Студенческая байка.

Студенческая байка.
   Случилось всё в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. А может и не случилось. Возможно, это были мы – студенты одного из ВУЗов тогда ещё самой большой страны в мире. Хотя, вероятнее всего, эта история не более чем плод моей фантазии, круто заваренной на ностальгических воспоминаниях о невозвратных временах. Итак, начинаю.
  Эпоха перемен, романтика молодости, пустые прилавки и первая осознанная любовь, учебная дисциплина при полном отсутствии перспективы применить свои знания и конечно, извечная борьба за урожай – вот такое было время. Да, ещё сухой закон! Он повергал сторонников и противников в ужас. Первых за то, что отовсюду стал появляться суррогат с ядовитым содержанием и рекой потёк самогон, говорят, даже на курином помёте, мол, так лучше забирает. Вторых, за то, что вырубили ценнейшие виноградники, с прилавков исчезли благородные сухие вина, качественные коньяки и ГОСТовская водка. Но, кое-где у нас порой, как в добрые старые времена всё можно было достать из-под полы без особого труда, главное, чтобы были связи. Но, не у всех они были…
   Первый курс института опьянял свободой, преподаватели не бегали за нами по поводу прогулянного семинара или лекции, не звонили родителям из-за хромающей успеваемости, те же преподаватели курили вместе со студентами возле главного входа под козырьком и никто никого не ругал за это. А свобода на поверку оказалась мнимой, и многие поплатились за своё безответственное отношение к учёбе. Уже после первого семестра нас в группе стало на пять человек меньше. Те, кто «выжил» гордились собой. Понемногу школьное воспитание покидало нас, пробуждая инстинкты самосохранения. Незаметно наша поначалу сплочённая группа стала делиться и дробиться. Отличники старались вести себя независимо ни от кого, казалось, даже от самих себя. Их называли элитой, уважали и не любили одновременно. Девчонок было мало и все они казались какими-то не привлекательными, поэтому в моей памяти практически не сохранились. Кучка хорошистов держалась дружным коллективом и всегда с некоторым недовольством  и чувством превосходства давала списать пропущенную по неуважительной причине лекцию или не сделанное домашнее задание. Переменным настроением обладали товарищи, проживающие в общаге. Эти ребята, то тянулись к нам коренным и оседлым москвичам, то приступы ненависти на почве географической несправедливости замыкали их взаимоотношения в своём кругу. Ещё пара чудом сохранившихся после первой сессии отвязных двоечников лишь изредка появлявшихся в аудитории запомнились только благодаря ироничным высказываниям наших преподавателей, «восхищенных» честью посетить именно их занятие. Ну и конечно, мы – не рыба – не мясо, с периодическими проблесками сознания и оценками «отлично» по сугубо заинтересовавшим темам, а в основном, перебивающихся с тройки на двойку с редким рывком на четвёрку, но при этом очень интересующихся всем происходящим, как в стенах института, так и за его пределами. Нас было человек семь, плюс-минус двое. Основной костяк составляли Димка, Вовка, два Андрея и я. Ещё двое из «клана общажников» и периодически выпадающих из коллектива хорошистов Васька и Валерка. Да, чуть не забыл Сашку. Он был старше на два года. Кому из нас повезло, сказать сложно, но после первого курса его забрали в армию. Пока служил, нашему институту вернули «бронь»  и нас такая участь миновала. Когда же он вернулся из армии, то понял, что всё, чему учился - забыл окончательно и восстановился на первый курс. Сдержанный и великодушный, сосредоточенный и лучезарно улыбающийся, прошедший армейскую школу он лучше нас знал, что учиться надо и учиться надо самоотверженно, тогда будет толк. Но мы не ходили в армию, и в наших головах пока гулял ветер. Саша всегда поддерживал нас, мирил, помогал разобраться в сложных вопросах, как образования, так и жизни, но никогда не принимал участия в наших мероприятиях, находя серьёзные оправдания.
   Для кого-то худо, для кого-то бедно, но второй семестр подходил к концу. Будоражащая душу весна не давала покоя, но родительское око не дремало и, видя наше безмятежное состояние, старалось всеми способами направить в нужное русло. Спасибо им!
   Я, не без помощи дополнительных занятий, смог сдать досрочно один экзамен. Ура! Потом пошли зачёты, вернее, пошли бы, если не хвосты по лабораторным работам, контрольным и, о ужас, так называемым «тысячам» по английскому языку. Лично для меня это был самый большой кошмар. Никакой сопромат, теоретическая механика, или аналитическая геометрия не могли сравниться с чуждым всему моему существу английским языком. Однако кое-как мне всё-таки удалось справиться с зачётами и за два дня до экзамена выучить и понять химию. Полученная мною оценка «удовл.» приравнивалась к оценке «супер отл.», которая, естественно никогда не существовала. Итог оказался спорным, я переходил на второй курс, но лишался стипендии. После сессии нас всех в обязательном порядке приглашали в актовый зал, где должен был выступать ректор нашего института. Из всей речи запомнилось две фразы: «Всех вас я поздравляю с успешной сдачей экзаменов и переходом на второй курс…» и «Те, кто сдал сессию на удовлетворительно, естественно теряют возможность получать стипендию, однако вам предоставляется возможность исправить положение, если в первый месяц учебного года вы поедете в колхоз на помощь по сборке урожая…» На картошку! Ура! Минус месяц учёбы и стипендия в кармане – что ещё нужно нерадивому студенту!
   Лето, как водится, пролетело незаметно и безмятежно. И вот мы уже с вещами получаем последние ЦУ перед посадкой в автобусы. Погода в то утро хмурилась и угрожала пролиться первым осенним дождём. Долгожданный клич «все по машинам» ознаменовал начало трудового отпуска. Дорога оказалась долгая и для большинства нудная. Поначалу кто-то ещё пытался шутить, играть на гитаре, а кое-кто в хвосте автобуса уже «расписывали пульку». Я же был полностью увлечён нелёгким трудом водителя. С его лба не сходил холодный пот от напряжения и ответственности. Уже тогда на дорогах стали появляться хамы, которые пытались расчленить нашу автоколонну, идущую в сопровождении. Из-за какого-то мажора на восьмёрке мы чуть не догнали резко затормозившего предыдущего автобуса. Наш водитель долго приходил в себя, протирая лицо старой ветошью. И только сейчас я понял, что как минимум вчера у него было тяжёлое похмелье, но профессионализм, как говориться не пропьёшь. Его руки крепко держали руль, переключения передач проходили вовремя и почти незаметно. Заслуживала уважение ювелирная работа с тормозами. Город остался за окружной дорогой, скорость прибавилась километров на двадцать и как-то стало легче и комфортнее. Автобус плавно покачивался, проглатывая неровности дороги и убаюкивал монотонным урчанием дизеля. Стало как-то тихо. Я обернулся и обнаружил, что все спят. Но я решил остаться в рассудке, дабы, на всякий случай, следить за водителем, а то вдруг и он уснёт. За окном мелькали леса, поля, деревеньки, речки и речушки. А погода разгуливалась. Серые тучки уступали белым облакам, синему небу и лучистому солнцу. С каждым километром на душе становилось веселее. Только на опушке бронзой горели сосны отражаясь в озере, как тут же редкие ослепительно белые берёзки красовались в болоте. И снова уютная деревушка, как шапка набекрень ютилась на высоком холме, окружённом дивными полями с пасущимися коровами. А вот и наши «коллеги» на комбайнах и тракторах еле протискиваются между обочиной и автоколонной. Да, узкие у нас дороги, зато стратегического назначения!
   Около шести часов пути и мы сворачиваем на какую-то дамбу с посаженными по краям лет тридцать назад тополями. Ура! Разворотная площадка и ржавые, вросшие в землю в открытом состоянии ворота. Народ оживился, двери открылись и в автобус хлынул свежий наполненный хвойными ароматами воздух. Я выходить не торопился и продолжал наблюдать за водителем. К концу марш-броска он уже перестал обливаться потом, но его изнемождённые глаза, посаженные глубоко, с каким-то испугом и налитые кровью беспомощно осматривали выходящих студентов. Чтобы не действовать ему на нервы я вышел и только сейчас почувствовал усталость и ватность в затёкших ногах. Заглушив двигатель, водитель тоже вышел на свежий воздух и залпом выпил почти два литра воды из захваченной с собой канистры. Ему явно полегчало. Наверное, мы были единственными пассажирами, которые выстроившись вокруг него полукругом, с поклоном поблагодарили, что довёз нас в целости и сохранности, чем очень смутили трудягу и усталые его глаза стали влажными.
- Давайте, ребятки, трудитесь, но не забывайте и отдыхать! Удачи вам! – кланяясь как артист Большого театра после спектакля, напутствовал нас и быстро ретировался в кусты за сторожкой.
- Итак, товарищи студенты, не расслабляемся, проходим на территорию, - прорезал общий гомон голос нашего физрука, которому «посчастливилось» поехать с нами в колхоз.
- А где мы жить будем? – спросил кто-то из толпы.
- Сейчас всё покажем и расскажем. Значит так, это обычный пионерский лагерь. Летом он принимает школьников, а сейчас, как вы понимаете, нас. Лагерь расположен на острове. Слева река, справа, по-видимому, старое русло, но оно заросло. Но купальный сезон уже давно закрыт, так что вас это не касается. Единственный путь на этот остров по дамбе по которой мы сюда приехали. Самовольный выход за территорию будет нещадно  караться, на первый раз предупреждением, на второй – отправкой домой и, естественно, в таком случае вам стипендии не видать. Всё поняли?
- Ага, - дружно ответили мы.
- Да, за порядком в лагере следят дежурные преподаватели и дежурные студенты, которые будут нести службу по графику, но это в дневное время. Ночью отбой у всех студентов в двадцать два ноль ноль.
- Ой, как жалко! – послышался чей-то шутливый голосок.
- Я так не думаю. Всё разумно. В шесть утра подъём, зарядка, завтрак и на работу. Обед по расписанию. С ближних полей будем привозить в лагерь, на дальние будем отвозить готовый обед.
- А если мы проспим? – спросил кто-то.
- Это вряд ли. Будилово у нас тут знатное.
- Какое?
- Сами узнаете в своё время. Продолжаю. Итак, мы подходим к зданию столовой, здесь же и умывальники. Уличные работают только летом. По центру у нас спортивная площадка, где мы будем делать зарядку. Справа барак для мальчиков. Далее штаб, радиорубка и преподавательский корпус, за ним барак для девочек. Сейчас все расходятся по своим баракам, обустраиваются. Через полчаса особо голодные могут подтягиваться в столовую. Она рассчитана на пионеров, поэтому всех вас не вместит и далее будем питаться порционно, но это я вам всё на линейке расскажу. Кстати, она у нас через полтора часа. Никому не опаздывать. Встречаемся на спортплощадке. И ещё, на дверях каждой комнаты повешены таблички с названиями групп, они же бригады, так что не заблудитесь. Всем всё понятно?
- Так точно, - опять, чуть не хором ответили мы.
- Отлично. Разойтись.
- А тут очень даже мило, - с свойственной ему иронией произнёс Андрюха.
- А что, на самом деле мило, - подхватил я.
- Нет, вот само название «барак» как-то ассоциируется с Бухенвальдом, - заметил другой Андрюха.
- Или Соловками, - подхватил Андрюху Димка.
- Не стоит драматизировать, господа, - попытался я успокоить, но, такое впечатление, что только подлил масло в огонь.
- Посмотрим, как ты запоёшь, когда внутрь войдём. Прикинь, пахнущий плесенью, сырой и холодный барак с облупившейся краской, жухлыми плакатами типа «Пионер, будь готов!». Двухъярусные нары, по ночам сквозняк и полчища голодных крыс… - наводил ужас Андрюха.
- Ты ещё про тараканов, клопов и вшей забыл, - добавил я, - единственная сохранившаяся лампочка Ильича и то на уличном столбе и со зловещим скрипом раскачивается на ветру. И всюду злые собаки, колючая проволока и автоматчики по периметру. А то была не столовая, а крематорий. И в штабе пытают калёным железом.
- Точно. Ну, вот мы и на пороге. Люди, прощайте, я первый пойду. Не поминайте лихом. Родина – прости нерадивого сына, - ёрничал Андрюха.
- Иди, давай. Не задерживай народ, а то не успеем поесть и опоздаем на линейку, тогда нам точно кранты, - с серьёзным видом, но смешинкой в голосе выпалил Димка.
Надо сказать, что для нас это был абсолютно нормальный диалог. Точно также мы обсуждали учёбу в институте, готовились к семинарам, отдыхали и перемалывали косточки преподам и сокурсникам. А уж, какие страшилки мы придумывали про институтские лаборатории – это вообще песня, но лучше сейчас об этом умолчать, иначе я увлекусь и не расскажу Вам эту историю.
А барак наяву оказался светлым, чистым и уютным. Видимо, после пионеров по-стахановски здесь сделали косметический ремонт и единственным недостатком был ненавязчивый, но стойкий запах масляной краски. Пол, как и полагается, выкрашен в неестественно светло-коричневый цвет, а стены в бледно-зелёный. Зато потолки девственно белые и новые светильники. Дверь в нашу палату сперва открываться не хотела – прилипла на свежей краске, но под натиском наших плеч она с треском отворилась. В самой же палате запах краски уже был не только в нос, но и по глазам.
- А цвета всё те же, - с сарказмом подметил Вовка.
- А ты что думал, в сказку попал? Зато, вот смотри, кровати одинарные, железные! У каждого тумбочка есть, стул! О! И стол! – отпарировал Андрюха.
- А шкафа конечно нет! – это уже я подметил.
- А ты что, думал в другую сказку попал? Нет уж, все в одной срок мотать будем.
После Андрюхиной фразы по палате прокатился лёгкий смешок.
- А пахана назначать будем? – проснулся второй Андрюха.
- Ну, тебе эта роль точно не грозит, так что расслабься и получай удовольствие, - ответил первый.
Кстати, чтобы Вас не запутать и самому удержать мысль, я так и буду называть их Первый и Второй, хотя в реальной жизни нам это не требовалось. Если напакостничать, то это Первый, а как уладить конфликт – Второй. Первый весьма говорливый, Второй больше молчун.
- А давайте не будем никого назначать, а то для начала пахан, потом шестёрок назначать будем. Не дай Бог, петухи появятся, - подал голос Олег.
- И вправду, нас это уже в общаге достало. Давайте нормально жить будем! – поддержал его Игорь.
- А мы чо? Мы не чо! Другие вон чего, а мы так, прикалываемся, - не отвлекаясь от процесса обустройства, произнёс Первый.
Как-то сразу все заняли свои койки и, что удивительно, никто не пытался оспаривать своё расположение.
- Ребята, давайте окно откроем, а то скоро в наркоманов превратимся, - предложил я.
- Хорошая мысль, - поддержал Димка.
Хорошист Васька, который выпал из их числа из-за химии, английского и высшей математики, впрочем, как и Валерка, направился к окну.
- Пацаны, а окно не открывается!
- То есть как? – по-прежнему, не отвлекаясь от раскладывания своих вещей по полкам тумбочки, произнёс Первый, - Ничего без меня сделать не можете!
- Ты ж у нас самый умный, пойди и сделай, - пробурчал Васька.
- Я бы сказал, не умный, а нахрапистый, - подколол я.
- Ох уж эта молодёжь! – Первый бросил свои дела и пошёл к окну.
- Ой, старый нашёлся! Подумаешь, всего на месяц меня старше! – язвительно заметил Димка.
- Но ведь старше! – уже не отвлекаясь от окна, но подняв к потолку указательный палец, торжественно произнёс Первый.
- Ну, всё, началось! – пробурчал Второй.
- Да, не фига! – воскликнул Первый.
- Как это не фига, когда тебя уже понесло, - завёлся Второй.
- Это тебя понесло, а я про окно! Ну-ка, давайте все дружно подумаем, почему оно не открывается.
- Может оно заколочено с улицы? – предположил я.
- А что, всё может быть, - Первый зачесал затылок, - Ну-ка, Игорёк, сбегай, посмотри, там нет гвоздей?
- А чё я то? – возмутился Игорь.
- Во-первых, ты у нас самый высокий, во-вторых, самый молодой, - с серьёзным видом сказал Первый. Тут же по палате прокатилась очередная волна тихого хохота.
- Да, ну вас, - Игорь встал и вышел из палаты.
- Так, я не понял? Он обиделся, или пошёл смотреть окно? – спросил Первый. А в ответ только Олег пожал ему плечами, остальные занимались своими делами. Через минуту Игорь внимательно осматривал раму и выпятив нижнюю губу и разведя руками что-то сказал, но его никто не услышал. Спустя ещё минуту он вернулся.
- Так что ты там сказал? – спросил Первый.
- Я говорю, нет там никаких гвоздей.
- А ты хорошо посмотрел, может, они краской густо замазаны? – поинтересовался Димка.
- Я чё, маленький? Не понимаю и не вижу ничего?
- А зачем ты так губу выпятил? – добивал Первый.
- Это у него с детства не прошло, - вставил Валерка.
- Так, не обижайте маленького! – с иронией воскликнул Первый.
- То же мне, малыш нашёлся! – из тумбочки буркнул Димка.
- Точно, ты теперь малышом называться будешь! – подхватил Первый.
- Да, пошли вы! – обиделся Игорёк.
- Ну, хватит вам! – вмешался Второй.
- Миротворец, ети его, - продолжая задумчиво смотреть на окно, произнёс Первый. – А у кого-нибудь стамеска или топор есть?
- Только отбойный молоток, но он за углом остался, - съязвил Димка.
- Тогда я пошёл искать что-нибудь подходящее.
С этими словами Первый удалился. Наступила тишина, нарушаемая скрипом коек и стуком различных предметов о тумбочки. Наконец, Васька достал из сумки нож, подошёл к окну, поковырялся минут пять и резкими ударами открыл окно.
- Ура! Окно в Европу прорубил! Тебя Петром будем звать, - не унимался Димка.
- Дим, если не уймёшься, то и тебе прозвище придумаем, - высказался Васька.
- А мне до лампочки, как хотите, так и называйте, хоть горшком, только в печь не суйте.
- Вот туда тебя точно сунем, - удовлетворённо сказал Васька.
- О! Я опять опоздал? – воскликнул вернувшийся Первый, - а я тут уже со сторожем познакомился – прикольный мужик и, по-моему, никогда не просыхает, но долото дал, только велел сразу вернуть. Раз уж вы открыли, то я понёс обратно. – И он удалился.
Тем временем, все вещи были разложены, кровати заправлены и мы были готовы к трапезе.
- А что мы в столовую попрёмся? У каждого есть что-то из дома, может здесь отпразднуем? – предложил Вовка.
- Ага, это у вас есть, а у нас с Малышом ничего нет, - возмутился Олег.
- Ну, зачем ты так? – обиженно произнёс Игорь.
- Ты о чём?
- Зачем ты меня при всех Малышом назвал?
- Ой, прости! Я по привычке.
- Так-так, это ещё по какой такой привычке? – поинтересовался Димка.
- Так мы его в общаге все так зовём, но был уговор, что за пределами её мы так не будем.
- Ясно, тогда и мы не будем, - утвердительно сказал Второй. – Так что, живи спокойно и вообще, хватит в детский сад играть! У каждого есть имена.
- Ага, ещё и отчества, - вставил я, - мы, кстати, в школе друг друга по имени и отчеству называли.
- Так ты ж у нас в элитной школе учился, а нам босякам куда до вас, до графьёв то? – съехидничал Димка.
- Слышь, а не ты ли в параллельном классе со мной учился? – спросил я.
- Так то в параллельном! Вы и в КВНе всегда выигрывали, и в походы ходили, а какая у вас стенгазета была!
- Хватит ёрничать!
- Нет, ну правда! Ваш класс нам в пример всегда ставили, мол, посмотрите, без классного руководителя живут, а как дружная семья! – не унимался Димка.
- А ты завидуешь? – спросил я.
- Конечно! А чего доброму не позавидовать? У нас-то эта злыдня была – Евгешка, помнишь?
- А то. Ей бы эсэсовскую форму и автомат на шею, а не в школе преподавать.
- Это точно!
- Э! Народ! Все уже из столовой на линейку собираются, а мы ещё не в одном глазу! – выпалил вернувшийся Первый.
- А мы решили по-домашнему, - ответил Вовка.
- А говорят, что в столовой что-то очень вкусное специально для нас приготовили. Айда лопать казённое, своё всегда успеем сметелить.
- Логично, - подметил я.
В тот же миг все были в почти опустевшей столовой.
- Ой, ребятки! Что же это вы так задержались то? – спросила нас повариха. Как мы потом узнали, звали её тётя Люся. Небольшого роста и необъятного размера, да такого, что её белый халат был под таким напряжением, что казалось вот-вот лопнет и вся столовая заполниться её телом. Трудно было понять, сколько тёте Люси лет, но лицо казалось явно молодым, глаза светились жизненной энергией, а с уст не сходила улыбка. Несмотря на неспортивное тело, она будто порхала между огромными кастрюлями, плитами и разделочными столами.
- Так, что ж вы будете?
- А что у вас есть? – вопрошал Первый.
- Рассольник уже закончился, но у меня есть борщ, для преподавателей готовила, но вам налью, - озорно произнеся эту реплику и не дожидаясь ответа схватила в одну руку сразу три тарелки, которые тут же расползлись веером. Одного громадного половника оказалось достаточно как раз на три тарелки. Пока мы приходили в себя от увиденного, она спросила:
- Сметанки то положить? А хлеб там возьмите, кому сколько нужно. Ложки на полке в углу. На второе - картофельное пюре, котлеты. Есть ещё салат из свежей капусты. А вам компот, или какаву? Булочку с маком хотите? А что стоите? Садитесь, но только за ближний стол, а то я уже те вытерла.
- Так мы вот… - попытался вставить Первый, но не тут-то было.
- Вот и нечего, - перебила его тётя Люся, - Нечего разговаривать, когда я ем – я глух и нем. Руки мыли? Вообще не положено, но если по одному, то быстро в свободной раковине. Мыло на полке. Полотенце рядом.
И не дав нам вымолвить слова, запела арию Нормы, да таким чистым сопрано, будто хрустальная вода полилась по всему объёму столовой. Какое есть, мы открыв рты смотрели с таким удивлением, что когда она заметила нас, тут же смутилась, улыбнулась и включила магнитофон. Да, при всём уважении к Апиной со своим «милым бухгалтером», она и в подмётки не годилась нашей поварихе.
- А вы где-то учились пению? – давая петуха в голосе, спросил я.
- Да. Я закончила музыкальную школу в городе. Потом в музучилище поступила, но на третьем курсе меня сбила машина, месяц в реанимации, полгода реабилитации. Из училища я вылетела. Потом поступила в кулинарный техникум и там пела в самодеятельности. А что?
- У вас удивительный голос! По вам Ла Скала плачет.
- Ой, что вы. Меня с моими габаритами даже в драмкружок не взяли.
- А причём здесь габариты и голос? – попытался возразить я.
- Сами-то представьте, какая из меня Норма или Виолетта? Бомбочка , комодик на слоновых ножках. Да я своей ходьбой по сцене собственный голос заглушать буду. И дыхалка уже не та.
- Ну что вы. Вы очень грациозны, - не отрываясь от борща, воскликнул Первый, - Кстати, у нас Славка тоже в музыкалке учился.
- А это кто?
- Это я, в очках.
- И тоже не худенький, - подшутил Димка.
- Ну и что, хорошего человека должно быть много! Слава, нам надо будет разучить какую-нибудь арию и спеть потом на лагерном концерте.
- А что, у вас тут ещё и концерты бывают, - спросил я.
- Ой, я и забыла, вы же не пионеры. Работать приехали. Но ничего, мы всё равно что-нибудь придумаем.
- Что, влип очкарик? – запихивая последнюю ложку супа, съязвил Первый.
- Это точно! – обречённо произнёс я.
- Ребятки, подходите за вторым.
Всё было очень вкусно, но вот котлеты внутри были неестественно зелёного цвета, что вызвало у нас некоторое замешательство. Есть их никто не решился, но и возвращать было как-то неудобно. У Валерки в кармане завалялся пакет и мы незаметно сложили котлеты в него, чтобы потом скормить собакам, если таковые найдутся. «Какаву» мы тоже не стали, а компот пошёл на ура. Мы поблагодарили за обед. Тётя Люся была счастлива. Контакт с главным заведением лагеря был налажен.
Как мы не старались, но на линейку мы опоздали. Нас встретили шутками. Физкультурник извинился перед нами, что не дождался нас и начал, пока «господа» - то есть мы не изволили прибыть на столь ответственное мероприятия. В столь же шутливой форме мы «простили» ему это прегрешение, а потом всем хором попросили прощения за опоздание и рассказали о его причине, коим стало дивное пение поварихи.
- Да, ребята. Теперь берегитесь! Вы ей понравились и она вас закормит до собственных размеров, но мы будем стоять на страже здорового образа жизни и тяжёлым трудом выбьем из вас лишние калории. Повеселились, теперь позвольте продолжить, - и физрук поправил свои маленькие усики. – Итак, для вновь прибывших повторяю, что начальником лагеря является строгая, но справедливая Валентина Ивановна. Прошу любить и жаловать.
Последовали бурные аплодисменты, особо усердно хлопали именно мы.
- Заместителем начальника являюсь я.
И снова зазвучали бурные овации.
- Виктор Степанович – завхоз, поэтому, если кому понадобятся мыло и верёвка, то идти надо не к начальнику лагеря, или ко мне, а сразу к Виктору Степановичу.
Коллективный хохот прервал содержательную речь на пару минут.
- Кстати, он ещё и подлечить может, например оглоблей. И такая ценная вещь имеется в его хозяйстве.
Смех и овации продолжились.
- А теперь о работе. Как я уже некоторым говорил, подъём в шесть утра, умываемся и в шесть пятнадцать на зарядку. Далее завтрак и сбор на работу возле ворот. Выезд в семь тридцать. Никого ждать не будем. Опоздание приравнивается к прогулу. Пара таких опозданий и вы окажетесь дома без стипендий. Всем ясно? А господам?
- Не волнуйтесь, мы понятливые, - великодушно ответил Первый.
- Очень хорошо.
- А как мы будем добираться до работы и где это вообще? – спросил кто-то из народа.
- Вопрос закономерный. На работу вас будут возить автобусы, правда, не такие комфортабельные, но, как говориться, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Кому-то придётся и постоять, так как автобусов всего три. Один принадлежит нашему лагерю, два колхозные. С ближних полей на обед будем привозить в лагерь, к другим будет приезжать машина. Обед с двенадцати до часу. Работам до пяти.
- А нам ещё не сказали, сколько нам заплатят, - снова послышалось из народа.
- Чтобы вам заплатили, надо ещё поработать!
Дальше шло долгое повествование про нормо-часы, трудо-человеки, нормы и перевыполнения плана. О деньгах мы так ничего и не услышали, а может и прослушали.
- Да, а выходные тоже будут, как и положено – по воскресеньям. А как мы его будем проводить – зависит от вас. Пожелания принимаются.
И тут началось. Шум, гам тарарам. Кто за дискотеку, кто за КВН, кто за футбол и волейбол, а нам подумалось о шашлыках и что-нибудь под шашлычок. Но на территории нашей Родины действовал «сухой закон». И тут Первый встал и спросил:
- А магазин тут есть?
- Ближайший магазин в Семёновке, но до неё пятнадцать вёрст. Ещё вопросы есть? – спокойно отреагировал физрук, не подозревая, какой глубокий смысл был заложен в этом вопросе.
- Облом, пацаны. В обед не попасть, торгуют то с двух, а после работы и подавно. Будем искать другие пути, - с серьёзным видом заявил Первый. – Пошли отсюда.
И мы решили обследовать наш остров. На стрелке был дивный пляж с чистым желтоватым песком. Вода имела коричневый оттенок, но оказалась ледяной и прозрачной.
- И здесь облом. Не покупаешься, - заключил Димка.
- А что вас на пьянку всё время тянет? – поинтересовался Олег.
- Так это вы там в общаге не просыхаете, а мы люди семейные. Вырвались на свободу и хочется культурно и плодотворно потрудиться и отдохнуть, - пояснил Второй.
- Логично, - подтвердил Вовка.
Обзор местности показал, что остров не так уж и велик, как нам поначалу показалось. Окна нашей палаты выходили на берег старого заболоченного русла, по краю которого росли густые кусты и очень мрачные деревья. Навстречу нам шёл «косяк» девчонок.
- Может, напугаем их? – предложил Первый.
- А надо? – спросил Второй.
- Да ну их к лешему, а то потом приставать начнут, - безразлично произнёс Валерка.
- Логично, - подтвердил Вовка.
- А айда пульку расписывать? – предложил Первый.
- Точно, что мы зря время теряем, - подхватил Димка.
- Логично, - подтвердил Вовка.
- А ты другое слово знаешь? – спросил Игорёк.
- Не логично, - ответил Вовка.
- Да, Эллочка отдыхает. Словарный запас нашего Вовки куда богаче, - прокомментировал я.
- Ага. А мы что будем делать, - расстроено  поинтересовался Васька.
- Не знаю, что вы, а я с удовольствием поваляюсь с книжкой, - довольным голосом сказал я.
- Тебе бы только поваляться, - это был Васька.
- Да, и заметьте, не с девушкой, а с книжкой! – ехидно воскликнул Первый.
- Кстати, это очень разумно, зато последствий никаких, - заключил Второй.
- Логично, - подтвердил Вовка. И все мы рассмеялись.
Сколько ребята сидели за картами, я не знаю. Только помню, что на третьей странице я вырубился и уснул мертвецким сном.
 
 
***
 
   Такой подлости не ожидал никто! Мы все подумали, что началось землетрясение, или налетел смерч. Оказалось, что из колокольных динамиков в коридоре загрохотала песня Пугачёвой «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Мало того, что наше образование позволяло трактовать эту фразу не столь однозначно, как это принято, но когда это звучит на полную катушку, от которой трясётся весь барак и пытаются осыпаться стёкла. Наверное, столь садистским способом не будили даже в концлагерях! Слава Богу, что у нашего начальства хватило ума не крутить всю песню. И не напрасно, так в коридоре уже появился народ из других палат со стульями, подушками и обувью в руках. Так ведь и закидали бы этот «колокольчик» насмерть. В этот момент в начале коридора появился весёлый физрук.
- Ну что, мальчики, проснулись? – и не дожидаясь ответа, - Я рад за вас. Все быстренько одеваемся, умываемся и на зарядку.
- Садюга! – прокатилось по коридору.
- Вам повезло, что я это не услышал. Но на зарядке припомню.
Он широко улыбнулся и покинул обескураженных «революционеров» в трусах.
- А я знал, что эта штука здесь не случайно висит, - подметил я.
- Ну, ты ж у нас профессор. Тебе положено выдвигать гипотезы, - съязвил Первый.
- Логично, - подтвердил теперь Димка.
- Всё! Мы не можем ехать на работу! У нас эпидемия! Вот, теперь Димка заразился, - радостно возвестил Первый.
- Логично, - подытожил Валерка.
- Это точно эпидемия. Теряем людей прямо на глазах, - заключил Второй.
- Всем по койкам и болеть. На дверях повесить табличку «Карантин», - предложил я.
- Логично, - согласился уже Васька и все расхохотались.
На зарядке физрук был благосклонен к нам и не проявлял садистских  наклонностей, за что ему большое спасибо.
   Рисовая каша с куском сливочного масла, булка с повидлом, вчерашняя «какава» и яблоко – вот и весь завтрак.
- Так мы ноги протянем. А кто обещал, что нас будут кормить на убой? – поинтересовался Второй.
- Физрук, - сдал с потрохами я.
- Садюга, - объявил Первый.
- Логично, - подтвердил Вовка и мы снова засмеялись. Но, не смотря на кажущуюся скромность завтрака, мы были сыты и довольны. Дружно поблагодарили повариху, которая в очередной раз расплылась в улыбке и сунула Ваське бумажный свёрток с напутствием: - На работе откроете.
Облачившись в колхозников мы предстали перед старым, ржавым и полуразвалившимся ЛиАЗом стандартного грязно-жёлтого цвета. Вдалеке стояли ещё два, но явно более свежих. В один посадили девчонок и увезли в неизвестном направлении. Мы не торопились покидать уже родные пенаты. Тем более, что водила никак не мог завести этот утиль. Разобрав пол автобуса, он, то пытался заводить, то нырял в подкапотное пространство и каждый раз выкидывал оттуда лишние запчасти. В конце концов эта «машина времени» завелась и водитель обтёр с облегчением лоб, но руки были все в грязи и масле, вследствие чего его лицо стало полосатым и в сочетании со взъерошенной шевелюрой, он больше походил на Чингачгука, только перьев не хватало. С чувством собственного удовлетворения соответствующим жестом он пригласил всех в автобус и представился как дядя Фёдор. Я уселся на излюбленное место возле кабины водителя и внимательно стал наблюдать за его действиями. Но движение не начиналось и дядя Фёдор чертыхаясь покинул кабину и полез под автобус, обо что-то постучал, пошипел воздухом, снова вернулся, посмотрел на приборы и улыбнулся.
- Всё нормально, воздух пошёл, - буркнул сам себе дядя Фёдор, но я услышал. И ещё через десять минут, скрипя и погромыхивая, наша посудина покатилась по дамбе. Дядя Фёдор был очень сосредоточенный и, выезжая на главную дорогу, не смотря на то, что знака «стоп» не было, впрочем, как и каких-либо машин, он остановился, долго смотрел то направо, то налево, а потом круто закрутив руль рванул направо, да так, что бедный автобус заскрипел всем чем мог от сильного крена.
- Прирождённый гонщик, - послышалось в салоне. Это был комментарий Первого.
- Посмотрим, что будет дальше, - ответил ему Димка.
А дальше ничего интересного то и не было. Стрелка спидометра упёрлась в цифру сорок и не смотря на меняющийся рельеф, будто притянутая магнитом, потрясывалась возле этой магической цифры. Пейзаж был мил глазу, леса и перелески сменялись ручьями, болотами и полями, но ни одной деревни! Дорога заняла примерно полчаса. Вот оно, русское поле, окружённое берёзовой рощей, родное, ещё не паханное, заросшее сорной травой, а кое-где из неё торчали жухлые стебли картофеля. При выходе из автобуса сразу почувствовался приятный запах земли. Такой запах бывает только осенью, когда ещё тёплая земля парит в уже прохладный осенний воздух, как бы выдыхая всю свою энергию перед зимним покоем.
Недалеко от дороги на опушке я приметил поваленную ветром берёзу и устремился к ней. Остальные последовали за мной. А местечко это оказалось популярным и весьма симпатичным. Возле поваленной берёзы на боку лежала небольшая деревянная катушка, на подобных перевозят силовые кабели. Вокруг стояли аккуратно напиленные чурбачки. На ветках соседнего куста, как игрушки на новогодней ёлке красовались три гранёных стакана, а под ним несколько полусгнивших консервных банок из-под килек в томатном соусе и шелуха от репчатого лука.
- А что, хорошее рабочее место и поле просматривается. О! А автобус сматывается, - выразил своё мнение Первый.
- А я что-то не понял, а где председатель колхоза, бригадир? Где вообще начальники? Нас тут на выживание оставили? А зачем надо было так далеко ехать, мы бы и в лагере хорошо выжили? – продолжил Второй.
- Ребята, а куда нам торопиться? Посмотрите, какая красота вокруг! День начинается погожий. Картишки взяли? Вот и давайте. Кстати, а что это вы такие хмурые? – радуясь жизни, изрёк я.
- Тебе хорошо, ты вчера только лёг, так сразу храпака задавил, а мы под этот аккомпанемент до трёх ночи пульку расписывали, - недовольно изрёк Второй.
- И кто кого? – спросил я.
- А вон, на его рожу посмотри – сразу всё поймёшь, - кивая на Первого, пробурчал Второй.
- Тогда всё ясно. Эх, а хорошо-то как, братцы! – сбросив рюкзак со шмотками и водой, воскликнул я. - Воздух какой! А тишина какая! Аж в ушах звенит.
В этот момент из-за леса выскочил УАЗик и на бешенной скорости приближался к нам.
- Поди по нашу душу, - предположил Первый.
- Ага, вспомни дурака – он и появится, - продолжил Второй.
УАЗик на полном ходу свернул с асфальта на грунтовую дорогу, идущую вдоль опушки вокруг поля. Остановился возле нас. Когда клубы пили развеялись, перед нами появился мужичок небольшого роста и плотного телосложения в серых брюках, заправленных в кирзовые сапоги и свитере грубой вязки поверх тельняшки.
- Здравствуйте, ребята! – начал он.
- Здрасьте! – послышалось со всех сторон.
- Я – председатель колхоза «Заря», Михаил Иванович Червонцев. Это одно из наших полей. Народу у нас не хватает, урожай в этом году хороший, терять жалко. Сейчас подойдёт техника. Ваша задача: двигаться за комбайном и собирать оставшийся в земле картофель в вёдра. По мере заполнения пересыпать их в мешки. Потом проезжает грузовик, мешки пересыпаются в кузов и возвращаются вам обратно. А есть у вас увлекающиеся техникой?
- А вот, Славик, - тут же сдал меня Первый.
- А ещё?
- А Андрей тоже очень любит технику! – мгновенно ответил я.
Я имел ввиду Первого, который посмотрел на меня так, будто я предлагаю ему съесть каких-нибудь противных личинок в сыром виде и без закуски.
- Очень хорошо! Нам надо как раз два человека для работы на комбайне. Мужики вам всё объяснят и покажут, только соблюдайте технику безопасности! – это он уже говорил, отвернувшись от нас, то посматривая на часы, то вдаль на шоссе. – Так, ну где они? Никогда вовремя выйти на работу не могут! Ладно, ребятки, мне на другие поля ехать надо. Успехов вам в труде! Пока отдыхайте. Я уехал.
УАЗик взревел и рванул в обратном направлении. Председатель даже не успел закрыть дверь – она захлопнулась сама.
- Как появился, так и исчез, - буркнул Второй. – Чего приезжал?
- А что, всё очень конкретно и доходчиво. Краткость и ёмкость – это талант руководителя! – подметил я.
- Ага, приехал, руками поводил и смотался – настоящий председатель! – пафосно произнёс Димка.
- А вы что думали, в сказку попали? Как там его звали, Червонцев? Чириком будет! – поддержал Первый.
- Логично, - подвёл итог Вовка. И хоть это было уже не смешно, мы всё равно засмеялись.
Ожидание техники затянулось. Олег и Игорёк умудрились даже уснуть, разлёгшись на бревне. Димка, Вовка и два Андрея играли в карты, сидя вокруг катушки. А я с Васькой и Валеркой пошли бродить по лесу. Лучи солнца пробивались сквозь увядающую листву. За незатейливым кустарником огненным шаром вспыхнула рябина. Мы бродили молча, каждый думал о чём-то своём. Я подобрал ветку и сделал из неё палку, периодически машинально шебурша в траве и разбрасывая листья. Так же машинально я обнаружил подберёзовик и чуть было не пошёл дальше, но тут моё сознание вернулось и я воскликнул: - Гриб!
- Где? – отреагировал Васька.
- Вот.
- Здорово, если бы ещё найти!
- Так, давай искать.
И тут началось. То Васька, то я радостным криком сообщали друг другу о находках. А грибов в том лесу было полно. Только Валерка не собирал, объяснив нам, что он их не ест и ничего в них не понимает. Мы пожали плечами и продолжили сбор. Минут за пять мы набрали полные кепки грибов. Класть было некуда. Вернувшись к ребятам и показав наши трофеи, народ явно оживился и все бросились в лес по грибы. Через минут двадцать вся катушка была завалена подберёзовиками, белыми и подосиновиками. Только мы собрались разводить костёр, как появились комбайны, вернее трактора, тащившие за собой какие-то странные конструкции из ржавого металла, колёсиков и транспортёрных лент.
- Это и есть наши комбайны? – спросил Первый.
- Похоже, да, - обречённо произнёс я.
Тракторы свернули к нам и выстроились вдоль поля. Подтянулись грузовики. Из одного из них выскочил мужичок и бегом направился к нам.
- Здорово, мужики. Извините за опоздание. Меня Петровичем звать, бригадир я. Значит так, ща комбайны пойдут, а вы по два человека за ним. Председатель приезжал?
- Ага.
- Объяснил задачу?
- Так точно, - вытянувшись в струнку, ответил Первый.
- Отлично. Тогда разбирайте вёдра в том ГАЗоне.
- А мы на комбайн – два человека, - сделав шаг вперёд, выдал я.
Петрович посмотрел на меня с удивлением и сказал, что пока не требуется. До обеда оставалось уже три часа. Техника пошла в бой за урожай, мы же вразвалочку разобрали вёдра и ступили на поле. Земля оказалась мягкой, словно ступаешь по перине. Картофелины выделялись желтоватыми и сиреневыми клубнями. Работа пошла. Мы, как люди ответственные, ещё ворошили землю – вдруг там ещё что-то осталось. Комбайны ушли уже совсем далеко. И не скажешь, что картошки много оставалось, но через каждые метров пять ведро приходилось высыпать в мешки. Димка сбегал ещё за вёдрами. Когда у каждого оказалось по два ведра, процесс пошёл веселее – меньше лишней ходьбы к мешкам. Через пару часов в глазах уже рябило. С непривычки стала ломить спина. Солнце приближалось к зениту. Жарко. Хотелось пить, во рту была только земля, но мы уже далеко продвинулись от нашего места стоянки и идти туда было лениво. Комбайны прошли мимо уже два раза, а мы ещё не дошли до края. В запарке я даже не заметил подъехавший к нам грузовик.
- Мужики, вы конечно, молодцы, но если вы так будете работать, то мы это поле и за месяц не уберём! – выдал нам Петрович.
- То есть как? – удивился Димка.
- А так, надо собирать только то, что видно, а не копаться в поисках недр! Понятно?
- Нет! Не понятно! – встал в позу Первый. – Это что получается, то, что на поверхности – картошка, а что в земле – нет?
- Вот только не надо мне тут правильных из себя корчить! Делайте, как я вам сказал и точка! Ясно?
- Ясно! Бюрократ несчастный! – буркнул Димка.
- Это я бюрократ? – услышал Петрович. – Хорошо, может мне и комбайны на другое поле перевести, а вы тут руками всё соберёте?
- Если надо, то и соберём! – встал в защиту Первый. Мы все бросили работу и обступили Петровича.
- Ясно. Принципиальные, значит. Хорошо. Работайте.
Петрович махнул рукой, развернулся, сел в грузовик и уехал.
- А может так и будем, как Петрович сказал? Чего зря горбатиться? – тихо сказал Олег.
- Ты чё, халтурщик! Вот она, деревня! Ни хрена не хотят делать, а городским завидуют! Научитесь работать! – завёлся Первый.
- Ладно, хватит демагогию разводить, итак много времени на него потратили. Айда работать! – схватив своё ведро, произнёс Второй.
- Логично, - заключил Вовка.
- Да, достал ты уже со своим «логично»! Понял? – взорвался Первый.
- Так, всё, брейк! Пошли работать, - пришлось регулировать мне, так как Второй был уже далеко.
Наступило время обеда. Механизаторы побросали технику, залезли в один из грузовиков и уехали.
- Нормалёк, а наш обед где? – возмутился Первый.
- Пока его нет, давайте поработаем, - предложил Димка.
- Нет! Война - войной, а обед по расписанию, - Первый поставил ведро и пошёл на нашу стоянку. За ним пошли Олег с Игорьком. Димка же принципиально продолжил собирать картошку. Оставшиеся переглянулись и тоже принялись за работу.
- О, гляньте, трудоголики. Сейчас из себя героев корчат, а потом спину не разогнут. Давайте костёр запалим и грибы пожарим, - нервно сказал Первый. Сам же уселся чистить грибы. Олег и Игорёк притащили ветки и запалили костёр. Мы же, тем временем, хорошо продвинулись и обнаружили, что пустые мешки на поле закончились.
- Всё, айда отдыхать, - предложил Второй.
- Логично, - дополнил Вовка.
- Нет, ну точно достал уже! У тебя другие слова есть? – не выдержал Васька.
- Он же уже говорил – не логично! – пошутил Валерка.
- Это всё ерунда! Слушай, Славик, а ты говорил, что на машине ездить умеешь? – неожиданно произнёс Димка.
- Да, а что? – не подозревая подвоха спросил я.
- Наверняка колхозные машины не закрываются и ключи в замке, - продолжил Димка.
- И что? – совсем опешил я.
- Пойдём! – сказал Димка и взяв меня под руку повёл к машинам. – Вот, как я и говорил! Подгоняй её к мешкам, а мы пересыпим картошку. Время выиграем и дело доброе сделаем. А?
- А что, давай! Только бы вспомнить, как это делается.
Я уселся за руль. Снял с передачи, выжал сцепление и повернул ключ. Двигатель заурчал. Датчик температуры показывал, что он ещё не остыл. С хрустом воткнул вторую передачу и нещадно паля сцепление тронулся.
- Вот, а ты боялся! – радостно воскликнул Димка, сидя рядом.
Мы подъехали к ближайшим мешкам под всеобщее улюлюканье. С непривычки я слишком резко нажал на тормоза и Димка чуть не выбил лбом ветровое стекло, что очень позабавило народ.
- Аккуратнее, Слава! – шутливо произнёс Димка и выскочил из кабины.
Работа пошла. Сцепление – газ - сцепление – тормоз. Тут я вспомнил водителя автобуса, который вёз нас в лагерь. Я сам был похож на него, так же обливался холодным потом, ноги дрожали от напряжения, руки тряслись от волнения, но был на седьмом небе от счастья.
Но, как водится, счастье долгим не бывает. Мы и не заметили, как вернулись колхозники. Водительскую дверь кто-то резко открыл и схватил меня за грудки.
- Глуши мотор, тварь! – сказал кто-то. – Выходи!
- А ну, прекратить самосуд! – послышался голос Петровича.
- Твоё счастье, гадёныш! – сказал кто-то и отпустил меня. Этим «кем-то» оказался водитель этого грузовика.
- Вылезай, герой! – грозно приказал Петрович. – Решил меня в тюрьму посадить? Кто разрешил к машинам приближаться? Ваше дело – картошку собирать! Сегодня же всё доложу руководству и чтобы духу твоего здесь больше не было! Я ясно излагаюсь?
- Ясно, - опустив голову ответил я и побежал к нашей стоянке. В этот момент мне хотелось заплакать от обиды. Ведь мы не покататься взяли грузовик, а чтобы побыстрее собрать урожай. Я так и знал, что это добром не кончится.
- Что, довыпендривались? – ехидно спросил Первый. – Ну, ладно, не переживай!
- Он сказал, чтобы духу моего здесь не было и начальству доложит, - отдыхиваясь произнёс я.
- Что? Это мы ещё посмотрим! Я ща.
И Первый побежал к ребятам.
- Съешь грибочек, - предложил Игорёк, - пока горяченький.
- Ой, я бы сейчас попил, а потом выпил бы чего покрепче, - выпалил я.
- Вот вода, а больше ничего нет, сам знаешь.
Олег протянул мне кружку с водой.
Тем временем на поле происходили драматические события и казалось, сейчас начнётся драка. В этот момент приехал наш обед, а с ним и физрук. Мне так захотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть и не слышать того, что должен был увидеть и услышать в подобной ситуации. Игорёк и Олег из любопытства помчались в эпицентр событий. Я положил голову на сложенные на катушке руки и уткнувшись в кучу грибов, вдыхая их аромат и периодически поглядывая на народ, пытался о чём то подумать, но как назло ни одной мысли в моей голове в этот момент не нашлось. Бригадир и водитель грузовика ругались не по-детски, ребята что-то отвечали, физрук, выпятив грудь вперёд, что-то доказывал. Все энергично жестикулировали и время от времени указывали на меня. Я ничего не слышал, до меня долетали обрывки слов, но понять их значение было невозможно. Вдруг прилетела стая синичек и так они весело стали «тинькать», что я стал наблюдать за милыми созданиями, скакавшими с ветки на ветку, а потом они так же дружно улетели. Взглянув в сторону поля я чуть не упал в обморок, ко мне шли физрук, бригадир и водитель, ребята же с остальными механизаторами и водителями остались стоять на поле. «Будут бить, сильно и ногами» - почему-то подумалось мне.
- Слава, мы пришли выразить тебе благодарность за такое рвение к работе, - начал физрук.
- А я хотел извиниться, - продолжил водитель, - представь, твоя машина едет без тебя по полю, естественно «крышу» снесло. Да я сам виноват – ключи в замке оставил, ведь, если бы их не было, ты же не поехал? А так ты – молодец! Главное – машина цела! Где так научился?
- Я же сообщу нашему председателю о «передовике», он таких уважает и в долгу явно не останется. Молодец, Слава! Будешь работать на комбайне и друг твой, он нас чуть не побил за тебя. Дружные вы, а это самое главное! – это были слова бригадира.
Я так переволновался, что вместо радости заплакал как маленькая девочка.
- Ну-ну, герой, передовик, и вдруг слёзы! Ты что! Ты ж мужик! – сказал бригадир и обнял меня.
- Да я, я сейчас, - сквозь сопли и слёзы промямлил я.
- Нормально всё! Ты - наша гордость! – похлопывая меня по плечу и расплываясь в улыбке, произнёс физрук. – А теперь обедать! Время не ждёт. Это наша машина во всём виновата, сломалась на полпути. Если б вовремя обед привезли, то и не надо было бы геройствовать. Ведь, как правило, героизм – это следствие чей-то расхлябанности, или безответственности. Всё, пошли обедать!
- А куда идти то? У нас тут всё и так оборудовано, - робко сказал я.
- И правда, глянь, у них тут и костёр и грибов полон стол, может здесь все вместе и пообедаем? Николай (так звали водителя грузовика), зови всех сюда!
Это был не обед, а пир на весь мир. Печёный в костре картофель, грибы на шампурах, малосольные огурцы, помидоры, свежая зелень, деревенское сало и наш лагерный обед – куриный суп с лапшой, рис с гуляшом и подливкой, кисель. Мы ещё достали свёрток, который нам вручила повариха, там были бутерброды с сыром и пирожки с капустой. Все подружились, рассказывали друг другу всякие истории, травили анекдоты. Опомнились тогда, когда на горизонте появился наш автобус.
- Сколько времени то? – встрепенулся бригадир, - Ну, мы даём! Время без пятнадцати пять! Отлично поработали! – сказал и засмеялся.
- А что, Петрович, норму-то мы сегодня сделали, благодаря передовику! – ехидно подметил Николай.
- А что я то сразу, мы все работали на совесть! Да и за руль я не сел бы, если не некоторые товарищи! – возразил я и всем стало понятно, кто меня толкнул на «подвиг».
- И тут же сдал своих товарищей! – заявил громогласно Первый.
- Не сдал, а приобщил к нашим общим достижениям! И прошу не путать! Я решил поделить благодарность между нами всеми, а не разделить свою вину! – подметил я.
- Ладно, это Андрей так пошутил, - вставил физрук.
- О-о-ой, - протяжно выдыхая и махнув рукой, бригадир встал и подняв вверх палец, заявил, - Завтра работаем с утра до вечера и без ЧП! Всем ясно? Технику с поля не перегонять – экономим топливо. Как говориться, экономика должна быть экономной! Решайте, кто из вас останется сторожить? Думаю, двоих достаточно. Остальные по домам! Всё, ребятки, спасибо за помощь, завтра ждём без опозданий и обед тоже! – он улыбнулся и пожал руку физруку. – До завтра! А вы, Слава и Андрей, завтра будете осваивать новую для вас технику. На комбайне не работали? Вот и научитесь заодно. Всё, всем всего доброго!
Рукопожатия растянулись ещё минут на пять.
- Ну что, нам тоже пора, - заключил физрук. – Все в автобус. Вещи не забываем! Костер мужикам оставим!
Дорогу в лагерь я проспал. Вечером на ужине опять говорили речи о трудовых достижениях нашей бригады, но мне уже было всё равно. Я думал о комбайне. Повариха, прознав о наших подвигах, испекла нам шарлотку, которую мы поделили между всеми. В итоге, мне досталось пара крошек.
Спали как убитые. «Будильник Пугачёвой» не возымел на нас никакого действия, пока не пришёл физрук и не разбудил нас с укоризной. Водные процедуры, зарядка, завтрак, сбор, автобус, поле и… комбайн!
- Залезайте наверх, вам всё объяснят, - показав нам наш комбайн с наставником, Петрович занялся раздачей ценных указаний остальным ребятам.
- Не боись! Залазь! – пригласил нас наставник-механизатор. – Всё очень просто, по ленте идёт картофель. Ваша задача: следить за этим процессом и выкидывать камни, палки, комья глины, золотые слитки и мины, если таковые попадутся, – и он зашёлся заливистым хриплым смехом.
- А что, попадаются? – серьёзно спросил Первый.
- Шучу! Но в позапрошлом годе снаряд с войны мужики нашли. Вот только трогать его нельзя! Берёшь первую попавшуюся картофелину и кидаешь в трактор – это водителю сигнал «стоп – машина», по-другому он не услышит, или уж когда взорвётся. Шучу! – и он снова сочно засмеялся.
- Я смотрю, у вас тут с юмором у всех порядок, - продолжал Первый серьёзно.
- Ну, вы, ребятки, тоже не без юмора, судя по вчерашнему.
- Мы такие! – подтвердил я.
- А если серьёзно – всё поняли? Да, вот ещё что, если не уследил, или мусора много будет, то и леший с ним, главное вон туда руки не совать, а то целиком утащит, тогда всем нам кранты, хотя вам-то уже всё равно будет, - он снова засмеялся, а успокоившись, продолжил: - Ну что, попробуем? Стёпка! Поихалы! – пародируя украинский язык, крикнул он трактористу, - а он хохол! Ему только сало и горилку!
- Кстати! Тема больная! – вдруг возник Первый, - Где бы нам приобресть что-нибудь?
- О! Нет, ребята! Даже и не задавайте мне такой вопрос! В прошлом годе помогли тут вашим предшественникам, так нас потом так наказали, что никто вам даже за сундук золота не поможет в этом вопросе! И совет вам, даже не пытайтесь! Я-то никому не скажу, а средь других стукачков хватает. Председатель так и наказал нам, что, мол, если кто будет спрашивать – не отказывайте, но мне тут же сообщайте, будем принимать меры. А уж какие – лучше не знать. Ясненько? Да и зачем вам эта отрава, хорошие ребятки, здоровые, умные, молодые. Не губите себя этой заразой!
- Понятно, - задумчиво произнёс Первый.
Тем временем трактор подъехал к краю поля и похрустев передачами, оживил наш комбайн. Всё затряслось, говорить стало возможным только на повышенных тонах. Мы въехали на поле, комбайн присел и спустя мгновение процесс пошёл.
- Не боись, с краю поля всегда много камней и палок, потом легче будет, - кричал нам учитель.
А мусора было не так уж и много, но следить приходилось очень внимательно и работать расторопно – темп был хороший. Освоились мы быстро. Учитель нас похвалил и когда наш комбайн поравнялся со встречным, Андрюшку перевели на тот, а наставник с механизатором пошли по полю пешком к машинам.
«Да, это не в три погибели в земле ковыряться и вёдра таскать» – подумал я. Но уже час спустя я понял, что и эта работа не из лёгких. На земле можно было хоть выпрямиться и отдохнуть, поговорить с товарищем, в конце концов, в кусты сбегать, а тут всё! Влип, очкарик. К обеду в глазах «бежал» только один картофель и представлялись всякие ужасы, что сейчас по транспортёру поползут танки, или противные на вид и склизкие жабы.
Обед застал нас как раз возле нашей обжитой стоянки. Ноги не слушались и были ватными, спина болела не меньше, чем от земельных работ, к тому же прибавилась напряжённость в руках.
- Ну как? – спросил бригадир.
- Тяжеловато, если честно, - ответил я.
- Может, обратно на землю?
- Нет! Пускай тяжело, но с техникой!
- Хорошо. Но, не переживай, денька за два привыкнешь и всё будет хорошо.
Бригадир оказался прав. Уже на второй день я играючи справлялся со своей работой и успевал подкалывать своих товарищей на земле, когда проезжали мимо них. Не золотых слитков, не мин с войны мне не попалось. Ужасы тоже растворились. Я успевал уже давать глазам отдыхать, пританцовывал, что позволяло снять напряжения с ног, спины и рук. В общем, освоился. Андрей тоже был благодарен мне, что я его спровоцировал работать на технике, хотя первые два дня он готов был меня убить, но сил на меня не хватало.
 
 
***       
 
 
   Позади уже две трудовые недели. Первый выходной все отсыпались и никому ничего не хотелось. Во второе воскресение народ захотел дискотеку, но были проблемы с аудиотехникой. Как выяснилось, только Вовка и я хоть что-то понимали в радиодеталях, способах ремонта и коммутации. К тому же, ещё со школьных времён за мной ходил слух, что и вкус у меня не плохой. После завтрака мы с Вовкой уединились в радиорубке. На обед не пошли – некогда было. Ребята принесли нам его в рубку. К пяти вечера всё было готово. Сейчас уже и не вспомнить, какие песни игрались, но последовательность была продумана до мелочей. Конечно, сам репертуар оставлял желать лучшего. Тогда не было компьютеров, мп-три дисков и флэшек. Да, ничего не было! Десятка два пластинок с Кобзоном, Ротару, «Весёлыми ребятами» и всё в таком духе. Хорошо, что особо продвинутые товарищи взяли с собой кассеты и старенький магнитофон. Он то и сыграл решающую роль в сочетании со студийным катушечным магнитофоном, находившемся в рубке. Дискотека прошла на ура. Понравилось всем, даже начальству. Всё было культурно, но с душой. Под конец мероприятия на территории появились какие-то ненашенские товарищи на мотоциклах и мопедах. Их было человек пятнадцать и явно агрессивно настроенных, что такое событие прошло без их участия. Они начали хамить, приставать к нашим девчонкам, задирать парней. Физрук изо всех сил старался смягчить обстановку и призывал нас не поддаваться на провокации. Тем временем, Валентина Ивановна вызвала милицию, которая прибыла достаточно быстро – всего через двадцать минут. Это была шестая модель Жигулей, из которой вышли четыре крепких парня в форме. Хулиганы решили не рисковать и угрожая нам полным уничтожением с криками, улюлюканьем и треском из глушителей удалились. Милиционеры прошли в штаб и спустя минут пятнадцать уехали. Дискотека кончилась. Отбой.
- Нет, но так жить нельзя! – вдруг воскликнул Первый, укладываясь в постель.
- Ты о чём? – спросил я, думая о том, что ему надоело работать на комбайне.
- Дискотека в сухую прошла! Даже к девчонкам на трезвую приставать не хочется!
- Так вот ты о чём? И что ты предлагаешь?
- Пока не знаю, но что-то обязательно надо придумать!
- Что тут придумаешь? Обложили как волков со всех сторон.
- И деревни все далеко! Там наверняка самогон рекой течёт!
- Возможно.
И тут Димка, будь он неладен, предложил съездить в деревню… на автобусе. На нашем автобусе!
- Бред! – сказал я.
- А что, Славик. Ездить ты умеешь, завести это корыто сможешь. Автобус стоит у сторожки за территорией, никто и не услышит, а сторож как всегда пьяный и спит, - убеждал меня Первый.
- А что же ты со сторожем не договорился, если он всё время пьяный? – поинтересовался я.
- А то ты не знаешь! Я же пробовал. Глухой номер.
- Нет! Я на это пойтить не могу! Мне хватило грузовика! Тем более, я спать хочу! – отказывался я.
Уговоры продолжались почти час, причём подключились в итоге все!
- Вы что, все заядлые алкоголики? – вопрошал я.
Но сколько я не сопротивлялся, меня, чуть ли не на руках вынесли на улицу.
- Ладно, уговорили, но если нас поймают, я прямо скажу, что меня принудили это сделать! Я вам ответственно заявляю! Чтобы потом обид не было. Не хочу я один из-за вашего самогона на нарах париться! – декламировал я.
- Да не трусь ты, никто и не заметит! – успокаивал Первый.
- Да? А ему ещё надо воздух накачать, иначе не поедет! – хватался я за каждую соломинку, лишь бы не идти на преступление.
Под натиском товарищей я сдался, да и, честно говоря, самому тоже хотелось какого-то разнообразия.
- Тогда давайте разработаем тактику и стратегию, - серьёзно сказал я.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Димка.
- Во-первых, сколько человек поедет? Во-вторых, надо завести и накачать воздух – это займёт некоторое время. Вдруг этот шум разбудит сторожа? Уезжать надо не включая фар, а то точно засветимся. И как дать сигнал, чтобы караулящий сторожа нас предупредил, если он проснётся, там же нет фонаря, темень сплошная, - пытался я привести мысли в порядок.
- А что, я и Димка едем с тобой, Вовка на шухере, если что, то поджигает спичку – её в кромешной темноте будет видно как прожектор, - предложил Первый.
- Вовка, а у тебя спички есть? – спросил я.
- Нет, - удивился Вовка
- Логично, - сказал я и мы чуть не спалились из-за напавшего на нас смеха. По лагерю приходилось двигаться перебежками от дерева к дереву, от кустарника к кустарнику, так как на самой территории горело несколько фонарей и кто мог знать, вдруг дежурный по лагерю пойдёт в обход, или физрук не спит. На самом деле были и иные преподаватели, но мы их боялись меньше, чем физрука, наверное, из-за того, что нам было бы намного стыднее перед ним, чем перед остальными, ведь он нас защищал и верил нам.
Наконец мы добрались до сторожки. Зрение потихоньку адаптировалось к темноте. Оказалось, что не всё так безнадёжно, мы стали видеть друг друга. Сторож храпел, как мы и предполагали.
- Димка, вставай на углу автобуса, чтобы я видел тебя и если Вовка подаст сигнал, то ты мне сразу дашь знать. Андрюха – подстрахуй! Всё, пошёл заводить, - сказал я шёпотом.
Дверь была открыта, но в кабине было темнее, чем на улице.
«Так, надо найти провода зажигания. Это, конечно, хорошо, что нет замка, но в темноте искать то, о чём знаешь только приблизительно, весьма затруднительно» - говорил я сам себе. «Ага, нащупал. Теперь правильно их соединить. Так, два провода зажигания скручиваем между собой, стартерным касаемся скрутки. Ну? Давай же. Так, а почему ничего не происходит? Блин! Я про выключатель массы забыл! А где он здесь?» Я начал щупать всё вокруг. «Где он стоит, чёрт бы его побрал?» - ругался я сам про себя. Пришлось вылезти на улицу и ощупать всё под сидением. Выключатель оказался на самом видном месте, но кабы это было днём. Вновь забрался в кабину. Соединил два провода – ничего. Поменял местами – вдруг на всю округу загрохотал стартер, но автобус не завёлся. «Значит я плюс соединил со стартером. Остался последний вариант. Есть контакт! Загорелась лампочка давления масла. Ну, с Богом!» Я дотронулся третьим проводом до скрутки и через пару оборотов двигатель ожил. «Да, как под такой аккомпанемент можно спать?!» - спрашивал я сам себя о стороже, но знаков от ребят никаких не было. «Надо же, вот охрана! Хоть весь лагерь вывези – ему до лампочки!» Спустя минут пять на мгновение включил габариты, чтобы посмотреть воздух в системе тормозов – всё накачалось, можно было ехать. Я махнул Первому рукой и повернул рукоятку открывания дверей. С каким же грохотом они открылись, Матерь Божья! Ребята запрыгнули в салон. Двери закрывать я не стал, нажал клавишу от настенного выключателя, который был очень популярен в наших квартирах, их любили устанавливать водители, это и в правду было удобно, он находился под рулём с правой стороны. Отпустил стояночный тормоз, потом и обычный, но автобус только слегка дёрнулся. Я как можно плавнее надавил на педаль акселератора и автобус покатился. Впереди был крутой поворот на дамбу. Я чудом смог вписаться в него в полной темноте и с непривычки. До того я ездил на машинах, чья передняя ось находилась впереди водителя, или под сидением, но не позади него. Ощущение было такое, что я еду не на автобусе, а катаюсь на карусели. Тем временем мы проехали дамбу и выкатились на шоссе. Я включил фары и поддал газу. Ребята в салоне ликовали от счастья.
   Мы тогда ещё не знали, что в лагере ситуация поменялась на катастрофическую. Вовка на радостях, а может и с перепугу рванул сперва за нами, а потом обратно, но с таким рвением, что зацепил ногой старое ведро, которое использовалось в качестве урны. Вернее, всё было ещё драматичнее, он его не зацепил, а со всего хода отправил в полёт… Куда? А как вы думаете? Правильно! Прямо в окно сторожки! Бой стекла, грохот ведра не могли не разбудить нашего сторожа. Вовка то сбежать успел и хоть ногу отбил серьёзно, но без проблем вернулся в кровать. А сторож схватил фонарь и стал разбираться со сложившейся ситуацией. Но когда обнаружил пропажу автобуса, он протрезвел и тут же позвонил 02, телефон стоял в сторожке, а потом пошёл в штаб докладывать дежурному по лагерю. Мобильных телефонов тогда не было, даже пейджеров не было и предупредить нас о случившемся никто не смог.
  Мы же пребывали в опьяняющем свободой и драйвом состоянии, наматывая километры к заветным литрам, или, хотя бы, пол литрам.
   Люфт руля оказался неимоверный и мне стоило больших усилий удерживать машину на дороге. И всё же – мы ехали! Местность в свете тусклых фар выглядела совсем неузнаваемой. Что было за пределами обочины оставалось неведомым. Зато на дороге неожиданно появился, позабавивший всех заяц, который довольно долго бежал впереди, а потом шмыгнул в придорожные кусты. Дорога потянула вверх и двигатель натужно тащил автобус к вершине, зато на спуске нам удалось разогнаться до рекордных шестидесяти километров в час. Что удивительно, но и управлять стало как-то легче, а может я сроднился с ним и прочувствовал железного, нет, не коня, скорее, мамонта. И снова подъём, но мы уже не тащились, а легко взлетали, покачиваясь на неровностях дороги. На вершине третьего холма в зеркалах заднего вида я с ужасом увидел мелькнувшие синие маяки.
- Народ! За нами погоня! – крикнул я.
- Не шути так! Там нет никого! – весело ответил Димка.
- Смотрите внимательно! Они сейчас в низине!
Я надавил на педаль до пола. Двигатель взревел и скорость медленно поползла вверх. На очередном спуске, глянув на спидометр, я чуть не потерял рассудок – мы мчались почти сто десять! Внизу между холмами я заметил, что по краям обочины торчит бетонная труба большого диаметра. Скорее всего, по ней протекал ручей.
- Пацаны! Видели трубу под дорогой? – крикнул я.
- Нет! – ответил Первый.
- В любом случае, встречаемся в ней, - не жалея голоса кричал я.
- Что значит, в любом случае? Что ты задумал? – спросил Димка.
- Нам от гаишников не уйти. Нам бы до леса какого дотянуть и врассыпную. Встречаемся в трубе.
- А лес где? – поинтересовался Димка.
- Ещё не знаю, но ведь должен быть! – еле удерживая несущийся на всех парах автобус, продолжал кричать я.
- Я их вижу! Они за тем холмом! – заорал Первый.
- Догоняют! – с азартом заметил я, - Но меня так просто не возьмёшь!
Дорога выровнялась и вдали показался лес.
- Вот он, наш спаситель! – воскликнул я.
Гаишники уже висели на хвосте. Дистанция сокращалась неумолимо быстро. Оставалось метров пятьсот, четыреста, триста…
В лесу дорога делал резкий поворот влево, но свет фар выхватил напрочь разбитую лесовозами грунтовую дорогу. Со всего хода я пошёл прямо на неё. Ощущения были неописуемые – немного свободного полёта, жёсткое приземление, автобус стало кидать из стороны в сторону, взрытая бампером грязь полетела в лобовое стекло и полностью лишила видимости. Наконец автобус окончательно сел на брюхо и увяз в грязи. Этот опасный трюк позволил нам выиграть драгоценные пару-тройку минут. Я открыл двери салона и крикнул – Все в рассыпную!
Сам же достал платок и тщательно обтёр руль, клавишу АКПП и все ручки, за которые я мог хвататься. Разматывать скрутку и глушить двигатель я уже не успевал. В зеркалах я увидел, как гаишная машина повторила мой трюк, но завязла на первых метрах. Двери открылись и в мою сторону побежали два гаишника. Я выскочил из автобуса и пустился наутёк с такой скоростью, что любой олимпийский чемпион по спринтерскому бегу позавидовал бы. Мне удалось оторваться от преследователей, спасибо лесу и темноте. Сколько я пробежал, сказать трудно, но дыхалка стала подводить меня. «Надо было больше спортом заниматься и есть поменьше» - сказал я сам себе. Немного отдышавшись и сориентировавшись на местности, быстрым шагом пошёл по азимуту. В заветной трубе меня уже поджидал Первый.
- Ты как? – спросил он.
- Нормалёк. Где Димка?
- Не знаю. Как ты сказал бежать в рассыпную, так мы и побежали.
- Ясно. Будем ждать, заодно отдышусь.
- А как теперь в лагерь попадём?
- Сейчас думать будем.
Тяжело дыша и повторяя окружность трубы, мы стояли напротив друг друга. Нам повезло, ручеёк тонкой стрункой тёк по дну. Спустя какое-то время к нам присоединился Димка.
- Да, ребята! Такого конца я не ожидал. Кто же нас сдал? Ведь, судя по всему, ментов вызвали практически сразу, - перебивая дыхание, выпалил Димка.
- Не торопись с выводами. Может сторож всё-таки проснулся, когда отъезжали. И не конец это вовсе. Нам ещё в лагерь надо попасть, а как, пока не знаю. Знаю точно, что пешком мы не дойдём, вернее, дойдём, но нас по дороге могут поймать, да и явимся уже под утро, – рассудил я.
- Надо ловить попутку, - предложил Первый.
- Надо, но за всё это время не проехала не одна машина! Сколько её ждать? – констатировал я.
- Тихо! Кажись что-то едет, - произнёс Димка.
- Точно. Давайте так. Я выйду один и тормозну машину, договорюсь, а потом уж вы появитесь. Идёт?
- Идёт, давай, Славик. На тебя вся надежда. Ты в очках, солидный, может и остановится кто, - поддержал Первый.
Почти по-пластунски я уж было вскарабкался на дорогу, но тут же сполз обратно – это был милицейский уазик, мчавшийся в сторону лагеря.
- Плохи дела, мужики. Это менты были! Ждём дальше.
И вдруг послышался вой газоновского движка.
- Всё, я пошёл.
- Давай, - сказали хором ребята.
И снова, аккуратно я пополз на дорогу. Действительно, это был бортовой ГАЗ-52. Я встал поперёк дороги и вытянул в разные стороны руки. Грузовик остановился метров в десяти от меня. С большим волнением я пошёл навстречу.
- Тебе чего не спиться, паря? – послышалось из кабины.
- Дяденька, мне очень надо добраться до лагеря. Здесь по пути. Я заплачу! – начал я.
- Уж, не за тобой ли тут вся милиция носится? – спросил неожиданно водитель.
Я хотел соврать, но неожиданно для себя выпалил правду – да.
- Садись! – приказал водитель.
- А я не один, нас трое – робко произнёс я.
- Значит, целая шайка?
- Да, нет! Дураки, просто.
- Тогда, друзей в кузов, сам со мной.
- Спасибо! Ребята, в кузов!
С хрустом включилась передача и мы поехали.
- Не бойся, я сам сидел, сукой никогда не был, но ты мне сейчас всё расскажешь! – уверенным голосом сказал водитель.
Я посмотрел на него и только сейчас разглядел, что это был дед лет под семьдесят. Его сильно морщинистое лицо с огромными усами, торчащими в разные стороны, освещалось подсветкой приборной доски и внушало уважение. Всё как на духу я выложил ему со всеми подробностями. Он призадумался и сказал:
- Значит так, то, что вы дураки – это ты правильно подметил! Статья по вам нешуточная плачет. Поступим так, лагерь я ваш хорошо знаю, возил туда всякую рухлядь. Я проеду его. По дамбе вам всё равно возвращаться нельзя – вас там ждут, однозначно. Через реку опасно, да и проглядывается там всё, а вот через старое русло – самый раз.
- Так там же болото!
- Сам ты болото! Заилено мальца, но это единственный путь ко спасению, если вас ещё не вычислили. Хотя, наверняка уже вычислили. Там, небось, весь лагерь построили и обнаружили пропажу. Да, ребятки, что же вы наделали! Совсем ума нет, что ли? И ради чего! Я понимаю, если любовь, а то из-за самогона! Кому сказать, даже стыдно будет. А ну, сползи на пол! Менты впереди! Сиди молча!
Я с трудом смог сложиться под торпедой. Машина остановилась.
- Здравия желаю, начальник. Что-то случилось? – спросил дед, работая на опережение.
- Здорово, дед. Никого не видал по дороге? – спросил милиционер.
- Кажись, видал, - ответил дед.
В этот момент я подумал, что он решил нас сдать и я готов был его загрызть собственными зубами, но он тут же продолжил.
- Трое парней бежали вдоль дороги в Волочаевку.
- Как выглядели?
- А шут их знает, я же старенький уже, не запомнил, да, мне бы за дорогой проследить, а не на всякую шпану обращать внимание. А что, чего сотворили?
- Не твоё дело, дед! Проезжай!
- И вам не хворать, - ответил дед.
В этот момент милиционер крикнул – По машинам, они в Волочаевку подались!
Отъехав немного дед сказал:
-Вылазь, опасность миновала. Понял, как надо? Зато у вас появился шанс!
- Спасибо, дед! А я думал, ты нас сдашь.
- Э-э, ты какой! Я же сказал, сукой никогда не был! Граф сказал – граф слово держит!
- Какой граф?
- Погоняло у меня такое, а вообще, Василичем зовут.
- А меня Слава.
- Вот и познакомились. Ладно. Приехали. Вылазьте. И только через старое русло, понял!
- Понял! Спасибо, Василич!
- Погодь! – когда я вышел из кабины, он откинул вверх спинку пассажирского сидения и достал оттуда две литровых бутылки и протянул мне – Держи! Хоть не с пустыми руками явитесь, а то совсем обидно будет. Держи! Это моя зазнобушка гнала, добрый самогон!
- Спасибо вам, Василич! Что б мы без вас делали!
- На всё воля Божья! Всё, валите отсюда! Прощайте!
Дед хруснул передачей и был таков.
Ребята в кузове совсем продрогли, но впереди нас ждало ещё более экстравагантное испытание – переправа через русло.
- Плавать все умеют? – спросил я.
- Что? – воскликнул Димка.
- Тихо, ты! Не что! Просто через болото сразу в палату попадём, а по-другому никак, - прошептал я.
- Братва, а ведь надо будет до гола раздеваться, если одежду намочим – точно спалимся! – сообразил Первый.
- Верно! Значит, тому и быть! – поддержал я.
Мы подошли к берегу. Лагерь светился огнями, мелькали фигуры людей, но кто они, из-за кустарника понять было невозможно.
- Мосты к отступлению сожжены. Раздеваемся и очень тихо, без всплесков перебираемся на тот берег. И, чтобы не случилось – молчать! Понятно? – сказал я.
- Понятно, - буркнул Димка.
Вода и вправду была ледяная, ноги вязли в ил, противные водоросли и палки путались в ногах. Нам повезло – самое глубокое место было по шею. Как партизаны во время войны, неся над собой одежду и два пузыря, испытывая жуткие ощущения от холода, омерзения от вязкого дна, мы преодолели самое сложное препятствие. Первым вышел на берег Димка.
- Димка! – еле слышно окрикнул его я.
- Что?
- Ты весь в илу, надо отмыться, а то спалимся!
- Верно.
Нам снова повезло, никого не было и даже случайный всплеск, который получился у меня из-за острой коряги на которую я в темноте наступил и чуть не упал, не привлёк ничьё внимание. Самогон спрятали в кустах и привалили каким-то мусором. Короткими перебежками и сверкая «белыми трусами» в тусклых отблесках далёкого фонаря, мы приблизились к окну нашей палаты.
- Как хорошо, что мы окно открыли, - шепнул Димка.
- Ага, и не закрывали, - добавил Первый.
По очереди, помогая друг другу и аккуратно, чтобы не создавать шума мы забрались в окно. Прикрывая раму, я заметил, как из-за угла мелькнула фигура физрука.
- Кранты! Физрук! Все по койкам! – прохрипел я.
- Хорошо, раз вы настаиваете, давайте посмотрим! Наши все дома! – громко, чтобы слышали все в округе и как бы предупреждая нас, физрук предлагал кому-то пройти по палатам. – Смотрите, в первой палате все, теперь вторая. Тоже все? Дальше идёмте. В этой тоже все. Только не надо свет включать, пускай ребята спят, а то сейчас весь лагерь на уши поставим, потом не уложим. Видите, все на месте.
Шаги приблизились к нашей двери и она распахнулась. На пороге стоял физрук, Валентина Ивановна и милиционер явно высокого чина.
- Видите, и здесь все на месте, - обведя рукой, сказал физрук.
- Это наши передовики, самый лучший отряд. Весь лагерь ими гордится! – дрожащим голосом произнесла Валентина Ивановна.
- Идёмте дальше, - предложил физрук. Дверь закрылась.
Когда шаги стихли, я почувствовал, как билось моё сердце. Нет, оно не билось, оно било в литавры!
- А физрук – молодец! – произнёс Первый.
- Он уже раз пять заходил, - сонно произнёс Второй.
- Рассказывайте, как всё прошло?
- Вы на автобусе приехали?
- Почему в окно?
- А вы что, совсем голые?
- Вы что, вплавь? Вода же ледяная!
- Мы тут все чуть с ума не посходили, пока вы не вернулись!
Посыпались вопросы со всех сторон.
- Вы, лучше вот что скажите, какая падла нас сдала? – спросил спокойно Первый.
- Я виноват во всём! – робко заявил Вовка и рассказал, как всё было.
- Да уж, лопух ты, Вовка! Но главное, что не предатель! – заявил Первый.
- А таких мы не держим! – авторитетно и протяжно утвердил Второй.
- Если честно, у меня было желание пойти к физруку и всё ему объяснить, но не ради того, чтобы сдать вас, а чтобы он врубился в ситуацию, но вовремя понял, что сторож ментам всё равно позвонит и лучше вообще не создавать никакого шума, - поведал Вовка.
- А ты молодец! Теоретиком будешь! – похвалил Первый.
- А тут у нас только одни гении! – опять, авторитетно и протяжно утвердил Второй.
- Теперь вы рассказывайте! – с нетерпением спросил Васька. Мы тоже рассказали всё в подробностях и даже сгущали периодически краски для большего впечатления, как говориться, вошли в раж. Напридумывали стаю волков, которая гналась за нами, огроменную щуку в старом русле, которая чуть не покусала Димку и размерами была никак не меньше метров пяти. Обратно мы ехали не на ГАЗ-52, а на шикарном Кадиллаке – кабриолете, за рулём которого сидела красивая деваха, мол, она даже предлагала нам поехать с ней на виллу, но мы слишком торопились и были вынуждены отказать, от чего она очень расстроилась и всё в таком духе. Ребята слушали внимательно и воспринимали всё за чистую монету. Да, мы бы на их месте тоже уши развесили. Ближе к утру уснули, но на «Пугачёвский будильник» отреагировали все, молча и в высшей степени доброжелательно по отношению друг к другу оделись, умылись и прибыли на место зарядки. Но зарядки не было. Вместо неё получилось собрание всего коллектива лагеря. Слово взял физрук:
- Ребята, сегодня ночью на территории нашего лагеря было совершено дерзкое и не поддающееся здравому смыслу преступление. У нас угнали наш автобус.
В толпе раздались «охи» и «ахи».
- В связи с этим, у нас для вас две новости: плохая и хорошая.
Мы переглянулись и морально приготовились к худшему.
- На поле нам придётся ездить на открытом грузовике, так как автобус отремонтируют ещё не скоро, а другого у нас нет. А теперь, хорошая. Преступники пойманы и уже дали признательные показания, о чём полчаса назад нам доложили. Есть, конечно и некоторое опасение, что дружки тех преступников могут попробовать отомстить, поэтому нами принято решение о переформировании ваших бригад в смешанные, чтобы наши девочки не оказались перед лицом опасности без защиты. Ребята, вы понимаете, о чём я?
Вся мужская часть лагеря загудела.
- Я не сомневался в вас. И теперь с вами всегда будет кто-то из нас, взрослых. Так что можно продолжать работать. И не просто работать, а доказать всем, что лучше вас никого на всей планете нет. Ударно, как шестая бригада, - и он указал на нас, - вот вам пример добросовестного и ответственного отношения к труду и Родине!
Мы, как один покраснели. Стыдно было до такой степени, что мне опять захотелось провалиться сквозь землю.
   Потом выступала Валентина Ивановна и снова ставила нас в пример остальным. Это было уже невыносимо!... Нас всех «перетусовали», в итоге в бригаде со мной остались Второй, Васька и Игорёк. Нам-то стало сразу понятно, зачем так сделали, чтобы нашу компашку расчленить. Наконец, всё закончилось. Перешёптываясь, народ потянулся в столовую, а кое-кто исподлобья посматривал на нас. Нами овладевали смешанные чувства, с одной стороны – мы на свободе и даже вне подозрения, с другой -  из-за нас страдают другие люди, к тому же нас разъединили и это сильно удручало. Всегда весёлые и оптимистичные, мы ходили как в воду опущенные. Кстати, о воде, ледяной воде. К вечеру того же дня Димка заболел по всем признакам воспалением лёгких и его отправили на скорой в районную больницу, откуда его забрали домой родители. Единственное, что нас спасало, так это на самом деле самоотверженный труд. Все бригады, в которых работал хоть один из нас, постоянно перевыполняли план. И так было до конца смены, особенно после одного случая. Дня три спустя, после работы, мы сидели на берегу реки, разговаривали о чём-то, кидали камушки в воду и тут к нам подошёл физрук.
- Ребята, а я ждал, когда вы ко мне придёте, - как бы не обращая на нас внимание, но говоря с нами, он присел на доску, лежащую на обрывистом берегу. – Да-да, я ждал, когда вы придёте и расскажет о своём подвиге.
- А что рассказывать, пашем как папа Карло за восьмерых, - хотел увести разговор в иное русло Васька.
- Это вы молодцы! Не спорю. Продолжайте в том же духе. Но сейчас, пока никого постороннего нет, я бы хотел услышать про ту ночь, - и он кинул камушек вдоль воды так, что тот скакал до самого противоположного берега, такого мы ещё не видели и поняли, что отпираться больше нет смысла и рассказали всё как было, но уже без прикрас.
- Да уж, я ожидал эту подлость от кого угодно, но только не от вас! – по-прежнему, не смотря на нас, он ковырял палкой песок.
- Простите нас, пожалуйста! Мы никогда так больше не будем! Не знаем, что с нами тогда произошло, но мы очень раскаиваемся в совершённом. Но ещё больше нас мучает, что вместо нас в тюрьму могут сесть невинные люди, - сказал я и все соответствующим движением головы подтвердили мои слова.
- Это хорошо, что вас совесть мучает – значит, небезнадёжны! – заключил физрук. – По поводу этих бандитов я вам вот что скажу, за ними давно охотились, в тот вечер в Волочаевке они пытались ограбить почтовое отделение. Наряд подъехал в тот момент, когда те выносили мешки с деньгами и посылками, как раз накануне завезли, чтобы зарплаты и пенсии платить. Начали отстреливаться. В результате один преступник был убит, один ранен, а двое других сдались. Ну, до кучи и взяли на себя ваш угон – им уже всё равно. На них столько висит, что им вышка десятикратно светит. Всё получилось даже очень хорошо. Я же видел, как вы раздевались на том берегу и сверкали своими «белыми плавками». Я поверить не мог, что вы полезете в ледяную воду, а потом даже проникся уважением, что с мозгами подружились и не убежали куда подальше, тогда вас точно поймали бы и план у милиции был бы перевыполнен. Я видел, как вы в окно залезали и специально тянул время, чтобы убедить начальство и подполковника, что это не наши ребята.
Он помолчал немного, потом спросил:
- Ну а то, зачем вы поехали, вы так и не получили?
- Обижаете, гражданин начальник, - шутливо и с гордостью заявил Первый.
- Дурак, - буркнул Второй.
- И где? – спросил физрук.
- Могу принести, - продолжал Первый.
- Неси! – ободрился физрук.
- Точно, дурак! – снова буркнул Второй.
Спустя пару минут, с улыбкой на лице и сияющими глазами, прибежал Первый и в руках держал две бутылки самогона.
- Нет, он не дурак, он дебил! Зачем две сразу принёс?– продолжал бурчать Второй.
- Он же не дурак, чтобы два раза ходить, сам сказал! – шёпотом ответил я.
Физрук откупорил тугую пробку, скрученную из газеты, понюхал и даже пригубил.
- Ох, знатный самогон! Похоже на первачок! Молодцы! Я верил в вас! Если бы всё закончилось ничем, то я бы разочаровался! А тут, надо же! В такие времена, рискуя жизнью, да что там жизнью, собственной свободой, репутацией института, репутацией столицы… Не разочаровали!
Он откупорил пробку второй бутылки, потом взял первую и на наших глазах стал выливать первоклассный самогон на песок.
- Вот так, ребятки! Здоровый образ жизни, прежде всего! Рано вам ещё, хоть и лбы здоровые, а мозгов то там ещё нет, и пока не появятся, нечего убивать то, что ещё зарождается! А теперь, с глаз моих! И чтобы никаких выходок и глупостей! Всё поняли?
- Да! – ответили мы вразнобой.
- Вот и попьянствовали, - буднично произнёс Второй, когда мы подошли к бараку.
   Все будни были однообразны. Мы работали пуще прежнего, осознавая, что мы полностью раскрыты и должны трудом искупать свою вину. В последнее воскресенье мы решили никуда не ходить, даже на дискотеку, чтобы лишний раз не попадаться на глаза физруку. Оба Андрея не находили себе места, Вовка тоже маялся.
- Вы что такие хмурные? – спросил я.
- Димки нет, пульку расписать не с кем, - пробухтел Второй.
- Слушай, Славик, а может ты вместо Димки? – предложил Первый.
- Может не надо! Ты мне уже один раз предложил, теперь даже на дискотеку идти не хочется, - ответил я.
- Хорош тебе, Славик! Давай! – присоединился Второй.
- Ну, Славик! – умолял Вовка.
- Ладно, чёрт с вами! Только я не знаю как играть.
- Ща научим! – веселился Первый.
Ребята долго объясняли мне все тонкости и премудрости игры. Первый кон мы сыграли в открытую – типа тренировочного, мне всё подсказывали, как лучше, какими картами.
- Ну что, погнали! В вист по пол копейки, - радовался Первый.
- А что так слабо? Давай по рублю! – не ведая опасности, предложил я.
- Смотри! Сам сказал, потом не плачь! Карточный долг – это святое! – серьёзно произнёс Второй.
- А что, стипендия будет, да и за работу заплатят, так что запас у меня есть, - самоуверенно произнёс я.
- Тогда погнали, - и Первый помешал карты.
Играли мы до глубокой ночи, но мне сопутствовала фортуна. Ребята злились, даже пытались кооперироваться, но каждый раз я выигрывал. В четвёртом часу утра ребята сдались.
- Слышь ты, шулер! Прикидывался валенком, а сам во как играешь! Может ты нас обманул? – возмущался Вовка.
- Ей Богу, клянусь! Никогда до селе не играл! – утверждал я.
- Бывает, дуракам и новичкам всегда везёт. Мы тебе заплатим, но играть с тобой больше не будем! – гордо произнёс Второй.
А выиграл я баснословную по тем временам сумму – целых восемьсот шестьдесят рублей. Для студентов это была бешенная сумма. Но они мне до самого конца не говорили мой выигрыш, иначе я бы сам остановил игру и не позволил никому так проигрывать.
Последняя трудовая неделя пролетела быстро. В последний вечер на спортивной площадке был устроен прощальный ужин. Столы ломились от еды. Девчонки показали спектакль собственного сочинения, суть которого сводилась к одному – жить хорошо, но светлое будущее ещё лучше. Какое нас ждало будущее, лучше не вспоминать… Потом в красивом красном платье появилась повариха и спела знаменитую арию из оперы Кармен – это был единственный настоящий шедевр за весь вечер. Вся остальная самодеятельность вызывала только два чувства, или отвращения, или иронии. Да, были ещё пафосные речи, которые толкали все кому не лень, я имею ввиду Валентину Ивановну, физрука, бригадира и Чирика -председателя колхоза «Заря», который вручил нам грамоты, а мне ещё модель трактора «Беларусь» и извинился, что модельки комбайна они не нашли, но трактор уже есть. Все веселились и аплодировали, а я чувствовал по-прежнему себя неловко.
На следующий день мы вернулись домой поздоровевшие, счастливые и повзрослевшие, но усталые и родная кроватка казалась райским ложем.
Потом пошла учёба, прогулы, зачёты и сессии. Ребята возвращали мне карточный долг почти год. Я отказывался, но они самоотверженно отдавали. По ночам мы с Первым и Димкой подряжались разгружать вагоны с картошкой на овощной базе. Тогда неплохо за это платили. Но отношения потихоньку становились всё холоднее, каждый боролся за место под солнцем самостоятельно. Мы потом и институт стали называть джунглями, где каждый сам за себя и со всех сторон тебя может погубить неожиданно возникший преподаватель.
   Вот и вся история, которая случилась, а может и не случилась со мной и моими товарищами. Я и сам теперь точно не могу сказать, было это, или нет, но с тех пор к алкоголю я более чем спокоен и уж никогда даже в помыслах не угонял автомобили и вообще, всё, что связано с криминалом стало вызывать у меня стойкое отвращение. Да и в азартные игры с тех пор я не играю. По сей день я благодарю Господа, что уберёг от всеобщего позора и погибели и отмаливаю грех, что совершил преступление, или всего лишь в мыслях позволил себе?…
 
 
15 января 2013 г.
 
 
 
 
 
 

© Copyright: Святослав Кудрявцев, 2018

Регистрационный номер №0421044

от 19 июля 2018

[Скрыть] Регистрационный номер 0421044 выдан для произведения: Студенческая байка.
   Случилось всё в конце восьмидесятых годов прошлого столетия. А может и не случилось. Возможно, это были мы – студенты одного из ВУЗов тогда ещё самой большой страны в мире. Хотя, вероятнее всего, эта история не более чем плод моей фантазии, круто заваренной на ностальгических воспоминаниях о невозвратных временах. Итак, начинаю.
  Эпоха перемен, романтика молодости, пустые прилавки и первая осознанная любовь, учебная дисциплина при полном отсутствии перспективы применить свои знания и конечно, извечная борьба за урожай – вот такое было время. Да, ещё сухой закон! Он повергал сторонников и противников в ужас. Первых за то, что отовсюду стал появляться суррогат с ядовитым содержанием и рекой потёк самогон, говорят, даже на курином помёте, мол, так лучше забирает. Вторых, за то, что вырубили ценнейшие виноградники, с прилавков исчезли благородные сухие вина, качественные коньяки и ГОСТовская водка. Но, кое-где у нас порой, как в добрые старые времена всё можно было достать из-под полы без особого труда, главное, чтобы были связи. Но, не у всех они были…
   Первый курс института опьянял свободой, преподаватели не бегали за нами по поводу прогулянного семинара или лекции, не звонили родителям из-за хромающей успеваемости, те же преподаватели курили вместе со студентами возле главного входа под козырьком и никто никого не ругал за это. А свобода на поверку оказалась мнимой, и многие поплатились за своё безответственное отношение к учёбе. Уже после первого семестра нас в группе стало на пять человек меньше. Те, кто «выжил» гордились собой. Понемногу школьное воспитание покидало нас, пробуждая инстинкты самосохранения. Незаметно наша поначалу сплочённая группа стала делиться и дробиться. Отличники старались вести себя независимо ни от кого, казалось, даже от самих себя. Их называли элитой, уважали и не любили одновременно. Девчонок было мало и все они казались какими-то не привлекательными, поэтому в моей памяти практически не сохранились. Кучка хорошистов держалась дружным коллективом и всегда с некоторым недовольством  и чувством превосходства давала списать пропущенную по неуважительной причине лекцию или не сделанное домашнее задание. Переменным настроением обладали товарищи, проживающие в общаге. Эти ребята, то тянулись к нам коренным и оседлым москвичам, то приступы ненависти на почве географической несправедливости замыкали их взаимоотношения в своём кругу. Ещё пара чудом сохранившихся после первой сессии отвязных двоечников лишь изредка появлявшихся в аудитории запомнились только благодаря ироничным высказываниям наших преподавателей, «восхищенных» честью посетить именно их занятие. Ну и конечно, мы – не рыба – не мясо, с периодическими проблесками сознания и оценками «отлично» по сугубо заинтересовавшим темам, а в основном, перебивающихся с тройки на двойку с редким рывком на четвёрку, но при этом очень интересующихся всем происходящим, как в стенах института, так и за его пределами. Нас было человек семь, плюс-минус двое. Основной костяк составляли Димка, Вовка, два Андрея и я. Ещё двое из «клана общажников» и периодически выпадающих из коллектива хорошистов Васька и Валерка. Да, чуть не забыл Сашку. Он был старше на два года. Кому из нас повезло, сказать сложно, но после первого курса его забрали в армию. Пока служил, нашему институту вернули «бронь»  и нас такая участь миновала. Когда же он вернулся из армии, то понял, что всё, чему учился - забыл окончательно и восстановился на первый курс. Сдержанный и великодушный, сосредоточенный и лучезарно улыбающийся, прошедший армейскую школу он лучше нас знал, что учиться надо и учиться надо самоотверженно, тогда будет толк. Но мы не ходили в армию, и в наших головах пока гулял ветер. Саша всегда поддерживал нас, мирил, помогал разобраться в сложных вопросах, как образования, так и жизни, но никогда не принимал участия в наших мероприятиях, находя серьёзные оправдания.
   Для кого-то худо, для кого-то бедно, но второй семестр подходил к концу. Будоражащая душу весна не давала покоя, но родительское око не дремало и, видя наше безмятежное состояние, старалось всеми способами направить в нужное русло. Спасибо им!
   Я, не без помощи дополнительных занятий, смог сдать досрочно один экзамен. Ура! Потом пошли зачёты, вернее, пошли бы, если не хвосты по лабораторным работам, контрольным и, о ужас, так называемым «тысячам» по английскому языку. Лично для меня это был самый большой кошмар. Никакой сопромат, теоретическая механика, или аналитическая геометрия не могли сравниться с чуждым всему моему существу английским языком. Однако кое-как мне всё-таки удалось справиться с зачётами и за два дня до экзамена выучить и понять химию. Полученная мною оценка «удовл.» приравнивалась к оценке «супер отл.», которая, естественно никогда не существовала. Итог оказался спорным, я переходил на второй курс, но лишался стипендии. После сессии нас всех в обязательном порядке приглашали в актовый зал, где должен был выступать ректор нашего института. Из всей речи запомнилось две фразы: «Всех вас я поздравляю с успешной сдачей экзаменов и переходом на второй курс…» и «Те, кто сдал сессию на удовлетворительно, естественно теряют возможность получать стипендию, однако вам предоставляется возможность исправить положение, если в первый месяц учебного года вы поедете в колхоз на помощь по сборке урожая…» На картошку! Ура! Минус месяц учёбы и стипендия в кармане – что ещё нужно нерадивому студенту!
   Лето, как водится, пролетело незаметно и безмятежно. И вот мы уже с вещами получаем последние ЦУ перед посадкой в автобусы. Погода в то утро хмурилась и угрожала пролиться первым осенним дождём. Долгожданный клич «все по машинам» ознаменовал начало трудового отпуска. Дорога оказалась долгая и для большинства нудная. Поначалу кто-то ещё пытался шутить, играть на гитаре, а кое-кто в хвосте автобуса уже «расписывали пульку». Я же был полностью увлечён нелёгким трудом водителя. С его лба не сходил холодный пот от напряжения и ответственности. Уже тогда на дорогах стали появляться хамы, которые пытались расчленить нашу автоколонну, идущую в сопровождении. Из-за какого-то мажора на восьмёрке мы чуть не догнали резко затормозившего предыдущего автобуса. Наш водитель долго приходил в себя, протирая лицо старой ветошью. И только сейчас я понял, что как минимум вчера у него было тяжёлое похмелье, но профессионализм, как говориться не пропьёшь. Его руки крепко держали руль, переключения передач проходили вовремя и почти незаметно. Заслуживала уважение ювелирная работа с тормозами. Город остался за окружной дорогой, скорость прибавилась километров на двадцать и как-то стало легче и комфортнее. Автобус плавно покачивался, проглатывая неровности дороги и убаюкивал монотонным урчанием дизеля. Стало как-то тихо. Я обернулся и обнаружил, что все спят. Но я решил остаться в рассудке, дабы, на всякий случай, следить за водителем, а то вдруг и он уснёт. За окном мелькали леса, поля, деревеньки, речки и речушки. А погода разгуливалась. Серые тучки уступали белым облакам, синему небу и лучистому солнцу. С каждым километром на душе становилось веселее. Только на опушке бронзой горели сосны отражаясь в озере, как тут же редкие ослепительно белые берёзки красовались в болоте. И снова уютная деревушка, как шапка набекрень ютилась на высоком холме, окружённом дивными полями с пасущимися коровами. А вот и наши «коллеги» на комбайнах и тракторах еле протискиваются между обочиной и автоколонной. Да, узкие у нас дороги, зато стратегического назначения!
   Около шести часов пути и мы сворачиваем на какую-то дамбу с посаженными по краям лет тридцать назад тополями. Ура! Разворотная площадка и ржавые, вросшие в землю в открытом состоянии ворота. Народ оживился, двери открылись и в автобус хлынул свежий наполненный хвойными ароматами воздух. Я выходить не торопился и продолжал наблюдать за водителем. К концу марш-броска он уже перестал обливаться потом, но его изнемождённые глаза, посаженные глубоко, с каким-то испугом и налитые кровью беспомощно осматривали выходящих студентов. Чтобы не действовать ему на нервы я вышел и только сейчас почувствовал усталость и ватность в затёкших ногах. Заглушив двигатель, водитель тоже вышел на свежий воздух и залпом выпил почти два литра воды из захваченной с собой канистры. Ему явно полегчало. Наверное, мы были единственными пассажирами, которые выстроившись вокруг него полукругом, с поклоном поблагодарили, что довёз нас в целости и сохранности, чем очень смутили трудягу и усталые его глаза стали влажными.
- Давайте, ребятки, трудитесь, но не забывайте и отдыхать! Удачи вам! – кланяясь как артист Большого театра после спектакля, напутствовал нас и быстро ретировался в кусты за сторожкой.
- Итак, товарищи студенты, не расслабляемся, проходим на территорию, - прорезал общий гомон голос нашего физрука, которому «посчастливилось» поехать с нами в колхоз.
- А где мы жить будем? – спросил кто-то из толпы.
- Сейчас всё покажем и расскажем. Значит так, это обычный пионерский лагерь. Летом он принимает школьников, а сейчас, как вы понимаете, нас. Лагерь расположен на острове. Слева река, справа, по-видимому, старое русло, но оно заросло. Но купальный сезон уже давно закрыт, так что вас это не касается. Единственный путь на этот остров по дамбе по которой мы сюда приехали. Самовольный выход за территорию будет нещадно  караться, на первый раз предупреждением, на второй – отправкой домой и, естественно, в таком случае вам стипендии не видать. Всё поняли?
- Ага, - дружно ответили мы.
- Да, за порядком в лагере следят дежурные преподаватели и дежурные студенты, которые будут нести службу по графику, но это в дневное время. Ночью отбой у всех студентов в двадцать два ноль ноль.
- Ой, как жалко! – послышался чей-то шутливый голосок.
- Я так не думаю. Всё разумно. В шесть утра подъём, зарядка, завтрак и на работу. Обед по расписанию. С ближних полей будем привозить в лагерь, на дальние будем отвозить готовый обед.
- А если мы проспим? – спросил кто-то.
- Это вряд ли. Будилово у нас тут знатное.
- Какое?
- Сами узнаете в своё время. Продолжаю. Итак, мы подходим к зданию столовой, здесь же и умывальники. Уличные работают только летом. По центру у нас спортивная площадка, где мы будем делать зарядку. Справа барак для мальчиков. Далее штаб, радиорубка и преподавательский корпус, за ним барак для девочек. Сейчас все расходятся по своим баракам, обустраиваются. Через полчаса особо голодные могут подтягиваться в столовую. Она рассчитана на пионеров, поэтому всех вас не вместит и далее будем питаться порционно, но это я вам всё на линейке расскажу. Кстати, она у нас через полтора часа. Никому не опаздывать. Встречаемся на спортплощадке. И ещё, на дверях каждой комнаты повешены таблички с названиями групп, они же бригады, так что не заблудитесь. Всем всё понятно?
- Так точно, - опять, чуть не хором ответили мы.
- Отлично. Разойтись.
- А тут очень даже мило, - с свойственной ему иронией произнёс Андрюха.
- А что, на самом деле мило, - подхватил я.
- Нет, вот само название «барак» как-то ассоциируется с Бухенвальдом, - заметил другой Андрюха.
- Или Соловками, - подхватил Андрюху Димка.
- Не стоит драматизировать, господа, - попытался я успокоить, но, такое впечатление, что только подлил масло в огонь.
- Посмотрим, как ты запоёшь, когда внутрь войдём. Прикинь, пахнущий плесенью, сырой и холодный барак с облупившейся краской, жухлыми плакатами типа «Пионер, будь готов!». Двухъярусные нары, по ночам сквозняк и полчища голодных крыс… - наводил ужас Андрюха.
- Ты ещё про тараканов, клопов и вшей забыл, - добавил я, - единственная сохранившаяся лампочка Ильича и то на уличном столбе и со зловещим скрипом раскачивается на ветру. И всюду злые собаки, колючая проволока и автоматчики по периметру. А то была не столовая, а крематорий. И в штабе пытают калёным железом.
- Точно. Ну, вот мы и на пороге. Люди, прощайте, я первый пойду. Не поминайте лихом. Родина – прости нерадивого сына, - ёрничал Андрюха.
- Иди, давай. Не задерживай народ, а то не успеем поесть и опоздаем на линейку, тогда нам точно кранты, - с серьёзным видом, но смешинкой в голосе выпалил Димка.
Надо сказать, что для нас это был абсолютно нормальный диалог. Точно также мы обсуждали учёбу в институте, готовились к семинарам, отдыхали и перемалывали косточки преподам и сокурсникам. А уж, какие страшилки мы придумывали про институтские лаборатории – это вообще песня, но лучше сейчас об этом умолчать, иначе я увлекусь и не расскажу Вам эту историю.
А барак наяву оказался светлым, чистым и уютным. Видимо, после пионеров по-стахановски здесь сделали косметический ремонт и единственным недостатком был ненавязчивый, но стойкий запах масляной краски. Пол, как и полагается, выкрашен в неестественно светло-коричневый цвет, а стены в бледно-зелёный. Зато потолки девственно белые и новые светильники. Дверь в нашу палату сперва открываться не хотела – прилипла на свежей краске, но под натиском наших плеч она с треском отворилась. В самой же палате запах краски уже был не только в нос, но и по глазам.
- А цвета всё те же, - с сарказмом подметил Вовка.
- А ты что думал, в сказку попал? Зато, вот смотри, кровати одинарные, железные! У каждого тумбочка есть, стул! О! И стол! – отпарировал Андрюха.
- А шкафа конечно нет! – это уже я подметил.
- А ты что, думал в другую сказку попал? Нет уж, все в одной срок мотать будем.
После Андрюхиной фразы по палате прокатился лёгкий смешок.
- А пахана назначать будем? – проснулся второй Андрюха.
- Ну, тебе эта роль точно не грозит, так что расслабься и получай удовольствие, - ответил первый.
Кстати, чтобы Вас не запутать и самому удержать мысль, я так и буду называть их Первый и Второй, хотя в реальной жизни нам это не требовалось. Если напакостничать, то это Первый, а как уладить конфликт – Второй. Первый весьма говорливый, Второй больше молчун.
- А давайте не будем никого назначать, а то для начала пахан, потом шестёрок назначать будем. Не дай Бог, петухи появятся, - подал голос Олег.
- И вправду, нас это уже в общаге достало. Давайте нормально жить будем! – поддержал его Игорь.
- А мы чо? Мы не чо! Другие вон чего, а мы так, прикалываемся, - не отвлекаясь от процесса обустройства, произнёс Первый.
Как-то сразу все заняли свои койки и, что удивительно, никто не пытался оспаривать своё расположение.
- Ребята, давайте окно откроем, а то скоро в наркоманов превратимся, - предложил я.
- Хорошая мысль, - поддержал Димка.
Хорошист Васька, который выпал из их числа из-за химии, английского и высшей математики, впрочем, как и Валерка, направился к окну.
- Пацаны, а окно не открывается!
- То есть как? – по-прежнему, не отвлекаясь от раскладывания своих вещей по полкам тумбочки, произнёс Первый, - Ничего без меня сделать не можете!
- Ты ж у нас самый умный, пойди и сделай, - пробурчал Васька.
- Я бы сказал, не умный, а нахрапистый, - подколол я.
- Ох уж эта молодёжь! – Первый бросил свои дела и пошёл к окну.
- Ой, старый нашёлся! Подумаешь, всего на месяц меня старше! – язвительно заметил Димка.
- Но ведь старше! – уже не отвлекаясь от окна, но подняв к потолку указательный палец, торжественно произнёс Первый.
- Ну, всё, началось! – пробурчал Второй.
- Да, не фига! – воскликнул Первый.
- Как это не фига, когда тебя уже понесло, - завёлся Второй.
- Это тебя понесло, а я про окно! Ну-ка, давайте все дружно подумаем, почему оно не открывается.
- Может оно заколочено с улицы? – предположил я.
- А что, всё может быть, - Первый зачесал затылок, - Ну-ка, Игорёк, сбегай, посмотри, там нет гвоздей?
- А чё я то? – возмутился Игорь.
- Во-первых, ты у нас самый высокий, во-вторых, самый молодой, - с серьёзным видом сказал Первый. Тут же по палате прокатилась очередная волна тихого хохота.
- Да, ну вас, - Игорь встал и вышел из палаты.
- Так, я не понял? Он обиделся, или пошёл смотреть окно? – спросил Первый. А в ответ только Олег пожал ему плечами, остальные занимались своими делами. Через минуту Игорь внимательно осматривал раму и выпятив нижнюю губу и разведя руками что-то сказал, но его никто не услышал. Спустя ещё минуту он вернулся.
- Так что ты там сказал? – спросил Первый.
- Я говорю, нет там никаких гвоздей.
- А ты хорошо посмотрел, может, они краской густо замазаны? – поинтересовался Димка.
- Я чё, маленький? Не понимаю и не вижу ничего?
- А зачем ты так губу выпятил? – добивал Первый.
- Это у него с детства не прошло, - вставил Валерка.
- Так, не обижайте маленького! – с иронией воскликнул Первый.
- То же мне, малыш нашёлся! – из тумбочки буркнул Димка.
- Точно, ты теперь малышом называться будешь! – подхватил Первый.
- Да, пошли вы! – обиделся Игорёк.
- Ну, хватит вам! – вмешался Второй.
- Миротворец, ети его, - продолжая задумчиво смотреть на окно, произнёс Первый. – А у кого-нибудь стамеска или топор есть?
- Только отбойный молоток, но он за углом остался, - съязвил Димка.
- Тогда я пошёл искать что-нибудь подходящее.
С этими словами Первый удалился. Наступила тишина, нарушаемая скрипом коек и стуком различных предметов о тумбочки. Наконец, Васька достал из сумки нож, подошёл к окну, поковырялся минут пять и резкими ударами открыл окно.
- Ура! Окно в Европу прорубил! Тебя Петром будем звать, - не унимался Димка.
- Дим, если не уймёшься, то и тебе прозвище придумаем, - высказался Васька.
- А мне до лампочки, как хотите, так и называйте, хоть горшком, только в печь не суйте.
- Вот туда тебя точно сунем, - удовлетворённо сказал Васька.
- О! Я опять опоздал? – воскликнул вернувшийся Первый, - а я тут уже со сторожем познакомился – прикольный мужик и, по-моему, никогда не просыхает, но долото дал, только велел сразу вернуть. Раз уж вы открыли, то я понёс обратно. – И он удалился.
Тем временем, все вещи были разложены, кровати заправлены и мы были готовы к трапезе.
- А что мы в столовую попрёмся? У каждого есть что-то из дома, может здесь отпразднуем? – предложил Вовка.
- Ага, это у вас есть, а у нас с Малышом ничего нет, - возмутился Олег.
- Ну, зачем ты так? – обиженно произнёс Игорь.
- Ты о чём?
- Зачем ты меня при всех Малышом назвал?
- Ой, прости! Я по привычке.
- Так-так, это ещё по какой такой привычке? – поинтересовался Димка.
- Так мы его в общаге все так зовём, но был уговор, что за пределами её мы так не будем.
- Ясно, тогда и мы не будем, - утвердительно сказал Второй. – Так что, живи спокойно и вообще, хватит в детский сад играть! У каждого есть имена.
- Ага, ещё и отчества, - вставил я, - мы, кстати, в школе друг друга по имени и отчеству называли.
- Так ты ж у нас в элитной школе учился, а нам босякам куда до вас, до графьёв то? – съехидничал Димка.
- Слышь, а не ты ли в параллельном классе со мной учился? – спросил я.
- Так то в параллельном! Вы и в КВНе всегда выигрывали, и в походы ходили, а какая у вас стенгазета была!
- Хватит ёрничать!
- Нет, ну правда! Ваш класс нам в пример всегда ставили, мол, посмотрите, без классного руководителя живут, а как дружная семья! – не унимался Димка.
- А ты завидуешь? – спросил я.
- Конечно! А чего доброму не позавидовать? У нас-то эта злыдня была – Евгешка, помнишь?
- А то. Ей бы эсэсовскую форму и автомат на шею, а не в школе преподавать.
- Это точно!
- Э! Народ! Все уже из столовой на линейку собираются, а мы ещё не в одном глазу! – выпалил вернувшийся Первый.
- А мы решили по-домашнему, - ответил Вовка.
- А говорят, что в столовой что-то очень вкусное специально для нас приготовили. Айда лопать казённое, своё всегда успеем сметелить.
- Логично, - подметил я.
В тот же миг все были в почти опустевшей столовой.
- Ой, ребятки! Что же это вы так задержались то? – спросила нас повариха. Как мы потом узнали, звали её тётя Люся. Небольшого роста и необъятного размера, да такого, что её белый халат был под таким напряжением, что казалось вот-вот лопнет и вся столовая заполниться её телом. Трудно было понять, сколько тёте Люси лет, но лицо казалось явно молодым, глаза светились жизненной энергией, а с уст не сходила улыбка. Несмотря на неспортивное тело, она будто порхала между огромными кастрюлями, плитами и разделочными столами.
- Так, что ж вы будете?
- А что у вас есть? – вопрошал Первый.
- Рассольник уже закончился, но у меня есть борщ, для преподавателей готовила, но вам налью, - озорно произнеся эту реплику и не дожидаясь ответа схватила в одну руку сразу три тарелки, которые тут же расползлись веером. Одного громадного половника оказалось достаточно как раз на три тарелки. Пока мы приходили в себя от увиденного, она спросила:
- Сметанки то положить? А хлеб там возьмите, кому сколько нужно. Ложки на полке в углу. На второе - картофельное пюре, котлеты. Есть ещё салат из свежей капусты. А вам компот, или какаву? Булочку с маком хотите? А что стоите? Садитесь, но только за ближний стол, а то я уже те вытерла.
- Так мы вот… - попытался вставить Первый, но не тут-то было.
- Вот и нечего, - перебила его тётя Люся, - Нечего разговаривать, когда я ем – я глух и нем. Руки мыли? Вообще не положено, но если по одному, то быстро в свободной раковине. Мыло на полке. Полотенце рядом.
И не дав нам вымолвить слова, запела арию Нормы, да таким чистым сопрано, будто хрустальная вода полилась по всему объёму столовой. Какое есть, мы открыв рты смотрели с таким удивлением, что когда она заметила нас, тут же смутилась, улыбнулась и включила магнитофон. Да, при всём уважении к Апиной со своим «милым бухгалтером», она и в подмётки не годилась нашей поварихе.
- А вы где-то учились пению? – давая петуха в голосе, спросил я.
- Да. Я закончила музыкальную школу в городе. Потом в музучилище поступила, но на третьем курсе меня сбила машина, месяц в реанимации, полгода реабилитации. Из училища я вылетела. Потом поступила в кулинарный техникум и там пела в самодеятельности. А что?
- У вас удивительный голос! По вам Ла Скала плачет.
- Ой, что вы. Меня с моими габаритами даже в драмкружок не взяли.
- А причём здесь габариты и голос? – попытался возразить я.
- Сами-то представьте, какая из меня Норма или Виолетта? Бомбочка , комодик на слоновых ножках. Да я своей ходьбой по сцене собственный голос заглушать буду. И дыхалка уже не та.
- Ну что вы. Вы очень грациозны, - не отрываясь от борща, воскликнул Первый, - Кстати, у нас Славка тоже в музыкалке учился.
- А это кто?
- Это я, в очках.
- И тоже не худенький, - подшутил Димка.
- Ну и что, хорошего человека должно быть много! Слава, нам надо будет разучить какую-нибудь арию и спеть потом на лагерном концерте.
- А что, у вас тут ещё и концерты бывают, - спросил я.
- Ой, я и забыла, вы же не пионеры. Работать приехали. Но ничего, мы всё равно что-нибудь придумаем.
- Что, влип очкарик? – запихивая последнюю ложку супа, съязвил Первый.
- Это точно! – обречённо произнёс я.
- Ребятки, подходите за вторым.
Всё было очень вкусно, но вот котлеты внутри были неестественно зелёного цвета, что вызвало у нас некоторое замешательство. Есть их никто не решился, но и возвращать было как-то неудобно. У Валерки в кармане завалялся пакет и мы незаметно сложили котлеты в него, чтобы потом скормить собакам, если таковые найдутся. «Какаву» мы тоже не стали, а компот пошёл на ура. Мы поблагодарили за обед. Тётя Люся была счастлива. Контакт с главным заведением лагеря был налажен.
Как мы не старались, но на линейку мы опоздали. Нас встретили шутками. Физкультурник извинился перед нами, что не дождался нас и начал, пока «господа» - то есть мы не изволили прибыть на столь ответственное мероприятия. В столь же шутливой форме мы «простили» ему это прегрешение, а потом всем хором попросили прощения за опоздание и рассказали о его причине, коим стало дивное пение поварихи.
- Да, ребята. Теперь берегитесь! Вы ей понравились и она вас закормит до собственных размеров, но мы будем стоять на страже здорового образа жизни и тяжёлым трудом выбьем из вас лишние калории. Повеселились, теперь позвольте продолжить, - и физрук поправил свои маленькие усики. – Итак, для вновь прибывших повторяю, что начальником лагеря является строгая, но справедливая Валентина Ивановна. Прошу любить и жаловать.
Последовали бурные аплодисменты, особо усердно хлопали именно мы.
- Заместителем начальника являюсь я.
И снова зазвучали бурные овации.
- Виктор Степанович – завхоз, поэтому, если кому понадобятся мыло и верёвка, то идти надо не к начальнику лагеря, или ко мне, а сразу к Виктору Степановичу.
Коллективный хохот прервал содержательную речь на пару минут.
- Кстати, он ещё и подлечить может, например оглоблей. И такая ценная вещь имеется в его хозяйстве.
Смех и овации продолжились.
- А теперь о работе. Как я уже некоторым говорил, подъём в шесть утра, умываемся и в шесть пятнадцать на зарядку. Далее завтрак и сбор на работу возле ворот. Выезд в семь тридцать. Никого ждать не будем. Опоздание приравнивается к прогулу. Пара таких опозданий и вы окажетесь дома без стипендий. Всем ясно? А господам?
- Не волнуйтесь, мы понятливые, - великодушно ответил Первый.
- Очень хорошо.
- А как мы будем добираться до работы и где это вообще? – спросил кто-то из народа.
- Вопрос закономерный. На работу вас будут возить автобусы, правда, не такие комфортабельные, но, как говориться, лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Кому-то придётся и постоять, так как автобусов всего три. Один принадлежит нашему лагерю, два колхозные. С ближних полей на обед будем привозить в лагерь, к другим будет приезжать машина. Обед с двенадцати до часу. Работам до пяти.
- А нам ещё не сказали, сколько нам заплатят, - снова послышалось из народа.
- Чтобы вам заплатили, надо ещё поработать!
Дальше шло долгое повествование про нормо-часы, трудо-человеки, нормы и перевыполнения плана. О деньгах мы так ничего и не услышали, а может и прослушали.
- Да, а выходные тоже будут, как и положено – по воскресеньям. А как мы его будем проводить – зависит от вас. Пожелания принимаются.
И тут началось. Шум, гам тарарам. Кто за дискотеку, кто за КВН, кто за футбол и волейбол, а нам подумалось о шашлыках и что-нибудь под шашлычок. Но на территории нашей Родины действовал «сухой закон». И тут Первый встал и спросил:
- А магазин тут есть?
- Ближайший магазин в Семёновке, но до неё пятнадцать вёрст. Ещё вопросы есть? – спокойно отреагировал физрук, не подозревая, какой глубокий смысл был заложен в этом вопросе.
- Облом, пацаны. В обед не попасть, торгуют то с двух, а после работы и подавно. Будем искать другие пути, - с серьёзным видом заявил Первый. – Пошли отсюда.
И мы решили обследовать наш остров. На стрелке был дивный пляж с чистым желтоватым песком. Вода имела коричневый оттенок, но оказалась ледяной и прозрачной.
- И здесь облом. Не покупаешься, - заключил Димка.
- А что вас на пьянку всё время тянет? – поинтересовался Олег.
- Так это вы там в общаге не просыхаете, а мы люди семейные. Вырвались на свободу и хочется культурно и плодотворно потрудиться и отдохнуть, - пояснил Второй.
- Логично, - подтвердил Вовка.
Обзор местности показал, что остров не так уж и велик, как нам поначалу показалось. Окна нашей палаты выходили на берег старого заболоченного русла, по краю которого росли густые кусты и очень мрачные деревья. Навстречу нам шёл «косяк» девчонок.
- Может, напугаем их? – предложил Первый.
- А надо? – спросил Второй.
- Да ну их к лешему, а то потом приставать начнут, - безразлично произнёс Валерка.
- Логично, - подтвердил Вовка.
- А айда пульку расписывать? – предложил Первый.
- Точно, что мы зря время теряем, - подхватил Димка.
- Логично, - подтвердил Вовка.
- А ты другое слово знаешь? – спросил Игорёк.
- Не логично, - ответил Вовка.
- Да, Эллочка отдыхает. Словарный запас нашего Вовки куда богаче, - прокомментировал я.
- Ага. А мы что будем делать, - расстроено  поинтересовался Васька.
- Не знаю, что вы, а я с удовольствием поваляюсь с книжкой, - довольным голосом сказал я.
- Тебе бы только поваляться, - это был Васька.
- Да, и заметьте, не с девушкой, а с книжкой! – ехидно воскликнул Первый.
- Кстати, это очень разумно, зато последствий никаких, - заключил Второй.
- Логично, - подтвердил Вовка. И все мы рассмеялись.
Сколько ребята сидели за картами, я не знаю. Только помню, что на третьей странице я вырубился и уснул мертвецким сном.
 
 
***
 
   Такой подлости не ожидал никто! Мы все подумали, что началось землетрясение, или налетел смерч. Оказалось, что из колокольных динамиков в коридоре загрохотала песня Пугачёвой «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Мало того, что наше образование позволяло трактовать эту фразу не столь однозначно, как это принято, но когда это звучит на полную катушку, от которой трясётся весь барак и пытаются осыпаться стёкла. Наверное, столь садистским способом не будили даже в концлагерях! Слава Богу, что у нашего начальства хватило ума не крутить всю песню. И не напрасно, так в коридоре уже появился народ из других палат со стульями, подушками и обувью в руках. Так ведь и закидали бы этот «колокольчик» насмерть. В этот момент в начале коридора появился весёлый физрук.
- Ну что, мальчики, проснулись? – и не дожидаясь ответа, - Я рад за вас. Все быстренько одеваемся, умываемся и на зарядку.
- Садюга! – прокатилось по коридору.
- Вам повезло, что я это не услышал. Но на зарядке припомню.
Он широко улыбнулся и покинул обескураженных «революционеров» в трусах.
- А я знал, что эта штука здесь не случайно висит, - подметил я.
- Ну, ты ж у нас профессор. Тебе положено выдвигать гипотезы, - съязвил Первый.
- Логично, - подтвердил теперь Димка.
- Всё! Мы не можем ехать на работу! У нас эпидемия! Вот, теперь Димка заразился, - радостно возвестил Первый.
- Логично, - подытожил Валерка.
- Это точно эпидемия. Теряем людей прямо на глазах, - заключил Второй.
- Всем по койкам и болеть. На дверях повесить табличку «Карантин», - предложил я.
- Логично, - согласился уже Васька и все расхохотались.
На зарядке физрук был благосклонен к нам и не проявлял садистских  наклонностей, за что ему большое спасибо.
   Рисовая каша с куском сливочного масла, булка с повидлом, вчерашняя «какава» и яблоко – вот и весь завтрак.
- Так мы ноги протянем. А кто обещал, что нас будут кормить на убой? – поинтересовался Второй.
- Физрук, - сдал с потрохами я.
- Садюга, - объявил Первый.
- Логично, - подтвердил Вовка и мы снова засмеялись. Но, не смотря на кажущуюся скромность завтрака, мы были сыты и довольны. Дружно поблагодарили повариху, которая в очередной раз расплылась в улыбке и сунула Ваське бумажный свёрток с напутствием: - На работе откроете.
Облачившись в колхозников мы предстали перед старым, ржавым и полуразвалившимся ЛиАЗом стандартного грязно-жёлтого цвета. Вдалеке стояли ещё два, но явно более свежих. В один посадили девчонок и увезли в неизвестном направлении. Мы не торопились покидать уже родные пенаты. Тем более, что водила никак не мог завести этот утиль. Разобрав пол автобуса, он, то пытался заводить, то нырял в подкапотное пространство и каждый раз выкидывал оттуда лишние запчасти. В конце концов эта «машина времени» завелась и водитель обтёр с облегчением лоб, но руки были все в грязи и масле, вследствие чего его лицо стало полосатым и в сочетании со взъерошенной шевелюрой, он больше походил на Чингачгука, только перьев не хватало. С чувством собственного удовлетворения соответствующим жестом он пригласил всех в автобус и представился как дядя Фёдор. Я уселся на излюбленное место возле кабины водителя и внимательно стал наблюдать за его действиями. Но движение не начиналось и дядя Фёдор чертыхаясь покинул кабину и полез под автобус, обо что-то постучал, пошипел воздухом, снова вернулся, посмотрел на приборы и улыбнулся.
- Всё нормально, воздух пошёл, - буркнул сам себе дядя Фёдор, но я услышал. И ещё через десять минут, скрипя и погромыхивая, наша посудина покатилась по дамбе. Дядя Фёдор был очень сосредоточенный и, выезжая на главную дорогу, не смотря на то, что знака «стоп» не было, впрочем, как и каких-либо машин, он остановился, долго смотрел то направо, то налево, а потом круто закрутив руль рванул направо, да так, что бедный автобус заскрипел всем чем мог от сильного крена.
- Прирождённый гонщик, - послышалось в салоне. Это был комментарий Первого.
- Посмотрим, что будет дальше, - ответил ему Димка.
А дальше ничего интересного то и не было. Стрелка спидометра упёрлась в цифру сорок и не смотря на меняющийся рельеф, будто притянутая магнитом, потрясывалась возле этой магической цифры. Пейзаж был мил глазу, леса и перелески сменялись ручьями, болотами и полями, но ни одной деревни! Дорога заняла примерно полчаса. Вот оно, русское поле, окружённое берёзовой рощей, родное, ещё не паханное, заросшее сорной травой, а кое-где из неё торчали жухлые стебли картофеля. При выходе из автобуса сразу почувствовался приятный запах земли. Такой запах бывает только осенью, когда ещё тёплая земля парит в уже прохладный осенний воздух, как бы выдыхая всю свою энергию перед зимним покоем.
Недалеко от дороги на опушке я приметил поваленную ветром берёзу и устремился к ней. Остальные последовали за мной. А местечко это оказалось популярным и весьма симпатичным. Возле поваленной берёзы на боку лежала небольшая деревянная катушка, на подобных перевозят силовые кабели. Вокруг стояли аккуратно напиленные чурбачки. На ветках соседнего куста, как игрушки на новогодней ёлке красовались три гранёных стакана, а под ним несколько полусгнивших консервных банок из-под килек в томатном соусе и шелуха от репчатого лука.
- А что, хорошее рабочее место и поле просматривается. О! А автобус сматывается, - выразил своё мнение Первый.
- А я что-то не понял, а где председатель колхоза, бригадир? Где вообще начальники? Нас тут на выживание оставили? А зачем надо было так далеко ехать, мы бы и в лагере хорошо выжили? – продолжил Второй.
- Ребята, а куда нам торопиться? Посмотрите, какая красота вокруг! День начинается погожий. Картишки взяли? Вот и давайте. Кстати, а что это вы такие хмурые? – радуясь жизни, изрёк я.
- Тебе хорошо, ты вчера только лёг, так сразу храпака задавил, а мы под этот аккомпанемент до трёх ночи пульку расписывали, - недовольно изрёк Второй.
- И кто кого? – спросил я.
- А вон, на его рожу посмотри – сразу всё поймёшь, - кивая на Первого, пробурчал Второй.
- Тогда всё ясно. Эх, а хорошо-то как, братцы! – сбросив рюкзак со шмотками и водой, воскликнул я. - Воздух какой! А тишина какая! Аж в ушах звенит.
В этот момент из-за леса выскочил УАЗик и на бешенной скорости приближался к нам.
- Поди по нашу душу, - предположил Первый.
- Ага, вспомни дурака – он и появится, - продолжил Второй.
УАЗик на полном ходу свернул с асфальта на грунтовую дорогу, идущую вдоль опушки вокруг поля. Остановился возле нас. Когда клубы пили развеялись, перед нами появился мужичок небольшого роста и плотного телосложения в серых брюках, заправленных в кирзовые сапоги и свитере грубой вязки поверх тельняшки.
- Здравствуйте, ребята! – начал он.
- Здрасьте! – послышалось со всех сторон.
- Я – председатель колхоза «Заря», Михаил Иванович Червонцев. Это одно из наших полей. Народу у нас не хватает, урожай в этом году хороший, терять жалко. Сейчас подойдёт техника. Ваша задача: двигаться за комбайном и собирать оставшийся в земле картофель в вёдра. По мере заполнения пересыпать их в мешки. Потом проезжает грузовик, мешки пересыпаются в кузов и возвращаются вам обратно. А есть у вас увлекающиеся техникой?
- А вот, Славик, - тут же сдал меня Первый.
- А ещё?
- А Андрей тоже очень любит технику! – мгновенно ответил я.
Я имел ввиду Первого, который посмотрел на меня так, будто я предлагаю ему съесть каких-нибудь противных личинок в сыром виде и без закуски.
- Очень хорошо! Нам надо как раз два человека для работы на комбайне. Мужики вам всё объяснят и покажут, только соблюдайте технику безопасности! – это он уже говорил, отвернувшись от нас, то посматривая на часы, то вдаль на шоссе. – Так, ну где они? Никогда вовремя выйти на работу не могут! Ладно, ребятки, мне на другие поля ехать надо. Успехов вам в труде! Пока отдыхайте. Я уехал.
УАЗик взревел и рванул в обратном направлении. Председатель даже не успел закрыть дверь – она захлопнулась сама.
- Как появился, так и исчез, - буркнул Второй. – Чего приезжал?
- А что, всё очень конкретно и доходчиво. Краткость и ёмкость – это талант руководителя! – подметил я.
- Ага, приехал, руками поводил и смотался – настоящий председатель! – пафосно произнёс Димка.
- А вы что думали, в сказку попали? Как там его звали, Червонцев? Чириком будет! – поддержал Первый.
- Логично, - подвёл итог Вовка. И хоть это было уже не смешно, мы всё равно засмеялись.
Ожидание техники затянулось. Олег и Игорёк умудрились даже уснуть, разлёгшись на бревне. Димка, Вовка и два Андрея играли в карты, сидя вокруг катушки. А я с Васькой и Валеркой пошли бродить по лесу. Лучи солнца пробивались сквозь увядающую листву. За незатейливым кустарником огненным шаром вспыхнула рябина. Мы бродили молча, каждый думал о чём-то своём. Я подобрал ветку и сделал из неё палку, периодически машинально шебурша в траве и разбрасывая листья. Так же машинально я обнаружил подберёзовик и чуть было не пошёл дальше, но тут моё сознание вернулось и я воскликнул: - Гриб!
- Где? – отреагировал Васька.
- Вот.
- Здорово, если бы ещё найти!
- Так, давай искать.
И тут началось. То Васька, то я радостным криком сообщали друг другу о находках. А грибов в том лесу было полно. Только Валерка не собирал, объяснив нам, что он их не ест и ничего в них не понимает. Мы пожали плечами и продолжили сбор. Минут за пять мы набрали полные кепки грибов. Класть было некуда. Вернувшись к ребятам и показав наши трофеи, народ явно оживился и все бросились в лес по грибы. Через минут двадцать вся катушка была завалена подберёзовиками, белыми и подосиновиками. Только мы собрались разводить костёр, как появились комбайны, вернее трактора, тащившие за собой какие-то странные конструкции из ржавого металла, колёсиков и транспортёрных лент.
- Это и есть наши комбайны? – спросил Первый.
- Похоже, да, - обречённо произнёс я.
Тракторы свернули к нам и выстроились вдоль поля. Подтянулись грузовики. Из одного из них выскочил мужичок и бегом направился к нам.
- Здорово, мужики. Извините за опоздание. Меня Петровичем звать, бригадир я. Значит так, ща комбайны пойдут, а вы по два человека за ним. Председатель приезжал?
- Ага.
- Объяснил задачу?
- Так точно, - вытянувшись в струнку, ответил Первый.
- Отлично. Тогда разбирайте вёдра в том ГАЗоне.
- А мы на комбайн – два человека, - сделав шаг вперёд, выдал я.
Петрович посмотрел на меня с удивлением и сказал, что пока не требуется. До обеда оставалось уже три часа. Техника пошла в бой за урожай, мы же вразвалочку разобрали вёдра и ступили на поле. Земля оказалась мягкой, словно ступаешь по перине. Картофелины выделялись желтоватыми и сиреневыми клубнями. Работа пошла. Мы, как люди ответственные, ещё ворошили землю – вдруг там ещё что-то осталось. Комбайны ушли уже совсем далеко. И не скажешь, что картошки много оставалось, но через каждые метров пять ведро приходилось высыпать в мешки. Димка сбегал ещё за вёдрами. Когда у каждого оказалось по два ведра, процесс пошёл веселее – меньше лишней ходьбы к мешкам. Через пару часов в глазах уже рябило. С непривычки стала ломить спина. Солнце приближалось к зениту. Жарко. Хотелось пить, во рту была только земля, но мы уже далеко продвинулись от нашего места стоянки и идти туда было лениво. Комбайны прошли мимо уже два раза, а мы ещё не дошли до края. В запарке я даже не заметил подъехавший к нам грузовик.
- Мужики, вы конечно, молодцы, но если вы так будете работать, то мы это поле и за месяц не уберём! – выдал нам Петрович.
- То есть как? – удивился Димка.
- А так, надо собирать только то, что видно, а не копаться в поисках недр! Понятно?
- Нет! Не понятно! – встал в позу Первый. – Это что получается, то, что на поверхности – картошка, а что в земле – нет?
- Вот только не надо мне тут правильных из себя корчить! Делайте, как я вам сказал и точка! Ясно?
- Ясно! Бюрократ несчастный! – буркнул Димка.
- Это я бюрократ? – услышал Петрович. – Хорошо, может мне и комбайны на другое поле перевести, а вы тут руками всё соберёте?
- Если надо, то и соберём! – встал в защиту Первый. Мы все бросили работу и обступили Петровича.
- Ясно. Принципиальные, значит. Хорошо. Работайте.
Петрович махнул рукой, развернулся, сел в грузовик и уехал.
- А может так и будем, как Петрович сказал? Чего зря горбатиться? – тихо сказал Олег.
- Ты чё, халтурщик! Вот она, деревня! Ни хрена не хотят делать, а городским завидуют! Научитесь работать! – завёлся Первый.
- Ладно, хватит демагогию разводить, итак много времени на него потратили. Айда работать! – схватив своё ведро, произнёс Второй.
- Логично, - заключил Вовка.
- Да, достал ты уже со своим «логично»! Понял? – взорвался Первый.
- Так, всё, брейк! Пошли работать, - пришлось регулировать мне, так как Второй был уже далеко.
Наступило время обеда. Механизаторы побросали технику, залезли в один из грузовиков и уехали.
- Нормалёк, а наш обед где? – возмутился Первый.
- Пока его нет, давайте поработаем, - предложил Димка.
- Нет! Война - войной, а обед по расписанию, - Первый поставил ведро и пошёл на нашу стоянку. За ним пошли Олег с Игорьком. Димка же принципиально продолжил собирать картошку. Оставшиеся переглянулись и тоже принялись за работу.
- О, гляньте, трудоголики. Сейчас из себя героев корчат, а потом спину не разогнут. Давайте костёр запалим и грибы пожарим, - нервно сказал Первый. Сам же уселся чистить грибы. Олег и Игорёк притащили ветки и запалили костёр. Мы же, тем временем, хорошо продвинулись и обнаружили, что пустые мешки на поле закончились.
- Всё, айда отдыхать, - предложил Второй.
- Логично, - дополнил Вовка.
- Нет, ну точно достал уже! У тебя другие слова есть? – не выдержал Васька.
- Он же уже говорил – не логично! – пошутил Валерка.
- Это всё ерунда! Слушай, Славик, а ты говорил, что на машине ездить умеешь? – неожиданно произнёс Димка.
- Да, а что? – не подозревая подвоха спросил я.
- Наверняка колхозные машины не закрываются и ключи в замке, - продолжил Димка.
- И что? – совсем опешил я.
- Пойдём! – сказал Димка и взяв меня под руку повёл к машинам. – Вот, как я и говорил! Подгоняй её к мешкам, а мы пересыпим картошку. Время выиграем и дело доброе сделаем. А?
- А что, давай! Только бы вспомнить, как это делается.
Я уселся за руль. Снял с передачи, выжал сцепление и повернул ключ. Двигатель заурчал. Датчик температуры показывал, что он ещё не остыл. С хрустом воткнул вторую передачу и нещадно паля сцепление тронулся.
- Вот, а ты боялся! – радостно воскликнул Димка, сидя рядом.
Мы подъехали к ближайшим мешкам под всеобщее улюлюканье. С непривычки я слишком резко нажал на тормоза и Димка чуть не выбил лбом ветровое стекло, что очень позабавило народ.
- Аккуратнее, Слава! – шутливо произнёс Димка и выскочил из кабины.
Работа пошла. Сцепление – газ - сцепление – тормоз. Тут я вспомнил водителя автобуса, который вёз нас в лагерь. Я сам был похож на него, так же обливался холодным потом, ноги дрожали от напряжения, руки тряслись от волнения, но был на седьмом небе от счастья.
Но, как водится, счастье долгим не бывает. Мы и не заметили, как вернулись колхозники. Водительскую дверь кто-то резко открыл и схватил меня за грудки.
- Глуши мотор, тварь! – сказал кто-то. – Выходи!
- А ну, прекратить самосуд! – послышался голос Петровича.
- Твоё счастье, гадёныш! – сказал кто-то и отпустил меня. Этим «кем-то» оказался водитель этого грузовика.
- Вылезай, герой! – грозно приказал Петрович. – Решил меня в тюрьму посадить? Кто разрешил к машинам приближаться? Ваше дело – картошку собирать! Сегодня же всё доложу руководству и чтобы духу твоего здесь больше не было! Я ясно излагаюсь?
- Ясно, - опустив голову ответил я и побежал к нашей стоянке. В этот момент мне хотелось заплакать от обиды. Ведь мы не покататься взяли грузовик, а чтобы побыстрее собрать урожай. Я так и знал, что это добром не кончится.
- Что, довыпендривались? – ехидно спросил Первый. – Ну, ладно, не переживай!
- Он сказал, чтобы духу моего здесь не было и начальству доложит, - отдыхиваясь произнёс я.
- Что? Это мы ещё посмотрим! Я ща.
И Первый побежал к ребятам.
- Съешь грибочек, - предложил Игорёк, - пока горяченький.
- Ой, я бы сейчас попил, а потом выпил бы чего покрепче, - выпалил я.
- Вот вода, а больше ничего нет, сам знаешь.
Олег протянул мне кружку с водой.
Тем временем на поле происходили драматические события и казалось, сейчас начнётся драка. В этот момент приехал наш обед, а с ним и физрук. Мне так захотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть и не слышать того, что должен был увидеть и услышать в подобной ситуации. Игорёк и Олег из любопытства помчались в эпицентр событий. Я положил голову на сложенные на катушке руки и уткнувшись в кучу грибов, вдыхая их аромат и периодически поглядывая на народ, пытался о чём то подумать, но как назло ни одной мысли в моей голове в этот момент не нашлось. Бригадир и водитель грузовика ругались не по-детски, ребята что-то отвечали, физрук, выпятив грудь вперёд, что-то доказывал. Все энергично жестикулировали и время от времени указывали на меня. Я ничего не слышал, до меня долетали обрывки слов, но понять их значение было невозможно. Вдруг прилетела стая синичек и так они весело стали «тинькать», что я стал наблюдать за милыми созданиями, скакавшими с ветки на ветку, а потом они так же дружно улетели. Взглянув в сторону поля я чуть не упал в обморок, ко мне шли физрук, бригадир и водитель, ребята же с остальными механизаторами и водителями остались стоять на поле. «Будут бить, сильно и ногами» - почему-то подумалось мне.
- Слава, мы пришли выразить тебе благодарность за такое рвение к работе, - начал физрук.
- А я хотел извиниться, - продолжил водитель, - представь, твоя машина едет без тебя по полю, естественно «крышу» снесло. Да я сам виноват – ключи в замке оставил, ведь, если бы их не было, ты же не поехал? А так ты – молодец! Главное – машина цела! Где так научился?
- Я же сообщу нашему председателю о «передовике», он таких уважает и в долгу явно не останется. Молодец, Слава! Будешь работать на комбайне и друг твой, он нас чуть не побил за тебя. Дружные вы, а это самое главное! – это были слова бригадира.
Я так переволновался, что вместо радости заплакал как маленькая девочка.
- Ну-ну, герой, передовик, и вдруг слёзы! Ты что! Ты ж мужик! – сказал бригадир и обнял меня.
- Да я, я сейчас, - сквозь сопли и слёзы промямлил я.
- Нормально всё! Ты - наша гордость! – похлопывая меня по плечу и расплываясь в улыбке, произнёс физрук. – А теперь обедать! Время не ждёт. Это наша машина во всём виновата, сломалась на полпути. Если б вовремя обед привезли, то и не надо было бы геройствовать. Ведь, как правило, героизм – это следствие чей-то расхлябанности, или безответственности. Всё, пошли обедать!
- А куда идти то? У нас тут всё и так оборудовано, - робко сказал я.
- И правда, глянь, у них тут и костёр и грибов полон стол, может здесь все вместе и пообедаем? Николай (так звали водителя грузовика), зови всех сюда!
Это был не обед, а пир на весь мир. Печёный в костре картофель, грибы на шампурах, малосольные огурцы, помидоры, свежая зелень, деревенское сало и наш лагерный обед – куриный суп с лапшой, рис с гуляшом и подливкой, кисель. Мы ещё достали свёрток, который нам вручила повариха, там были бутерброды с сыром и пирожки с капустой. Все подружились, рассказывали друг другу всякие истории, травили анекдоты. Опомнились тогда, когда на горизонте появился наш автобус.
- Сколько времени то? – встрепенулся бригадир, - Ну, мы даём! Время без пятнадцати пять! Отлично поработали! – сказал и засмеялся.
- А что, Петрович, норму-то мы сегодня сделали, благодаря передовику! – ехидно подметил Николай.
- А что я то сразу, мы все работали на совесть! Да и за руль я не сел бы, если не некоторые товарищи! – возразил я и всем стало понятно, кто меня толкнул на «подвиг».
- И тут же сдал своих товарищей! – заявил громогласно Первый.
- Не сдал, а приобщил к нашим общим достижениям! И прошу не путать! Я решил поделить благодарность между нами всеми, а не разделить свою вину! – подметил я.
- Ладно, это Андрей так пошутил, - вставил физрук.
- О-о-ой, - протяжно выдыхая и махнув рукой, бригадир встал и подняв вверх палец, заявил, - Завтра работаем с утра до вечера и без ЧП! Всем ясно? Технику с поля не перегонять – экономим топливо. Как говориться, экономика должна быть экономной! Решайте, кто из вас останется сторожить? Думаю, двоих достаточно. Остальные по домам! Всё, ребятки, спасибо за помощь, завтра ждём без опозданий и обед тоже! – он улыбнулся и пожал руку физруку. – До завтра! А вы, Слава и Андрей, завтра будете осваивать новую для вас технику. На комбайне не работали? Вот и научитесь заодно. Всё, всем всего доброго!
Рукопожатия растянулись ещё минут на пять.
- Ну что, нам тоже пора, - заключил физрук. – Все в автобус. Вещи не забываем! Костер мужикам оставим!
Дорогу в лагерь я проспал. Вечером на ужине опять говорили речи о трудовых достижениях нашей бригады, но мне уже было всё равно. Я думал о комбайне. Повариха, прознав о наших подвигах, испекла нам шарлотку, которую мы поделили между всеми. В итоге, мне досталось пара крошек.
Спали как убитые. «Будильник Пугачёвой» не возымел на нас никакого действия, пока не пришёл физрук и не разбудил нас с укоризной. Водные процедуры, зарядка, завтрак, сбор, автобус, поле и… комбайн!
- Залезайте наверх, вам всё объяснят, - показав нам наш комбайн с наставником, Петрович занялся раздачей ценных указаний остальным ребятам.
- Не боись! Залазь! – пригласил нас наставник-механизатор. – Всё очень просто, по ленте идёт картофель. Ваша задача: следить за этим процессом и выкидывать камни, палки, комья глины, золотые слитки и мины, если таковые попадутся, – и он зашёлся заливистым хриплым смехом.
- А что, попадаются? – серьёзно спросил Первый.
- Шучу! Но в позапрошлом годе снаряд с войны мужики нашли. Вот только трогать его нельзя! Берёшь первую попавшуюся картофелину и кидаешь в трактор – это водителю сигнал «стоп – машина», по-другому он не услышит, или уж когда взорвётся. Шучу! – и он снова сочно засмеялся.
- Я смотрю, у вас тут с юмором у всех порядок, - продолжал Первый серьёзно.
- Ну, вы, ребятки, тоже не без юмора, судя по вчерашнему.
- Мы такие! – подтвердил я.
- А если серьёзно – всё поняли? Да, вот ещё что, если не уследил, или мусора много будет, то и леший с ним, главное вон туда руки не совать, а то целиком утащит, тогда всем нам кранты, хотя вам-то уже всё равно будет, - он снова засмеялся, а успокоившись, продолжил: - Ну что, попробуем? Стёпка! Поихалы! – пародируя украинский язык, крикнул он трактористу, - а он хохол! Ему только сало и горилку!
- Кстати! Тема больная! – вдруг возник Первый, - Где бы нам приобресть что-нибудь?
- О! Нет, ребята! Даже и не задавайте мне такой вопрос! В прошлом годе помогли тут вашим предшественникам, так нас потом так наказали, что никто вам даже за сундук золота не поможет в этом вопросе! И совет вам, даже не пытайтесь! Я-то никому не скажу, а средь других стукачков хватает. Председатель так и наказал нам, что, мол, если кто будет спрашивать – не отказывайте, но мне тут же сообщайте, будем принимать меры. А уж какие – лучше не знать. Ясненько? Да и зачем вам эта отрава, хорошие ребятки, здоровые, умные, молодые. Не губите себя этой заразой!
- Понятно, - задумчиво произнёс Первый.
Тем временем трактор подъехал к краю поля и похрустев передачами, оживил наш комбайн. Всё затряслось, говорить стало возможным только на повышенных тонах. Мы въехали на поле, комбайн присел и спустя мгновение процесс пошёл.
- Не боись, с краю поля всегда много камней и палок, потом легче будет, - кричал нам учитель.
А мусора было не так уж и много, но следить приходилось очень внимательно и работать расторопно – темп был хороший. Освоились мы быстро. Учитель нас похвалил и когда наш комбайн поравнялся со встречным, Андрюшку перевели на тот, а наставник с механизатором пошли по полю пешком к машинам.
«Да, это не в три погибели в земле ковыряться и вёдра таскать» – подумал я. Но уже час спустя я понял, что и эта работа не из лёгких. На земле можно было хоть выпрямиться и отдохнуть, поговорить с товарищем, в конце концов, в кусты сбегать, а тут всё! Влип, очкарик. К обеду в глазах «бежал» только один картофель и представлялись всякие ужасы, что сейчас по транспортёру поползут танки, или противные на вид и склизкие жабы.
Обед застал нас как раз возле нашей обжитой стоянки. Ноги не слушались и были ватными, спина болела не меньше, чем от земельных работ, к тому же прибавилась напряжённость в руках.
- Ну как? – спросил бригадир.
- Тяжеловато, если честно, - ответил я.
- Может, обратно на землю?
- Нет! Пускай тяжело, но с техникой!
- Хорошо. Но, не переживай, денька за два привыкнешь и всё будет хорошо.
Бригадир оказался прав. Уже на второй день я играючи справлялся со своей работой и успевал подкалывать своих товарищей на земле, когда проезжали мимо них. Не золотых слитков, не мин с войны мне не попалось. Ужасы тоже растворились. Я успевал уже давать глазам отдыхать, пританцовывал, что позволяло снять напряжения с ног, спины и рук. В общем, освоился. Андрей тоже был благодарен мне, что я его спровоцировал работать на технике, хотя первые два дня он готов был меня убить, но сил на меня не хватало.
 
 
***       
 
 
   Позади уже две трудовые недели. Первый выходной все отсыпались и никому ничего не хотелось. Во второе воскресение народ захотел дискотеку, но были проблемы с аудиотехникой. Как выяснилось, только Вовка и я хоть что-то понимали в радиодеталях, способах ремонта и коммутации. К тому же, ещё со школьных времён за мной ходил слух, что и вкус у меня не плохой. После завтрака мы с Вовкой уединились в радиорубке. На обед не пошли – некогда было. Ребята принесли нам его в рубку. К пяти вечера всё было готово. Сейчас уже и не вспомнить, какие песни игрались, но последовательность была продумана до мелочей. Конечно, сам репертуар оставлял желать лучшего. Тогда не было компьютеров, мп-три дисков и флэшек. Да, ничего не было! Десятка два пластинок с Кобзоном, Ротару, «Весёлыми ребятами» и всё в таком духе. Хорошо, что особо продвинутые товарищи взяли с собой кассеты и старенький магнитофон. Он то и сыграл решающую роль в сочетании со студийным катушечным магнитофоном, находившемся в рубке. Дискотека прошла на ура. Понравилось всем, даже начальству. Всё было культурно, но с душой. Под конец мероприятия на территории появились какие-то ненашенские товарищи на мотоциклах и мопедах. Их было человек пятнадцать и явно агрессивно настроенных, что такое событие прошло без их участия. Они начали хамить, приставать к нашим девчонкам, задирать парней. Физрук изо всех сил старался смягчить обстановку и призывал нас не поддаваться на провокации. Тем временем, Валентина Ивановна вызвала милицию, которая прибыла достаточно быстро – всего через двадцать минут. Это была шестая модель Жигулей, из которой вышли четыре крепких парня в форме. Хулиганы решили не рисковать и угрожая нам полным уничтожением с криками, улюлюканьем и треском из глушителей удалились. Милиционеры прошли в штаб и спустя минут пятнадцать уехали. Дискотека кончилась. Отбой.
- Нет, но так жить нельзя! – вдруг воскликнул Первый, укладываясь в постель.
- Ты о чём? – спросил я, думая о том, что ему надоело работать на комбайне.
- Дискотека в сухую прошла! Даже к девчонкам на трезвую приставать не хочется!
- Так вот ты о чём? И что ты предлагаешь?
- Пока не знаю, но что-то обязательно надо придумать!
- Что тут придумаешь? Обложили как волков со всех сторон.
- И деревни все далеко! Там наверняка самогон рекой течёт!
- Возможно.
И тут Димка, будь он неладен, предложил съездить в деревню… на автобусе. На нашем автобусе!
- Бред! – сказал я.
- А что, Славик. Ездить ты умеешь, завести это корыто сможешь. Автобус стоит у сторожки за территорией, никто и не услышит, а сторож как всегда пьяный и спит, - убеждал меня Первый.
- А что же ты со сторожем не договорился, если он всё время пьяный? – поинтересовался я.
- А то ты не знаешь! Я же пробовал. Глухой номер.
- Нет! Я на это пойтить не могу! Мне хватило грузовика! Тем более, я спать хочу! – отказывался я.
Уговоры продолжались почти час, причём подключились в итоге все!
- Вы что, все заядлые алкоголики? – вопрошал я.
Но сколько я не сопротивлялся, меня, чуть ли не на руках вынесли на улицу.
- Ладно, уговорили, но если нас поймают, я прямо скажу, что меня принудили это сделать! Я вам ответственно заявляю! Чтобы потом обид не было. Не хочу я один из-за вашего самогона на нарах париться! – декламировал я.
- Да не трусь ты, никто и не заметит! – успокаивал Первый.
- Да? А ему ещё надо воздух накачать, иначе не поедет! – хватался я за каждую соломинку, лишь бы не идти на преступление.
Под натиском товарищей я сдался, да и, честно говоря, самому тоже хотелось какого-то разнообразия.
- Тогда давайте разработаем тактику и стратегию, - серьёзно сказал я.
- Что ты имеешь в виду? – спросил Димка.
- Во-первых, сколько человек поедет? Во-вторых, надо завести и накачать воздух – это займёт некоторое время. Вдруг этот шум разбудит сторожа? Уезжать надо не включая фар, а то точно засветимся. И как дать сигнал, чтобы караулящий сторожа нас предупредил, если он проснётся, там же нет фонаря, темень сплошная, - пытался я привести мысли в порядок.
- А что, я и Димка едем с тобой, Вовка на шухере, если что, то поджигает спичку – её в кромешной темноте будет видно как прожектор, - предложил Первый.
- Вовка, а у тебя спички есть? – спросил я.
- Нет, - удивился Вовка
- Логично, - сказал я и мы чуть не спалились из-за напавшего на нас смеха. По лагерю приходилось двигаться перебежками от дерева к дереву, от кустарника к кустарнику, так как на самой территории горело несколько фонарей и кто мог знать, вдруг дежурный по лагерю пойдёт в обход, или физрук не спит. На самом деле были и иные преподаватели, но мы их боялись меньше, чем физрука, наверное, из-за того, что нам было бы намного стыднее перед ним, чем перед остальными, ведь он нас защищал и верил нам.
Наконец мы добрались до сторожки. Зрение потихоньку адаптировалось к темноте. Оказалось, что не всё так безнадёжно, мы стали видеть друг друга. Сторож храпел, как мы и предполагали.
- Димка, вставай на углу автобуса, чтобы я видел тебя и если Вовка подаст сигнал, то ты мне сразу дашь знать. Андрюха – подстрахуй! Всё, пошёл заводить, - сказал я шёпотом.
Дверь была открыта, но в кабине было темнее, чем на улице.
«Так, надо найти провода зажигания. Это, конечно, хорошо, что нет замка, но в темноте искать то, о чём знаешь только приблизительно, весьма затруднительно» - говорил я сам себе. «Ага, нащупал. Теперь правильно их соединить. Так, два провода зажигания скручиваем между собой, стартерным касаемся скрутки. Ну? Давай же. Так, а почему ничего не происходит? Блин! Я про выключатель массы забыл! А где он здесь?» Я начал щупать всё вокруг. «Где он стоит, чёрт бы его побрал?» - ругался я сам про себя. Пришлось вылезти на улицу и ощупать всё под сидением. Выключатель оказался на самом видном месте, но кабы это было днём. Вновь забрался в кабину. Соединил два провода – ничего. Поменял местами – вдруг на всю округу загрохотал стартер, но автобус не завёлся. «Значит я плюс соединил со стартером. Остался последний вариант. Есть контакт! Загорелась лампочка давления масла. Ну, с Богом!» Я дотронулся третьим проводом до скрутки и через пару оборотов двигатель ожил. «Да, как под такой аккомпанемент можно спать?!» - спрашивал я сам себя о стороже, но знаков от ребят никаких не было. «Надо же, вот охрана! Хоть весь лагерь вывези – ему до лампочки!» Спустя минут пять на мгновение включил габариты, чтобы посмотреть воздух в системе тормозов – всё накачалось, можно было ехать. Я махнул Первому рукой и повернул рукоятку открывания дверей. С каким же грохотом они открылись, Матерь Божья! Ребята запрыгнули в салон. Двери закрывать я не стал, нажал клавишу от настенного выключателя, который был очень популярен в наших квартирах, их любили устанавливать водители, это и в правду было удобно, он находился под рулём с правой стороны. Отпустил стояночный тормоз, потом и обычный, но автобус только слегка дёрнулся. Я как можно плавнее надавил на педаль акселератора и автобус покатился. Впереди был крутой поворот на дамбу. Я чудом смог вписаться в него в полной темноте и с непривычки. До того я ездил на машинах, чья передняя ось находилась впереди водителя, или под сидением, но не позади него. Ощущение было такое, что я еду не на автобусе, а катаюсь на карусели. Тем временем мы проехали дамбу и выкатились на шоссе. Я включил фары и поддал газу. Ребята в салоне ликовали от счастья.
   Мы тогда ещё не знали, что в лагере ситуация поменялась на катастрофическую. Вовка на радостях, а может и с перепугу рванул сперва за нами, а потом обратно, но с таким рвением, что зацепил ногой старое ведро, которое использовалось в качестве урны. Вернее, всё было ещё драматичнее, он его не зацепил, а со всего хода отправил в полёт… Куда? А как вы думаете? Правильно! Прямо в окно сторожки! Бой стекла, грохот ведра не могли не разбудить нашего сторожа. Вовка то сбежать успел и хоть ногу отбил серьёзно, но без проблем вернулся в кровать. А сторож схватил фонарь и стал разбираться со сложившейся ситуацией. Но когда обнаружил пропажу автобуса, он протрезвел и тут же позвонил 02, телефон стоял в сторожке, а потом пошёл в штаб докладывать дежурному по лагерю. Мобильных телефонов тогда не было, даже пейджеров не было и предупредить нас о случившемся никто не смог.
  Мы же пребывали в опьяняющем свободой и драйвом состоянии, наматывая километры к заветным литрам, или, хотя бы, пол литрам.
   Люфт руля оказался неимоверный и мне стоило больших усилий удерживать машину на дороге. И всё же – мы ехали! Местность в свете тусклых фар выглядела совсем неузнаваемой. Что было за пределами обочины оставалось неведомым. Зато на дороге неожиданно появился, позабавивший всех заяц, который довольно долго бежал впереди, а потом шмыгнул в придорожные кусты. Дорога потянула вверх и двигатель натужно тащил автобус к вершине, зато на спуске нам удалось разогнаться до рекордных шестидесяти километров в час. Что удивительно, но и управлять стало как-то легче, а может я сроднился с ним и прочувствовал железного, нет, не коня, скорее, мамонта. И снова подъём, но мы уже не тащились, а легко взлетали, покачиваясь на неровностях дороги. На вершине третьего холма в зеркалах заднего вида я с ужасом увидел мелькнувшие синие маяки.
- Народ! За нами погоня! – крикнул я.
- Не шути так! Там нет никого! – весело ответил Димка.
- Смотрите внимательно! Они сейчас в низине!
Я надавил на педаль до пола. Двигатель взревел и скорость медленно поползла вверх. На очередном спуске, глянув на спидометр, я чуть не потерял рассудок – мы мчались почти сто десять! Внизу между холмами я заметил, что по краям обочины торчит бетонная труба большого диаметра. Скорее всего, по ней протекал ручей.
- Пацаны! Видели трубу под дорогой? – крикнул я.
- Нет! – ответил Первый.
- В любом случае, встречаемся в ней, - не жалея голоса кричал я.
- Что значит, в любом случае? Что ты задумал? – спросил Димка.
- Нам от гаишников не уйти. Нам бы до леса какого дотянуть и врассыпную. Встречаемся в трубе.
- А лес где? – поинтересовался Димка.
- Ещё не знаю, но ведь должен быть! – еле удерживая несущийся на всех парах автобус, продолжал кричать я.
- Я их вижу! Они за тем холмом! – заорал Первый.
- Догоняют! – с азартом заметил я, - Но меня так просто не возьмёшь!
Дорога выровнялась и вдали показался лес.
- Вот он, наш спаситель! – воскликнул я.
Гаишники уже висели на хвосте. Дистанция сокращалась неумолимо быстро. Оставалось метров пятьсот, четыреста, триста…
В лесу дорога делал резкий поворот влево, но свет фар выхватил напрочь разбитую лесовозами грунтовую дорогу. Со всего хода я пошёл прямо на неё. Ощущения были неописуемые – немного свободного полёта, жёсткое приземление, автобус стало кидать из стороны в сторону, взрытая бампером грязь полетела в лобовое стекло и полностью лишила видимости. Наконец автобус окончательно сел на брюхо и увяз в грязи. Этот опасный трюк позволил нам выиграть драгоценные пару-тройку минут. Я открыл двери салона и крикнул – Все в рассыпную!
Сам же достал платок и тщательно обтёр руль, клавишу АКПП и все ручки, за которые я мог хвататься. Разматывать скрутку и глушить двигатель я уже не успевал. В зеркалах я увидел, как гаишная машина повторила мой трюк, но завязла на первых метрах. Двери открылись и в мою сторону побежали два гаишника. Я выскочил из автобуса и пустился наутёк с такой скоростью, что любой олимпийский чемпион по спринтерскому бегу позавидовал бы. Мне удалось оторваться от преследователей, спасибо лесу и темноте. Сколько я пробежал, сказать трудно, но дыхалка стала подводить меня. «Надо было больше спортом заниматься и есть поменьше» - сказал я сам себе. Немного отдышавшись и сориентировавшись на местности, быстрым шагом пошёл по азимуту. В заветной трубе меня уже поджидал Первый.
- Ты как? – спросил он.
- Нормалёк. Где Димка?
- Не знаю. Как ты сказал бежать в рассыпную, так мы и побежали.
- Ясно. Будем ждать, заодно отдышусь.
- А как теперь в лагерь попадём?
- Сейчас думать будем.
Тяжело дыша и повторяя окружность трубы, мы стояли напротив друг друга. Нам повезло, ручеёк тонкой стрункой тёк по дну. Спустя какое-то время к нам присоединился Димка.
- Да, ребята! Такого конца я не ожидал. Кто же нас сдал? Ведь, судя по всему, ментов вызвали практически сразу, - перебивая дыхание, выпалил Димка.
- Не торопись с выводами. Может сторож всё-таки проснулся, когда отъезжали. И не конец это вовсе. Нам ещё в лагерь надо попасть, а как, пока не знаю. Знаю точно, что пешком мы не дойдём, вернее, дойдём, но нас по дороге могут поймать, да и явимся уже под утро, – рассудил я.
- Надо ловить попутку, - предложил Первый.
- Надо, но за всё это время не проехала не одна машина! Сколько её ждать? – констатировал я.
- Тихо! Кажись что-то едет, - произнёс Димка.
- Точно. Давайте так. Я выйду один и тормозну машину, договорюсь, а потом уж вы появитесь. Идёт?
- Идёт, давай, Славик. На тебя вся надежда. Ты в очках, солидный, может и остановится кто, - поддержал Первый.
Почти по-пластунски я уж было вскарабкался на дорогу, но тут же сполз обратно – это был милицейский уазик, мчавшийся в сторону лагеря.
- Плохи дела, мужики. Это менты были! Ждём дальше.
И вдруг послышался вой газоновского движка.
- Всё, я пошёл.
- Давай, - сказали хором ребята.
И снова, аккуратно я пополз на дорогу. Действительно, это был бортовой ГАЗ-52. Я встал поперёк дороги и вытянул в разные стороны руки. Грузовик остановился метров в десяти от меня. С большим волнением я пошёл навстречу.
- Тебе чего не спиться, паря? – послышалось из кабины.
- Дяденька, мне очень надо добраться до лагеря. Здесь по пути. Я заплачу! – начал я.
- Уж, не за тобой ли тут вся милиция носится? – спросил неожиданно водитель.
Я хотел соврать, но неожиданно для себя выпалил правду – да.
- Садись! – приказал водитель.
- А я не один, нас трое – робко произнёс я.
- Значит, целая шайка?
- Да, нет! Дураки, просто.
- Тогда, друзей в кузов, сам со мной.
- Спасибо! Ребята, в кузов!
С хрустом включилась передача и мы поехали.
- Не бойся, я сам сидел, сукой никогда не был, но ты мне сейчас всё расскажешь! – уверенным голосом сказал водитель.
Я посмотрел на него и только сейчас разглядел, что это был дед лет под семьдесят. Его сильно морщинистое лицо с огромными усами, торчащими в разные стороны, освещалось подсветкой приборной доски и внушало уважение. Всё как на духу я выложил ему со всеми подробностями. Он призадумался и сказал:
- Значит так, то, что вы дураки – это ты правильно подметил! Статья по вам нешуточная плачет. Поступим так, лагерь я ваш хорошо знаю, возил туда всякую рухлядь. Я проеду его. По дамбе вам всё равно возвращаться нельзя – вас там ждут, однозначно. Через реку опасно, да и проглядывается там всё, а вот через старое русло – самый раз.
- Так там же болото!
- Сам ты болото! Заилено мальца, но это единственный путь ко спасению, если вас ещё не вычислили. Хотя, наверняка уже вычислили. Там, небось, весь лагерь построили и обнаружили пропажу. Да, ребятки, что же вы наделали! Совсем ума нет, что ли? И ради чего! Я понимаю, если любовь, а то из-за самогона! Кому сказать, даже стыдно будет. А ну, сползи на пол! Менты впереди! Сиди молча!
Я с трудом смог сложиться под торпедой. Машина остановилась.
- Здравия желаю, начальник. Что-то случилось? – спросил дед, работая на опережение.
- Здорово, дед. Никого не видал по дороге? – спросил милиционер.
- Кажись, видал, - ответил дед.
В этот момент я подумал, что он решил нас сдать и я готов был его загрызть собственными зубами, но он тут же продолжил.
- Трое парней бежали вдоль дороги в Волочаевку.
- Как выглядели?
- А шут их знает, я же старенький уже, не запомнил, да, мне бы за дорогой проследить, а не на всякую шпану обращать внимание. А что, чего сотворили?
- Не твоё дело, дед! Проезжай!
- И вам не хворать, - ответил дед.
В этот момент милиционер крикнул – По машинам, они в Волочаевку подались!
Отъехав немного дед сказал:
-Вылазь, опасность миновала. Понял, как надо? Зато у вас появился шанс!
- Спасибо, дед! А я думал, ты нас сдашь.
- Э-э, ты какой! Я же сказал, сукой никогда не был! Граф сказал – граф слово держит!
- Какой граф?
- Погоняло у меня такое, а вообще, Василичем зовут.
- А меня Слава.
- Вот и познакомились. Ладно. Приехали. Вылазьте. И только через старое русло, понял!
- Понял! Спасибо, Василич!
- Погодь! – когда я вышел из кабины, он откинул вверх спинку пассажирского сидения и достал оттуда две литровых бутылки и протянул мне – Держи! Хоть не с пустыми руками явитесь, а то совсем обидно будет. Держи! Это моя зазнобушка гнала, добрый самогон!
- Спасибо вам, Василич! Что б мы без вас делали!
- На всё воля Божья! Всё, валите отсюда! Прощайте!
Дед хруснул передачей и был таков.
Ребята в кузове совсем продрогли, но впереди нас ждало ещё более экстравагантное испытание – переправа через русло.
- Плавать все умеют? – спросил я.
- Что? – воскликнул Димка.
- Тихо, ты! Не что! Просто через болото сразу в палату попадём, а по-другому никак, - прошептал я.
- Братва, а ведь надо будет до гола раздеваться, если одежду намочим – точно спалимся! – сообразил Первый.
- Верно! Значит, тому и быть! – поддержал я.
Мы подошли к берегу. Лагерь светился огнями, мелькали фигуры людей, но кто они, из-за кустарника понять было невозможно.
- Мосты к отступлению сожжены. Раздеваемся и очень тихо, без всплесков перебираемся на тот берег. И, чтобы не случилось – молчать! Понятно? – сказал я.
- Понятно, - буркнул Димка.
Вода и вправду была ледяная, ноги вязли в ил, противные водоросли и палки путались в ногах. Нам повезло – самое глубокое место было по шею. Как партизаны во время войны, неся над собой одежду и два пузыря, испытывая жуткие ощущения от холода, омерзения от вязкого дна, мы преодолели самое сложное препятствие. Первым вышел на берег Димка.
- Димка! – еле слышно окрикнул его я.
- Что?
- Ты весь в илу, надо отмыться, а то спалимся!
- Верно.
Нам снова повезло, никого не было и даже случайный всплеск, который получился у меня из-за острой коряги на которую я в темноте наступил и чуть не упал, не привлёк ничьё внимание. Самогон спрятали в кустах и привалили каким-то мусором. Короткими перебежками и сверкая «белыми трусами» в тусклых отблесках далёкого фонаря, мы приблизились к окну нашей палаты.
- Как хорошо, что мы окно открыли, - шепнул Димка.
- Ага, и не закрывали, - добавил Первый.
По очереди, помогая друг другу и аккуратно, чтобы не создавать шума мы забрались в окно. Прикрывая раму, я заметил, как из-за угла мелькнула фигура физрука.
- Кранты! Физрук! Все по койкам! – прохрипел я.
- Хорошо, раз вы настаиваете, давайте посмотрим! Наши все дома! – громко, чтобы слышали все в округе и как бы предупреждая нас, физрук предлагал кому-то пройти по палатам. – Смотрите, в первой палате все, теперь вторая. Тоже все? Дальше идёмте. В этой тоже все. Только не надо свет включать, пускай ребята спят, а то сейчас весь лагерь на уши поставим, потом не уложим. Видите, все на месте.
Шаги приблизились к нашей двери и она распахнулась. На пороге стоял физрук, Валентина Ивановна и милиционер явно высокого чина.
- Видите, и здесь все на месте, - обведя рукой, сказал физрук.
- Это наши передовики, самый лучший отряд. Весь лагерь ими гордится! – дрожащим голосом произнесла Валентина Ивановна.
- Идёмте дальше, - предложил физрук. Дверь закрылась.
Когда шаги стихли, я почувствовал, как билось моё сердце. Нет, оно не билось, оно било в литавры!
- А физрук – молодец! – произнёс Первый.
- Он уже раз пять заходил, - сонно произнёс Второй.
- Рассказывайте, как всё прошло?
- Вы на автобусе приехали?
- Почему в окно?
- А вы что, совсем голые?
- Вы что, вплавь? Вода же ледяная!
- Мы тут все чуть с ума не посходили, пока вы не вернулись!
Посыпались вопросы со всех сторон.
- Вы, лучше вот что скажите, какая падла нас сдала? – спросил спокойно Первый.
- Я виноват во всём! – робко заявил Вовка и рассказал, как всё было.
- Да уж, лопух ты, Вовка! Но главное, что не предатель! – заявил Первый.
- А таких мы не держим! – авторитетно и протяжно утвердил Второй.
- Если честно, у меня было желание пойти к физруку и всё ему объяснить, но не ради того, чтобы сдать вас, а чтобы он врубился в ситуацию, но вовремя понял, что сторож ментам всё равно позвонит и лучше вообще не создавать никакого шума, - поведал Вовка.
- А ты молодец! Теоретиком будешь! – похвалил Первый.
- А тут у нас только одни гении! – опять, авторитетно и протяжно утвердил Второй.
- Теперь вы рассказывайте! – с нетерпением спросил Васька. Мы тоже рассказали всё в подробностях и даже сгущали периодически краски для большего впечатления, как говориться, вошли в раж. Напридумывали стаю волков, которая гналась за нами, огроменную щуку в старом русле, которая чуть не покусала Димку и размерами была никак не меньше метров пяти. Обратно мы ехали не на ГАЗ-52, а на шикарном Кадиллаке – кабриолете, за рулём которого сидела красивая деваха, мол, она даже предлагала нам поехать с ней на виллу, но мы слишком торопились и были вынуждены отказать, от чего она очень расстроилась и всё в таком духе. Ребята слушали внимательно и воспринимали всё за чистую монету. Да, мы бы на их месте тоже уши развесили. Ближе к утру уснули, но на «Пугачёвский будильник» отреагировали все, молча и в высшей степени доброжелательно по отношению друг к другу оделись, умылись и прибыли на место зарядки. Но зарядки не было. Вместо неё получилось собрание всего коллектива лагеря. Слово взял физрук:
- Ребята, сегодня ночью на территории нашего лагеря было совершено дерзкое и не поддающееся здравому смыслу преступление. У нас угнали наш автобус.
В толпе раздались «охи» и «ахи».
- В связи с этим, у нас для вас две новости: плохая и хорошая.
Мы переглянулись и морально приготовились к худшему.
- На поле нам придётся ездить на открытом грузовике, так как автобус отремонтируют ещё не скоро, а другого у нас нет. А теперь, хорошая. Преступники пойманы и уже дали признательные показания, о чём полчаса назад нам доложили. Есть, конечно и некоторое опасение, что дружки тех преступников могут попробовать отомстить, поэтому нами принято решение о переформировании ваших бригад в смешанные, чтобы наши девочки не оказались перед лицом опасности без защиты. Ребята, вы понимаете, о чём я?
Вся мужская часть лагеря загудела.
- Я не сомневался в вас. И теперь с вами всегда будет кто-то из нас, взрослых. Так что можно продолжать работать. И не просто работать, а доказать всем, что лучше вас никого на всей планете нет. Ударно, как шестая бригада, - и он указал на нас, - вот вам пример добросовестного и ответственного отношения к труду и Родине!
Мы, как один покраснели. Стыдно было до такой степени, что мне опять захотелось провалиться сквозь землю.
   Потом выступала Валентина Ивановна и снова ставила нас в пример остальным. Это было уже невыносимо!... Нас всех «перетусовали», в итоге в бригаде со мной остались Второй, Васька и Игорёк. Нам-то стало сразу понятно, зачем так сделали, чтобы нашу компашку расчленить. Наконец, всё закончилось. Перешёптываясь, народ потянулся в столовую, а кое-кто исподлобья посматривал на нас. Нами овладевали смешанные чувства, с одной стороны – мы на свободе и даже вне подозрения, с другой -  из-за нас страдают другие люди, к тому же нас разъединили и это сильно удручало. Всегда весёлые и оптимистичные, мы ходили как в воду опущенные. Кстати, о воде, ледяной воде. К вечеру того же дня Димка заболел по всем признакам воспалением лёгких и его отправили на скорой в районную больницу, откуда его забрали домой родители. Единственное, что нас спасало, так это на самом деле самоотверженный труд. Все бригады, в которых работал хоть один из нас, постоянно перевыполняли план. И так было до конца смены, особенно после одного случая. Дня три спустя, после работы, мы сидели на берегу реки, разговаривали о чём-то, кидали камушки в воду и тут к нам подошёл физрук.
- Ребята, а я ждал, когда вы ко мне придёте, - как бы не обращая на нас внимание, но говоря с нами, он присел на доску, лежащую на обрывистом берегу. – Да-да, я ждал, когда вы придёте и расскажет о своём подвиге.
- А что рассказывать, пашем как папа Карло за восьмерых, - хотел увести разговор в иное русло Васька.
- Это вы молодцы! Не спорю. Продолжайте в том же духе. Но сейчас, пока никого постороннего нет, я бы хотел услышать про ту ночь, - и он кинул камушек вдоль воды так, что тот скакал до самого противоположного берега, такого мы ещё не видели и поняли, что отпираться больше нет смысла и рассказали всё как было, но уже без прикрас.
- Да уж, я ожидал эту подлость от кого угодно, но только не от вас! – по-прежнему, не смотря на нас, он ковырял палкой песок.
- Простите нас, пожалуйста! Мы никогда так больше не будем! Не знаем, что с нами тогда произошло, но мы очень раскаиваемся в совершённом. Но ещё больше нас мучает, что вместо нас в тюрьму могут сесть невинные люди, - сказал я и все соответствующим движением головы подтвердили мои слова.
- Это хорошо, что вас совесть мучает – значит, небезнадёжны! – заключил физрук. – По поводу этих бандитов я вам вот что скажу, за ними давно охотились, в тот вечер в Волочаевке они пытались ограбить почтовое отделение. Наряд подъехал в тот момент, когда те выносили мешки с деньгами и посылками, как раз накануне завезли, чтобы зарплаты и пенсии платить. Начали отстреливаться. В результате один преступник был убит, один ранен, а двое других сдались. Ну, до кучи и взяли на себя ваш угон – им уже всё равно. На них столько висит, что им вышка десятикратно светит. Всё получилось даже очень хорошо. Я же видел, как вы раздевались на том берегу и сверкали своими «белыми плавками». Я поверить не мог, что вы полезете в ледяную воду, а потом даже проникся уважением, что с мозгами подружились и не убежали куда подальше, тогда вас точно поймали бы и план у милиции был бы перевыполнен. Я видел, как вы в окно залезали и специально тянул время, чтобы убедить начальство и подполковника, что это не наши ребята.
Он помолчал немного, потом спросил:
- Ну а то, зачем вы поехали, вы так и не получили?
- Обижаете, гражданин начальник, - шутливо и с гордостью заявил Первый.
- Дурак, - буркнул Второй.
- И где? – спросил физрук.
- Могу принести, - продолжал Первый.
- Неси! – ободрился физрук.
- Точно, дурак! – снова буркнул Второй.
Спустя пару минут, с улыбкой на лице и сияющими глазами, прибежал Первый и в руках держал две бутылки самогона.
- Нет, он не дурак, он дебил! Зачем две сразу принёс?– продолжал бурчать Второй.
- Он же не дурак, чтобы два раза ходить, сам сказал! – шёпотом ответил я.
Физрук откупорил тугую пробку, скрученную из газеты, понюхал и даже пригубил.
- Ох, знатный самогон! Похоже на первачок! Молодцы! Я верил в вас! Если бы всё закончилось ничем, то я бы разочаровался! А тут, надо же! В такие времена, рискуя жизнью, да что там жизнью, собственной свободой, репутацией института, репутацией столицы… Не разочаровали!
Он откупорил пробку второй бутылки, потом взял первую и на наших глазах стал выливать первоклассный самогон на песок.
- Вот так, ребятки! Здоровый образ жизни, прежде всего! Рано вам ещё, хоть и лбы здоровые, а мозгов то там ещё нет, и пока не появятся, нечего убивать то, что ещё зарождается! А теперь, с глаз моих! И чтобы никаких выходок и глупостей! Всё поняли?
- Да! – ответили мы вразнобой.
- Вот и попьянствовали, - буднично произнёс Второй, когда мы подошли к бараку.
   Все будни были однообразны. Мы работали пуще прежнего, осознавая, что мы полностью раскрыты и должны трудом искупать свою вину. В последнее воскресенье мы решили никуда не ходить, даже на дискотеку, чтобы лишний раз не попадаться на глаза физруку. Оба Андрея не находили себе места, Вовка тоже маялся.
- Вы что такие хмурные? – спросил я.
- Димки нет, пульку расписать не с кем, - пробухтел Второй.
- Слушай, Славик, а может ты вместо Димки? – предложил Первый.
- Может не надо! Ты мне уже один раз предложил, теперь даже на дискотеку идти не хочется, - ответил я.
- Хорош тебе, Славик! Давай! – присоединился Второй.
- Ну, Славик! – умолял Вовка.
- Ладно, чёрт с вами! Только я не знаю как играть.
- Ща научим! – веселился Первый.
Ребята долго объясняли мне все тонкости и премудрости игры. Первый кон мы сыграли в открытую – типа тренировочного, мне всё подсказывали, как лучше, какими картами.
- Ну что, погнали! В вист по пол копейки, - радовался Первый.
- А что так слабо? Давай по рублю! – не ведая опасности, предложил я.
- Смотри! Сам сказал, потом не плачь! Карточный долг – это святое! – серьёзно произнёс Второй.
- А что, стипендия будет, да и за работу заплатят, так что запас у меня есть, - самоуверенно произнёс я.
- Тогда погнали, - и Первый помешал карты.
Играли мы до глубокой ночи, но мне сопутствовала фортуна. Ребята злились, даже пытались кооперироваться, но каждый раз я выигрывал. В четвёртом часу утра ребята сдались.
- Слышь ты, шулер! Прикидывался валенком, а сам во как играешь! Может ты нас обманул? – возмущался Вовка.
- Ей Богу, клянусь! Никогда до селе не играл! – утверждал я.
- Бывает, дуракам и новичкам всегда везёт. Мы тебе заплатим, но играть с тобой больше не будем! – гордо произнёс Второй.
А выиграл я баснословную по тем временам сумму – целых восемьсот шестьдесят рублей. Для студентов это была бешенная сумма. Но они мне до самого конца не говорили мой выигрыш, иначе я бы сам остановил игру и не позволил никому так проигрывать.
Последняя трудовая неделя пролетела быстро. В последний вечер на спортивной площадке был устроен прощальный ужин. Столы ломились от еды. Девчонки показали спектакль собственного сочинения, суть которого сводилась к одному – жить хорошо, но светлое будущее ещё лучше. Какое нас ждало будущее, лучше не вспоминать… Потом в красивом красном платье появилась повариха и спела знаменитую арию из оперы Кармен – это был единственный настоящий шедевр за весь вечер. Вся остальная самодеятельность вызывала только два чувства, или отвращения, или иронии. Да, были ещё пафосные речи, которые толкали все кому не лень, я имею ввиду Валентину Ивановну, физрука, бригадира и Чирика -председателя колхоза «Заря», который вручил нам грамоты, а мне ещё модель трактора «Беларусь» и извинился, что модельки комбайна они не нашли, но трактор уже есть. Все веселились и аплодировали, а я чувствовал по-прежнему себя неловко.
На следующий день мы вернулись домой поздоровевшие, счастливые и повзрослевшие, но усталые и родная кроватка казалась райским ложем.
Потом пошла учёба, прогулы, зачёты и сессии. Ребята возвращали мне карточный долг почти год. Я отказывался, но они самоотверженно отдавали. По ночам мы с Первым и Димкой подряжались разгружать вагоны с картошкой на овощной базе. Тогда неплохо за это платили. Но отношения потихоньку становились всё холоднее, каждый боролся за место под солнцем самостоятельно. Мы потом и институт стали называть джунглями, где каждый сам за себя и со всех сторон тебя может погубить неожиданно возникший преподаватель.
   Вот и вся история, которая случилась, а может и не случилась со мной и моими товарищами. Я и сам теперь точно не могу сказать, было это, или нет, но с тех пор к алкоголю я более чем спокоен и уж никогда даже в помыслах не угонял автомобили и вообще, всё, что связано с криминалом стало вызывать у меня стойкое отвращение. Да и в азартные игры с тех пор я не играю. По сей день я благодарю Господа, что уберёг от всеобщего позора и погибели и отмаливаю грех, что совершил преступление, или всего лишь в мыслях позволил себе?…
 
 
15 января 2013 г.
 
 
 
 
 
 

 

Топор

Сон.