Если бы Люське рассказали такое, или, к примеру, прочла бы такое в газете, она бы решила, что у героини истории определённо проблемы с головой. Ненормальная, одним словом. А как ещё назвать девушку, которая закончила школу с серебряной медалью, поступила в универ на филологический, по-английски шпарила так, будто с пелёнок росла в туманном Альбионе, и вдруг выходит замуж за простого парня и уезжает с ним в глухую деревню? Второй год уже как жена тракториста. Вобщем, из князи в грязи, или как сказала Люськина мама в сердцах:
-В навоз! Коровам хвосты крутить! Дура, господи, какая дура…
Эту дуру звали Вера, и она была старшей сестрой Люськи. На шесть лет старше. Сестру Люська любила и обожала, считала лучшей подругой. Когда Вера объявила о своём решении выйти замуж и уехать с мужем в деревню, родители встали на дыбы: не бывать этой глупости! На что дочь твёрдо заявила: будет так, как я решила! Ошеломлённые родители применили запрещённый приём:
-Выбирай, доча: или мы или этот колхозник…
-Я уже выбрала. Неужели неясно?
Люська тоже решила, что сестра не в себе. Не похоже на неё, неадекватный поступок. Люська тоже попыталась вразумить "дуру".
- Люсь, ну ты то разумный человек,- перебила Вера, едва Люська начала заготовленную "вразумляющую" речь.- Всё что ты скажешь, будет мимо. Не пытайся понять того, в чём не смыслишь. Я люблю, и я любима, и я счастлива. Ради Костика я готова пожертвовать всем.
- Даже родителями?
-Сейчас их разум затмевает обида. Я не оправдала их надежд. Пройдёт время, они успокоятся, и, надеюсь, поймут…Люсь, не смотри на меня так! Я в здравом уме. Вспомни жён декабристов…они ради любви поехали в Сибирь! А я всего лишь двести десять кэмэ от Питера. Ты то не отвернёшься от меня?
Как известно, жён декабристов царь лишил дворянства, имущества, от них отвернулось общество. "Декабристку " Веру всего лишили родители, скрепя сердцем и с тайной мыслью, что дочь одумается, поставили точку:
- Мы для тебя умерли! Считай себя сиротой…
Вера хлюпнула носом, тяжело вздохнув, взяла тощую сумку в одну руку, связку книг в другую, глянула мокрыми глазами на родителей:
- Придёт день, и вы будете просить у меня прощения. И у Костика, и у моих детей. Я не говорю "прощайте", я говорю "До свидания".
Недели две после отъезда Веры в доме было жуткое угнетение, будто она не уехала, а умерла. Родители были мрачные, ходили как потерянные. Все попытки Люськи уменьшить гнёт, оказывались тщетными. Порой ей казалось, что родителей ещё связывает друг с другом тоненькая ниточка и эта ниточка она, Люська. Иначе бы они давно разбежались. Как ни пыталась Люська, не могла понять такого поведения родителей. По идее, у них общее "несчастье", оно должно ещё больше объединить, но, увы, получается наоборот. Разъединяет, отталкивает. Папа стал надолго задерживаться на работе, мама зачастила к подругам, иногда не приходила ночевать, а если приходила, то от неё несло спиртным как от завсегдатая баров. Про Люську, правда, не забывали: по нескольку раз на день звонили, спрашивали как самочувствие, как дела в школе, сыта ли. Названивала и Вера, требовала полного отчёта "как дома?" Люська изо всех сил терпела это, понимая, что в создавшейся ситуации она для родителей и сестры как таблетка обезболивающая. Помогающая лишь на короткое время.
Постепенно гнёт сам по себе стал мягкий. Родители перестали убегать из дома. Мама перебралась в комнату Веры, а папа ночевал в зале. Они теперь жили как разведённые, или как соседи в коммуналке. За свои четырнадцать лет Люська ни разу не видела, чтобы родители ссорились, повышали друг на друга голос. А тут ежедневно утром и вечером ссорились, обвиняя друг друга:
- Это твоё дурное влияние! Добаловал(а)?Получи результат! Пороть надо было с детства…
И вот прошло почти полтора года, как случилось "несчастье", а родители всё не могут успокоиться. Заигрались в обиженных. Люська уже научилась отключаться и не слушать эту "заезженную пластинку". Иногда, правда, родители включали на полную громкость, и тогда Люська готова была бросить всё к чёртовой матери и сбежать к сестре. Но в последний момент что-то останавливало. Может, надежда, что ещё всё образуется? Вон у Веры уже дочка ходит, должны же дрогнуть сердца дедушки с бабушкой, пусть не завтра, пусть через пару дней…через неделю…Да и Люська ведь не железная. Должны же, наконец, увидеть, как она устала от этой коммунальной жизни, от вечной роли буфера. Потерпи ещё немного, в тысячный раз уговаривала себя Люська и отбрасывала мысль о побеге.
Помочь сайту
Поздравления
