Мурена Глава 1

[Скрыть] Регистрационный номер 0203597 выдан для произведения: Ранним туманным мартовским утром 1989 года в мрачные ледяные воды Ара-губы неслышно, крадучись, на самом малом ходу, вошел сторожевой корабль «Безупречный». Беззвучно перемигиваясь со скрытыми в безлюдных, заснеженных сопках постами, медленно пробирался по извилистому заливу.
СКР возвращался из дальнего похода, и для него этот поход затянулся на лишние два месяца. Полгода назад вышли из Североморска на совместные с американцами маневры в Средиземное море. «Безупречный» шел в составе из шести боевых кораблей и двух атомных подводных лодок, с флагманом - тяжелым авианесущим крейсером «Киев». Сила более чем внушительная, эскадра представляла сокрушительную мощь Советского военно-морского флота. Было все – учения, ночные стрельбы, поиски лодок условного противника, полеты авиации, минные атаки, пуски торпед… Выполнили все задачи на отлично, а «Безупречный», шедший в составе боевого охранения, еще и отличился – принял удар учебной торпеды на себя и тем самым спас флагмана от условной гибели.
Возвращаясь домой командир СКРа получил секретный приказ: - под видом поломки подшипников гребного вала, на буксире, идти в ближайшую базу Балтийск на ремонт. Там, в закрытом доке, простояли целых полтора месяца.
Корабль был в порядке, но мелкий ремонт провели, покрасились, перебрали на всякий случай некоторые механизмы, и стали ждать…
Наконец в ночь на трех «Камазах» подкатила морская пехота и, взведя автоматы, встали в оцепление. Краном вытащили из кузова два запечатанных покрытых черной водонепроницаемой пленкой контейнера, очень медленно, аккуратно опустили в грузовой трюм «Безупречного». Оставили взвод морпехов на борту охранять груз и уехали. Командир корабля подписал необходимые бумаги, принял из рук угрюмого майора спецпакет…
Через час «Безупречный» отчалил из дока, покинув гостеприимный Балтийск, и взял курс в Ара-губу - базу атомных подводных лодок.

Потянул слабый, впрочем, постепенно, еле заметно крепчающий ветерок. Вымел рваные клочья тумана, прошелся легкой рябью по невысокой волне, и затих высоко в дремлющих сопках.
Природа Заполярья – суровая, скудная, но чем-то неотвратимо манящая, зовущая; удивительная в своей аскетичности. Разбавленная близкими сполохами волшебной красоты северного сияния, нелюдимая, мистическая, очень и очень чистая, девственная, нетронутая, непостижимым образом окутывала, привязывала к себе, не отпускала, заставляла вновь и вновь возвращаться сюда в эту первозданную тишь. Крайний Север пленил, завораживал, подчинял себе людей, которым в отпуске на югах было непривычно душно от обилия зелени, земных испарений, жары.
Сердце рвалось назад, в край вечной мерзлоты, на суровый простор, к карликовым березкам и осинкам, к тундровой ягоде, к скрытым, загадочным полянкам женьшеня и золотого корня, к серому облачному небу, временами озаренному невыносимой яркости солнцем, близкими зимними звездами. Здесь, в высоких широтах все ощущалось по-другому, осязалась близость Вселенной, глубина космоса, удаленность от всего мирского, суетного, необязательного. Натуры искренние, романтические, живые, возвышенные, крупные, коими в большинстве своем являются моряки и жители Заполярья, чувствовали себя прекрасно, редко болели и были счастливы, оставаясь в этих, неприветливых на первый взгляд, краях…
«Безупречный» медленно резал мутные воды, осторожно прощупывая эхолотами фарватер.
Справа обозначились ряды длинных железобетонных пирсов с пришвартованными спящими субмаринами. На берегу в пятиэтажном здании отдыхали сменные экипажи, лишь сигнальщики да вахтенные не спали, несли нелегкую морскую службу. Слева, бросив якоря, на СКР наплывала громада военного транспорта «Таймыр». К нему-то и подошли, ошвартовались. Волнения в бухте почти не было, поэтому, особо не беспокоясь, стали ждать. Через полчаса к «Безупречному» подлетел адмиральский катер. Начальство торопливо поднялось на борт, быстрым шагом прошли в ходовую рубку. Через десять минут команда начала перегрузку секретных контейнеров на транспорт.
Спустя три часа, пополнив запасы топлива и пресной воды, радостно завывая сиреной, эхом разлетающейся в скалистых вершинах, двинулись, наконец, домой в Североморск. Утомительный дальний поход подходил к концу.
Экипаж корабля ждал отдых, матросов - увольнения и отпуска, а командный состав поощрения и награды. Офицеров и мичманов ждали семьи, истосковавшиеся ласковые жены, соскучившиеся, подросшие за полгода дети, любящие родители…

Капитан второго ранга, тридцатисемилетний командир атомной подводной лодки «Мурена» - Сергей Александрович Никифоров, мчался на новенькой «восьмерке» утопив педаль газа до конца.
Бешеная скорость, оглушительный грохот мощной стереосистемы, рок-н-ролльные завывания Джо Торогута, выдавали такой мощный выброс адреналина, что казалось, будто весь мир в твоих руках, и ты уже поймал и крепко держишь удачу за хвост.
Однако на повороте слегка мотануло, и Сергей сбавил скорость.
– Ну его к чертям, расшибешься еще - подумал весело. Настроение было отличное.
Среднего роста, с красивым мужественным лицом, крепким, подтянутым, тонким в талии, сильным телом, он напоминал благородного Зигфрида, или неустрашимого викинга из скандинавских саг. Решительный твердый характер, не мешал быть приветливым и веселым в общении. Умные серые глаза смотрели открыто и прямо, иногда жестко, но всегда незлобиво и искренне. Несколько выдавали чуть пухлые губы, говорившие, что хозяин далеко не аскет, и не чужд удовольствий и комфорта. Но словно вырубленный из гранита волевой подбородок, с едва заметной ямочкой, напоминал о немалом самообладании и самодисциплине.
Командир возвращался домой в Видяево, где жила его семья – жена Ольга и сын Антон, двенадцатилетний подросток, мечтающий всю свою жизнь посвятить морским приключениям.
Сергей познакомился с Ольгой, когда уже оканчивал высшее военно-морское училище подводного плавания, был на последнем, пятом курсе. Ленинград - ставший на пять лет родным городом, подарил еще ему и эту светловолосую красавицу.
Очень независимая, гордая, свободная студентка пединститута, слишком увлеченная литературой девятнадцатого века, она совершенно не замечала увязавшегося за ней «пятака». Питер был перенасыщен военно-морскими заведениями. Курсанты, мичманы, офицеры попадались на каждом шагу, и были для нее все на одно лицо. Но она мечтала о прекрасном, тонком, поэтическом юноше, о Есенине…
А тут, откуда ни возьмись, появился какой-то человек в черной флотской шинели, с наглой настойчивостью стал что-то спрашивать, говорить, смотреть, не смущаясь в глаза… Ольга брела, ничего не понимая, не слыша ни слова, обескураженная напористостью, не замечая, что он сам весь дрожит и запинается, с трудом подбирая слова и страшно боясь, что его сейчас же прогонят прочь.
Наконец, до нее дошел смысл некоторых слов, фраз. Она поразилась – он читал стихи… Блока. Потом Тютчева, Пастернака… Без выражения, перескакивая, пропуская целые абзацы, но старательно и страстно…
Так и познакомились. Непонятно, чем очаровал ее этот парень из далекого сибирского города, но робкое чувство, не сразу, очень неторопливо, но неуклонно усиливаясь, тлело сначала тихо, неслышно, и вдруг вспыхнуло огненным вихрем, разметало все вокруг, опалило…
Встречались. Потом, после окончания училища, Сергея направили на Северный флот в оперативный отряд подводных лодок. Долгие два года бороздил он морские глубины, не вылезая из дальних походов, набираясь знаний и опыта, вырабатывая ценз. Редкими наездами в отпуск, взрывал ее размеренную студенческую жизнь, врывался в ее мир, крушил и покорял, заслоняя собой все остальное, уже неважное, и какое-то ненужное. Но уезжал, и все опять вставало на свои места.
Она окончила институт, работала преподавателем литературы в старших классах. Она ждала. Оказывается, она умела ждать. Посылали друг другу многостраничные письма, фотографии, признания… Наконец, ярким июньским утром расписались, сыграли свадьбу и уехали в Североморск, чтобы больше никогда не расставаться. Скоро появился Антон, и жизнь Ольги потекла, как и у всех жен военных моряков, в бесконечном ожидании мужа со службы или из походов. Но она была счастлива…

Месяц назад всех командиров атомных субмарин собрали в Западной Лице. Для прохождения секретных курсов по теории вооружения подводных лодок и оперативного морского ядерного оружия вероятного противника. Подробно изучались все экспериментальные разработки, в самом ближайшем будущем принятые на вооружение ракетные системы. В основном изучали новейшие тактические ракеты морского базирования с разделяющимися ядерными боеголовками «Тангарра» и «Тангарра-С».
Это были модификации известной «Булавы» с очень небольшим, в пределах 300 км, радиусом действия, и с выходом по восходящей параболе в стратосферу. Затем, в двух километрах от поверхности, ракета разделялась на несколько сотен ложных целей, и лишь двенадцать из них были боеголовками с малым ядерным зарядом, и отдельной системой наведения.
Одной такой ракетой можно было, уничтожить целую эскадру неприятеля. Предназначались для вооружения атомных субмарин, для стрельбы из подводного положения. Позиционирование и наводка осуществлялись со спутника на стационарной орбите. Система была сложная, но теоретически очень надежная. Ждали практических испытаний. Изучали коды наведения, программирование координат морских целей, шифровку позывных спутника. «Тангарра» была невидима для радаров, современные технологии обеспечивали скрытность подлета, и никакие радиопомехи не могли сбить ракету с заданного курса.
Все было здорово. Но… Не было еще ни одного практического испытания и все понимали, что кому-то в ближайшее время предстоит опробовать оружие в действии…
Вот с этих слушаний и возвращался Никифоров. Мотался три раза в неделю за семьдесят километров на лекции, потом гнал домой в Видяево.
Обедал по-быстрому и, поцеловав жену и сына, мчался на базу в Ара-губу находящуюся в девяти километрах от поселка.
Там была его главная жизнь, его судьба, его любимица – атомная субмарина «Мурена». Относился как к живому существу. Лодка жила, дышала, иногда болела, а обычно, весело урча реакторной установкой, встречала его как огромная, сытая, довольная кошка.
Второй год командиром, он искренне привязался к этому железному существу. Знал каждый уголок, каждую заклепку. Ежедневно, не надеясь на старпома, обходил все боевые посты, заглядывал в каждый закоулок. Все было в полном порядке, дисциплина была строгая, а уж за ненадлежащее техническое состояние подводного корабля, механизмов и установок, наказывал беспощадно. Это был вопрос жизни и смерти всего экипажа, лодки, выполнения боевой задачи. Сергей несколько раз выходил на ней в море, стремительно погружался в морскую бездну, резво выскакивал на поверхность, надолго зависал в неподвижности, оставаясь на оперативной глубине… Субмарина была полностью послушна, безупречно выполняя команды и ни разу не подведя своего командира, не создав каких-либо нештатных ситуаций.
Далеко не новые, много раз переоборудованные, модернизированные под новые торпедные вооружения, имея новейшие ракетные системы, заменившие на современное гидролокационное и навигационное оборудование, имея мощнейшие РЛС и спутниковую связь, лодки этого проекта оставались основной ударной силой советского подводного флота, и были предназначены для борьбы с авианосными соединениями противника. Лучшие в своем классе гидроакустические системы позволяли успешно конкурировать с подводными лодками стран НАТО.
Несколько лет назад «Мурена» прошла полный ремонт всех ходовых механизмов, а силовую ядерную установку перезагрузили и полностью перебрали. Атомные реакторы этого типа были сами по себе очень надежными, простыми в управлении, и если где-то на флотах случались аварийные ситуации, то только по вине человеческого фактора.