Помочь сайту
Поздравления
"Берегись осла!". Глава вторая.
31 августа 2019 -
Борис Аксюзов
Лева прочел документ, предложенный ему генералом, очень внимательно, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Затем он аккуратно положил бумагу на стол и спросил, пытливо вглядываясь в глаза МУРовского начальника:
- И кто написал этот приговор самому себе? Что-то подпись в конце очень неразборчивая.
Генерал, не торопясь, убрал документ снова в папку, сел напротив Малышкина и начал обстоятельный рассказ о случившемся:
- Понимаете, Лев Аркадьевич, неделю тому назад мы задержали работника одного из министерств, подозреваемого во взятках в особо крупных размерах. Разработку его мы начали давно, как только поступил первый сигнал о том, что он нечист на руку. Материала мы собрали много, но выжидали когда подозреваемый закончит переговоры с одной крупной фирмой о получении так называемого отката за получении очень выгодного заказа. И вдруг мы узнаем, что наш взяточник прекращает вести эти переговоры и уходит со сцены. Ситуация для нас совершенно непонятная, и, спустя некоторое время, мы решаем брать его, как говорится, за старые грехи. И при обыске в его квартире обнаруживаем этот документ, где он зачем-то подробно перечисляет все случаи получения взяток и обязуется впредь этого не делать. Более того, он перечисляет огромную сумму денег, заработанных им нечестным путём, на неизвестно чей счет в банке.
Генерал прикурил сигарету, которую все это время крутил в пальцах, и затянулся дымом, сладостно зажмурив глаза.
- Его зовут Олег Петрович Рогоза, - продолжил он, докурив сигарету до конца. – Вам знаком этот человек?
Лёва задумался на минуту, но ответил решительно:
- Нет, не знаком. Человека с такой фамилией я бы запомнил.
- Значит, Лев Аркадьевич, мы ошиблись,- разочарованно произнес генерал и резко встал. Затем он перешел на свое место за столом и сел в кресло, чтобы подписать пропуск.
Но Лёве не понравилось такое пренебрежительное отношение к его личности, и он неожиданно для себя высыпал на генерала кучу вопросов:
- В чем ошиблись? Что значит, ошиблись? Вы понимаете, что вы оторвали меня от важных дел, привели сюда под конвоем, а теперь говорите, что ошиблись. И почему вы не представились? Я даже не знаю, кто меня допрашивал!
- Меня зовут Вячеслав Пантелеймонович Семибратов, - спокойно ответил генерал. – Видите, как длинно и неудобоваримо. Поэтому обращайтесь ко мне просто: «товарищ генерал».
- Прямо-таки, «товарищ»? – сыронизировал Малышкин.
- Прямо-таки, «товарищ», - подтвердил Вячеслав Пантелей-монович.
- А теперь, товарищ генерал, скажите мне, пожалуйста, почему именно меня вы вызвали на допрос и начали его с обвинения меня в каком-то шантаже. Потом даете мне документ, в котором нет никакой речи о шантаже и упоминаются лишь фамилии потерпевших. И в заключение говорите, что вы ошиблись. Это не МУР, а какие-то загадки принцессы Турандот! Может, вы мне всё же расскажете, в чем дело?
- Расскажу, хотя у меня очень мало времени. Хотя бы ради того, чтобы вы извинили нас. Дело в том, что гражданин Рогоза долго не хотел объяснить нам, почему он написал этот, как вы выразились, приговор самому себе. Затем всё-таки поведал нам такую странную историю. Однажды к нему пришел человек, не назвавший себя, и сказал, что он в курсе всех его махинаций со взятками, что и подтвердил многочисленными документами и звукозаписями переговоров со взяткодателями. Он потребовал написать под его диктовку документ, который вы только что прочли, и перечислить миллион долларов на указанный им счет в иностранном банке. После чего незнакомец заверил его, что в этом случае не даст ход своим свидетельствам преступления. Со слов Рогозы был составлен фоторобот шантажиста, хотя надежд найти его среди многомиллионного населения Москвы было мало. Но тут нам очень повезло. Наша сотрудница, работавшая ранее в одном из районных отделений полиции, рассказала, что однажды похожий гражданин задерживался ими по подозрению в драке с инспектором ГИБДД, но был отпущен, так как потерпевший не захотел писать заявление. В журнале задержаний мы нашли фамилию предполагаемого организатора драки, и им оказался Малышкин Лев Аркадьевич, 1979-го года рождения, дежурный техник аварийной службы «Водоканала», проживающий там-то и там-то. Мы сравнили фоторобот со снимком, сделанным в отделении, и казалось, что на них одно и то же лицо. Можете убедиться сами.
Генерал кинул на стол фотографию, сделанную со слов Рогозы, Лёва взял ее в руки и вздрогнул: это был он, Лёва Малышкин, вплоть до мельчайших подробностей, вроде родинки на левой щеке.
Но своего волнения он не показал, спокойно и с улыбкой обратившись к генералу:
- Так в чем же дело? Надевайте наручники и вызывайте конвойного. Преступник найден и задержан.
Генерал как-то хитро ухмыльнулся и почесал у себя за ухом:
- А дело в том, что мы, во-первых, проверили номер счета в иностранном банке, на который были переведены деньги, и оказалось, что его обладателем является детская клиника в Германии, куда вскоре после этого был направлен на операцию трёхлетний Миша Мальцев из Твери…
- А, во-вторых?
- А, во-вторых, взгляните сюда… Вы видите вот эту толстую красную папку на моём столе? Так вот она полна точно такими признаниями, какое сделал Олег Петрович Рогоза. Ровно сто пятьдесят штук. Только вот никто из них, кроме Рогозы, не признался, что сделал это под давлением человека с родинкой на левой щеке. Все утверждают, что написали эти признания только потому, что у них проснулась совесть.
- Я сразу понял, что он осёл, - пробормотал Лёва.
- Извините, кто осёл? – спросил генерал.
Лева только махнул рукой:
- Это я так, к слову… Протокол будете составлять сами или ваши подчиненные?
- А мы его вообще не будем составлять. Сейчас вы поедете домой, тем более, что вас там уже ждет ваша тётя из Владикавказа, вечером хорошенько подумаете обо всём происшедшем, а завтра в одиннадцать ноль-ноль мы встретимся с вами снова, и вы мне расскажете всё откровенно и по порядку. Договорились?
- Машину пришлёте?
- Нет, не пришлю. И конвойных тоже. Доберётесь на метро. И напоследок всего один вопрос, Лев Аркадьевич. Вы кинофильм «Берегись автомобиля» смотрели?
- Не-а… Я вообще в кино не хожу, и телевизора у меня дома нету. Зряшно время не хочу проводить, как говорил мой дед Савелий… Хотя отец у меня был кинооператором…
Возвращение в прошлое. Отец.
В 1957-ом году в семье машиниста маневрового паровоза Савелия Малышкина и медицинской сестры железнодорожной больницы Полины Малышкиной родился сын Аркадий.
Его назвали так, потому что Полина с детства очень любила читать, и её любимым писателем был Аркадий Гайдар. И даже став взрослой, она зачитывалась его книгами во время ночных дежурств.
Аркадий рос серьёзным и любознательным мальчиком. Когда ему дарили, например, игрушечную машину, он сразу же хотел узнать, что у неё внутри, и через полчаса эта машинка валялась раскуроченной в углу, не представляя для него никакого интереса.
Тогда Савелий стал делать игрушки для сына сам, в основном, паровозы и вагоны. Он вытачивал их из дерева, разломать их было невозможно, зато можно было катать по самодельным рельсам от станции к станции, одна из которых называлась Беслан, а другая – Москва. Так было написано на деревянных домиках, тоже выточенных Савелием. Он назвал эти станции так потому, что на станции Беслан, которая находилась в двадцати километрах от Владикавказа, он начал свой трудовой путь в должности помощника машиниста. А в Москву он мечтал повести свой первый поезд, когда станет машинистом – линейником.
Мама, в свою очередь, приучала Аркашу к чтению, читая ему на ночь сказки Пушкина и «Мальчиша-Кибальчиша» Гайдара. А когда он пошел в школу, записала его в драматический кружок в Доме пионеров. «Актёром он, может, и не станет, - говорила она, - но зато будет общаться с культурными детьми». Его сверстников с улицы Ростовской она культурными не считала, всячески оберегая сына от общения с ними.
Первый серьёзный разговор о будущем сына состоялся у Савелия с Полиной, когда Аркадию исполнилось девять лет, и отец взял его с собой на работу.
Домой Аркаша вернулся с горящими глазами и рассказал всем дворовым мальчишкам, как здорово мчаться по рельсам на пыхтящем паровозе и давать гудки, дергая за длинную ручку, выпускающую пар из котла.
Вечером он даже достал из ящика с игрушками старые деревянные паровозики и вагончики и стал играться с ними, как в раннем детстве.
- Отменный машинист будет! – сказал Савелий, довольно потирая руки. – Уж на маневровый его точно не посадят. Год поработает помощником на пригородной линии, а потом до Минеральных Вод или до Ростова будет скорые поезда водить, Это уж точно!
- Ни за что! – отрезала Полина. – Ты посмотри на себя! Вечно грязный, уставший от своей проклятой работы, злой… Приходишь домой и первым делом думаешь, как до койки добраться.
- Наш Аркашка будет работать не на паровозах. К нам уже пришло три новых тепловоза, а скоро и электровозы появятся. В кабине чистенько, никаких тебе топок и маслёнок. Сел в кресло в белом форменном мундире и – вперед!
- А ночные рейсы? Мы из-за них даже в кино с тобой ни разу не сходили с тех пор, как поженились.
- Зряшное это дело – кино! – резко возразил ей Савелий. – Когда я в Кропоткине на курсах был, то ни одного такого кубанского казака не видел, каких нам в кино показывали.
- Вот-вот! – торжествующе сказала Полина. – Приземленный ты человек, Савелий. Нам нашу мечту показали, каким будет наш народ в будущем, а ты хочешь, чтобы на экране люди в телогрейках свинарники чистили. А сын наш будет артистом или писателем, вот увидишь.
Аркадий этого спора не слышал, так как наигравшись в паровозики, ушел на кухню учить роль Петуха из пьесы «Кошкин дом», которую они ставили в драматическом кружке.
Такие стычки между родителями по поводу будущего их сына были нередки, но в детстве всё это воспринимается несерьёзно: утром ты мечтаешь стать машинистом, а вечером – актёром кино.
Но вот закончилась эта золотая и безмятежная пора, и Аркадию пришлось всерьёз решать, кем ему быть.
Семейного совета для решения этой проблемы не собирали. Мама тайно переговорила со всеми своими знакомыми, имевшими хоть какое-то отношение к искусству, и решила, что Аркаша будет поступать на актёрское отделение ВГИКа.
А отец, не спрашивая ничьего совета, уже определил сына в железнодорожный техникум.
Но сын, получив аттестат о среднем образовании, где было всего три оценки «хорошо», а остальные – «отлично», вдруг твердо заявил, что в этом году он никуда поступать не будет, а пойдет работать помощником телеоператора на местной ТВ студии.
Это был удар по обеим противостоящим сторонам.
Мама плакала, наблюдая, как их знакомые собирают своих чад и отправляют их в Москву и Ленинград, где они будут поступать в самые престижные ВУЗы страны. А её сын, почти отличник, лучший актёр самодеятельного театра при Доме Культуры вагоноремонтного завода будет помогать телеоператорам снимать новости дня, то есть, передвигать эти огромные камеры и таскать коробки с плёнкой.
Отец вообще не мог понять как можно предпочесть профессии машиниста любую другую, особенно ту, которая связана с этим «зряшным делом», каким он считал кино. Он перестал разговаривать с сыном и запил по-черному.
Но постепенно всё утряслось. Стали возвращаться Аркашины одноклассники, не прошедшие по конкурсу в столичные институты, а те, кто поступил абы куда, жаловались на скуку и отсутствие интереса к будущей профессии.
А Савелий неожиданно узнал, что в их железнодорожном техникуме почему-то закрыли отделение, на котором готовили машинистов, и успокоился.
А у Аркадия на работе дела шли прекрасно. Он был исполнителен и любопытен. В перерывах во время съёмок отдыхали все, кроме Аркадия. Он садился в кресло оператора или брал ручную камеру и начинал искать вокруг интересные кадры. И умел находить их повсюду, будь то в студии или в горах, куда они выезжали на съемки очень часто. Уже через полгода главный оператор доверил снять ему небольшой эпизод для вечерних новостей, в котором надо было показать, как отдыхают в воскресный день советские металлурги. И Аркадий снял его так, что после этого все съемочные группы собрали в просмотровом зале и главный режиссер студии сказал: «Вот так надо снимать нашу советскую действительность, дорогие коллеги!».
А еще через месяц он был переведён из ассистентов в телеоператоры и принял участие в конкурсе на лучший документальный фильм на тему «Мой современник».
Свой фильм Аркадий посвятил многодетной матери из далёкого горного аула. Весь материал для него надо было снять всего за два дня, за то время, которое им было отпущено на съёмку новостей в этом районе. И он сделал это…
Фильм Аркадия Малышкина занял первое место сначала в республике, затем в конкурсе среди телестудий Северного Кавказа, а потом и в Москве. Там, после вручения премии, ему было предложено стажироваться, а потом, возможно, и работать на Центральной студии документальных фильмов, одновременно учась заочно во ВГИКе.
Перед отъездом в Москву Аркадий совершил один не совсем обдуманный поступок. Он женился. Его женой стала актриса Юлия Борисовна Тойц. Она была на пять лет старше Аркадия, и они когда-то вместе занимались в драматическом кружке при Доме пионеров. Потом она окончила Институт культуры в Краснодаре и была принята в труппу драматического театра родного города.
Через год, когда Аркадий успешно стажировался на киностудии в Москве, а Юля еще жила во Владикавказе, она родила сына, которого нарекли Львом. Почему именно так, я расскажу позже.
Они переехали в Москву, когда Лёве исполнилось три года. К этому времени его отец уже был весьма успешным оператором и режиссером документального кино, и семья получила однокомнатную квартиру на Летниковской улице, что недалеко от Павелецкого вокзала.
А когда Лёве было уже тринадцать лет, Аркадий Малышкин погиб на съёмках фильма о генерале Лебеде.
Юлия Борисовна через год после его смерти вышла замуж за американского бизнесмена и улетела в Штаты, оставив сына на попечении бабушки Полины. Деда Савелия к тому времени уже не было в живых, и она переехала из Владикавказа в Москву. Кроме воспитания внука, она вела большую работу, создавая архив своего сына Аркадия Малышкина, которого считала выдающимся кинодокументалистом не только нашей страны, но и всего мира. К тому же она гордилась тем, что именно ей принадлежит заслуга в становлении его большого таланта. И у нее на столике под стеклом хранилось коротенькое письмецо от Аркадия, написанное им вскоре после переезда в Москву:
«Дорогая мама! Вчера был на приеме у Льва Александровича Кулиджанова, Первого секретаря Союза кинематографистов СССР. Это замечательный человек, очень внимательный к молодым кадрам. Он пророчит мне большое будущее в кино.
Спасибо, мама! Если бы не ты, я никогда не добился бы такого успеха.
P.S. Если у меня родится сын, назовите его Львом»..
Рейтинг: +2
232 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
