ЗИНОЧКА 1-2

 Мой вариант "Лолиты"
Повесть
1

Обшарпанная в трещинах дверь была приоткрыта. Несло чем-то горелым. Где-то в глубине квартиры громко ругались.
Звонок был один, весь в «бинтах» зелёной изоленты. Александр осторожно нажал кнопку, но внутри коридора ни звука. Не работает звонок - видимо скончался, не приходя в сознание от потери «крови». Александр постучал. Подождал пару минут.

Крики стали громче.
- Дура старая! Целку свою бережёшь? Для кого? - явно девчоночий голос.
- Не твоё собачье дело! - истерично-визгливый голос женщины много старше девчонки.
- Посмотри на себя! Ты ж прокисла вся! Ты курить начала, чтобы запах кислятины забить. Напрасно: несёт за версту. Мужики от тебя шарахаются. Потому что ты не вино, а уксус. Какой дурак станет пить уксус…
- Неправда! У меня были мужчины…и сейчас есть…
- Во сне! Верю… - типично подростковый издевательский смешок.
- Заткнись Зинка, прошу тебя! Да если хочешь знать, у меня летом на курорте мужиков было столько, сколько у тебя прыщей на твоей бесстыжей роже!
- Прыщи ерунда, пройдут. Врёшь ты всё, старая. Я помню, какая ты приехала с курорта. Жалкая! От тебя даже вот столечко не пахло мужиком. Побрезговали тобой!
- Зинка! Или ты заткнёшься, или я…ударю тебя!
- Только попробуй. Костей не соберёшь!

Александр решил своим появлением разрядить обстановку. Вошёл в прихожую, поставил пакеты к стене.
- Алё? Хозяева?

Голоса на кухне оборвались. Первой показалась щуплая маленькая женщина в аляповатом халатике. Шапка пепельных волос была в хаотичном состоянии, большие в пластмассовой оправе очки занимали половину потного разгорячённого лица. Лет ей было эдак в районе сорока.
- Да? - поперхнувшись, спросила. - Вы к кому?
- Здравствуйте. Вот, - Александр протянул вчетверо сложенный листок бумаги.
- Хорошо, - сказала женщина, не отрывая глаз от бумаги. - Живите. Вот его комната, - показала на грязно-белую дверь, обклеенную журнальными вырезками - полуголые девицы. - Только учтите: никаких пьяных оргий.
- Я не пью.
- Все вы так поначалу говорите, - возвращая бумагу, ожгла как мальчишку строгим взглядом.

- Да не обращайте внимания на неё. - На пороге кухни возникла девчонка лет тринадцати, на ней были коротенькая маечка - топик и такая же узкая в обтяг юбочка; пупок скрывала блестящая бусина. - Ею мужчины брезгуют, вот она и мстит, считая вас всех чмориками.
Женщина метнула в девчонку уничтожающий взгляд, задыхаясь, выдавила:
- Ты…ты.…А ну вас! - махнув рукой, быстро скрылась в своей комнате.
 - Счас будет глушить валерьянку, и размазывать сопли по подушке, - усмехнулась девчонка, с любопытством рассматривая Александра.

- Зачем вы её обижаете?
Девчонка дёрнулась, точно её ущипнули, пышные ресницы взлетели, глаза удивлённо округлились:
- Вы на «вы»?! Мне это нравится! Все обычно тыкают. Мы подружимся. Близко-близко…
- Не думаю.
- Почему? Думаете: я последняя дрянь? Нет, это так…соломенный щит. Для вас я его отброшу.
- Кто обижает других, не может быть моим другом, - Александр достал ключи и стал открывать замки.
- Я же для её пользы стараюсь. Она носится со своей девственностью как с хрустальной вазочкой. Я хочу, чтобы она психанула, и - хрясть! вазочку об пол. Свихнётся ведь со своей невинностью…
- Это её личное дело. Вас не должно касаться.

Девчонка приблизилась почти вплотную:
- Посмотрите на меня.
Александр быстро глянул и, невольно, смутился под её пристальным взглядом, опустил глаза.
- Хорошие глаза. Только такие…такие.…Не знаю, как сказать…Вас обидела такая же дурочка?
- Почему…обидела? - смешался Александр.
- Ну, если бы умерла, у вас были бы печальные глаза. А такие…от обиды. От большой обиды. Угадала? Ведь так?
- Вас Зина зовут? Так вот Зина: это моя территория. Вам вход заказан. Ясно?
- Более чем. Потом, когда мы близко-близко подружимся, вы поплачетесь мне в плечо, а я вас пожалею. И вам станет легко и хорошо…
- Спасибо госпожа аналитик. Я как-нибудь сам. Вы занимались стряпнёй?
- Поняла. Ухожу. Я не обиделась.

Сделав пару шагов в сторону кухни, обернулась:
- А как вас зовут?
- Александр Львович.
- Александр.…А вам как больше нравится: Саша или Шура?
- Для вас я Александр …
- Всё! Алик! Я вас буду звать Аликом. А фамилия у вас какая?
- Вы комендант этого общежития?
- Да я здесь самая нормальная! Теперь и вы. Так какая фамилия?
- Зазнобин.
- От слова »зазноба»? А я Докоманная Зина. Докоманная по-старинному значит подлинная, настоящая, истинная. Я люблю, когда меня Зиночкой зовут. Ладно, не буду вас задерживать. Располагайтесь.
- Вот спасибо… - хмыкнул Александр, уже закрывая дверь за собой.

Шаги Зиночки приблизились к двери женщины:
- Слышь, старая? Не вздумай пялить зенки на Алика. Это моя зазноба. Увижу - оба глаза выцарапаю! А тебе хочешь, бомжа сосватаю, такого же протухшего?
- Дурдом, мать твою за ногу! - незло выругался Александр.

2
Из дневника Александра. (Три дня назад).

«Вот и апрель галопом уносится. 42 дня прошло с последней записи. 42 одинаковых как братья близнецы болезненных дня.…По ощущениям, как один.
На календаре чёрная дата - 25 апреля. Ровно 17 лет нашему с Лидой браку. Именно браку в значении » повреждение, изъян, испорченное или несоответствующее стандарту». Иначе наш идиотизм и маразм не назвать.
Как смешён тот наивный юноша, 17 лет назад мечтавший о дружной многодетной семье, в которой этот день отмечался бы как любимый семейный Праздник! Сегодня этому юноше сорок, и он…бумажный муж. 15!не дней, не месяцев - лет! И детей всего двое и семья уродливая (хотя со стороны глянуть - полный окей) и любимых праздников нет.…Даже Новый год встречают пресно и примитивно: оливье, шампанское, телевизор. И молча, как чужие…

Может, я действительно ненормальный, идиот по Достоевскому? Ну, какой нормальный физически и сексуально здоровый мужик стал бы столько терпеть? У нормальных просто как сажа: не заладилось с женой - пошёл налево. И никаких угрызений совести. Олег, которого я меняю по смене, рассуждает так:
- А чего терзаться? Трахнулись - и разбежались. Я ж не роман на стороне завожу. Какая измена? Громкие слова, Сашёк. Если я вместо обеда жены перекушу в забегаловке - что? изменил ей? Ерундистика, Сашёк. Относись проще: словно отлил не в свой унитаз, а где-нибудь под кустиком. Если твоя выкобенивается, не даёт, пусть ей будет хуже: формально и фактически она сама тебя толкает налево. Ну и пользуйся. И не забивай чердак моралистикой.

Где-то на третьем году «сухостоя» поддался уговорам: познакомился с одной податливой бабёнкой, повела к себе домой. Только дело к постели пошло, как перед глазами, точно иконы, осуждающие лица детей возникли. Такие глаза были у Ларочки и Максима, что пропала всякая охота.…Шустро оделся, как кретин, и сбежал. Потом на работе бабы в спину хихикали: импотент.…Так и не согрешил за эти годы: совестно было именно перед детьми. Ненормальный? Ненормальный.

Ведь давным-давно стало ясно: это дерево мертво, не жди не то что цветов и плодов, но даже листиков. Так нет, идиот, из месяца в месяц, из года в год окучивал, поливал, вносил удобрения - а вдруг? Ага, дулю с маслом!

Вот и сегодня: встал пораньше, - Лида на смене, придёт около девяти, - сделал праздничный завтрак, спёк тортик, сбегал в магазин за ликёром и цветами… Дети ещё вчера уехали в деревню: картошку перебрать, подготовить к посадке. Двое суток будем вдвоём, такая дата…сам бог велел отметить её по-людски. Как мужу и жене.

И что? А ничего! Как всегда…
Пришла тусклая. Дежурное «Привет». Затем с лёгким удивлением, глядя на накрытый стол:
- Что празднуем?
- День рождения…семьи.
- Аа, - протянула, и опять тусклая маска на лице.
Переоделась, села за стол. Умяла все мои произведения так, что за ушами трещало. Смотрю на неё,…и пропало желание говорить какие-то тосты…вообще что-то говорить. Абсолютно никакого оживления в ней…точно рядовой завтрак.
Поев, дежурно обронила:
- Спасибо. Всё было очень вкусно.
Показалось: как домработнице сказала.

Я не спешил обижаться. Собрал посуду, вышел покурить. Помыв посуду, сижу у окна, покуриваю, и кретин представляю, как Лида сейчас готовит постель…
Прихожу: дрыхнет без задних ног! Не раздеваясь, закуталась в лёгкое одеяло.
Я не спешил обижаться. Как всегда начал искать ей оправдания: устала, на смене нормально не поспишь, потом транспорт, здесь сытная еда, алкоголь… Ладно, пусть отоспится. У нас ещё куча времени, успеем накувыркаться.
Идиот, ну, точно идиот! На что надеялся? Губёнки раскатал, а она их как всегда закатала…

Проспала до трёх часов дня. Я не терял время: давно забытый подъём сил был, писалось легко, целую главу накропал в 14 страниц.
Просыпается и, ещё не открыв глаза, спрашивает:
- Ребята не звонили?
- Нет.
Встала, сладко потянулась. Я шутливо протянул руку в направлении её груди. Отшатнулась:
- Не трогай! Меня в туалет вызывают - расплескаю.

Ушла. Пять минут нет, десять. Иду перекурить.
Стирает кухонные оконые занавески,полотенца! И сходу, почти как соседу:
- Здесь не кури: полотенца провоняют!

Перекурил на лестнице. Всё ещё не спешу обижаться.
Возвращаюсь: Лида уже в комнате разговаривает по телефону с детьми. По сути, переливают из пустого в порожнее. Только отключилась, позвонила племянница. На этот раз разговор был короткий:
- Да, со смены. Поспала уже. Когда? Хорошо, встречаемся у «Петроградской».
Наташке срочно понадобилось купить босоножки, собралась в новый супермаркет на окраине города, одной скучно ехать, предложила тётке составить кампанию. И тётка тут же согласилась. Безотказная…

Уже переодеваясь, спрашивает:
- Тебе посмотреть что-нибудь на лето? Сандалики, а то в кроссовках ногам уже тягомотно.
Видимо увидела что-то в моём лице, удивлённо спросила:
- Саш, что-то не так?
- Почему? Всё так. Как всегда. Как все 15 лет…
- Ну, что ты опять заводишься?
- Если бы. Нечему заводиться: всё проржавело. Я спокоен, как танк на постаменте.

Ушла, хлопнув дверью. Я много курил, всё думал, думал.… Ну, и как мне расценивать её поведение? Слепота? Глухота? Равнодушие? Босоножки на первом месте, а муж, его чувства на 333-м?
 Ладно бы ненавидела меня, как соседка своего мужа пьяницу, так нет. Пока я не заостряю вопрос на счёт интимной близости, всё вроде окей: разговариваем, шутим. Но стоит только намекнуть лишь взглядом, как моментально меняется: насупится, обложит себя соломенными щитами, и уже оттуда…пинает. И что самое дикое: не чувствует, что причиняет боль! Нет, она толкует о том, как больно её ножке…"