~II

 Путаясь в липких паутинках своих собственных запретов, я как новорожденный шелкопряд делаю все так же, как и сотни поколений до меня.
Паутина, паутина, паутина… 
Бесконечная в своей важности работа. Безостановочная череда рождений, паутины, и смерти.
Сами свивая себе кокон, сами себя убиваем.
Серая бесцветная перспектива нежной смерти. В тепле, в шелках.
Увы.
Не все рождаются свивать шелковые нити. Даже червячки умеют чувствовать. Не все. Но умеют.
Как и не все люди умеют.
Выпутываясь из обыденности и липкой паутины можно увидеть что все запреты – придуманы, все условности – бессмысленны. Когда оживает в запыленном и застывшем сердце НАСТОЯЩЕЕ.
У сердца свои законы, и оно заставляет забыть о серой паутине, раскрашивая мир в нежную сиреневую дымку, что подобно тонкому кружеву укутывает наш личный мир в иные краски.

Мы сами сплетаем нашу судьбу из тонких нитей, синих, белых, красных – разных
Моя душа живет, пока тонкие полупрозрачные нити плетут свое замысловатое кружево, помогая видеть красоту среди пыли. 
Невесомое, хрупкое и тонкое сиреневое кружево выплетенное моими мыслями и чувствами живет своей жизнью.
Когда-то не будет меня, когда-то мир изменится. Но останется сиреневая дымка паутинчатого узора. Невесомая, почти незаметная, она будет витать над землей. И быть может когда-то кто-то другой завершит этот кружевной узор.