Человек – это звучит как?

Что-то, братцы, мы подрастерялись. Казалось ведь: сгинет идеологическая бутафория, придёт правда частной жизни – и загорятся истинные звёзды над макушками, станем все свободными творцами или, на худой конец, помощниками для гениев. Не случилось. Повылезали соблазны да страхи, тугрики себе посмеиваются, интеллектуалы попискивают то про дурную власть, то про власть дурноты.

Настоящий человек где-то заблудился, мы про него как будто вовсе ничего теперь не знаем. А откуда узнать? Жёлтые газетёнки в тесном содружестве с телевидением прессуют знаменитых мещан. Кино охотится за зарубежными призами, которые даются версиям всё про какую-то виртуальную серо-буро-малиновую Россию, населённую неврастениками. Литература перенасыщена штампованными персонажами, явленными изумлённой публике вчерашними троечниками. Потому как не творческий процесс важен, а процесс извлечения прибыли от продажи товаров. Выяснилось, что коммерческий диктат не лучше идеологического?

Что вообще есть человек – вот вопрос, который задаёт трезвая свобода. Он воплощение жадности, тщеславия, похоти, зависти, агрессии? И вы в это так быстро поверили? Как будто не было до нас всех этих тысячелетий, сквозь которые человек прорывался к любви. Очень трудно, с большими потерями, через самые разные заблуждения, но прорывался. Природа зачем-то наделила нас способностью видеть себя в другом, идентифицировать себя с ним. Иначе мы не признали бы убийство преступлением. Да что там – мы от каннибализма бы до сих пор не отошли!

В человеке много разного наверчено, он чаще предъявляет те свойства, которые на данный момент больше востребованы обществом. Помните прекрасный фильм Аллы Суриковой «Человек с бульвара Капуцинов»? Один и тот же зритель плачет над незадачливыми влюблёнными и гогочет над отрезанными адской машиной руками. И это не значит, что он врёт, просто приспосабливается - он такой вот, разный. Но всегда были между нами те, кто чувствовал призвание напоминать человеку о том, что он способен на значительное, на высокое и что он заслуживает сострадания. «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал», «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей», - один и тот же поэт сказал. Знаю, что человек несовершенен, но обращаюсь к доброму в нём, вот ведь штука какая.

Коммерция коммерцией, но творчество живёт по своим законам. И вырастает оно частенько на сопротивлении: фальшивой идее, триумфу бездарности, распространению порока. Иначе бы не было Шекспира, Рафаэля, Моцарта и прочих, прочих, прочих. Поговаривают многие, впрочем, что времена таких титанов ушли безвозвратно. Да откуда мы можем это знать? А если именно в эту минуту где-то пишется новый «Фауст»?

13 марта 2011 года