопроса должен надуть грудь, распушить, как павлин свой хвост и свысока взглянуть на эту “пигалицу”. Затем длинно рассказать о себе. Так  и случилось. 

 

- Вас, кажется, Люда зовут? - начал он не спеша, с достоинством, оглядывая меня сверху вниз. Над столом - была только моя голова и плечи. Кстати сказать, мама постаралась, и мой макияж был безупречен, но в глаза он сразу не бросался. На шее блестела цепочка, в ушах серёжки - всё  подарки Фрица.

 

 В глубоком вырезе платья, хорошо смотрелась изящно обтянутая лифчиком грудь, на мою беду, как и у Музы - маленькая! «Это» Олег осмотрел внимательно, мысленно сравнивая, наверное, с пышной  грудью другой Люды - своей подружки - набрал в лёгкие воздух и начал:

- Так, вот Людочка! Математика это наука элитарная. Осваивать её не просто, - дальше я его слушала в пол-уха, так как мой кавалер Георгий уже насторожился, перестал любезничать с Музой и, наклонившись теперь уже ко мне, внимательно слушал Олега.

 

 Стала слушать и я, но уже конец его объяснения - ...это означает, что наш выпуск готовят для разработки математического обеспечения программы обороны Москвы!

Олег закончил, и посмотрел на меня со значительным видом.

- Из вас стрелков, что ли готовят? - дурачилась я, сохраняя простодушную улыбку на лице - Обороняться можно, только стреляя из ружей, пушек, или ракет.

 

- Ха, ха, ха! - весело рассмеялся партийный босс - Слышите, что эта девочка про нас говорит - раз оборонять, значит, надо стрелять – Представляете картину! Наш факультет математики, залегает в окопы вокруг Москвы, во главе с нашими академиками, и пуляет в небо ракетами! - Олег смеялся так заразительно, что это передалось другим.

 В результате вся компания весело смеялась, кроме меня одной. Выдержав паузу, сделав вид - “я у мамы дурочка” - неуверенно засмеялась и я. Подождав, когда веселье чуть поутихло, опять простецки улыбнулась и спросила удивлённо:

 

- А что я такого смешного сказала? Разве стрелять не будете?

 Опять все стали корчиться в смехе. Наконец отсмеявшись, Олег наклонился ко мне  и спросил:

- Людочка, простите, а вы кто?

- Я тоже студентка, но гуманитарного института. Учу иностранные языки, - скромно потупясь ответила я.

 

- Она скромничает. Во-первых, она знает четыре языка, кроме русского, конечно. Во-вторых, учится в финансовом институте, заочно. Представляете, какая среди нас умница сидит? - теперь Гоша, уже ласково, и с гордым видом собственника, обнял меня за плечи.

 

 Такой фамильярности он себе никогда ещё не позволял, и это меня немного покоробило. Что он этим жестом показывает - “Смотрите, какая у меня девочка умненькая, разумненькая!”, а может и свои права на меня?

 Я эту игру в фамильярность не приняла, чуть повела плечами, сбросила руку Григория, и, не обращая на него внимания, придвинулась к Олегу.

 

- Олег, вы мне обязательно всё, всё про себя расскажите, а то я тут одна, как дурочка ничего про вас не знаю. Мне так интересно! Как это можно учить такую скучную науку? - этим я била «не в бровь, а в глаз».

Предполагалось, что как только я проявлю своё особо внимание к личности самого Олега, тут он должен запеть соловьём. И он запел, да ещё как запел. Руладами, с переливами, и присвистыванием.

 

 Я подпёрла голову рукой, полуобернулась к нему и восторженно слушала. Это, правда - человек о себе рассказывать любит! Если хотите, разговорить собеседника, задайте ему вопрос о нём самом. Он расскажет вам о себе всё.

Олег, рассказал мне о себе всё! О партийных должностях, перспективе его партийной карьеры, возможности получения квартиры в Москве. Рассказ о своей девушке Люде, он оставил на самый конец.

 

- К концу учёбы, мы с ней собираемся пожениться, - говоря об этом, он, не поворачиваясь к девушке, наугад протянул руку в её сторону, нащупал женские плечики и приобнял их, по-хозяйски.

Даже эта скупая ласка, оживила девушку. Она зарделась от удовольствия, прислонилась лицом к руке жениха, а потом даже легко её поцеловала. В этот момент, Олег резко отдёрнул руку, как при ожоге, демонстративно достал платок, и брезгливо обтёр руку.

 

Этот жест был настолько вызывающим и жестоким, что девушка побледнела, и, спрятав лицо в ладони, сначала тихо, а потом уже, не стесняясь, громко зарыдала.

- Олег, всё-таки ты холодный и бесчувственный человек, - сердито сказала Муза - Разве можно так...- она не договорила и бросилась утешать девушку.

 

- Олег, с девушкой, которая тебя любит, так поступать жестоко - внесла свою долю осуждения, в этот мерзкий поступок Наташа - Не смотри на эту любовь свысока! Потом будешь жалеть, да поздно будет! - уверенно сказала она, на что-то намекая.

- Правда, Олег! Это не по-мужски, - Григорий то же вмешался в умиротворение, поссорившейся пары - Ребята, мы же собрались встретить Новый год, а получается какая-то панихида. Давайте выпьем за старый год!

 

Когда все за столом выпили, Григорий наклонился ко мне и сказал:

- Для тебя эта вспышка жестокости к Люде неожиданна, а мы уже привыкли. Она за Олегом ходит как собачка на привязи. Слишком многое она на него поставила. Он единственный свет в дороге её жизни.

 

 А жаль, красивая девочка. Умненькая, между прочим. Хотя конечно ей и Наташе до Музы далеко. Вот уж у кого светлая голова, прямо не женская, - и пояснил - Я имею в виду её математические способности. Такие перлы выдает на математических семинарах, наши академики, только ахают в восторге и тихонько, по-стариковски, её обожают!

 

- А ты? - глядя на него в упор, спросила я. Гоша закатил глаза к потолку, развёл руками и как-то неопределённо сказал:

-  Это её надо спросить. У них с Борисом, кажется, уже образовалась новая семья. Причём тут я. Но их не поймёшь, серьёзно это или временно. Впрочем, она, кажется, от флирта с кем-нибудь ещё не отказывается.

 

- Это с тобой, что ли? - раздраженно спросила я  - Зачем же ты меня сюда привёл если с ней хочешь…? – я не докончила и отвернулась.

- Людочка, миленькая, да что с вами девочки сегодня случилось. Ведь новогодняя ночь, а мы всё ссориться собираемся. Друзья, прекрасен наш союз! Давайте выпьем….

 

Я нехотя отпила глоток вина. Настроение было совсем не праздничное. Компания мне была совсем чужой со своими внутренними интригами, союзами, настроениями и планами. Но вот только... Если уж говорить честно, то мне, не смотря ни на что, было приятно сидеть рядом с Гошей.

 

Дразнить его своим не вниманием, делать глазки другим ребятам, видеть, как это Гошу настораживает. Да, и чего уж кривить душой, нравился он мне в тот вечер. Он был самым красивым, остроумным и весёлым, в компании.

Откричали поздравления с наступлением нового года. Пообнимавшись и расцеловавшись в радости от этого события, выпили шампанского и начали танцевать. Олег, почти не выпускал меня из своих объятий в танцах.

 

Это очень сильно раздражало Гошу. Он меня ревновал. Я это наблюдала в танце из-за плеча Олега, и, странно, но мне это было приятно. Наконец, воспользовавшись, что Олег о чём-то горячо заспорил с Людой, Гоша обнял меня в медленном танце и зашептал:

- Лю, а ты мне сегодня очень нравишься!

 

Его горячее дыхание, щекотало мочку моего уха, а от этого по всему телу разливалась, какая-то не объяснимая истома. Зарождаясь где-то в затылке, она медленно опускалась всё ниже, и ниже. От этого слабели ноги, и я с трудом удерживалась, чтобы совсем не повиснуть в мускулистых руках Гоши.

 

- Так, друзья, пришло время сыграть в “бутылочку”! - выручил меня Гоша - Все садятся в круг, и начинаем! - “бутылочкой”, называлась игра в поцелуи.

 

“Это в наше время была очень популярная игра. Не знаю, сохранилась ли она сейчас? Тогда в неё играли почти все” - женщина на диване, томно потянулась, и на её лице заиграла загадочная улыбка.

 

Остановившаяся после вращения пустая бутылка горлышком и дном, указывала на пару, которая должна была, по этому знаку поцеловаться. В тот вечер я перецеловалась со всеми ребятами, но особенным наслаждением были поцелуи Гоши.

 Мне кажется, что и ему доставляло удовольствие сжать меня в крепких объятиях, и страстно поцеловать меня в губы. Как, видимо, и планировалось мужчинами, компания после “бутылочки” разобралась “по интересам”.

 

 Парочки расселись по углам. Люстру выключили и комната погрузилась во мрак разбавленный слабым светом уличного освещения из больших окон комнаты.

С Гошей в ту ночь мы целовались так, что эти поцелуи остались в моей памяти на многие годы. Тогда это было именно в порыве страсти - это я теперь всё понимаю - Гоша сказал нежно.

 

- Я люблю тебя Лю!

- Ты в этом уверен? – с сомнением спросила я - А как же Муза? - эти вопросы парня явно засмущали. Заставили подумать и понять - это что гормональная потребность разрядки мужского возбуждения, или порыв души? Он на мгновение задумался, а потом опять крепко меня обнял и сказал, совсем тихо:

 

- Но ведь целую я тебя, а не её. Значит, люблю… - на мгновение задумался и сказал - Тебя!

Если бы не эти мгновения, о которые он как бы спотыкался, его слова были бы убедительными для меня. Но он спотыкался!

 

 И поэтому мои душевные струны, навстречу его словам не звучали. Оставались только чувственные мгновения моего тела. Именно они тянули меня к этому красивому лицу юноши. Приоткрывали мой рот, в ожидании начала страстного поцелуя.

 

Но разрядка чувств не наступала. Тело требовало большего. Но я ещё тогда, не была готова к сближению наших тел. Откуда-то возникло чувство опасности, которое заставляло снова и снова, вспоминать мгновенную задумчивость Гоши, в самые трогательные, для моего женского естества мгновения.

 

Страсть, как-то неожиданно, стала меня покидать. Я уже смотрела, как бы со стороны, на наши объятия. Картина был безрадостной. Растрёпанная причёска, смазанная губная помада, расстёгнутый лифчик, не красиво оголённые коленки с задравшимся платьем. В какой-то момент этот непорядок в одежде и на моём лице, вызвал даже какую-то гадливость.

 

Я резко оттолкнула парня, встала и убежала в ванную. Там, я осуждающе, рассмотрела и потрогала, свои опухшие от поцелуев губы, покрасневшие от страсти глаза, безнадёжно измятое платье с вытащенной бретелькой лифчика и решила немедленно убежать. Гоша остановил меня, уже одетой, только в прихожей.

 

- Лю, ну как же так? Ведь всё было хорошо, - он нежно погладил меня по голове и, улыбаясь, сказал - А целуешься ты изумительно!

Эти, казалось бы, нежные слова вызвали во мне бурю возмущения – «Что я просто женское тело, которое умеет искусно отвечать на поцелуи! Почему он говорит только о физических чувствах.

 

А как же любовь? Почему он не спрашивает - люблю ли я его? Почему?». Я забилась как рыбка, в его крепких руках, а в голове у меня бушевали раздражённые вопросы. И вдруг я остановилась, как молнией поражённая. Я озадаченно смотрела на Григория, Гришу, Гошу, поражённая другими вопросами, обращёнными к себе – «А я? А я люблю его? Что мне ответить, если он меня спросит?».

 

 Я озадаченно смотрела на красивое лицо юноши, и не находила в себе ответа. Почувствовав, что моё тело обмякло Гоша ослабил объятия и удивлённо смотрел на меня. Только что билась, как в истерике, а тут вдруг всё прошло. Он был очень умным мой милый Гошенька. Ничего меня не расспрашивая, быстро оделся, обнял меня за плечи и повёл к лифтам.

 

Мы долго и молча гуляли по заснеженным аллеям, а потом остановились у парапета на Ленинских горах.

- Лю, а ведь это правда - я люблю тебя! - как-то удивлённо сказал Гоша и с интересом стал рассматривать моё лицо. Он ждал моей ответной реакции.

 

- Гошенька, девушке очень приятно слышать такие признания. Но...- я замолчала, задумчиво глядя на панораму Москвы, как бы ожидая подсказки оттуда, а потом, после длительной паузы, повернулась к парню и задумчиво сказала - Но мне сегодня, нечего тебе ответить! - отвернулась и заплакала от собственной растерянности.

 

В тот вечер, я не кривила душой. Мне действительно было хорошо в объятиях этого красивого мальчика. Мне действительно нравились его поцелуи, страстные объятия и горячие, ищущие пальцы на моём теле.

 

 Но мне абсолютно не нравились его «спотыкания», перед словами объяснения мне в своей любви. Эти его остановки перед важными для меня словами, так мешали разобраться в своих собственных чувствах, что я как потерянная, ещё долго путалась в мыслях, после той новогодней ночи.

 

Сделав долгий перерыв, я всё же позвонила Григорию. Чего греха таить, чувства чувствами, а институтские домашние задания по математике, требовала их выполнения. Некоторое время я пыталась справиться с ними сама, а потом махнула на всё рукой, расплакалась и решила всё же позвонить моему «мучителю».

 

При встрече, нам с Гошей, удалось, сделать вид, что ничего особенного не произошло. Но Григорий повёл себя странно. Он терпеливо объяснял мне значения формул, но смотрел на меня как-то боязливо, заискивающе, что ли? В его глазах я часто читала только один вопрос - “Ну как же так? А ты?”

 

А я была вынуждена стыдливо опускать ресницы - “Вот так! Я ещё ничего не знаю! Не могу тебе ответить, пока ещё!” Читая этот ответ по глазам, Григорий тяжело вздыхал и, мотнув головой, нырял в знакомые ему до мелочей дебри математики. Тут всё было понятно, имело свои законы! Так и тянулось всё до весны.

 

Весной Гоша засобирался на олимпиаду в Грецию. День был субботний, отлёт самолёта рано утром и я предложила, отвезти Гошу в аэропорт. Там нас встречали уже Серёжа с Наташей. Попрощавшись с ребятами, махнув на прощание руками, мы с Наташей зашли в кафе аэропорта, выпить по чашечке кофе.

 

- А как закончился новогодний вечер? - определила я тему девичьего разговора.

- Когда вы с Гошей неожиданно исчезли, всё как-то разладилось. Муза с Борей то же вскоре ушли, ну, а мы остались вчетвером. Олег, всё время вспоминал тебя. Люда его заревновала к тебе, а он в обычном ключе ей нахамил. Потом вдруг стал пить вино стаканами.

 

 Я и выпроводила их с Серёжей из нашей с Людой комнаты. Пусть идут к себе от греха. Олег, в нетрезвом виде ведёт себя вызывающе. Вот я и подумала – «Зачем ему портить репутацию?». Пусть отоспится на своей кроватке. А как у тебя с Георгием? - спросила Наташа, с ноткой обычного женского интереса к вопросам любовных отношениях.

 

- Если сказать честно Наташа, то никак. На первом месте в наших отношениях, это его помощь в написании мне контрольных работ по математике, - ответила я уклончиво.

- А мне показалось, что есть. Вы так страстно целовались, а потом срочно убежали. Я думала, решили скрыться у себя на квартире, - разочарованно, сказала Наташа не услышав подробностей.

 

- Нет, нет, правда. Подумаешь, он меня поцеловал пару раз, ну и что? - соврала я и тут же покраснела.

- Муза очень расстроилась, что Гоша с тобой ушёл.

- Это почему же? - заёрзала я на стуле - У неё же роман с Борисом.

 

- Роман то роман, да не совсем счастливый роман! - вздохнула Наташа - Нравится ей Гоша, это точно. Она довольно часто остаётся ночевать у нас в общежитии и говорит только о нём.

 

Обратно в Москву, мы с Наташей ехали молча. Мне не хотелось отвлекаться от управления автомобилем, и осмыслить свои переживания. Значит всё-таки Музе он нравится. “А нравится ли мне всё это?” - спрашивала я себя, и ответ пришёл неожиданно быстро - “Нет, не знаю!”

 

Да и как могло быть иначе. Гоша определённо очень сильно запал мне в душу. Особенно в последнее время. Его приглашения сходить с ним на концерты, в театры, в кино стали довольно частыми. Нам обоим это очень нравилось. После очередного такого похода, появлялось много тем для разговоров. Единственное, что для меня оставалось загадкой, это его пребывание в университете.

 

 Какие там возникают отношения, что их с Музой объединяет. Что касается этой девушки, то близкая её подруга про интерес к Гоше, мне уже насплетничала. А вот Гоша? Он-то как?

После таких вопросов, я начинала злиться на себя - Какое тебе дело до них? Почему это тебя так волнует? Непроизвольно, возникал молчаливый диалог с самой собой:

 

“- Но в тот вечер, он же сказал, что тебя любит!

- Сказать-то сказал, да перед словом “люблю” споткнулся. Обо что? Конечно же, о свой интерес к Музе. Ну да, девчонка хорошенькая, умненькая. Да и сам он что-то про её слабость к чужим мужчинам, намекал. Если девушка сама на шею вешается, кто же устоит, или откажется. А ты-то его любишь?

 

- Вот это-то и главное, что не знаю!

-Ну и нечего переживать. Пусть его с Музкой милуется!”

В тот раз, да и в последующие дни, я не могла ответить на вопрос – «Что меня к этому парню влечёт?».

 

 

 

                      Часть 2 - глава 2

             Я становлюсь женщиной

 

 

 

А как же Фриц, спросите вы? А никак. Я без всяких усилий над собой, болтала с ним по телефону. Мы обменивались короткими почтовыми открытками. Он робко намекал, что ждёт моих вопросов по финансам. Я отвечала, что по программе института “грызу гранит” общеобразовательных предметов.

 

 До вожделенных знаний о законах денежных потоков ещё далеко. С Сергеем Ивановичем мы общались только по телефону. Надобности для личных встреч, у него не возникало. Словом, в отсутствии Георгия, скучища была жуткая.

 

С олимпиады ребята возвращались через неделю в субботу. Я помчалась в аэропорт, встречать их. Мы стояли вдвоём с Наташей, у выхода из зала таможни. Наконец появились наши ребята, и мы бросились к ним на встречу. Объятия, братские поцелуи в щёчку, сумки забрасываются в багажник и моя машина протискивается к выезду.

 

- Девушки, можете нас поздравить. Мы стали победителями международной математической олимпиады. Кричите виват и бросайте в воздух шляпки! - оживлённо рассказывал Серёжа - Мы там такой трамтарарам устроили, только держись. Из-за нас отменили второе место и нам двоим, присвоили первое! А? Какие мы  бойцы лихие! - Сережа, уже весело хихикая, шутливо отбивался от Наташи, радостно кинувшейся его целовать.

 

- Поздравляю! - сказала я сдержанно, но потом спохватилась и положила руку на колено Гоши. Лучше бы я этого не делала. Он, накрыл мою руку, сжал её и долго не отпускал. От этого ласкового пожатия моего кавалера, на меня опять нахлынула теплая радостная истома. Он вернулся, и встречала его в аэропорту только я!

 

Высадив Серёжу и Наташу у входа в университет, я отъехала в пустую аллейку и остановила машину. Уже не сдерживаясь, я протянула к Гоше свои руки и крепко к нему прижалась. Для меня настал долгожданный миг, почувствовать на своих губах его поцелуй.

 

“Как всё просто бывает в молодости. Переживания и глупые сомнения, ревность к сопернице, мгновенно отступают, когда ты оказываешься в объятиях любимого. А то, что он любимый, я уже не сомневалась. Так разлука и лечит, и даёт ответ на вопрос – «Ты любишь? -  Да я его люблю!”.

 

Молодая женщина, встала, зябко обхватила плечи руками, заходила нервно по огромной кухне. Потом, закинула руки на затылок, томно потянулась, улыбаясь своим воспоминаниям, и продолжала.

Всё происшедшее потом, стало для меня самым запоминающимся, пожалуй, до конца жизни. Но всё по порядку.

 

- Лю, я привез тебе подарок. Давай подымимся ко мне, там я всё распакую и тут же вручу. Кстати, ты ведь ещё у меня в квартире не была? - с этими словами, он уже давил кнопку звонка, но за дверью его квартиры не было слышно никаких звуков - Странно, никого нет, что ли? - Гоша достал ключи и отпер дверь - Прошу, мадемуазель, в наши палаты.

 

Квартира была огромной. Из коридора было видно множество дверей. А на столе в прихожей, лежала записка.

- О! Предки укатили в пансионат, до воскресенья! - прочитал он - А я думал тебя с ними познакомить. Мама уже давно о тебе спрашивала. Так, начинаю хозяйничать. Лю, а давай ты сварганишь кофейку! - весело тарахтел Гоша.

 

Он зажёг свет в кухне, достал кофе, сахар. Потом открыл холодильник, весело заурчал, увидев множество продуктов. Всё это он побросал на стол и с гиканьем ускакал распаковывать чемодан. Я, как заботливая хозяйка, стала готовить праздничный стол.

 

 К тому, что я соорудила на столе Гоша добавил два бокала для коньяка. Подумал и принёс свечи в двух подсвечниках. Затем торжественно вытащил из-за спины бутылку греческого коньяка. На ней блестели золотые медали, а горлышко было изогнуто, как будто бутылка побывала в огне и расплавилась.

 

-                Смотри какое чудо! Нравится? Это мне парни из Греции посоветовали купить, сказали, что этот коньяк у них считается самым лучшим. Дорогой, ужас! Еле сэкономил денежек тебе на подарок. На! Держи и носи. Как раз к твоим серьгам - и он торжественно протянул мне малюсенькую коробочку.

 

В ней лежало маленькое колечко с камушком из бирюзы - Ну-ка примерь. О! Как раз! Значит, я не ошибся в размере пальчика любимой девушки! - Гоша нежно обнял и поцеловал меня - Я ведь его со смыслом покупал. Бирюза - это символ любовной верности. Кроме того, говорят, что бирюза, притягивает любовь! Вот... я всё надеюсь! - и он вопросительно посмотрел на меня.

 

- Спасибо милый! Мне очень нравится твой подарок! - говорила я, медленно растягивая слова. Вся я как-то напряглась, в ожидании чего-то, что теперь уже не возможно избежать. Через секунду справилась со своими чувствами и предложила бодренько - Гош, а давай этот коньяк попробуем.

 

И мы стали пробовать этот прекрасный напиток. Допробовались до того, что оказались в комнате Гоши в его постели. Всё что потом происходило, я воспринимала как в тумане.

 

 Мысли путались, неизведанная раньше горячечная страсть, окутывала меня так, что я перестала понимать – где я, что со мной происходит. Я утонула в крепких объятиях моего первого мужчины. Мне уже было всё равно, что он со мной делает.

 

А делал он всё очень хорошо. Истома, знакомо начавшаяся где-то в затылке, опускалась всё ниже, и ниже. И, наконец, взорвалась мощной судорогой всего тела. Что-то напряглось у меня внизу живота, и вдруг утонуло в бесконечной и непереносимой радости, обретения совершенно новых для меня чувств.

 

Так в ту ночь я стала женщиной, плавно перейдя в это звание из разряда девственниц. Для Гоши это был неожиданный сюрприз. Увидев кровь на простынях, поняв, что со мной это происходит в первый раз, Гоша пришёл в восторг:

 

- Лю, милая, да ты же ещё не тронутая девушка! А я грубиян несчастный, с тобой, как с обычной женщиной поступил. Прости меня дурака, родная. Я был груб и бестактен! Ведь это для тебя событие эпохальное, насколько я понимаю. А, девушка? То есть, нет! Теперь уже женщина?!

 

- Да любимый! - только и смогла я выговорить, пересиливая ту безбрежную нежность, которая меня сейчас переполняла и не позволяла говорить. Горло перехватило спазмом, и я заплакала.

 

Удивительно, но это были слёзы радости. Думаю, так со всеми девчонками происходит, когда они переступают самую главную и новую ступень своей жизни. Сколько их ещё будет у меня?

 

- Лю, ты не беспокойся! Я сам обо всём побеспокоился. Я это... одел, чтобы не было детей, - Гоша как-то растерянно суетился возле меня. Старался успокоить, гладил, ласкал.

- Всё в порядке. Успокойся Гошенька. Мне очень хорошо, до слёз, - я прижалась к его горячему телу, успокаиваясь сама. Мой взгляд упал на крошечное пятно крови на простыне.

 

Это был грустный след покинувшей меня навсегда девичьей чистоты. И меня тут же охватила армавирская домовитость - Надо будет эту простыню простирнуть, вдруг твоя мама увидит? - тихо на ушко, сказала я парню.

 

Гошу от этих слов так и подбросило на кровати. Он засуетился, не зная как меня не потревожить, а простыню вынуть. Надо было ему помогать. Преодолевая слабость во всём теле, я просто в эту простыню завернулась и убежала в ванную комнату.

 

Там я кое-как, замыла следы оставшиеся от моей невинности на простыне, и повесила её сушить. Потом залезла в ванну сама и долго там лежала, перебирая нежные подробности того, что со мной произошло. Вот я и дожила до этого мгновения первого осязания мужчины в свём теле. То, о чём пугливо мечтает каждая девушка, произошло со мной сегодня.

 

Но почему, мне так не спокойно. Что-то мешает унестись в нежную ласку воспоминаний! Я ещё и ещё раз вспоминала мельчайшие подробности соития с Гошей, что я при этом чувствовала.

 Хотелось ещё раз пережить эту лёгкую боль первого мужского преодоления того, что и есть самое дорогое у нетронутой никем девушки. Теперь это всё позади. Воспоминая об этом мгновении, глубоко и надёжно погружёно, упаковано в девичьих воспоминаниях до конца жизни.

 

Но почему же мне так не спокойно? Беспокойство, как я поняла, шло из моего тела. Я недоумённо прислушивалось к нему. Мысленно прошлась по всем его закоулочкам и вдруг ощутила лёгкое жжение в мочках ушей. Притронулась к ним пальцами и поняла - это волновались и подавали какие-то сигналы серьги, подаренные Фрицем.

 

 Совершенно явственно, они этим волнением, показывали, что не довольны. В этом волнении чувствовалась их ревность к кольцу, подаренному Григорием. И в серьгах и в колечке были вставлены камешки бирюзы. И каждый камешек, кричал о своём - серьги о Фрице, камешек в кольце - о Гоше.

 

Я суетливо стала отстёгивать серьги, но у меня ничего не получалось. То ли пальцы были в мыльной пене, то ли ещё что. Факт оставался фактом - серьги я снять не могла. Меня охватило странное ощущение. Как будто меня держали в объятиях оба мужчины. Одного любила я, а другой - любил меня!

 

“Что я делаю? В какие игры я играю? Можно ли так жестоко, обращаться с душами двух мужчин? Как мне себя вести с ними? - это были вопросы, на которые я в том возрасте, ответа не знала”.

Сказав это, молодая женщина, выпустила тонкую струйку, ароматного дыма сигареты и стала задумчиво смотреть в окно.

 

- Лю, с тобой всё в порядке, - это беспокоился Гоша - Ты в ванной, наверное, полчаса. Возьми мой банный халат завернись в него, и пойдём в столовую.

От этого голоса, я встрепенулась, пришла в себя, и, завернувшись в полотенце, вышла к взволнованному Гоше.

 

Он обнял меня за плечи, ласково вытер мокрые плечи, и нежно поцеловал в шею. Потом долго говорил ласковые слова, успокаивал, гладил как маленькую. Затем решительно повёл меня в гостиную.

 

Мы опять продолжили нашу трапезу, поедая вкусную еду, приготовленную Гошиной мамой. Он ел с аппетитом, а я лениво двигала челюстями, наблюдая из-за опущенных ресниц за ним. Перед тем как мы сели за стол, Гоша поставил пластинку с оркестром Рея Конева. Это меня немного отвлекало от копания в мыслях, но видимо что-то всё же было заметно со стороны. Гоша обратил на это внимание.

 

- Лю, ты чего сидишь, как в воду опущенная. Не нравится мамина еда? - он вопросительно смотрел на меня, не забывая активно двигать челюстями.

- Да нет Гоша, всё очень вкусно, но... - я опять лениво поковыряла вилкой в тарелке - Но мне как-то не по себе.

 

- А что такое? - заботливо спрашивал Гоша.

- Понимаешь, я представляла себе это всё, как-то не так.

- Что не так? - обеспокоено, спрашивал Гоша.

 

- Ну, понимаешь, мне казалось, что это должно со мной произойти в первую брачную ночь, - я уже начинала набирать уверенность в голосе. Кажется я инстинктивно, начинала нащупывать правильный ответ, на душевное смятение - А так получается, что я испытала обыкновенное любовное приключение в твоей постели. Не надо мне было пить этот греческий коньяк! - это я уже сказала с раздражением.

 

- Ты хочешь сказать, что я тебя специально напоил, а потом взял в постели, как обыкновенную шлюшку? - Гоша уже злился.

- Ну не знаю? Шлюшка, не шлюшка, но что-то подобное с нами произошло - раздражение мужчины, передавалось уже и мне - Что мы теперь будем делать? - спросила я, глядя на него в упор.

 

- Что ты имеешь в виду?

- Как я знаю, правда теоретически, - я уже ехидничала - После того, что произошло с нами, мужчина обычно предлагает женщине, выйти за него замуж! Ничего подобного я от тебя не услышала. Вот я и спрашиваю - что мы теперь будем делать? В каком качестве ты меня теперь себе представляешь?

 

- Жениться? - Гоша растерянно забормотал, - Ну... я не знаю! Я ведь ещё учусь. Мне надо доучиться последний год. Потом выпускные экзамены. И вообще… как будет потом, я ещё не знаю… Куда меня распределят на работу…Как будет… - он испуганно смотрел на меня, ожидая моей помощи, как эту ситуацию разрешить. Но я помогать ему не собиралась.

 

- Да мы оба учимся, ну и что? Ты мужчина, который старше меня по возрасту. Разве ты не должен взять на себя какие-то обязательства по отношению ко мне? Кто я тебе теперь? - я пристально смотрела в его красивое лицо и видела только растерянность - Давай Гоша, становись взрослым мужчиной! - тут я специально стала давить на него, чтобы он отбросил прочь свой инфантилизм мямли и нерешительного маминого сынка.

 

- Людмила, ты так резко начала выяснять отношения... Я просто не готов... – он опять тянул резину этот студентик, представляющий себя в собственных глазах мужчиной-победителем. Мальчик, с которым мы недавно объяснялись в любви, в этой квартире, в его постели.

 

Что с ним происходит? Почему он трусит? Или он всё врал о своей любви? Ведь как всё должно быть? Как мне в те мгновения казалось, он просто должен был бы мне сделать предложение выйти за него замуж. Тем более, что физически, я уже стала его женой.

 Но он, не хотел идти этим путём естественным для влюблённых. Значит, какой напрашивается вывод? А то, что он меня по настоящему не любит!

 

Происшедшее, для него рядовой адюльтер. Он же не скрываясь сказал - “Я обращался с тобой как с обычной женщиной”. Дальше я уже добавила за него то, что он не говорил в слух - “А ты на моё несчастье оказалась девственницей. Теперь с тобой хлопот не оберешься!”.

 

- Да, действительно, теперь со мной хлопот не оберешься! - сказала я в слух - Хорошо ещё, что у тебя хватило ума, не сделать мне ребёнка, а то бы ситуация, выглядела бы совсем трагически! - говоря это я уже шла в спальню, подбирая по пути, разбросанные туфли, платье, чулки, лифчик и трусики.

 

 Каждая вещь, своей последовательностью, опять горько мне напоминала о той глупости, которую я позволила сотворить с собой, как себе, так и этому разгорячённому мужчине,.

О чём же ты думала девушка, когда постепенно разрешала снимать с себя всю эту одежду? Подумала и сама ответила - О любви я думала! - вот о чём.

 

Мне казалось, что отдаюсь любимому мной человеку. Подсознательно, я, конечно же, надеялась на его порядочность. И коньяк здесь не причём. Не он затмил мой разум, а чувство любви, беспредельной нежности к человеку, ведущему девушку к брачному ложу.

 

Это было совершенно осознанное мною чувство - отдать любимому человеку самое дорогое. Подразумевалось, что это «дорогое» он воспримет трепетно и будет вместе со мной благодарно нести всю жизнь.

 

Медленно одеваясь, я уже на трезвую голову понимала - Григорий напуган. Он не предполагал от меня такой реакции, а просто планировал после трапезы, опять увести меня к себе в спальню. А тут, на тебе... Девчонка подняла такой женский переполох... Ужас! Требует жениться на себе! Считает, что у неё появились какие-то права на тебя. А ты ни сном, ни духом, к этому не готов.

 

Мысленно проговорив совершенно понятные переживания этого мальчика, я спокойно, ничуть не стесняясь Гошиных глаз, облачалась в свои одёжки. Застегнув на спине лифчик, я спокойно, глядя ему в глаза, сказала:

 

-                Значит парень, решаем так,! Живи спокойно, ничего мне от тебя не надо. Кольцо я оставлю себе на память, чтобы помнить свою дурость и доверчивость. Пусть оно напоминает мне, какая я наивная дурочка. Извини, конечно, что я устроила тебе разбор наших отношений, прямо в постели – «с пылу, с жару» наших любовных игр.

Мне кажется, что так будет лучше и спокойнее на будущее и тебе, и мне. По крайней мере теперь, все точки над “i” мы расставили. Самое главное, что после этого разговора ты опять свободен как ветер. Да и я тоже! Прощай, любовничек! Спасибо за освобождение меня от «пут» девственности!

 

Я не отказала себе в удовольствии, лягнуть Григория словами на прощание, но так… легонько, не больно!

В свою квартиру я вошла совершенно успокоенная. За окном были сумерки, уютно горел свет на кухне, физически я ощущала себя прекрасно, но душа требовала разрядки – поплакаться кому-то «в жилетку». И я разрядилась на маму.

 

- Мама, ты можешь меня поздравить!

- С чем это, доченька?

- Я только что лишилась девственности и стала настоящей женщиной. Как тебе это нравится? - я с вызовом смотрела на маму. Она прижала кулачки к губам и смотрела на меня испуганно.

 

- Не волнуйся мамочка, детей не будет. Мой мужчина, об этом позаботился, - продолжала говорить я без всяких интонаций в голосе. Потом встала, подошла к кухонному шкафу и стала заваривать чай - Давай мамочка, запьём это грустно-радостное событие чайком.

 

- Господи, Людочка, да что же случилось с тобой?

- Что случилось, я тебе уже сказала. Грусть в другом! - я разливала чай по чашкам - Я отдала свою невинность любимому человеку, как мне думалось, а он оказался обычным трусом. Вот от этого я и не могу оправиться.

 

- Садись деточка поближе, и всё, всё расскажи, - мама уже оправилась от шока услышанной новости и брала инициативу в свои руки - Это Гоша, да?

- Да мама. Это Григорий. Когда всё произошло, я спросила у него, что теперь с нами будет, и кто я теперь для него? А он только бормотал невразумительное про учёбу, неясное будущее и всё такое.

Ну, я и поняла, что я хоть и стала мужней, но не его женой, а самое главное, что он меня не любит! - после этих слов, мужество покинуло меня, и я разрыдалась на мамином плече.

 

- Люд, но если так случилось, что же теперь делать - насильно мил не будешь! - мама продолжала ласково гладить меня по головке, как маленькую - Но тебе надо жить дальше. Знаешь, что я тебе скажу?! В каждом трагическом повороте жизни, человек должен видеть не только плохое, но и хорошее.

 

 А хорошее надо понимать так: считай, что сегодня, твой Ангел хранитель, отвернул или отвёл тебя от этого мальчика. Видимо не тот это человек, который должен идти с тобой рука в руке до конца жизни. Смирись с этим, продолжай жить. Тебе ещё только двадцать лет исполнится в августе. Жить тебе ещё и жить. Встретишь ещё своего суженного, поверь мне.

 

- Наверное, мама ты права. Так мне и надо. Главное в сегодняшнем событии вот что - нельзя сидеть сразу на двух стульях. Поэтому я и села между ними, прямо на пол. Хорошо ещё, что не очень больно заднице! - грубовато закончила я свою мысль.

- Это как понимать?

 

- А вот так. Смотри, что мне сегодня подарил Гоша - и я показала золотое колечко - А серёжки в ушах видишь? Это мне Фриц подарил!

- И всё равно не понимаю? - растерянно спрашивала мама.

 

- Что тут не понимать? Видишь, в обеих вещицах камешки - бирюза. А камень бирюза связан с любовью. Вот у меня и получилось - один камешек подарил мужчина, который меня любит, это серёжки, а другой камешек, подарил мужчина, которого я люблю. Вернее любила, - с некоторым ожесточением и злостью сказала я - Что теперь будет со мной, не знаю?

 

- Ну, так и снимай их к «ядрена фене», чтобы они тебе голову не морочили! - то же ожесточённо и грубо сказала мама.

Это было самый мудрый совет, который смогла дать мне в тот вечер мама. Как только я сняла с себя эти украшения, мне стало как-то спокойно, и я смогла трезво оценить события сегодняшнего дня.

 

Неожиданно и совершенно не к месту моего настроения, раздалась длинная трель междугороднего телефонного звонка.

- Людмила, здравствуйте. Как поживаете. Фриц говорит! - на другом конце провода, в телефонной трубке, бился энергичный голос моего немецкого воздыхателя. Прямо как почувствовал, что-то случилось со мной.

 

 «Случилось Фриц! Случилось! Но тебе этого не узнать никогда!». В телефон  я говорила другие слова:

- Я узнала Фриц. Добрый вечер. Поживаю я ничего, - хотела добавить “хорошего”, но сдержалась. Нечего к моему паршивому настроению, ещё и немецкого мужчину пристёгивать - Как поживает папа?

 

- Папа удивляется, почему мы с ним не имеем от вас вопросов - хихикал Фриц - Может быть вы стесняетесь, так это не есть правильно! Между прочим, я начал тихо-тихо изучать русский язык, как вам это нравится, Людмила?

- Ой, Фриц, ну, конечно же, нравится. Вот будет здорово с вами на русском языке говорить.

 

- Это всё папа. Он сказал: «Фриц, если мы собираемся плотно работать на российском рынке, надо изучать их язык. Любому народу нравится, когда с ним говорят на его родном языке». Как вы думаете, это правильно?

- Фриц, скажите папе, что моему «народу» это нравится.

 

Когда я рассказала об этом разговоре Сергею Ивановичу, ему идея папы Фрица очень понравилась.

- Значит понимаем так: их банк, действительно благожелательно рассматривает сотрудничество с нашей экономикой. Если сын владельца банка сел за изучение русского языка, это уже серьёзно.

 Кстати, а как развиваются ваши отношения с Григорием Акопяном. Мне стало известно, что он с сокурсником заняли два первых места на международной олимпиаде по математике в Салониках. Очень рад за вашего знакомого!

 

Я подозрительно посмотрела на “шефа” - очень уж «в десятку» задал он этот вопрос. Ой, не спроста это! Не думаю, что Григорий всё рассказал о нашей ссоре друзьям в Университете. Не хотелось так думать, а всё-таки. Почему так точно прозвучал вопрос Сергея Ивановича?

 

- Да он мне рассказал об олимпиаде во всех подробностях. Я его ездила встречать в аэропорт. Он очень доволен результатом поездки в Грецию и рад своей победе на олимпиаде, - я испытующе смотрела, не изменится ли лицо “шефа”. Нет, не изменилось. Может, не знает? Да, конечно, не знает.

 

Всё же, я была уверена, что Гоша будет джентльменом до конца и не станет трепать языком в университетских коридорах, что смог уложить девчонку в свою постель, К тому же ещё и девственницу. Не будет в лицах расписывать другие интимные подробности этой победы.

 

“Ах, как же хорошо я думала о своем первом мужчине. Как потом выяснилось, всё случилось как раз наоборот. Конечно же, он поделился этой “новостью” с Серёжей и именно в подробностях. Тот “по секрету”, рассказал всё Наташе.

 

 В результате, вся знакомая мне новогодняя компания, оказалась в курсе моего “падения” в кровать Гоши. Как и по каким каналам, эта информация достигла “шефа”, мне неизвестно до сих пор.

 

Но в ту встречу, он уже знал все подробности о моём прелюбодействе, и был страшно доволен моему разрыву с Григорием!” - рассказав это, молодая женщина, сверкнула глазами и жёстко добавила –

“А как вы думаете. Меня включили в очень секретную игру, на государственном уровне. Что «они» так меня и отпустили бы свободно бегать по мужским кроватям? «Им» было важно, в первую очередь то, как развиваются мои отношения с сыном немецкого банкира!”

 

- Я что-то не так делаю, а Сергей Иванович? - решила я подтолкнуть его к откровенному разговору, но ошиблась. - Боитесь, что я перестану интересоваться Фрицем? Что ни будь, испорчу? - я продолжала нахально его тормошить и даже провоцировать на откровенный разговор. Но “шеф” был мужчина крепкий, и его не так-то просто было вынудить раскрыться передо мной.

 

- Ну что вы Людочка. Всё в полном порядке. Мы очень довольны результатами. Продолжайте в том же духе.

 

С заданиями института без помощи моего математического гения, я справлялась с большим трудом. Отдаю должное. Предыдущие консультации Гриши, сделали своё дело. Благодаря его помощи, с математикой я уже была почти на “Ты”. То есть не совсем так. Но знания в области математики, которые были в начале моей учёбы, и теперь, конечно же, были несравнимо лучше.

 

Первые ростки науки о финансовых законах, забрезжили только в самом конце учебного года. Началось изучение предметов, прямо связанных с экономикой и финансовыми потоками.

Я рассказала об этом Фрицу, и он очень обрадовался. На этом он не успокоился, и вскоре, я получила от него длинное письмо. Это была программа моей предстоящей стажировки в папином банке.

 

 По ней, мне предлагалось многое предварительно изучить по учебникам. Фриц дотошно записал мне перечень вопросов, которые и будут потом в центре стажировки. С его письмом я обратилась к “шефу”.

 

- Мне тут многое не понятно. Посоветуйте, что мне делать? А то я буду потом краснеть в Германии.

- Делать буду я. Значит так! По этому списку будем готовить необходимые конспекты. Дадим консультанта. Он будет всё с вами разбирать и объяснять. От вас будет только необходимо изучить необходимые разделы науки о финансах и готовиться к стажировке. Согласны?

 

Еще бы не согласна! Блестяще! Мне такой подход очень нравился. Кроме того, я действительно увлеклась новой для меня наукой. С консультантом, всё это будет гораздо проще. Ай, да Сергей Иванович, какой молодец! Вот теперь я на практике смогу почувствовать, что меня поддерживает очень серьёзная организация!

 

Хотя я и не сомневалась, что “организация веников не вяжет, организация делает... конспекты”. Вскоре с толстенной пачкой этих конспектов, со мной встретился маленький, лысенький старичок.

 

- Позвольте представиться. Я Михаил Абрамович Старосельский, доктор экономических наук. Я подготовил вам конспекты по вопросам бухгалтерского учёта.

- Вы ничего не напутали? - тревожно спросила я  - Я ведь студентка финансового института, заочного правда.

 

- Я девушка ничего не путаю уже почти пятьдесят последних лет. Всё, что вы будете изучать - это финансовые потоки, которые учитываются в бухгалтерских проводках. Именно это и будет предметом вашей стажировки в банке.

 

Дальше последовала его образная лекция о принципах бухгалтерии, налогах, отчётности и учёте. Из всего сказанного, я поняла только десять процентов, в чем стыдливо и призналась Михаилу Абрамовичу.

 

- Это не страшно, девушка. Именно на это я и рассчитывал. А вы рассчитывайте на меня, как на вашего индивидуального консультанта. Поверьте, скоро мы с вами будем щелкать эти понятия как орехи, - он по-доброму засмеялся и отечески похлопал меня по коленке.

 

Учитель он был прекрасный. Я влюбилась в него, как школьная ученица. Михаил Абрамович обладал прекрасным даром очень просто объяснять, сложнейшие понятия. Это мне потом в жизни очень пригодилось. В трудные моменты моей дальнейшей жизни, в памяти всегда всплывали его объяснения, и всё сразу становилось на свои места.

 

Я с легкостью необыкновенной, написала экзаменационные задания и благополучно перешла на второй курс финансового института. Экзамены в институте иностранных языков, я вообще «перещёлкала» почти не напрягаясь, и была переведена на третий курс. Начиналось лето, и мы с мамой стали готовиться к поездке в Германию.

 

Сергей Иванович, находил любой удобный повод, чтобы встретиться со мной. Во время этих встреч мне всё время казалось, что он хочет что-то спросить, но не решается:

- Сергей Иванович, у меня такое впечатление, что у вас вертится вопрос ко мне, а вы всё не решаетесь спросить, - я решила всё же выяснить это для себя - Давайте, спрашивайте.

 

 - Действительно, Люда вы правы, есть у меня вопрос. Он настолько деликатный, что я всё не решаюсь спросить, - “шеф” смотрел на меня, даже как-то жалобно - Но я всё же рискну.

 

И опять он начал меня выспрашивать о моих чувствах к Фрицу. Как могла, я что-то мямлила в ответ. В конце концов, я разозлилась и сказала ему, что даже древние мудрецы не знали чётких ответов на эти вопросы:

 

- Если я не ошибаюсь, в притчах Соломона сказано примерно так. “Два мне не понятно - путь орла в небе и движение волны в океане, а третью я не пойму никогда - путь мужчины к сердцу девы!” - я выжидательно смотрела на “шефа”.

 

 

Часть 2 – Глава 3

Служебная командировка в Германию

 

 

- Вот это да! - восторженно и даже театрально, восхитился он - Аплодисменты! Актёры выходят на поклон! Думаете, что одолели меня, и разнесли в пух и прах? Не дождётесь! Я мужик умный и много чего за свою жизнь перечитал, - он искоса посмотрел на меня и сказал со значением

 

- А так же перевидал! - Мы ведь не о какой-то абстрактной деве говорим. Мы говорим о вас. Чувствую, что по-хорошему и дружески, вы не понимаете, тогда давайте официально. Мы решили направить вас и маму, в служебную командировку в Германию.

 

- Господи Иисусе Христе! - тут я действительно оторопела - В какую ещё командировку? Меня Фриц приглашает приехать в гости, не так ли?

- И так и не так! Немцы-то приглашают, но понимают, что вы приедете в Германию за свой счёт! Это-то вам понятно. Билет на самолёт стоит дорого. Да и другие непредвиденные расходы могут появиться – это же для вас чужая страна. Вы об этом с мамой задумывались?

 

- Ну, в общем... как-то в скользь...- я подумала, что мы с мамой на эту тему вообще не говорили - Но в принципе, стоимость двух авиабилетов туда и обратно, наверное, преодолеем. А сколько это будет стоить?

 

- Вот именно, “сколько это будет стоить” - “шеф” иронически передразнил мой вопрос - Должен сказать, что “стоить” будет очень прилично, даже дорого. Кроме того, необходимо иметь валюту на “карманные расходы”. Те рубли на валюту, что официально меняет наш Интурист, это слёзы. На них только в платный  туалет в аэропорту сходить. Вы знаете, что туалет в Германии платный?

 

- Что-то в этом роде, я слышала, - конфузливо сказала я - Конечно же нашим туристам, меняют валюту на копеечные суммы... – дальше я растерялась окончательно и я подавленно смотрела на Сергея Ивановича - А действительно, как всё это нам с мамой организовать?

 

- Ничего вам организовывать не надо. Хотя о мощных возможностях вашей мамы мне известно, - он искоса, взглянул на меня – Напрягать её бюджет не будем. Единственно, что надо сделать, это попросить Фрица, прислать через своё посольство, приглашение на ваш приезд.

 

Дальше! Под это приглашение, мы оформляем туристическую путёвку с программой свободного передвижения по Германии. Мы же оплачиваем вам билеты на самолёт туда, и, между прочим, обратно. Вы не забыли, что числитесь в штате УПДК?

 

- Ой, конечно же, забыла. Они мне тогда за работу прошлым летом всё выплатили. Больше меня туда не вызывали. Так значит в Германию это они будут меня отправлять? - проявила я сообразительность.

- Именно! - почти сурово сказал “шеф” – Но туда вам ходить не за чем. Всё организуем мы. К вашему сведению, эта командировка, широкому общественному оповещению, не подлежит! Ясно!

 

- Так точно! Товарищ командир! - я дурашливо подскочила со стула, встала по стойке смирно, щёлкнула каблуками туфелек, и резко опустила голову, касаясь подбородком груди. Вспомнила к месту, что так было принято «отдавать честь старшему» у царских офицеров.

 

 На моё счастье, каблуки были не высокими, а то я могла бы свалиться, к ехидной радости “шефа” за мою дурашливость. Он смотрел на меня иронично и ожидал, когда ребёнок перестанет шалить.

 

- А теперь кадет, слушай мою команду! Вольно, можно сесть и оправиться, - Сергей Иванович, решил ребёнку подыграть. Эту игру он воспринимал лучше, чем мои слёзы. Свою растерянность в этом случае, он, конечно же, помнил

 

– На кадета не обижайтесь. Мы же вам ещё звание не присвоили, так что пока потерпите, - дальше он заговорил более мягче - Приглашение из Германии означает, что их семья предоставляет вам жилище и питание. Не будете же вы просить у них деньги “на шляпки”?

 

- Мама ещё хотела машину на прокат взять, чтобы тётушек повидать - сконфужено вспоминала я.

- А вот об этом, разговор у нас особый. Сначала закончим разговор про организацию вашего пребывания в семье господ Фон Кнопф. Командировка, о которой я говорю, будет предусматривать расходы на питание и оплату вашего передвижения в городе.

 

 Надеюсь, что господа, кормить вас будут. Так, что всё сэкономленное можете тратить как хотите. И ещё. Мы попросим руководство Госбанка СССР, сделать исключение для вашей маленькой туристической группе, и поменять рубли на валюту не как обычно. Теперь насчёт срока вашей командировки.

 

 Стажировка в папином банке, как говорит Фриц, предусматривает для вас десять дней. Плюс четыре дня, добавляем вам от нашего “командования”, - тут “шеф” позволил себе улыбнуться - Итого мы оплачиваем через УПДК две недели вашего пребывания в Германии, - потом взглянул на меня искоса, как-то тяжело вздохнул и сказал

 

- Но общее ваше с мамой пребывание в Германии не должно быть больше месяца. Эти дни мы обязаны предусмотреть, так как не знаем, - тут он опять строго на меня взглянул - Как будут развиваться отношения с Фрицем, это раз! Второе! Как пройдут ваши встречи с тётушками, это два! Да и визу, больше чем на месяц, вам не дадут.

 

- Сергей Иванович, вы опять опрокинули на мою бедную головушку, горшок с кашей, с непривычной для меня информацией. Пожалели бы девочку, разве вам меня не жалко? У меня в голове «каша»! Командировка в Германию, УПДК, Госбанк, валюта, никому ничего не рассказывать - “ни-ни”, виза не больше месяца...  - действительно растерянно ныла я.

 Только теперь подумалось, что материальная сторона этой поездки раньше мне в голову не приходила.

 

- Максимум, как могу пожалеть - это погладить по головке, хотите? - “шеф” привстал со стула и уже было занёс ладонь, но увидел мой испуганный протест и смутился. - Я чуть было вашим папой не заделался. Совсем девочка заморочила голову старому воину-профессионалу. Да, вот ещё что! Надо вам с мамой сфотографироваться на загранпаспорт.

 

Посмотрев на мой совершенно удручённый вид, Сергей Иванович решил дать мне перерыв и подумать, а сам ушёл на кухню. Там он долго гремел посудой, а потом появился с торжественным видом и с подносом в руках. Вот это да! Мой грозный “шеф” с подносом в руках, как заботливый муж, утром у постели молодой жены. Я тут же спохватилась, и пожалела об этой пошлой мысли, но было поздно.

 

- Ну не совсем как муж, и не у постели молоденькой жены, но... что-то в этом роде! - и мужчина опять покраснел. Потом мгновенно оправился от минутной слабости, и почти грубо проговорил фразу из известной кинокомедии - Кушать подано, мадемуазель, садитесь «жрать» пожалуйста!

 

- Фи, как грубо, милорд! - я пыталась подыграть смущённому мужчине - А я на мгновение размечталась!

- И не мечтайте! К сожалению, быть в этой роли мне так и не пришлось, - и опять он на мгновение расслабился. Но это было мимолётной тенью, которая мигом испарилась.

 

Я тут в магазине по дороге сюда купил миндальные пироженные. Продавцы сказали, что свежие. А кофе я сварил “по-турецки”, но с ванилью и чуть добавил “Рижского бальзама”. Это мой фирменный секрет. Так и быть, передаю вам бесплатно. Авось пригодится, как знать?!

 

Я лакомилась пироженным, запивая его мелкими глотками чудесным кофе. Восторгалась ароматом ванили и бальзама, благодушествовала. Я ласково смотрела на этого загадочного мужчину такого жёсткого в деле, но такого беспомощного перед женской слабостью.

 

 Не умеющий остановить женскую истерику, но владеющий феноменальной способностью читать мысли на расстоянии. Прекрасно распланировавший моё “внедрение” в высшие эшелоны банковских и финансовых кругов Германии, но спотыкающийся на неровностях моего девичьего непредсказуемого характера и поведения.

 

 Я его по-женски даже жалела. Выкинет какой-нибудь фортель эта девица, и пойдёт “под хвост” прекрасно спланированная акция внедрения “агента влияния”. Чтобы отвлечь “шефа” от его феномена - чтения мыслей, я благодарно сказала:

 

- Пирожные и кофе замечательные! Спасибо вам, очень вкусно. Можно я вас поцелую в благодарность за это? - я сама внутренне побледнела, от страха за свою нахальную выходку. Но ничего не поделаешь - женская душа потёмки даже для самой женщины.

 

Мне просто хотелось сбить спесь с этого мужлана. Подумаешь, какой он строгий и неприступный! А вот давай посмотрим, как ты отнесешься к женским чарам и играм. Ноги меня уже несли к ЭСИ. Странно, но мне показалось, что он был в ужасе от моей выходки.

 

 И тут я с удивлением обнаружила, что тоже читаю чужие мысли. Видимо, такие способности, необъяснимо открываются у людей, во время пика интимной близости, а может быть душевного устремления? Не знаю, как это объяснить, но я уверенно читала мысли ЭСИ:

 

“Вот Серёга ты и попался. Эта девчонка, кажется, может тебя закрутить в хвост, как у мопса. У этой породы хвост, как бараночка лежит у них на спине. Так и ты лежишь на спинке, истосковавшийся по женской сердечной ласке. Не доласканный ты Серёга.

 

Очень у тебя мама была властной и суровой. Эти качества своего характера передала, а то, что пацану надо иногда в мамину юбку уткнуться, похныкать там, а ты его должна ласково гладить по головке, это ты, мать, всегда забывала делать!”

 

Читая мысли этого мужчины, я уже решительно его чмокала в щёчку, сначала в левую, а потом, чуть подумав - и в правую. Но на этом, моя взбалмошность не остановилась. В каком-то сердечном порыве, я ласково погладила ЭСИ по голове. Волосы его, от этих моих движений, смешно задрались хохолком на затылке. Это было так смешно, что я не удержалась и хихикнула.

 

Это мгновенно подбросило ЭСИ со стула, лицо его исказилось от гнева и он яростным шёпотом, грубо сказал, впервые назвав меня по фамилии:

- Оболенская! Я вам запрещаю выделывать со мной подобное! Я тут, понимаешь, на мгновение расслабился, а вы... руки распускаете! - последнюю часть фразы, он выдавил из себя, через силу. Видно было, с каким трудом, он отходит от очарования, полученной женской ласки.

 

- Да, что вы так всполошились ЭСИ? - всё ещё хихикая, теперь уже, как-то по-дурацки давясь смехом и показывая пальцем сначала на него, а потом на зеркало, говорила я - Посмотрите, какой вы смешной!

- Что это ещё за ЭСИ? - он уже почти справился со смущением, приглаживал хохолок на затылке поплёвывая на ладонь как это делают мальчишки. И, между прочим, сам хихикал, глядя на себя в зеркало - Вот видите, что вы со мной сделали - шут какой-то гороховый, а не начальник!

 

- Во-первых, вы мне не начальник. Во-вторых, я вас поцеловала в благодарность за кофе и пироженные... ну, как папу что ли. И потом, вы же сами хотели меня по головке погладить? - тут я замялась, застеснялась, а в голове бежала мысль - “То же мне дочь объявилась! Здрасте, приехали!”

 

 - А в-третьих, это я сама придумала, как про себя вас покороче называть. Извините, что в слух произнесла - Сергей Иванович. Извините, ещё раз! Больше не буду! - я скорчила гримасу, набедокурившей девочки-подростка.

 

- Ладно! Так и быть, на первый раз прощаю. Но учтите: во второй раз, поставлю в угол, шалунья! - он принял игру, чтобы успокоить меня, но, кажется, и себя, то же.

 - Сергей Иванович, если уж у нас такой “отеческий”, - на последнем слове я сделала нажим - Разговор пошёл, давайте будем до конца откровенны. Мне очень хочется и дальше помогать в работе, к которой вы меня готовите.

 

 И я вам обещаю, что не подведу. Так и хочется с пафосом сказать “Честь имею!”, но я не военный, а простая девушка, которая любит свою Родину. Поэтому могу только обещать – и дальше всё буду делать честно!

 

- Людмила, теперь последнее. Это очень деликатно, даже секретно, я бы сказал. Вот вам телефон нашего Посольства в Берлине. Запомните фамилию человека, записывать нельзя! Если будет происходить, что-то не так, и вы окажитесь в неприятной ситуации позвоните ему. Вам помогут. Мне звонить из Германии, категорически запрещаю. Принимайте все решения на месте. Я уверен, что всё будет хорошо! Ну, с Богом!

 

Последняя фраза так не вязалась со всем предыдущим, с обликом этого мужественного человека, что я на мгновение остолбенела. А ещё больше растерялась, когда он осенил меня крестным знаменем!

 

Православная вера, давно и прочно вошла в быт моей семьи. Все мы были, как говорится - воцерковлены. Аккуратно посещали православную церковь. Бабушка заставила меня выучить несколько молитв. Осеняла меня крестным знаменем перед важными событиями, да и не важными, то же.

 

Я этим хочу сказать, что православное крестное знамение, не было мне в диковинку. Но, чтобы это сделал сотрудник КГБ, было для меня откровением. Ещё больше ЭСИ меня удивил, когда после этого трижды меня расцеловал - “Перед дальней дорогой, как полагается у православных христиан!” - сказал он на прощание.

 

Это, вполне русское Благословение перед трудной работой, очень меня растрогало и придало уверенности, в правоту той миссии, которая мне предстояла. Значит все страхи бабушки, в отношении “этих страшных людей”, можно, после такого прощания, забыть. Видимо и в этих органах, люди служили своей Отчизне не за страх, а за совесть.

 

 По крайней мере, в отношении Сергея Ивановича, я была уверена. Вот он-то с чистой совестью, и  мог сказать - ”Честь имею!”. Кстати, качество души человека, которую называют “совесть” означает – со-вестью! То есть с “вестью Божественного послания» относительного того, что должен и не должен делать человек! Не зря ведь укоризненно говорят: «У тебя совесть есть?», осуждая за неблаговидный поступок.

 

Крестное знамение ЭСИ в конце нашего разговора, как-то успокоило меня, придало уверенности. С этим хорошим чувством мы с мамой и стали готовиться к путешествию. Наш приезд в Германию, по приглашению семьи Фон Кнопф, планировался на конец июня. Не буду утомлять рассказом о деталях суеты сборов двух женщин, перед дальней дорогой.

 

На этом фоне звонок университетской Наташи-математички и её информация, как бы невзначай, о том, что у Музы и Георгия, началась какая то амурная связь, меня особенно и не тронула. Мы с ней изредка перезванивались по принципу - привет-привет, как дела? - хорошо! - ну звони - обязательно. Но этот её звонок, оказался со смыслом.

 

- Да, Людочка, чуть не забыла. А как у тебя отношения с Гошей?

- Да, ничего особенного. Я теперь математику, сама одолеваю. Вроде получается. Так, здороваемся иногда.

 

- Ой, тогда я тебе по секрету скажу. Представляешь, тут однажды, подходит ко мне Муза и говорит: Наташ, а ты не можешь со своей соседкой сходить погулять вечером. На пару часиков, а ключ от вашей комнаты в общежитии, оставьте мне.

 

 Я, конечно, удивилась, хотя и скумекала, что у нее, наверное, амурные дела. Оставить ей нашу комнату она не просила никогда! Спрашиваю - это у тебя, любовное свидание? А она - да так, вроде того. Спрашиваю, а с кем? А она говорит секрет! Представляешь?

 

Ну, мы с Людкой, решили выяснить, кто этот счастливец. Кто с ней в нашу комнату вошёл, мы не увидели. Музка ведь хитрющая. Говорит - вы с Людкой походите у главного подъезда, а я в окно буду смотреть. Если вас не увижу, то значит подглядываете. Конечно же, от такой конспирации мы с Людкой загорелись от любопытства, сама понимаешь.

 

Погулять-то мы в начале погуляли, а потом спрятались у нас на этаже в тёмной комнате. Оттуда весь коридор виден, как на ладони. Сидели там, сидели, соскучились страшно. Как вдруг: открывается дверь нашей комнаты и кто бы ты думала выходит? Георгий, собственной персоной.

 

Довольный, глаза горят, из ноздрей пар. Зыркнул глазами туда-сюда и в лифт. Мы бросились к себе. Открываем дверь и видим картину. Музочка, то же довольная, распаренная, как после бани, светится вся, как зорька лазоревая. Перестилает кровать. Она свои простыни из дому приносила.

 

Спрашивает - а девочки, уже погуляли? Говорим - погуляли, а ты? А она, ой, спасибо девчата, выручили. Так нам тут с моим молодым человеком хорошо было! Мечтательно так глазки к потолку поднимает. Ну, мы естественно спрашиваем, а кто этот счастливец? А она - не спрашивайте девочки, это секрет.

 

 Аспирант один женатый. Боюсь, не удержитесь и проговоритесь кому-нибудь. Жена его узнает и такой трам-тара-рам устроит – будет жуткий скандал. Раз такое дело мы настаивать не стали. Вот такие подруга, у нас дела в группе. Как интересно?

 

- Нет не интересно. И вообще Наташа, ты мне со своими сплетнями - кто как, да с кем - больше не звони. По делу, пожалуйста, а так не надо. Не интересует это меня, понятно! - и так это жёстко у меня получилось, что Наташка тут же распрощалась.

 

“Честно скажу, неприятно мне было тогда услышать такую новость о парне, которого я, хоть и короткое время, но любила. Да, любила! Это я уже твёрдо знала. Но так же твёрдо знала, что теперь он мне безразличен. Хотя... Эта его связь с Музой, как-то резанула по сердцу разочарованием!” - и опять сказав эту фразу, красавица на кухонном диване, нервно заерзала и попросила ещё чашечку кофе с ванилью и рижским бальзамом.

 

Наконец наступил день нашего отлёта. В аэропорт нас с мамой, провожал отчим. Его прощальный букетик цветов мы в самолёт брать не стали – оставили на столике дежурной. Я подумала, что Фрицу будет неприятно видеть нас выходящими с цветами из самолёта, когда он, наверное, придет встречать меня с огромным букетом. Что это будет так, я была уверена, зная тонкую натуру Фрица. Всё же не виделись целый год.

 

В день отлёта с утра, мама потрудилась над нашими лицами на славу. И себе и мне она сотворила настоящее чудо. И причёски, и макияж лиц, да и одежда, всё было подобрано, с великолепным маминым вкусом. Красотки, не красотки, а то, в что это были две элегантные особы, это точно.

 

 Подтверждение этому мы увидели в аэропорту на услужливых лицах носильщиков, таможенников, да и других мужчин. Я то и дело ловила на себе их восхищённые взгляды. Мне вдруг показалось, что где-то в толпе мелькнуло лицо ЭСИ. Но это было как мгновение, и оно тут же исчезло. Может, показалось? Наверное, показалось!

           

 

В Кёльн мы прилетели, в середине дня. В толпе встречающих, я сразу же увидела Фрица. Он радостно махал мне рукой.

- Вот это и есть господин Фриц Фон Кнопф? - спросила тихо мама, пока мы шли к выходу, толкая перед собой багажные тележки с нашими чемоданами. - Вполне достойный молодой человек, - потом подумала и сказала - С виду!

 

Когда мы вышли из таможенной зоны, Фриц сначала бросился ко мне, но потом спохватился, и принял достойный мужской вид. В руках он держал два чудесных букетика цветов в форме миленьких розеточек. Одну, он с поклоном вручил мне. При этом, очень изящно поцеловал мне ручку. Вторую цветочную “розетку”, он держал наготове, ожидая, что я представлю его маме:

 

- Мама, познакомься. Это господин Фриц Фон Кнопф!

- Натали Оболенская - сказала мама, на французский манер, сделала чуть заметный книксен. Фриц, так же элегантно вручил цветы маме и поцеловал ручку.

 

- Позвольте сделать вам комплимент, мадам. Ваш немецкий язык безупречен! - потом повернулся, чуть назад и, сделав указательный жест, сказал - Это наш слуга, он позаботиться о вашем багаже.

 

Это был высокий статный мужчина лет пятидесяти в белоснежной форменной одежде. Дождавшись окончания наших взаимных приветствий, он надел фуражку и покатил наши багажные тележки, показывая путь нашего следования.

 

Пока мы двигались по залу аэропорта, вслед за слугой, а я, разинув рот, оглядывалась по сторонам, мама успела мне шепнуть: «Прекрасно вышколенный слуга! Не так ли?».

 

Но мне было не до этих светских бесед. Вокруг бурлила совершенно не знакомая мне жизнь. Обилие рекламы, ярких плакатов, всё это сверкало в электрическом освещении, и лучах солнце. Меня, с непривычки, это всё оглушило, и я изображала на лице вежливую улыбку, чтобы скрыть растерянность. Фрицу пришлось несколько раз обратиться ко мне, прежде чем я сумела прийти в себя, и начать отвечать на его реплики.

 

- Людмила, вы первый раз в Германии?

- О, конечно же, Фриц. Вы же знаете, что у меня такая короткая биография, что она поместится на обыкновенный тетрадный лист. В Кёльне я  первый раз. Да, мама, а ты? - я выставила на передний край своей защиты маму.

 

 Сама же, продолжала рассматривать диковинное оформление аэропорта и лица людей. А смотреть было на что. Я не увидела ни одного хмурого или озабоченного лица. На оборот. Люди оживлённо общались между собой. При этом они всё время улыбались, а иногда начинали громко смеяться.

 

 Для меня, московской жительницы, это было удивительно. Кругом такая жизнерадостность, вежливость, предупредительность. Интересно, думала я про себя, почему это так? Краем уха я слушала оживлённую беседу мамы с Фрицем.

 

- Нет, Гер Фон Кнопф! В Кёльне мне бывать не приходилось. Единственно, что меня связывает с этим городом это “одеколон” - “вода из Кельна”. Вообще-то я предпочитаю освежающие запахи французских духов “Мадам Роша”. И ещё. Несколько лет тому назад, мне пришлось с мужем быть на симпозиуме медиков в Париже. А вы господин Фон Кнопф? Бывали в Париже?

 

- Можно вас просить мои госпожи. Давайте обращаться друг к другу просто по имени. Мы же не на дипломатическом рауте! Если не возражаете, конечно? - получив от нас с мамой утвердительный кивок, он продолжал - Уважаемая Натали! Зимой я езжу во Французские Альпы под Гренобль кататься на лыжах, а летом - на любительские соревнования по теннису.

 

Дальше, я уже слушала в пол-уха, так как опять погрузилась в новые впечатления. Наконец мы вышли на привокзальную площадь. Фриц уверенно вёл нас, лавируя между автомобилями. Наконец мы остановились у огромной машины, с характерным треугольником в круге на капоте.

 

Так я впервые увидела представительский автомобиль фирмы. Особенно меня, как автолюбителя, поразили толстенные покрышки. Рядом с этим автомобильным монстром, моя “Волга”, выглядела бы сиротливо. Но я была патриотом своей любимого автомобиля, и не предала свою послушную мне “красавицу”.

 

 Салон “Мерседеса” поглотил нас в себя, окружив уютом и комфортом. Заднее сидение вместила всех троих. Фриц расположился между нами. Пока шофер лавировал в потоке автомобилей, Фриц стал нам рассказывать:

- Мои дамы, позвольте мне рассказать о программе вашего пребывания у нас в семье. Сейчас нас везут в отель “Четыре сезона”. Вам забронирован номер люкс до вечера следующего дня.

 

 В Мюнхен мы выезжаем на поезде завтра, - Фриц нажал кнопку, и из передней стенки, выехал бар с напитками и стаканами - Что желают дамы - сок, вода, а может быть чего-нибудь покрепче? - он весело смотрел на нас.

- Милый Фриц, дамы желают сок, - стараясь скрыть смущение от такого великолепия, сказала мама.

 

- В принципе, можно было бы выехать на поезде и сегодня вечером, но мы подумали, что небольшая экскурсия по Кёльну, вам будет интересна. Поезда у нас ходят, преимущественно ночью. Вечером заходишь в вагон, ложишься спать, а просыпаешься уже в месте назначения.

 

Спать можно в поезде до девяти утра. В десять, уже удобно появиться на переговорах. Все деловые люди так и делают - очень удобно. Я езжу также, - Фриц весело рассмеялся - И зачем я всё это вам рассказываю?

- Нет, нет, Фриц - заинтересованно сказала я, чтобы его подбодрить - Нам всё это интересно. У нас не так.

 

Дальше я распространяться не стала, вспоминая наши вокзалы, толпы замороченных людей, их встревоженный вид. Не к месту вспомнила анекдот, но в слух его рассказывать не стала, а вам расскажу.

 

“Как-то немец поехал по нашей стране на поезде. Приехал и рассказывает о своих впечатлениях. Прекрасная страна, говорит. Всё у них удобно. Особенно в названиях городов. Представляете, каждая станция на железной дороге называется “Кипяток”!” - женщина на кухонном диване весело рассмеялась, подождала пока слушатели успокоятся, и продолжила свой рассказ.

 

- Дальше наша программа будет такой: вечером ужин, утром - экскурсия по городу, обед, отдых, вечером отъезд в Мюнхен. Как, мои дамы, устраивает вас такой напряжённый график? - Выстрелив всё это телеграфным текстом, Фриц, вопросительно смотрел на нас. Дождался нашего согласия и продолжил:

 

- Что касается вас Людмила, папа разработал для вас программу стажировки. Между прочим, он учредил для вас стипендию, - тут он опять мило улыбнулся - Как девушке-студентке: на косметику, маникюр и маленькие женские безделушки.

 

- Это уже, наверное, слишком, - как-то неуверенно сказала я - Деньги у нас с мамой есть, - потом подумала и сказала - Мы конечно не богачи, но деньги у нас есть. Достаточно того, что вы и так тратитесь на нас сейчас, - тут я сделала неопределённый жест рукой.

 

- Людмила, поверьте, папа это решил от чистого сердца. Я очень прошу, не обижайте его, договорились, - тут он, как бы невзначай, прикрыл мою руку своей рукой.

 

Гостиница с названием на французском языке - “Четыре сезона”, размещалась в здании, старинной архитектуры. Я только краем глаза увидела, как наш слуга, распоряжается нашими чемоданами, объясняя что-то подскочившим двумя мальчиками-носильщиками в форменных тужурках отеля и смешных шапочках, на резинках.

 

 Фойе, было застлано коврами, лампочки в старинных бронзовых канделябрах, светили уютно. В боковых нишах, светились витрины бутиков, приглашая купить то, что забыли дома в спешке сборов в дорогу. Всё венчал, монументальный прилавок “Reseption”, где оформляли будущих, и отъезжающих постояльцев.  После оформления документов Фриц сказал:.

 

- Мои дамы. Я предлагаю сделать так. Сейчас все расходимся по своим номерам. Два часа для отдыха, вам хватит?

- Вполне!

- Тогда, через два часа, я жду вас здесь, - с этими словами, он передал нас мальчику посыльному, предварительно, вложив ему в руку чаевые. Он был уверен, что мы не сообразим сами отблагодарить сопровождающего. Если говорить честно, то верно - не сообразили бы. Мы ещё только осваивались с местными прядками и культурой.

 

Номер, встретил нас очень комфортной обстановкой. Две спальни, с широкими кроватями. Два душа с туалетами и биде. Огромная гостиная с бесчисленными креслами, диванами, столиками, настольными лампами. Абажуры были из разноцветных стёклышек, что образовывало фантастическую игру цветных световых зайчиков на потолке и стенах.

 

На маленьком столике стояла корзина с фруктами. Мама вынула из неё визитную карточку, и прочитала: “От администрации отеля. Добро пожаловать! С нашими комплиментами! Счастливого отдыха!”. Выглядело это очаровательно и мило. Сразу же поднялось настроение, и мы с ребячьим визгом, разбежались по ванным комнатам.

 

Разрумянившиеся после душа, блаженствуя в банных халатах, которые ожидали нас в ванных, закрутив полотенцами волосы в тюрбанчики, мы вальяжно расселись в удобные кресла. Полакомились фруктами, вытащили из бара номера по бутылочке ситро и, смакуя их мелкими глоточками, перешли к обсуждению ситуации:

 

- Как ты мама?

- Дочь, это просто фантастично! Такого грандиозного приема, я не ожидала. Знаешь девочка, я думаю, что ты Фрицу очень серьёзно запала в душу.  

- Боюсь, мамочка, что тут ты права - я поддержала её предположение - “И кто его знает, чего он вздыхает...”  - дурашливо пропела я куплет известной песни о безответной любви.

 

Через два часа надушенные, в макияже, который мама сделала нам для солнечного дня, в лёгких французских платьях, мы выпорхнули из лифта. В холле отеля нас уже ждал Фриц. Позади него, почтительно сняв фуражку стоял в ожидании распоряжений слуга - водитель. Увидев нас, Фриц молитвенно прижал к сердцу руку, склонил голову и восторженно сказал:

 

- Мои дамы, вы обе похожи на лесных фей, нечаянно залетевшие в этот душный отель! - и он галантно, поцеловал наши ручки.

Весёлой гурьбой, мы отправились в ресторан гостиницы. Было время позднего ленча, поэтому решили много не есть, а приберечь силы для вечернего ужина. Так, на лёгкие желудки, мы погрузились в автомобиль и поехали кататься по Кёльну.

 

 Про этот город написано достаточно подробно в справочниках туристов, поэтому, не буду их перечислять. Грандиозное впечатление, конечно же, произвёл городской католический собор.

Хотя, мне больше по душе наши православные храмы. В их облике нет средневековой насупленности снаружи, и  мрачноватыми отсветами солнца, через мозаичные витражи - внутри. Впрочем, это моё мнение.

 

Обилие впечатлений, нас утомило. Поэтом, Фриц, видя нашу усталость, отменил ужин в ресторане и предложил нам пойти в свои постели пораньше, чтобы выспаться после длинного дня.

- У меня на завтрашнее утро есть предложение. Как вы смотрите на то, чтобы с утра поплавать в бассейне отеля. Скажем, часов семь?

 

- Я «за»! – с молодёжным энтузиазмом поддержала я его предложение, заняться водным спортом, не выходя из гостиницы.

- Я, пожалуй, воздержусь, - сказала мама. Но мне и Фрицу, сразу стал понятен этот дипломатический ход мамы.

 

- Даю маленький инструктаж. Людмила, вы поднимаетесь в бассейн на лифте прямо в халате. Там и позавтракаем после километрового заплыва, - Фриц так и светился радостью от предстоящей встречи со мной без зоркого маминого ока. - Мадам, я вас очень прошу, закажите себе по телефону завтрак в ресторане прямо в номер.

 

К посещению бассейна я с мамой стала готовиться сразу же, как вошли в свой номер. Спасибо маме, она постаралась полностью обновить наш летний гардероб. В том числе, она приобрела для меня очень модный тогда во Франции, купальник.

 

Когда я его одела в первый раз, то смущённо зарделась. В нём моё тело было совсем, как мне казалось, не защищено. То есть я, казалась себе больше раздетой, чем одетой в тоненькие полоски и бретельки.

 

А тут ещё требовалась и “хирургическая” операция - сделать эпиляцию волосков на ногах вокруг этих ленточек. Это мы и предприняли под мой неумолчный визг, сопровождающий каждый, покидавший моё тело волосок. Со слипающимися от усталости глазами, мы с мамой долго колдовали над этими “супостатами” – волосками, которые портят всю картину для мужского глаза.

Наконец мама одобрила общий вид моего тела, перед решающей демонстрацией моего купальника Фрицу, завтра в бассейне. Ох, уж эта женская судьба! Наконец, всё кончилось, и я с вздохом облегчения нырнула в уютную кровать.

 

В семь утра, в полной “боевой” экипировке купальника, в накинутом халате, я боязливо выглянула в коридор гостиницы. Всё было не привычно - в халате, да в лифт. Хорошо ещё, что я ехала в кабине одна. Лифт мягко вознёс меня под крышу гостиницы.

 

Когда я из него вышла, меня ласково окутал тёплый пар от большой массы воды. Фрица ещё не было и я, воровато оглянувшись, бросилась “ласточкой” в воду бассейна. Не обращая внимания на внутренний антураж бассейна, я в стиле “кроль” стала «наплывать» свой километр от стенки к стенке.

 

Этому стилю я научилась ещё в Армавире, привезла его в Москву и отточила его до совершенства, как говорили мне специалисты. Особенно мне удавался поворот возле стенки - кубарем, под водой. Увлёкшись плаванием, я долго не обращала внимания на мужчину, стоящего на краю бассейна. Наконец, до меня дошло, что это Фриц и надо сказать “доброе утро”.

 

- Доброе утро, Фриц.

- Доброе утро, Людмила. Вы так красиво плаваете, я залюбовался. Научите меня? Я так повороты у стенки делать не умею!

 

Он красиво нырнул с бортика, и мы достаточно долго отрабатывали с ним поворот у стенки в воде. Наконец устав, решили отдохнуть и вылезли из воды. Краем глаза, я видела, что Фриц одобрительно осмотрел чуть прикрытую, с позволения сказать, этим  купальником мою фигуру.

 

- У вас прекрасная фигурка, - он не удержался, и всё же сказал в слух о своём восторге. В ответ, я то же вызывающе осмотрела его ладную фигуру спортсмена, улыбнулась и сказала:

- Я вижу, вы то же работаете над своим телом. Получилось очень не плохо. Вполне!

 

И в самом деле, выглядел он прекрасно. Не знаю, как другие женщины, но мне нравится, когда у мужчины на груди не подушка из волос, а скромное обрамление грудных мышц и сосков.

Смотреть на него мне было приятно. Приятно до того, что внизу что-то сжалось и отпустило. Странно, но этого со мной не было никогда. Подумаешь, увидела голого мужчину?! И, внезапно, я поняла причину своего волнения.

 

“Слушай подружка, а ведь ты теперь уже женщина! А раз так, нет ничего удивительного, что женская сущность немедленно прореагировала на вид мужчины, который вполне может стать причиной зарождения новой жизни в тебе! Как знать?!

Видишь, как тебя трясёт, только от одного его вида! Внимание - будь осторожна, а то он живо уложит тебя в постель”. После Гоши, я как-то перестала стесняться подобных мыслей, в моей бедной головушке.

 

Фриц заказал нам завтрак в бассейн по европейскому стандарту, и в ожидании официанта мы растянулись в шезлонгах. Я легла на спину и закрыла глаза, сознательно подставив для обозрения мужских глаз, своё, чуть прикрытое купальником, тело. Он же наоборот, лёг на бок и пристально рассматривал эту бесплатную картину полуобнаженного женского тела.

 

“Посмотри, мужичёк, посмотри на девочку из Армавира! Конечно, в таких шикарных машинах мы не ездим, но спортом занимаемся. От того и есть на что тебе посмотреть! А ты девка, ой, какую игру затеяла с пареньком. Смотри, один раз уже обожглась!” - мелькнула в голове осторожная мысль.

 

Завтрак, был лёгким, но сытным. Мы весело обсудили дальнейший план на сегодня. Решили позвонить маме, пригласить её в бассейн и провести тут время до обеда, то есть до ленча.

Потом должен быть отдых, легкая пешая прогулка, ужин и отъезд на вокзал. К моей тайной радости, мама от посещения бассейна отказалась. Вдвоём мы весело проводили время.

 

Помещение бассейна было до пола из стекла. Поэтому, даже не вылезая из воды, можно было обозревать окрестные дома, улицы, панораму огромного города.

На вокзал, мы приехали необычно для Московских условий - за пять минут до отхода поезда.

 

- Фриц, а мы не опоздаем? - беспокоилась мама.

- Ну, что вы фрау Оболенски, - Фриц, почему-то, назвал маму по фамилии - У нас ещё целая вечность.

 

В вагоне, нас разместили в четырёх купе. Меня и маму разделили по отдельным купе, а Фриц и его слуга, заняли два соседних. Только войдя внутрь, я поняла, что мне разместиться тут с мамой, было бы очень не комфортно. Верхняя полка, не привычно для нас, располагалась очень низко.

 

 Только потом я сообразила, что немецкие вагоны ниже наших. Видимо из-за высоты туннелей, которые для экономии европейцы прорубали с более низкими сводами. Опять же их географические расстояния, не шли ни в какие сравнения с Российскими просторами.

 

“Комфортно, не комфортно, а спать в этом купе всю ночь ты будешь одна. Поняла замысел Фрица?” – вдруг пришла беспокойная мысль. Но не думаю, что молодой человек, прекрасного аристократического воспитания, собирался скрестись ночью под моей дверью. А как знать?

 

 - “Небось, читала в романах: у этой знати, горничные беременеют, как кошки. Не от ветра же! Запрись и замри! Тоже мне! Натянула на себя “голый” купальник, вот он и подумает теперь невесть, что про тебя! А вдруг ты его специально зазывала, тогда, в бассейне”.

 

Последняя мысль, бросила меня в краску. А ведь действительно. Купальник был совершенно бесстыдный, да ещё эта, как её - эпиляция... В этих мыслях меня и застал вежливый стук в дверь.

 

- Господин Фон Кнопф, приглашает дам в ресторан, на вечерний кофе! - это был слуга, затянутый в строгий костюм - Я буду вас сопровождать до вагона-ресторана. Мадам уже готова, ждем только вас фройляйн.  - с этими словами, он обратил внимание на мой испуганный вид - Что ни будь случилось, вас кто-то напугал?

 

- Ничего не случилось. Просто я в этот момент думала... - тут я спохватилась - Я буду готова, через минуту!

Я заперла дверь, и усмехнулась - не хватало ещё, броситься на грудь этого чопорного слуги, и просит у него защиты от посягательств его господина на мою женскую честь. И тут я  опять улыбнулась, от одной глупой  мысли.

 

 А есть ли у меня теперь, после Гоши, “честь”? Да, вопрос? А как же мой лозунг - “Честь имею!”? Нет, всё же он касается души, а не тела. На этом я успокоилась, вышла в коридор, и мы “гуськом”, двинулись за господином-слугой.

 

- Мам, а ты обратила внимание? Здесь все говорят “одну минутку”, “сей секунд”, и всё в таком роде. То есть у них готовность, что-то выполнить, почти нулевая. А у нас? Самое распространённое обещание - “сейчас”! Почему так? Как ты думаешь?

 

- Всё просто. Это наши огромные расстояния. Страна наша большая и в длину и в ширину. Пока, куда-то дойдешь... – она не закончила мы входили в вагон-ресторан.

Когда я рассказала про «сейчас», Фриц долго смеялся над нашими с мамой рассуждениями, об обиходных русских выражениях, скрывающих в себе глубокую суть нашей страны.

 

- А я даже не задумывался на эту тему, - весело смеялся он - Значит у вас “сейчас”, а мы говорим - “сию секунду”! Вы, наверное, правы. Мы будем ехать до Мюнхена, всего только ночь. Лёг, заснул, проснулся, приехал. Да, мои дамы, вашу страну надо изучат очень скрупулезно.

 

Нам европейцам и в голову бы не пришло, так рассуждать о вашей стране, - и он опять улыбаясь, повторил - Большая страна - “сейчас”. Маленькая страна - “сию секунду”. А ваши люди, чувствуют «великость» своей страны, даже в таком расхожем выражении?

 

- Думаю, не все. Действительно жить в большой стране, не только не просто, но и трудно. Наши люди настолько заняты житейскими проблемами, что на такие тонкости, у них просто не хватает времени.

Ай да, мамочка! Прямо настоящий дипломат, восхищённо подумала я, слушая её рассуждения.

 

Никто у меня под дверью ночью не скрёбся. Возможно, я этого и не слышала, так как спала крепко, как сурок. Разбудил меня только стук в дверь.

- Фройляйн, позвольте мне подать ваш утренний кофе.

- Подождите. Я не одета, лежу в постели.

 

- Именно в постель я и хочу подать ваш кофе.

Я открыла дверь, опять укуталась простынёй и смотрела удивлённо на приспособление в руках слуги. Это был маленький столик, ножки которого, вежливо обняли меня, поверх простыни.

 

 Столик был устойчивым, с него было удобно снять чашку дымящегося кофе. Рядом лежала сдобная булочка, а в розетках - масло и джем. Обычный европейский завтрак.

“Ничего себе у меня жизнь настала. Кофе, да, ещё в постель! Помнишь, как один юморист сказал:

 

- Можно ли подать самому себе кофе в постель? Можно! Для этого надо встать, сварить себе кофе, потом раздеться, лечь в постель и выпить!” - я тихонечко хихикнула, вспомнив эту шутку, и быстро закончила завтрак.

Из коридора уже был слышен голос Фрица:

- Мои дамы, в нашем распоряжении только двадцать минут. Иначе поезд отвезёт нас в депо. Туда машине будет трудно проехать. О чемоданах не беспокойтесь!

 

 

 

Часть 2 – Глава 4.

Мюнхен. Стажировка в банке

 

 

 

Может ли наша девушка, собраться утром для выхода на улицу за двадцать минут? Может! Я всё успела сделать: и умыться, и “навести красоту” на своё лицо. Помогали молодость и летнее тепло.

 

На привокзальной площади Мюнхена, нас ждали две машины. Одна спортивная, а другая, не менее солидная чем в Кёльне. Фриц обратился к нам с просьбой:

- Фрау Оболенски, вы не будете возражать, если ваша дочь поедет в моей машине.

С этим словами, он указал на чудесную спортивную машину с откидным верхом. Возле неё стоял другой слуга, который нам вежливо поклонился, держа форменную кепи в руках. Я проследила за тем, как мама погрузилась в машину, такую же просторную, как и в Кёльне. Она весело махнула рукой:

 

- Фриц, пожалуйста осторожнее на дороге! - и потом материнское предупреждение мне - Смотрите, не шалите в дороге.

Спортивная легковушка с откидным верхом, так и манила меня, попробовать её на ходу:

- Фриц, а можно я вас прокачу? У нас дома “Волга”, и я езжу на ней почти год без аварий!

 

- О, конечно фройляйн. Только осторожнее. У неё двигатель в двести лошадиных сил. До скорости сто десять километров в час, она разгоняется за секунды.

- А почему вы сказали до ста десяти?

- Это лимит скорости на дорогах Германии. Правда, я иногда нарушаю, - смущённо сказал Фриц, и шутливо приложил палец к губам - Но это большой секрет. Только не проговоритесь папе!

 

Машинка оказалась, чуткой, послушной и действительно скоростной. Сквозь шум ветра, который беспощадно трепал мои волосы я услышала предупреждение Фрица:

- А вы Людмила, оказывается, скорости не боитесь? Посмотрите на спидометр?

 

Я взглянула, и ахнула. Мы неслись со скоростью сто шестьдесят километров, а я даже не заметила. Я тут же сбросила скорость до немецкого лимита. Встречный ветер сразу стих. Мои волосы теперь, просто ласково шевелил ветерок, на скорости, которую немцы определили, как комфортную. Дорожное покрытие было гладким, как зеркало. Я наслаждалась поездкой, держа в руках руль этого двухсотсильного монстра.

 

Боковым зрением я видела, что Фриц сидит в пол-оборота ко мне, и внимательно меня разглядывает. Я улыбнулась: пусть смотрит, главное – воли не даёт рукам. Воспитанный, молодой человек. Спасибо его бабушке Гертруде! И тут, в порыве благодарности к бабушке, я сделала глупость.

 

 Сама не знаю зачем, я правой рукой нежно пригладила растрёпанные волосы Фрица. Он тут же её поймал, поцеловал в ладонь, а потом в то место, где бьётся на запястье пульс. Ощущение нежности, было настолько интимным, расслабляющим и приятным, что я тут же почувствовала нежные схватки внизу живота.

 

“Ты, что девушка, с ума сошла!? Не хватало ещё, чтобы тебя тут же в машине завалили на спину. Обалдела, ненормальная!”.

Я спохватилась и осторожно, высвободила свою руку, благо впереди был крутой поворот. Какая же я глупая. Мужчина может подумать, невесть что про меня.

 

Но Фриц, больше никаких романтических попыток, не предпринимал. Как оказалось в дальнейшем, ничего по собственному “хотению”, он никогда не предпринимал, а только после моего таинственного, разрешающего, знака.

 

Сорок километров до загородного особняка семьи Фон Кнопф, мы пролетели по хорошей дороге, как вихрь. Вернее, я пролетела. У ворот Фриц попросил меня поменяться с ним местами. Сев за руль, он медленно подъехал к воротам, достал пульт и нажал кнопку. Ворота, гостеприимно, распахнулись.

 

- Я подъеду сам, а то папа мне не простит, что я заставил вас трудиться за рулём.

- Но ведь это я сама попросила.

- Не имеет значения. Давайте подождём вашу маман. И вообще, подъезжать к нашему дому надо чинно и благородно. Уверен, что папа сейчас у окна.

 

Через несколько минут подъехала машина с мамой, и мы колонной двинулись по въездной аллее. Дом был похож на старинный замок. Солидный и монументальный. Стены его скрывал плющ. Газоны были подстрижены, дорожки подметены. Всюду были цветы - в горшках перед домом, на окнах, словом, дом в них утопал. Когда мы остановились, меня окружила таинственная тишина. Изредка чирикала какая-то пичуга.

 

Открылись двери, и на лестницу перед входом в дом, высыпала многочисленная челядь. У нас даже в глазах зарябило. Парадом командовал, видимо мажордом. Он с достоинством поприветствовал сначала Фрица, а потом меня и маму.

 

- Гер Фриц, я имею точные распоряжения, как расселить наших гостей.

- А именно?

- Дамы будут жить в мезонине, правого крыла. Отнесите вещи, - это было уже приказание прислуге - Сопроводите дам, помогите им разместиться. Ленч в двенадцать, как обычно.

 

- Я зайду за вами, а то в нашем доме можно и потеряться. Потом привыкнете, а на первый раз в обеденный зал проведу я.

Мезонином, оказались огромные апартаменты. От такого их размера, мы с мамой даже растерялись, в начале. Две спальни со своими ванными, гостиная, музыкальный зал с роялем и электронной аппаратурой, комната отдыха. Всё это было обставлено, старинным мебельным гарнитуром.

 

 Как только мы остались одни, то затрещали как сороки, так нам хотелось поделиться впечатлениями. Незаметно пролетело два часа. В дверь вежливо постучал Фриц, и мы отправились на ленч, вернее на “смотрины”.

 

Папа и мама Фрица, встретили нас в обеденном зале. После не долгих взаимных приветствий, прошли к столу. Ленч проходил в каком-то неловком, по крайней мере так нам показалось, молчании. Потом только выяснилось, что за едой в этой семье, разговаривать не принято. После этого, все прошли в каминный зал. Туда принесли кофе и напитки.

 

- Рады приветствовать вас в нашем замке, - начала разговор мама Фрида, и гостеприимно стала предлагать на выбор кофе, чай, напитки - Фриц, нам много рассказывал о вас и вашей необыкновенной стране. Она в нашем понимании, просто гигантских размеров.

 

- Послушайте, что я услышал от наших гостей.

Фриц рассказал о нашем понимании русского “сейчас”. Его родители выслушали рассказ сдержанно. По их чопорному виду чувствовалось, что официальная часть взаимного знакомства впереди.

 

- Фройляйн Людмила, вы мне понравились сразу, как только я услышал, что вы желаете учиться, как экономить деньги, - начал разговор папа Отто - Да, кстати, - он обратился к маме - Ваша фамилия Оболенски, это совпадение или есть какая-то связь со старинным русским родом?

 

Папа и Фриц, очень походили друг на друга. Оба поджарые, подтянутые, с прямыми спинами. Мужчины явно любили спорт, так как обладали хорошей реакцией и скоординированными движениями походки. Она у них поэтому, была очень мягкой. Так легко, обычно, ходят спортсмены. Мама Фрида, то же не отставала от мужчин, но была по женски мягка и элегантна.

 

 Видно было, что она пользуется дорогой косметикой, следит за своей фигурой с помощью, как массажистов, так и спорта. Я уже предвидела, что у неё с мамой возникнут особые женские интересы на почве секретов ухода за лицом, и другими мамиными секретами в области стройной фигуры. Так и случилось, в дальнейшем. Фрида и мама стали почти подругами на этой почве.

 

- Нет, Гер Отто, вы не ошибаетесь. Моя мама и мой папа из этого старинного рода. В течении трёхсот лет правящей династии Романовых - Гольштейн - Готторпских, наши предки были очень приближены к престолонаследникам России! - всё это мама произнесла без запинки, на прекрасном немецком языке.

 

 Это было неожиданно, даже для меня. Я, по детски, открыла рот от удивления. Так мама при мне ещё не говорила никогда. Реакция слушающих была то же интересной.

Папа Отто, как бы удивлённо, откинулся в кресле на спинку. Видимо от неожиданности услышанного он даже опешил. Мама Фрида, наоборот, выпрямилась, как-то подавшись вперёд к маме. Вид всех сидящих вокруг нас был, прямо скажу - восхищённый.

 

“Ничего себе информацию, мама выдала! Теперь все присутствующие должны пасть ниц перед такими, почти, царскими особами. Ну не совсем царскими, но всё же. Вот это, мама, даёт! Знай наших!”.

 

- К сожалению, мой папа Серж, исчез без вести вместе с белой армией в Турции. У меня к вам будет просьба. У меня есть тётушки. Они были в своё время замужем здесь в Германии. Одна - Рената, вышла замуж за графа Мюллера. Он когда-то занимался недвижимостью. Другая - Анна, вышла замуж за бумажного фабриканта Хаккера.

 

 А вот третья - Доротти, самая загадочная из маминых сестёр.  У неё был роман с медиумом Хохользе. Как их всех разыскать, я не представляю. Живя в нашей стране, сделать это не возможно по известным причинам политики закрытости, - мама, при последних словах смотрела на наших хозяев в упор - Что я могу предпринять, здесь в Германии, посоветуйте! За любую помощь, я буду весьма признательна.

 

- Сейчас, мне сказать нечего, - медленно, с расстановкой, но уверенно говорил папа Отто - Но обещаю, что завтра я вызову моих юристов. Они вас выслушают. Если ваши тётушки живы, и они в Германии, то мы их разыщем.

 

Дальше он стал разговаривать со мной:

- Фройляйн, а для вас я приготовил программу стажировки в моём банке. Фриц, я знаю, вам уже рассказал, - взгляд папы, по мере нашей с ним беседы, становился мягче, а из голоса исчезали суховатые нотки - Думаю, завтра мы начнём, с экскурсии по банку, если вы не возражаете.

 

- Гер Отто, большое спасибо вам за заботу обо мне. Я с удовольствием пройду стажировку в вашем банке, но... - я постаралась сделать на лице мину, маленькой девочки, которой и хочется, и страшновато, что-то взять - Я ещё так мало знаю о финансах и о деньгах. Я ведь только, только окончила первый курс финансового института, а это пока в основном математика. Как бы мне не опозориться перед вашими специалистами?!

 

- Я вижу, что ваша дочь, большая скромница, - обратился папа Отто к маме - Четыре, да нет, пять языков, если считать ещё и русский, это она называет мало. Учится в двух высших учебных заведениях, всё успевает, и остаётся ещё к тому же и хорошенькой девушкой, - тут папа улыбнулся мне, склонил голову, и неожиданно поцеловал мою руку.

 

“Ну, девки, вы и попались! Теперь вам с мамой придется держать круговую оборону! Влюблённый сынок, а тут ещё и папочка, не потерявший интерес к сексуальным играм. Подожди, он ещё за твою мамочку возьмётся. Тебя он, конечно оставит сыночку. Не боись!” – Ох! Опять во мне армавирский уличный говорок.

 

- Спасибо за комплимент, Гер Отто, - выступила на передний край разговора мама – Дочь - это моя тихая гордость. Тем и утешаюсь в этой жизни.

 

“Ой, ой, что делается, вы только посмотрите. Маман начала кокетничать с мужиком! Вот это да - “утешаюсь”, “тихая гордость”. А что же ты тогда меня с папой бросила?” - неожиданная злая мысль, пронеслась вихрем, и исчезла. Я тайком и быстро оценила внешности двух женщин - мамы и жены Отто, и подумала, а ведь у маман есть шанс! Какой? Это я стыдливо из своей дурьей “башки”, быстренько вытряхнула.

 

- Фройляйн и вы фрау, не будете возражать, если мы перейдём просто к обращению по именам, - предложил папа Отто, а мы с мамой, конечно же, не возражали - Тогда договоримся так. Вы Людмила, будете стажироваться в банке, изучая пока только самые простые денежные операции. Получите представления по компьютерной обработке финансовых документов, ну и так далее.

 

 Всё будет очень просто, но, надеюсь, интересно. Это я вам гарантирую, - закончив, он позвонил в колокольчик. Немедленно отворилась дверь, в зал вкатили тележку. На ней в ведёрке стояла бутылка шампанского и фужеры - Предлагаю тост за наше знакомство!

 

После ленча, все вышли пройтись по дорожкам парка. Фриц, вёл меня под руку, стараясь чуть отстать от родителей. Постепенно замедляя наши шаги, мы оказались на безопасном расстоянии от ушей мам и папы Отто.

 

- Поздравляю Людмила. Папа, в вас не ошибся, а кроме того вы ему понравились это было видно по всему.

- Спасибо Фриц. Я не очень глупо себя вела? - кокетничала я.

- О нет, ну что вы. Вполне. Как вы смотрите на активный отдых?

 

- Очень даже положительно. Я люблю всякие спортивные игры. Между прочим, я мастер спорта по стрельбе.

- Да что вы говорите. Ну и девушка, прямо кладезь талантов. У нас в доме есть подвал. В нём можно будет устроить тир. Вы стреляете из пистолета?

- Из ружья то же.

 

- Тир сегодня не обещаю, а вот постукать по мячу на теннисном корте, это можно. Вы играете в теннис?

- Совсем немного. Один из моих тренеров сказал, что мне предстоит семь потов согнать, возле тренировочной “стенки”, прежде чем выходить на корт.

 

- Не очень этично, так девушку обижать, - возмутился Фриц - Но через сетку-то мяч перебросить можете?

- Обижаете Фриц! Посмотрите сами. Но будьте ко мне снисходительны на корте, учите. Я старательная ученица.

 

- Значит, вы меня берёте в “гуру” по теннису? Это означает, что я ваш “гуру” в квадрате, я имею в виду, банковское дело.

- Спасибо, господин “квадратный гуру” - хихикнула я.

 

- Знаете, Людмила, игра в теннис очень помогает бизнесу. Играя с деловым партнёром, вы в неформальной обстановке прямо на теннисном корте можете, даже, заключать выгодные сделки. Есть только одно “ноу-хау”. Партнеру, от которого вам что-то нужно, надо на корте проигрывать. Тогда можете рассчитывать на хорошую скидку с цены контракта.

 

- Это меня воодушевляет. Я ещё только в начале дороги на Олимп финансовой славы, поэтому Фриц можете сгонять с меня “семь потов” на теннисном корте. А вашим “ноу-хау” я обязательно воспользуюсь, если вы, конечно, не возражаете.

 

- Ну, и девушка! Мастерски стреляет, знает иностранные языки, будет уметь играть в теннис, да вы просто “уникум”  - восторгался Фриц - Можно я вас так и буду звать “уникум”?

- Знаете Фриц, это очень сложно. По-моему, надо жить проще без напыщенности. Если хотите, зовите меня просто Мила. Это, кстати, легче произносить, а то вы все спотыкаетесь на первых звуках “люд” моего имени.

 

- Положим, я не спотыкаюсь, - заискивающе глядя на меня говорил Фриц, - Мне очень нравиться произносить имя “Людмила”. Это, кажется, на русском языке, означает “милая”? Я смотрел в словаре. Но “милая” уже ближе к моей восторженности, когда я вас вижу.

 

“Так, девочка, если его не прервать, он пойдёт дальше. Давай останавливай мужика, пока он не распалился во всю!”.

 

- А у вас есть теннисный корт? - сбила я его с мысли о романтическом продолжении игр с моим именем “милая”.

- О, конечно. Я думаю, что вам надо подобрать из наших запасов теннисную форму. Какой у вас размер ноги?

Фриц резво побежал к родителям, которые сидели кружочком в шезлонгах, попивая соки из стаканов, о чём-то разговаривая.

 

Когда я подошла к этой живописной группе, все уже были проинформированы о моих достижениях в спорте. Немедленно состоялся родительский совет. На нём было принято “решение” обучать меня ещё верховой езде и горным лыжам. Все смеялись, что Фриц, который немедленно напросился стать моим тренером, приобретает звание “гуру” в четвёртой степени. “Четверной гуру” звучал хуже чем “квадратный”, но я согласилась.

 

С лошадьми было просто, так как господа Фон Кнопф владели конюшней, с этим всё обстояло просто. С горными лыжами, было сложнее. При всём богатстве этой семьи, насыпать снег в этот мой приезд они не смогли бы при всём желании. По этому поводу я выразила сожаление на ушко Фрица.

 

 После короткого обсуждения было решено, что на зимние каникулы, меня приглашают приехать во Францию. Фриц очень рекомендовал горнолыжный курорт под Греноблем. Я опять, высказала свои доводы: «Как это я поеду одна без мамы? Не прилично девушке одной, “шаландаться” с молодым человеком.

 

 Да ещё во Французских Альпах, да ещё на неизведанных горнолыжных спусках! Поэтому, семейное приглашение, было сделано и маме. Армавирское уличное выражение “шаландаться”, конечно в разговоре не употреблялось. Оно было только у меня в голове, когда я строила фразу, с соблюдением немецкой грамматики.

 

В голове у меня опять звучал голос моей подружки-совести: “Опять напросилась, да, ещё и с мамой! А, почему с ЭСИ не согласовала? А где возьмёте деньги? Опять на “халяву” хочешь прокатиться? Смотри девушка, доиграешься!”

 

Пока эти стыдливые мысли, проносились у меня в голове, принесли теннисную форму. Папа Отто, внимательно всё осмотрел, одобрил, и вдруг вызвался пойти с нами на корт. Набравшись смелости, напросилась поиграть в теннис и моя маман. Это был сюрприз для меня.

 

 Насколько я помню моя мама, и спорт были всегда несовместимы - нонсенс какой-то. Но, наверное, маман знала, что делает и куда напрашивается. После небольшого переполоха от такой неожиданности, форму для тенниса принесли и ей. Мама Фрида, сославшись на какие-то свои женские недомогания, от тенниса отказалась. В результате образовались две смешанные пары. Был взят тайм-аут на переодевание, и все пошли в дом.

 

- Мам, а ты разве умеешь играть в теннис? Что-то я за тобой такой прыти не замечала? - я с подозрением уставилась на маму в короткой теннисной кофточке, юбочке и белых теннисных туфельках. Выглядела она прекрасно. Стройная, с длинными точёными ножками, аппетитной попкой, мама вполне тянула на тридцатилетнюю, ухоженную женщину.

 

- Не боги горшки обжигают. Чуть-чуть умею мяч перебрасывать, и достаточно. Как я выгляжу? – в вопросе было чисто женское желание, получить подбадривающее “Вполне даже ничего!”, что я и сказала. Я залюбовалась стройностью фигурки мамы. Странно, как ей идёт эта спортивная белая форма!

 

Прямо расцвела женщина на глазах. Я даже заподозрила, что её интересует не столько теннисный корт, сколько впечатление мужчин от её появления на нём. И не ошиблась, так как тут же услышала:

- А знаешь, почему Фрида отказалась? Я догадываюсь! Мы тут с ней шептались о её “целлюлите”.

 

- А это ещё, что такое?

- Вы молодые девушки и не подозреваете, как эта “гадость” портит жизнь женщин в моём возрасте. Особенно это происходит перед выходом на пляж, в бассейн, или, как сейчас, на теннисный  корт. Счастливые вы, потому, что нет забот о своём теле. Целлюлит, это женский ужас. Снимет красотка с такими проблемами платье, наденет купальник или такую короткую юбочку, и, бац, на лицо бабское несчастье. На самых аппетитных местах женского тела - на ляжках и ягодицах, становится видна эта мерзость.

 

- Что за мерзость, не понимаю? - я смотрела на эти места у мамы, и ничего не видела. Всё действительно было в меру выпукло, округло и, как выразилась мама - “аппетитно”. Для мужчин, наверное, в большей степени. Мне, например, то же нравится рассматривать красивые, стройные женские тела. Женское тело это чудо природной красоты, а значит предназначено для восторга в посторонних глазах.

 

- А мерзость потому, что бедная женщина именно в этих местах оказывается в безобразных вмятинах. Это эффект близко расположенной к поверхности кожи жировой прослойки. Жирок этот, женщины накапливают от лени. Его бывает меньше, когда занимаешься спортом, много ходишь, пробежаться, иногда, не грех. Вот на этой ловушке, Фрида и попалась. Кругом слуги, машины, всё подают прямо ей под нос. Разучилась женщина ходить и двигаться. Вот я ей и посоветовала, что делать надо.

 

- Что-то мамочка, ты мной не замечена в скоростном беге?!

- А когда тебе смотреть. Утром ты подскакиваешь и уносишься бегом в институт. А вечером и ночью, когда ты приходишь домой, я не бегаю. Ты ведь меня никогда не спрашивала: хожу ли я в спортивный зал, плаваю ли в бассейне, бегаю ли? К твоему сведению, я это всё делаю.

 

- Мамуль, я уже начинаю бояться. А вдруг и у меня, этот самый, как ты говоришь, целлюлит.

- Не беспокойся девочка. Пока ты ещё можешь полениться. Но только до тридцати. А там - «полундра - свистать всех на верх»! И ты начинаешь активную борьбу с этим женским ужасом.

 

Эффект, от нашего появления на теннисном корте был ожидаем. Мужчины, бессовестно уставились на наши голые ноги и другие соблазнительные места, туго обтянутые юбочками. Лёгкие теннисные рубашки, с глубокими вырезами на груди, довершали картину, чтобы вызвать мужской восторг.

 

 Мама, хотя и на большой скорости, навела нам обоим макияж - “женщина на солнце, в активных движениях”. Это доводило общее впечатление мужчин, при нашем появлении, до восторга. Обе мы с удовольствием наслаждались этим впечатлением.

 

Первым не удержался папа Отто. Гибким, чуть подпрыгивающим спортивным шагом, подошёл к нам, уверенно взял под ручки, подвел к столику с ракетками и мячами.

 

- Я думаю, что для начала, вот эти ракетки вам подойдут, мои дамы, - он растерял весь свой важный вид, с которым вчера принимал нас в первый раз. Теперь это был спортсмен, и очень красивый мужчина, в расцвете лет. Он решительно приобнял маму за плечи и повёл на второй корт.

 

- А ничего парочка, мой папа и ваша мама? Как бы чего не вышло! – удивлённо сказал Фриц с оттенком беспокойства.

- Не надо подозревать родителей в плохих намерениях - назидательным тоном, поправила я его игривые мысли - По крайней мере в отношении моей мамы.

 

Чтобы не заводить этот разговор в тёмные дебри, из которых трудно будет потом выбираться, я предложила начать игру. То ли Фриц, был хорошим и опытным партнёром, то ли я оказалась такой талантливой, но к своему удивлению, мне удавалось довольно ловко принимать на ракетку, и отбивать мячи.  Судя по тугим хлопкам ракеток на соседней площадке, маме то же удавалось не “ударить в грязь лицом”.

 

Потные и раскрасневшиеся, мы все присели на скамейки отдохнуть. Откуда не возьмись, появился кельнер, с подносом уставленным стаканами с водой и льдом. Мама, тут же прошептала мне на ухо:

- Что у меня с лицом? Тушь с ресниц не поплыла?

 

Ох уж эти женские волнения! Даже играя в теннис, но под взглядом мужчины, этот взволнованный вопрос задают себе все женщины мира.

- Ничего не поплыло, мамочка, у тебя всё в порядке. Как игра?

- Сопротивляюсь, как могу, - с достоинством сказала мама. - А как ты?

 

- То же, сопротивляюсь - сказала я с некоторым нажимом - Но с трудом! - Тут я спохватилась, так как наши мужчины прислушивались к русским репликам - Всё в порядке, господа! Это наши с мамой, секретные разговоры, не для ушей мужчин, - кокетливо извинилась я за нашу бестактность.

 

После этого извинения, нас с мамой стали хвалить, в два мужских голоса. И такие мы, и сякие мы. Молодцы, что мячи принимали, и на другую сторону откидывали. Слушали мы с мамой и цвели, как розы. А как вы думаете. Есть ли хоть одна женщина, которая бы не расцвела от комплиментов мужчин, да ещё на теннисном корте, где для неё ситуация приобретает вообще экстремальное положение.

 

 И красивой надо быть, и элегантной, и ловкой спортсменкой. Всё это должно быть одновременно! А как это всё совместить, когда пот льёт противными струйками и по спине, и по лицу.

Тут же вспомнился анекдот: “Не люблю жару - водка тёплая, а женщины потные. Начальник: вот и хорошо, тогда в отпуск пойдёшь зимой!”.

 

Между нами, девочками говоря, хвалили нас за ножки и фигурки, а не за мячи, которые мы “пуляли” в белый свет как в “копеечку”. Наши мужчины вспотели, бегая за отбитыми нами мячами. Папа Отто и Фриц были джентльмены, и за это им спасибо. Именно это, мы с мамой и сказали, в окончании горячих мужских похвал, в свой адрес.

 

- Мои дамы, я приготовил сюрприз, - весело произнёс папа Отто - Сегодня вечером, мы все идём в наш оперный театр, на балет “Спящая красавица”. В Мюнхене гастролирует немецкая балетная труппа. Своих артистов мы не имеем, поэтому для нас такие гастроли большая редкость, - папа Отто многозначительно посмотрел на нас и сказал - Мне позвонили из нашего Министерства культуры, сказали, что нам оставили билеты на этот спектакль.

 

К театру нас привезли в двух чёрных машинах. Мы с мамой, избалованные только одной возможностью, в любое время пойти на балет в Большой театр, это посещение театра в Мюнхене восприняли достаточно спокойно. Мы были спокойны, а местная публика была очень оживлена и взволнована, предстоящим зрелищем. Дамы были разодеты в пух и прах в блеске бриллианты.

 

 В фойе театра, как в парфюмерном магазине, нас окутали запахи самых дорогих духов. Мужчины были одеты по скромнее, как и полагается сильному полу. Одна только принадлежность к этому полу, значительно облегчала им жизнь, но это касалось немецких мужчин.

 

А вот восточные мужчины, видимо смотрят на это иначе. Вернее один из них. Посреди фойе стоял, наверное, магараджа из Индии, а может и не совсем оттуда. Но не в этом дело. Дело было в его одежде. На голове у него был тюрбан из золотых нитей. В центре тюрбана сверкал огромный камень. На такой дорогой тюрбан стекляшку не прикрепят.

 

 Значит, камень был полудрагоценным. На шее у него была толстая золотая цепь, которая поддерживала большой медальон, с какими-то иероглифами. Вся остальная одежда, была европейского стиля. Вид этого человека, стоящего в гордом одиночестве, устремившего взгляд куда-то в даль, был настолько не обычен, что я помню его до сих пор.

 

Фойе было узким и тесным. Люди вынуждены были толкаться, что для немцев необычно. Поэтому все чувствовали себя не ловко, и только успевали извиняться, толкнув очередного соседа. А вот зрительный зал был прекрасен. Старинная лепнина, огромные хрустальные люстры, удобные кресла, обитые голубым бархатом, всё это создавало отличное настроение в ожидании прекрасного. Ожидания эти людей не обманули.

 

Прекрасная музыка, отличные исполнители, с русскими фамилиями, большой кордебалет, вызывали бурю восторженных аплодисментов, после каждого сольного пируэта. По всему чувствовалось, что местная публика, истосковалась по классическим зрелищам.

 

Но немцы, нация экономная. Если в Мюнхенском театре оперы и балета нет постоянной труппы, значит это экономически не целесообразно. А раз это так, тут эстетические чувства пасуют перед деньгами. Эту формулу денег, я первокурсница финансового института уже знала на пятёрку.

 

Как нам объяснили, традиционно принято заканчивать такие вечера в ресторане. Но на мой вкус это был уже “перебор”. Всё объяснялось просто. Если к посещению балета, добавить наши с мамой ужимки и прыжки на теннисном корте сегодня днём, то нечего удивляться, что глаза наши слипались.

 

 Хозяева наши, видя эту усталость, ограничили посещение ресторана распитием по чашке кофе. Несмотря на усталость, выглядели мы с мамой хорошо - выручил мастерский мамин макияж - “дама на вечернем рауте, вид томный”.

 

С этим томным видом на лице, я и заснула сразу, как оказалась в машине, а проснулась на плече у Фрица. То же было и с мамой, но на плече у Отто. Разница была только в том, что с другой стороны от папы Отто, сидела его жена Фрида.

 

Уже ложась в постель, я вспомнила, что Фриц в темноте салона машины все же ухитрился тайком, поцеловать меня в щёчку. А моя рука? Ну, да! Он завладел ею, как только мы сели в машину. Я находилась в полусонном состоянии, и мне даже было лень сопротивляться. Поэтому, ладонь я предоставила ему, а он мне своё плечо, на том мы и поладили.

 

“Вот так девочка, а ты говоришь купаться. Не купаться, а защищаться! Чем дальше, тем оборона должна крепчать! А может и нет...?” - подумала я в последнюю секунду уже в кровати, и тут же крепко заснула. 

 

Разбудил меня телефонный звонок. Голос Фрица произнёс:

- Мила, доброе утро! Сейчас вам принесут кофе в постель, прошу не пугаться! Как вы смотрите на заплыв в нашем бассейне, после кофе? Если да, то слуга вас проводит, я распоряжусь.

 

- Хорошо Фриц, я согласна. Да, доброе утро!

Повесила телефонную трубку и крикнула:

- Мама, лежи в кровати, сейчас принесут кофе.

- Который час?

- Семь утра.

 

- Какое счастье, что мне не надо ехать в этот банк. Это ты наша трудовая пчёлка, начинаешь свою стажировку. Ой, как всё болит, после этого треклятого тенниса. Зачем я туда потащилась на старости лет.

- Ой, старушка, называется. А кто вчера старался понравиться на корте?

- Это я так, по старой памяти вспоминала, как надо кокетничать, - лукавила мама.

 

Под бассейн был отведён огромный зал. В воде уже плескался Фриц. Он отрабатывал повороты у стенки, как я его учила.

- Здравствуйте Мила. Вот хотел вам понравиться, как ученик тренера по поворотам у стенки. Между прочим, вы по этим вопросам то же мой “гуру”, но в первой степени.

 

- Не спешите останавливаться. Посмотрим, как вы стреляете в тире. Может быть, я стану вашим “квадратным гуру”, но теперь ещё и по меткости попадания в мишень. Если вы, конечно, не возражаете?! - я мягко передразнила любимую приговорку тут в Германии.

 

- С огромным удовольствием.

В половине десятого, папа Отто, я и Фриц поехали в банк. Автомобиль президента, мягко покачнувшись остановился перед стеклянной громадиной здания банка. Папа Отто вышел первым и, отойдя пару шагов стал смотреть вверх.

 

- Фриц, судя по национальным флагам у нас сегодня переговоры с четырьмя фирмами: американцы, французы, шведы, бразильцы. Проверь, какие будут результаты, а вечером расскажешь. Итак, первый урок. Вот таким манером, фройляйн, хозяин банка сразу же должен знать, что творится в его хозяйстве. Мне мой помощник, конечно же, доложит, но я с утра вижу, географию моих финансовых связей.

 

- Спасибо Отто. Вы меня с первого же мгновения начинаете учить, спасибо.

- Фриц, а как ты думаешь, Людмила то же наш деловой партнёр?

- Пока нет папа, но надеюсь... А почему ты так спросил?

 

- А я думаю, что начало партнёрству положено. Раз так, почему бы нам не повесить флаг страны нашей гостьи? Как тебе нравится моё решение? Пусть поднимают на все дни стажировки, - вдруг он хихикнул - Представляю испуг наших газетчиков - “ Банк Отто Фон Кнопф ведёт переговоры с делегацией из России, а мы ничего не знаем!”.

 

А вот так господа редакторы! Спать надо поменьше. У нас прибыла хорошенькая “делегация”, а главное молоденькая, - с этими словами папа Отто приобнял меня за плечи и повёл к огромному каменному шару. Он, как монумент, был установлен перед входом в банк.

 

- Этот камень из Италии. Мне пришлось оплатить счёт на огромную сумму. Как нравится? - он подошёл к шару - Это особый сорт гранита. Такой цвет он приобретает, после специальной полировки. В шаре заложен глубокий смысл. Возле него я чувствую мощь своего финансового механизма - всё под контролем, всё под равномерным давлением! Видите фройляйн! Все радиусы этого шара одинаковы по размерам - как в кулаке!

 

Он по хозяйски похлопал по зеркальной поверхности каменного шара.

- Гер Отто, у вас прекрасный вкус. Размер этого шара соответствует гигантским размерам этого здания, но как бы в миниатюре, - я дала свою трактовку этого монумента.

 

- Вы умница. Я ещё до такого не додумался. - В голосе папы Отто, звучало восхищение. Всё же умниц, я чувствую даже на таких гигантских расстояниях - как до Москвы. Фриц, ты гордишься нюхом на умниц у твоего отца!

- А ты папа можешь гордиться нюхом своего сына. Я первым открыл это золотце, - он улыбнулся мне дружески - Ты не забыл?

 

- Я всё помню, но ты бы мог меня похвалить. Порадовать старика. Такие сущие пустяки для тебя!

Отто взял меня за плечи и повёл к главному входу в свой банк. Так мы и шли под дружескую перепалку двух мужчин, которым я нравилась. Теперь я это чувствовала через руку Отто.

 

В дверях уже стоял охранник банка, который с поклоном отворил перед нами дверь. Отто поздоровался с ним за руку. Другой охранник за огромным полукруглым столом-пультом, что-то быстро говорил в микрофон. Отто и с ним поздоровался за руку. Уже в лифте, он сказал:

- Доброе слово, пожатие руки всегда воодушевляют людей, которые работают на тебя. Это вам второй урок!

 

Кабинет президента банка поражал размерами и отсутствием бумаг на огромном столе. Справа от стола размещался пульта с кнопками, телефонами, светящимися экранами. Всё это походило на зал управления энергетикой банка. Нажатие кнопки папы Отто приводило в движение массы денег, которые в свою очередь оживляли механизмы производств разных страна мира.

 

 На эти же деньги, люди в этих странах покупали то, что выпускают эти производства. Кругооборот денег, начатый в этой кнопке, был похож на ток крови по артериям и венам экономики от сердца производства и обратно. Вся эта мощь заключалась в стройном крепком мужчине, который не отказывал себе в удовольствии, обнимать плечики, молоденькой русской девчонки.

 

- Отто, а почему у вас ничего нет на столе? – удивлённо спросила я, привыкшая видеть на столах наших начальников пачки документов.

- Это значит, что у меня всё в работе. К концу дня на столе не остаётся ни одной бумажки, и я со спокойным сердцем еду домой: всё в работе и должно приносить прибыль! Но это станет ясно утром.

 

 Ежедневный оборот моего банка несколько миллиардов немецких марок. Эта такая махина, которая должна работать, как часы. Это третий урок! - он посмотрел на меня и улыбнулся - Видите как просто проходить стажировку у меня в банке. Всё остальное будет примерно в таком же духе.

 

Весь день я провела в банке. Фрица сменил его помощник. Он явно гордился своей ролью экскурсовода, и считал своим долгом находить повод меня удивить. Так например, прочёл мне лекцию о специально подобранных строительных материалах. В результате, в здании, забитом электроникой и другой аппаратурой, совсем не чувствовалось статическое электричество.

 

- Знаете фройляйн, я работал во Франции в нашем отделении банка. Там то же построили такое здание в стиле “модерн”. Я скажу так - работать там было не возможно. Протягиваешь руку поздороваться, а между вашими пальцами, проскакивает искра, толщиной с сигарету.

 

- Я представляю, как это не приятно.

- Особенно доставалось женщинам. То, что у них в прическах кудряшки, превращались в прямые пряди, это ещё ничего. Главные проблемы у женщин были в туалетах. Как только струйка, простите за подробности, достигала воды унитаза, дамочка получала электрический разряд в самую, ещё раз извините, чувствительную зону.

 

- А как же мужчины? Эффект должен быть таким же? - проявила я сообразительность.

- Да, но это не так сильно. А вот женщины, визжали. Поэтому старались посещать туалет реже. Терпели изо всех сил, а потом всё же бежали на эту экзекуцию. Каких только криков и визга, мы не наслушались. И смешно было, и не смешно.

 

 Жалко было наших дамочек, а помочь не могли. Женщины пробовали через профсоюз действовать, но там объяснили – статическое электричество это непреодолимое препятствие, как пожар, наводнение, война.

 

- Ну и чем же это всё кончилось?

- А ни чем. Наиболее чувствительные к ударам тока женщины уволились, потребовав солидное выходное пособие. Другие, остались. Так и попискивают в туалетах. А в этом здании хорошо. Статическое электричество отсутствует совсем. Ну и ещё в том здании в Париже проблемой были окна.

 

- А окна тут причём?

- Да, они просто не открывались. Такая конструкция. Всё здание обслуживалось кондиционерами, поэтому окна были герметичными. С утра ещё ничего. А потом сотрудники начинают курить. Дым кондиционерами разносится по всему зданию на двадцать этажей.

 

 Дышать к концу дня становилось не возможно. И опять же женщины. Их психика оказывается не выдерживает герметичных пространств. От этого женский персонал в конце дня был подобен пороху. Чуть что не так, скандал до истерики.

 

- Бедные женщины: ни в туалет сходить, ни в окно подышать.

- Всё же мы заставили администрацию, окна разгерметизировать. Директора потом долго персонал укоряли, что много электричества расходуется, в этих проклятых кондиционерах. Потом всё же успокоились. Просто с клиентов стали брать больше процентов по вкладам, и операциям банка.

 

- Так, следующий урок! Если несёшь расходы, пусть платит клиент. Всё правильно, иначе разоришься. А клиенты не убежали к конкурентам?

- Во-первых, стоимость операций увеличили на доли процента, чтобы не было очень заметно и накладно. Во-вторых, - тут он как бы надул грудь - У нашего банка конкурентов нет! Мы самые большие, а значит надёжные.

 

- Ещё урок! Надёжный банк тот, который проводит большие денежные обороты, поэтому он и надёжен. Не хватит в этот день своих денег, возьмём, как бы в долг у клиентов, которые в этот день свои вклады не трогали.

 

В течение дня с этим господином и Фрицем, я получила много уроков. Правда, мне надо было эту науку, как бы, самостоятельно перерабатывать в голове с учётом собственных знаний. От этой работы головой я так устала, что перестала соображать. Решила пожаловаться Фрицу.

 

- Фриц, я уже ничего не понимаю. Набита информацией. Поведи меня выпить кофе.

- Хорошо, поведу, но по моему маршруту.

 

Мы спустились в кассовый зал. Фриц усадил меня перед столом какой-то девицы, наклонился к ней и что-то сказал. Та, молча постучала по клавишам счётной машины, вынула лист с расчётами и куда-то быстро ушла. Вернулась она с толстым конвертом. Протянула мне его и листок бумаги с цифрами:

 

- Будьте любезны фройляйн, распишитесь!

- Ничего не понимаю, - я оглянулась, ища взглядом Фрица, но он исчез - Зачем это мне?

- Это расчётная ведомость вашей стипендии, - девица прочитала - На время вашей стажировки, в нашем банке.

 

- И сколько здесь? - я посмотрела  в конверт на толстую пачку банкнот.

- Вот, здесь общая цифра - пять тысяч марок!

- Что-то очень большая стипендия!

- Разве это большая! - кокетливо передернула плечиками девушка, - Вот у нас арабские ребята стипендию получают такую, что приходят с дипломатами - в руках не помещается.

 

- Зачем же вы им так много платите?

- Это не мы. Это их шейхи через наш банк им выплачивают. Чтобы с голоду тут не умерли, - девица криво ухмыльнулась. Во мне она видела девушку из далёкой России, с которой можно было не церемониться. Но её лицо тут же изменилось и она даже покраснела, глядя на меня жалобно, после того как ко мне подошёл Фриц, и дружески обнял за плечи: 

 

- Мила, есть проблемы? - Фриц подозрительно смотрел на девицу. Та готова была провалиться сквозь землю. Мне её стала жаль, я с ней вежливо попрощалась, поблагодарила, и, повернувшись к Фрицу, шёпотом сказала:

- Нам надо поговорить, - повернулась и направилась решительным шагом между столами.

 

- Мила, подождите. Я за вами не успеваю. Если пить кофе то это не сюда. - он рукой махнул в обратном направлении.

За кофе мы сидели лицом к лицу, разглядывая друг друга.

- Фриц, это очень большая сумма! - наконец произнесла я.

- Какая сумма?

 

- Я расписалась в ведомости за стипендию, и мне кажется, что это очень много.

- Но это самое минимальное для стажёров в нашем банке. И потом, ваша стажировка на две недели.

- Спасибо конечно, но у нас с мамой есть деньги. Кроме того, мы у вас живём на всём готовом. Мне не удобно. Я приехала учиться банковскому делу, а не зарабатывать деньги.

 

- Ничего неудобного тут нет. Это нормальная практика. Стажёр, должен иметь карманные деньги. В конце концов, мы рассчитываем, что потом мы найдём способ эти стипендии отработать.

- Как отработать? - почти в ужасе, спросила я. - Мне ещё надо учиться, как же я могу работать в банке твоего отца.

 

- Вы меня не поняли. Стажёров мы готовим для того, чтобы в своих странах, им было бы легче понимать, как работает наш банк.

- Но я ещё не знаю, буду ли я работать в банке у себя в стране, - совершенно растерянно мямлила я.

 

- Мила, зачем так далеко заглядывать вперёд. Сейчас вам надо использовать возможности, которые сами лезут в руки. Что плохого, если вы у себя в стране станете специалистом по работе с немецкими банками? Давайте поговорим о другом.

 

- Действительно Фриц, давайте говорить на другую тему, а то я совсем, что-то растерялась.

- Папа будет сегодня в банке до поздна. У него вечером важная встреча. Он просил отвезти вас домой, и развлекать. Хотите развлечься?

 

 

 

Часть 2 Глава 5

Меня развлекают и объясняются в любви

 

 

 

- Ой, как хочу, если бы ты только знал! - я и сама не заметила, как перешла на местоимение “ты”, что значительно сократила между мной и Фрицем дистанцию.

- Мне очень приятно, что мы перешла на “ты”, спасибо! А развлекаться будем так. Сейчас быстро перекусим, поедем домой, и покатаемся на лошадях. Ты умеешь ездить верхом?

 

- Честно говоря, не приходилось. Но ты же вызвался быть моим “гуру”? С теннисом у нас получилось, теперь вперёд - “на конь!”. Это старинная русская кавалерийская команда, - пояснила я Фрицу, и перевела эту команду на немецкий язык.

- Конь это кастрированный жеребец, - поучал меня Фриц - Это очень важно для верховой езды неопытных седоков. Если жеребец под таким учеником, учует кобылу, да ещё в период течки, то будут большие неприятности. Понимаешь какие, да?

 

- Нет, не понимаю!

- Ну, он бросится на кобылу в любовном азарте, не обращая внимания на седока. Представляешь эту картину? - тут Фриц противно засмеялся.

 

“Ржёт как жеребец. Что девка неприятно? Прямо себя этой кобылкой почувствовала? Вот так-то с ними... с жеребцами. Держись от него подальше, а то “покроет” невзначай, “не обращая внимания на седока”!” - мелькнула шаловливая и рассмешившая меня мысль.

 

- Ничего смешного, - обиделся Фриц - Это действительно опасно!

- Вот и я думаю, что “опасно”! - подтвердила я, хихикая, думая про «покроет».

- С учётом того, что ты фройляйн в седле никогда не сидела, нужно подумать, - Фриц замолчал на мгновение, а потом хлопнул в ладоши - Придумал! Ну, конечно же, Роза.

 

- Почему Роза? Какая Роза?

- Роза, это молодая кобылка. Мы её специально натренировали возить на себе детей. Очень милое и доброе создание. Уверен Мила, что тебе понравится.

 

- Если детей, тогда конечно...- несколько обиженно сказала я, заранее представляя спокойную клячу, которой уже все безразлично. Жеребцы на неё «ноль внимания», поэтому ей можно доверить детей. Этакая гидиге фрау - уважаемая женщина, сиделка с детьми.

К моему изумлению, Роза оказалась белоснежной красавицей кобылкой.

 

Подходя к конюшне, Фриц нагнулся нарвал у обочины какой-то травки и дал её мне:

- Ты угости Розу, прямо из своих рук. Тебе надо сразу с ней подружиться, а лошади такое угощение обожают.

Роза моё угощение приняла с благодарностью. Она взяла горстку травы бархатной тёплой губой, прямо у меня из рук. Мотнула в знак благодарности головой - всё, познакомились, можно дружить!

 

В раздевалки конюшни мне подобрали бриджи, сапоги, лёгкий камзол и шлем. Одежда для верховой езды сразу заставила меня подтянуться. Шлем с козырьком, защита головы наездника при падении, без слов намекнул - верховая езда не шуточки! Повертевшись у зеркала, я себе очень понравилась. Форма наездницы, сидела на мне великолепно.

 

 Чёрный шлем, придал лицу дополнительное очарование. К нему я добавила улыбку и вышла во двор. Конюхи, уже взнуздали Розу, и она в нетерпении грациозно переступала на точёных ногах. Кобылка под седлом, выглядела великолепно. Фриц верхом на красивом коне, уже делал круг по двору. Конюхи, подставили маленькую лестницу, с помощью которой я и оседлала Розу. В руку мне дали поводья и маленький хлыстик.

 

- Если ты сейчас сожмёшь колени и чуть натянешь повод, Роза пойдёт вперёд.

- Я вспомнила - по русски это называется “дать шенкеля”!

 

- Не знаю как по русски, а по-немецки, надо делать так, как я говорю, - Фриц был совершенно серьёзен - Лошадь идёт на натянутый повод. Отпустишь его, он остановиться. Главное, чтобы колени крепко сжимали седло. Нам раньше в это место подкладывали по пфеннигу. Если монетка терялась за урок получали «плохо». Роза, очень умная лошадка, она тебе сама поможет. Итак, вперёд!

 

В специальном манеже я отрабатывала под руководством Фрица, разные способы верховой езды. Седло оказалось, к моему удивлению твёрдым. В этом я убедилась, когда Роза пошла рысью. Мои неумелые подскоки не всегда совпадали с движением седла. В результате, я достаточно часто получала “пенделя” под зад. Те армавирские шлепки пацанов, не шли ни в какое сравнение с этими полновесными ударами на Розиной спине.

 

Седло коварно догоняло мои филейные части и било крепким шлепком. В начале я терпела молча. Но, постепенно, побитая попка сдула с меня всякую интеллигентность, как кожицу с банана. При каждом ударе терпеть уже не было мочи и я стала повизгивать. Сначала интеллигентно тихо, а потом громче и громче. Фриц на первые мои повизгивания внимания не обращал, но когда это перешло в вопли, смиловался.

 

- Больно да?

- А ты как думаешь?

- Думаю больно. У нас в начале тоже, вся корма была в синяках. В стременах надо привставать в полный рост. Как только начинаешь лениться, тут же получаешь удар - не ленись! Надо вставать на выпрямленные ноги! И не забывай про пфенниги в коленках.

 

- Это что же, мне теперь в бассейн нельзя ходить?

- Почему нельзя. Завтра в семь утра, я буду ждать.

- А как же синяки? У меня там всё в лепёшку разбито. Сплошной синяк, я буду стесняться, - с видом обиженной девочки надула губки. На миг забыла про седло, и оно тут же о себе напомнило полновесной оплеухой - Ой! - взвизгнула я, и немедленно вскочила на вытянутые ноги, чтобы избежать повторения.

 

Домой я ехала на боку. Что стало с моей попкой подумать было страшно. Осмотр перед зеркалом показал - всё не так страшно. Синяки были не большие, и только вокруг косточек таза. Стали с мамой мерять купальники. Выбрали тот, который прикрыл мой позор. На нём и остановились. Прозвучал гонг, собирая на ужин и вечерний чай. Тело у меня ломило от непривычной езды, но, усилием воли, в дверях столовой я натянула на лицо милую улыбку.

 

- Как прогулка верхом на Розе?- папа Отто весело улыбался озорной улыбкой - Фриц сказал, что для первого раза, вы держались молодцом! Поздравляю!

- Отто вы же всё прекрасно знаете. Бедную девушку жестоко избили, и по какому месту для вас не секрет.  

- Да что вы говорите! - комически всплеснул он руками, - Вот уж чего не ожидал от Розы. Тишайшее создание. Вот у нас есть жеребец Марципан, так вот, ему бы я вас не доверил! После него у вас были бы ещё более не забываемые впечатления!

 

- И не надо, пожалуйста, - скорчила я просительную мину. Чтобы увести тему разговора от моей “пятой точки”, сказала серьёзно – Гер Отто сегодня в кассе, мне выдали стипендию. Мне кажется, что это очень много.

- В своём банке, я распоряжаюсь сам. Сколько выдали, столько и не много. Разницу между “много” и “мало” я знаю. Итак, как прошла стажировка сегодня?

 

Я рассказала. Перечислила полученные уроки, в том числе и возле главного входа. Кажется, Отто моим рассказом остался доволен.

- Мадам Наталья, у меня есть хорошие новости о ваших родственниках. Мои юристы составили справку.

 

Справка была большая. В ней, в числе прочего говорилось следующее.

«1.Мадам Рената Мюллер, в девичестве Оболенская. Муж граф Ганс Мюллер, умер тогда-то. Занимался недвижимостью. Оставил состояние, в виде, принадлежащих ему жилых домов, в разных городах Германии. В настоящее время госпожа проживает в Мюнхене, адрес такой-то.

 

2.Мадам Анна Хаккер, в девичестве Оболенская. Муж Клаус Хаккер, проживает с супругой в Дюссельдорфе. Владелец целлюлозно-бумажного комбината. Входит в число клиентов банка семьи Фон Кнопф.

 

3.Мадам Доротти Хохользе, в девичестве Оболенская. Замужем за Адольфом Хохользе. Господин Хохользе известен как знаменитый экстрасенс. Выступал с эстрады в разных странах. В Германии был личным предсказателем у Гитлера. Последний доверял ему абсолютно, завороженный магическим совпадением имён.

 

Составил проект центра магии, где-то в горах. Известно, что в центре совершались какие-то собрания высших чинов гестапо. После войны, был депортирован в Америку. Сотрудничал там с ведомством ЦРУ Даллеса. Американские сведения о нём расплывчаты. Известно только, что он жив и находится там, с женой Доротти».

 

- Дорогой Отто, я так вам благодарна, - мама смотрела на него покрасневшими от слёз глазами - Нам бы с дочерью, потребовалось много времени получить такие сведения. Ещё раз, примите нашу благодарность.

- Да, Отто присоединяюсь к маме. Про этих своих бабушек я ничего не знаю. Конечно же, приятно будет с ними повидаться.

 

- Княгиня Натали Оболенская, я как глава семьи Фон Кнопф, был рад оказать такую услугу Вам. Это тем более приятно, что наш род из семьи Габсбургов. Наши семейные истории, когда-то очень переплетались в тумане веков.

Ещё раз примите нашу с Фрицем и Фридой радость и уверения, что принимать у нас в доме таких сановных гостей большая честь для нашей семьи.

 

 С этими словами Отто подошёл к маме, склонил голову, щёлкнул каблуками, осторожно поцеловал руку у неё, а потом и у меня. То же повторил за ним и сын. За ними двинулась и Фрида. Она обнялась с мамой, расцеловалась, а потом расцеловалась и со мной.

 

Честно говоря, наблюдать эту чопорную сцену было смешно. Мне, уличной девчонке с армавирских улиц, хотелось громко рассмеяться при виде этих церемоний. Княгиня, Габсбурги, целование ручек, обнимание, раскланивание, прямо спектакль: «Актеры - прошу на бис!».

Я взглянула на Фрица и увидела у него в глазах такие же искорки веселия. Он кивком головы показал на выход, а я утвердительно кивнула.

 

- Дорогие родители, не надоели ли вам ваши дети? - Фриц уже откровенно паясничал - Если вы не возражаете, мы с фройляйн, немного погуляем.

За дверью мы, схватившись за руки, побежали по аллее парка. Это был побег молодости от занафталиненной вековой семейной ностальгии. Мы были современные молодые люди, и нам хотелось жить здесь и сейчас!

 

Была чудная ночь. Звездное небо, прохладный воздух, напоённый ароматом цветов, шелестом листвы вековых деревьев, редким чириканием ночных пичуг. Задыхаясь от бега по траве, уже немного схваченной ночной росой, мы присели передохнуть на берегу небольшого прудика.

 

- Хочешь покататься на ялике?

- Конечно хочу.

Повизгивающую больше от кокетства, чем от страха, Фриц аккуратно водрузил меня в качающийся ялик на корму, а сам взялся за вёсла. Журчащая вода под яликом, лунный свет, небо в ярких звёздах, всё было так красиво и романтично, что я совсем расплылась от блаженства и неги. Захотелось в эту минуту “большого и чистого”, а ещё лучше утонуть в мужских объятиях.

 

“Эстраген тогда во мне заиграл - гормон любовницы. Если бы не это совпадение, вряд ли бы я позволила тогда Фрицу целовать меня. Виновата была бессовестная романтика. Женщину звёзды и луна делают слабой перед мужским напором. Хотя, зачем это я мужчин обвиняю, сама тогда напросилась!” - красавица резко стряхнула пепел с сигареты, сделала малюсенький глоток кофе и продолжала.

 

Очнулась я на берегу в объятиях Фрица, который часто дыша, уже добирался до бретелек моего лифчика. От его неловкого движения, резкая боль от шлепков седла немедленно вернула мне разум. Я даже потом хихикала - вот где оказывается разум у меня помещается, а я думала, что в голове?!

 

- Фриц, больше не надо. Я и так уже наделала глупостей, - я слышала свой голос, как бы издалека.

Удивлялась своим действиям, так как девичья осторожность, возвращалась ко мне с большим трудом. Если бы не синяки от седла, Фриц в тот вечер получил бы «много» меня. Но, сам виноват! Не надо было девушку гонять рысью верхом на Розе. Но как он целуется, с ума сойти можно!

 

Чтобы вторично не размякнуть, я поднялась и тут же пискнула “ой”, невольно сделав неприличный жест ниже талии. Всё таки, седла для девушек надо делать мягче!

Фриц то же вскочил на ноги. Он стоял передо мной сконфуженный, расстроенный, готовый просить прощения.

 

- Мила... я очень виноват. Мне так хотелось тебя обнять... Прости меня!

- Эх ты! Кто же просит прощения у девушки, за поцелуй? - я оправляла свою одежду, незаметно потирая ушибы на попе. Я смотрела на сконфуженного молодого мужчину, и уже жалела его так, что мне захотелось тут же его приласкать.

 

“Осторожно девушка! Сейчас мужик опасен! Тронешь его, можешь не справиться. Вокруг никого, трава мягкая. Не успеешь оглянуться, как на спине окажешься. Помнишь, как он ржал как жеребец?” - я помнила, и потому сделала спасительный шаг назад, увеличивая безопасную дистанцию до сближения наших тел.

 

- Мила, я давно хотел вам сказать, что люблю вас! - Фриц очень волновался и перешёл на “вы”, а может быть от переполнявших его чувств восторга после поцелуев - Если я вам нравлюсь, то у меня очень серьёзные намерения! - он торжественно, но вместе с тем, боязливо, смотрел на меня, ожидая ответа.

 

- Пойдёмте к дому, - я взяла его дружески под руку, и стала его решительно уводить от опасного для меня места – Фриц! То, что сейчас произошло минутная слабость. Мы очень мало знаем друг о друге. Если я правильно поняла, вы делаете мне что-то вроде не совсем понятного предложения, - я сознательно продолжала “выкать”, чтобы подчеркнуть важность момента. – Но если говорить о брачных узах, есть и религиозная трудность: вы католик, а я православная.

 

- Но мы же христиане, просто ты перейдёшь в католическую веру и мы обвенчаемся.

«Так, уже перешёл на “ты”, значит контролирует себя и успокоился!». Эта мысль в моей голове была такой холодной, что мне стало зябко от своей черствости.

 

- Мила, я придумал! А что если нам объявить о нашей помолвке родителям прямо сейчас? Будет год на обдумывание? Как ты на это смотришь?

- У нас есть песня - “Ямщик не гони лошадей!”. Это значит Фриц, что торопиться сейчас не надо. Давай подождём. И потом, я ещё не готова к такому серьёзному шагу. Кстати, а почему это я должна в католичество переходить? А почему бы не тебе принять православную веру?

 

- Знаешь, у нас в Германии так принято. Жена принимает веру мужа и венчается с ним уже в католическом храме.

- Для меня переход в другую веру очень серьёзный шаг. Я уже не говорю о замужестве. Нет, Фриц, я тронута твоим вниманием к моей персоне, но нет. Я ещё не готова.

- Какое же это внимание. Это любовь, Мила, как ты этого не понимаешь?

 

- Любовь это как коньяк. Виноградный сок наливают в дубовые бочки. Сок плещется о дубовые стенки, и постепенно бродит, приобретая совсем другие качества. Чем дольше его выдерживают, тем коньяк становится крепче и элитарней, что ли. Так и любовь. Сегодня когда мы целовались, в тебе просто говорила гормональная страсть. Наверное, и во мне то же. Очарование летней ночи так обманчиво! Подождём, разберёмся, пусть пока побродит это чувство.

 

Кончила я эти свои рассуждения только у дверей на веранду.

Мы выдержали вопросительные взгляды взрослых - Где это молодёжь так долго гуляет?

- Мы катались на ялике, - коротко пояснил Фриц.

 

Маме я рассказала все случившееся в этот вечер. Потом мы обменялись впечатлениями, и мама сказала, что мой ответ молодому человеку, был, в её понимании, вполне нормальным. С этим и легли спать. Я ещё долго ворочалась в постели, слишком много для одного дня: банк, шлепки седла по заду, да ещё предложение помолвки. Последняя мысль была: «Всё же целуется Фриц, здорово! Кто же его этому научил?».

 

Эта ревнивая мысль была последней. Измученная переживаниями дня, я уснула.

В семь утра я была в бассейне. С Фрицем мы опять, долго отрабатывали у стенки кувырок поворота. Затем был завтрак, поездка в автомобиле, банк. Так как я уже стала привыкать, моя стажировка, была более продуктивной. В конце дня, Фриц пригласил меня на чашку кофе.

 

- Знаешь, Люда, вчера я долго не мог заснуть, - как-то жалобно сказал он, протянул руку и начал гладить мои пальцы – Я ведь  не такой ветреный, как тебе могло показаться. Целоваться, меня научила кузина. Мне тогда было четырнадцать, а ей двадцать. Девушка она была разбитная, весёлая, хохотушка. В один из вечеров, она утащила меня в сад.

 

Усадила меня на скамейку, в глубине сада и стала рассказывать о своих поклонниках. При этом она перечисляла такие интимные подробности, что я краснел как мак. Она увидела это, рассмеялась. А когда выяснила, что у меня нет опыта в таких “играх”, предложила стать моей учительницей, - Фриц покраснел, и потупив глаза, тихо сказал - С ней у меня “это” всё и произошло.

 

- Дорогой, не хочешь ли ты сказать, что такое с тобой было в первый и последний раз?

- Нет, конечно. Но всё было несерьёзно, быстро, и не оставляло следов в душе. А у тебя? - вдруг спросил он.

Он застал меня врасплох, и я невольно задумалась. А действительно, что у меня? И я решила, что лучше будет сказать правду.

 

- Фриц, я девушка скромная, поэтому не буду рассказывать подробности. Тебе будет достаточно знать, что у меня тоже был парень. Но он меня обманул, - сказала я нахмурившись. Посидела отвернувшись, вспомнила Гошу и мои слова в тот вечер, вздохнула, и успокоила Фрица - Теперь это уже всё в прошлом.

 

- О, прости, я не знал! - Фриц засуетился, не зная как себя вести дальше. Потом успокоился, задумался, и также задумчиво сказал - Тогда мне понятно твоё поведение вчера. Ты меня боишься! Думаешь - и этот обманет!

- Ничего я не думаю! - я смутилась и отдёрнула свою руку, которую Фриц всё еще накрывал своей ладонью.

 

- Хорошо, хорошо, не будем больше об этом, - он разволновался не зная как мне угодить и придумал - У нас в банке есть тир, где тренируются охрана. Хочешь, пострелять?

- Вот именно это мне сейчас и хочется! - с каким-то напором, на последнем слове энергично подтвердила я - Сейчас я тебе покажу, как русские девушки расправляются...- я немного помолчала и добавила - С мишенями!

 

В тире банка, я показала класс “мастера спорта СССР по стрельбе”. Быстро освоила немецкое оружие, приспособилась к нему, и всаживала пули одна в одну. Служитель тира только восхищённо цокал языком, и одобрительно кивал головой. Я опробовала пистолеты разных марок, а потом и ружья.

 

 В результате, к концу моей стрельбы вокруг меня уже образовалась группа зевак. Это были охранники, которые пришли на свои тренировки. Когда я сняла наушники-глушители звука выстрела окружающие устроили мне овацию. Здоровенные мужики из охраны, восхищённо смотрели на эту “пигалицу”, которая на их зависть изрешетила “десятки” мишеней. Фриц сиял от гордости.

 

“Домой” мы возвращались все вместе. Отто, как только машина двинулась с места, повернул ко мне голову и сказал:

- Фройлянд! Не могли ли бы вы, ответить любезностью на мою просьбу?

- С огромным удовольствием Отто! Главное, чтобы я смогла.

 

- Сможете, ещё как сможете. Просьба такая. Не будете ли вы так любезны потренировать наших охранников? Я имею в виду, стрельбу! Это даже не моя просьба, а моего начальника охраны. Он в моём кабинете долго восторгался девушкой-стажировщицей, которая разнесла из пистолетов и ружей все мишени тира в пух и прах. А когда я сказал, что знаю вас он меня умолял просить вас провести «мастер-класс» с его служащими.

 

- С огромным удовольствием, Отто. Хоть чем-то буду полезна вашему замечательному банку.

- Вот видите, дорогая фройлянд, старик Отто, знает разницу между “большой” и “маленькой” стипендией вашей стажировки.

 

Мы совместно с начальником охраны, составили небольшую программу моих занятий с его подчинёнными по стрельбе. Видимо, армавирская школа стрельбы, смогла передать мне навыки, которые были в Германии не известны. Начальник охраны рассказал обо мне своим друзьям из других банков.

 

 Отто, мне потом жаловался, что его донимают просьбами с приглашением меня, как тренера по стрельбе, в другие банки. Что-то скажет Сергей Иванович о моей “славе” стрелка в Германии? “Командировка» - то этого не предусматривала. Наверное, он заставит сдать обратно в кассу «суточные»!

 

Вечером за чаем, я опять получила восхищённые поздравления от Фриды, и чуть сдержанные от мамы. Потом они меня посвятили в другие события дня. Оказывается, обе мамы без дела не сидели, и целый день вели переговоры в Мюнхене с маминой тётей Ренатой, а в Дюссельдорфе с тётей Анной.

 

 По телефону сторонами были пролиты реки слёз, высказаны самые сердечные слова радости после стольких лет разлуки. Было решено, что все встретятся в Мюнхене завтра. Регина, сидевшая рядом с говорящей по телефону мамой, отвергла предложение госпожи Хаккер, прислать за мамой свою машину.

 

- Отто, я распорядилась отвезти Натали завтра в Мюнхен. Ты не возражаешь. Отлично. Завтра наша машина к вашим услугам Натали. Ещё раз благодарю, за приглашение присутствовать при объединении семьёй, в лице ваших тётушек. Я считаю, что эта встреча будет очень интимной, а еще, наверное, будет много разговоров на русском языке. Поэтому, я буду там лишняя. Мы все встретимся, но позже.

 

- Отто, Регина, мы так благодарны вам за вашу доброту у меня просто нет слов. Отто, не будете возражать, если Людмила завтра окончит стажировку, пораньше?

- Нет, конечно, дорогая гидиге фрау Натали, - очень церемонно, ответил Отто. При этом он с трудом отвёл восхищённый взгляд от мамы. Я весь вечер, видела, как он смотрит на маму пожирая её глазами, и не могла понять приятно это мне или нет. Потом решила, что не приятно, так как это были тревожные симптомы. Не хватало мне ещё и этих проблем с мамой, Отто и Региной.

 

- Мама, почему ты распоряжаешься моей стажировкой? Я вовсе не хочу завтра её прерывать, даже на минуту. Мне очень интересно и надо ещё так много узнать. Отто, я закончу завтра стажировку, в соответствии с вашей программой.

 

- Браво, фройлянд. Это по-деловому и по-немецки. Бабушки ваши и мама пусть предаются ностальгическим воспоминаниям, а мы с вами будем управлять денежными потоками. Очень мне нравится такой подход, - и опять Отто обратился к маме - Натали, поздравляю вас с такой умной дочерью.

 

Уже перед сном, я сказала маме:

- Мамуль, мне не нравится, как на тебя смотрит Отто.

- Девочка моя, ну что мне теперь делать? - мама зарделась девичьим румянцем.

- Очень ты хорошо знаешь, что надо делать! - я надавила на слово ”надо” - Не забывай что в доме, кроме него жена, да и у тебя в Москве муж ждет, не дождётся, когда ты вернешься к нему.

 

Мама, смущённая вконец, старалась скрыть это за косметической процедурой, накладывая жирный крем на ночь. Чтобы привести маму окончательно в чувство реальности, я жёстко ей напомнила:

- Не забывай, мамулечка, что я здесь по делу, а ты пребываешь со мной, в качестве охраны от ночного молодца.

 

- Вот и дожила - яйцо, учит курицу! Так мне и надо!

Я решила, что не буду поддерживать женский разговор. Напомнила о деле, и ладно. Пусть думает! О своём теперешнем муже, уже втором, между прочим! Мысль была мстительной, но она была последней и я провалилась в крепкий сон.

 

Когда утром я вернулась в нашу комнату после заплывов в бассейне с Фрицем, мама на меня уже не сердилась. Она весело со мной поздоровалась, сказала, что я права – ей надо чаще вспоминать, что она мужняя жена. Пошутила, что у женщины от безделья и хорошего питания, начинает в организме играть эстраген, отсюда и глупости в голове появляются.

 

 Потом уже по-деловому, стала оговаривать организацию моей завтрашней встречи с бабушками. Если честно говорить, встреча с этими древними старушками мне совсем не была интересна. Единственно, что мне было интересно, посмотреть на сестёр моей любимой бабуси. Но встреча с ними принесла, неожиданный сюрприз.

 

- Неужели это и есть Людочка? - ко мне раскинув руки для объятий шли, вполне ещё крепкие пожилые женщины. Пообнимавшись, расцеловавшись, всплакнув, как полагается в женском обществе для таких случаев, мы расположились в уютной гостиной особняка бабушки Ренаты.

 

Ещё когда мы только подъехали к огромному дому, в центре Мюнхена, я подумала, что люди в нем, наверное, очень богаты. Именно этим и объяснялся прекрасный, ухоженный вид, подтянутых фигур, моих бабушек. Дорогая  косметика, массажисты, операции с кожей лица, вполне в состоянии были отодвинуть на много лет назад внешний вид этих женщин.

 

 В их движениях сквозила энергичность. Глаза светились желанием жить. Глядя на них, я вспомнила слова из первой книги Моисея “Бытие”, Ветхого завета, которые читала мне бабушка в Армавире: «И сказал Господь Бог не вечно Духу моему быть пренебрегаемым человеками сиими, потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет».

 

- Вот видишь, Людочка, сколько Господь нам отпускает. А мы что делаем? Грешим по всем заповедям Господа Бога и поэтому еле, еле на лекарствах до шестидесяти лет доживаем. Развалины, а не люди. Поэтому общество нас списывает со счетов и отправляет на пенсию. А ведь это ещё только половина срока, отпущенная нам Творцом жизни людей. Верю, что очнутся люди. Поймут, что шестьдесят лет, это только половина жизни человека.

 

Вспомнила эти слова, посмотрела на немецких бабушек, которые давно уже “очнулись”, а вот четвёртая их сестра уже в могиле в России. Конечно, она так рано нас покинула не без помощи своей дочечки «вильнувшей хвостом от мужа». Не справилась моя бабуся с этими переживаниями. Но, это “скелет в шкафу” нашей семьи. Не будем об этом. Сейчас надо радоваться встрече со своей прошлой семейной историей.

 

А история была такова. Сергей Оболенский, умер в Турции. Это здесь в Германии было известно. Как сказать об этом сестре, не знали, так как она в революционное лихолетье, просто пропала на просторах России. Далее следовал рассказ мамы, о котором я уже рассказала. Здесь в Германии бабушек Ренату и Анну от концентрационного лагеря нацистов, защитили фамилии их мужей - Мюллера и Хаккера. Нацисты боролись с политическими врагами. Богатых людей они не трогали, и всячески помогали богатеть им дальше.

 

Граф Мюллер, был очень далёк от политики. Всяким трудом он, как настоящий аристократ брезговал. Но надо было жить, так как фамильное состояние уже давно превратилось в прах. Поэтому он занялся антиквариатом. На этом поприще поправил свои финансовые дела, и занялся скупкой домов. Сдавал их в аренду, и разбогател ещё больше. Война чудесным образом оставила в целости его дома, и он продолжал свой бизнес домовладельца.

 

 Очень переживал, что часть его собственности осталась на территории Германской демократической республики. То что немецкие коммунисты национализировали доходные дома Мюллера, не давало ему спокойно спать. Эта жадность и свела его в могилу. Но осталось много домов в ФРГ. Этим состоянием и владела Рената Мюллер, тем и была известна в Германии.

 

- Тётя Рената, но ведь этим надо управлять, - осторожно сказала мама - Любой дом требует хозяйского глаза. Наш дом в Армавире... - тут она стыдливо осеклась и сконфуженно замолчала.

- Натали, а что ты засмущалась. Мы же знаем, как не легко вам там жить, под гнётом этих коммунистов. Страшные люди. Мы так их боимся. То Хрущёв, машет атомной бомбой, то этот старик Брежнев, грозит. Ужас! Бедные вы мои, - тут она энергично встряхнулась - Нет, теперь вы с Людочкой не бедные! Детей Господь нам с Гансом не дал, поэтому всё свой состояние по завещанию оставлю тебе Наташка.

 

Будешь в Москве богатой бабой! - бабушка весело похлопала маму по коленке - Девочки мои, если бы вы знали, как скучно с этой немчурой жить?! Ни тебе тройки, ни тебе цыган, ни тебе русской удали, - тут бабушка спохватилась - Нет, конечно, не всё так плохо. Немецкая бережливость, это черта характера, которая приводит к богатству. Конечно же, мы с Гансом экономили в трудные времена, но зато теперь я имею хороший капитал. Удаль, удалью, а денежки тишины требуют. Это главный закон!

 

-Спасибо конечно Рената, но я с Людой желаю тебе крепкого здоровья. Живи сто лет.

- Сто для меня мало. Хочу все сто двадцать! Люда, мама говорит, что ты стажируешься в банке Отто. Ещё говорит, что ты учишься в двух университетах. Это очень хорошо. Между прочим, хотите про Отто посплетничаю?

 

Мы с мамой, подавленные новостью о том, что можем стать наследницами огромного капитала, сидели подавленные. А бабушка Рената это состояние поняла, что мы просто горим желанием услышать сплетни о наших гостеприимных хозяевах. История Отто в изложении бабушки была такова.

 

Его жена Фрида, происходила из семьи, связанной с баварскими капиталами. Всё бы ничего, но её папане не хватало связи с аристократическими семьями. Он придумал,  как это сделать. У него есть дочь, с богатым приданным, и нужно ей найти жениха из аристократической фамилии. И нашёл.

 

Это был сын баронов Фон Кнопф. Бароны влачили жалкое существование. Они были бедны, как церковные мыши, поэтому предложение породниться с отпрыском семей баварских капиталистов приняли сразу. Сыграли свадьбу. Отто получил доступ к приданному, но...

 

Папа Фриды был очень предусмотрительным. В брачном контракте было оговорено, что в любом предприятии, основанном на капитале дочери, муж будет иметь только тридцать процентов акций. Так за тридцать процентов приданного, папа Регины купил ей титул баронессы, успокоив своё тщеславие.

 

В настоящее время банкир Отто владеет банком только в размере тридцати процентов. А вот их сыновья, после родителей унаследуют капитал банка пополам.

Эта новость меня, например, неприятно поразила. Не знаю как мама, но мне совсем не нравился этот рассказ. Получается, что Фриц потенциально является владельцем банка на двадцать процентов больше, чем папа.

 

А его мама Регина, папу вообще из банка может выгнать! Почему-то мне стало жалко Отто - такой умный мужик, как он всё это терпит?! Ну и взаимоотношения у этих буржуев!

 

“Эй! Ты насчёт буржуев поосторожней. Сама, без пяти минут капиталисткой. Своих критиковать вздумала? Ещё посмотрим, как будешь отчитываться перед ЭСИ! Агентша!”. От последней мысли меня просто передернуло так, что я ухватилась за кресло, чтобы не упасть. Все удивлённо посмотрели на меня.

 

- Что-то голова закружилась! Столько новостей за один вечер.

- Так, девочка, выпей аспиринчику, успокойся. Тебе ещё рассказ Анны надо выслушать.

- От аспирина потеют, а не успокаиваются. Лучше дайте мне глоток водки.

 

- Вот это по-нашему - по-русски! Потеют! - рассмеялась бабушка Рената, она толкнула в бок Анну - Что скажешь, сестрица? Русскому человеку надо стопку водки, и он в порядке. А тут, эти фрау аспирин пьют. Слабаки.

 

Клаус Хаккер, при нацистах разбогател, поставляя фанеру для самолётов Геринга, командующему «люфтваффе». Когда русские стали сбивать немецкие фанерные истребители, авиастроители срочно стали их делать из алюминия, а Клаус со своими фабриками ушёл в тень.

 

Поэтому после войны он в список фашистских преступников не попал, и участь военного преступника его миновала. Клаус, после войны, разработал технологию производства древесно и цементно-стружечных плит для строительства, и восстал из пепла своих разрушенных производств. Постепенно его бизнес развился до очень крупных размеров. Сейчас это крупнейший производитель не только в Германии, но и в Европе.

 

 

Часть 2 Глава 6

 Мы возносимся на пирамиду капитализма Германии

 

 

 

 

Так, мы с мамой в один вечер, взлетели на пирамиду капитализма Германии.

В отношении третьей сестры, разговор был очень осторожный. Действительно Адольф Хохользе, был личным магом-астрологом-экстрасенсом у своего тёзки. Гитлер очень его к себе приблизил, запретив выступать со сцены.

 

Хохользе к тому времени, уже был женат на ветреной Доротти. С ней он познакомился на своих гастролях, влюбился и долго за ней ухаживал. К тому времени Доротти уже устала от поклонников, театральной жизни, личной неустроенности. Подержав его некоторое время на расстоянии, он снизошла до влюблённого мага, разрешив ему жениться на себе.

 

С приходом нацистов, дела у Адольфа пошли в гору. Нацисты обожали оккультную науку. Естественно они обратили внимание на Хохользе. Подробности этой части жизни, сёстры не знали, а Доротти как воды в рот набрала и ничего не рассказывала. А когда, её муж стал лично встречаться с “вождём”, и сами перепугались и оборвали родственные связи. Доротти против этого не возражала.

 

Конец войны, стал последним днём пребывания Хохользе и его жены в Германии. Их депортировали в США. Зачем, почему, чем он был интересен главному разведчику Америки Даллесу, бабушкам неизвестно. Можно только догадываться, что Хохользе был допущен к страшным секретам гестапо, и их оккультным увлечениям.

 

 Где он, что с ними сейчас, Ренате и Анне не известно. А Доротти не предпринимала шагов с ними связаться. Словом, они нам посоветовали не “напрягать” Отто, прекратить всякие поиски этой загадочной парочки, от греха подальше. Кто его знает, чем сейчас этот самый Адольф занимается, и почему Доротти молчит. Начнешь выяснять - навлечёшь, приключения на свою голову.

 

Результат разговора был таков. Обе бабушки были бездетным. Рената маму сразу назвала своей наследницей. Чуть подумав, то же сказала и Анна. Доротти, между прочим, то же была бездетной. Таким образом, во вторую очередь, после мамы, я становилась обладателем, даже страшно сказать какого огромного состояния. А для чего это мне? Успокаивала мысль, что бабушки в добром здравии, беспокоится не о чем, но не тут-то было.

 

- Договариваемся так! - энергично сказала бабушка Рената - Я уже старовата. Людмила кончает финансовый университет, или как это там у вас называется, и становится у меня финансовым управляющим недвижимости. И без возражений! Ты Наташка, проследи там за ней.

 

Пусть хорошо учится. А сейчас спать. Остаётесь у меня до утра. Обойдутся без вас эти Фон Кнопф. Утром Людмилу отвезут в банк. Пусть у Отто стажируется. А мы с тобой Наташенька завтра втроём, поболтаем. Наговоримся всласть, а то молодой девушке, с нами стариками не интересно.

 

Нам с мамой, отвели огромную спальню. Перед сном, как водится, мы подвели итоги дня.

- Рената настаивает, чтобы мы переехали к ней.

- Мам, но нас сюда пригласила не она, а Семья Фрица. Не удобно как-то.

- Может, сделаем так. Поживём у них пару недель, а потом будем в семье Фон Кнопф.

 

- Надо будет поговорить с ними.

Весь день я изучала банковское дело, а когда я приехала в дом Фон Кнопф в гостиной, дружески болтая, меня встретили Фрида и мама.

- Мы обо всём договорились с Фридой, - сказала мама. - Когда к ужину спустятся Фриц и Отто, мы их посвятим в наши паны, не так ли Фрида.

 

Больше всех огорчился Фриц. Он жалел и об отмене наших утренних заплывов в бассейне, и о том, что я буду теперь далеко в Мюнхене. Словом парень загрустил. Но его успокоил Отто, напомнив ему, что я буду жить в нескольких шагах от банка.

 

Кроме того, пару уик-эндов мы с мамой можем погостить у них. Сказав это, Отто пристально посмотрел на маму, но она опустила глаза. Фрида хранила при этом каменное выражение на лице, как бы не замечая, заинтересованных взглядов мужа на другую женщину.

 

Все эти переглядывания мамы с Отто, мне очень не нравились, особенно, когда это происходило на глазах его жены. Но, сейчас, самым лучшим, было бы ничего не замечать. Очень мне не хотелось, чтобы мама опять проделала то, что уже разок происходило, но с моим папой. Я недооценивала мужские качества Отто он сделал то, что и надо было сказать в этой ситуации:

 

- Дорогая, - обратился он к Фриде - Мне уже звонила фрау Рената Мюллер. Она благодарит нашу семью, за помощь, в воссоединении семьи Оболенски. К вашему сведению мои дамы, - Отто опять взглянул на маму - Фрау Мюллер, и Гер Клаус Хаккер, старинные и очень уважаемые клиенты нашего банка, не так ли Фрида? - с этими словами Отто подошёл к жене и приобнял её за плечи, - сентиментально демонстрируя нам своё семейное благополучие.

 

- Прекрасно, Отто! - откликнулась на супружескую ласку мужа Фрида, - Я думаю, что, по крайней мере, один виик-энд гидиге фрау Натали с дочерью, проведут время у нас за городом. В Мюнхене летом, такая духота!

 

Уже по прошествии лет, набравшись опыта и знаний о традициях высшего общества, мне стал понятно, изменившееся отношение к нам семьи Фон Кнопф. Всё дело было в деньгах! Пока мы были, хоть и титулованными особами, но бедными - княжна и в роли переводчицы их сына в Москве!

 

 Фи, какой нонсенс! Теперь, благодаря капиталам немецких бабушек, мы с мамой были допущены в это общество. Родная племянница и внучка, богатейших людей Германии, были достойны благосклонного внимания. Это нам и продемонстрировала жена, и фактическая хозяйка крупного банка.

 

В ту поездку, оказавшись в новой ситуации, которая волей судеб изменила человеческие отношения вокруг наших персон, я ещё не могла выбрать для себя новую роль. Стать кичливой и чванливой, я не могла. Натура у меня была не такой. Но я не могла оставаться просто московской девушкой, которую богатые люди пригласили к себе в дом, погостить. Но, что-то надо было предпринимать.

 

Под благовидным предлогом, мы с мамой удалились к себе.

- Мама, что-то надо делать, - нервничала я  - Обстановка в этой семье как-то изменилась. Мне становится здесь не приятно.

- Что ты занервничала? - спокойно спросила мама - Пока ничего не произошло. У нас с тобой, изменился статус. Вместо женщин, которых эта семья приютила у себя в доме, мы передвинулись, в одно мгновение, на вершину общества. Просто всем членам этой семьи надо свыкнуться с этим положением вещей. Дай им время.

 

- Больше всего расстроился Фриц. Мне его даже жалко стало. Он теперь просто не знает, как ему вести себя со мной, - нервно говорила я, стирая дневной макияж с лица.

- Поживем, увидим, - спокойно говорила мама, аккуратно разглаживая на лице ночной крем - Мы с тётей Ренатой договорились так: в любой момент, если нам тут не понравится, мы переезжаем к ней. Вот так! - уверенно закончила мама.

 

На следующий день, после завтрака, Фрида пригласила меня в свой личный будуар. Отто и Фриц заикнулись было напомнить, что мы должны ехать в банк, но она их властно оборвала - Подождёте!

Будуар хозяйки, ничем не напоминал своей обстановкой, что здесь проживает стареющая женщина. Наоборот! Вся мебель, весь антураж внутреннего убранства в стиле «модерн», звал к энергичной жизни, желанию выглядеть молодо.

 

- Как вам нравится? Это мой дизайнер из Италии. Когда он мне всё это показал, я сначала рассердилась. Это всё для молоденькой девочки, а не для дамы в моём возрасте сказала я. Но, потом подумала, присмотрелась и пообвыкла. Почему бы и нет! - передёрнула плечами мама Фрида.

- Мне то же нравится. Вся эта весёлость «модерна», приглашает к жизни.

 

- А вот Отто, терпеть не может, бывать здесь. Его всего прямо выворачивает на изнанку, и он сбегает под любым предлогом.

Фрида вольно расположилась в кресле, вставила сигарету в длинный мундштук, щёлкнула зажигалкой и выпустила в потолок тонкую струйку дыма.

 

- Располагайтесь, фройлянд. Я позволила себе, задержать сегодня утром ваш отъезд. У меня есть очень серьёзный разговор к вам Людмила. Вы не возражаете?

- Нет, конечно, гидиге фрау Фрида. - я внутренне напряглась, перед разговором.

- Я должна сказать, Людмила, что решиться на сегодняшний разговор, меня заставил Фриц. Вы догадываетесь, о чём я хочу говорить?

 

Вместо ответа, я удивлённо передёрнула плечами, но приготовилась слушать.

- Думаю, догадываетесь, - спокойно сказала Фрида - Фриц сказала, что влюбился в вас безумно, и будет добиваться вашей руки! У меня своё отношение к этому чувству у молодых. В безумную любовь я не верю! - Фрида пристально посмотрела на меня - Такую любовь я понимаю только как крик гормонов в теле юноши и девушки. Для семейных отношений, это не обязательно, - она помолчала, ожидая моей реакции.

 

“Не дождешься, старая калоша! Тоже мне, специалист по гормонам!” - мысль была очень злая, что я даже вздрогнула. Почему я так думаю о маме мужчины, с которым страстно целовалась у пруда? Это не правильно. С ней портить отношения нельзя!

“Конечно нельзя! Учти, что в Москве ждёт твой доклад Сергей Иванович. Осторожно, не будь дурой!”

.

- Уважаемая Фрида! Вы со мной ведёте разговор так, словно всё уже решено. Разве сын не сказал, что я не хочу замуж? - я решила говорить без обиняков, честно называя вещи своими именами.

- Да, он говорил. Он ещё сказал, что вас обманул, молодой человек. Этим он объясняет вашу осторожность в новом чувстве к нему, - взгляд женщины говорил о многом, в том числе, что она не одобряет эту мою предыдущую связь.

 

Опытная Фрида, уже поняла, что за словом “обманул”, спрятана самое дорогое для молодой девушки - её невинность - Как женщина, я вместе с вами. Эти мужчины природой определены, как разрушители, в том числе и девичьих судеб. Я решила сегодня поговорить с вами, так как не знаю, когда ещё представится случай.

 

Фрида, внезапно, сильно разволновалась. Пытаясь это скрыть, она встала, подошла к бару и вернулась с бутылкой. Это был жёлтый ликёр. Она разлила его в рюмки и предложила мне, присоединиться к ней. Боясь её обидеть, я чуть пригубила свою рюмку.

- Итак, Людмила! Я набираюсь храбрости продолжить разговор, который вам не приятен.

 

Весь разговор фактически был монологом Фриды. В начала, она рассказала то, что мне уже было известно из рассказа бабушки Ренаты. Она напирала на то, что является фактической хозяйкой финансов, которыми управлял Отто. А потом, долго рассказывала о другом своём непутёвом сыне. Даже всплакнула, рассказывая, что почти на коленях умоляла Отто разрешить ей родить ещё одного ребёнка.

 

“Представляешь картинку. Женщина стоит на коленях, просит мужика о ребёнке. Тот долго отнекивается, а потом машет рукой - На, подавись! -  расстёгивает брючный ремень и приступает к работе! Фу, какая гадость в голову лезет!” – я даже махнула рукой, чтобы отогнать эту мысль.

 

- Поэтому мой младший сын на десять лет моложе Фрица, - Фрида допила ликёр, зажгла новую сигарету и продолжала - Но видимо, ребёнку каким-то чудесным образом передаётся ожидают ли родители его рождение. Клаус, с пелёнок, не любил отца. Когда Отто подходил к его колыбели, Клаус заходился в крике, плакал и капризничал. Так и повелось.

 

 Он рос, категорически отвергая Отто, как своего отца. Конечно, не удивительно, что у него произошёл психический надлом в характере. Как только ему исполнилось восемнадцать, он тут же ушёл из дома. Примкнул к компании “хиппи”, и бродит с ними уже больше года. От денег отказывается, вернуться домой, не хочет.

 

Пришлось нанять детективные агентства, поднять на ноги наших сотрудников в филиалах. Нашли его в Индии. Там есть местечко, которое, такие же ненормальные, как и он, основали “Город любви”, или что-то в этом роде. Живут коммуной. Дети общие, работают кто, где может, деньги складывают в общую копилку. Одним словом - ужас! Но ему там нравится.

 

- А вы не пробовали его вернуть?

- Пробовали, отказывается. Категорически! Зачем я вам рассказала всё это? - Фрида на мгновение задумалась, стряхнула пепел с сигареты - Теперь вы понимаете, что во Фрице у меня, вся надежда. Случись, что ни будь со мной или Отто, старший сын будет управлять нашими капиталами.

 

 В своём завещании, я определила его приоритет наследника. Естественно, что меня беспокоит и его личная жизнь. Не скрою, что его повышенное внимание к вам - переводчице, меня сконфузило,  - Фрида, посмотрела на меня, как бы извиняясь - Но теперь, когда выяснились новые обстоятельства, всё по-другому. Я рада, что он хочет жениться на девушке нашего круга. Как мать, я прошу вас Людмила, не отвергайте его чувство. Он хороший мальчик.

 

- Ну, положим не мальчик, - строптиво поправила я маму Фрица.

- Этим я хотела сказать, что мы его хорошо воспитали.

- Да, он мне рассказывал о “церемонии” на тарелке.

- Ха, ха, ха! - рассмеялась мама - Он вам рассказывал? Да, это правда. Бабушка, очень строго следила за внешними знаками воспитанности мальчиков. Наказывала их, но всегда их горячо любила.

 

Слушая всё это, я сидела насупившись, не зная как мне реагировать. Видя эту растерянность, Фрида подошла ко мне и села рядом на диване. Она молча обняла меня, и я почувствовала, как она напряглась, всем своим крепким телом.

 

- Не отвергайте его любовь Людмила. Дайте ему возможность, проявить себя. Я вас очень прошу, - неожиданно тело её обмякло, и, к моему изумлению, мама Фрида разрыдалась у меня на плече.

“Несчастная женщина, хоть и богачка. Не в деньгах счастье, правду говорят в народе”.

 

Памятуя тётю Фросю, я не останавливала эти рыдания, только тихонечко гладила эту взрослую женщину по головке. Наконец, рыдания начали стихать. Улучив момент, я сказала:

- Фрида, я вам обещаю не рвать с Фрицем наше знакомство. Поймите и вы меня, как женщина. Дайте время моему сердцу привыкнуть, осмотреться и тогда принять окончательное решение. Каким оно будет, покажет время. А сейчас, позвольте мне уйти.

 

Мы с Фридой расцеловались. Она смущённо вытирала салфеткой глаза, пыталась улыбнуться, а потом сказала:

- Спасибо, Людмила!

Когда я вернулась к мужчинам, сказала только:

- Теперь, всё в порядке! Можно ехать в банк.

 

Две недели промелькнули быстро. В этот срок мы многое успели. С мамой мы переехали в особняк бабушки Ренаты. Познакомились с мужем бабушки Анны - Клаусом Хаккером. Плавали в городском бассейне с Фрицем. Много гуляли, Фриц всё время говорил о любви.

 

 Правда я отвергала тогда повторение его поцелуев. К моему удивлению, он особенно и не настаивал. Честно говоря, меня это даже расстроило. Выручила тогда смешная фраза актрисы из одного советского фильма: «Хороший ты мужик Иван Петрович, но… не орёл!».

 

В заключительный день стажировки в банке, Отто пригласил меня и Фрица к себе в кабинет.

- Вот и закончилась ваша стажировка Фройлянд. Какие впечатления?

- Большое спасибо Отто, за ваше любезное приглашение поучиться. За эти дни я многое узнала, и понимаю теперь, хотя и приблизительно, как работают европейские банки.

 

- Думаю, что даже совсем приблизительно. Но я, хотел поговорить немного о другом. У меня дети мои, - он посмотрел на меня и на Фрица - Есть мечта. Россия это тот рынок, который имеет большой потенциал закупки товаров. Много лет, “железный забор” не давал возможность нашим фирмам поработать на нем как следует. В результате, ваши люди, испытывают товарный голод.

 

 А наши производители наоборот, желают продавать свои товары. Как найти компромисс? Поездка Фрица в Москву показала, что из-за собственной “закрытости”, ваши руководители нуждаются в валюте, и всё время просят у нас её в кредит. Встает вопрос, а чем расплачиваться?

 

Ответ, казалось бы простой. Россия, обладая огромными запасами сырья - нефть, газ, лес, я беру только главные товары, готово их продавать, в оплату кредита. Но меня, как банкира, такой простой способ торговли не устраивает.

 

- Отто, я осмелюсь вас прервать, - тихо заговорила я - Но это же очень понятный способ. Ты мне деньги, а я тебе сырьё. Всё очень просто.

- И просто и нет! Я хочу перенести торговлю, углубляясь в экономическое развитие России. В общем так, чтобы долго не морочить вам голову, расскажу о своём проекте.

 

 В Баварии есть неплохое производство техники, для строительства. Это автобетононасосы, бетоносмесители и мобильные заводы для производства бетона. В России огромное строительство плотин, атомных электростанций. Это требует, огромного количества жидкого бетона. Такой техники, как я знаю у российских строителей нет.

 

- Минутку Отто, может мне выйти? Я ничего в бетоне не понимаю, - задала я изумлённый вопрос.

- Нет! Сидите, и слушайте! - грозно насупив брови, банкир заставил меня опять сесть в кресло - Я это рассказываю, в вашем Фройлянд присутствии, чтобы вы осознанно помогали Фрицу в России. Я хочу поручить ему этот проект полностью.

 

 Итак, в чём идея? У правительства денег нет, а вам нужна техника. Решение такое - мы организуем в России и Германии специализированное производство этой техники. Расплачиваемся взаимными поставками. Готовые машины продаём по всему миру. А? Как моя идея? - Отто даже вышел из-за стола и заходил по кабинету.

 

- Папа, но для этого так много надо сделать?

- Вот и делай, а Людмила тебе поможет! А! Как, Людмила поможете с переводом, пока Фриц учит русский язык?

- Это от меня не зависит, как моё начальство в УПДК решит, - я осторожничала - Просто я прошлым летом подрабатывала, на студенческих каникулах.

 

“Это чей же агент, ты теперь получаешься “наш” или “их”? Ой, и достанется тебе от ЭСИ в Москве!” – трусливо подумала я.

 

- Не  беспокойтесь Фройлянд, это уже наши с Фрицем проблемы. Итак, договорились - этот проект я поручаю вам! - он наклонился над селектором - Принесите шампанского, желательно похолоднее!

Пока я потягивала очень “сухое” шампанское, в голове моей лихорадочно  бились мысли:

 

“Опять ты девушка, усаживаешься на два стула! Ты на кого работаешь? На  русских или на немцев? И с парнями так же было - Гоша и Фриц. А что получилось? Стулья-то, из-за Гоши разъехались. Помнишь, как больно было задницей на пол садиться, это тебе не в седле на кобыле Розе!».

 

- И запомните, дети мои, проект не будет требовать валютных затрат! В этом весь фокус!

- Отто, вы многое хотите от студентки второго курса финансового университета, и две недели стажировки в вашем банке. Я боюсь!

 

- А вы не бойтесь. Я чувствую в вас большой потенциал, - Отто смешно стукнул себя по ляжке - У меня идея! Фриц, давай девочке поможем: пусть этот проект будет её дипломной темой! А? Как у меня голова варит? Попробуйте отказаться Фройлянд!

 

Я отказаться, конечно же, не могла и поблагодарила мужчин. Но душа моя ушла в пятки и сидела там сжавшись в комочек. Что теперь будет? Как мне всё это рассказать ЭСИ?

В тот же день мы переехали к бабушке Ренате в её дом в Мюнхене. Хозяйка отвела нам две спальни с ванными. Остальными помещениями, мы, на правах родственников, могли пользоваться свободно. Чтобы освоится, мы с мамой долго ходили по огромному особняку, в котором хозяйка занимала три верхних этажа.

 

 Эти этажи назывались “пентхауз”, о чём и говорила надпись над почтовым ящиком в холле. Туда ходил хозяйский лифт, поэтому с остальными жильцами этого дома мы и не встречались. Остальные этажи, бабушка сдавала в долгосрочную аренду жильцам.

 

 В подвальном помещении дома, располагались: прачечная, огромные вращающиеся барабаны для сушки белья, гладильные машины, сауна с маленьким бассейном, масса ещё каких-то служебных помещений. Там же огромный гараж, для автомобилей жильцов.

 

- Ганс, построил этот дом, специально для нас. Он спроектировал в нем самые современные идеи строительства жилья. В доме должно быть всё, для комфортного проживания, говорил он. И старался. На крыше он спроектировал сад со сдвигающейся крышей. В нём можно отдыхать среди зелени круглый год, и в ненастье. Забавно пить кофе в саду, под шум дождя!

 

- Рената, но ведь это всё очень дорого содержать, - сказала мама, вспомнив наш дом в Армавире.

- Ганс был человеком экономным. Все остальные этажи он сдал в аренду. Многие живут в нашем доме, десятками лет. Арендная плата наши жильцов, покрывает все расходы по эксплуатации этого “монстра”.

 

- Представляю, сколько ты с них берёшь!

- Тут стесняться не приходится. Да, арендная плата высокая. Жильцы иногда протестуют. Но я сажусь с ними за столик, и с калькулятором в руках, доказываю, что с их оплаты я не имею и одного пфеннига дохода.

- Бабушка, но ты же не платишь за “пентхауз”! - встряла я в эти размышления об экономике.

 

- Представь себе - плачу! - задиристо встрепенулась бабушка - За расходование электричества, воды и газа. Это к дому подается, централизовано из городской сети. Но конечно, я плачу только по своему счётчику. В “пентхаузе”, всё оборудовано этими счётчиками: электричества, воды, газа, отопления, хотя это моя котельная в доме, но всё равно, - бабушка задорно посмотрела на нас - Деньги счёт любят, и дружбу не теряют. Русская поговорка, очень понятная для немцев.

 

- Рената, как же ты за всем этим следишь, это же такая головная боль? У нас в Армавире домик микроскопический, но сколько хлопот с ремонтом, отоплением, - мама покосилась на меня - Правда, последние годы это всё лежало на плечах Люды, я тебе рассказывала.

 

- Да, уж мамочка! Ты то улизнула от нас с папой, а что получилось? Папа полностью погрузился в любимое занятие - с утра до вечера женщинам ноги раздвигал, в этом своём гинекологическом кресле, а я одна крутилась как волчок. Дом надо согреть, папе поесть приготовить, постирать, убрать. Хорошо ещё, что когда начались занятия в школе, папа согласился нанять Фросю.

 

Я не стала жалеть маму, и в каком-то обидном для неё девченочном азарте, высказывала ей тогдашние свои детские обиды.

К слову сказать, эти обвинения я сказала впервые. Почему меня прорвало в Мюнхене, а не в Москве, не знаю. А я продолжала - По мере этого разговора, мама всё больше скучнела, потом побледнела и расплакалась. Регина бросилась её успокаивать, махая на меня руками, чтобы остановить потоки моих обвинений.

 

- Не мешай ей бабушка Регина. Женщине, иногда, полезно поплакать, это тётя Фрося в Армавире меня так успокаивала. Она говорила, что когда женщина плачет...Дальше тебе мама на ушко расскажет.

Я оставила Регину, хлопотать возле маминых слёз, а сама заперлась в своей спальне, которую выделила немецкая бабушка. Меня не очень беспокоили мамины слёзы. Просто в этом разговоре на неё и бабушку я выплеснула свой страх и неуверенность, после разговора с Отто.

 

 ЭСИ готовил меня к работе по оказанию влияния на немцев исходя из интересов моей страны. А сейчас получается, что я вернусь с заданием Отто. Это было скрыто за его словами “Люда помогите Фрицу, пока он учит русский”. А тут ещё контракты на какой-то бетон и машинами, которых у нас в стране нет.

 

 Всю эту непонятную для меня суету на международном уровне, он уже заранее предлагает включить в мой дипломный проект. Опять же его слова - “Для этой сделки вашей стране не потребуется валюты”. Чей я “агент влияния” спрашивается?

Единственно, что меня успокаивало, это моё полное не понимание всей той «белиберды», которой вместе с шампанским в меня напичкал Отто. Эта мысль, меня несколько успокоила - что с меня взять, если я ничего не понимаю. Отвлек меня стук в дверь.

 

- Люда, открой, - это был голос мамы. Она вошла в комнату с сухими глазами и успокоенная - Я Регине воспроизвела фразу твоей Фроси, и мы обе расхохотались, - потом мама, как-то жалко посмотрел на меня, и не уверенно сказала - Девочка моя, прости свою не путёвую мать за всё!

- Тоже самое и бабушка сказала, перед смертью! - жёстко сказала я - Ладно, мама - “сочтёмся славой, свои ведь люди”. Давай сразу договоримся так: если мне когда-нибудь придется за что-то перед тобой извиняться, то и ты меня простишь, хорошо?

 

Как и полагается у женщин, для таких сантиментальных разговоров, мы обнялись, поплакали, расцеловались. А потом дружно расхохотались, когда увидели в дверях всклокоченную голову испуганной Ренаты:

 

- О, Господи! Боже мой! Вы тут такой шум устроили, что я была в полной уверенности, что они передрались и лежат бездыханные, - последнюю фразу бабушка постаралась сказать с юмором - А они тут хохочут! Слушайте девочки! Я эту фразу тёти Фроси, насчёт женских слёз расскажу своим немецким подружкам.

 

Представляю сколько будет смеху! Хотя, нет. Не поймут. Скажут так – «Нет фрау Мюллер, нам лучше пить мочегонное. Пойдём к врачу, и он выпишет лекарство!» Эти немецкие бабы совершенно помешаны на фармакологии. Трескают лекарства по случаю и без него, - и бабушка громко рассмеялась.

 

Дружной стайкой, мы поднялись в сад на крыше, пить чай. В летнем вечернем зное, растения издавали чудесные ароматы, тропические цветы чудно пахли и очаровывали глаза своими экзотическими красками.

 

- Мюллер, обожал растения, а цветы, особенно. Он их выписывал из Африки, Индии, ещё откуда-то. Они бедные тут болели, не хотели жить под нашим скудным солнцем. Но надо было знать Ганса. Он добивался успеха, в малейшем деле. В каком-то биологическом институте, на его деньги, организовали лабораторию.

 

Там учёные, разрабатывали для этих растений специальную подкормку, влажность, освещённость и ещё что-то. И вот результат - я сижу в этом экзотическом саду и пью чай с моей племянницей и внучкой из России. Спасибо тебе Ганс! - бабушка молитвенно простёрла к небу руки, что-то прошептала и перекрестилась.

 

Это её поминание души усопшего, подействовало на нас как-то умиротворяюще. Мы притихли и некоторое время мы наслаждались покоем.

- Девочки мои! У меня появилась идея. Что это мы в летнюю жару сидим в Мюнхене? Давайте поедем к морю!

- Ой, бабушка, как я хочу, - всполошилась я  - Повези нас. Я ещё никогда не видела моря, - и я по-детски захлопала в ладоши.

 

- Наталья, ты представляешь, радом с нами сидит человек, который ещё чего-то не видел. Какая прелесть, - закудахтала как наседка над цыплёнком бабушка - Прелесть моя, конечно же, поедем. У меня на берегу Балтики, есть летняя вилла. Опять же спасибо Гансу.

 

 Он построил её прямо на берегу моря. Но вот пляж там общественный. Как он не старался купить и сделать нам хоть маленький, но частный пляж, сделать ему это не удалось. Есть правда одна деталь... - бабушка, задумчиво посмотрела на нас - Но, не важно. Приедем, сами увидите.

 

- Что за деталь Рената? - забеспокоилась мама - Мы тебя там будем стеснять?

- Что ты дурочка! Как вы меня стесните в десяти комнатах и трёх ванных? - бабушка рассмеялась, а потом с какой-то грустью сказала - Если бы вы знали, какое счастье я приобрела с вами, мои дорогие родственники! Я сейчас так счастлива, что готова расшибиться в лепёшку, чтобы отработать эту мою радость, от встречи с вами. За всё надо платить! - это был девиз моего мужа, - бабушка радостно заулыбалась, и с девичьей резвостью кинулась нас обнимать.

 

Я решила позвонить Фрицу и рассказать о поездке к морю. Мне казалось, что эту семью надо держать в курсе наших передвижений по Германии. Надо было учитывать, что эта семья поручилась перед Посольством за нас. Значит надо, чтобы они знали, где мы и что с нами.

 

- Фриц, добрый вечер. Бабушка предлагает нам поехать отдохнуть к морю.

- Мила, а как же я? - в голосе мужчины слышалась такая неподдельная растерянность, что я растрогалась.

- Фриц, но мы же вернёмся через неделю! И потом ещё неделю мы будем жить в Мюнхене. Ну не совсем неделю, - поправилась я - С учетом срока действия визы, нам надо ещё до Кёльна добраться, чтобы улететь в Москву.

 

- Мила, а можно я то же приеду? - в голосе парня слышалась неподдельная грусть.

- Фриц, я не знаю подробностей. Это дом бабушки у моря... В общем, я не знаю Фриц. Давай договоримся так. Я приеду и позвоню тебе.

 

 

 

 

 

Часть 2 Глава 6 

Пляжи нудистов Германии

 

 

 

 

На следующее утро, самолёт доставил нас на берег Балтийского моря. Летняя резиденция бабушки восхищала. Большой двухэтажный особняк, занимал приличную площадь земли утопающую в цветах. Сразу же за забором начинался песчаный пляж, в дюнах. Берег был усыпан телами. Когда я пригляделась, то покраснела. Люди на пляже, все как один, были голыми.

 

- Бабушка, а как же они... - я растерянно указывала на мужчин, женщин и детей - “В чём мать родила?”.

- Понимаешь, деточка, - бабушка как-то растерянно разводила руками - Я, когда первый раз сюда приехала, то же покраснела, а потом устроила скандал Гансу. Тот оправдывался, что думал выкупить небольшой кусок пляжа прямо перед домом, и огородить его.

 

 Но местный муниципалитет заупрямился. Там прошли перевыборы, и того человека, который Гансу обещал всё устроить, уже не было. Пришлось мне привыкать. Но вы девочки не расстраивайтесь. Смущение будет только в течение минуты. Никто на вас и внимания не обратит. Самый простой способ, скинуть с себя купальник и броситься в воду.

 

 Когда вернётесь на берег, то почувствуете это братство оголённых людей. Привыкните. Поверьте мне, я то же была в ужасе. Но потом привыкла и считаю, что купаться, в чём мать родила гораздо приятней. Только девушкам разрешается, вовремя месячных, ходить в трусиках. Поверьте мне вам понравиться!

 

Маму и меня, эти уговоры совсем не обрадовали, но мы решили полностью довериться бабушке. Летний дом поражал своим комфортом. Огромные окна не мешали солнцу хозяйничать в комнатах. Все комнаты пронизывали солнечные лучи, и от этого на душе было легко и радостно. Они были просторными, удобными, обставлены мебелью стиля “модерн”.

 

Второй этаж был отведён под спальни. Каждая сообщалась с ванной комнатой. Нижний этаж, занимала огромная зала с камином. Из него можно было попасть в огромную кухню, оборудованную всем необходимым. Кроме того, была масса подсобных помещений. Всё вместе это создавало уют и атмосферу расслабленного отдыха.

 

Сад было чудесно распланирован и утопал в зелени и цветах. Его центром была лужайка с фонтаном. На ней были расставлены шезлонги, полотняные кресла. Тут и там, были расставлены летние столики. Вся зелень подстрижена, газоны ухожены, фонтан тихо журчал. Всё вместе, создавало иллюзию полного отстранения от внешнего мира, с его хлопотами и суетой. В этом месте хотелось думать только о чём-то хорошем и красивом.

 

- Но за всем этим надо ухаживать, содержать в порядке, а это же дорого! - всполошилась мама.

- Ганс, то же считал, что дорого. Но он решил, что это всё можно окупить, - бабушка обвела широким жестом дом и лужайку - Если создать здесь нечто вроде кооперативного-кондоминимума. Он купил тут несколько участков, перестроил дома и стал сдавать их в наём.

 

 Он выпустил акции, владельцы которых, раз в год имеют право проживать в этих домах определённое количество дней в году. Немцы любят погреться на солнышке, но есть люди из Африки, арабского Востока, которые от этого солнца хотят отдохнуть. Ганс, в результате, создал консорциум международного обмена местами отдыха, с разными климатическими сезонами.  Его управляющий, связан с такими же фирмами в разных странах.

 

- Ой, бабушка, неужели есть желающие ехать сюда зимой? - удивилась я.

- Милая, ещё сколько есть. Есть страны, в которых люди так устают от солнца и жары, что едут сюда пожить в холодке, покататься на лыжах и санках. Лишь бы на время не видеть солнце.

 

- Странно как-то это слышать, - удивлённо сказала мама.

- А ты душечка моя, постепенно привыкай к мысли, что всё это станет твоим. Приглядывайся, запоминай. Может сама предложишь что-то изменить.

- А  что ты думаешь Рената! Вполне могу предложить. Как тут у вас обстоит дело с парикмахерскими, визажистами, косметическими салонами? - мама забросала бабушку вполне деловыми вопросами.

 

- Натали, в тебе просыпается предприниматель. Я просто радуюсь, как быстро ты услышала в себе зов крови предков. Они хоть и были царских кровей, но не забывали, что ходят по грешной земле. Пить есть детям, что-то каждый день надо давать. Да и себя при этом, забывать не хотелось. Вот мой Ганс, хоть и был графом, а головку имел золотую. В ней мысль билась каждый день, как лишний пфенниг заработать и домой принести. С одного только титула “граф”, сытым не будешь.

 

Солнце припекало прилично, и мы с мамой, преодолевая сомнения и стеснительность смирились с мыслью, что пляж и море для нас Москвичей, будет большим бабушкиным подарком. Решено – сделано!

Бабушка легко по юношески преодолела ближайшую дюну, и, то что мы увидели, заставило нас с мамой покраснеть. Перед нами, во всей своей прекрасной наготе, лежали люди.

 

Прибалтийские пляжи отличаются от наших черноморских тем, что требуют укрытия от холодного ветра с моря. Поэтому пляжники, окружают своё “лежбище” в песке полотняным забором. За ним укрываются от ветра, и блаженствуют под горячими солнечными лучами.

 

Мы с мамой, стыдливо отводили глаза от разгуливающих голых людей. Надо было преодолевать нашу стыдливость. Помогла нам в этом бабушка. Скинув халатик она продемонстрировала нам своё уже не молодое, но хорошо сохранившееся тело. Она озорно сверкнула глазами и по-молодецки громко сказала:

 

- Не бойтесь девочки, никто вас глазами не съест. Пусть полюбуются, какие из себя эти московские красавицы. Вперёд девочки! И пусть немчура глазеет на тела красоток!

Я воровато оглянулась, но вокруг лежащие люди и бровью не повели на наше появление.  Позы, в которых они лежали в другом месте и посчитались бы вызывающими, но не на этом пляже. В истоме от горячего солнца мужчины, женщины, молодые и старые, раскинулись в самых непристойных позах. Тут же копошились дети. 

 

Я взглянула на маму. Она была ни жива, ни мертва. Всё было для нас настолько не привычно, что мы смущались страшно. Если бы не бабушка мы бы убежали, сгорая от стыда, с опущенными в землю глазами. Но бабушка схватила нас за руки, и с каким-то отчаянием мы с мамой всё же побежали голенькими к морю.

 

Как на грех прибалтийские пляжи мелкие. Нам пришлось долго идти по песчаному дну, прежде чем вода, достигла наших талий. Только тогда мы с мамой с облегчением вздохнули, погрузившись на корточках по плечи. Бабушка оказалась права, европейская стыдливость у нас постепенно проходила.

 

Мы стали гораздо спокойно относиться к своей наготе, видя спокойствие окружающих. Равнодушные взгляды мужчин, скользили по нашим фигурам, как по пустому месту. Это нас совсем успокоило, и к берегу, мы уже шли совершенно не стесняясь.

 

- Такие пляжи в Германии называются FKK- фрай кёрпер культуриш, или “культура свободного тела”. Между прочим «свободного» только от одежды. Вся остальная “свобода” здесь запрещена, - бабушка молодецки хихикнула - Вот смотрите, идёт полицейский увешанный фотоаппаратами. Это он в кустах отобрал.

 

- Как в кустах? - в один голос, спросили мы.

- Он ловит в кустах “не санкционированных фотографов”. Без разрешения конкретных персон, снимать обнажённых людей на этом пляже, нельзя. Но есть любители “подсматривать” и оставлять себе «на память» снимки. Полицейские таких молодцов периодически ищут по кустам и отбирают фотоаппараты. Получить их обратно можно только в полицейском участке, после составления протокола, воспитательной беседы – «Ай, как не хорошо подглядывать!» и уплаты штрафа. Очень приличный, к стати. 

 

- Бабушка, а как же если у женщины... это... - смущалась я. Ты же говоришь, что одетым здесь быть запрещается - не хочешь, уходи! А у неё... ну ты понимаешь!

- Месячные что ли? Для такого случая трусики одевать допускается. А лучше на время воздержаться от пляжа.

 

Мы уже лежали внутри полотняной загородки, нежась на солнце. Странно, но вид голых тел не вызывал у меня ни каких сексуальных эмоций. А посмотреть, было на «что». Но осмотр этот был спокойным, как на уроке анатомии. Цивилизация глухо укутывает тела людей в одежды и развило комплекс стыдливости. И это правильно.

 

 Но на отдыхе, в отведённых для этого местах, полностью оголиться оказалось приятно, а может быть и полезно. В ультрафиолете нуждаются и те места, которые стыдливо прикрывают под купальниками. А собственно чего стесняться! Если Господь создал людей по своему образу и подобию, то вид обнажённого тела, прекрасен!

 

Вскоре мы с мамой совершенно освоились и уже просто не представляли, как на таком жарком солнце можно лежать в одежде. Женщины на обычных пляжах укутаны такими глухими купальниками, что их становится жалко. Правда, под такой конструкцией купальника, можно спрятать недостатки тела и фигуры, которые так смущают женщин.

 

 Целлюлит, например! В общем, нам с мамой понравилось лежать голыми на этом пляже. Я не к месту вспомнила свой купальник и реакцию Фрица на него. Что бы он сказал увидев меня вообще без этих тонюсеньких ленточек? Представила эту картину, и густо покраснела. Да, я не исправимая дитя цивилизации!

 

- У немцев такая культура отдыха на пляже очень любима. Поэтому таких пляжей тут тьма. Ближайший “нормальный” пляж в десяти километрах. Но ехать туда по жаре, фи!

Бабушка приподнялась на локте и внимательно осмотрела наши с мамой фигуры.

 

- А вы девочки ничего. Смотритесь прекрасно. Следите за собой, наверное? Глядя на вас, не скажешь, что людей в России голодом морят. Очень вы девки хорошо сложены!

 - Да и ты Рената для своего возраста, выглядишь очень даже ничего, - сказала мама в ответном комплименте.

 

Тело Ренаты, действительно, было крепко сбито. Ни одной складочки жира, фигура сухая, подтянутая, по-своему очень даже привлекательная.

- Если бы ты знала милая, скольких трудов мне это стоит! - загадочно сказала бабушка - Но спасибо, за комплимент! Значит, я деньги на массажистов и укрепляющие процедуры трачу не зря! Эх, если бы мне ещё скинуть годков сорок... - мечтательно сказала эта удивительная женщина - Пойдёмте окунёмся, мои дорогие!

 

Накупавшись и нагревшись на жарком солнышке, мы страшно проголодались. Дома нас ждала очень вкусная еда, но приготовленная по немецким рецептам. Сказать по правде, мы с мамой соскучились по нашей простой, но привычной пище. В чужом доме, в гостях капризничать было не прилично, а в доме бабушки, можно было это себе позволить.

 

- Бабуль, нам с мамой уже приелись эти сосиски да свиные ножки с капустой, хоть это всё вкусно, но нам не привычно. Как ты смотришь на то, чтобы поесть русского супчика?

- Людочка, сделай милость русской старушке. Первое время, я тоже скучала. Я ведь готовить не умела - всех нас сестёр, готовили к аристократической жизни. Запрещали делать что-то своими руками, чтобы не испортить их грубой работой. А ты, что Людочка стряпать умеешь?

 

- Да, вот стараниями близких, - я опять искоса взглянула на мамочку. Та опять тяжело вздохнула и смотрела на меня жалобно - Я уже с младых ногтей, стояла у плиты, работала по дому и в саду. Папа гинеколог имел дело с самыми нежными частями женского тела. Вот он свои ручки и берёг.

 

 А мне пришлось “держать” дом на своих плечах, как атлант. Самое трудное было научиться стряпать. Но и тут папа долго сопротивлялся, подсовывая мне для помощи своих пациенток. С некоторыми он, между прочим, забавлялся не только в своём гинекологическом кресле, - при этих словах, я ехидно посмотрела на маму -  Надо отдать должное папе. Он был большой чистюля, а особенно в интимной жизни. Поэтому, все его любовницы исчезали из дома ещё до моего пробуждения.

 

- А как же ты про это знаешь, если спала? - мама не могла отказать себе в удовольствии подкинуть мне ехидный вопросик.

- Это всё тётя Фрося. Она мне про это намекала, когда очередная его пассия, учила меня готовить блюдо, которое любит папой. То ли эти женщины этим свои грешки замаливали..., не знаю! Не будем о грустном. Всё же что-то полезное, для этого дома эти женщины сделали - дочка знаменитого гинеколога, научилась готовить всякие “вкусности”. Бабушка, а как тут у вас с продуктами? - я задала вопрос, традиционный для жителей нашей страны тех времён.

 

Бабушка, удивлённо подняла брови:

- А что? У тебя есть проблемы?

- Проблемы простые. Где мне купить капусту, чеснок, бурачок и кое-что ещё?

- Мы конечно можем сами поехать в местный торговый центр и там всё купить. Но сделаем так: ты составишь список овощей, а я распоряжусь, чтобы нам всё это привезли. Я думаю, что сейчас нам всем лучше всего прилечь и отдохнуть.

 

Мы разбрелись по спальням, но не успела я закрыть глаза, как в дверь постучались.

- Фройляйн, вас к телефону. Сейчас переключу линию на вашу комнату.

- Мила, здравствуй. Добрый день! Как вы там устроились? - Фриц возбуждённо тараторил, не дожидаясь моих реплик - Я выпросил у папы Отто краткосрочный отпуск. Он оказался таким добрым, что разрешил. И разрешил не только отпуск, а ещё полететь на нашем самолёте. Я уже на аэродроме и через минуту вылетаю.

 

- Постой, постой Фриц. А где ты тут будешь жить? Этот дом битком набит женщинами, - я решила немного пококетничать - Мы тут бегаем голышом, а мужчина будет нас смущать.

- А вот я думаю, что ты уже искупалась на пляже FKK, я прав? И мужчины там были обязательно! - как-то многозначительно хихикнул Фриц - Я жду, не дождусь, когда мы с тобой сбегаем туда!

 

- И не мечтай. Не дождешься! Ты не ответил на мой вопрос.

- А, с этим! Всё в порядке. Фрау Рената, так добра, что распорядилась сдать мне один из домиков, своего кооператива.

 

- Вот как... - озадаченно сказала я - А она мне ничего не сказала! Вы что устроили заговор... -  мне не понравилось, что за моей спиной бабушка начала устраивать мою личную жизнь. Но неожиданно всплыло лицо “шефа”, и я придала своему голосу, сколько смогла оттенки радости - Ладно, ждем тебя у нас к ужину. Я тут решила сама стряпать, приходи и оценишь, как я умею готовить.

 

- Что я слышу? Вы фройлянд встаете к плите, неслыханно! А с другой стороны, это означает, что вы для меня книга, совсем не прочитанная. Её надо читать и читать.

- Вот и читай, на здоровье. До встречи Фриц. Ждём.

 

Итак, бабушка интригует с Фрицем, у меня за спиной. Я думала немного отдохнуть на берегу моря от необходимости быть всё время «на стороже» перед мужскими посягательствами не только на моё тело, но и на душу – «Стоим на страже, всегда, всегда!», - вспомнились строчки из бодрой песни “энтузиастов” строительства социализма.

 

“Что-то ты девушка стала иронизировать над нашими лозунгами. Подумаешь, бабушка обещала сделать тебя наследницей! Когда это ещё будет! А надо это тебе? И вообще, вспомни нашу студенческую шутку - Будь по проще, и народ к тебе потянется! Не заносись! Всегда помни, что ты подписала  бумажку ЭСИ -”обязуюсь”. Вот и будь обязанной. Дала слово - держи! Честь имей!”.

 

Бабушку, я решила не трогать. В конце, концов, это обычная традиция всех бабушек - устраивать личную жизнь молоденьких внучек. Уверена, что она хотела сделать, как лучше. Что из этого может получиться? Мне пока неведомо. Так я раздумывала перебирая овощи, мясо и специи, которые волшебным образом уже появились в кухне по моему списку.

 

Зевая, и растирая затекшие поясницы в кухню вошли мама и бабушка.

- Пришли на чудесные запахи из кухни. Давай помогу, - решила вступить в женские кухонные игры мама.

- Сегодня у нас в гостях будет Фриц, - объявила я результаты телефонного разговора - Я хочу его угостить элементарными щами и котлетами.

 

- О, котлеты! - вступила в разговор бабушка Рената - Я всегда скучала по этим простейшим блюдам российской семьи. Как я не пыталась объяснить немкам-кухаркам, они так и не смогли ничего подобного приготовить. Всё у них получается ванильно-сладкое, без нашего российского “душка”.

 

- Бабуля, Фриц сказал, что он твоими усилиями, окружён теплом и заботой здесь на побережье? - я делала вид, что говорю это, между прочим.

- А что? Ты не довольна? - забеспокоилась Рената - Я хотела как лучше. Думала, что тебе будет интересно, иметь под рукой молодого человека. Кажется, ты ему нравишься?

 

- Рената, не будем Люду беспокоить. У неё и так не простая роль в этой поездке, - вздохнув сказала мама.

В результате нашей работы в шесть рук, был приготовлен чудесный ужин: щи и котлеты. В связи с прибытием гостя, мама занялась нашим внешним видом. Мы долго веселились перед зеркалами, выбирая наряды друг другу. Мама, с учётом «нападения» морской воды и солнца на наши тела, носы и лица, проявила чудеса своего мастерства.

 

 С помощью набора косметики, она превратила нас в красавиц, под лозунгом - “А мы хорошенькие, не правда ли?”. Не успокоившись на этом, мы ещё долго хлопотали над своими телами и туалетами, каждая в своей спальне. Когда мы сошлись в гостиной ясно было, что все наши женские чары готовы к бою. И в это время раздалась трель телефона:

 

- Говорит Фриц! Мои дамы, можно к вам в гости? Я еду и везу с собой сюрприз? - закончил он загадочно.

- Это Фриц. Едете с каким-то сюрпризом, - я, озадачено, поставила в известность остальных.

 

Сюрпризом оказался Отто! Вот уж кого мы совсем не ожидали здесь увидеть. Сын и отец. Оба стройные, в летних полотняных костюмах, держали в руках букеты цветов, свёртки.

- Это я непрошеный гость! - Отто улыбался самой очаровательной своей улыбкой - Если не примете меня, то разрешите бросить цветы к вашим ногам, - он склонил голову и ожидал реакции.

 

- У русских говорят - “Не прошеный гость, хуже татарина”, но вы Гер Отто конечно же не “татарин”, а самый почётный гость! Проходите, прошу вас, в “лежбище” женщин. Нам не хватает только мужчин, - сказала бабушка.

 

- Прошу вас очаровательные женщины - ворковал Отто, вручая нам цветы - Позвольте ручку! - он задержался у руки мамы - Натали я счастлив, видеть вас, - с каким-то затаённым смыслом сказал этот всегда чопорный банкир.

- А почему вы не приехали вместе с женой? – тут же мама осадила его пыл.

 

- Я принял решение лететь вместе с Фрицем в последнюю минуту, а у Фриды какие-то планы с массажистами, визажистами. По вашей программе, кстати, Натали. Она мне сказала, что это вы ей составили план борьбы с какими-то женскими проблемами. Вот она теперь и борется с ними, с чисто немецкой дисциплинированностью и пунктуальностью.

 

Вручив цветы бабушке и маме, Фриц с радостной улыбкой, устремился ко мне. Разочаровать его у меня не хватило сил, и я вместо руки, подставила Фрицу щёчку, для поцелуя. Расцеловав меня в обе щеки, по европейской традиции два раза, Фриц счастливо прошептал мне на ушко:

 

- Я так скучал! Всё фантазировал, как мы встретимся. Но мои фантазии не допускали и мысли, что мне удастся тебя поцеловать! Спасибо тебе, моя фея!

 

«Феей» в первый раз в Армавире назвал меня Федя, и это слово подействовало на меня магически. Тогда я чуть не потеряла голову, и свою девичью честь. Спасибо, Фёдору. Он оказался на высоте мужской снисходительности и не воспользовался минутной девичьей слабостью. Фриц, словом «фея», то же вызвал во мне самые нежные чувства, но и только.

 

- Господа, прошу к столу, - бабушка радушно приглашала гостей в столовую понимая, что она свидетель двух любовных свиданий. Для Отто удрать без жены к морю, хоть и с сыном, по меркам высшего общества, было явным моветоном. К тому же жена Фрида, знает, что здесь со мной мама.

 

 Поняв всю опасность ситуации бабушка стала её заглаживать - Людмила приготовила своими руками типично русское кушанье - щи и котлеты!

 

Некоторое общее смущение от появления в её доме Отто без жены, бабушка ловко перевела на мои кулинарные способности. Не особенно хвалясь, скажу, что именно в приготовлении этих немудрящих блюд, я достигла “высшего пилотажа”.

 

По этому поводу, за столом от гостей я получила многочисленные комплименты. Все «на перегонки», старались выразить мне своё восхищение. Особенно старался Фриц. И я ему была благодарна, больше всего. Не знаю, почему?!

 

Кофе мы пили в саду, удобно расположившись в шезлонгах, лакомились шоколадными конфетами, которые принесли мужчины. Улучив минуту, мама шёпотом сказала:

- Фрида, конечно же, не могла появиться на пляже, с ногами в целлюлите.

 

- А, по-моему, мама ты всё поняла правильно. Папочка Отто приехал с сыном, чтобы повидать тебя, - я специально подчеркнула слово “папочка”, чтобы хоть как-то дистанцировать маму от Отто – Самым лучшим в такой ситуации будет если ты успокоишь свои гормоны “любовницы”, возьмешь себя в руки и не наделаешь глупостей.

 

- Люда, ты о чем? - мама сделала удивлённые глаза - Да я ни сном, ни духом... - дальше она не продолжила, просто отвернулась и отошла.

Её место, тут же занял Фриц.

- Мила, а когда утром вы выходите на пляж?

 

- Если бы ты не приехал - то рано. А теперь всё надо организовывать, заново.

- Почему? Ничего не понял? Вы разве не ходите на пляж FKK?

- Мы там уже были, но без тебя. Бегать перед тобой голышом, я не собираюсь! - сказала я раздражённо - Достаточно и того, что я демонстрировала себя перед твоими глазами, в этом “супермодном” купальнике. И так я в нём была почти голышом. А совсем раздеваться перед тобой я не намерена.

 

- Но в этом нет ничего плохого. У нас в Германии, девушки и парни на таких пляжах спокойно обнажаются, отбрасывая стеснительность.

- Фриц, пойми, я воспитана не в немецких традициях. Для меня это не привычно, - я подумала мгновение - И стыдно! - я опять покраснела - Давай больше об этом не говорить, хорошо.

 

- Хорошо, хорошо. Как скажешь. Давай тогда поедем на обычный пляж. Но туда надо ехать на машине. Хочешь, поедем все вместе?

- Конечно же, вместе. Не хватало ещё моей маме демонстрировать себя твоему папе, - я взяла на себя возможное мамино решение, так как совсем не была уверена, что она поведёт себя и дальше целомудренно. Я теперь уже не была ни в чём уверена, ни в себе, ни в маме.  

 

К нашему с мамой изумлению, когда мы были уже готовы выходить, к поджидающим в машине мужчинам, Рената вдруг всполошилась. Она стукнула ладонью по голове и сказала:

 

- Ой, девочки, я совсем забыла, у меня ведь сегодня с утра встреча с моим управляющим. Как мне не жаль, но дело у меня стоит на первом месте. Поезжайте, купайтесь, загорайте, но не шалите, мои козочки.

 

Мы с мамой переглянулись, так как все эти бабушкины отговорки, были шиты “белыми нитками”. Рената, опять “устраивала личную жизнь” сестре и внучке. Я тяжело вздохнула, погрозила пальчиком маме – «Очень тебя прошу - не делай глупости». Она меня поняла, кивнула головой в знак согласия – «Мол, не беспокойся!». И мы впорхнули в машину, где сидели папа Отто и Фриц.

 

Ехать до “нормального” пляжа, было действительно далековато. Но, моё упрямство, было непоколебимо. “Всё пропьём, но флот не опозорим!” - мелькала в голове подслушанная когда-то фраза. В ней мне нравилось, для данной ситуации только слово “опозорим”.

 

“Ну, не хотелось мне оголяться самой, а самое главное выставлять на показ ещё и мамины прелести алчущим взорам Отто и Фрица. Возможно, я и казалась тогда капризной и взбалмошной, на немецкий вкус. А вот на наш - “советский” - очень даже могла!” - молодая женщина волновалась. Потом, почему-то достала зеркальце, мельком посмотрела в него, и продолжала рассказ.

 

Пляж был прекрасно оборудован. На нём были персональные кабинки для переодевания, шезлонги и огромные пляжные зонты. По пляжу двигались люди в форменных цветных жилетках. Они разносили прохладительные напитки и еду. Мы быстро скинули лёгкие накидки, и предстали перед нашими кавалерами, в блеске современных купальников.

 

 Отто и Фриц, оба по-спортивному подтянутые, в меру мускулистые, гибкие в движениях совсем не походили на отца и сына. Я даже ревниво отметила, тайные женские взгляды окружающих на наших мужчин. Оба были вполне ничего. Очень даже ничего, на женский взгляд!

 

- Ну, вот мы и попали в совершенно цивильные условия, - с вздохом облегчения, удовлетворённо сказала я  - Мужчины! Давайте закажем воды и сок, пить хочется.

 

Было смешно, но и, чего там скрывать, приятно видеть, как бойко отец и сын, кинулись исполнять женский каприз. Через мгновение, наш столик под зонтом был уставлен запотевшими бокалами, с кокетливыми бутафорскими зонтиками во льду. Чей-то изощрённый ум придумал, для красоты, вставлять в лёд стакана с напитком, кокетливый зонтик.

 

Мы с наслаждением прихлёбывали вкусную влагу, щурились от яркого солнца, лениво наблюдали пляжную суету, отдыхали от длинной дороги. Отказ Ренаты участвовать в нашей компании, вызвало у нас чувство неловкости, а от этого скованность чувств и мы с мамой молчали. Эта неловкость передалась мужчинам и они погрустнели, не зная как себя вести с нами. Обстановку надо было разряжать и Фриц проявил сообразительность:

 

- Дамы и господа, предлагается всем вместе совершить океанский заплыв! - с этими словами он вскочил передо мной, склонил голову на грудь и пытался щёлкнуть пятками. Но у него ничего не получилось. При этом он запутался ногами в песке, не удержался и очень смешно стал падать. Уже в воздухе, собрал своё тело сделал ловкий кульбит и растянулся на песке. Получилось очень смешно. 

 

Я бросилась ему на помощь, а потом, взявшись за руки, мы все побежали к ласковому морю. Краем глаза я продолжала держать под контролем маму. Её поведение, мне откровенно не нравилось. Она разрумянилась бежала легко и грациозно.

 

По всему было видно, что она хочет понравиться своему кавалеру. Кавалер хотел того же, и всё в нём было окрашено мужественностью и силой. Что, между прочим, очень нравится женщинам. Эти мои наблюдения, были не приятными и я поняла - моему хорошему настроению пришёл конец.

 

“Да, что же ты маман делаешь. При живой дочке, бегаешь по краю пропасти страстей. А этот-то, а этот-то! Ишь, выпендривается перед красоткой! Седина в бороду, а бес в ребро!” - опять во мне разговаривала армавирская улица.

 

Но, окружающая обстановка брала своё. Вода была тёплой и ласковой. Фриц, так нежно за мной ухаживал. Мы веселились, ребячились, прыгали на волнах, подбрасывали друг друга в воде. Словом, был набор морских увеселений, в том числе, и робкие прикасания тел и рук

 

. Всё это возбуждало. В какой-то момент, Фриц крепко меня обнял, и мы чуть не утонули слившись в страстном поцелуе. Когда мы вынырнули на поверхность, я сделала суровое лицо, придала голосу твёрдость, с большим трудом правда, и отчитала Фрица:

 

- Это не красиво, пользоваться моей слабостью. Значит, я правильно не согласилась с тобой идти на пляж FKK. Представляю, что бы ты там со мной учинил. Сейчас я хоть в купальнике, а там... - я не докончила, безнадёжно махнув рукой.

 

- Мила, но я же тебя люблю! - жалко оправдывался Фриц - Я так страдаю, когда не вижу тебя. Вот и не удержался. Не сердись на меня пожалуйста, - и он опять полез ко мне обниматься, правда робко.

 

“Ну, что это за мужик! Нет, чтобы девку, крепко обнять, тогда бы и не пискнула!” - Ой, что это с моей головой, в ужасе думала я о своих шаловливых мыслях. Совсем потеряла стыд в этой расслабляющей обстановке моря, солнца, и поцелуя Фрица. А в голове услужливо проскользнуло:

 

“Нечего было тебе вчера, на этом “стыдном” пляже на голых немцев пялиться! Вот смотри, что получается?!”

 

Но, взглянув на маму и Отто сидевших за столиком, вся моя “шаловливость” слетела мгновенно. Вы когда ни будь видели, как милуются голуби? Точно так же было с мамой и Отто. По её, похорошевшему лицу, была разлита такая истома, что хоть ложкой её собирай! Ясно было, что Отто ей нравится, а самое главное то, что он растопил сердце этой холодной в Москве женщины.

 

 Мама бесстыдно устремлялась к мужчине. Я подивилась маминой грации. Чудесным, чувственным жестам, гибкости кисти её руки, грациозно сжимавшей бокал. Всё было в маме красиво, а особенно её ноги сложенные одна на другую. Специалисты говорят, что это поза “закрытости” человека. А я думаю, что женщины в этой “закрытости” используют свою “открытость” - Милый! Полюбуйся на мои прелести! Смотри! Я не возражаю!

 

“Ну, мать! Ну, даёт! Вот подожди, приедем домой...!”

 

Мама не обращала внимания на мои сердитые взгляды, и продолжала ворковать с Отто. Из их коротких реплик мне становилось понятно, что Отто собирается “выкроить” ещё денёк для пляжа, и провести ещё денёк с “милой гидиге фрау Натали”.

 

Дома я пыталась учинить “разнос” маме за этот её “кобеляж” на пляже с Отто. Как ни странно, бабушка Рената меня в этом не поддержала.

 

- Ну, что ты всё маму укоряешь? Подумаешь, пококетничала немного с мужиком. Она ещё молодая, а он вообще несчастный мужчина. Знала бы ты в каких “ежовых рукавицах” держит его Фрида. Шаг влево - выгоню из банка! Представляешь, каково Отто. При этом любовью в этой семье и не пахнет. Каково это выпрашивать от мужа исполнения супружеского долга? Ты знаешь, например, что она выпросила у него “сделать её” второго ребёнка.

 

- Бабушка, а откуда ты это знаешь? - я была поражена, что эта интимная подробность жизни супругов ей известна.

- Поживёшь с моё, не то ещё узнаешь!

Неожиданно, маму прорвало и у нас получился “девичник” с женскими откровениями. Так мы с бабушкой, неожиданно были посвящены в историю личной жизни мамы.

 

Женой моего папы, мама стала совершенно неожиданно для себя. Просто в одном доме жили юноша и девушка. Встречались каждый день. Когда были маленькими, мальчик на правах старшего оберегал девочку. Иногда даже снисходил до детских игр с ней.

 

 Потом оба учились в школе. Всё очень обыденно. Также обыденно, мама однажды оказалась в объятиях этого юноши, к тому времени, студента медицинского института. Было лето, был пляж на берегу реки, купание вместе, игры в воде.

 

Вечером того же дня, всё и произошло. Хоть и учился студент на гинеколога, а свою пассию от нежелательной беременности не уберёг. Вот так в любовном угаре летнего зноя меня и зачали. Естественно была свадьба, потом на свет появилась я. Дальше пелёнки, распашонки, заботы о дочке.

 

 Всё произошло так быстро, что мама не успела разобраться в собственных чувствах – любит ли она своего мужа или нет? Все эти безрадостные для женской души годы, мама чего-то ждала. И дождалась этого самого Вила Ролленвича.

 

На фоне тусклой провинциальной жизни, он московский житель, показался маме настоящим принцем. У него нельзя было отнять умение прекрасно описать прелести столичной жизни, быть вежливым и внимательным к женским слабостям. Всё это вносило резкий контраст, в рутину маминой жизни. И у неё закружилась голова. Всё остальное, как говорит мама, происходило как во сне, в том числе, и её отъезд - бегство от папы и меня.  

 

Но маме хватило и года понять, что выбрала она не принца своей мечты. Фактически, всё кончилось тем же от чего мама сбежала.

 

- Но я ему благодарно, - рассказывала мама, вытирая слёзы, и пытаясь улыбнуться - Все эти события, меня, как бы, вытряхнули из сонного состояния. Однажды я открыла глаза и увидела вокруг себя жизнь с её радостями, соблазнами, развлечениями. И вот теперь, я опять протянула руки в ожидании счастья. Могу я помечтать о счастье? - несколько вызывающе, спросила мама нас Ренатой.

 

- Ну, конечно же, можешь, - задумчиво начала говорить бабушка - Чем это только всё окончиться. Конечно жена Отто держит его на очень коротком поводке. Она не забывает ему напомнить, что он управляет собственностью, которая фактически ему не принадлежит. В любой момент она может нанять другого управляющего.

 

 Поэтому он вынужден согласовывать с ней каждый свой шаг и свои решения. Для мужчины с крепким характером, это, наверное, трудно. Он, конечно же, ей мстит и не заходит в супружескую спальню. Но тут он ошибается. Фрида, давно уже содержит целый штат молодых мужчин. Думаю, что и сейчас она с одним из них.

 

- Видишь Рената, как у них всё сложно в семье. А Отто мужчина ещё в самом соку, - в мамином голосе слышались шаловливые, кокетливые нотки - Что плохого, что я ему понравилась, а он мне. Такие вещи, обычно понятны двум взрослым людям, без слов.   

 

- Знаете, что я вам скажу, мои милые девочки. В конце концов, мне на Фриду наплевать. Просто я переведу свои деньги в другой банк, на случай скандала, - бабушка уверенно говорила, успевая одновременно пить чай, жевать карамельку и размахивать рукой - Но скандала не будет! Никто в нём не заинтересован.

 

Пусть всё будет, как есть. Что касается меня, тут можете не беспокоится, я буду нема как рыба. Ничего не видела, не слышала и говорить не о чем! – бабушка Рената опять отхлебнула чай, улыбнулась и нам - Никогда не думала, что на моих глазах развернутся любовные романы моей племянницы и внучки. Нет, жить стоит, хотя бы для таких случаев!

 

- Какие ещё романы у твоей внучки возмутилась я - Это он, всё ко мне цепляется! - как-то по-детски обиделась я.

- Ой, девочка, не говори так! Он цепляется потому, что ты ему от ворот не даёшь поворот решительно. Вот он и надеется. Что я не права?

 

В результате шутливой перепалки, нами было решено в типично женской манере - оставить рыбок, плавать в мутной, но бурлящей страстями, воде. Авось, что-нибудь, да и выловиться! На сцене мы остались вдвоём с мамой, а бабушка заняла безопасное место - зрителя.

 

Отто и Фриц, с немецкой точностью, прибыли к ужину вовремя. Они опять явились с цветами и пакетами с подарками. Наскоро поужинав, мы вышли в сад, где и расселись “по интересам”: я с Фрицем, а мама с Отто. Бабушка, опять куда-то исчезла. Сумерки на морском побережье наступили сразу. На безоблачном небе засияли звёзды. С моря дул тёплый бриз. От такой идиллии настроение было романтическим.

 

Фриц завладел моей рукой, а Отто с мамой вдруг поднялись и вышли за ворота, крикнув нам, что они прогуляются по ночному пляжу.

 

“Ох, и не к добру эти мамины гуляния с мужчиной. Под таким звёздным небом, под шелест волн, женщина в руках мужчины, сопротивляется слабо. Да и песок тёплый, ещё не остыл. Ох, не к добру!” - волновалась я.

 

Я была права - мама ослабела, но в тот раз её спас месячный женский недуг, начавшийся, к моему успокоению, в самый опасный момент мужского напора. Первый муж у мамы был гинеколог и всему её научил. Поэтому она в таких обстоятельствах, действовала решительно и категорично, а на поцелуи, всё же отвечала.

 

Поэтому, когда они вернулись, на маминых губах не осталось и следа от французской помады “Тысяча поцелуев”. Не верьте девушки рекламе, врут они всё! Хотя может немецкие мужчины более темпераментнее, чем французские кавалеры?!

 

На следующее утро, после прогулки с мамой по пляжу, Отто энергично собрался и улетел на свём самолёте. Мы с бабушкой, вздохнули с облегчением, а мама погрустнела. Она всегда плохо переносила эти женские дни. Пляж FKK, принимал у себя только бабушку. Мы с Фрицем, ездили на “нормальный” пляж. Там он вёл себя пристойно, и я немного расслабилась.

 

На один день, приезжали гости - бабушка Анна с мужем Клаусом. Меня опять “подрядили” кухарить и я приготовила своё “коронное” блюдо. Гости были в восторге.

 

Неделя у моря пролетела быстро. Срок нашего пребывания в Германии заканчивался. Отто расщедрился и предоставил нам свой личный самолёт. Предполагалось, что мы прилетим в Кёльн, за три часа до отлёта нашего рейса в Москву.

 

Когда мы приехали, в аэропорту Мюнхена проводить нас собрались все наши родственники и знакомые.

Фрида, улучив минутку, отвела меня и шёпотом попросила:

 

- Я вас очень прошу Фройляйн Людмила, не забудьте наш разговор. Дайте возможность Фрицу, показать себя. Очень прошу!

- Гидиге фрау Фрида, я обещаю! - просто сказала я, не уточняя, что именно.

 

Фриц до самого нашего отлёта в Москву был провожатым. Обратно, он должен был вернуться самолётом банка. В благодарность за его хлопоты, я разрешила ему поцеловать себя в щёчку. На прощание он мне шепнул:

 

- Я буду очень скучать! Пиши мне. До скорой встречи в Москве.

Когда все начали прощаться, я с замиранием сердца следила за женой Отто - как-то она попрощается с мамой. Фрида это сделала очень сердечно.

 

 Отто громогласно объявил, что он поручает очень серьезный экономический проект в Москве нам с Фрицем. Все улыбались, промокали слёзы платочками, махали руками на прощание. Мы последний раз оглядели провожающих и вошли в самолёт.

 

 

 

Часть 2 глава 6      

СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ

 

 

 

В московском аэропорту нас встречал мамин муж. Он вручил нам два огромных букета, подвёл к нашей машине “Волге”, и я с удовольствием села за руль. Моя “любимица” сразу же меня узнала, вела себя послушно, старательно и мы доехали до дома без приключений.

 

- В гостях хорошо, а дома лучше, - сказала мама усталым голосом, - Вил Ролленович, будьте до конца джентльменом, угостите женщин кофе.

Наскоро выпив кофе, я заперлась в своей комнате и набрала телефонный номер:

 

- Сергей Иванович, я приехала! - бодренько отрапортовала я - Какие будут указания? - и тут же подсказала ему решение - Если надо я готова приехать, хоть завтра!

- Прямо с дороги? Устали наверное? - в голосе шефа отчётливо слышались радостные нотки - Если не возражаете, я жду вас завтра на даче. Надоели, наверное, немецкие сосиски? Соскучились по мясу с дымком? Как вы смотрите на то, чтобы отведать шашлычок, а? Если да, то сейчас же буду готовить мясо.

 

- Ой, Сергей Иванович миленький, соскучилась, и не только по шашлыку, - ляпнула я, не скрывая радости.

- Жду, - сдержанно сказал ЭСИ и повесил трубку.  

 

На дачу я ехала с удивительным для себя энтузиазмом. Во мне странным образом сочетались и страх, и радость. В какой-то момент, я даже остановила машину и стала прислушиваться к собственным мыслям.

 

Я понимала, что это какой-то безотчётный страх за будущее. А вот почему радость? С чем или с кем она связана? Мозахистка я, что ли? Радуюсь возможной предстоящей “порке” за всё, что натворила в Германии? Да нет, я вроде нормальная девушка, с адекватными инстинктами. Тогда что это?

 

Когда я остановила машину возле знакомого домика на территории дачного посёлка, то некоторое время старалась себя успокоить. Возле дымящегося мангала хлопотал ЭСИ. Меня так и подмывало броситься к нему на шею, радоваться встречи с этим мужчиной.

 

Но между нами лежала такая огромная дистанция, которую я физически ощущала - девчонка и мужественный, очень умный, повидавший много чего на свете, человек. К тому же он был моим «начальником»!

 

-А мне уже позвонили с проходной! Подходите к столу, дорогая лягушка-путешественница. Сейчас, мы будэм кормить тэбя мясом сочного барашка, вах! - ЭСИ шутливо коверкал кавказский акцент - Заходи народ, на мой огород, половина - мясо, половина - мёд!

 

- Как вкусно пахнет! - я с вожделением, втянула в ноздри запах жареного мяса и терпкого настоя в воздухе хвои - Давайте я накрою на стол! - проявила я женскую заботу мужским усилиям -  и следить за углями под мясом в мангале, и попыткой бежать в дом за снедью.

 

В четыре руки, мы быстро накрыли стол тарелками, зеленью, ножами, вилками, бокалами и бутылкой вина. Бутылка опять была глиняной.

- Скажите Сергей Иванович, у вас тут есть винный погреб?

- Погреб, не погреб, так - погребок. Храню свои коллекционные напитки для друзей.

 

- А, что я в их числе? - опять не смогла себя сдержать и начала кокетничать.

- А как же - в первых рядах! Прошу к столу!

Деловой разговор, вернее мой доклад, мы начали, когда на столе дымился кофейник.

 

- Кажется, я много глупостей натворила, в этой вашей “командировке”! Поэтому готова вернуть в кассу все деньги на командировочные расходы.

- Это как же понимать, разбогатели что ли?

 

- Можно и так сказать. Это одна из главных новостей. Я наследница, во вторую очередь после мамы, огромного количества недвижимости на территории Германии.

 

 Мамина тётя, моя бабушка Рената Мюллер, уже сейчас приглашает меня приехать в Германию и начать учиться управлять этим богатством, - неожиданно для себя я разревелась - И вообще я так боюсь, миленький Сергей Иванович, пожалейте меня! Так много всего свалилось на мою голову... - и я зарыдала уже в голос, уронив голову ему на руки.

 

- Так, девочка! Давайте будем успокаиваться, - отеческий голос ЭСИ, его рука, обнявшая меня за плечи, вся его мужская теплота, действовала умиротворяюще, и успокаивающе - Для начала, вспомним бессмертные слова тёти Фроси – «Чем больше женщина плачет, тем меньше она...» - как там дальше? – спросил он.

 

И без этой шутки, я уже начала успокаиваться, а когда прозвучали первые Фросины шутливые слова, уже начала хихикать сквозь икоту рыданий, слёзы и сопутствующие этому сопли.

 

Даже не требовалось доставать зеркало, и  показывать моё лицо. Я и без него, ясно представляла всю неприглядную картину лица, ревущей в голос девицы. Отхлебнув водички, сделав глоток кофе, я заставила себя успокоиться и приступила к докладу.

 

После всего пересказанного мной, ЭСИ сухо подвёл итог.

- Итак, что мы имеем? Суммируем! Мы имеем, разбогатевшую в одночасье вас. Далее! Имеем разбитое вами в дребезги сердце сына женщины, владеющей контрольным пакетом банка, и послушным мужем. Кроме того!

 

 Этот самый муж и отец Фрица, сохнет по вашей маме. Выплачивает вам большую стипендию банка, и просит оказать помощь в организации крупного экономического проекта в нашей стране.

 

Есть ещё бабушка, жена странного Адольфа Хохользе, личного чародея Адольфа Гитлера. Самое интересное, что ведомство Даллеса, увезло его в США, где он благополучно исчез. Что есть очень для нас «трез интэресант», - кого-то передразнил ЭСИ – Спрашивается - что мы теперь будем делать?

 

- Я тут эту “большую стипендию” принесла. Что мне с ней делать?

- Как что? Тратить, тратить и ещё раз тратить. Покупать модные тряпочки, туфли, косметику, конфеты и шоколад. Что я ещё забыл в женском гардеробе?

 

- Но ведь нам советским людям... - начала я фразу из инструктажа, полученного в райкоме партии, перед нашим отъездом.

- Не полагается брать заграницу валюту, сверх разрешённой. А вы и не брали. Просто там немного заработали! Это честные деньги, - тут он немного замялся - Правда, по нашим меркам большие.

 

Показалось мне это или нет, но в последних словах ЭСИ явно слышалось сомнение. В московских кухнях, уже давно яростно обсуждались вопросы, которые “власть” совсем не хотела слышать от своих подданных. Недовольство у населения нарастало, и особенно, у интеллигенции.

 

 Руководители партии были старые, больные. Над ними тихонько “ в кулачёк” подсмеивались, про них ходили анекдоты. В воздухе уже витали первые предвестники “смуты” в стране.

 

Вот эти признаки недовольства властью, порядком, навязанными традициями, я и услышала в тоне ЭСИ. Толстенький пакет, с вложенными пятью тысячами немецких марок, он уверенно придвинул ко мне.

 

- Я ничего про это не слышал и не видел. Это ваш заработок и нечего в него соваться чужим носом. Нашим идиотам только дай повод они и лоб расшибут. Берите и успокойтесь. Это будет честно.

- Как же мы теперь с вами работать будем? Я ведь теперь «буржуазная богачка», а вы КГБ? - задала я мучивший меня вопрос.

 

- Как работали, так и будем работать дальше. У нас с вами есть поручение Отто? Есть! Фрицу помогать надо? Надо! Для нашей страны это выгодно? Выгодно! И ещё раз о наследстве. Не в традициях русской аристократии предательство интересов своего отечества. Это первое! Второе! Вы не замечены, как жадная до денег особа. Этим вас с пути-дороги не свернешь! Правильно я говорю?!

 

- Честно говоря, ЭСИ, когда бабушка говорила про свои миллионы, мне это было совершенно не интересно, - я засмущалась - Простите Сергей Иванович, опять я вас обозвала на школьный манер давать клички учителям.

 

- А я и есть ваш учитель! Что тут скрывать. Значит, мне полагается от учеников “кличка”. Ничего, проживу как ни будь, - он помолчал и сказал - Тут такое дело, Людмила!

- Опять дело! - перепугалась я - Вам мало того, что я с первого же раза натащила в ваш огород всякого “гнилья”?

 

- Я бы сказал по-другому - курочка стала нести яички, да не простые, а золотые. Правда, пока ещё малюсенькие!

Дальше разговор уже шёл по деловому. Я успокоилась и отбросила всякие сомнения на свой счёт. А разговор был вот о чём:

 

- Нас Люда, очень беспокоит ваша перегруженность. Скажите честно, институт иноязыков вам действительно ещё нужен? Как я понимаю, ваши языковые знания, вызывают у преподавателей восхищение. Мы тут посоветовались с ректором. Как вы смотрите на получение диплома об окончании института досрочно?

 

- А так бывает?

- У нас всё бывает, - со значением сказал ЭСИ - Значит, не возражаете! Остались сущие пустяки. В начале учебного года сдадите экзамены и получите диплом.

- Ура! - я не удержалась и радостно запрыгала, хлопая в ладоши от “телячьего восторга”, как сказала бы моя армавирская бабушка.

 

- Ура то ура, да не совсем! Бездельничать мы вам не дадим. Хотите ещё учиться?

- Ноя ведь и так учусь  в финансовом институте.

 

- С этим, вам по-прежнему, будет помогать Михаил Абрамович Старосельский. Он вам нравится? Вы на него произвели хорошее впечатление - старик ждёт не дождётся продолжения занятий с вами, - ЭСИ помолчал, пристально разглядывая меня, а потом ехидно сказал - Вот смотрю на вас и не пойму? Что в вас есть такое, что влюбляются немцы, армяне, доктора экономических наук и  сын директора банка?

 

- А как же! Девушка я не сказать, чтобы очень хорошенькая... но я всегда была “чертовски мила”, - кокетничала я, встряхивая пряди волос и поводя плечами. Потом перестала дурачиться и сказала - Жаль только, что влюбляются не все, кого мне хотелось бы! - сказала и нахально уставилась пристальным взглядом на ЭСИ.

 

Тот почему-то засмущался, засуетился, стал наливать кофе, а потом встал и быстро ушёл в дом. “Принесу ликёр”, бросил он мне через плечо. Ликёр я пить не стала, а ЭСИ залпом опрокинул в рот полную рюмку, что совсем не подходило его манерам.

 

 Он был всегда замечен мной, как эстет и любитель всё делать красиво. А тут на тебе – ликёр выпил, как водку! Наконец он справился со своим волнением, и мы продолжили разговор.

- А где учиться, на кого!

 

- На шпионку! - как-то резко ответил ЭСИ, а потом спохватился - Вы меня своим поведением совсем из привычной колеи выбиваете! Что вы за экземпляр не стандартный? Вроде я всегда с женщинами умел разговаривать, а вот с вами как-то не получается. То вы ревёте как белуга, а я от этих слёз теряюсь. То кокетничаете, а я смущаюсь. В результате на грубость сорвался.

 

- Значит на шпионку! - потрясённо повторила я вырвавшееся у ЭСИ слово - Слово-то какое-то гадкое!

- Вы Людмила, меня извините, пожалуйста. Я не хотел так грубо, беспокоить вашу тонкую натуру. Мы хотим сотрудничать с вами профессионально, а для этого нужны соответствующие знания. У нас есть школа, в которой мы и готовим своих агентов.

 

- Шпионка, агент... - я как сомнамбула повторяла за ЭСИ слова, так не любимые в разговорах интеллигентов.

- О Господи! Я уже не знаю, какие слова употреблять, чтобы дитя не расплакалось, - почти в отчаянии бормотал ЭСИ - Ладно давайте говорить просто “школа”, хорошо? - “шеф” почти заискивал передо мной. Я уже успокоилась, и решила ему помочь, как помогают маленьким детям.

 

- Не обращайте внимания Сергей Иванович, просто моя девичья тонкая нервная система, термины «шпионка, агент» не воспринимает. Пусть будет “школа”, а я в ней “школьница”. Так что мне делать-то надо, - я энергично стала наступать на поверженного мужчину.

 

- Учиться там. Занятия мы составим по специальной программе. В школе вы будете видеть только преподавателей и тренеров. Они с вами будут заниматься индивидуально, а мы попросим их щадить вашу ранимую психику! - ЭСИ, старался перехватить инициативу, и это ему удалось, но… с моей помощью.

 

- А я выдержу такие нагрузки?

- Постараемся в программе учесть и заочный институт, и доктора Старосельского, и возможный приезд Фрица. Так ещё кого забыли?

 

- Маму! А ещё бабушек Ренату и Анну.

- Дорогуша, вы что же хотите, чтобы мы под вас одну, создали целый научно-исследовательский институт. У нас и так уже получаются такие хитросплетения, что программу под вас готовит большой группа специалистов. Я имею в виду разработку “легенды”, как вам себя вести.

 

- Это ещё что за “легенда”. Красивое слово, но не понятное.

- “Легенда” это построение линии вашего поведения со всеми немецкими знакомыми и родственниками. Тут ещё появился американский “след” вашего дедушки Адольфа Хохользе.

 

- Какой ещё дедушка Адольф?

- Муж вашей бабушки Доротти, становится автоматически вашим же дедушкой.

 

- Ах, ну да! Дедушка Адольф, тёзка фюрера! Пожалуй, я выпью ликерчика Сергей Иванович, а то мне становится не по себе. Хочу напиться, а то, боюсь, у меня “крыша” поедет, - во мне опять прорвался говорок пацанов с моей улицы в Армавире.

 Я так старательно пила ликёр, что домой меня увез водитель, правда на моей же “Волге”.

 

Ликёр был очень дорогим, а значит хорошим. Хмельное состояние от него, не было тяжёлым, сбивающим с ног. Встречный ветер, врывавшийся в открытое окно автомобиля помогал мне прийти в себя.

 

Я с удовольствием подставляла под него горячее лицо, наслаждаясь этими ласковыми дуновениями, отдавая свежей воздушной струе, хмель от выпитого ликёра. Уже на подъезде к дому, я окончательно пришла в себя, и вошла в квартиру без посторонней помощи. На кухне, меня поджидала мама.

 

- Я заварила свежий чай, давай почаёвничаем вместе! Судя по твоему выражению лица, это сейчас самое лучшее средство, прийти в себя.

- Мама, неужели заметно? Сегодня я впервые в жизни, выпила много ликёра. Опьянела на столько, что руль автомобиля у меня отняли и привез сопровождающий.

 

- Надеюсь, у тебя всё в порядке?

- Надейся, мамочка, надейся. Твоя непутёвая дочь залезла в такие дебри, что становится страшно.

- Что же ты натворила, - взволнованно всплеснула руками мама - Надеюсь, что ничего страшного?

 

- Страшно то, что мне надо взрослеть и срочно! А мне, ой, как не хочется. Я ещё погулять хочу, а мне не дают, - обиженно скривила я свои губы - Всё уже организовали так, что твоя дочь осенью будет сдавать выпускные госэкзамены, и получать диплом об окончании иняза! Видишь, какая я у тебя ягодка скороспелая!

 

Больше я маме ничего говорить не стала, оберегая её родительские чувства. Маме и так приходилось тяжело. Ей и самой надо было вместить в себя, новое понимание, что она наследниц богатого состояния. Надо было принимать решение, как самой жить дальше.

 

 Да и новые переживания женщины, увлёкшейся другим мужчиной мешало ей вернуться к нормальной супружеской жизни. Всё это надо было вынашивать в себе, пересматривая заново то, что уже много лет держало её в привычных объятиях.

 

А мне то же доставалось по первое число. В институте, слух о моём досрочном окончании учёбы, разнёсся мгновенно. Вся моя компания институтских друзей, с одной стороны, была за меня рада, а с другой - понимала, что за этой “скороспелостью” стоит какая-то тайна.

 

Они вопросительно смотрели на меня, ожидая рассказа. Но я делала вид, что это и для меня сюрприз. В конце концов, при поддержке администрации за мной закрепилась легенда о сверх способностях к языкам. Учитывая это, мне, мол, и пошли на встречу, делая досрочное окончание института.

 

Все эти уловки конечно же были шиты белыми нитками, но ребята не стали доискиваться действительных причин. Трогательным, было расставание с друзьями, из институтской команды по стрельбе. Особенно горевал мой тренер. Но жизнь, есть жизнь, и он с грустью со мной распрощался.

 

Глубокой осенью ректор института вручил мне диплом, и поздравил с досрочным окончанием. Комсомольцы и стрелковая секция, задарили меня грамотами и подарками. В общежитии был съеден торт, под крепкий чай. Объятия, поцелуи, прощание с ребятами и девчонками, и дверь института, захлопнулась за моей спиной навсегда.  

 

Ещё одна ступень моего взросления, была преодолена. Сколько ещё их будет?

 

Не успев отдышаться после госэкзаменов, я приступила к занятиям в школе разведки, по индивидуальной программе. Учиться было легко и интересно.

 

 Но особенно мне нравились занятия по сверхтонкому восприятию мыслей собеседника. Не вдаваясь в подробности, скажу, что эти новые знания о природе энергетических полей человека, очень мне в дальнейшем помогло. Люди становились для меня интересными, даже без бесед с ними.

 

 Я с удовольствием отмечала, что иногда мне удавалось видеть “ауру”  людей. Иногда ярко голубую, иногда как свет солнца. При определённой концентрации сознания, было интересно видеть, изменение энергетических полей, окутывающих человека, как едва заметный серый дым.

 

 В такие моменты становилось радостно, от осознания мощи и загадочности человеческой личности. Её способности, создавать не только собственный энергетический потенциал, но и его способность связываться с полем другого человека, улавливать энергию из космоса.

 

Эти занятия, приоткрывали тайну Божественной природы человека, огромного потенциала возможностей, которые мы трагично используем минимально в каждодневной жизни, а некоторые из нас, так и оставляют их в себе, не тронутыми до конца жизни.

 

Мои встречи со специалистами, помогли мне понять такие тонкости во взаимоотношениях людей, которые до сих пор для меня были закрыты. Человек открыт для считывания с него любой информации.

 

Многое можно понять о человеке, если смотреть ему прямо в глаза. То же, если понимать язык жестов, положение рук и ног, как человек сидит, стоит, как он разговаривает.

 

Новые знания меня просто оглушали. Вот, например!

 

О том, что все люди без исключения, созданы единым Творцом, говорит диаметр радужной оболочки глаз. У всех она ровна десяти миллиметрам, плюс минус чуть-чуть. Даже маленькие дети, сразу рождаются, с этой печатью единого Творца.

 

А загадка сна?

 

Почему человеку отведено жить активно, только две трети времени суток, а третья отдаётся сну. Что происходит во сне, какой обмен информацией осуществляется в это время, что считывается с мозга, и что записывается в подсознание, учёным пока знать не дано!

 

 Более того, человек наказывается, если он пытается нарушить этот закон. Попробуйте не спать несколько дней! От таких попыток, можно так расшатать нервную систему, что болезни, не залечат и лучшие врачи. А особенно упрямых, просто ожидает смерть от истощения организма. Нельзя нарушать закон, установленный для всего человечества! 

 

Эти и другие знания, легко укладывались в моей голове, приспособленной к их восприятию воспитанием бабушки, и информацией из огромного количества книг, которые я жадно читала.

 

На этом фоне новых познаний, учёба в финансовом институте, да ещё под воздействием методик Михаила Абрамовича Старосельского, давало мне возможность видеть в деньгах некий инструментарий воздействия на людей.

 

 Мне уже давно стало понятно, что деньги это не плод человеческого изобретения. Это инструментарий, введённый на земле в человеческий обиход для того, чтобы люди совершали поступки.

 

Кусочек денежной бумажки с картинками и цифрами, сам по себе ничего не стоит. Но при его предъявлении он обладает магией на право получения, части овеществлённого труда других людей: еды, одежды, обуви, телевизора, автомобиля.

 

Эта бумажечка имеет абстрактный характер своей принадлежности разным людям. Ею может обладать и бездельник, и трудяга, мерзавец и честнейший человек. А вот чтобы её получить, надо совершать поступки - можно её честно заработать, а можно хитростью или обманом, ею завладеть.

 

Становится понятно, какие поступки совершил человек, чтобы эту бумажечку получить. Поступки бывают, следовательно, хорошие или плохие. Именно по поступкам, судят о человеке.

 

 Иной может быть начитанным, красиво говорить, а поступки совершать подленькие. Люди, рано или поздно, дают человеку точную оценку и характеристику, а исходя из этого, строят свои с ним отношения. В результате один садиться в тюрьму, а другой восходит на вершину славы.

 

Таким образом, деньги помогают человечеству делить все поступки на хорошие и плохие. А большие массы перемещающихся денег по земле, обогащают страны, или на оборот. Денежные потоки, заставляют совершать поступки уже самих правителей. А правители в свою очередь, воздействуют через государственные банки, на судьбы жителей своей страны.

 

Мне постепенно становилось понятно, что управление денежными потоками на земле, подчиняются этим простым законам: люди совершают собственные поступки, а через это заставлять других, поступать в соответствии со своей совестью.

 

То есть строится целая цепь поступков, которые делятся на хорошие или плохие. При этом если в одном месте собирается много денег, значит, в другом месте их стало меньше.

 

Результатом такого понимания стало то, что сухие цифры финансового баланса - дебет-кредит, стали для меня приобретать свою живительную сущность причин бедности и богатства. При этом всё можно было привязать к конкретным судьбам людей, и стран.

 

С Фрицем мы общались очень часто. Он мне постоянно звонил, осыпал письмами и открытками. Разговор с ним надо было поддерживать, а на письма отвечать. К моему удивлению, всё это мне не надоедало. Я даже начинала беспокоиться, если он не звонил.

 

Но самым интересным было то, что постепенно к нашим разговорам по телефону с Фрицем стал подсоединяться и Отто. Каждый раз, он под всяким предлогом подзывал маму. А затем и вовсе стал звонить прямо ей.

 

Я целыми днями отсутствовал дома, и не знала об этих переговорах. Только однажды, прихворнув и отлеживаясь в постели дома, этот секрет открылся. Днём раздался междугородний звонок, и мама долго с кем-то разговаривала в своей комнате.

 

- Мам, это что бабушка звонила?

- Нет, это так... - засмущалась мама

- А кто же это? - подозрительно спрашивала я, добиваясь правды.

- Ну, Отто звонил, - заливаясь краской стыда, смущённо сказала мама.

 

- Значит, ты с ним поддерживаешь связь?

- Он мне звонит... иногда, - мама уже оправилась от смущения. Если тайное становилось явным, прятаться было бессмысленно.

- И что же теперь будет? - я смотрела на маму, ожидая ответа по существу.

- Да, не знаю я, - пыталась опять скрыться в мутной водичке мама - Звонит и всё тут! Не могу же я ему запретить.

 

- А Фрида, а Фриц, ты об этом думаешь? Что они об всём этом думают.

- Знаешь, дочь, а мне наплевать, что думает его жена, - озлилась мама - Пусть за мужем лучше ухаживает, тогда и он не будет смотреть в сторону. А ей бы и самой в первую очередь, надо последить за своим поведением.

- Это тебе Отто нажаловался?

 

- И Отто, то же! Фрида, почти не скрываясь, бегает к молоденьким любовникам. Она и мне намекала, что сбросила бы десяток годков, чтобы выглядеть помоложе. Целлюлит, видишь ли, портит её фигуру! Боится, что у знакомых мальчиков будет плохое впечатление! Карга она старая! - мама вошла в раж критики соперницы, совсем не скрывая от меня свои чувства.

 

- И всё же мамочка, веди себя поосмотрительней, - попросила я, понимая всю безнадёжность этой просьбы - А Отто тебе очень нравится?

 

- Знаешь Людочка, за мной так давно не ухаживали настоящие мужчины! На этом он меня и поймал. А потом, он такой несчастный, - мама спохватилась - Это мне тётя Рената рассказывала, да и ты знаешь. Жалко мне его. Крепкий мужик, с плохим тылом. В тылу всё время затаившаяся Фрида, со своим контрольным пакетом акций.

 

 А у Отто такие грандиозные планы! Хорошо ещё, что всё смягчает сын. А то, что он влюблён в тебя, Фриду делает мягче. И знаешь? Пожалуй, она ничего не имеет против романа Отто со мной! - сообщив мне эту новость, мама испуганно ожидала моей реакции.

 

- Ничего себе семейка. Да и мы с тобой, не лучше. Фриц за мной ухаживает, а папа за моей мамой, которая его жалеет и хочет увести от жены. Между прочим, жена Отто - мама Фрица. Сумасшедшая головоломка. Голова просто кругом идет! - жалобно простонала я.

 

А тут ещё бабушка Рената подлила масла в огонь. Она почти в открытую поддерживала маму. Обещала ей свою поддержку и защиту, на всякий случай. Намекнула, что Отто ей нравится, и она хочет ему счастья.

 

При этом она всё время убеждала маму, что она теперь богатая женщина, и сможет помочь Отто, если Фрида его выгонит из банка и из дома. Накал страстей этой мелодрамы в двух семьях, становился уже мной не контролируемым. Это меня беспокоило, и я решила всё рассказать ЭСИ.

 

- Так, значит у мамы любовная интрижка с папой Фрица? Да, девушки, задали вы мне работу. И что теперь делать.

- Я не знаю! Но вообще-то это не “интрижка”, - я неожиданно для себя встала на сторону мамы, защищая её честь и достоинство - Это похоже на любовь немолодых людей, которые отдают себе отчёт в том, что они совершают.

 

- А раз так, что мы можем поделать? Да, ничего. Сидеть и смотреть на развитие событий.

- Тут ещё бабушка, поддерживает племянницу. Обещает ей помочь, в критическом развитии событий. Всё время  намекает, что мама со своим состоянием, вполне может заменить Фриду в тылу у Отто.

 

- А это уже интересно. Тогда тем более, не будем мешать двум влюблённым голубкам, не первой свежести, правда.

- Положим, мама, как женщина, ещё очень даже ничего, - я уже активно защищала маму.

- Это правда, Людмила, - извинялся ЭСИ - Я не хотел её обидеть, да и Отто тоже.

 

Так и было решено - пустить всё на самотёк. Потом будет видно, что из этого получится. При необходимости, Сергей Иванович, обещал “подкорректировать” ход событий. Успокоенная этим, я перестала вздрагивать, при каждом звонке из Германии. Теперь я стала вздрагивать от шума ссор мамы с отчимом.

 

Вил Ролленович, при всей его внешней отстранённостью от жизни семьи, оказывается, интересовался не только своей возлюбленной педиатрией. Его насторожило то, что мама перестала его как мужа пускать в свою постель.

 

 Сначала она ссылалась на женские недомогания, а потом и вовсе ему просто сказала - нет и всё тут! Для супругов в их возрасте это вроде бы должно было выглядеть естественно, но не для отчима. За этим маминым “нет” он почувствовал, что-то более опасное для себя.

 

 И начал выяснять “отношения”. Эти выяснения переходили в ссоры с взаимными обвинениями. Оказалось, что маме есть, что напомнить мужу, про его многолетней давности «левые» прогулки. Вил стал вспоминать что-то про маму и упрекать её этим. И поехало, и понеслось. Разбирать эти супружеские ссоры прилюдно не интересно.

 

Всё было похоже на то, что семья мамы неумолимо катится к распаду. Чтобы не усугублять этот распад разделом имущества, мама начала через подружек организовывать нашу жизнь, отдельно от Ролленыча. Она выбрала очень дорогой кооператив, в котором строительство дома заканчивалось в ближайшее время.

 

Мама внесла деньги за пяти-комнатную квартиру, оставалось только дождаться сдачи дома в эксплуатацию. Узнав про это Вил, прямо остервенел в своей злобе. Он врезал замки во все двери квартиры. В результате, мы с мамой оказались в одной комнате.

 

 Кухня, туалет и ванна, была нам благосклонно предоставлена для пользования. Мы и не стали особенно спорить. В свою очередь, мама ответила своим демаршем и отнесла заявление о разводе.

 

 Детей совместных у них с Вилом не было, так что вскоре мы стали жить под одной крышей, с чужим для нас человеком. После развода Вил, как-то успокоился. Понял, что мама не претендует на его жильё. Это сгладило наши соседские отношения в этой, в миг ставшей коммунальной квартире.

 

Теперь он с утра до вечера, пропадал в больнице, я целыми днями училась. Мама опять вернулась к своим подружкам и заработкам, только теперь ездила к своим клиенткам на дом. Когда я намекала ей на денежное состояние, которое Рената обещала оставить ей в наследство, мама отвечала, что занимается она украшательством клиенток из любви к искусству и чтобы было не скучно. Так мы с ней и жили. Каждая со своими интересами!

 

Ближе к весне, Фриц стал говорить со мной о начале реализации папиного проекта. В нём должны были участвовать пять наших строительных министерств. В основу, предлагалось взять новую, только что разработанную модель автобетононасоса.

 

С немецкой стороны, в партнёры предлагалась баварская фирма. Специалисты этой фирмы провели маркетинг и пришли к выводу, что попасть на советский рынок со своей продукцией можно не готовыми машинами, а путем специализации в совместном производстве узлов, деталей к бетононасосу фирмы и русского предприятия.

 

 Из взаимно поставляемых деталей, каждый партёр у себя в стране, собирал готовый насос, и самостоятельно его продавал. Насос устанавливался на шасси грузового автомобиля - в Германии на шасси “Мерседес”, а в России на шасси МАЗ.

 

Взаимные поставки, должны быть сбалансированы по стоимости, поэтому и не требовались специальные валютные расходы для русских заводов. То есть каждый партнёр закупал необходимые материалы у себя в стране, за национальную валюту.

 

 Русский партёр экономил на закупках немецкой гидравлики, которая пока у нас в стране не производилась, а немецкая фирма - на зарплате своим рабочим и закупке российских деталей. Я, конечно же, понимала в этом проекте не всё. Вернее  - ничего. Но Фриц так упорно и подробно, рассказывал мне по телефону, что я невольно стала запоминать некоторые детали проекта.

 

Когда мне уже стало не в моготу от этих подробностей, я позвонила ЭСИ и попросила “пощады”.

 

- Я ничего не понимаю в этом грандиозном проекте папы Отто. Фриц меня всё время донимает подробностями, а я не могу даже слова к месту вставить. Самое неприятное, что они не могут найти у нас в стране партнёра, который хотел бы подписать такой договор. Пытаются сами. Наше Торгпредство в Кёльне шлёт письма в Министерство внешней торговли, но и те ничем не могут помочь – нет практики таких отношений.

 

- Вот ведь какая у нас бюрократия. Иностранцы предлагают интереснейший проект, а мы не можем найти партнёра. Вы хоть понимаете, о какой технике идёт разговор.

- Он мне про какой-то бетон монолитный всё время говорит, но я не понимаю.

 

- Монолитный бетон нужен для строительства атомных электростанций, ракетных полигонов, гидроэлектростанций. Монолитная конструкция является самой надёжной для таких конструкций. Наши строители не могут обеспечить непрерывную подачу бетона – таскают бетон в вёдрах.

 

 А вот немецкая конструкция автобетононасоса поможет заливать бетон в формы самым экономичным способом. Фактически для наших строителей это означает революцию в технологии. Понимаете теперь какой Отто умница. Он уже понял, что наши строители эту технологию применить не могут, потому что Правительство им денег не даёт. Вот папа Фрица и придумал, как обойти традиционное русское безденежье.

 

- Но ведь всё что вы перечислили, касается электрификации и обороноспособности. Почему же нашим строителям не дают денег?

 

- Вот вы девочка и коснулась вопроса, который нам всем не понятен. Страна богатейшая. Полно нефти, газа, леса, угля, продавай и вкладывай деньги в развитие экономики. И ведь продаём. Но куда полученные деньги исчезают, никто ответить не может.

 

 И это при плановой экономике, - ЭСИ разнервничался, и чтобы успокоится, стал ходить по кабинету - Ну, хорошо, часть валюты разворовали, в бестолковости этой экономики, но это мизер. А где же вся валюта от экспорта?. Никто толком ответить не может. Нет и всё тут, разводят только руками, сами удивляются.

 

- Не понимаю Сергей Иванович. У нас же плановая экономика. В левой руке валюта от экспорта, а в правой валюта на закупки машин и оборудования для развития экономики. Развивай экономику и люди в стране будут жить хорошо. А?

 

- Вот! Даже вы понимаете как должно быть, ещё только учась в финансовом институте. И я понимаю, не обладая особыми экономическими знаниям. Почему же этого не понимают наши правители, уму не постижимо! - ЭСИ сдержанно засмеялся - Еле выпутался из этих “понимаю”.

 

Я слушала очень квалифицированную критику правительства нашей страны из уст её охраны – сотрудника КГБ. Получается, что охранник критикует хозяина? Это для меня было уже новым. При всей моей инфантильности в хозяйственной жизни, даже я стала понимать, что в построении правильной политики власти к жизни своего народа у нас в стране, что-то не так.

 

“Если собака кидается на хозяина, жди беды в этом доме. Я уже тогда стала беспокоится, что в стране подспудно идут какие-то важные процессы. Стены кухонь на квартирах раскалялись от критики людей, не довольных состоянием и качеством своей жизни. Экономика, задавленная военными заказами, работала всё хуже и хуже. По всему чувствовалось приближение “российской смуты”, обстановка накалялась. Внутри население кипело, а на поверхности пока всё было спокойно».

.

Многотысячные делегаты партийных съездов, докладывали на трибунах сами себе - всё идёт хорошо! В коридорах этих съездов, им за этот восторг, вручали подарки - “офицерские” часы и меховые шапки ушанки. От подарков энтузиазм делегатов поднимался ещё выше, и они хлопали так громко, что тихих голосов “Остановитесь, что вы делаете, куда ведёте страну?!”, слышать никто не хотел.

 

 Я ещё девчонка и то чувствовала приближение каких-то страшных событий, но предвидеть того, что произойдёт на самом деле, не могла представить и в страшном сне” - и опять женщина приподнялась с дивана, нервно обхватила себя, постояла молча у окна и продолжала рассказ.

 

- Сделаем так, - сказал ЭСИ - Я пройдусь по своим знакомым, посоветуемся, что-нибудь решим.

- А я тогда Фрицу скажу, куда надо обратиться?

 

- Ни в коем случае! Вы у нас студентка, мамина дочка, ни сном, ни духом не понимаете в этих насосах для бетона. Зачем они вам. Нет, всё будет не так, это я беру на себя. Продолжайте копаться в своих чувствах - вы и мама. Это женщинам очень идёт.

 

- Не нравиться мне Сергей Иванович, что вы меня всё на кухню отправляете к ложкам да поварёшкам. Я уже по вашей индивидуальной программе обучения, готова и на большее! - сварливо забеспокоилась я.

 

Почему этот мужчина недооценивает меня, почему всё норовит отодвинуть в сторону. А мне так хочется, чтобы он мной восхищался, приметил мою не броскую красоту и очарование. И вообще, почему он в меня ещё не влюбился? От этой неожиданной мысли, я даже подскочила на стуле.

 

 Не хватало ещё, чтобы он прочитал с меня эту информацию. Но в голове стоял туман, на душе было не спокойно. Меня переполняла такая нежность к этому мужчине, что я безвольно махнула рукой - а пусть его считывает! 

 

И как по моей команде, ЭСИ удивлённо воззрился на меня. Он даже подошёл по ближе, наклонился, рассматривая моё лицо, а потом как-то странно усмехнулся и погрозил мне пальцем:

 

- Вы что это задумали мадемуазель? Хотите вывести старого жеребца из конюшни, взнуздать и поскакать в «зелёные поля»? Не выйдет! Не сметь нарушать мой покой!

- А что это вы тут раскомандовались, - я нарочито возмущенно нахмурила бровки и неожиданно улыбнулась кокетливо - А вы знаете разницу между конём и жеребцом! Похвально! Значит для вас ещё не всё потеряно... да и для меня то же!

 

“Вот ты и объяснилась с мужиком. Он ведь сразу понял, куда ты гнёшь! Подумай только зачем тебе это надо! Да и ему то же! Кстати, а он женат? Хоть это выясни про него, а потом лезь к нему в душу! Ой, девка не к добру ты затеяла эти игры!”

 

 

 

 

 

Часть 2 глава 7

Всё спуталось в доме Облонских.

Поездка во Францию

 

 

 

Я ехала домой, в полной растерянности. Я начала делать реверансы в сторону очень взрослого мужчины. А ведь про него ничегошеньки не знаю. Даже не знала, женат он или нет, есть ли у него дети? Как так можно, видя его только внешне, бросаться к нему на шею. А я ещё маму критиковала за её «шашни» с Отто.

 

“Больно ты строга к остальным, но не к себе!” - это была правда.

 

 Как просто мы разводим чужую беду, пока собственная не коснулась лично тебя. А тогда, свою беду и возами не увезу! Так и вспомнилась Фрося, со своими  кухонными нравоучениями. Только теперь я стала понимать, всю глубинную мудрость этой простой женщины. Я ещё долго в своей жизни буду вспоминать её простые житейские советы – «Как жить?». Мудрые они в своей простоте, и правильные.

 

Когда я вошла к нам в квартиру, то удивилась кавардаку, который царил вокруг. В центре всего этого сидела мама, заворачивая статуэтки слоников в газету.

- Что происходит, мама?

- А ничего не происходит. Просто на днях мы переезжаем с тобой в нашу новую квартиру.

 

- Ура, мамочка! Наконец-то можно будет бегать по квартире в трусиках! - веселилась я.

- Хорошо ещё, что в трусиках, бесстыжая! - мама сделала строгое лицо, но потом заулыбалась радостно - Как я устала от всего этого! - и она обвела глазами вмиг ставшую  постылой, квартиру её второго мужа.

 

- Скажи лучше спасибо, и будь благодарной. Ведь это он вытащил тебя из глухомани и поселил у себя! Нет, ему надо сказать спасибо и быть благодарной.

- Ты права, доченька. Но как много я за это заплатила душевных сил... - мама задумчиво смотрела в пространство.

 

Переезд прошёл быстро. Оказывается мама, всё уже организовала, для того, чтобы новая квартира, сразу же обрела, обжитой вид. Я только ахала от удивления, при виде новой мебели, люстр, ковров, полочек, вазочек, и другой ерунды, которая сопровождает жизнь современных людей.

 

 А в этой  квартире, поселились две женщины, что придавало нашему жилью, несколько будуарный оттенок. Тут и там, мама расставила кресла, низенькие столики, диваны. В результате, можно было рассаживать гостей в группы по интересам, с комфортом.

 

Мне была выделена спальня и маленькая комнатка под кабинет, где было очень удобно заниматься с профессором Старосельским. Мама, заняла то же две комнаты, под спальню и косметический кабинет. Там, всё пространство одной стены, занимало зеркало, а всё остальное было уставлено баночками с кремами, тенями, тушами для ресниц и бровей.

 

Здесь мама и “колдовала” над лицами своих клиенток и приятельниц, превращая их в красавиц. До первого утреннего умывания лица, правда. Но такая счастливица была рада-радёшенька, побыть красавицей, хотя бы до утра. Мамины клиентки, женщины были опытные, и успевали использовать это “тайное оружие”, для очарования мужчин, по полной программе, до утреннего туалета.

 

Я, инициативно, включила в программу “шпионской” подготовки, изучение “тайн грима” для своего лица. С помощью мамы, я научилась “работать” гримёром так, что в зеркале отражались лица, красавиц и уродин, аристократок и пьяниц, молоденького мальчика и старухи.

 

Особенно мне удавался грим мальчишки. Мне нравилось перед зеркалом изображать из себя того нашего уличного “атамана”, который после моего “лечения” его раненых ягодиц, наградил меня тайным поцелуем за сараем.

 

У меня хватало терпения, подбирать под каждую свою маску “грима”, мимику лица, движение рук и ног, позы и движения. Всё это настолько напоминало игру “в театр”, что я вообще смотрела на всю мою подготовку стать агентом разведки, как игру в “казаки-разбойники”.

 

Но превращать серьёзную операцию с моим участием, имеющую важное  государственное значение в детскую игру, мне не давал ЭСИ. Он совершенно серьёзно периодически меня экзаменовал, по каждому из “предметов”, владеть которыми меня обучали.

 

 Если у меня что-то не получалось, он устраивал мне настоящую словесную “трёпку”. При этом, он употреблял слово “театр”, как слово постыдное. Мне после этих его нотаций становилось стыдно. Приходилось снова и снова отрабатывать то, что у меня не получалось.

 

 Если Сергей Иванович считал, что переэкзаменовка прошла удачно он не хвалил меня, а говорил - “Вот это, вполне профессионально!”. Так я поняла, что слово “профессионально”, является синонимом “отлично”.

 

Под влиянием ЭСИ, из моей жизни и  лексикона постепенно стали исчезать оттенки иронии к “школе”, в которой я училась. Более того, я стала стремиться всё делать так, чтобы услышать от ЭСИ – «Вполне “профессионально”!

 

Незаметно, зима стала приближаться к концу. И вот тут-то, Фриц и вспомнил своё приглашение, покататься на горных лыжах во французских Альпах.

 

- Мила, я уже всё приготовил, для нашего приезда на горнолыжный курорт, под Греноблем! В феврале, там прекрасная погода. Солнце греет немилосердно, а кататься одно удовольствие.

- Фриц, но я живу не в Германии. В нашей стране совсем другие порядки, выезда за границу. Мне надо всё успеть организовать. Да, ты не забыл, что со мной едет мама? - забеспокоилась я за свою безопасность.

 

- Я всё помню, не беспокойся.

- Эту поездку, мы с мамой оплачиваем самостоятельно. Я не слышу ответа?!

- Если ты настаиваешь... - Фриц явно мялся, понимая, что я полностью ускользаю, из его рук.

 

 Ему не нравилась наша с мамой финансовая самостоятельность, что лишало его преимуществ, - Я не возражаю, хотя... это ведь я тебя приглашал, а значит, плачу я!

 

- Давай Фриц, не будем спорить. Я летом заработала очень приличную сумму “стипендии”, как думаешь, хватит?

- О. ещё как хватит! - в голосе Фрица, явно слышались нотки финансиста - Я высылаю в Посольство, все необходимые документы! Здесь у тебя нет возражений?

 

Я не возражала, но у меня были большие сомнения, как на это посмотрит ЭСИ? Но он на это посмотрел с энтузиазмом.

- Мне эта идея очень нравится. Молодого человека нужно поощрять. Конечно же, повидайтесь с ним в условиях горнолыжного курорта. Не забудьте попрактиковаться в специальных знаниях.

 

 А самое главное, укрепляйте здоровье. Очень, как бывший спортсмен, вам по-хорошему завидую. Зимний спорт в горах, да ещё на лыжах, мечтать только об этом можно. Вы ведь первый раз на лыжи встанете?

 

- Я ведь человек южный. В Москве, научилась ходить на равнинных лыжах. Но с горными - встречусь первый раз.

- Это замечательный спорт, но он требует хорошей экипировки. Кроме лыж, будьте внимательны к ботинкам, а самое главное, чтобы крепления были хорошо отрегулированы.

 

Заставьте Фрица, лично проследить, чтобы крепления отстёгивались, в расчёте на “новичка”. Это очень важно! Вы нам нужны здоровенькая, на крепких ножках... ну и конечно красивой, - при последних словах, ЭСИ так засмущался, что мне его даже жалко стало.

 

- Не беспокойтесь дорогой “шеф”. Ваша “ученица”, приняла к сведению рекомендации!

- Не к сведению, а к исполнению! - сделал грозный взгляд ЭСИ.

 

И опять он осенил меня крестным православным знаменем. Теперь уже мне это не казалось “экзотикой”!

Маме пришлось поднять на ноги всех “подружек” и своих влиятельных клиенток, чтобы экипировать нас горнолыжными костюмами. Единственное, что мог предложить тогда “чёрный рынок”, это синтетические костюмы польского производства.

 

“Нет”, сказала мама. Нам это не подходит. В результате, маме удалось, с помощью жены, очень высокопоставленного начальника из парт-аппарата, попасть в Торгово-промышленную палату на выставку “Лучших образцов товаров ширпотреба”.

 

В своё время, правительство старалось информировать отечественных производителей, о новейших моделях одежды, обуви, и другой массы ширпотреба. Для этих целей, в государственном плане, предусматривались приличные валютные средства, для закупки таких образцов.

 

Делалось это так. Небольшая делегация Минторга, приезжала в какую-нибудь страну - Францию, Германию, Италию. Торговое представительство СССР в этой стране прикрепляло к этой делегации своих представителей. Торгпредство, также советовало чиновникам Минторга, с какой местной фирмой, надо заключить контракт, для обеспечения этой закупки.

 

 Задача была проста. Надо было сделать закупки в магазинах трёх уровней: очень дорогих, средних и рассчитанных на не очень состоятельных покупателей. Обычно для этих целей, выделялся миллион: франков, долларов, фунтов, лир. 

 

Вся командировка, была очень короткой. Делегация обычно работала неделю. Каждый день происходил “набег” делегации на рекомендованный крупный магазин. Процессия двигалась по залам во главе с руководителем от Минторга.

 

Он быстро шёл вдоль прилавков и тыкал пальцем в товары - Вот это! Тут же два-три экземпляра, продавцы укладывали в тележки. И так по всем этажам, вдоль всех прилавков. Всё это очень быстро, упаковывалось, переписывалось, просчитывались суммы и затем “общей кучей” прибывало в Москву.

 

Если женщины думают, что потратить миллион в четыре-пять дней, очень легко! «Таки нет» - как говорят в Одессе - очень сильно надо дамочки попотеть!

 

Попробуйте только представить – купить не квартиры, дома, автомобили, нет. Надо набрать: кофточки, сумочки, пальто, чулки, чемоданы... представляете!

 

Весь этот набор образцов, в закрытом зале Торговой палаты СССР выставлялся на обозрение, думаете кому? А вот и нет!

 

Не директорам обувных, трикотажных и других фабрик, нет? Правильно! Жёнам, по ранжиру высоких партийных и правительственных должностей их мужей.

 

Сначала с выставки снимали «пенки» родственники самого высшего руководства страны...и так далее по очереди. Нас с мамой включили, где-то в середину очереди “просмотра”.

 

 А вообще-то можно было идти и в конце. Спортивной одеждой жёны, дочки, сыновья для горнолыжного спорта, не интересовался никто! На этой выставке мы и экипировались. Когда попытались заплатить в кассу, устроившая это действо высокопоставленная жена, сказала:

 

- Девочки, вы что? Да, ведь это копейки. Это же выставка. Её образцы давно уценены как экземпляры, которые смотрели и трогали. Значит цена им три, максимум пять рублей! За всё про всё, мне насчитали сто рублей, я и заплатила их уже давно. 

 

- Но почему так дёшево. Спекулянты, с меня бы взяли бы в триста раз дороже. И потом, они же в целлофане, обёртка даже не повреждена.

 

После бездумного разбазаривания средств, которые я видела в комсомольской школе, для коммунистов и комсомольцев Франции, меня уже, такая дешевизна валютных товаров не удивляла. Верхние эшелоны власти СССР, не стеснялись обувать и одевать домочадцев, по смехотворно низкой стоимости.

 

Помните закон денег? Если деньги где-то прибывают, то в другом месте они исчезают! Понятно я думаю всем!

 

“Все эти шалости “верховной власти” страны, постепенно становились достоянием широких слоёв населения - сначала интеллигенции, а потом и других. Страна гудела возмущением… но по кухням. Под спокойной пенной поверхностью - “тиш-благодать”, в стране сначала внизу, затем в центре, а потом и выше зрела “русская смута”.

 

 Не мог уже сдерживать своё возмущение и ЭСИ! Я только догадывалась, как ему тяжело совмещать в себе одновременно качества полицейского и бунтаря против хозяина. Постепенно до меня стало доходить, что отсиживаться в кустах мне не придётся.” - женщина на кухне оглядела всех, задорно улыбнулась и продолжала.

 

Молодость брала своё и я особенно не задумывалась тогда на выставке. Я радовалась как молодая козочка, прыгая на капустной грядке. Когда надела комбинезон, курточку, с пушистым капюшоном, очень я себе понравилась. Кокетливую шапочку, я надвигала на самые брови, а глаза прикрывала удивительными очки, защищающих от ветра, снега и солнца.

 

Особенно мне нравились ботинки. Высокие, красивые, с четырьмя клипсами, они намертво схватывали ногу в лодыжке. Не хватало только лыж. Мама позвонила в Германию и бабушка Рената, обещала отправить прямо в гостиницу курорта две пары лыж на наше имя. Оказывается Фриц успел прочитать ей целую лекцию об опасности пользования горнолыжным оборудованием, взятым на прокат.

 

- Ботинки, должны привыкать к своему владельцу, к его форме ноги. Особенно важно, правильная регулировка креплений ботинка к лыже. Здесь важен вес владельца, его рост, различная степень умелости в катании.

- Фриц, я вас очень прошу, проследите за тем, чтобы всё было как надо, - беспокоилась бабушка о целости наших ног, да и остальных частей наших «драгоценных» тел.

 

Фриц обещал ей клятвенно сберечь в целости и сохранности наши тела. Только после этого бабушка Рената успокоилась, но на всякий случай, приготовилась арендовать санитарный самолёт.

 

Самолёт из Москвы мягко приземлился во Французском аэропорту “Ля Бурже”. Вся наша горнолыжная экипировка, была аккуратно упакована в неподъёмный баул. Кроме того, в чемоданах мы везли массу туалетов и других мелочей, без которых женщина не может обходиться даже на склоне горы.

 

Мы уже приглядывали носильщика, когда к нашему удивлению, багажный транспортёр остановился с нашими чемоданами, но без баула. Мы в растерянности стояли, не зная, что делать.

 

- У моих дам проблемы? - к нам спешил шеф по багажу пассажиров - Не прибыл ваш багаж? Не волнуйтесь, прошу в мой офис, сейчас разберёмся.

Видя, что у нас возникли трудности, через погранзону и таможенников, к нам уже спешил Фриц.

 

Процедура поиска баула, заняла много времени. Мы просматривали сначала таблицы, с множеством моделей чемоданов, сумок, портфелей. Ни одна картинка, и близко не походила, на бесформенное нечто, в которое мы упаковали тяжеленные ботинки и костюмы.

 

Пришлось взять в руки карандаш, и неумело нарисовать что-то похожее, на пропавший баул. Французы дотошно спрашивали, какого он цвета. Опять мы рылись в таблицах – «Что-то вроде этого!». Шеф по багажу любезно угощал нас кофе и водичкой. Но настроение было испорчено у нас, но не у Фрица.

 

Он сиял лучезарной улыбкой, пытался шутить, успокаивал, рассказывая массу забавных случаев, потери багажа на авиарейсах у своих приятелей. Все наши переживания кончились просто.

 

- Мсье, шеф по багажу! - чётко выговаривая французские слова, давал указания Фриц - У нас билеты на экспресс до Гренобля. Вот адрес отеля в горах, фамилии моих дам и моя. Прошу, доставить утерянный вами груз, как только его разыщете.

 

- А как же мы поедем без ботинок и костюмов? - расстроилась мама.

- Нет проблем мадам! - вдруг вмешался француз - Вы едете на очень модный курорт, я там бывал, но не жил - очень дорого. Уверяю вас, что там вы сможете купить всё, что не долетело из России вместе с вами.

 

- Вот видите как всё просто. Только, мсье, учтите, что ваш аэропорт возместите моим пассажирам неудобства, связанные с потерей багажа. В этот чемодан мои дамы уложили все туалетные и ночные принадлежности.

 

- О, мсье, конечно, конечно! Сейчас мы вручим дамам, всё необходимое на первый случай. А если не найдём багаж, то наша компания оплатит страховую сумму!

 

В кабинет уже деловито вносили новенькие несессеры, набитые шампунями, мылом, пастой для зубов, бритвами, пеной для бритья, и приличные пакеты. В них лежали пижамы, купальные халаты и красивые домашние туфли. Деловитая девушка, в кокетливой наколке, попросила каждую из нас расписаться в ведомости за определённую сумму во франках.

 

 После чего она ловко достала два конверта и протянула их нам - Это для покупки лёгкой верхней одежды. Здесь достаточно для приобретения блузки и нижнего белья! На первое время!

 

- Фриц, а зачем мне помазок для бритья? Бритву и пену, я ещё как-то приспособлю, а вот помазок...?

- Мила, у них стандартные наборы, так сказать, бесполые. Помазок можешь подарить мне.

 

Наше плохое настроение уже благополучно улетучилось. Видимо в авиакомпании сидели профессионалы, знающие как задобрить расстроенных утерей чемоданов пассажиров. Суммы в конвертах оказались, на наш взгляд внушительными!

 

- Уверен, что этот “баул” они найдут! Вопрос только когда? Бывает, что чемодан летает вокруг земного шара, по несколько раз! Не расстраивайтесь, ботинки и костюмы, купим прямо на курорте. Уверен, что лыжи, вас уже ждут, а это пятьдесят процентов стоимости всего горнолыжного оборудования.

 

Мы с мамой переглянулись. Знал бы этот жизнерадостный молодой человек, как нам всё пропавшее досталось. Дело было даже не в деньгах. Жаль было тех усилий, которые мы с мамой затратили, пока эту экипировку купили.

 

 Ну, да ладно. Не будем думать о плохом, мы уже с мамой улыбались, любовно поглаживая новенькие несессеры и пересчитывая деньги в конвертах. Пожалуй, утеря багажа - это нашему пассажиру выгодно!  

 

В Гренобль мы добрались уже вечером. На осмотр Парижа, оставили день перед отъездом. Единственно, что успели полюбоваться этим городом из окна автомобиля.

 

Автобус, набитый лыжниками двигался из Гренобля вверх по узенькому серпантину дороги. Шофер испанец, одетый в костюмную пару, с белоснежной рубашкой и галстуком, перед отъездом, обратился к пассажирам:

 

- Медам, мсье! Я вас очень прошу прекратить всякие разговоры, а особенно смех. Это условие надо строго соблюдать, когда мы поедем в горах. Эти места не любят шум, а ещё больше - смех! Я помолюсь Господу Богу, чтобы поездка прошла благополучно.

 

Многие из пассажиров, были не готовы к странностям местных водителей автобусов в горах, но так как в их руки они отдавали свои жизни, то сочли за благо помолчать. Пока мы ехали по равнине, гул голосов, заглушали звуки песен французских шансонье. Но перед началом дороги в горы, водитель музыку выключил, помолился, перекрестился и мы двинулись.

 

Водитель был прав - дорога была очень узкой и опасной. С одной стороны, мы притирались к скалам, а с другой был обрыв. Натужно гудя двигателем, автобус осторожно пробирался вверх. Особенно было страшно на поворотах.

 

 В один поворот мы сразу не вписались, и под сдержанный женский писк от страха, автобус пару раз пятился назад, а потом вперёд.  Поехали. Так продолжалось в течение часа. Вдруг водитель включил музыку, перекрестился, заулыбался и вдавил педаль газа, как говорится “в пол”. Мы неслись по заснеженной долине.

 

- Между прочим, высота уже около двух тысяч метров! Как вы себя чувствуете?

- Немного сердце колотиться, дышать стало и легче, и труднее. А так всё нормально, - информировали мы Фрица.

 

Курортное местечко для горнолыжного спорта сияло огнями витрин, весело мигали рекламные щиты, В окнах, за букетами цветов, уютно светили лампочки.

Гостиница оказалась маленькой, но очень уютной. В зале потрескивал дровами камин. Улыбающаяся женщина администратор, вежливо указала нам на наши номера.

 

- У моих дам проблема. Багаж, с ботинками и костюмами, авиакомпания где-то потеряла. Чем вы можете нам помочь?

 

- Нет проблем мсье-дам. Сейчас я позвоню! Между прочим, ваши лыжи, ждут вас в комнатах, - вежливо улыбалась администратор - Меня зовут Мари, я хозяйка этого пансиона. По всем вопросам обращайтесь ко мне. К вашему сведению: завтрак с 6 до 10; ленч с 12 до 14. К вечернему обеду и позднему ужину, мы будем готовить по вашим заказам, начиная с шести вечера.

 

В дверях нежно тренькнул колокольчик и перед нами предстал моложавый, загорелый мужчина. Он держал под мышкой толстенный каталог спортивной одежды.

Мама толкнула меня в бок, и, хихикая, сказала:

- Обязательно расскажу, Марии Ивановне, как в глуши вершин Альп, нас одевали в моднейшую одежду. Без всяких там Торговых палат, знакомых из Совета Министров, а тем более ЦК КПСС. Вот смеху-то будет!

 

- Положим, до вершин тут ещё далеко, но глухомань конечно страшная, - ехидничала я, обводя глазами прекрасно обставленную гостиную номера, мигающий экран телевизора, камин... и очень симпатичного француза.

 

 Как оказалось он выступил перед нами сразу в трёх ипостасях. Сначала он сказал, что у него маленький магазинчик спортивной одежды. Предложил выбрать костюмы для катания на горных лыжах, по нашему вкусу. Потом выяснилось, что он специально ждёт нас, чтобы подогнать крепления лыж под вес каждой из нас, рост и умение кататься.

 

 В заключении он сказал, что будет нашим тренером, завтра на склоне. Экипировку мы подобрали, после небольших шутливых препирательств с мамой и Фрицем. Всё остальное решили отложить на утро, так как валились с ног от усталости.

 

Утром я проснулась с ощущением, что я в раю. Комнату заливал солнечный свет. Под ним нежились цветы на подоконнике и на столе. А когда я глянула в окна, то ахнула от изумления. С крыши вдоль окон свешивались огромные сосульки.

 

Они были толщиной с руку, просвечивались лучами солнца и отбрасывали сказочные радужные блики. Общая картина была на столько чудесной, что я ахнул, приложила руки к лицу и замерла, как завороженная. Из этого состояния меня вывел осторожный стук в дверь. Это был Фриц.

 

- Мила, принесли ваши костюмы, не хотите ли примерить?

- Фриц, я в пижаме компании “Эйр Франс”, если вас не смущает, то входите, - пижама была очень кокетливой с цветочками и рюшечками. Но она меня неприлично обтягивала, и я решила накинуть ещё и халатик.

 

Он был то же очень кокетливый, а его голубой цвет очень шёл к моим глазам. Всё это я успела рассмотреть в огромное зеркало ванной, куда я забежала, быстро “сделать себе лицо”. Оглядев себя я пришла к выводу, что вид “вполне ничего” и с радостной улыбкой вышла навстречу к Фрицу.

 

По приезде во Францию, я стала допускать Фрица к своим щёчкам, куда он меня уже дважды и поцеловал.

- Фриц, миленький, какая тут красота! Я тебе так благодарна!

 

- Мила надо быстро примерить костюм, потом идти завтракать, потом регулировать лыжи, потом их хватать в руки и бежать к подъёмнику. Как программа? - Фриц испуганно смотрел на мою реакцию.

- Хочу всё и сразу - есть, одеваться, регулировать и кататься! - я не могла скрыть своего возбуждения и радостного настроения.

 

Когда мы с мамой, одевшись в новые костюмы, спустились к завтраку, Фриц ахнул.

- Мои дамы, не верю глазам! Где мама, а где дочка! Вот папа удивится!

- Какой папа? - насторожилась я.

 

- Ах, да. Я вам ещё не сказал, что через пару часов, - Фриц посмотрел на часы - Да именно через два часа, он будет здесь. Прилетит на вертолёте. Я то же хотел вас по воздуху доставить, но подумал, что автобус это будет экзотичнее.

- Бессовестный ты всё же Фриц. Заставил нас с мамой дрожать от страху. Да, а что это за прилёт сюда Отто? - спохватилась я, что не задала самый главный вопрос.

 

- Это решение папы! - Фриц развёл руки в сторону - Он прилетит, вот вы у него и поинтересуйтесь.

- Он один или с Фридой? - насторожилась мама.

- Поживем, увидим фрау Натали! - сказал загадочно Фриц.

 

“Девочки, что делается? Что будет, что будет! В такой красотище и романтике, мама не устоит. Как пить дать! Как на грех у неё месячные прошли перед самым отлётом. Не поможет и это, как тогда на пляже! Ай, да Отто, ну джигит! Примчался в такую даль!” - почти с гордостью за папу Фрица, подумала я.

 

Такие отчаянные мужские поступки, действуют на женщин безотказно, Они валятся, как маленькие соломенные снопики от восхищения эдакой удалью. Мама, конечно же, не была исключением! Ой, мама, что творится.

 

Своим внешним видом я осталась довольна. Лыжные брюки, как лосины, обтягивали бедра и икры. Высокий их пояс доходил до груди. Держалось это всё на широких помочах. Брючки были утыканы молниями, кармашками, какими-то значками.

 

 Затем одевалась жилетка, без рукавов, а сверху ещё и курточка с капюшоном. Весь ансамбль сидел как влитой, был очень удобный и тёплый. Я весело покрутилась перед Фрицем - Как, мол, нравлюсь? Конечно же, нравишься, моя дорогая! - был ответ.

 

Мама, по возрасту, выбрала себе свободный костюм, который тогда только, только входил в моду у спортсменов. В нём она выглядела очень молодо, а одежда выгодно подчёркивала мамины прелести. Фриц и её то же восхищённо одобрил. Общий итог его осмотра был таков:

 

- На лыжниц вы ещё не похожи, а на “горнопляжниц” - вполне!

Завтрак, как объяснил Фриц, был традиционным на всей территории Франции. Чашка кофе, слоёная булочка - рогалик, кусочек масла и джем. Всё! Как оказалось, легко и сытно.

 

Следующим пунктом, была подгонка крепления ботинок к лыжам. Наш вчерашний знакомый, Жак, возился с парой лыж, на которых уже были закреплены ботинки. Он вставил лыжи в какое-то приспособление, крепко их закрепил и включил компьютер.

 

Для начала он внёс в компьютер все наши с мамой данные: вес, рост, опыт катания, которого у нас просто не было. Поэтому в графу “мастерство” он записал, что-то похожее на русское значение “чайник”.

 

 На жаргоне опытных лыжников, это означает, что данный человек, ничего не смыслит в технике катания с гор. Установив всё это в компьютере, Жак стал регулировать крепления. Периодически, из приспособления выдвигался штырь, который давя на ботинок его отстёгивал, как при настоящем падении.

 

- Можете не беспокоится, мои дамы. При малейшем падении, лыжи будут отстёгиваться. Ножки ваши не пострадают. Эта регулировка, категорически необходима, чтобы избежать травм. Жду вас на подъёмнике, через пятнадцать минут.

- Вот эти целлофановые бумажки вешайте себе на шею, - сказал Фриц - это пропуск на все виды подъёмников.

 

- - Тут написано “Для подъема”, а как же мы будем спускаться? - забеспокоилась мама.

- Теоретически Натали, вы должны понимать так - “вверх”, вас поднимает подъемник, а “вниз” вы катитесь сами.

 

- Но я же не умею, - испуганно заверещала мама.

- Мам, а для чего у тебе есть “пятая точка”? И потом Жак обещал нас научить, как он сказал «без проблем!». Не “боись” мама. Давай вперёд на красный свет! Пошли покорять горные вершины Альп.

 

С шутками и прибаутками, с лыжами на плечах, осваивая одновременно ходьбу в негнущихся ботинках, наша компания двинулась к подъемнику. В десятке метров от нашего пансиона, в маленькой будочке сидела кассирша, а у входа к подъёмнику - стоял крепкий парень.

 

 Вверх по склону уходил вращающийся трос, с навешанными на него штангами - бугелями. Стоя на лыжах, вы уже начиная движение получаете в руку эту штангу, просовываете маленькую шляпку между ног и, оп-ля! - вас потащило на лыжах  вверх.

 

Не скажу, чтобы у нас с мамой всё получилось сразу, но потом мы к штанге приноровились, и всё пошло как по маслу. Первые дни мне казалось, что эта медленная езда вверх, и есть самое приятное в горнолыжном спорте. Можно было вертеть головой, осматривать окрестности. А смотреть было на что!

 

Крутые склоны, искрящийся снег, хвойные деревья в пушистом снежном обрамлении - красота! Но наверху, нас с мамой ожидал “наш мучитель” - тренер. Он быстро научил нас “плужить” - сдвигая носки лыж вместе, а концы на оборот раздвигая.

 

 Потом, перешёл к опасному эксперименту обучению езды, на параллельных лыжах. При этом он становился в десятке метров внизу, расставлял ноги пошире, и принимал на себя нас орущих и визжащих от страха.

 

 Мама Натали, взяла моду кричать очень смешно  по-русски - “Ой, мамочки!”. За что наш тренер Жак, так и обращался к ней посмеиваясь “Мадам, ой мамочки!”, то же по-русски.

Фриц, вежливо побыл с нами не долго, а потом мы его отпустили покататься и встретить папу Отто.

 

Научив нас кое-как держаться на лыжах, Жак потащил нас по склону ещё выше. Следующий подъёмник бы кресельный, на одного пассажира. Опытный Жак встал к пульту управления подъёмником и держал палец на кнопке “стоп”. В результате, для посадки каждой из нас, подъёмник останавливали дважды.

 

Терпеливый тренер поочерёдно выковыривал из снега и сидения, сначала меня, а потом и “Мадам, ой, мамочки!”. Обслуга подъёмника, страшно веселилась, глядя на процедуру “выковыривания”.

 

Мы с мамой то же старались хихикать, действуя по принципу - “Если не можешь сопротивляться, расслабься, и получай удовольствие!”. Насмехались над нами не обидно. Ребята тут насмотрелись всякого, а мы, видимо, были не самые трагичные фигуры, а просто две хорошенькие “горнопляжницы”.

 

За время нашего пребывания на склоне для катания, обслуга всех подъёмников знала этих двух русских девиц, имена которых были “Мадам, ой мамочки!”, а другой - “Мадемуазель Лю!”. Завидя нас, они дружески по русски приветствовали нас. Мы то же старались поддерживать в них этот энтузиазм - “русского влияния”.

 

 Вели себя просто, дружески и кокетливо, не зазнавались, как другие напыщенные американки, англичанки, итальянки. То есть “не выпендривались”, говоря на армавирском уличном жаргоне, В результате, мы со всеми перезнакомились и могли рассчитывать при случае на их дружескую поддержку.

 

Когда нас, уставших от новых впечатлений, падений, “выковыривания”, Жак аккуратно спустил к пансиону, у входа нас ждал величественный Отто. Он удобно расположился в шезлонге на открытой веранде, подставив лицо солнцу.

 

Перед ним на столике стоял стакан с виски, без льда. Увидев нас, он заулыбался и, раскинув руки в дружеском приветствии, двинулся на встречу. Вежливо подождал, пока Жак вынет нас из лыж, а потом радушно поцеловал нам ручки.

 

- Давайте присядем, отдохнём и погреемся на солнце. Что хотите выпить? 

Пить хотелось очень. Признаться, мы с мамой вспотели в тёплых костюмах. Не учли по неопытности, что солнце в горах очень тёплое. Снег, отражает ультрафиолет снизу. Кроме того, худо - бедно, но мы, при этом, активно двигались - на карачках, на “пятой точке”, а временами даже на лыжах. 

 

- Отто это такой сюрприз для нас, - вежливо начала я, воспользовавшись отсутствием мамы, которая, как я подозреваю, пошла проверить “лицо”, перед встречей с “душкой Отто”.

 

- Людмила, я не мог упустить случая, повидаться с вами и Натали. Столько месяцев прошло. У меня накопились к вам вопросы, - он сурово нахмурил брови, но потом рассмеялся - Просто я соскучился. Соскучился по человечески, - и Отто очень дружески прикрыл мою ладонь своей.

 

- А где же ваш сын, - заинтересовано спросила я, пытаясь скрыть не ловкость от такого очень интимного жеста. При этом на слово “сын” я сделала нажим, как бы отодвигая Отто от себя.

- Он меня встретил, помог разместиться в номере отеля. Я его отпустил кататься, для него каждая минута здесь дорога, - Отто говорил с теплотой в голосе - Он очень любит этот спорт. Как вы поживаете Людмила?

 

“Учусь на шпионку” - хотелось мне сказать, но проговорила в слух, совсем не это:

- Поздравьте меня Отто. Я досрочно окончила институт и получила диплом на право преподавания четырёх иностранных языков.

 

- Поздравляю! Вы умничка Людмила! Я сразу подметил у вас большие способности, и не ошибся! Что будете делать теперь?

- Теперь ничто мне не мешает, изучать законы финансовых потоков. Учусь на банкиршу.

 

- И станете ею, я уверен. Вы знаете Людмила, я давно слежу за историей вашей страны. Поразительно, как много ваша земля рожает талантливых и способных людей. И всё время поражаюсь, как такие люди в вашей стране недооцениваются. И знаете какой я сделал вывод - богатый человек, не очень дорожит своими деньгами.

 

Нет не так! Дорожит конечно, но не считает каждый пфенниг, как бедняк - на что я сегодня куплю хлеб! Такое отношение у вас в стране к талантам.

 

 А с другой стороны может предназначение вашей страны и есть в том, чтобы рожать таланты? Они должны потом разъезжаться по земле, чтобы нести с собой знания и культуру. Смотрите: Сикорский - талантливый конструктор летательных аппаратов в Америке.

 

 Он помог этой стране иметь прекрасное производство вертолётов. Композитор Рахманинов - жил и умер за границей. Шаляпин уехал во Францию. И масса других, в том числе  писателей, математиков, физиков, которые положили на алтарь науки, теории и производства, свой талант и знания в странах, где их приняли как эмигрантов.

 

В результате, масштаб мирового вклада русского интеллекта в отрасли многих стран, по достоинству ещё не оценён. Мы иностранцы, конечно же, стыдливо прячемся за спины собственных талантливых личностей. Но если копать глубоко, то в любой человеческой отрасли знаний, всегда будет обнаружен русский след.

 

- А Эйнштейн?

- Да, я и говорю об этом. Есть таланты и у нас. Но они исключения и подтверждают правила. Вот ещё, что меня удивляет. Вы не умеете собственные изобретения реализовывать технологически.

 

 В результате они уплывают из вашей страны. А потом ваше правительство, собственные же разработки, покупает в виде овеществлённых в производстве, но в других странах. Парадокс!

.

- Я ещё не очень понимаю эти процессы, - жалобно вставила я, очень по детски - Я ещё только учусь!

- Всё очень просто, Людмила. Папа Отто, хочет залезть в эту проблему и помочь сделать в вашей стране, маленькую технологическую революцию.

 

- Ой, Отто, опять революция? Наша несчастная страна, по-моему, уже достаточно натерпелась. Столько народу уже загублено!

 

“К тому разговору я уже знала содержание речи Хрущёва про культ Сталина. На закрытой комсомольской конференции, сказав, что это секретно, комсомольскому активу, этот доклад прочитали от точки, до точки. Меня туда допустили как заместителя секретаря бюро комсомола института.

 

Но, зачитав “секретно”, организаторы уже знали, что теперь это станет известно “всему свету”. Так  и сучилось. Вся страна узнала об ужасах концлагерей, а писатель Солженицын даже написал повесть “Один день Ивана Денисовича”, об этих лагерях. Его даже Хрущёв наградил.

 

А потом, его из страны выгнали! За чем? Почему? Много таких вопросов, роилось у меня в голове тогда. И вот немецкий банкир предлагает очередную революцию?!” - женщина на диване тяжело вздохнула, кокетливым жестом стряхнула пепел с сигареты и продолжала.

 

- Избави меня Боже! - всплеснул руками Отто - Ни какой крови. Я говорю о технологическом перевороте в строительстве. Ваша страна строит огромные производственные площади. Из кубиков, такие здания вы строить можете, - Отто опасливо посмотрел на меня - Не очень понятно да? Вспомните из кубиков, вы в детстве дома строили?

 

Вот примерно так строят и дома, и заводские корпуса. А вот, например - как построить плотину? Тут из кубиков ничего не получится. Надо сделать технологическую форму плотины, как детские песочные формочки, а потом в неё залит бетон. Понятно? Бетон застынет и получится монолит.

 

- Это сколько же туда надо залить. Ужас!

- Конечно ужас. В первую очередь для строителей. Лить то надо непрерывно, а то бетон “застынет”

 

- Отто, вы бедную девушку нагружаете такими проблемами, что я ничего не понимаю. А почему нельзя возить грузовиками? Я много раз такие самосвалы видела - едут по улице, а у них всё льётся на землю.

 

- Вот, вот - льётся. А не должно. Состав бетона должен содержать точное количество песка, цемента и воды. Меньше будет воды - быстрее бетон “встанет” - затвердеет. Надо его возить в таких вращающихся бочках. Видели, наверное, едет грузовик, а у него бочка вращается, всё время бетон перемешивает, чтобы в дороге не начался процесс застывания.

 

- Отто, зачем вы мне всё это рассказываете. Сидим на веранде, кругом снег, дивная красота, я пью апельсиновый сок, вся расслабленная, а вы мне про бетон какой-то голову морочите.

- Напрягитесь ещё минуту девушка. Вам это надо понимать и знать. Я же просил вас помочь Фрицу в этом проекте.

 

“Ты, что дурочка! Очнись, тебе рассказывают о планах “революции” в твоей стране, а ты размякла, распустилась как цветок. Ах! Красота. Ах! Снег! Какая идиллия! Ну-ка соберись, ты же агент разведки! Будущий, а может и настоящий! Тебе в руки вражеский план дают! Слушай, запоминай!”

 

- Извините Отто, я не поняла сразу, что у мня продолжается “стажировка”, вот я и расслабилась. Всё допила сок. Я готова!

- Ну, не надо так официально, - сжалился надо мной Отто и продолжил мягким, отеческим тоном - Мой план такой. Дать вашим строителям технику, которой они не обладают. Представляю, сколько у них проблем из-за этого на сегодня! Но как дать?

 

 Продать - у вас вечно денег нет. Хотя это самое простое. Значит надо схватиться правой рукой за левое ухо, но со стороны затылка. Попробовали? Ага, не удобно. Вот и я говорю, не удобно, но можно. Я хочу начать одновременное производство и в Германии, и в России новой конструкции автобетононасоса. Но это только начало цепочки.

 

 Чтобы её продолжить, надо тут же начать производство вот этих самых вращающихся бочек - автобетоносмесителей. А чтобы цепочку закончить, надо начать производить мобильные бетонные заводы. Это удобно. Рядом со строительством производить необходимый бетон, чтобы не возить откуда-то, а делать его прямо рядом.

 

 Производительность этого насоса сумасшедшая. Поэтому лить туда бетон надо непрерывно. Теперь новизна. У меня есть новая конструкция насоса, которая подаёт жидкий бетон на высоту 100 метров, а по горизонтали на 400 метров. Ваши строители будут довольны.

 

- Это что банк имеет?

- Нет. Это баварская фирма, которую мы кредитуем. Они пробовали просто продавать вам свои бетононасосы, но у правительства нет денег. Вот я и хочу, построить принципиально новые экономические и торговые отношения между нашими странами, как бы на безвалютной основе.

 

- Отто, но вы же сами меня учили, что всё имеет стоимость в деньгах. Как это «безвалютная»?  - и добавила совсем обиженно, по детски - И потом меня в институте учат - всякая вещь имеет стоимостное выражение.

 

- Это всё просто. Конечно же, мы всё будем считать. Что-то мы поставили русскому партнёру - он нам должен. Русские поставили нам - мы должны. Хитрость в том, чтобы эти поставки были на одинаковые суммы. Тогда никто не будет ни кому не должен. Это конечно идеальный случай. Будут взаимные перекосы. Вот на это время мой банк будет финансировать немецкую фирмы, а Госбанк СССР - ваши заводы. Такой кредит называется краткосрочным, и стоит не дорого. Деньги же быстро оборачиваются. Теперь понятно?

 

- Как только о деньгах заговорили, всё стало на свои места. Это я уже в институте изучала, - говорила я задумчиво.

В идее Отто прослеживалась с одной стороны большая выгода для наших строителей, а с другой - принципиально новые отношения между нашими странами. Это уже близко подходило к тому, для чего меня готовил Сергей Иванович.

 

Из задумчивости меня вывел бросок Отто к дверям веранды, в которых появилась мама. Пока Отто “морочил” мне голову рассказом о бетоне, цементе и песке, мама времени даром не теряла. Баночки с кремами, тушью, тенями, она всегда носила в своей сумочке. Остальной набор “делания красоты”, был в чемодане, который, к нашему счастью,

 

“Айир Франс” не потеряла. Сейчас, мама предстала перед мужчиной, во всём вооружении своего прелестного лица, сверкающих глаз и чувственных губ. Отто изумлённо смотрел на женщину, которая недавно очень неловко ехала на лыжах, стояла на них совсем не по-спортивному. Но теперь, мама была в своей стихии.

 

Возраст уже не давал ей возможности расслабиться хоть на секунду. И эту секунду мама не упустила. Она успела переодеться так, что ничто её женственное не могло не ускользнут от глаз Отто. Всё где надо обтягивало, где не надо - прикрывало, в результате весь ансамбль, дарил Отто просто красавицу из сказок его мечты. В общем, мама, умела произвести впечатление. Судя по реакции Отто, оно было сильным.

 

- Теперь можно, ещё раз сказать - здравствуйте Отто!

За этим последовал очень кокетливый жест рукой, к которой Отто и прильнул.

- А почему вы приехали без Фриды? Как она поживает? - мама сразу же охлаждала пыл мужчины, что было правильно в ситуации моего присутствия и при виде сына, который уже отряхивал снег с лыж.

 

- Я приглашал и её, но она терпеть не может эти горнолыжные курорты. Поэтому, я тут дня на два, а потом обратно, - Отто как бы извинялся перед всеми нами.

 

“Так. Купаться с ним на пляж и в бассейн, жена не ходит. По версии мамы - из-за целлюлита на ягодицах. С мужем на зимние курорты не ездит - терпеть их не может. А может ли она терпеть самого Отто? Жалко как-то мужика! А раз так, пусть они с мамой “веселятся”. Имеют полное право, при такой равнодушной жене ” - эти несколько сердитые, но оправдывающие маму мысли, скакали у меня в голове, пока я перекидывалась короткими репликами с Фрицем.

 

После ленча мы с Фрицем разбрелись по своим комнатам, а мама с Отто опять пошли на веранду. Короткий дневной сон быстро восстановил мой спортивный энтузиазм, и мы с Фрицем решили опять подняться на склон. Мамы и Отто на веранде не было. В конце концов, взрослые знают, что делают!

 

Эти мысли о нравственности происходящего были у меня последними. Всё укутал огромный сугроб, куда я угодила, не рассчитав скорость. Лыжа отстегнулась, и тогда только я поняла, как важно правильно регулировать крепления.

 

- Людмила, не ушиблась? Крепление отстегнулось? Вот и хорошо. Травмы нет? - обеспокоенный Фриц хлопотал возле меня, вставляя меня опять в лыжу, подавая палки, помогая натянуть перчатки. Потом воспользовался моей беззащитностью из-за лыж и снега, обнял и крепко поцеловал в губы. Поцелуй был страстным, и я не вольно на него ответила.

 

- Фриц, если ты будешь меня подлавливать, когда я в таком беспомощном состоянии, то... - тут я немного задохнулась, пытаясь сбросить с себя, внезапно охватившую меня истому. Потом поймала убегавшую из головы мысль, и, не уверенно, закончила -  Я обижусь!

 

- Не обижайся! Ты такая милая, милая...

Фриц оттолкнулся палками и стрелой помчался вниз. Я только завистливо смотрела ему вслед - вот бы и мне так! Но ничего научусь! И, вспоминая тренерские советы, стараясь не очень “отклячивать” попу, держать грудь в направлении спуска, а ноги параллельно и чуть полусогнутыми, стала спускаться вниз.

 

 Неожиданно, ко мне стала приходить уверенность, а за ней радость от этого спуска. Ветерок в лицо, скрип снега, управляемость лыж, у меня стало получаться! Ура!

 

В сумерках, мы с Фрицем встретились у веранды. Мамы  и Отто, не было ни где! Появились они только к вечернему обеду. Оба цвели как свежие розы. Оба похорошели. Вид у них был счастливый. Прямо снимок с лубочной открытки - “Жду ответа, как соловей лета! Люби меня как я тебя!”. Мама смотрела на меня как-то испуганно, но я сделала жест – Мол, всё в порядке - а в слух сказала:

 

- А я уже сама спускаюсь на лыжах! Вот!

- Это дело надо отметить шампанским. Гер обер! Бутылку шампанского! - весело закричал Фриц.

- Ты не в Германии, - тихо одёрнула я его - Здесь надо говорить “гарсон”!

 

Отто задержался возле мамы и сына, ещё на день. Сколько всего было выпито шампанского, сделано спусков со склонов разной степени трудности,   сколько километров мы прошагали на вечерних прогулках, а самое главное, сколько раз меня целовал Фриц, не знаю. Просто не считала. Горы меня совершенно расслабили, и я потеряла бдительность и память.

 

Помню только, что Фрицу стали известны размеры моей груди, вернее обеих.

 

Он распознал мою тайну - если меня поцеловать в шейку, где кончаются волосы, то я совершенно обмякаю и впадаю в анабиоз. Он же мне сообщил, что моя кожа как поверхность свежего персика, а возле пупочка есть две маленькие родинки.

 

Родинки он присвоил себе, и дал им какие-то смешные названия “Герда и Петер”, и по утрам спрашивал об их самочувствии. Пользуясь моей расслабленностью, Фриц, придумал название соскам на моей груди.

 

 Как я не старалась, при его нежном прикосновении, они становились вертикально, как часовые на посту. Любуясь этим эффектом, он решил, что больше всего к ним подходит понятие «карандашик». Так и повелось, при встрече по утрам, он заискивающе смотрел мне в глаза, и спрашивал:

 

- Людмила, а могу я надеяться, что ты доверишь мне сегодня поточить “карандашики”?

- Ах, Фриц, ты просто несносный парень,  - отвечала я, краснея при этих воспоминаниях.

 

Собственно краснеть я стала не столько от этих нескромных объятий, сколько от безнадёжности ситуации, в которую я попала. Забавы Фрица с карандашиками, Гердой и Петером, это всё были игры плоти. В душе же я оставалась холодной, как лёд.

 

 В минуты “доступа к телу”, я ловила себя на том, что наблюдаю за вознёй этой парочки как бы сверху. Меня злила, моя же душевная отстранённость, от этого взволнованного молодого мужчины. В такие минуты, мне было просто жаль Фрица.

 

Потом я разобралась - просто я действовала по принципу материнского инстинкта - Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало! И ещё мне не нравилось, что эту ситуацию я создаю сама. Я опять уселась между двух стульев, на одном был Фриц, а на другом, вместо Гоши... сидел Сергей Иванович!

 

“Ты, мать, о чём думаешь? Да как ты смеешь, даже на минуту представить себя в объятиях ЭСИ? Ты про него ничего не знаешь? Даже элементарных вещей - женат ли он, есть и у него дети? И потом, зачем этому мужественному человеку, такая пигалица?” - вопросы, вопросы, которые я сама себе задавала, и ответа не находила. Что же со мной происходит?

 

В день своего отлёта, Отто, наконец-то оторвался от мамы, и сказал нам с Фрицем:

- Фриц, я тут достаточно подробно Людмиле объяснил суть проекта революции в строительном деле в России. Она дала слово, что будет тебе помогать. Мои обращения в советское правительство, показало, что у них ответственность, распылена между пятью строительными министерствами.

 

Тебе надо будет очень попотеть, убеждая пятерых руководителей взяться за этот проект. Для простоты, давай присвоим ему название “Насос!”, как дети мои, нравится? Это для простоты ваших разговоров.

 

Например, ты говоришь - Людмила, я приезжаю по проекту “насос”! Просто и понятно, - Отто не удержался, привлек к себе за плечи маму, и уже обращаясь к ней, сказал - Вот и Натали, загорелась этой идеей. Могу отметить, что она большой патриот своей страны! - сказал Отто.

 

На прощание мы пообнимались, расцеловались и Отто, улетел назад к своей жене Фриде.

В оставшиеся дни, мама ходила очень грустной. Наши попытки её расшевелить, кончались ни чем. Мама растерянно и грустно улыбалась, и отсылала нас кататься на лыжах. Поговорить с ней откровенно, мне в те дни не удалось.

 

Когда мы уже сидели в самолёте, по дороге в Москву, мама разоткровенничалась:

- Ты знаешь Людмила, у тебя очень плохая мать!

- Мама, что ты говоришь. Прошлое уже забыто, а нынешние события, вполне могут быть оправданы.

 

- Ты знаешь, Отто ведь очень несчастный человек. Фрида его держит в железном кулаке, требует много, а даёт очень мало. В начале их семейной жизни, всё было хорошо, но потом Фриду, как подменили. Она стала требовать к себе особого отношения, как владелице контрольного пакета акций банка.

 

 Постоянно держит мужа в напряжении и шантажирует, что отлучит его от дел. И всё такое прочее. А последние годы, как с цепи сорвалась. Не стесняясь, держит возле себя многочисленных молодых людей. Ну, и сама понимаешь, она при этом не обходится без сексуальных похождений. В то же время, ничего подобного Отто она не разрешает. Так и живут под одной крышей мужчина и женщина, сцепленные финансовым капиталом.

 

- Мама, в каждом дому «по кому», как говорила незабвенная баба Фрося. Фрида ведь то же несчастная женщина. Тут, в припадке откровенности, она мне рассказала, что второго сына она выпрашивала у Отто стоя пред ним чуть не на коленях. Ты знаешь об этом?

 

- Отто мне всё подробно рассказал. После многих обид от Фриды, он действительно прекратил с ней свою супружескую жизнь. А у неё вдруг появился “бзык” - хочу иметь второго ребёнка.

 

 Один сын, это опасно. А вдруг с ним, что-то случиться, кому достанутся капиталы? Вот на этом она его и поймала. Отто, так много вложил сил и здоровья в умножение капитала, что конечно беспокоился о преемственности дела своими детьми. Так, он мне рассказал.

 

- Давай не будем судить этих людей. У тебя сейчас предвзятое мнение о жене мужчины, которого ты полюбила. Полюбила?

- Да, девочка моя. Случился грех на старости лет, - мама грустно вздохнула - Правильно говорят, время всё расставит по своим местам. Поживём увидим!

 

В аэропорту Шереметьево, нас никто не встречал. Мы с мамой, грустно улыбаясь отметили это обстоятельство, взяли такси и поехали домой.

 

 

Создано

Юрий Елистратов

П.Развилка

27.03.2012г.

 

 

МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - ч.1-11

МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - часть 3 в 11 главах