ЛИПИМ-4

Неделя прошла без особых всплесков, но скоротечно, в трудовых буднях на заводе у Матвея и в клинике у Маши. Матвей продолжил лечебно-питательную процедуру у бабули, притом, с великим удовольствием, по округленному лицу заметно стало. Вот только раз Маша позвонила с просьбой временно быть ее кавалером на вечеринке коллег по институту – пятилетие окончания будут отмечать. Там все парами будут, и неудобно одной, как всегда... Нет, если ему не хочется…

- Маша, я «за», когда – скажете. За вами же рубашку мне погладить, не умею. Завтра, слава Богу, пятница уже. Купить что-либо необходимо для поездки? Что, все есть, спасибо.

Не знаю почему, но по пятницам чаще всего дожди идут, и ветры дуют – уборку влажную на небесах, наверное, проводят, и сушат затем ветром. Так было и на сей раз – моросил мелкий дождь, туман не густой расстилался, было очень даже свежо. Джип шел на небольшой скорости из-за плохой видимости, но в нем было тепло и уютно. Они свободно себя чувствовали вместе, ощущение было, что этого неделю ждали, чтобы высказаться и попутчика послушать. Маша рассказала о забавном случае с пациенткой, которая округлившийся животик приняла в штыки – голодом его решила уморить, сама же в обморок падать стала. О беременности и не думала: врачи в материнстве отказали уже давно. Узнав о беременности, чуть не померла от радости. Он же с ней поделился рассказом о небольшом конфликте между генеральным и религиозными деятелями, которые мечтают с заводом тесный контакт наладить, материальную поддержку получить. Генеральный на просьбы всегда откликается, Матвея подключает, когда запросы скромные. А тут пришли с предложением освятить все производство для изгнания нечистой силы, Ангела Хранителя пригласить и др. Директор очень деликатно отказал, ибо состав коллектива предприятия, он пояснил, разношерстный, и предпочтения не допустимы. Ему звонили из вышестоящих, укоряли, но он остался при своем. Большинство на заводе его поддержало, шутили по поводу злых духов, которые во властных кабинетах расположились.

Предложение докторши подзаправится, чем бог послал, было принято. Во время еды Маша показала попутчику фотографию брата, что сейчас в тюрьме, и трогательный снимок ее отца в обнимку с Машей. Она взволнованно сказала, что ей очень плохо без отца, самого близкого ей человека. Два года назад он помер от инфаркта, во сне. Долго ехали молча, затем Матвей спросил, водит ли она машину, есть ли права.

- Да Матвей, водила машину, но мама не позволяет после небольшой аварии. Скорее всего, мама очень занята, и машина нужна постоянно ей самой. Месяца четыре не водила. Если Матвей ей доверит – думает, что справится.

Сначала докторша очень напряженной была за рулем, но со временем освоилась и так свободно управлялась, что с лица улыбка не сходила, напевала даже веселую песенку при этом…

Приехали они относительно рано и, быстро поужинав, Трунин предложил Матвею поработать часа два по подбору кадров из зэков. Он мотивировал это тем, что люди сейчас в бараках находятся, а утром разбредутся по рабочим местам, хлопот больше будет. Подготовку уже провели кое-какую. Мужики наши поехали в зону. В пути Алексей еще рассказал о порядках на зоне, где всем заправляет организованная иерархия блатных заключенных во главе с главарем, который и на этот раз самолично составил список двадцати восьми зэков для обучения на курсах сборщиков электронных приборов. Список, как обычно, передали Трунину, который его отверг из-за того, как он заявил Мирону, что эти люди не тапочки шить будут, а с электроникой, техникой сложной, совладать должны, и грамота здесь на первом месте должна быть. Поэтому состав не подходит. Мирон стал отстаивать своих, мол, всегда план выполняли зэки, на любых участках. Трунин тогда альтернативный список людей попросил Петра Савенкова составить, бывшего директора фабрики. Возник конфликт, который Мирон пытался как-то уладить, но Трунин был неумолим, ибо он – власть, орал он громко. Савенков также пытался уладить, но, увы… Поэтому Мирон и предложил Матвея подключить для разборки, как человека не тюрьмы, заводчанина и знающего, кто нужен на сборку.

В бараке гостей ждали, тишина стояла напряжённая, табуретки кружочком расположили у входа, чайник с чашками на столике чинно стояли, пепельница, сигареты дорогие. Матвей, неожиданно для себя, попал в сложное положение и понимал, что разборка должна кончиться только мирным путем, без конфронтации. В поисках решения предложил еще раз заслушать Мирона и Савенкова, чтобы они охарактеризовали людей вкратце и обосновали свой выбор. Савенков больше напор делал на образование своих и их технические навыки. Мирон напирал на физическую силу кандидатов, смекалку и железную дисциплину. Трунин же постоянно пытался прервать Мирона окриками о ненужности шнырей в короедку на обучение посылать, пусть тапки шьют, как шили. Сидящие рядом майор и Мирон чуть не сцепились, и уже не только словесно. Выручил Матвей:

- Все, надеюсь, знают, что после курсов шоферов предстоит экзамен на получение прав, как после школы на получение аттестата, и тд. Поэтому и наши кандидаты после обучения также экзаменоваться будут, некоторые отсеются. Следовательно, допустить к учебе необходимо больше людей, порядка сорока, не меньше. Мирону и Савенкову к восьми утра сократить свои аппетиты до двадцати человек каждый. Ясно? Нет, майор, я сказал обоим, экзамен отсеет. И еще, видели, как возводятся ангары механического производства, которые запустят к новому году? Нам понадобятся десятки станочников, штамповщиков, прессовщиков и др. В библиотеке должна быть литература, а если нет – Трунин обеспечит. Кто библиотеку посещает, поднимите руки? То-то же. Конечно, не мешало бы также курсы разных профессий обучения в вечерние часы организовать. Нет, майор, не забыл, что это тюрьма, где зэки за провинности сидят.

- Матвей, я эту бадягу затеять согласился не для блатных, а ты мне их подсовываешь. Не выйдет, не позволю, и пусть в наказание авоськи плетут, рукавицы шьют и ненужными калеками на воле останутся, пока опять...

Блатные зашумели. Мирон вскочил и что-то орал, майор толкнул соседа и пошла потасовка, где Трунин по лицу со всей силой ударил Мирона и обзывал последними словами. Барак не вмешивался, Матвей же, пытавшийся разнять дерущихся, получил ножевое ранение в руку от Мирона. Последний орать начал, что не Матвея хотел... Затем звать стал доктора… Майор же с двумя охранниками вскоре появился, и Мирона увели. Прибежал доктор, осмотрел глубокую рану, поцокал языком и начал рану обрабатывать, бурча:

- Ну, вот и познакомились – я Леонид, брат Маши, а вы, значит, Матвей? Попейте водички. Сестру, мама написала, клеите, бабулю околдовали, тонкий аферист выходит!.. А зона другого мнения о вас, да и не похож на проходимца. Скажите, Маша с вами приехала? Поговорить бы надо с ней, я мамку знаю. Что? Мобильник из кармана достать… понял. Хорошо, не буду о ране сестре говорить. Утром еще перебинтую... Маша, это я, Матвей рядом. По-моему, нормальный...

Подошел Трунин, пригласил на выход, домой ехать. Но технарь стал настаивать и просить, чтоб Мирона не привлекали за поножовщину, ибо Алеша спровоцировал драку. Тюремщик есть тюремщик, и никакие уговоры на него не действовали, наоборот, был доволен собой.

- Слушай, майор, не отпустишь Мирона – более не приеду сюда. Братана моего досрочно не отпустите… и не надо, не раскаялся он еще, посидит. Нет, утра ждать не будем, сегодня уезжаем.

В двенадцатом часу наши пинкертоны домой вернулись. Дамы спали сладким сном. Матвей, не раздеваясь, лег в приготовленную постель на полу, укрылся каким-то серым одеялом, но уснуть долго не смог – ныла рука, возбуждение сказывалось. Проснулся от бодрого «доброго утра» Маши, которая очень просила его выйти, чтоб одеться. Прикрытая по самую шею на него смотрела такая молодая, такая красивая женщина, что у него дыхание перехватило, глаза прозрели без очков.

- Можно еще полежу чуток, если глаза зажмурю? Вот так. Правый глаз не закрывается у меня почему-то при вас, вы такая... А если серьезно, то мне помощь нужна, Маша, срочная. Глаза прикрыл уже, все. В багажнике походная майка есть, принесите, пожалуйста. Покажу для чего, но без ахов давайте, ладно? Это я вчера нечаянно зацепился... Брат Леня рану обработал, хороший парень, совсем не похож на сестру, не волнуйтесь так… Нет температуры, еще лоб потрогайте щечкой, лучше губами... Попробую самостоятельно справиться, в пути поделюсь подробностями, потерпите и простите за неудобства со мной. Мне же очень надежно с вами, доктор Маша.

За завтраком майор сердито отчитывал Матвея за поддержку «блатных», что значит неисправимых жуликов, фарцовщиков и воров профессионалов. Им место на зоне только, без перспектив на другую жизнь.

- Не согласен я, Алеша. Много молодежи среди профи, и надо им шанс дать в люди выйти. К восьми обещались, помнишь? Собирайся. У меня и для малограмотных идея появилась, как загрузить работой, которая востребована на воле будет.

- С меня и вчерашней драчки хватит, больше не хочу. И не лезь ты советами в тюрьму, пришить могут. Твоё дело – схемы, чертежи и только. Тут свои законы...

- Беззакония, хочешь сказать. Маша, попрошу вещи в машину, после встречи в тюрьме домой сразу поедем, чертежи изучать. Все, Леша. Думаешь на заводе все пушистые и добросовестные? Ничего подобного, как и все вокруг. Задача любого руководителя создать условия не рабского труда, а уважительного ко всем отношения, без избранности одних...

- Это тюрьма, Матвей, а не коммуна. Мне-то разрешили в свой проект втянуть порядка ста зэков, не блатных, ясно. Идея голая была, что-то пытался делать... Появился ты, и все закипело, пока ты со всеобщей модернизацией всей тюрьмы не влез. И все. Лопнула моя перспектива в министерство перебраться, подполковника получить, и отседова вскорости выкинут. Не бросай меня, ладно?.. Маша, уговорите его, вы же женщина.

- Я никогда не вмешиваюсь в дела мужские, Алексей, даже во имя близкого человека...

- Не дрейф, майор, дело не брошу, ребятам пообещал. Машенька, часа два можете погулять, магазины посетить. Что, денег не взяла? Возьми бумажник, там хватит. Что считаете нужным…