монастырь...

[Скрыть] Регистрационный номер 0389311 выдан для произведения:
Монастырь…
( В. Исаков)
  Оперевшись ладонью о лаковую поверхность столешницы дубового стола, с трудом приподнялся и встал со стула…  Болезнь, в последней надежде, пристально разглядывала  меня с немым укором. От бессилия скрипнула зубами и ехидно улыбнулась. А я, не ответил на молчаливую просьбу пригласить её в дом на  вечное житье - бытье. Собрав  горести и боль в узелок из белого цвета ткани (знак  высокого траура), тяжко опираясь на посох скорби, она, с грустью улыбнувшись мне на прощанье,  ушла восвояси… 
   Дела медленно с тележным скрипом  потихонечку полегонечку тронулись хоть и не шатко - не валко, но в гору… Улыбнулся! Улыбка в общении с людьми, расцвечивала моё лицо, как цветные флаги кораблей на празднике ВМФ. Фрегаты стояли на привязи у бочек. Люди боялись, что они убегут в море со скучного мероприятия. Стояли на благословенной реке Нева могучими и стремительными линиями изгибов корпусов. Любовался. Иль от красоты кораблей али от каменного Питера, но трехмесячная хандра болезни внезапно улетучилась, как мелкий летний морской бриз перед штилем.  
Сделал шаг… Я знал, что, как бы, не было больно в этой жизни и грустно, надо всегда  вставать. И двигаться, пусть ползком, пусть мелкими шагами, но вперед… Сам себе не поверил, что появилось желание намазать на осьмушку чернушки хлебушка с маслом  чёрной икорки с добавлением красной поверх: эстет… (Сейчас мои желания восторгались  моими возможностями!). На радостях выздоровления купил для себя любимого в салоне машинку… Лошадка, что скакала галопом под  кожаным  седлом- креслом и  машинкой - то  можно назвать с натягом: квартира! Она по стоимости на целую « трёшку» тянет и, причём дизайнерской  работы…  
  И вот приноровился каждый вечер с друзьями гладить трассу вкусной, прилипающей к  черному боку асфальта резиной на скорости в сто восемьдесят километров  в час и быстрее. В такие  моменты металлическая Беляночка – мустанг  ликовала, упиваясь свободой! У них с ветром, старые счеты… Правда, замечу, мчалась  она в соревновании с ним только в том случае, если трасса  была  не загружена: пуста…  После укола адреналина на радостях  мы устраивали посиделки в  грузинском  ресторанчике, что на Бронштейна. Обожаю их лимонад и домашнее вино. Потом плавно переезжали в  «Корчму»  на «Ваську» к  нашим заклятым  друзьям – хохлам отведать горилки с салом и хлебушком.
Как  хорошо не болеть и никому ничем не быть обязанным, и пользоваться плодами цивилизации…  И пошло и поехало! Менялись со скоростью курьерского поезда лишь вывески ресторанчиков и красивые обаятельные лица дам.  Вот только странное  чувство и парадокс: девушки улыбались доверчиво соблазнительной улыбкой в  тридцать два  зуба. Обаятельные, с ногами от коренных зубов, интересные  собеседницы!  Всё в них было идеально. Вот проснуться с одной из них. Принести для избранной кофе в постель,  почему – то не хотелось… Грустно!  
 В тот  летний вечер с друзьями выходил из очередного «питейного» заведения.   Машины спали в ожидании своих наездников, иногда  вздрагивая ближним светом от чужих  растерянных сигналов сигнализаций, зовущих на помощь. Девчонки, что вышли с нами, слёзно просились покататься на наших мустангах.  
Одна из очаровашек, в тисках моей левой руки за талию, в порыве тихо обвораживающим дыханием на ушко зашептала свое желание: «Милый, дай повести твою красавицу на скорости?!».  
Было, уже согласился: у неё точёная фигурка. Приятное личико с подправленными пластикой губами, лавина чёрных волос. Восточной наружности. Талия, моей ладонью -  лопатой обхватить на раз можно. Упругая попка, обтянутая юбкой - карандаш.  «Брюлики» на ухоженных пальчиках...
 Но тут взгляд жвачкой прилип к нищему, что просил  тихим голосом подать ради БОГА, стоя  в метрах десяти от дверей. Чистый. Худой. Высокий. Поношенные джинсы не  первого года  носки, кожаная лётная куртка на плечах «аля  девяностых» висела на нём, как на вешалке, седые волосы. Шрам слева направо по щеке делил лицо пополам.  Он стоял, подпирая спиной стену увеселительного клуба, наклонив  голову стыдливо прикрывая веки. Тут охрана двинулась к нему с явным намерением прогнать. Остановил добрых молодцов шипением змеи. Привлекло внимание бумажная иконка, что на шейном чёрном шнурке висела, закрывая сердце. 
   Красавица, висевшая на моём локте нежным грузом уже в раздражении  скороговоркой начала выговаривать, складывая губы в узкую щель: «Зачем тебе этот бомж, Вовка?! Поехали, видишь, почти уже все в машинах!». Девочка удивила своей дерзостью. Перевел взгляд на неё. Вдруг на удивление для себя увидел злое лицо капризной дамы не чугунного поведения и вертикальную морщинку между соболиных бровей. Глянул в глаза. Она  будто наткнулась со всего маха на стену. Её зазнобило. Заметил расширяющиеся от  страха чёрные зрачки в рысьих карих  глазах. 
  В  загорелых  обветренных прокуренных  пальцах левой руки нищий держал  бумажный  стаканчик, наполненный мелочью наполовину. Так профи не делают: они сразу же  высыпают мелочь в катомку… на ум пришла такая мысль. И тут увидел шрам на его ладони. Твою мать!  Я  этот синий шрам всю жизнь помню. Ладонь, что держала  сейчас стакан, когда - то  прокалывала  мне шилом на полевке дырку, и привинчивала орден «Красной  Звезды»!  У меня  невольно вырвалось.
- Командир! 
И по слогам!
- То- ва- ри-щ, пол ...ков…ник!? Ле..о..нид Ива..но..вич, это Вы?! 
Сглотнул комок слюны, застрявший в горле. Ля! Как так можно?! Он же герой!  И в добавок спас меня в уже совсем далеком Афгане от военного трибунала. Прибывшему московскому  полковнику- замполиту дал по морде, за гадкие грязные мысли вслух про жену моего погибшего друга...
  Рядом стоящая дама со странным для слуха именем Татоша, вмиг ставшей серой и обыкновенной, сузив накачанные губы в противно мерзкий инструмент похоти, что- то ещё прозвенела бубном в наступившей тишине. Молча, не отрывая взгляд от лица командира, развернул девочку за локти в обратном направлении. Слегка чуть- чуть подтолкнул капризулю  между лопатками в спину к свободным  мальчикам – друзьям в машинах. Обрадовал их. Ей - то какая разница, кто с ней утром проснется!? Это же её хобби: менять мужиков. И даже не работа… вот поэтому ничего личного! Она, задрав нос картошкой, зацокала  высокими каблуками об уличную плитку. Даже постаралась гордо приподнять подбородочек. Улыбнуло! 
  Забыл про её существование, словно вынырнул из грязного потного сна, будто и  не было. Подошел к командиру и стиснул его в объятиях. Он ткнулся лбом в грудь. Потом зашептал, неумело вытирая тыльной стороной ладони набегающие слёзы. Тот, кем мы всегда восторгались, с двумя орденами Красной Звезды и орденом Красного знамени на груди, медалями, пробовал не показывать слёзы и шептал мне в плечо.
- Володя, у внучки рак четвёртой степени. Мы с ней остались одни на всем белом свете. Всё продал: машину, квартиру, даже ты не поверишь, награды перекупщику.  
Меня передернуло. И рука скользнула за мобильником. А Леонид Иванович продолжал
- Понимаешь, Володя! Мне надо вылечить моё пятилетнее солнышко. Кто если не я?! А эта молодая сучка белокурая в министерстве твердили в глаза, как  мантру: « Нет квоты на лечение Вашей девочки!». Покупал лекарства и делал обследования. Живу на задворках Питера, снимаю  комнатушку. А, что?! Малышке же стало чуть полегче… 
- А для меня ты же сам знаешь: пол батона хлеба и пакет кефира на день хватит. Вот только моей снегурочке нужно хорошее питание…
Он от бессилия всхлипнул. И уже собрался  уходить. Я не отпустил, держал снизу за рукав мертвым хватом:  боялся убежит от позора за попрошайничество, запятнав  офицерскую честь. А для него, меня и для всех офицеров РОССИИ всегда  существовал девиз: « Жизнь РОДИНЕ, душу  БОГУ, честь никому! »…  Ребята из охраны (заметил их выправку) заведения невольно остановились и замерли от услышанного.  Медленно процедил  по слогам сквозь зубы команду: «Вольно, кру..го…ом!».
Утром следующего дня перекупщик наград стоял в просторной прихожей моего загородного  дома. Держали  мерзость под руки: колени у него слегка дрожали…  Наше армейское братство умеет искать пропащих душой. Сразу с порога нагло в глаза выпалил на одном дыхании: « Ваш бомжара, сам продал свои награды!». Короткий  молниеносный  удар за «бомжару» в печень, привел дядю в нормальное состояние, делающий на горе людей свой мерзкий бизнес. Чудило, захрипел и тут же театрально завыл от боли. Второй удар был более жестким. Дошло, видимо! Извинился пакость  за свой гнилой «базар»! Ор закончился вмиг: захлопнул свой мерзкий чёрный «хавальник». Скромные гномики под метр девяносто, что стояли по бокам павшего, прошли несколько горячих точек. Они из службы безопасности моей фирмы. Могли, эх, как могли  успокоить наглых! И привить некоторым так недостающего чужим дядям ума. Барыга, трясущимися руками достал из кармана пакет с наградами моего уважаемого командира…
   Вырвал пакет с орденами и медалями из поганых рук. Взглядом попросил ребяток вынести мразоту из моего дома. Услышал за окном звук падающего тела с крыльца. Стонов не было, лишь бегущие вприпрыжку шаги… Чуть улыбнуло! Родной даже не подозревает, что мои друзья по ту сторону закона проведут с ним разъяснительную беседу, о вреде работы на их территории без оглядки на «понятия» ( видимо, совсем  берега попутал чёрт) и не внесения десятины дохода в общую кассу взаимопомощи… 
   Внученька командира в вязаной шапочкой на головке, вместо волос. В повязке на носике - курносике уже через два дня лежала в кроватке на белоснежных простынях, доброй палаты добротной частной больницы. Попросил своих однополчан узнать причину отсутствия квоты на её лечение. И выяснить фамилию черствого человека. Оказывается,  родители малыши погибли в автокатастрофе. У жены Леонида Ивановича сердце не выдержало утраты, и она ушла за детьми  в вечность через три  месяца чёрного горя…
  Сейчас обходил Троицкий храм. Привез Ивановича в женский монастырь Серафима Саровского, что в Дивеево просить за девочку. Он стоял на коленях, не обращая ни на кого внимания перед ликом  мамы всех мам матушки  БОГОРОДИЦЫ. Вопреки всем правилам (разрешила сама игуменья) командира оставили в храме на всю ночь. Помню, помню по себе, как врачи мне дали жизни полтора месяца много лет назад... И, как я тоже  стоял пред ликом БОГОРОДИЦЫ  и просил МАМУ заступиться  пред ГОСПОДОМ за меня: своя- то бросила ... 
На душе было покойно и тихо. Обходя с восточной стороны храм, наткнулся на холмик могилы. Перед крестом теплилась красным огоньком в вечернем сумраке лампадка. Подошел  ближе и, прочитав табличку, обомлел. На белой поверхности квадрата была надпись: « Кирилл, благодетель храма!». И сроки его жизни. Так вот, где спит беспробудным сном мой добрый знакомый! Он исчез внезапно из нашей  компании. Как – то попросил у него перехватить энную сумму под проценты на два дня. Ну, край, как было нужно! А он,слегка смутившись, произнес, отведя  взгляд: « Валентиныч, брат!Не могу! Есть только на жизнь!». Не поверил ему, огорчился! А тут вот оно, что! Значит, все деньги Кирилл привел на возрождение обители! Поздоровался с ним. Погладил простенький деревянный крест, перекрестился. Постоял над его последним  пристанищем, и тут неожиданно для себя поклонился  Кириллу в пояс. И молча, не нарушая напряженной тишины, пошел к лавочке.  Тишину вдребезги разбила соловьиная болтовня из толпы кустов сирени. С какой страстью он жаловался мне на свою беспросветно разбитую любовь. 
Высоченные массивные  двери храма закрыты на старинный замок. За  резной украшенной позолотой красоты Леонид Иванович обращался за помощью  к батюшке Серафимушке и бил поклоны в пол  матушке  БОГОРОДИЦЕ.  
Тут почуял  внимание, а чуйка меня никогда не подводила: тягуче засосало под ложечкой. За мной наблюдали. Но взгляд был не агрессивный: спокойный, уверенный в своих силах. И к моему удивлению чуть по - матерински снисходителен, как  смотрели на маленького ребёнка. Этому нас учил командир… считывать обстановку на местности внутренним я. Но вокруг никого не было, лишь ломающая тишину соловьиная трель. 
 Но ощущение контроля не исчезало. Блин! Это же не боевая обстановка. Монастырь! Наваждение!  
Краем глаза  заметил монашку- матушку в чёрном одеянии. Я же знал, и охрана меня предупреждала, что на территории  никого нет. Поймал на себе её  взгляд. Оторопел! 
Таким взглядом, наполненный обескураживающей меня нежностью и полным любви, так смотрела на меня моя первая любовь давным-давно. Сердце затрепетало лоскутком на ветру. Матушка подошла к дверям храма. Внимание отвлекла  пробегающая на мягких подушечках лап чёрная кошка. Повернул голову, а фигуры в чёрном уже не было. Надо  же! Привиделось!
    Сидел на лавочке под опрокинутой чашей звездного неба. Воспоминания  немой пеленой угодливо подсовывали цветные картинки. Отец с бельевым тазиком клубники. Его слова: « Поешь, Володя! У Вас там, в Парижах и Ландонах такого же не попробуешь вот так по - простому под  водочку!».  Запах бабушкиных  блинов и манной  каши с комочками   вприкуску с  земляничным  вареньем  маленькой серебряной ложечкой закружил голову. Рыбалка! Костер,  искрами по доброму разговаривающий с дедом на берегу реки. Дух ухи, сворачивающий желудок в  трубочку в предвкушении счастья. Пыль полевой дороги, забирающая твои голые  пятки  в зыбь невесомости. Батюшка ветер в знойный день, смакующий  веером своих крыльев разгоряченный лоб. Звон колокола деревенской церквушки вдалеке на  багряном закате, от которого хотелось почему – то встать и перекреститься... А вкус губ первой любви…
 Утром Леонида Ивановича привез на квартиру. Он только дошел до кровати и тут же  уткнулся подкошенным в подушку: уснул будто убитый…  Хотя, чего это я!? Знал его способности контролировать обстановку даже во сне: сам нас молодых учил такой  работе. Осторожно медленно притворил дверь. Вышел тихонько на цыпочках из квартиры. Не обращая призывный взгляд Беляночки, пошел в монастырь… 
Не хотел спать, хотя всю ночь  был на ногах: ходил по территории и пробовал молиться. Было ощущение, что стоял на посту по охране молитв Леонида Ивановича. Иногда шепотом, а потом осмелев уже в полный голос. Неожиданно тихо незаметно попал в кольцо охраны монастыря. Да уж! Старею, если так близко подпустил к себе  малышей. Показал удостоверение. Случайно под курткой на пиджаке увидели планки наград. Вот же!  Молодые люди почтительно вытянулись в струнку. Улыбнулся… Ребятки из армии и, причем года четыре так назад…  наметанным взглядом заметил выправку, стиснутые друг к другу каблуки обуви … 
  Внезапно погода распогодилось: стало жарко. Почти вошел в главные ворота, как нога сошла с ума, завыв и застонав от того поганого осколка… Еле дотащился до лавки, плюхнулся. Подтянул руками ногу, согнул её  в колене и поставил на подошву ботинка. Тихо шептал коленке колыбельную… По инерции начал медленно гладить… Рядом сидела женщина лет сорока с хвостиком. Сочувственно смотрела на меня. Спросила  от куда  приехал...Была в скромном, заштопанном на рукаве, пиджачке, видавшим виды и выцветший на плечах под солнышком. Прошедшая все сроки юбка обхватывала круглые симпатичные коленки. Проследив за моим взглядом, женщина стыдливо попробовала натянуть подол юбки на них. 
Трясущейся рукой полез в карман за таблеткой. Судорожно заглотнул её, как удав. Боль чуть отошла в сторону и наблюдала за мной. Улыбалась паскуда! Давненько не заходила в гости.  
Женщину звали Алла и жила в соседней деревне с двумя дочерьми десяти и двенадцати лет. Муж бросил. Высылал нежный и родной по двести рублей алиментов в месяц, чтобы он также жрал…
 У меня с собой был пакет с продуктами на достойную сумму. Своей миниатюрностью  фигурки красавица походила на девушку - студентку, вот только седые волосы и уставшие выцветающие глаза предательски выдавали её возраст. Получала она десять тысяч в месяц. Из них за квартиру платила шесть, на оставшиеся жили. Начала расспрашивать о Питере. Ответил, односложно уговаривая боль уйти насовсем. После такого  приступа я же отлеживаюсь дня три… 
- Алла, Питер, как Питер! 
Оказывается, она мечтала показать его девочкам. Чуть рассмешила, с участием задав  вопрос: « Как Вы там живёте? Не голодно ли?!». Потом тихонько рассказала свою историю чуда, что случилось с ней. 
-  Вот сидели мы с дочей на этой же лавочке: ждали прихода  автобуса в деревню. Тут  мелкая попросила купить ей сладкий пирожок. 
Она тяжело вздохнула, перекрестилась на купола  храмов  монастыря, и продолжила.  Заинтересовала!
-  Я  сказала  доченьке, что пирожок стоит  сорок  рублей, а у нас с тобой  денежки на билеты автобуса  пятьдесят пять. Мол, пусть она выбирает. Девочка  смирилась, обняла  меня. Темно, никого  рядом. Да еще дождь стал накрапывать.  Открыла зонтик над нами. 
Она опять перекрестилась. Напряглась.
- Неожиданно из темноты  вон из- за угла того здания выходит матушка в чёрных своих одеждах и направляется в нашу сторону. Подходит, молча и не проронив ни слова, подает большой сладкий пирог моей крохе. Поворачивается и идет обратно.  
Она  смахнула слезу со щёк платочком. 
- Понимаете, Владимир Валентинович, матушка ушла в темноту и исчезла в пелене  осеннего дождика, будто растворилась. Никого же не было рядом! Никто не слышал про желание дочьки! И тут моя девочка поворачивается ко мне и спрашивает: « Мама, а что это было?» Она даже про пирожок  забыла: держала его в руке. 
-  Я ответила, что надо молиться! К тебе на помощь приходила сама матушка БОГОРОДИЦА, молись моё солнышко, это и для меня честь.  
У меня опять засосало под ложечкой. Собрался уходить. Предложил Алле деньги! Она категорически отказалась, при этом покраснев от возмущения:« Вы, что Валентиныч! Как Вам не стыдно?!». Смутила! Давненько я  не краснел… 
 Попрощался и потащился все ещё сопротивляющейся ногой к Леониду Ивановичу обратно на квартиру. Услышал за собой испуганный голос Аллы.
- Владимир, Вы оставили пакет с продуктами! Возьмите!
Я  удивленно посмотрел на неё, перевел взгляд на пакет и тихо ответил, что первый  раз вижу этот предмет. Это её целлофановый баул. Я свидетель! Просто она забыла про него… 
   Вошел в квартиру и удивился. Леонид Иванович  весь сиял от счастья и не находил  себе  места.  К моему удивлению обнял меня. Выпалил: «Валентиныч! Все жду тебя!  Поделюсь радостью. Только что звонил лечащий врач внучки. У них вся больница на «ушах» стоит!». 
Он аж задохнулся от счастья и присел на стул, положив руку на сердце. 
- Врачи в шоке! Они же сделали принцессе анализы сегодня утром. И по ним выходит, что моя крахотулька здорова. Понимаешь! Здорова! 
Он перевел дух.
- Тогда они ещё раз сделали анализы и послали их в несколько городов. И вот! Недавно пришли результаты. И те показали,малыша моя здорова! Годна к строевой службе...  
   Он вздохнул и смахнул слезу с глаз. И не выдержав, тут же заплакал.  Как могут плакать мужчины!? Молча. Размазывают слёзы по щекам и стараются сдерживать всхлипы, стыдливо отворачиваясь от Вас.  
Отошел немного и потом, глядя красными от слез глазами рассказал. 
- Володя!Вчера стоял в храме и бил поклоны. Молился громко на весь храм.  Не скрою…просил, как голодный кусочек чёрствого заплесневелого хлеба. И тут  почувствовал, что кто – то стоит рядом …  даже не удивился: не было испуга! Это же монастырь и тут свои порядки. Может, кого мне прислали на помощь! Вот только странно: не услышал открывающихся дверей храма. Стоит рядом матушка в чёрных одеждах и молится вместе со мной, иногда смахивая слезы с чёрных длинных ресниц. Ей на вид- то  лет так сорок, не больше. 
Товарищ полковник перевел дух. Продолжил.  
-  Красивая, интересная! Брови в разлет. Кожа, как крыло лебедя. А карие глаза! Глянешь, утонешь запросто… 
Иваныч замер. Перекрестился на образа.
-Ты не представляешь! Как омут. Столько в них любви, я аж замер. А она положила мне на плечо невесомую девичью ладошку. Постояла со мной ещё так немножко и молча пошла к дверям. Я вновь стал отвешивать поклоны. Не поверишь, Володя! После ухода матушки, так стало покойно на душе.
Тут опять засосало под ложечкой. Я бы увидел, или услышал в тишине скрип петель открывающихся дверей храма. Да, и попробуй их одной монахине открыть шести метровые двери, силу надо нескольких крепких мужчин?! И тут для меня всё встало на свои места: пазлы сошлись. Я тихонько в тишину квартиры прошептал.
- Леонид Иванович! К Вам приходила  матушка БОГОРОДИЦА! 
Иваныч побелел! Смотрел на меня, не отрывая взгляда. И неожиданно произнес. 
- Брат! ГОСПОДИ! От неё шло такое благоухание! Как будто все ароматы полевых цветов собрали вместе. И вспомнил сеновал у мамы в деревне. Она стелила мне там на ночь постель. Спал я в нём беспробудным сном аж до десяти утра и так не хотел вставать. Мама ещё тогда приговорила: « Спи мой маленький! Тебе наша матушка русская земля поклон шлет через травы и силы дает…"
Сейчас Леонид Иванович будучи начальником службы безопасности фирмы обучает моих  «малышей»  всем своим премудростям бесконтактного присутствия и воздействия на противника. Живет в просторной квартире на Невском. 
Аришка – наша внучка учится в гимназии только на отлично!К удивлению моих все знающих врачей у меня прошла нога: бегаю, как молодой, даже забросил к её сожалению машинку. По вечерам прогуливаюсь пешком по Невскому, аки перст один. Непривычно! Полюбил Казанский собор и его службы с живым ликом БОГОМАТЕРИ на иконе...  
  Мои «малыши» нашли Аллу и пригласили с девочками ко мне в гости во вторую пустующую квартиру.Там четыре комнаты: места для них хватит.Чуть позабавило и стало невыносимо грустно за них, когда девчонки посетили первый раз аквапарк… столько восторга не видел давненько… Мой секретарь Наташенька провезла Аллу по своим дорогущим бутикам, и забежала с ней на огонёк попить кофе к доброй подружке- мастеру причесок. А потом привела в офис, я обомлел. Стройная!  Удивительно красивая! Обаятельная. Она все одергивала подол дизайнерского платья и по привычке левой рукой прятала выпадающий из под плата локон пепельных волос.  Забыл,когда я последний раз видел русскую красоту с голубыми глазами, наполненные солнцем. Ей так шёл шелковый головной плат, который она не снимала:положено. Чай  воцерковлённая женщина. Подишь ты! Приглянулась она моему другу Андрею. Он взахлеб сравнивал тех упакованных наших добрых девчонок с Аллой… Крохотульки -зазнобы не выдерживали конкуренции по чистоте души... Да уж!Скоро свадьба! 

  Белокурая бестия из министерства,продававшая квоту нашей внучки другим, к удивлению спасателей, пошла за грибами в своем розовом костюмчике и модельных туфельках в лес. Долго петляла по чащам и ...пропала... Её нашли только через три дня блужданий по болотам в поисках выхода и правильного пути в жизни...

  Красивая прическа, дорогое удобное платье воспитывает женщину, но вот только молитва чистит душу! 
© Copyright: Владимир Исаков, 2017
Свидетельство о публикации №217061201522