МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - ч.1-11

                                                                           МАТА ХАРИ ИЗ АРМАВИРА - ч.1.11

                                                    11.ГЕОРГИЙ

Я уже ложилась спать, когда длинная трель телефона, разорвала тишину позднего вечера. Я сняла трубку. Сначала слышалась немецкая, потом русская речь телефонисток, а потом я услышала:
- Фройляйн Люда?
- Да это я, а кто это?
- Говорит Фриц. Добрый вечер Людмила?
- Ой, Фриц. Мы ещё не говорили по телефону, и я не узнала ваш голос. Добрый вечер. Как вы поживаете?
- Всё хорошо, - он как-то замялся, а потом сказал тихо - Вы знаете, а я уже скучаю. Решил хоть ваш голос услышать.

- Извините Фриц, совсем из головы вылетело. Забыла вас поблагодарить за подарок. Цепочка чудная, маме очень понравилась! - почему-то решила я привлечь к этому разговору свою маму. Это как у маленьких детей, всегда есть желание, в испуге прятаться за мамину юбку. Честно говоря, я очень растерялась от последних слов молодого немца, и искала в себе ответных чувств и не находила их. Всё же я пересилила себя и как-то бодрячком произнесла - Я тоже рада вас слышать. Как поживет ваш папа,  - совершенно не к месту, а возможно и неосознанно, перевела я разговор с опасных для меня рельс.
- Спасибо, хорошо. Он очень доволен моей работой в Москве, в которой вы - Люда -  оказали мне неоценимую пользу. Между прочим, я рассказал ему о вас, - с энтузиазмом продолжал он - Папа меня поддержал.

- Не поняла. В чём поддержал?
- Это насчёт воспитания из вас знаменитого финансиста, в котором, я отвел себе, с вашего позволения фройляйн, маленький уголок для роли “гуру”.
- Ну, в этом мы ещё должны разобраться герр Фон Кнопф.
- Минутку - забеспокоился голос в Германии - Мы же обо всём договорились? Как же так? Вы передумали?
- Вы, наверное, забыли Фриц. Я в тот вечер сказала, что хочу научиться, как экономить  деньги. А вы мне предлагали - как их эффективно тратить!
- Ха, ха, ха! - весело и с облегчением рассмеялся Фриц - Вы заметили в моём характере тот самый изъян, за который папа меня всегда критикует. Он говорит, что я не настоящий немец. “Тщательная и экономная трата каждого пфеннига, является основной чертой немецкого характера”, так всегда назидательно говорит мой папа. Вы, Люда, хороший психолог, и не только...- он как-то неопределённо, и с лёгким намёком на что-то, закончил свою фразу.

- Вот видите, как далеко мы с вами расходимся.
- Знаете, Людмила, я ведь папе про тот разговор рассказал. Папа немедленно вас похвалил. Сказал, что вы необычная русская девушка. Он вас уже, не видя, зауважал. И знаете, тут я должен сделать вам комплимент, папу почти невозможно привести в романтическое настроение, но рассказ о вас, именно это и совершил.
- Какое ещё романтическое чувство? Он что в меня влюбился? - задала я глупый вопрос.
- Ну, этого я ему сделать не позволю, - смеясь, но почему-то обеспокоено говорил Фриц - Я имел в виду, что он с энтузиазмом, поддержал моё приглашение, видеть вас гостьей нашей семьи. А когда я сказал, что вы отказались приехать одна, он вас ещё больше зауважал. Так, что ваш приезд к нам со своей мамой, я с папой обсудил. Ой, чуть не забыл главное. Папа сказал, что станет лично заниматься вашим образованием. Он хочет, чтобы вы стажировались, во время пребывания у нас в гостях,  в его банке. А ещё он сказал, что будет делать это с огромным удовольствием. Каков мой папа, а? - с гордостью и чуть ревниво, сказал он.

- Большое спасибо вашему папе. Я очень тронута, таким его вниманием к моей персоне. Мне остаётся, только начать учиться в финансовом институте. Поэтому я даже не понимаю, как я смогу стажироваться. И вообще, как это будет происходить?
- Не волнуйтесь, фройляйн, это я беру на себя!
Мы ещё поболтали о погоде, других второстепенных вопросах и распрощались.
Этот разговор, вызвал во мне эмоции, которые бушевали, и требовали выхода. Длинная трель междугороднего звонка, поднял с постели маму. Отчим, то же за ней увязался и стоял в дверях, слушая мой разговор. Не понимая немецкого языка, он только спрашивал маму – «С кем это она?» - но мама, как партизан «легла на амбразуру» и только махала на него рукой - не шуми и помолчи!
Выяснив, что это разговор с Германий, отчим удивлённо поднял брови и чуть испуганно сказал:

- А разве можно, так просто говорить с кем-то из капиталистической страны?
- Ей можно! - уверенно сказала мама. Потом, уже ласковым голосом предложила ему идти спать. Отчим, разводя в непонимающем жесте руки, бормоча себе под нос - Можно, так можно. Всем, видите ли, нельзя, а ей можно. Ох уж эти женщины! - отправился спать.
Сейчас я сижу, закинув ногу на ногу, облокотившись на спинку кухонного дивана, и, как бы вновь переживаю свою жизнь. Покуриваю ароматную сигаретку, другой рукой задумчиво верчу чашечку кофе, рассказываю эту историю. А сама думаю, поймут ли меня современные молодые люди. Как им объяснить, что нам в стране социалистического общества, нельзя было тогда с иностранцами, не то, что говорить, даже взглянуть.

По этой причине в тот вечер, узнав, что это звонок из Германии мой отчим так и всполошился. А если бы он знал все подробности моей теперешней жизни, его бы, наверное, “кондрашка хватила”. Очень просто было в те времена испугать наших людей!
Когда отчим удалился, я усадила маму возле себя и безапелляционно сказала: 
- Мама, мне надо выговориться! Давай продолжим.
- Людочка, как я поняла, нас приглашают в Германию, вдвоём с тобой? И что это ещё за стажировка в немецком банке?

- Подожди с этими вопросами, мама. У меня на сердце, так не спокойно. Весь разговор Фрица пронизан романтическими чувствами, а я не могу на них ответить тем же. Что мне делать, мама? - и у меня невольно потекли слезы - Человек, почти объясняется мне в любви, а я как деревяшка холодная.
- Миленькая ты моя! Давай мы с тобой потихоньку разберёмся, - мама успокаивающе гладила меня по голове, укачивая как маленькую - Ты поплачь, поплачь, женщинам это помогает.
- А вот наша домработница в Армавире тётя Фрося, знаешь, что говорила? - Чем больше женщина плачет, тем меньше она писает, - сквозь слёзы, хихикнула я. Мамина ласка меня успокаивала, но до полного спокойствия было ещё  далеко.

- Людочка, но ты же ведь ему ничего не обещала? - задумчиво и ласково говорила мама.
- Не обещала что? - требуя конкретности, во мне уже начинал говорить комсомольский вождь.
- Я про любовь говорю. Она у тебя с Фрицем получается пока безответная. Давай рассуждать так: тебе с ним придется общаться - так надо «органам»! - и тебя об этом просят. Это одно. Раз придется общаться, то для дела, ты должна  эту дружбу поддерживать. От тебя же не требуется, бросаться к нему на шею? Не требуется. Значит что? Надо всё оставить, так как есть. Это для женщины, в такой ситуации, будет самой правильной  политикой. В конце концов, это его личное дело, что ты ему нравишься. Он же тебе не противен - сама говорила! А там видно будет.

Время меняет людей так, что потом начинаешь удивляться, как же я этого чувства раньше не замечала, - как-то загадочно кончила свои рассуждения мама.
- Наверное, ты права. Я же на шею к нему не кидаюсь? Если Фриц в меня влюбился, пусть себе и дальше любит. Никто меня не неволит, - как-то отстраненною посмотрела я на складывающуюся ситуацию - Мне надо делать дело, о котором меня просят. Глядишь из этой его любви ко мне, и нашему Отечеству будет хорошо. Получается, что я сейчас через себя, сконцентрировала хорошее отношение этих немецких финансистов к нашему народу, - оторопев от собственного пафоса я удивлённо глянула на маму - Слушай мам, а я кажется, только сейчас поняла, что имел в виду Сергей Иванович, говоря про “агента влияния”.

- Что это ещё за “агент”? - всполошилась мама.
- Да это я так, в слух размышляю, не бери в голову! - я не стала маме рассказывать о наших разговорах с Сергеем Ивановичем. - Ну и дела. Как всё просто, и как всё сложно, оказывается, - задумчиво произнесла я.
Мама продолжала удивленно смотреть на меня, но дальше расспрашивать не стала.
Мой рассказ о телефонном разговоре с Фрицем очень понравился Сергею Ивановичу. Особенно долго он меня расспрашивал о решении его папы.
- А ведь перед вами раскрывается прекрасная перспектива, Люда. Стажировка в крупнейшем европейском банке! Это же надо было только представить, что вам удастся, ещё не видя папу Фрица, его очаровать.

- Сергей Иванович, мы же договорились, что никаких амурных дел обсуждать не будем. Помните ваше обещание: на эту тему, вы мне ничего предлагать не будет, - очень решительно прервала я игривый тон, хоть и моего “шефа”, но всё же мужчины.
- Уж, извините Людочка. Я ведь без всяких скабрезных мыслей. Просто вырвалось, нечаянно, - он извинился, а потом продолжил, но уже в деловом тоне - Строго говоря, вам может удастся не только принести пользу нашему государству, но и построить свою карьеру.
- Это как, я не поняла?
- А очень просто. Вместе с образованием в финансовом институте, вы получаете практику в лучшем европейском банке. Да вам потом цены не будет и у нас, и у них. Банки за вас драться будут, чтобы заполучить на работу. Блеск! Я уже даже завидую! - вдруг неожиданно закончил он.

- Зависть, чувство Богоненавистное дорогой товарищ, - назидательно произнесла я, вспомнив бабушкины нравоучения.
“Шеф” поднял руки и склонил голову, шутливо прося пощады, и сказал улыбаясь:
- Ну, вот я и дожил. Яйцо, курицу учить начинает. Всё правильно вы говорите. Так мне и надо, старому пельменю, - глянул на меня внимательно и сказал - Я очень рад нашему знакомству Люда. Честно! А ещё больше буду радоваться, если у нас получится то, что мы вместе задумали. Идёт! Давайте работать вместе.

Учёба вождению автомобиля, доставила мне много радости. Учитель оказался пожилым мужчиной. Он был очень терпелив к моим промахам. Не раз он на тормозя педалями инструктора, спасал нас от неминуемых дорожных неприятностей. Но никогда не ругался, не кричал на меня. В результате его стараний, я очень скоро стала вполне прилично управлять автомашиной. А по звонку мамы высокопоставленной супруге-клиентке, в городском ГАИ мне разрешили вне обычных сроков, сдать экзамены на знание правил дорожного движения и умению водить автомобиль. Я с этим успешно справилась, и получила водительские права.
На маленьком банкете, по этому радостному поводу, мама объявила семье, что в качестве подарка всем нам, можно завтра же ехать за машиной.

Беленькая «Волга», сверкающая хромом и пахнущая заводской краской, стала моей лучшей подругой. Сев за руль этой первой в моей жизни машины я сразу же поняла, что относиться к ней надо как к живому организму. Поэтому, подходя к ней, я здоровалась, гладила её и всячески хвалила во время езды. Машина меня тоже полюбила и ни разу не ставила в трудную ситуацию. Сказать, что она ломалась только возле гаража или автомастерской, значит, ничего не сказать. И я была ей за это очень благодарна.

К началу занятий, я лихо подъехала на ней к институту, и друзья весело приветствовали автомобилизированную Люду. Теперь, я получила второе своё прозвище - “Люда автомобилистка”. Не скажу, что студент на автомашине, для нашего института, был тогда диковинкой. Диковинкой на московских дорогах была я, да еще за рулём такого большого автомобиля. На стоянках перед светофором, я наслушалась всякого, от водителей-мужчин. От комплиментов, до скабрезных предложений. В результате, я самостоятельно пришла к выводу, что стекла дверей машины, надо держать всегда закрытыми, сидеть истуканом и смотреть на светофор остекленевшим взором. То есть проявлять полную индифферентность к бушующему вокруг меня, мужскому любопытству, хамству, а хуже того, злобной зависти – «Ишь фря, расселась в Волге! Ну, подожди, встретишься мне на дороге!».

Меня на дороге, видимо охраняли добрые силы, да и сама я ездила аккуратно и вежливо. Поэтому, не давала повода устроить мне на дороге какую-нибудь пакость. Да и маскировку применяла, как могла. То, под шапочку уберу женскую причёску, то на голову надвигала капюшон, ещё что-то. В общем, старалась к себе внимания не привлекать, от греха какого-нибудь озверевшего от злобы дурака. Это помогало. Ездила я по московским улицам без особых происшествий.
Неожиданно, в начале сентября, позвонили из бухгалтерии УПДК.
- Девушка - говорил женский, недовольный голос - мне тут бухгалтерский отчёт надо сдавать, а у меня в кассе лежит ваш депозит.

- Я не поняла, какой депозит? - озадаченно спросила я.
- Не делайте из себя дурочку – я говорю о ваших грошах. С иностранцами работала - работала! Зарплату вам начислили - начислили! А когда же будете получать? - частил по телефону, недовольный женский голос.
- А где получать? Когда? - то же зачастила я, стараясь сбить недовольство взволнованной кассирши.
Получив разъяснения сердитой кассирши я примчалась в УПДК.

- В рублях будете получать, или в чеках? - на меня смотрели женские глаза, в которых одновременно читалась и зависть, и плохо скрываемое презрение к этим «профурсеткам-переводчицам».  “Знаем, чем вы там занимаетесь с клиентами!”, уверенно читалась в глазах немолодой и видимо очень побитой жизнью женщины.
Таких обделённых счастьем женщин, я уже перевидала во множестве. Это были женщины из категории обманутых в молодости мужчинами, или чем-то ими больно обиженные; бывшие московские “щучки”, которые мстили за загубленную девичью честь, какими-то молодцами из пресловутой “золотой молодёжи”; обиженные не удачным замужеством, и на всю жизнь возненавидевших мужчин.

Не имею права их судить, но, наверное, доля их собственной вины, то же присутствовала. Как ни странно, эта женская обездоленность и озлобленность, часто у этих несчастных, вымещалась на своих же товарках или подружках.
Особенно это проявлялось там, где крутились большие заработки, где мелькали иностранцы, где сверкали дорогими одеждами и украшениями девушки-переводчицы. И ведь не будешь же каждому объяснять, что опрятный внешний вид, ухоженность лица, красивая причёска, модная одежда, есть необходимый атрибут, униформа, если хотите, для хорошего и квалифицированного обслуживания, богатых клиентов “Интуриста”, других мест пребывания иностранных гостей. По нынешним циничным временам сказали бы – «товарный вид».

А ещё не возможно всем рассказывать какой ценой, достигают эти девчонки-переводчицы блеска внешнего вида. Маски для лица, дорогущая косметика, массажисты, маникюрши, спортивные залы, изнуряющая диета, всё это надо было организовать, всюду успеть. Обойтись без этого не возможно, потеряешь работу! При этом надо было соблюдать сроки встреч, проводов, переговоров, приёмов и массы протокольных мероприятий, других обязательств, которые эти самые девчонки, несли на своих хрупких плечах. Всё это я ощутила, во время своего недолгого включения в то, что называется “обслуживание” или сервис для клиентов.

- А как можно разбить мою зарплату? - очень вежливо, спросила я кассиршу. Ответить на злобу - злобой, на хамство - хамством, означало опустить себя на этот же уровень взаимоотношений людей. Мне этого совсем не хотелось и не отвечало моему основному правилу - людей надо любить, тогда и тебе этим же ответят. Если хочешь, чтобы с тобой поступали так же, не делай то, что тебе не нравится.
- Можете разбить в любой пропорции, - уже более спокойно ответила кассирша. Не получив ответа на свою агрессивность, она уже потеряла ко мне всякий интерес.

- А сколько мне причитается? - вежливо спросила я. Когда мне была названа сумма, в голове у меня что-то “поехало”. Я, конечно же, слышала о высоких заработках наших переводчиков, но чтобы такую сумму денег начислили мне, это был большой сюрприз. Решив, что самое мудрое сейчас, быстро освободить и так не довольную моим присутствием женщину, я сказала:
- Давайте сделаем просто: половину в рублях, а половину в чеках Внешпосылторга.
- Как скажете - совершенно равнодушно, ответила кассирша, передовая мне деньги и чеки.
Попрощавшись с кассиршей, я обалдело отошла в сторонку, еле удерживая в руках, пачку рублей и чеков. Нельзя сказать, что я очень обрадовалась этой огромной суммой денег, которая выделяла мне приличный кусок овеществлённого труда других людей на прилавках магазинов. В тот момент, я думала о простой проблеме - куда мне всё это положить? Малюсенькая, через плечо сумочка, всё это вместить не могла. Спас меня, оставленный на столике возле кассы полиэтиленовый пакетик.

Уже сидя в машине, я вспомнила о недавно прочитанной статье. Там говорилось, что есть особая категория людей, получающая заряд энергии, во время ссоры. Получилась ссора - человек удовлетворён, не получилась, ну и ладно, всякий интерес теряется. Так и с кассиршей получилось, Я в эту неприятную игру не включилась, и она потеряла ко мне интерес. Причём, делается это людьми бессознательно. Видимо у такого типа людей, каким-то образом, организм приспосабливается к улавливанию мощного излучаемого пучка человеческой энергии, во время ссоры.

А вот моя незабвенная тётя Фрося из Армавира, хлопоча у домашней плиты, между делом, дала мне совершенно необычное народное средство против такой злобы, мудрость которого прячется в веках:
- Люд, ты почему ревёшь?
- Да, а вот Петька, опять меня за волосы дергал.
- А ты что?
- А я вырывалась, плакала и кричала. А он такой сильный, никак я не могла от него вырваться. Ой, как больно! - продолжала я реветь - Он опять меня будет дергать, обещал!
- Ишь, какой злой мальчишка! - спокойно продолжала тетя Фрося. Помешивая, что-то в кастрюле, она повернулась вполоборота ко мне и ловко вытерла мне нос и слёзы. Потом улыбнулась и сказала:

- Есть одно средство. Только пользоваться им надо осторожно, чтобы доброго человека не обидеть. Ты, Люд, следующий раз как этого проказника Петьку увидишь, сделай так, - и она мне показала хитрое сплетение пальцев - В народе это называют “кукиш”. Только сделать это надо незаметно. Если ты так Петьке в лицо ткнёшь, он вообще осерчает.
- Вот так? - показала я Фросе свои пальчики, свёрнутые в три - Это и называется “кукиш”? - и, как и все ребята, узнав что-то необычное, стала бегать по кухне, дурашливо припевая - Кукиш, кукиш покажу, Петьку сразу укушу!
- Люд, что ты развеселилась, как дурочка. Это не игра, а очень сильная защита. Этим не играют! Если это человеку показать, то вообще его от себя можно отвадить. Всегда думай, прежде чем это сделать.

Эти слова тёти Фроси, как-то легко пробегали в памяти, а я уже ехала в машине. Светофор переключился на красный, и я остановила перед ним машину. Боковым зрением я увидела в соседней машине мужчину за рулём. Он, как и многие водители в те времена, уставился на молоденькую девчонку за рулём “Волги”. Но взгляд его был очень мне неприятен. Не могу это объяснить, но то, что не приятен, точно! И тут я вспомнила совет тёти Фроси. Сложив пальцы в “кукиш” на одной руке, я направила этот жест на водителя, незаметно для него. Чудо произошло мгновенно. Мужчина заёрзал на сидении и отвёл взгляд от меня. Что и требовалось доказать - не пялься не девушку не добрым взглядом!

Следующий учебный год, так меня завертел, что я смогла только в зимние каникулы, немного прийти в себя. Изучение языков в институте, учёба на заочном отделении второго финансового института, не оставляла времени на личную жизнь. Это для меня, но не для Фрица. Он осыпал меня бесчисленными письмами, поздравительными открытками, телефонными переговорами. Я, с огромным трудом, выделяла время на краткие писульки-ответы. Фриц вежливо обижался, но всегда при этом, сам себя в слух успокаивал в телефонных разговорах, понимая как мне трудно учиться в двух институтах. 

Мне было действительно трудно. Я была до мозга и костей, как говорится, гуманитарием. А в программе финансового института, был большой раздел математики. Эта часть программы, давалась мне с огромным напряжением.
Зачем финансисту знать основы высшей математики, я не понимаю до сих пор. Разве только, привить ему вкус к пониманию цифры, как абстракции, но несущей в себе огромную информацию. Ненавидела я эту математику страшно.
Неожиданно, выполнять задания в этой области, мне стал помогать сосед. Это был парень, с которым я раньше только вежливо здоровалась в лифте. Он жил в нашем доме двумя этажами выше. Звали его Георгий.

Случилась так, что однажды он подошёл ко мне, а я возилась с замком двери машины и очень злилась, что он заел. Ночью октябрьский морозец прихватил личинку замка, и он не открывался.
- Что морозец прихватил? - услышала я рядом мужской голос.
- Морозец или ещё что-то, не открывается, хоть тресни, - раздражённо ответила я.
- Сейчас мы его чуть подогреем, откроется, как миленький. У папы иногда такое с машиной бывает, я уже знаю, как лечить замёрзшие автомобильные замки, - улыбался парень, с которым мы только здоровались в лифте - Позвольте, мадемуазель ключик.
Он вынул из кармана зажигалку, чиркнул ею, и огнем стал водить вокруг замочной скважины.

- Наверное, недавно свою машинку помыли?
- Вчера вечером!
- Вот замочек и прихватило. Есть шоферские приёмы, чтобы не создавать себе трудности в мороз. После мойки, желательно насосом продуть замки. А ещё лучше, туда немного тормозной жидкости капнуть. Так, а теперь «ву-а-ля» открываем!
Ключ повернулся в замке дверь машины открылась, и я благодарно предложила:
- Может быть вас подвезти?
- С удовольствием.

В машине мы познакомились. Парня звали Георгий. Он рассказал, что учится на четвёртом курсе математического факультета МГУ. Внешне он походил на красавцев с обложки журнала моды. Чёрные, как смоль волосы, нос с горбинкой, высокий, стройный, прекрасно одет. В машине он благоухал запахом дорогого французского парфюма. Говорил на хорошем русском языке. Со мной он держался непринуждённо, и с ним мне общаться было очень легко. По всему было видно, что парень определённо пользовался успехом у женщин, и знал это.
Георгий рассказал, что он из семьи московских армян.

Это были армяне, предки которых давно уехали из Армении и полностью ассимилировались в русскую культуру. Поэтому армянским языком в семье никто уже не владел. Родители Георгия работали в каких-то научных учреждениях. Про себя, он сказал, что ещё в школе увлёкся математикой и поэтому сейчас продолжает познавать её секреты в Университете.
- А вот я, математику терпеть не могу.
- Что так?
- Я учусь в институте иностранных языков, но вот решила, параллельно изучить финансы и поступила в заочный финансовый институт, где обширная программа высшей математики. Я всегда паникую, когда надо выполнять задания, где много математических формул. Что делать не знаю.
- А что за программа у вас по математике?
Услышав мой ответ, он весело рассмеялся:
- Это же математика для детского сада. Послушайте, Людочка, а давайте я за вас все эти “ужасные” работы напишу. Хотите?

- За меня ничего делать не надо! - во мне заговорила упрямость и не желание получать “халяву”, вместо работы над собой - Вот если бы вы мне помогли их делать, тогда совсем другое дело. А что Георгий “слабо” вам взять меня “на буксир”? Тем более, что мы живём в одном подъезде.
Так у меня появился репетитор. С его помощью, я начала медленно привыкать к очарованию абстракции математических чисел. Неожиданно для меня оказалось, что Георгий обладает блестящими педагогическими данными. Благодаря этому до меня постепенно стала доходить глубокий смысл, спрятанный за мудрёными абстрактными формулами. Математика, это такая наука, которую примерами из жизни, не проиллюстрируешь. Её не возможно “пощупать” пальцами. Её можно было только «понимать».

И неожиданно для себя, я постепенно и с удивлением стала обнаруживать в себе первые ростки этого самого понимания. С Георгием мы встречались в моей комнате, только после девяти вечера и засиживались до двенадцати. Эти занятия привели к тому, что мы очень сдружились с этим красивым парнем.
Не испытывать к нему моей женской симпатии, было не возможно. К тому же он и вёл себя как хорошо воспитанный юноша и не приходил ко мне без букетика цветов. Что это означало для меня, поймут только женщины. Он всегда приносил с собой такой мощный заряд энергии, что я немедленно стряхивала с себя, дневную институтскую усталость. Всегда был весел, и в приподнятом настроении. Это передавалось мне мгновенно.

И самое главное - он всегда тщательно следил за своим внешним видом. Брюки на нём были всегда отутюжены, щёки тщательно выбриты. Он всегда приносил с собой чудесный аромат, мужского одеколона. Как-то я не удержалась, и похвалила его за такую тщательность:
- Георгий, что мне в тебе нравится, это внешний вид!
Прошло уже достаточно времени, со дня нашего знакомства и такой длительный период позволяет девушке, сделать комплимент своему знакомому мальчику.
- Людочка, я тебе честно признаюсь. У моего отца есть приятель, он капитан первого ранга. Командует подводной лодкой, где-то на Севере. Я ещё мальчишкой запомнил его девиз: настоящий моряк должен быть: всегда тщательно наглажен, гладко выбрит, крепко надушен и... слегка пьян! Насчёт последнего, тут я на настоящего моряка совершенно точно не тяну. Не люблю крепкие напитки. Вино - пожалуйста!

«Мы тогда с ним немного посмеялись, но этот разговор у меня, до сих пор в памяти», - женщина, которая рассказывала всю эту историю на кухонном диванчике, шевельнулась. Томно перекинула точёную ножку, изящно отпила из чашечки чёрный кофе, оправила на себе шёлковую юбку, и продолжила.
Уже неоднократно случалось так, когда в присутствии Георгия раздавалась длинная трель междугороднего телефонного звонка. Мне приходилось вести длинные разговоры с Фрицем, махая на Георгия рукой, чтобы он не уходил. Каждый раз после этого, он удивлённо смотрел на часы и говорил:
- Ничего себе, почти двадцать минут. Богатый у вас поклонник Люда.
Я немедленно отмечала про себя, что Георгий переходил в такие моменты непременно на “вы”, а вместо Людочка, называл меня просто Люда. Почему-то это меня трогало до такой степени, что однажды я не выдержала:

- Георгий, это деловая беседа. Почему ты после этого переходишь в разговоре со мной на “вы” и называешь Люда, вместо Людочка. Мне это неприятно. И нечего меня ревновать! - сказала это запальчиво, и вдруг в испуге задумалась. Что это за чувство вдруг вырвалось у меня, навстречу этому черноволосому и чернобровому, мальчику.
- Да нет Людочка, что это за “ревную”? Я простой репетитор девушки-гуманитария, которая не любит математику. Конечно же, ты мне нравишься, но не более того. Мы совсем не знаем ничего друг о друге. Естественно, у тебя могут быть знакомые в Германии. И с ними можно долго разговаривать, если они сами оплачивают время переговоров. Вот и всё!
- Прости Георгий, это я немного раздражена. Может, что-то ляпнула с горяча, - извинялась я испуганно.

В тот вечер после ухода Георгия, я долго сидела задумавшись. Моя растерянность была легко объяснима. Мне этот парень явно нравился, и с этим я уже ничего поделать не могла. Что в этом всё дело, мне стало понятно, так как в моём слове “ревнуешь” был этот сигнал. А в голове, сами собой пошли обычные девичьи копания, в собственных чувствах и сомнениях.
“Кто тебе сказал, что ты ему нравишься? Стыд-то, какой. Заподозрить парня, в том, что он тобой увлекся и уже к кому-то “ревнует”. Хороша, ничего себе! Сама не знаешь, нравится он тебе или нет? Разберись сначала с собой!”.
«Разберись сначала с собой!» - это была хорошая мысль. Нельзя было забывать, что разговоры с Фрицем, входят в задание, которое я согласилась выполнять. Тут во мне немедленно заговаривала ответственность заместителя секретаря комсомольского бюро института.

Лучшим лекарством для такого случая, я выбрала “разрыв” отношений с парнем, который явно растревожил моё сердце. Вот не будем видеться некоторое время, а там видно будет. Это испытание работало очень хорошо. С Георгием, мы не встречались даже в лифте. По телефону не разговаривали.
Основной урон от этого разрыва, несла я. Задания по математике, сыпались как из рога. Я пускала пузыри, крепилась, как могла, и, конечно же, не выдержала.
- Георгий, спасай! - однажды вечером я решилась и позвонила первой - Если есть время и желание, приходи.
- Что так долго не просила пощады? - веселился парень ехидно - Я всё ждал, когда услышу, нужен ли я тебе, как спаситель. Да здравствует математика - мой самый лучший друг! Именно она бросила тебя, в мои объятия! - смеясь, сказал эти опасные слова Георгий, и чуть всё не испортил.

- Это, в какие ещё объятия? В твои что ли? - разозлилась я - Если уж заговорили об этом, то я с удовольствием упаду в объятия математики, а не в твои. 
Еле-еле я удержалась, чтобы всё не испортить, забыв на мгновение о горячем темпераменте кавказцев. В тот раз мне эта ошибка с рук сошла.
Георгий сумел оказаться на высоте настоящего мужчины. Когда он пришёл в нашу квартиру, кроме неизменных цветов, он принёс мой любимый торт - “наполеон”. Мы с ним поработали над выполнением заданий финансового института. Потом попили чаю с тортом, пригласив на наше пиршество маму. Отчим, как водится, пропадал в своей клинике. Так мы с Георгием и помирились.

После его ухода, мама задумчиво сказала:
- А паренёк очень даже ничего. Красивый, обходительный, вежливый, умный. С женщинами держится уверенно. Ой, девка, смотри! Закружится у тебя голова, что я с тобой тогда делать буду?
- Уже закружилась, мама! - сказала я уверенно. Прошедшие дни, совершенно отчётливо показали, что я к этому юноше не равнодушна. Любовь ли это или просто симпатия, мне ещё предстояло разобраться. Ясно было, что, не видя его, я заскучала. А тут ещё не, кстати, под ногами путались мои проблемы с математикой. В результате, картина моих чувств к Георгию очень запутывалась. То ли я скучала, не видя этого человека, потому что он мне нравился. Толи - по его помощи моим проблемам с математикой. В голове у меня от этих мыслей творился совершенный кавардак.

Я думала и задавала себе вопрос – «Почему он не добивается романтических отношений со мной?». И тут же отвечала – «Ведь это я первая ему позвонила, а не он». И потом. Может быть, я слишком сильно задрала планку, своих требований к своим возможным вздыхателям? Подумаешь, фифа какая? Да кому ты нужна со своими регалиями и значками - золотым “готов к труду и обороне”, “мастера спорта по стрельбе”, а  ещё четыре европейских языка. И тут же себя успокаивала: «Положим и внешне ты выглядишь ничего себе: фигурка ладненькая, ножки стройные, личико, не утюгом выглаженное. Почему я должна бросаться на шею, этому красивому армянскому мальчику? Интересно! А он, сейчас также переживает, как я? Или нет!

- Мама, посоветуй, что мне делать? Как, например, мне себя вести с Фрицем?
- С Фрицем и этим мальчиком Гошей веди себя так же, как и вела до сих пор. Удел женщины, выбрать мужчину и ждать. Чего ждать? А кто его знает? Для нас женщин наилучшее состояние, когда всё запутано, непонятно, все переплелось в хаосе, - мама смотрела на меня с сочувствием.
- Мам, разве тебе всё равно, что твоя дочь мечется между двумя мужчинами?

- Сказать, что ты уж так мечешься, я не вижу. Говоришь об этом спокойно, рассудительно. Значит, голову в этой ситуации не потеряла. Самым главным для тебя сейчас, это учёба в двух институтах. Физически это очень тяжело. И не забывай, что как женщина, ты ещё не сформировалась и в тебе ещё идёт гормональная перестройка. Это гормоны требуют от тебя, как женщины, дать начал жизни другому существу. Но к этому твоя душа пока ещё не готова. Многие девочки, не разобравшись в этом великом таинстве, идут наилегчайшим путём. Это их трагедия. Тебе надо слушать глубинные мысли твоей души, а не бурлящий гормональный фон, подготовки женщины к материнству. Оставь всё как есть! Поверь - самый правильный ответ, ты получишь в результате борения мыслей в душе. Вот их и слушай. Возможно, ещё не пришло время! - удивительно рассудительно говорила мама.

В результате этого разговора я долго плакала у неё на плече. Она то же не удержалась и всплакнула, за компанию. А потом мы обе вспомнили слова тети Фроси и неудержимо расхохотались. Такими хохочущими, нас и застал отчим, но мы не стали его посвящать в причину нашей весёлости.
В конце января, мне позвонили из Посольства Германии.
- Фройляйн Людмила? Здравствуйте. Я друг Фрица. Он прислал вам подарок к Рождеству. Как мне его вам передать?
- Добрый день! - я растеряно поздоровалась - Я не знаю, как? Я целыми днями в институте.
- О, прекрасно! Я вам подвезу к институту.
Сообщив адрес и назначив время встречи, мы простились с незнакомцем. После этого, я немедленно позвонила Сергею Ивановичу.

- Мне Фриц прислал подарок. Какой-то господин, позвонил из Посольства и хочет его привезти мне к институту. Что мне делать? – скороговоркой говорила я в трубку.
-Во-первых, здравствуйте! А что касается “что мне делать” вы уже согласились на встречу. Раз так, надо встречаться. В следующий раз, возьмите тайм-аут, телефон, а мы с вами посоветуемся. Нельзя меня вот так, брать врасплох. На будущее, дайте время и мне подумать! Встречайтесь, берите подарок, потом сразу же позвоните, а пакет сами не вскрывайте. Всё!
Не дожидаясь моих любопытных расспросов – почему мне нельзя вскрывать пакет? – он повесил трубку.

Господин из Посольства подъехал к институту на такси. Это был высокий, молодой человек, в очень элегантном пальто на меховой подкладке. Он с интересом, чисто по-мужски, оглядел меня. Видимо остался доволен, улыбнулся, сказал “Завидую Фрицу!”, быстро сунул мне в руку пакетик и без всяких разговоров, объяснений уехал. Никаких! Сел и уехал.
Из института я позвонила Сергею Ивановичу, и, не разворачивая пакета, стала ждать встречи с ним.

Создано Юрий .Елистратов
г.Москва
2009г.