Ежели и происходили между сапёрами роты ссоры и стычки, сразу же говорили: «А что Антоха-то скажет?» и, подкручивая свои щеголеватые усики, шли на суд к Семёну, определив его своим негласным третейским судиёй. Глядя, как Семён благочестив и не по годам рассудителен, товарищи невольно стали обращаться к нему за советом, доверяя свои личные переживания и скорби. Секрет же премудрости Семеоновой, унаследованной им от своего родного отца, состоял в удивительно простой формуле, что, ежели бы он озвучил её, товарищи так-таки подняли бы его на смех. А формула сия была такова: необходимым условием покоя и мира между людьми является осознание каждым своей вины. Всё гениальное определяется просто. Как бы человек не заботился о своей правильной духовной жизни, строго наблюдая за внешним, корень порока, то есть сам грех, сокрыт глубоко в членах его, в самом его сердце, подобно тому, как в доме прятался бы сам разбойник. Ежели не бороться с этим разбойником, дом в скором времени разрушится до основания. Поэтому, ежели случается акая беда, знай, что это разбойник набедокурил в доме твоём.
Однажды вечером в помещении роты Семён обратил внимание, как закручинился Егор Соловей, окончивший срок военной службы. Он сидел на своей койке, печально склонив голову.
Семён подошёл к нему и говорит:
– Что печальный сидишь, Соловушка, и не радуешься, как другие, что окончил службу и поедешь таперича домой?
– Я получил письмо от своих, – сказал Егор. – Пишут, что моя законная супружница родила за енто время, – после непродолжительного молчания он покачал головой и тихим голосом, в котором слышались боль и обида, произнёс озлобленно: – Не знаю, что сделаю с нею... Ох, боюсь!.. Так что ехать не хочется домой.
Семён ласково спросил:
– А ты за енто время сколько раз ходил в заведения?
– Да, бывали случаи, – словно что-то вспоминая, ответил солдат.
– Ты вот не мог утерпеть, а ей, думаешь, легко было?.. Табе хорошо: ты мужчина, а женщина от одного раза родить может... Подумай, куда ты ходил!.. Ты перед ней больше виноват, чем она перед тобой... Ты прости её... Приедешь домой, прими ребёнка, как своего, и увидишь, что всё будет хорошо...
Прошло несколько месяцев. Семён получил письмо от Егора Соловья, в котором тот убористым почерком писал:
«Здравия желаю милостивому нашему сапёру Семёну Ивановичу Антонову!
Прежде хочу поведать, как добиралси я домой. Шёл я полем от железнодорожной станции. Вокруг благодать, птички поют… А сам иду по колено в цветах. И пчёлы жужжат, и бабочки порхают! Вот ужо позади осталси город с колокольчиками извозчиков и поющими фонтанами, и показаласи вдали наша бела церква, так что застонало и запрыгало сердечко моё от радости. Родина! Как величава наша родина! Сознавать енто начинаешь опосля разлуки долгой с домом. А как заликовала душа моя, егда увидел, как вышли навстречу мне родненькие мои отец и мать, но токмо скучные были они совсем; а жена моя, смущённая и робкая, с ребёночком на руках осталаси стоять у самого крылечка. С того момента, как мы с тобою погутарили, Антоха, в казарме-то нашей, стало на душе легко у меня. Вдруг открылоси мне, как в ясный день, что грешен я пред Богом, грешнее всех моих родных вместе взятых. Я весело поздоровалси с родителями своими, подошёл к жене своей сконфуженной и поцеловал ея, взял ребёночка на руки и тоже поцеловал. Повеселели все мои родненькие и в дом вошли, а потом отправились по селу навещать родных и знакомых. И всюду я с ребёнком на руках. У всех было хорошо на душе».
Далее Соловей писал, что живут они с женою в добром здравии, но, самое главное, живут в мире и согласии. Егор много благодарил своего друга за данный ему добрый совет. Вот оно, оказывается, как изменяет всё вокруг простая формула, – во всех бедах своих ищи вину прежде в себе самом!
(...Признаться дорогой и дорогой Александр- грустновато... Ну что же поделать- немножечко и печально, то есть- за будущее чудесных героев Ваших)...
С одной стороны- и чудесно мягко, и светло, и душевнейше, и чисто, и, одним словом- ну, слов нет как приятнейше, как хорошо на душе от такого-то славного, светлейше-добрейшего, такого-то чудесного рассказа Вашего-миниатюрки... А с другой, ощутимо грустноватой стороны-сторонушки бедной- ну, как же, однако, и не вспомнить, как же и не понимать при этом, что ведь на самом-то деле, в родной, родимой нашей, Русской, уж слава Богу сплошь Православной Деревне того времени (первая половина XIX века) всё это было уж несравненно и серьёзнее, и печальнее, и грустнее, и, так сказать, "чреватее" всяко-разно...
Вот именно, ну, что ли, "чреватее", дорогой Александр, потому, что ведь и "на чужой роток не накинешь платок", да и ко всякого рода, ну, хоть бы и большому православному греху отношение тогда было ой насколько же серьёзнее... Ох, как же просто многократнейше более и осуждающе, и строже, и даже суровейше, и так далее... А уж тем более- к женской супружеской неверности, вот именно- к женскому прелюбодейству, да ещё и с ребёнком, "прижитым на стороне" То есть, дорогой Александр, всем этим я просто хочу сказать, что, к великому сожалению, ой сколько же не очень-то приятных и минут, и часов, и, скажем, тех или иных уже чисто бытовых-деревенских случаев, ситуаций, каких-то повседневно-жизненных "положений-обстоятельств" предстоит этой семье, при которых, время от времени, им-бедным попросту уже чуть ли не до конца жизни будут осуждающе "припоминать" вот эту "внебрачность рождения" (и, как говорится, за спиной, и в спину, и шёпотом, и так далее) Грустнейше- да ведь и вправду, и по всей-то нашей-православной Правде-Истине- это очень, очень большой-тяжкий грех женский-супружеский... Вот в этом и есть, прямо скажем, ощутимая-таки печаль....
Ой... простите, пожалуйста, дорогой и дорогой Александр, очень уважаемый Евгением В.... В любом-то случае- ой, как же хорошо на душе от такого-то чудесного рассказа Вашего махонького...Мой тихий поклон (хоть, конечно же- не без ощутимой и грусти, и печали, в предвидении того, что всё, в настоящей-то-всамделишной жизни, будет у них, увы и увы- гораздо более и непросто, и сложнее, и уж не так светло и радостно, хотя бы и по временам, в тех или иных ситуациях и жизненных обстоятельствах...тут ведь, зачастую- и "ворота в дёгте, в саже", и так далее...) ....Ведь это же (ещё разочек вспомним)- Русский Православный Народ, в самой его гуще-толще, ведь это же- Русская Православная Деревня, первой половины XIX века (и снова тихонечко улыбнувшись- уж и не буду туточки, бедный, и ещё до бесконечности утяжелять и отягощать-обременять, удлинять-затягивать свой комментарий бедный, и без того огромнейший, ещё и останавливаясь на том, как можно было бы даже и очень приблизительно датировать, в какие примерно годы-десятилетия происходит действие, вот хоть бы и судя по мундирам военным-русским, на Вашей, дорогой Александр, картине чудесной... ой...опять улыбнулся тихонечко...простите...)
Помочь сайту
Поздравления
