Помочь сайту
Поздравления
В метро часть 1 глава 7
1 мая 2022 -
Сергей Стрункин
Глава 7
Люди находились запертыми в подземке около часа, и этот факт перестал уже кого-то пугать или сильно беспокоить. Люди постепенно привыкали друг к другу, знакомились и мило общались. Труп биолога уже никого не пугал, сам факт смерти уже был принят спокойно и философски, типа: «все там будем». Этому поспособствовал священник, который привык наставлять родственников умерших или погибших людей.
- Ему там лучше будет, - говорил он, - он сейчас в лучшем мире, а вы молитесь о спасении его души. Господь услышит вас и поспособствует распределению убиенного в Царствие Небесное. Главное не отчаиваться. Уныние – вот враг жизни человека. Унылый человек идет против Бога. Как богатому трудно попасть в Царствие Небесное, так и унылому, погасшему человеку тоже. Поэтому возьмите себя в руки и выполняйте свои обычные обязанности…погоревали и хватит, жизнь то продолжается.
Потому продолжалась горевать о покойном отказывался даже его друг математик, который может и не был ему близким человек, но хотя бы знал убитого до того, как он сел в вагон метро. Теперь то его знали все, его историю жизни, его привычки и страхи…
Интересно, что сначала люди пытались дозвониться до кого-нибудь, находящегося наверху, но вскоре прекратили эти попытки из-за «мертвой» мобильной зоны, в которую попал поезд. Ни у кого не было выхода в интернет, никто не смотрел на экран, люди просто общались и менялись на глазах. Давно не было такой возможности, чтобы просто собраться представителям разных профессий и даже национальностей и мило делиться своими историями. Сейчас такой тип общения редок из-за быстрого течения времени, из-за загруженности людей, которые вечно куда-то спешат и бегут, и не замечают других, полностью растворяясь в своих проблемах и заботах…и это они называют жизнью, и это они называют свободой…
Жизнь в вагоне метро текла размеренно, как в большой семье. Не обходилось без ссор и драк, но ведь и в семье не обходится без этого. Не сказать, что все были рады такому семейному радушию, например, бандит продолжал держаться особняком, он ни с кем не разговаривал, лишь изредка вставляя свои фразы во всеобщий гул. Так же молча стояла темнокожая женщина и Гвидон Хлыстов был где-то в своем мире, который ему был более важным. Остальные представители сообщества были достаточно открыты, не все дружелюбны, но шли на контакт охотно, кто-то больше, кто-то меньше, но это дело житейское…
В это время в левой стороне вагона собралась несколько людей, которые живо что-то обсуждали:
- А у вас в Китае все так ходят? – спросил Леопольд Лаптев, - довольно странная одежда даже для теплой погоды…
- Я из Японии, - ответил Такеши, - страны восходящего солнца!
- Слышали об этом, - сказал священнослужитель, - мы лучше информированы о других странах и родах, чем они о нас. О русских они ничего не знают, я в этом убедился, когда посещал их земли с официальными визитами.
Такеши Симидзу был одет в просторное кимоно, лицо его вызывало легкое недоумение, но узкие карие глаза горели огнем, сам он был невысокого роста, но обладал крайне подвижным и мобильным телом. Японец отвечал:
- Это вы, наверное, говорите о странах запада – там да, но в моей стране знают о России достаточно.
- А если не знают, то едут собирать информацию, - засмеялся Леопольд Лаптев, указывая на группу туристов, - ваши родственники?
- Насколько мне известно – они корейцы, - отвечал Такеши, - а я японец, и это две большие разницы, хотя вам может так не кажется…
- Нет, не кажется. У нас есть такое выражение: «когда кажется – креститься надо!», поэтому нам никогда ничего не кажется, - засмеялся Лаптев, - правда, святой отец?
- Выражение действительно есть, но уходит корнями в далекое прошлое…
- Подождите! – прервал его Лаптев, - у нас – русских есть особенность – узнавать о жизни и убеждениях гостей страны, так что может вы расскажете о себе, товарищ Японец?
- Конечно, - невозмутимо ответил Такеши, - если вы хотите узнать обо мне, то спрашивайте…
- Что значит ваша фамилия? Просто говорят, что ваши имена смешно переводятся. Так ли это? – спросил Леопольд Лаптев.
- Да, так и есть. Моя фамилия – Симидзу, она переводится, как «чистая вода».
- Красиво! – воскликнул батюшка, - чистая вода – как же это прекрасно!
- Причем мы носим имя с большой ответственностью, чтобы соответствовать своему имени и не очернить его.
- Вот этот момент культуры было бы неплохо перенять у японцев, что скажете Леопольд? – спросил священник.
- Да. Это интересно. А вы не знали, отец? Чем же вы там в епархиях занимаетесь? Я думал, что вы начитаны…
- Так и есть. Но забот очень много. Где-то служба, где-то исповедь, где-то сиротам помочь, где-то собрание…
- Понятно. Можете не оправдываться, отец. Мы вашего брата знаем. У вас язык без костей…
Священник немного опешил. Он смотрел себе под ноги и что-то бубнил…
- Не обижайтесь на него, батюшка, - решил вмешаться Такеши, - он не со зла, просто всем тяжело, находимся здесь, как в тюрьме…
Священник вернулся к разговору, он предложил учителю каратэ продолжать свою историю:
- Какое у вас было детство? Говорят, что в детстве формируется вся дальнейшая судьба человека.
- Детство было тяжелое. Меня не очень любили сверстники. Особенно, когда мы с семьей переехали в Москву из Японии…
- Били что ли? – засмеялся Леопольд Лаптев.
- Да, доставалось мне сильно. Я сильно отличался от русских детей. По сути я был изгоем. Надо мной издевались, меня били, прятали мой портфель, высмеивали при всех…
- А учителя что? Не помогали? Не защищали? – среагировал священнослужитель.
- Учителя не знали скорее всего. Все эти моменты были на переменах и после школы, поэтому чтобы не быть изгоем я возобновил занятия каратэ, которое начал осваивать еще на Родине.
- Помогло? – засмеялся Леопольд, - это только в фильмах один каратист вырубает десятки соперников…
- Нет, здесь вы не правы, - прервал его Такеши, - воин, постигший суть единоборства и сделавший его основной частью своей жизни, способен на это. Так что в фильмах, если и врут, то не сильно. Мне помогло. Уже через пару месяцев я впервые дал сдачи, потом еще раз и постепенно меня зауважали и стали относиться, как к полноценному участнику класса.
- Да, это интересно, - сказал зачарованный священник, - сразу видно, что вы не православный, никто из апостолов бы никогда не ответил на зло злом…
- Отец! – закричал Леопольд, - что же вы предлагаете терпеть побои и унижения. А если его убили бы – вы бы так же утверждали?
- Пути Господни неисповедимы.
- Да ну вас! – махнул рукой Леопольд Лаптев, - рассказывайте дальше. Что было дальше?
- Я участвовал в различных соревнованиях. Часто побеждал, хотя не могу сказать, что судейство всегда было честным. Однажды меня лишили победы на одном серьезном состязании из-за того, что моим противником был сын министра…
- К этому давно следует привыкнуть. Это Россия, детка! – засмеялся Лаптев.
- У меня уже давно черный пояс – а это главная заслуга. Соревнования же – вторичны.
- А где вы работаете? Чем занимались?
- Моя мечта юности – стать актером. Я был каскадером и снимался в массовках, но главную роль не получил. Понимаете, хотелось быть, как Джеки Чан, но такого счастья достигают только единицы, поэтому я пошел учиться на программиста, а когда окончил вуз, то работал по специальности в одной крупной компании, где и тружусь до сих пор…
- Джеки Чан! – смеялся Леопольд Лаптев, - а вы чем-то похожи с ним! Хотя для меня вы все одинаковые.
Такеши Симидзу молниеносным движением правой руки схватил Лаптева за глотку и тот второй раз за час оказался в центре потасовки, если бы не вмешался священник:
- Такеши, побойтесь Бога! Не надо нам этих разборок здесь. Подумайте, у вас же есть дети? Какой пример вы им подаете?
Японец задумался и отпустил Лаптева. Он немного выждал и сказал:
- Да у меня, к моим 39 годам, есть русская жена – Варвара и дочка – Нона – прелестное создание. Оскорбления в свой адрес я стерплю, но семью обижать не позволю…
- Это правильно! – ответил священник, - вы поступили правильно.
- Конечно, правильно! – пришел в себя Леопольд Лаптев, - а то я бы его привлек к ответственности, сел бы в тюрьму, как миленький…
- Замолчи уже! Замолчи! – закричал батюшка.
Лаптев обиженный ушел в другой конец вагона с надеждой найти других собеседников.
Священник же сказал:
- Если вы – программист, то должен вас поздравить – вы находитесь в прекрасной форме…
- Да, я забыл упомянуть, что еще преподаю каратэ в школе Киокусин. Занимаюсь с детьми. Благо моя подготовка и опыт позволяет делать это. Тем самым я держу себя в форме.
- Замечательно, но все равно подумайте о том, что я вам сказал…о милосердии. Иногда это единственный выход – просто не отвечать на нападки и угрозы. Если станете так поступать, то целее будете. Вот увидите…
Японец задумался.
- Вы в России давно и потому знаете, как у нас все устроено. Знаете, наши законы, наши правила. Россия – это особый мир, который не постигнуть умом. Здесь все слишком иррационально и нелогично. С одной стороны – радушие, с другой – агрессивность. Такая страна, которую можно либо любить всей душой, либо ненавидеть всем сердцем. Равнодушие не имеет права на жизнь в отношении к нам…
Учитель каратэ уже не слушал. Он задумался о своей жизни и соизмерял свои поступки с новой информацией. Всегда ли он отвечал злом на зло? И правильно ли это? Вправе ли он – японец, на чужой земле поступать так, как учили его учителя восточных единоборств? Подумать было о чем, потому что еще одна такая стычка ничем хорошим может не кончиться…миротворцев среди людей немного…и тогда: либо он, либо его…и этот факт не радовал бедного учителя каратэ.
Ему требовалось переосмысление всех жизненных ценностей. Все правила жизни могут оказаться неверными, а если это так, то и жизнь прошла не тем путем, который еще десять минут назад казался единственным. Теперь нужно выбрать: гнуть свою линию или встать на новые рельсы? Сделать такой выбор необдуманно – значит обречь себя на муки, поэтому японец сел на свободное место и начал суммировать все «за» и «против», и этот процесс так его увлек, что учитель уснул…прямо напротив убитого биолога, но никто этого уже не замечал.
Мысли писателя – Ивана Суворова были только об одном – поиск мотива преступления и ничто не могло перевесить желание поймать и наказать преступника. Он думал, что если кто-то убил биолога из корыстных убеждений, то это, однозначно, должен быть человек знакомый с убитым. Например, математик – единственный человек, открыто признавшийся в знакомстве с жертвой – эту версию стоило проработать и взять за основную. Если же имело место преступление, совершенное на импульсе, от переизбытка чувств, то тогда убийцей может быть любой. Тогда получается, что убийца импровизировал, он увидел человека, может быть услышал о том, как он хвалится, разговаривая по телефону о награждении его Президентской премией – это могло быть фактором, сыгравшим злую шутку с хвастуном…
Как бы то ни было, но убийцу нужно найти до того, как прибудут сотрудники полиции (которые не слишком торопились на помощь), иначе обязанности, взятые Иваном, не будут выполнены, а это уже свидетельствует о его профнепригодности, как следователя, а этого допустить нельзя. Он написал ни одну детективную историю (на самом деле много), а еще больше прочитал и просмотрел. Ивану казалось, что о мудрости расследования преступлений он знает все; он должен без проблем раскрыть любое убийство: прознать мотив, найти улики и вычислить преступника, но так казалось только сидя на диване, в настоящей же живой ситуации все вышло совсем не так…намного труднее, чем это описано в книгах даже талантливых писателей.
Иван взял паузу в размышлениях, чтобы осмотреть обстановку вокруг себя. Писатель не сомневался, что преступник выдаст себя рано или поздно. Фактор закрытого пространства и напряженной ситуации должен сыграть на руку «сыщику». Если бывший бандит убил биолога, как говорит Игорь, то это самое очевидное убийство, которое только могло произойти, по такому сюжету не напишешь детективного романа. По законам жанра: убийцей должен быть самый неочевидный персонаж, на которого даже сложно подумать, но кто? Представительница племени? Эта чернокожая особа не говорила ни с кем, держалась обособленно – подозрительно, конечно, но на убийцу она не похожа. С чего ей убивать биолога? Она скорее всего даже русскую речь не очень хорошо понимает…
Бизнесмен? Вполне может быть. Этот человек ведет себя агрессивно и импульсивно. Он может в порыве неконтролируемой ярости нанести удар ножом. Его исключать нельзя. Такой человек может без особого мотива убить человека на чувстве, если это угрожает целостность и успешности его бизнеса. Надо с ним поговорить…но потом – так решил Иван Суворов – человек, расследующий волею случая убийство биолога.
Он посмотрел на подозрительного и молчаливого человека, которого звали – Гвидон Хлестов – это единственное, что было известно писателю об этом персонаже. Стоит себе в стороне, разговоров не заводит, как и бизнесмен стоял справа и вполне может быть источником одного из воздушных потоков, которые почувствовал писатель, сидя в центре вагона, как минимум – он подозрителен и тоже заслуживает допрос…хотя Иван понимал, что в беседе с неопытным «сыщиком» вряд ли кто-то из них себя сдаст, без давления, угроз и различных полицейских уловок, и приемов, но попробовать следует.
Кто еще?
Сумасшедший – тоже странный персонаж. Тоже в порыве чувств и своего болезненного состояния мог бы убить биолога, а ведь на него не подумаешь сразу. Ну, ходит бедный дурачок себе из угла в угол и что-то бубнит и напевает, а ведь по статистике очень многие жестокие убийства совершают люди с психическими отклонениями…на какое-то мгновение писателю показалось, что сумасшедший просто притворяется неадекватным и ничего не понимающим типом, но потом вспомнил, как тот в образе собаки бегал по вагону и решил, что такое не сыграешь по желанию, но отказываться от этой версии писатель тоже не хотел. Больно уж интересно получается…
Следующий подозреваемый – Леопольд Лаптев. Неудачник, который вечно лезет на рожон и получает по голове за свою несдержанность и ненависть к людям. Такой тип людей раздражает всех окружающих. Такие люди, как Леопольд, вечно всем недовольны и при этом думают, что виноваты в своей несчастной жизни именно окружающие, а не они сами...было заметно, что подозреваемый часто выпивает, а это еще один подозрительный момент. Ведь мог же Лаптев, при своей алкогольной зависимости, просто схватиться за нож…вполне мог. Если бы он захотел отомстить за свою несчастную судьбу и выбрал в качестве объекта – биолога-латыша, то вполне могло случиться убийство. Этот персонаж тоже требует повышенного внимания и зоркого наблюдения…
В итоге: подозревать можно любого…
Что касается математика – Бориса Козлова, то этот человек самый главный подозреваемый, хотя внешне не похож на преступника, но зачастую именно подобные тихие и ничем не примечательные люди и бывают источником зла человечества. Но какой мотив? Вполне может быть, что математик завидовал? Но он же тоже должен быть награжден Президентской премией, он так говорил…а что если он соврал? Тогда это мотив! Зависть! Нужно срочно поговорить с математиком. Время не ждет, хватит сидеть на месте…
Прежде чем подойти к математику с вопросами, Иван стал пристально наблюдать за подозреваемым, но делал это так, чтобы математик не мог заметить, что он попал в шорт-лист подозреваемых детектива.
Наблюдаемый вел себя довольно спокойно, лишь изредка он снимал очки и протирал их тряпочкой. Борис Козлов смотрел по сторонам, видимо надеялся, что кто-нибудь обратит на него внимание, но все были заняты своими заботами. Потом математик достал из портфеля какие-то бумаги и начал их изучать с видом профессора. Он читал и причмокивал губами толи от удовольствия, толи от недовольства – понять было сложно. Труп биолога все еще находился рядом со своим другом…
- Странно, что он даже не пересел? Неужели наличие трупа на расстоянии двадцати сантиметрах нисколько его не смущает? Очень странно. – подумал писатель, - Кажется, что я недооценивал его. Это человек железных нервов и спокойствия Будды.
Потом математик стал что-то искать в карманах, коих у него оказалось много. Несколько раз он ругался, но продолжал поиски, в итоге он достал телефон и попытался кому-то позвонить, но это было тщетно – связи не было, он опять ругнулся и убрал телефон в карман…
Писателю надоело наблюдать, и он решил приступить к решительным действиям. Он подошел к математику с невинным вопросом:
- Все ли у вас в порядке?
- Ах, это вы? Какой уж тут порядок! На вручение премии не попал, если сначала была еще надежда, что нас отсюда вытащат, то теперь даже не надеюсь. Профукал премию. Еще и Витаутаса убили…
- Об этом я и хотел с вами поговорить.
- А что об этом говорить? Кто-то позавидовал успеху Витаутаса и грохнул его, пока не было электричества. Вот и вся задачка!
- У вас есть подозрения?
- Есть, конечно! Но я оставлю их при себе. Мои умозаключения – это мое личное дело…
- Как знаете, но почему вы сидите возле трупа? Ни один нормальный человек не будет сидеть с трупом рядом. Любой другой бы пересел…
- Вот именно, что любой другой! Я не любой! Я уважаю память Витаутаса и буду с ним до тех пор, пока не прибудут медики и криминалисты, и не заберут тело.
- Но что это за верность? Собачья практически…
- Да, так и есть! Витаутас был великим ученым-биологом. И он был единственный человек из присутствующих, которого я знал и уважал. Он был величиной! Был человеком исключительного ума…не думаю, что кто-то из находящихся здесь людей может сравниться в этом с моим другом.
- Борис, я хотел спросить…когда отключили свет – вы же были наиболее близко к месту преступления…
- Что вы ходите вокруг да около. Да, я сидел в непосредственной близости к месту преступления…и что?
- Не слышали ли вы чего-то подозрительного? Шагов, дыхания, слов?
- Было же темно и все кричали. Я бы даже если захотел не услышал бы ничего…когда я был молод, то во время работы на колхозном поле в меня прилетела большая свекла и попала прямо в ухо, с тех пор я туго слышу. У меня начались проблемы со слухом, из-за свеклы – ужас!
- Значит, ничего не слышали?
- Нет. Это только вы настолько чувствительный человек, что ощущаете потоки воздуха…я такой чувствительностью не наделен, да и подумать не мог, что произойдет убийство…
- Никто не мог. Но оно произошло. И теперь необходимо найти того, кто это совершил и наказать преступника…
- Молодой человек, это в вас говорит излишний эгоцентризм. Вы же писатель и пишете детективные романы, насколько я слышал. У вас просто есть амбиция доказать всем, что вы не глупее своих сыщиков, которые расследуют преступления, но на страницах книг, а не в жизни…
Писатель задумался. Примерно то же самое думает, и он сам. Математик попал в точку. Он не такой, каким Иван его себе представлял. Он не от мира сего – какими часто бывают ученые. Он очень рационален и расчетлив, не подкопаешься…но что-то должно его выдать, не бывает идеальных убийств. Какой-то след должен остаться. Какая-то мелочь, которая сейчас недоступна сознанию писателю, но если ее найти, то дело сдвинется с мертвой точки. Но, где эта зацепка, которая откроет заветный ларчик?
Писатель еще раз посмотрел в глаза математику – тот себя не выдавал, держался спокойно и рассудительно. Обвинять безосновательно Иван не мог и потому решил пока удалиться на свое место, он сказал:
- Если что-то вспомните или захотите со мной поделиться, то в любое время подходите…
- Я вас все сказал. Мне больше нечем поделиться именно с вами, молодой человек! А если бы даже было что сказать – вы бы мне не поверили. Слишком все это неожиданно для вас…
- Может скажете?
- Все. Идите.
Математик махнул рукой. Он больше не желал разговаривать. Иван увидел слезы, которые выступили на глазах его собеседника.
- Значит он не самый непробиваемый человек – просто делает вид холодного и расчетливого ученого, без сердца. Он способен испытывать чувства. Я удивлен! Не зря поговорил, но зацепок пока нет…
Иван Суворов сел на свое место. Он посмотрел на часы. Провел нехитрую операцию в мозгу и выяснил, что они находятся в подземке уже час и двадцать минут. А сколько событий уже произошло? Где бы еще он получил столько возможностей проявить себя?
Люди находились запертыми в подземке около часа, и этот факт перестал уже кого-то пугать или сильно беспокоить. Люди постепенно привыкали друг к другу, знакомились и мило общались. Труп биолога уже никого не пугал, сам факт смерти уже был принят спокойно и философски, типа: «все там будем». Этому поспособствовал священник, который привык наставлять родственников умерших или погибших людей.
- Ему там лучше будет, - говорил он, - он сейчас в лучшем мире, а вы молитесь о спасении его души. Господь услышит вас и поспособствует распределению убиенного в Царствие Небесное. Главное не отчаиваться. Уныние – вот враг жизни человека. Унылый человек идет против Бога. Как богатому трудно попасть в Царствие Небесное, так и унылому, погасшему человеку тоже. Поэтому возьмите себя в руки и выполняйте свои обычные обязанности…погоревали и хватит, жизнь то продолжается.
Потому продолжалась горевать о покойном отказывался даже его друг математик, который может и не был ему близким человек, но хотя бы знал убитого до того, как он сел в вагон метро. Теперь то его знали все, его историю жизни, его привычки и страхи…
Интересно, что сначала люди пытались дозвониться до кого-нибудь, находящегося наверху, но вскоре прекратили эти попытки из-за «мертвой» мобильной зоны, в которую попал поезд. Ни у кого не было выхода в интернет, никто не смотрел на экран, люди просто общались и менялись на глазах. Давно не было такой возможности, чтобы просто собраться представителям разных профессий и даже национальностей и мило делиться своими историями. Сейчас такой тип общения редок из-за быстрого течения времени, из-за загруженности людей, которые вечно куда-то спешат и бегут, и не замечают других, полностью растворяясь в своих проблемах и заботах…и это они называют жизнью, и это они называют свободой…
Жизнь в вагоне метро текла размеренно, как в большой семье. Не обходилось без ссор и драк, но ведь и в семье не обходится без этого. Не сказать, что все были рады такому семейному радушию, например, бандит продолжал держаться особняком, он ни с кем не разговаривал, лишь изредка вставляя свои фразы во всеобщий гул. Так же молча стояла темнокожая женщина и Гвидон Хлыстов был где-то в своем мире, который ему был более важным. Остальные представители сообщества были достаточно открыты, не все дружелюбны, но шли на контакт охотно, кто-то больше, кто-то меньше, но это дело житейское…
В это время в левой стороне вагона собралась несколько людей, которые живо что-то обсуждали:
- А у вас в Китае все так ходят? – спросил Леопольд Лаптев, - довольно странная одежда даже для теплой погоды…
- Я из Японии, - ответил Такеши, - страны восходящего солнца!
- Слышали об этом, - сказал священнослужитель, - мы лучше информированы о других странах и родах, чем они о нас. О русских они ничего не знают, я в этом убедился, когда посещал их земли с официальными визитами.
Такеши Симидзу был одет в просторное кимоно, лицо его вызывало легкое недоумение, но узкие карие глаза горели огнем, сам он был невысокого роста, но обладал крайне подвижным и мобильным телом. Японец отвечал:
- Это вы, наверное, говорите о странах запада – там да, но в моей стране знают о России достаточно.
- А если не знают, то едут собирать информацию, - засмеялся Леопольд Лаптев, указывая на группу туристов, - ваши родственники?
- Насколько мне известно – они корейцы, - отвечал Такеши, - а я японец, и это две большие разницы, хотя вам может так не кажется…
- Нет, не кажется. У нас есть такое выражение: «когда кажется – креститься надо!», поэтому нам никогда ничего не кажется, - засмеялся Лаптев, - правда, святой отец?
- Выражение действительно есть, но уходит корнями в далекое прошлое…
- Подождите! – прервал его Лаптев, - у нас – русских есть особенность – узнавать о жизни и убеждениях гостей страны, так что может вы расскажете о себе, товарищ Японец?
- Конечно, - невозмутимо ответил Такеши, - если вы хотите узнать обо мне, то спрашивайте…
- Что значит ваша фамилия? Просто говорят, что ваши имена смешно переводятся. Так ли это? – спросил Леопольд Лаптев.
- Да, так и есть. Моя фамилия – Симидзу, она переводится, как «чистая вода».
- Красиво! – воскликнул батюшка, - чистая вода – как же это прекрасно!
- Причем мы носим имя с большой ответственностью, чтобы соответствовать своему имени и не очернить его.
- Вот этот момент культуры было бы неплохо перенять у японцев, что скажете Леопольд? – спросил священник.
- Да. Это интересно. А вы не знали, отец? Чем же вы там в епархиях занимаетесь? Я думал, что вы начитаны…
- Так и есть. Но забот очень много. Где-то служба, где-то исповедь, где-то сиротам помочь, где-то собрание…
- Понятно. Можете не оправдываться, отец. Мы вашего брата знаем. У вас язык без костей…
Священник немного опешил. Он смотрел себе под ноги и что-то бубнил…
- Не обижайтесь на него, батюшка, - решил вмешаться Такеши, - он не со зла, просто всем тяжело, находимся здесь, как в тюрьме…
Священник вернулся к разговору, он предложил учителю каратэ продолжать свою историю:
- Какое у вас было детство? Говорят, что в детстве формируется вся дальнейшая судьба человека.
- Детство было тяжелое. Меня не очень любили сверстники. Особенно, когда мы с семьей переехали в Москву из Японии…
- Били что ли? – засмеялся Леопольд Лаптев.
- Да, доставалось мне сильно. Я сильно отличался от русских детей. По сути я был изгоем. Надо мной издевались, меня били, прятали мой портфель, высмеивали при всех…
- А учителя что? Не помогали? Не защищали? – среагировал священнослужитель.
- Учителя не знали скорее всего. Все эти моменты были на переменах и после школы, поэтому чтобы не быть изгоем я возобновил занятия каратэ, которое начал осваивать еще на Родине.
- Помогло? – засмеялся Леопольд, - это только в фильмах один каратист вырубает десятки соперников…
- Нет, здесь вы не правы, - прервал его Такеши, - воин, постигший суть единоборства и сделавший его основной частью своей жизни, способен на это. Так что в фильмах, если и врут, то не сильно. Мне помогло. Уже через пару месяцев я впервые дал сдачи, потом еще раз и постепенно меня зауважали и стали относиться, как к полноценному участнику класса.
- Да, это интересно, - сказал зачарованный священник, - сразу видно, что вы не православный, никто из апостолов бы никогда не ответил на зло злом…
- Отец! – закричал Леопольд, - что же вы предлагаете терпеть побои и унижения. А если его убили бы – вы бы так же утверждали?
- Пути Господни неисповедимы.
- Да ну вас! – махнул рукой Леопольд Лаптев, - рассказывайте дальше. Что было дальше?
- Я участвовал в различных соревнованиях. Часто побеждал, хотя не могу сказать, что судейство всегда было честным. Однажды меня лишили победы на одном серьезном состязании из-за того, что моим противником был сын министра…
- К этому давно следует привыкнуть. Это Россия, детка! – засмеялся Лаптев.
- У меня уже давно черный пояс – а это главная заслуга. Соревнования же – вторичны.
- А где вы работаете? Чем занимались?
- Моя мечта юности – стать актером. Я был каскадером и снимался в массовках, но главную роль не получил. Понимаете, хотелось быть, как Джеки Чан, но такого счастья достигают только единицы, поэтому я пошел учиться на программиста, а когда окончил вуз, то работал по специальности в одной крупной компании, где и тружусь до сих пор…
- Джеки Чан! – смеялся Леопольд Лаптев, - а вы чем-то похожи с ним! Хотя для меня вы все одинаковые.
Такеши Симидзу молниеносным движением правой руки схватил Лаптева за глотку и тот второй раз за час оказался в центре потасовки, если бы не вмешался священник:
- Такеши, побойтесь Бога! Не надо нам этих разборок здесь. Подумайте, у вас же есть дети? Какой пример вы им подаете?
Японец задумался и отпустил Лаптева. Он немного выждал и сказал:
- Да у меня, к моим 39 годам, есть русская жена – Варвара и дочка – Нона – прелестное создание. Оскорбления в свой адрес я стерплю, но семью обижать не позволю…
- Это правильно! – ответил священник, - вы поступили правильно.
- Конечно, правильно! – пришел в себя Леопольд Лаптев, - а то я бы его привлек к ответственности, сел бы в тюрьму, как миленький…
- Замолчи уже! Замолчи! – закричал батюшка.
Лаптев обиженный ушел в другой конец вагона с надеждой найти других собеседников.
Священник же сказал:
- Если вы – программист, то должен вас поздравить – вы находитесь в прекрасной форме…
- Да, я забыл упомянуть, что еще преподаю каратэ в школе Киокусин. Занимаюсь с детьми. Благо моя подготовка и опыт позволяет делать это. Тем самым я держу себя в форме.
- Замечательно, но все равно подумайте о том, что я вам сказал…о милосердии. Иногда это единственный выход – просто не отвечать на нападки и угрозы. Если станете так поступать, то целее будете. Вот увидите…
Японец задумался.
- Вы в России давно и потому знаете, как у нас все устроено. Знаете, наши законы, наши правила. Россия – это особый мир, который не постигнуть умом. Здесь все слишком иррационально и нелогично. С одной стороны – радушие, с другой – агрессивность. Такая страна, которую можно либо любить всей душой, либо ненавидеть всем сердцем. Равнодушие не имеет права на жизнь в отношении к нам…
Учитель каратэ уже не слушал. Он задумался о своей жизни и соизмерял свои поступки с новой информацией. Всегда ли он отвечал злом на зло? И правильно ли это? Вправе ли он – японец, на чужой земле поступать так, как учили его учителя восточных единоборств? Подумать было о чем, потому что еще одна такая стычка ничем хорошим может не кончиться…миротворцев среди людей немного…и тогда: либо он, либо его…и этот факт не радовал бедного учителя каратэ.
Ему требовалось переосмысление всех жизненных ценностей. Все правила жизни могут оказаться неверными, а если это так, то и жизнь прошла не тем путем, который еще десять минут назад казался единственным. Теперь нужно выбрать: гнуть свою линию или встать на новые рельсы? Сделать такой выбор необдуманно – значит обречь себя на муки, поэтому японец сел на свободное место и начал суммировать все «за» и «против», и этот процесс так его увлек, что учитель уснул…прямо напротив убитого биолога, но никто этого уже не замечал.
Мысли писателя – Ивана Суворова были только об одном – поиск мотива преступления и ничто не могло перевесить желание поймать и наказать преступника. Он думал, что если кто-то убил биолога из корыстных убеждений, то это, однозначно, должен быть человек знакомый с убитым. Например, математик – единственный человек, открыто признавшийся в знакомстве с жертвой – эту версию стоило проработать и взять за основную. Если же имело место преступление, совершенное на импульсе, от переизбытка чувств, то тогда убийцей может быть любой. Тогда получается, что убийца импровизировал, он увидел человека, может быть услышал о том, как он хвалится, разговаривая по телефону о награждении его Президентской премией – это могло быть фактором, сыгравшим злую шутку с хвастуном…
Как бы то ни было, но убийцу нужно найти до того, как прибудут сотрудники полиции (которые не слишком торопились на помощь), иначе обязанности, взятые Иваном, не будут выполнены, а это уже свидетельствует о его профнепригодности, как следователя, а этого допустить нельзя. Он написал ни одну детективную историю (на самом деле много), а еще больше прочитал и просмотрел. Ивану казалось, что о мудрости расследования преступлений он знает все; он должен без проблем раскрыть любое убийство: прознать мотив, найти улики и вычислить преступника, но так казалось только сидя на диване, в настоящей же живой ситуации все вышло совсем не так…намного труднее, чем это описано в книгах даже талантливых писателей.
Иван взял паузу в размышлениях, чтобы осмотреть обстановку вокруг себя. Писатель не сомневался, что преступник выдаст себя рано или поздно. Фактор закрытого пространства и напряженной ситуации должен сыграть на руку «сыщику». Если бывший бандит убил биолога, как говорит Игорь, то это самое очевидное убийство, которое только могло произойти, по такому сюжету не напишешь детективного романа. По законам жанра: убийцей должен быть самый неочевидный персонаж, на которого даже сложно подумать, но кто? Представительница племени? Эта чернокожая особа не говорила ни с кем, держалась обособленно – подозрительно, конечно, но на убийцу она не похожа. С чего ей убивать биолога? Она скорее всего даже русскую речь не очень хорошо понимает…
Бизнесмен? Вполне может быть. Этот человек ведет себя агрессивно и импульсивно. Он может в порыве неконтролируемой ярости нанести удар ножом. Его исключать нельзя. Такой человек может без особого мотива убить человека на чувстве, если это угрожает целостность и успешности его бизнеса. Надо с ним поговорить…но потом – так решил Иван Суворов – человек, расследующий волею случая убийство биолога.
Он посмотрел на подозрительного и молчаливого человека, которого звали – Гвидон Хлестов – это единственное, что было известно писателю об этом персонаже. Стоит себе в стороне, разговоров не заводит, как и бизнесмен стоял справа и вполне может быть источником одного из воздушных потоков, которые почувствовал писатель, сидя в центре вагона, как минимум – он подозрителен и тоже заслуживает допрос…хотя Иван понимал, что в беседе с неопытным «сыщиком» вряд ли кто-то из них себя сдаст, без давления, угроз и различных полицейских уловок, и приемов, но попробовать следует.
Кто еще?
Сумасшедший – тоже странный персонаж. Тоже в порыве чувств и своего болезненного состояния мог бы убить биолога, а ведь на него не подумаешь сразу. Ну, ходит бедный дурачок себе из угла в угол и что-то бубнит и напевает, а ведь по статистике очень многие жестокие убийства совершают люди с психическими отклонениями…на какое-то мгновение писателю показалось, что сумасшедший просто притворяется неадекватным и ничего не понимающим типом, но потом вспомнил, как тот в образе собаки бегал по вагону и решил, что такое не сыграешь по желанию, но отказываться от этой версии писатель тоже не хотел. Больно уж интересно получается…
Следующий подозреваемый – Леопольд Лаптев. Неудачник, который вечно лезет на рожон и получает по голове за свою несдержанность и ненависть к людям. Такой тип людей раздражает всех окружающих. Такие люди, как Леопольд, вечно всем недовольны и при этом думают, что виноваты в своей несчастной жизни именно окружающие, а не они сами...было заметно, что подозреваемый часто выпивает, а это еще один подозрительный момент. Ведь мог же Лаптев, при своей алкогольной зависимости, просто схватиться за нож…вполне мог. Если бы он захотел отомстить за свою несчастную судьбу и выбрал в качестве объекта – биолога-латыша, то вполне могло случиться убийство. Этот персонаж тоже требует повышенного внимания и зоркого наблюдения…
В итоге: подозревать можно любого…
Что касается математика – Бориса Козлова, то этот человек самый главный подозреваемый, хотя внешне не похож на преступника, но зачастую именно подобные тихие и ничем не примечательные люди и бывают источником зла человечества. Но какой мотив? Вполне может быть, что математик завидовал? Но он же тоже должен быть награжден Президентской премией, он так говорил…а что если он соврал? Тогда это мотив! Зависть! Нужно срочно поговорить с математиком. Время не ждет, хватит сидеть на месте…
Прежде чем подойти к математику с вопросами, Иван стал пристально наблюдать за подозреваемым, но делал это так, чтобы математик не мог заметить, что он попал в шорт-лист подозреваемых детектива.
Наблюдаемый вел себя довольно спокойно, лишь изредка он снимал очки и протирал их тряпочкой. Борис Козлов смотрел по сторонам, видимо надеялся, что кто-нибудь обратит на него внимание, но все были заняты своими заботами. Потом математик достал из портфеля какие-то бумаги и начал их изучать с видом профессора. Он читал и причмокивал губами толи от удовольствия, толи от недовольства – понять было сложно. Труп биолога все еще находился рядом со своим другом…
- Странно, что он даже не пересел? Неужели наличие трупа на расстоянии двадцати сантиметрах нисколько его не смущает? Очень странно. – подумал писатель, - Кажется, что я недооценивал его. Это человек железных нервов и спокойствия Будды.
Потом математик стал что-то искать в карманах, коих у него оказалось много. Несколько раз он ругался, но продолжал поиски, в итоге он достал телефон и попытался кому-то позвонить, но это было тщетно – связи не было, он опять ругнулся и убрал телефон в карман…
Писателю надоело наблюдать, и он решил приступить к решительным действиям. Он подошел к математику с невинным вопросом:
- Все ли у вас в порядке?
- Ах, это вы? Какой уж тут порядок! На вручение премии не попал, если сначала была еще надежда, что нас отсюда вытащат, то теперь даже не надеюсь. Профукал премию. Еще и Витаутаса убили…
- Об этом я и хотел с вами поговорить.
- А что об этом говорить? Кто-то позавидовал успеху Витаутаса и грохнул его, пока не было электричества. Вот и вся задачка!
- У вас есть подозрения?
- Есть, конечно! Но я оставлю их при себе. Мои умозаключения – это мое личное дело…
- Как знаете, но почему вы сидите возле трупа? Ни один нормальный человек не будет сидеть с трупом рядом. Любой другой бы пересел…
- Вот именно, что любой другой! Я не любой! Я уважаю память Витаутаса и буду с ним до тех пор, пока не прибудут медики и криминалисты, и не заберут тело.
- Но что это за верность? Собачья практически…
- Да, так и есть! Витаутас был великим ученым-биологом. И он был единственный человек из присутствующих, которого я знал и уважал. Он был величиной! Был человеком исключительного ума…не думаю, что кто-то из находящихся здесь людей может сравниться в этом с моим другом.
- Борис, я хотел спросить…когда отключили свет – вы же были наиболее близко к месту преступления…
- Что вы ходите вокруг да около. Да, я сидел в непосредственной близости к месту преступления…и что?
- Не слышали ли вы чего-то подозрительного? Шагов, дыхания, слов?
- Было же темно и все кричали. Я бы даже если захотел не услышал бы ничего…когда я был молод, то во время работы на колхозном поле в меня прилетела большая свекла и попала прямо в ухо, с тех пор я туго слышу. У меня начались проблемы со слухом, из-за свеклы – ужас!
- Значит, ничего не слышали?
- Нет. Это только вы настолько чувствительный человек, что ощущаете потоки воздуха…я такой чувствительностью не наделен, да и подумать не мог, что произойдет убийство…
- Никто не мог. Но оно произошло. И теперь необходимо найти того, кто это совершил и наказать преступника…
- Молодой человек, это в вас говорит излишний эгоцентризм. Вы же писатель и пишете детективные романы, насколько я слышал. У вас просто есть амбиция доказать всем, что вы не глупее своих сыщиков, которые расследуют преступления, но на страницах книг, а не в жизни…
Писатель задумался. Примерно то же самое думает, и он сам. Математик попал в точку. Он не такой, каким Иван его себе представлял. Он не от мира сего – какими часто бывают ученые. Он очень рационален и расчетлив, не подкопаешься…но что-то должно его выдать, не бывает идеальных убийств. Какой-то след должен остаться. Какая-то мелочь, которая сейчас недоступна сознанию писателю, но если ее найти, то дело сдвинется с мертвой точки. Но, где эта зацепка, которая откроет заветный ларчик?
Писатель еще раз посмотрел в глаза математику – тот себя не выдавал, держался спокойно и рассудительно. Обвинять безосновательно Иван не мог и потому решил пока удалиться на свое место, он сказал:
- Если что-то вспомните или захотите со мной поделиться, то в любое время подходите…
- Я вас все сказал. Мне больше нечем поделиться именно с вами, молодой человек! А если бы даже было что сказать – вы бы мне не поверили. Слишком все это неожиданно для вас…
- Может скажете?
- Все. Идите.
Математик махнул рукой. Он больше не желал разговаривать. Иван увидел слезы, которые выступили на глазах его собеседника.
- Значит он не самый непробиваемый человек – просто делает вид холодного и расчетливого ученого, без сердца. Он способен испытывать чувства. Я удивлен! Не зря поговорил, но зацепок пока нет…
Иван Суворов сел на свое место. Он посмотрел на часы. Провел нехитрую операцию в мозгу и выяснил, что они находятся в подземке уже час и двадцать минут. А сколько событий уже произошло? Где бы еще он получил столько возможностей проявить себя?
Рейтинг: 0
441 просмотр
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
