Бандит у школьной доски Часть 3

Часть 3

    «Еще 2-3 месяца – и все закончится. Поменять документы, и прощай, Саратов… Недельку-другую отдохнуть на югах, а потом раствориться в Москве или Самаре», - пока у Сергея все складывалось удачно. Как и хотел, снял квартиру в Солнечном и все продумал уже сотню раз. Только вчера не понравился ему разговор по телефону с Санычем: что-то в его голосе настораживало. «Неужели решил отказаться. Да нет, этого быть не может, у него нет другого выхода».

   Помнится, слушая когда-то своего отца, ведущего инженера, любившего поговаривать: «Сынок, у человека всегда есть несколько выходов из ситуации, а какой человек выберет – зависит только от него самого», - Сергей чувствовал гордость за своего отца, которого любили и уважали за честность и принципиальность. Но, когда завод развалился и отца сократили, Сергей запомнил на всю жизнь сцену, разрушившую предыдущую  теорию. Отец с устало опущенными плечами, с поникшей головой (таким отца он никогда не видел) подозвал сына к себе и сказал:

«Помнишь, сынок, я говорил, что у человека всегда несколько выходов есть, так вот, сынок, не прав я был, господин случай часто забирает у человека право решать, что выбрать. Зная свою работу на отлично, вынужден сейчас довольствоваться тем, что предложит мне опять та же злодейка судьба.»  Но судьба с того времени не баловала уважаемого в городе инженера. Куда только не устраивался он и кем только не работал, но, увы, те же честность и принципиальность, как раньше, не содействовали  его продвижению по службе, а наоборот – только вредили ему. В результате он все-таки устроился преподавателем в радиотехническое училище, хорошо, друзья семьи посодействовали.  С тех пор Сергей  усвоил: не нужно ждать, пока тебе судьба предоставит тот или иной выход, а нужно искать их самому, только тогда можно одержать победу в схватке с судьбой.  Именно схватке… Где схватываются и перехлестываются человеческий страх и отчаянная решимость, людская пассивность и неимоверная активность, приспособленчество и гибкость…

   Взяв по привычке листок, Сергей решил распланировать сегодняшний день -  этому тоже когда-то научил отец. Но  вместо того, чтобы накидать план, он расчертил лист на две половины. Первую озаглавил ЗА, вторую – ПРОТИВ. И  не спеша начал заполнять первую половину: 1- интересный собеседник (давно ни с кем не разговаривал так по душам), 2 – симпатичная, с живым блеском в глазах (красивых много, а живых, неподдельных – не замечал), 3 – тянет (почему? зачем?) – на эти вопросы,  как ни пытался, он не знал ответов. Впрочем, он и не знал, что записать во второй столбик, пока не остановился на знаке вопроса, попытавшись убедить себя в том, чтобы быть победителем, ни в коем случае нельзя зависеть от другого  человека, а тем более от женщины. Придя к такому выводу,  Сергей скомкал листок и выбросил, убеждая себя в том, что вместе с этой бумагой выбросит из головы все мысли о Валерии, которые не давали ему покоя.  А ему, Сергей это прекрасно понимал, нужна ясная, не затуманенная всякими глупостями, голова.  Он не хотел разрушать еще одну свою теорию – чтобы чего-то добиться в этой жизни, нужно быть волком-одиночкой, и не обязательно вожаком, его устраивает где-то в середине стаи, но главное – не зависеть от нее, быть самим по себе – «вроде бы так просто и так тяжело». Но в любом случае у него была цель – цель, оправдывавшая все средства. Так что  в его жизни не может быть места Валерии. 

   Сергей заварил кофе и, затянувшись сигаретой, стал мысленно готовиться к встрече с Санычем, с которым его, как он считал, свела  счастливая случайность. Встретив такого человека впервые, вряд ли захочешь завязать с ним разговор, а тем более вести беседу. Это был коренастый, невысокий мужик неопределенного возраста, хотя чувствовалось: за спиной – много прожито и пережито. Его лицо отпугивало и в то же время притягивало к себе. Большой четырехугольный лоб был изборожден суровыми, почти гневными морщинами, глаза, глубоко сидевшие в орбитах, с нависшими над ними складками верхних век, смотрели тяжело, утомленно и недовольно. Узкие губы были энергично и крепко сжаты, а нижняя челюсть, сильно выдвинутая вперед, придавала лицу упертость. А так как дело было в поезде, Сергей внимательно наблюдал за Санычем. Ему понравилась в нем неторопливость и основательность, с которой он делал все: заправлял кровать, заваривал чай, даже его манера говорить – отрывисто, без лишних эмоций. «Бывший военный, скорей всего», - определил тогда Сергей и оказался прав. Он еще сумел разглядеть в Саныче видимую пассивность: чувствовалось, что тот не пытается бороться с обстоятельствами, переделать жизнь.  Однако при этом и не приспосабливается к обстоятельствам внутренне, остается самим собой, не боясь высказать свою точку зрения. «Но лучше промолчит», - сделал вывод Сергей, вытянув все-таки его на разговор.  Единственной  наградой за неласковость судьбы была его дочь, но Сергей заметил, что при упоминании дочери в глазах Саныча появлялась болезненная тоска, смешанная с отчаянием. Как раз тогда Сергей со своей волчьей хваткой и интуицией понял, что этот человек ему нужен. И как выяснилось позже, не ошибся.

    Саныч в то время ехал из Москвы, где был вынесен для него страшный приговор – чтобы спасти дочь, на операцию нужно 25 тысяч долларов. И поэтому он тут же согласился на деловое предложение Сергея, которое ему давало шанс спасти свое любимое и единственное чадо.

   До встречи с Санычем оставался час. «Что же его так встревожило, может, с дочкой что-нибудь случилось, а может, показалось, да сейчас без толку что-либо предполагать, все равно через час увидимся». Сергею нравилось водить машину, быть за рулем, в такие минуты под тихую музыку хорошо думалось, мечталось. Сергей поймал себя на мысли, что снова вспоминает о встрече с Валерией и что ему опять хочется увидеть ее, разговаривать с ней, танцевать с ней, обнять ее… «Так, стоп, по-моему, я уже все для себя решил. Все мои планы  к черту летят перед желанием увидеть ее. Нет, так нельзя. Нельзя смешивать работу и желания. Одной женщиной больше, одной меньше», – размышляя об этом, Сергей вошел в кафе «У Емели». В помещении, чистом и просторном, людей было немного, да и время было еще не обеденное – 11.30.  Саныч уже сидел за столиком в углу, неторопливо потягивая коньяк, внимательно разглядывая содержимое в стакане, словно пытаясь что-то там обнаружить. Подсев к нему за столик, Сергей первым делом спросил:

-      Не передумал?

Саныч испытывающе  посмотрел на Сергея своим долгим, изучающим взглядом  и, мотнув головой, произнес:

-      Не мути, Сергей, все уже решили. Мне  выбирать не приходится.       

-  Ну  тогда еще раз основное: имен не называешь, но намекнешь на большие чины. Товар на месте, деньги наличными сразу и все. Документов никаких -  это условие. Если будут идти в отказ, назовешь их подставную фирму и номер счета. Ну можешь еще назвать и их московских партнеров.  Название помнишь? Не перепутай. На раздумье дашь день.  Встретимся здесь же,  часика через три. С богом…

Саныч залпом допил коньяк, встал и пошел к выходу из кафе. Сергей посмотрел ему вслед: «Да,  выправка есть выправка - никуда не спрячешь. Что  с ним будет по завершению…  Риск…  Но я рассказал все честно... Сам выбрал…. Ну да ладно».

   До встречи было еще три часа. Взгляд привычно пробежался по присутствующим      в кафе…  А мысли, словно назойливые мухи, снова и снова кружились вокруг одного имени.  «Валерия» - он как бы попробовал имя на вкус: «Приятно, и что ж в ней меня зацепило…». Сергей, выйдя на улицу, жадно схватил глоток свежего осеннего воздуха. «О деле надо думать, о деле. Первым делом -  самолеты, ну а девушек, а девушек потом…» – он не сомневался в правильности своего выбора.

-      Маргарита Евгеньевна, вас к телефону, - робко приоткрыв дверь, произнесла Елизавета, одна из продавщиц крупнейшего магазина косметикой. И хотя она была добросовестным и ответственным работником, но побаивалась свою хозяйку. Впрочем, не только она. Но в то же время все восхищались  умением  Марго держаться и преподносить себя. Нет, их хозяйка не принадлежала к той худощавой группе красоток, которые пользовались в нынешнее время особой популярностью. Невысокого роста, она казалась высокой и подтянутой за счет своей горделивой осанки; даже ноги, слегка полноватые, казались длинными и невольно притягивали внимание, причем не только мужчин. Широкие спортивные плечи она прятала, надевая кофточки либо блузки с большим вырезом, тем самым выставляя напоказ еще одно из своих преимуществ – высокую и полную грудь. Нинка, одна из ее подопечных, злая и острая на язык, часто в кругу своих называла М.Е. “ ГОТ в одном”, имея в виду три достоинства хозяйки: Г- грудь, О – осанка, Т- талия. А свою тонкую талию Марго всегда умело подчеркивала правильно подобранным нарядом. А наряды ее способны были удивлять и шокировать... А всего-навсего какая-нибудь экстравагантная деталь делала ее непохожей на остальных. Вот и сегодня, в черной юбке и черном жакете, она не казалась чопорной дамой в черном. Вид, строгий и неприступный, “портила” легкомысленная прическа, которая, однако, стоила далеко “не легкомысленных денег”: слегка волнистые пряди были подобраны сверху серебряной заколкой в виде сердечка, в середине которого ярко перемигивались небольшие гранатики; несколько заманчивых колечек как бы случайно выбивались из общей массы и кокетливо ютились в гранатовом ожерелье, которое завершал массивный гранатовый браслет.  Елизавета как раз и застала свою хозяйку в тот момент, когда та, сидя на роскошном диване в вип-зале, с обожанием и любовью рассматривала свои ухоженные руки. Чувствовалось, ей нравится то, что она видит, особенно браслет, недавно подаренный Игорьком. И хотя он никогда не отличался отменным вкусом, зато был щедр на подарки, особенно в последнее время. «Что-то, видимо, ему нужно”, - ухмыльнувшись, подумала хозяйка. Посмотрев на Елизавету, словно на пустое место, она машинально ответила:

-      Меня нет. Буду через часа 2.

Елизавета тут же осторожно прикрыла дверь и, когда вернулась на свое рабочее место, услышала от Нинки злорадный вопросик:

-      Что, посчастливилось увидеть ГОТ?

-      Нет, не успела, - соврала девушка.

А  ГОТ в последнее время получила в народе другую расшифровку: Где Оскал Твой. Действительно, что-то хищническое присутствовало в лице Маргариты Евгеньевны. А со временем еще и обострилось. Особенно ее улыбка …     

-      Марго, моя королева, ты как всегда прекрасна, - обратился к  М.Е. вошедший худощавый мужчина лет 40-45.

-      Можно подумать, давно не виделись, - сладко протянула женщина, загадочно посмотрев на Игорька.

   Они не виделись всего три часа, но он почувствовал: за это время успело что-то произойти. По интонации и взгляду Марго – вроде ничего страшного, хотя… Главное – не торопить ее. Он подошел к аквариуму, находящемуся в самом центре кабинета, и стал наблюдать за рыбками. Это не просто успокаивало его, а давало возможность собраться с мыслями.  Ему нравилось  следить за золотистой, с черными пятнышками на боку, рыбкой -  самой проворной и наглой. Несмотря на то что она была по размеру меньше других, с помощью своего «хищнического нрава», в этом Игорь успел убедиться,  она среди своих сородичей заняла,  как это принято сейчас говорить,  лидерские позиции. Ему нравились такие: маленькие, беспощадные, коварные…

  Вот и Марго  была именно той женщиной, которая притягивала и в то же время пугала его, но это был страх волнующий, заставляющий желать эту женщину все больше и больше. А был и животный страх – за себя, так как он никогда не мог понять, что в очередной раз ждать от нее.

- Знаешь, Игорек, сегодня ко мне пришел интересный мужчина с еще более интересным предложением,  - Марго подошла к встроенному в стену бару, открыла и плеснула коньяк в пару бокалов.

- И что? – протянув руку навстречу напитку, с интересом спросил  мужчина, вольготно развалившись в кресле. 

- Он предлагает партию французской косметики и духов на 20 тыс. зеленью сразу, цены  на 25-30 процентов ниже московских. Намекнул, что крупные чины то ли ОБЭП, то ли таможня…

-      Откажись. Не надо с ними связываться -  менты и есть менты,  – Игорь медленно сделал глоток и поправил рукой челку.

-      Да мне все равно кто: менты – понты. Ты, Игоречек, не понимаешь: если не возьмем мы, они отдадут другим -  и тогда не мы, а они поднимут 30 тысяч долларов США, и остальные партии пойдут им, и работать они будут через них. А душить они будут тех,  кто с ними не работает, то есть нас, – Марго раздраженно фыркнула.  С каждым днем она все больше разочаровывалась в мужчине.  Ее все больше и больше раздражали его привычки: его не способность принять правильное решение, взять на себя руководство и ответственность.

-      А если это подстава? – спокойно продолжал Игорь.

-      Ты, Игорек, пойми. Остановили они КАМАЗ с партией косметики от московской фирмы «Рога и копыта» саратовской фирме «Копыта и рога». Проверили документы. А груз не проходил растоможку на границе, да и фирм таких нет, и никто свою причастность к этому грузу проявлять не хочет. Груз изъяли, составили актик на уничтожение, так как товар непонятный. Дружненько комиссией подмахнули, а потом его можно и продать, и денег заработать немерено.  Вот они к нам и обратились через человечка своего, пенсионера-отставничка, а ты шарахаешься. Да мы этот товар за неделю по оптовикам раскидаем, да и в магазине продадим со скидками. За неделю-две - больше миллиона. И риска никакого -  сами и прикроют со всех сторон.

  Глядя на раскрасневшуюся Марго, Игорь понимал, что сейчас эту женщину остановить невозможно: хищница почуяла запах крови, который ее уже одурманил. В такие минуты спорить с ней было бесполезно. Хотелось, как раньше, закрыть дверь и взять эту женщину, способную из кровожадной львицы тут же превратиться в ненасытную и дикую кошечку.

- Киса, давай лучше все хорошенько обдумаем и поговорим завтра,- мужчина медленно встал из кресла, потянулся и так же медленно не торопясь направился к Марго. Та сразу поняла, чего он хочет, как только он назвал ее Кисой. Она знала, что за этим следует, эта игра всегда забавляла и возбуждала ее. Но сейчас ей хотелось другого - этой сделки. Она, Маргарита Евгеньевна, желала только ее…

- Игорек, мне сейчас некогда,- жестко и с раздражением сказала Марго, вызывающе посмотрев на мужчину, который, постояв молча минуты две, спокойно вышел из кабинета. Глядя в его спину, невозможно было понять, что он чувствует – обиду, злость, растерянность… Она знала, это поймет она потом, а сейчас ее интересовало другое…..

  Времени было предостаточно, чтобы привести мысли в порядок. Сергей улыбнулся, вспомнив Лерку: «Странная она все-таки» – и снова улыбнулся.  Пройтись по аллейке, именуемой в народе как бомжеубежище, сегодня было особенно приятно. Осенние запахи наполняли свежестью и бодростью, вытесняя тревогу и беспокойство.  Земля была устлана опавшими листьями, и казалось, будто переходишь вброд сухую, шуршащую речку, пахнущую теплой полынью. Сергей, жадно вдыхая запах земли, невольно подумал: «Сейчас бы в лес прогуляться, давно я там не был». Он любил лес. Любил прислушиваться к лесному шуму – ровному, протяжному, спокойному и смутному, словно тихая песня без слов. В такие минуты мысль, измученная тоскливым однообразием направления, в котором ей приходится работать, словно замирала, засыпала. И ничто на время не волнует, не тревожит. Даже сейчас, не обращая внимания на постоянных клиентов этой аллейки, Сергей пополнял свои силы осенними запахами и красками. Группка «счастливчиков» успела тоже   наполнить себя достаточно хорошо – правда, другим.  Одни удобно  прикорнули на скамеечке, не забыв при этом положить измусоленную газету под голову. Другие же только приступали к обеденной трапезе, состоящей из добытой бутылки с мутной жидкостью, которую они, осторожно разливая по стаканчикам, тут же выпивали залпом. Видимо, судя по их раскрасневшимся и довольным лицам, до этого выпито было немало.  

   «Если сегодня все сложится, как и предполагалось, вечером напьюсь; только вот одному не хочется, может, Лизке позвонить… Так,  а до встречи с Санычем остался час, пора возвращаться…». Повернув назад, Сергей столкнулся с шумной ватагой ребятишек. Было слышно, как они, перебивая друг друга, обсуждали, видимо, какую-то училку.

- Васек, слушай. А тебе Нинка за что двойку вкатила?

- Да она сегодня не в духе была, половине класса пары поставила.

- И че теперь, исправлять будешь?

- Да ты ж ее знаешь, как прицепится к чему-то, не отвертишься.

 «Интересно, а что говорят про Валерию? Какая она сегодня?.. Вот бы с кем посидеть – по душам поговорить…. А надо? Нет, лучше позвоню Лизке, как и решил».

   Саныч подошел раньше намеченного срока. Сидя в машине, Сергей заметил приближающуюся коренастую фигуру Саныча. Шел он не торопясь, твердой и уверенной походкой.  «Получилось или нет», - думал Сергей, пытаясь разглядеть ответ на вопрос в лице Саныча, но оно как обычно было нечитаемым, а это в принципе и устраивало Сергея.

-   Ну что, Саныч? –стараясь  скрыть волнение, спросил Сергей.

-      Да…редкостная стерва…Такая своего не упустит, ты был прав; а как глаза увидел, понял, что все получится…

-      Зам был с ней?

-      Нет, сама выслушала.  Поулыбалась, лучше бы она этого не делала, коньячком угостила, а в глазах, как у кота из английского мультика, только значки долларовые щелкают. Порасспрашивала о том о сем, я все сказал, как и договаривались; телефончик свой на визитке чиркнула, попросила завтра в 14 позвонить.

-      Ну вот все и закрутилось, Саныч.

   Кругом - белый-белый снег. Как радостно, как искристо все вокруг. Хочется  зарыться с  головой в это пушистое, искрящееся одеяло, хочется играть в снежки – не страшно даже, если попадут в тебя, ведь он такой легкий… Нет, лучше слепить смешную снежную бабу. Приятно держать такой снег в руках, правда, он рассыпается на мелкие снежные бусинки, которые собрать невозможно. Но это не расстраивает, даже интересно наблюдать за игривыми крошечными снежинками, которые, ускользая с ладони, плавно кружатся в воздухе, исполняя свой праздничный танец снежинок.  Но вдруг все резко меняется. Нужно подняться вверх, но не за что зацепиться, пытаешься за что-нибудь ухватиться… За что?! Везде – только снег. Сейчас он кажется не таким, как раньше. Зловещий, опасный, слепящий глаза… Падая,  хватаешься за него, сжимаешь в руке - как холодно. Мелкие, леденящие иголки впиваются в кожу, обжигая ее…

«Какой странный сон. К чему он?» - с утра думала Валерия, пытаясь выбросить его из головы. Но, как назло, вновь и вновь возвращалась к нему.

- Мам, ты не знаешь, к чему снится снег?- не выдержав за завтраком, девушка  обратилась за помощью к маме.

- Лер, снег, как мне кажется, это хорошо. Как правило, к каким-то важным изменениям в жизни. А так очень сложно объяснить значение сна, каждым человеком он трактуется по-разному, - по-учительски размышляя, ответила ей мама.

    «Что же получается, - про себя размышляла Валерия уже по дороге в школу, - вначале снег – друг, а затем – враг, но в то же время двигаюсь вверх – это хорошо. Какие изменения?..   Да…  Ладно, спрошу у кого-нибудь в школе, может, и подскажут». Поднимаясь к себе в класс, Лерка успела уже услышать кучу новостей  от своих учеников, сопровождавших ее в класс и на ходу рассказывавших, что произошло за час. А произошло как всегда немало. Татьяна К. уже прогуляла нулевой урок. А вместе с ней и Катя К., которая тут же бросилась на помощь своей подруге, доказывая, что  не могла же она кинуть свою одноклассницу в трудную минуту. А в том, что она была трудной, убеждали уже полкласса. Другие в это же время защищали Яшку Х. и Борьку Г., которые поссорились, устроив разборки перед учительской на втором этаже – теперь “Вас, Валерия Сергеевна, вызывает к себе завуч по воспитательной работе”. Анелька Ф. как обычно пришла без формы и тут же предупреждала своего куратора о “дальнейшей перспективе – очередном замечании со стороны администрации”.  Правда, сразу в свою защиту победоносно объявила, что у нее второе место на областной олимпиаде по истории.  Учительских новостей – пока - оказалось поменьше. Но самая главная (и самое страшное, что Лерка про нее забыла) – Маргарита Юрьевна сегодня до “неприличия красива”, ведь у нее день рождения.

 “Та- а- ак, а какое вообще сегодня число, правильно – 20 октября. Как же это я умудрилась забыть. Ладно, Валерия Сергеевна, не паникуйте, все поправимо”, - Лерка, быстренько забросив свои вещи в класс, побежала к подружке в кабинет географии, остановив своих неуемных девятиклассников, не отступающих от нее ни на шаг.

    Та действительно выглядела потрясающе. Каштановые волосы с медным оттенком были гладко зачесаны назад и собраны на затылке в оригинальный и ненавязчивый пучок. Такая прическа очень шла Ритке: сразу бросались в глаза – ЕЕ глаза, огромные, распахнутые, яркие, необычные…  Слегка навыкате, они совсем не портили ее -  наоборот, они придавали лицу выразительность и экстравагантность. Почему-то притягивал внимание ее лоб. Странно, эта та часть лица, на которую обращаешь внимание не в лучшие минуты: если много морщинок – так, значит, уже возраст (стоп, дальше не стоит продолжать). Но, как правило, данная часть лица прикрыта челкой –  одна из женских хитростей. А Риткин лоб был гладкий-гладкий, слегка покатый -  так и хотелось провести по нему рукой. И по женской привычке, понимая, далеко не лучшей, Лерка пыталась  разглядеть морщинки, но все-таки их там не оказалось.  Наверное, про такие лбы говорят – благородный, породистый. И вообще, в Ритке сегодня ощущалась порода. Черный брючный костюм подчеркивал  статность ее фигуры и скрывал все  недостатки, которые тоже по той же причине пытаешься найти и разглядеть в красивой и эффектной женщине.

-  Ритка, ну ты даешь, ты просто потрясающе выглядишь. Тебя твой муж сегодня видел? – спросила Лерка.

-  Ага, - загадочно улыбаясь, ответила Ритка.

     А вообще интересно, стоит женщине выглядеть потрясающе – она тут же надевает на себя маску таинственности и загадочности, а хуже того – и высокомерия. Ритке эта маска никак не шла. Ее экстравагантность жаждала другого: манящий, притягивающий взгляд, кокетливо приветливая улыбка, томное пошмыгивание носиком, но только не это растягивающееся ага.

- Он, наверное, обалдел от твоего вида, т. к. забыл уже, что так может выглядеть его жена, - продолжала Лера.

-      Главное – вовремя напомнить, - тут же нашлась что ответить Рита.

-      Ладно, Ритулька моя, я тебя поздравляю с Днем варенья, желаю выглядеть так же потрясающе всегда, - поцеловав подругу, Лерка побежала на урок, а их впереди целых шесть.    

      Вечером, сидя у Ритки в ее кухонке, выгнав оттуда “обалдевшего” с утра мужа, уложив ребенка спать, подруги, уже “нарядные”, любимое Риткино словечко, обсуждали вопрос, существующий многие лета, - стоит ли верить мужикам или нет. А то, что он до сих пор не потерял своей актуальности, подтверждала двухчасовая беседа за Риткиным столом.

-  Ты знаешь, рыжая, снег в твоем сне – это и есть твой ненаглядный Сергей. Вот смотри, вначале тебе он кажется другом, тебе с ним замечательно, искристо, радостно, он обещает тебе позвонить… И что в итоге?..

- А давай-ка по-другому, - понимая, что ее доводы слабы перед Риткиными, Лерка пыталась отстоять свою позицию. – Мне действительно было с ним хорошо, да и не просто хорошо, уютно, комфортно, с ним я почувствовала себя счастливой.

-   Ага, одна встреча – и я уже счастлива, - иронично перебила ее Рита.

-  Ты не права, еще И.С. Тургенев говорил: “У счастья нет завтрашнего дня, есть только сегодня, и то не час, а миг”. Главное -  успеть увидеть ТОГО человека, осознать…

-  Ну и как, прочувствовала тот миг? Успела – радуйся, - смеясь до слез, ответила ей Рита, -  осознала? Теперь, моя девочка, успокойся и вернись с небес на землю. Ау, рыжая, ты уже здесь?

-  Зря ты так, Рит. Мне кажется, ему тоже было со мной хорошо, и мне кажется, он был честен со мной. Жалко, конечно, что он не позвонил. Слушай, а может, это я чем-то его оттолкнула, что-то не то сказала.

-  Лерка, я тебя сейчас убью, не зли меня, вообще твоя типичная ошибка, как любите говорить вы, филологи, - твое дурацкое самокопание, пытаешься опять себя же в чем-то обвинить. Сколько раз тебе говорила, ты – красивая, молодая женщина, люби себя. Не зацикливайся ты на своем Сергее.

  Уже поздно вечером, собираясь домой, Лерка, прощаясь с подругой, задумчиво произнесла:

-  И все-таки я ему верю и чувствую: он мне позвонит

-  А я все-таки, рыжая, верю, что у тебя все будет хорошо, ты хорошая, по-другому быть и не может. А про этого….больше мне не говори…

    Вернулась Валерия домой как ни странно радостная и счастливая. То ли Риткина последняя фраза “вернула к жизни”, то ли вера, надежда в звонок, в следующую встречу не только не угасла, а наоборот, возродилась с большей силой. Каково же было ее удивление, когда она, уже укладываясь спать, услышала телефонный звонок. А времени уже было второй час ночи. “ Странно, Ритка так поздно звонить не будет, надо скорее ответить, а то маму разбудит”,  -  Лерка, быстрее накинув халат, босиком подбежала к телефону:

-  Алло…

- Лапка моя, как твои дела? – задав дежурный вопрос, Сергей до последнего не мог решить, куда же с Лизой ему сегодня пойти и  хочет ли он вообще этой встречи, но выпивать одному как-то не хотелось.

- Как всегда, Сереженька, скучаю и жду встречи с тобой, про меня, я думала, ты уж забыл.

-  Дела, моя хорошая, все дела, как насчет сегодняшнего вечера?

-      С удовольствием…

-      С кем-кем? - смеясь, перебил ее Сергей.

-      Да, давно я не слышала твоих шуточек, даже соскучилась по ним…

-      Ну тогда до вечера, я заеду за тобой в часиков шесть, - так и не решив до конца, куда же они сегодня отправятся, хотя это не особенно его волновало, он  поехал домой, еще оставалось время для любимого занятия – чтения.

   Лиза была красивой, умной женщиной. Умной в том смысле, который удобен для мужчин. Не задавала лишних вопросов, умела понять настроение мужчины, успокоить его после трудного дня или, наоборот, приободрить, если у него же возникали какие-либо проблемы. Но самое главное, как сказал один из ее поклонников, -  не забивала себе голову глупостями типа “я тебе нравлюсь?”, “ты мне позвонишь?”, “когда мы с тобой увидимся в следующий раз?”.  Рожденная с таким царственным именем Елизавета и воспитанная в том же духе, она и чувствовала себя “королевной”. К 28 годам - правда, выглядела она гораздо моложе -    королевна еще не нашла себе подходящую партию. Но у нее уже была двухкомнатная квартира в центре города, доставшаяся от родителей, хорошая работа и богатый опыт, что немаловажно. Сама она себя шутя называла “самодостаточной одиночкой”. Слово “одиночка” в данной метафоре, по ее мнению, не звучало оскорбительно, так как было под защитой внушительного и веского “самодостаточный”. Эта шутка, позволительно звучавшая в ее исполнении, не прощалась другим.  Она могла посмеяться над собой, но другим не позволяла.

Познакомившись с Сергеем в ночном клубе, она скоренько поняла, что только у нее планы на него, в отличие от него, так как с ним не действовала ее именитая формула 50:30:50. Что означало: если мужчина тратит на вас 50% своего свободного времени, 30% своего дохода и познакомил вас с 50% своих друзей – у него на вас далеко идущие планы. Время никакой роли здесь не играло. В случае с Сергеем было 2:0:0. Хотя он был ей симпатичен уже с первого взгляда – чувствовалось, мужчина с деньгами и головой. Его неожиданный звонок на какое-то время вдохновил девушку, понадеявшуюся, что, может, формула и начнет действовать. Однако через час после того, как они находились в гостинице, в которую ее привез Сергей, она убедилась в том, что все-таки первое решение правильное. К тому же уже прилично подвыпивший Сергей лез к ней со своим нравоучениями, которые начали раздражать Лизу. А сейчас она и вовсе  обиделась на шутку Сергея, который  без всякого умысла сказал:

-      Лизок, слушай, будь попроще. Знаешь, что тебя портит – твой нравоучительный вид.

-      Сергей, а почему ты думаешь: проще - это лучше? Знаешь пословицу: ”Простота хуже воровства”? – не выдержала, в конце концов, девушка, старающаяся никогда не противоречить «плановому»  мужчине, а тем более подвыпившему.  

- Ладно, Лизка, не дуйся. Все, моя хорошая, должно быть в меру: в меру простоты, в меру загадочности, в меру даже распущенности… Важно, Лизок, другое – ЦЕЛЬ. Вот к чему нужно стремиться, нужно к ней идти-идти, хватать ее, идти дальше, а то получится, как в том афоризме: одни - надеются, другие – достигают… Вот ты, Лизка, чего достигла? К чему стремишься?

- По стандартным, общепринятым меркам я достигла немало: приличное жилье, престижная работа… Что еще?

- Ну а дальше, Лизок, что дальше-то? Ради чего все это? К чему дальше стремишься?

- Дальше, - задумчиво произнесла девушка, - дальше, ну разве что

3-хкомнатная кв., карьерный рост, приличный муж.

- Лизок, да не то все это, не то, - раздраженно перебил ее Сергей,  вошедший в раж.

-      Сережа, и что тогда то???  - злилась девушка, глядя на пьяного мужчину и еще поучавшего ее уму-разуму. - Семья, дети, посадить дерево, вырастить сына? Что то?

-      РОСТ, - многозначительно и важно после недолгой паузы провозгласил Сергей заплетающимся языком. - Но не в смысле карьеры, жилья, - мужчина на минуту задумался, - это, согласен, немаловажно. Главное, Лизок, -  внутренний рост. Ты знаешь, моя хорошая, о такой теории как  космогорическая, - Сергей посмотрел на Лизу так, словно открыл ей страшную тайну. -  Вижу, Лизок, не знаешь. Согласно данной теории, вся Вселенная разделена на семь миров:

1.     Мир бога.

2.     Мир девственного бога.

3.     Мир божественного бога.

4.     Мир жизненного духа.

5.     Мир абстрактной и конкретной мысли.

6.     Мир желаний.

7.     Физический мир.

Причем заметь, Лизок, разделение проведено не произвольно, а определено законами, которым подчиняется каждый из миров. Вот как. Обрати внимание, самый низший – физический мир. Далее, как ты заметила, мир желаний, - Сергей, затянувшись сигаретой, глядя давно уже не на девушку, а куда-то вдаль, увлеченно продолжал дальше, не обращая внимания на ее реакцию,  - причем они делятся на мир Страстей и Чувственных желаний, Нейтральных чувств и Высших желаний.  Здесь, моя девочка, порождаются побудительные мотивы к действию. С этого, моя хорошая, все и начинается, - с МОТИВА. А вот в 5 мире располагается свобода выбора. Это, Лизка, мир конкретных форм, стереотипов, в нем и существуют матрицы…. А далее – еще интереснее… Далее - более высокие миры, далее -  на пересечении этих миров – переход ИДЕИ (духа) в МАТЕРИЮ. Вот отсюда, Лизок, приходит стимул к действию или решению воздержаться от такого. Интерес или безразличие - основные пружины, которые движут миром… На более осознанной стадии определяющим фактором является долг. У каждого человека свои неуплаченные векселя, выданные им кредиты и прощенные ему платежи. Ты знаешь, Лизок, о своих долгах или платежах, а, Лизок?

Лиза на протяжении долгого времени старалась  внимательно слушать Сергея. Она  умела казаться внимательным слушателем. Но, честно говоря, все то, о чем говорил Сергей, она считала полной чепухой. Зачем “загоняться” такими глупостями, непонятными и, как ей казалось, ненужными и к тому же неправильными.

-      Сергей, все это звучит красиво и хорошо. Скажи мне тогда, почему же некоторые, пребывая в миру порочных и низменных страстей, живут препиваюче, причем их мысли типа “заработать кучу денег” быстренько материализуется, зато другие, руководствуясь “высокими желаниями”, зачастую бедствуют… Сколько таких примеров….

-      Лапка моя, ты так ничего и  не поняла, - со вздохом произнес Сергей, словно выпустив свой прежний пыл, и продолжил уже более уставшим голосом, - ты знаешь, люди действительно менее всего замечают как раз очевидное. Мы видим: он богатый, преуспевающий бизнесмен, а очевидного можем и не заметить: все ли у него на самом деле хорошо? А? Может, пустота внутри.  Может, волком выть хочется?

-      Это ты про себя, что ли? – рассматривая панно на стене, задала вопрос Лиза.

   Девушка, продолжая смотреть на уже хорошо подвыпившего Сергея, ощущала  только одно: сегодня опустошена она. Наверное, впервые за долгое время она почувствовала себя далеко не самодостаточной, на душе стало тревожно и дискомфортно. “Надоело, все надоело, - пытаясь сбросить с себя теперешнее состояние, говорила себе девушка, - как мне все надоело…”.  Она как будто заново увидела гостиничную комнату: столик,  накрытый второпях, обычный набор - водка, сок, нарезанная семга, колбаса; напротив – застеленная кровать, к ней они даже не приступали,  да и не будут.  Сегодняшний вечер для Сергея нужен был как  разговор по душам, но, увы, чувствовалось (это витало даже в воздухе) слияние душ, и тел в том числе,  не получилось, да и не получится.

    Сергей, вернувшись домой, облегченно вздохнул.  Времени уже было  час ночи. Надев тапочки, он побрел на кухню заварить кофе. После сегодняшнего вечера он не получил ничего, кроме головной боли.  Выпив таблетку аспирина,  он все-таки решил позвонить. Он  знал, что только она в силах ему помочь. Но он боялся – это его пугало и смешило. Понимая, что страх не лучший путеводитель по жизни, осторожность – да, Сергей  все-таки решился. Услышав “ алло”,  он прошептал:

-  Какая ночь! Я не могу.

Не спится мне. Такая лунность.

Еще как будто берегу

В душе утраченную юность…

- Ведь знаю я и знаешь ты,

что в этот отсвет лунный, синий

На этих липах не цветы -

На этих липах снег да иней, - продолжила Валерия.

-  Ты пропустила несколько четверостиший…   - улыбнувшись в трубку, поправил Сергей Леру.

-  Я знаю, ведь я хотела не продолжить, а ответить…

-  Почему тогда снег да иней?..

-  А почему не спится в такую ночь?..

-  Я первый спросил…

-  За вами и первый ответ…

-      Хорошо… Не спится, потому что думаю о вас…о тебе…

-  А раньше, не так поздно, вы не думали?..

-  Валерия, давай не вы, а ты.  Думал о тебе, а решился только сейчас…

- А я и не думала, что вы, точнее ты, такой робкий, на вас это так не похоже…

Сергей улыбнулся, он радовался, как ребенок, той злинке, с которой говорила Валерия. Это была хорошая злинка -  значит, она тоже думала о нем.

- А с тобой я становлюсь робким, несмелым юнцом…- ему был приятен этот легкий шуточный разговор.

- Неужели я так похожа на строгую старую деву…

- Нет, ты похожа на милую, очаровательную девушку, способную свести с ума…

- Боже, - улыбаясь, продолжала Валерия, - так вы еще и “умалишенный”… Д-а-а, достоинств много…

- И все-таки давай на ты… Чтобы как-то реабилитироваться перед тобой, хочу тебя пригласить на прогулку в лес. Лер, тебе нравится гулять в лесу?

- Очень, но я даже не знаю, - вдруг растерялась Валерия.

- Лер, ты меня боишься? Поверь, тебе нечего бояться с робким и застенчивым юнцом…

-      Да, но еще…

-      Да, да, знаю, - засмеялся Сергей, - но с ума схожу только тогда, когда долго не вижу тебя. Спаси меня, Валерия…

     Почему  только про осень сказано “пора очарованья”? Каждое время года способно подарить что-то новое и удивительное. Все зависит от человека. Весело живется летом. Весной пробуждаются самые смелые и отчаянные грезы. Зимой особенно комфортно в своем теплом гнездышке. А осенью хорошо мечтается. Это мечты-воспоминания, дарящие и минуты спокойной осознанной радости, и надежду. Каждый из них возвращался к своим картинкам  из прошлого, заново передумывая и оценивая их. В конце октября осенний лес уже успел скинуть свой разноликий праздничный наряд. Поэтому он казался прозрачным.  Все видно было насквозь в самой глухой древесной чаще, куда летом не проникнет глаз человеческий. Старые деревья  облетели, и только отдельные молодые березки сохранили свои желтоватые листочки, блистающие золотом, когда их тронут косые лучи невысокого осеннего солнца. Сергей и Валерия молча шли рядом друг с другом. Не хотелось громко выговаривать слова, кричать, шуметь – одним словом, никак не хотелось нарушать лесную идиллию. Но первым все-таки заговорил Сергей:

- Говорят, люди как реки. Как реки не могут течь, не меняя русла, точно так же и человек не может не двигаться, не менять свой характер. Или взять, к примеру, дерево. Стоит оно на месте, шагу не может ступить, а внутри его, по стволу, круглый год циркулируют животворящие соки, грубеет со временем кора, а то и лопается от морозов, покрывается глубокими корявыми трещинами. По весне набухают на ветках почки, развивается ярко-зеленый, пахнущий свежестью  и душистыми смолами лист. Но и он огрубеет, а после поблекнет, потеряет свежие краски. Потом станет желтым, коричневым, потом облетит. Все как у человека…

- Однако, Сережа, как бы эта же береза или дуб ни изменились, они так и останутся навек березой или дубом, только они, прекрасные и молодые, станут  в итоге старыми и обветшалыми. Не больше. И река  со временем станет либо широкой, либо глубокой или со временем вовсе обмелеет. Но   вода в ней все та же. А человек способен менять свою сущность. Порой из хищника, дикаря, почти зверя он становится действительно человеком или хотя бы начинает понимать то, чего прежде не понимал и не принимал…

-      Иногда, Валерия, хищники гораздо умнее и благороднее человека… -  с улыбкой глядя на нее, произнес Сергей…

   Они вновь замолчали. И было хорошо еще оттого, что их не тяготило молчание. Каждый из них  думал о своем. Их послушным  собеседником стала лесная тишина, особенная, звенящая по-осеннему, понимающая, освежающая…  Поэтому мобильный звонок в этой спасительной тишине показался оскорбительным и таким ненужным. Сам Сергей невольно вздрогнул, но, увидев номер, нахмурившись, ответил. Валерия, посмотрев на Сергея, удивилась внезапной перемене, произошедшей с Сергеем: его лицо вмиг преобразилось – обаятельное и ласково улыбающееся, оно стало жестким, даже злым. Слегка прищурив глаза, он ответил:

-      Я вас слушаю…

Он молча слушал. В этот момент, казалось, все мускулы его лица застыли, заострились. И снова Валерия заметила что-то хищническое в его лице. И к тому же успела уловить обрывки фраз, доносившиеся из телефона. Тишина, две минуты назад казавшаяся союзником, стала врагом. “…Партия товара… Ничего не заметили… Договоренность в силе… Эта стерва…” – эти слова вселяли настороженность, недоверие.

- Сегодня в 7 там же, все при встрече, - было видно, что Сергей не хотел сейчас продолжать этот разговор, приятный или неприятный для него – непонятно, но, скорее всего, из-за нее, Валерии. Он внимательно, пытливо посмотрел на нее, желая понять, слышала она что-нибудь или нет. А девушка молча шла к машине, она не знала, что сказать, хотя очень хотелось…  Было неловко и неуютно от того, что она услышала, и грустно – от прерванной идиллии.