Это не моя музыка. Роман, фантастика гл2

26 октября 2016 - Владимир Дылевский

          Валерия подошла к окну и встала за шторкой. Где-то вдалеке приглушённо шумел проспект. Наискосок через детскую площадку, ссутулившись, брела одинокая молодежная фигурка в джинсах и мокрой куртке. Сон в памятную ночь в квартире Сергея: не хватало веера на каминной полке…
          – Не спится?
          – Не знаю, Аня. Мне когда-то нравилось вот так же рано, проснувшись осенним пасмурным утром, постоять у окна, при этом зная, что спешить некуда и можно лечь снова. Представить, что я как та девушка внизу возвращаюсь уставшая под порывами холодного ветра. После всего этого забраться под одеяло и сладко уснуть.
          – Мы с тобой так славно и душевно вечеровали. Но ты постоянно напряжена и встревожена. Куда-то стремишься, беспокойная. – Анна положила ей ладони на плечи. Стекло покрылось рябью мелких капель и стекающими струйками. Они, молча, вдвоём смотрели на мелькающую вдалеке у здания школы куртку, пока та не пропала из виду.
          – Иногда я уезжаю по делам, – тихо молвила Анна. – Квартира брошенная. Приходите с Сергеем, если пожелаете.
          – Анют, я так не могу.
          – Почему?
          – Ты меня даже не знаешь.
          – Зато могу себе представить. Намучились вы оба. Пускай здесь зародится островочек счастья. Вы его заслужили. Да и мне так спокойнее.
          – Ты очень добра к нам…
          – Всегда стараюсь кого-нибудь понять. Увидела тебя спрятанной. Не в смысле: за шторкой. Спрятанной от общества.
          Валерия проглотила внезапно образовавшийся ком в горле и промолчала.
          – Лер, мне ведь не нужны подробности. Ты пришла ко мне, а сейчас пыталась что-то рассказать. Значит, не соврала. Этого достаточно, чтобы доверять. Мы с тобой очень похожие. Одиночки. Общение как редкостный деликатес... Встречается кто-нибудь в слегка подсвеченном купе. В какой-то момент он кажется безумно красивым и ты с ним обмениваешься адресами. Начинаешь писать. Со временем воспоминания блекнут, и он превращается в тень без лица, рассыпается в слова и фразы. О внешности начинаешь судить по интонациям. А потом теряется вкус, как у старой жвачки. Ты его уже совсем не помнишь. Страшно, что он выглядит иначе, не так, как его в твоём воображении рисуют знаки препинания. Письма становятся холодными и редкими. И исчезают.
          – Я поражена…
          – Не стоит. Моя чувствительность сыграла злую шутку. Я разведённая и у меня никого нет. Что-то расхандрились мы с тобой, подруга. Давай-ка лучше выспимся от души. А потом сходим в один занимательный магазинчик. Здесь в нашем тихом закутке есть удивительные ткани…

* * *

          В парке проходил какой-то школьный праздник. По пешеходному переходу прошагали дети с разноцветными воздушными шариками.
          Рядом, у кафельных ступеней магазина напоказ были выставлены жёлтые садовые «кархеры». Где-то за «Кавказской кухней» находился кленовый закуток – место встречи с «товарищем следователем».
          Исчезла и три дня не появлялась Валерия. Далеко, за горизонтом, сокрытым пиками соснового бора, жила другая. За спиной на третьем этаже находилась пустая квартира, в которую никто не приходил.
          Боковое зрение уловило какую-то несообразность – мелкая пакля или обрывок пакета, шевелящийся под порывами ветра. Но ветра не было. Сергей сконцентрировал внимание на предмете. На дороге играл пушистый котёнок. Слева на большой скорости неслась машина. Светофор – зелёный…
          Неизвестно, как это случилось. Прыжок туда, скачок обратно. И он опять стоял на прежнем месте с котёнком на руках. Словно ничего не произошло, только бешено колотилось сердце.
          У обочины пронзительно скрипнули тормоза, остановился джип. Хозяин машины в тёмных очках лениво опустил стекло, на секунду замер, размышляя. Что-то хотел сказать, возможно, подойти. Но, натолкнувшись на встречный взгляд, отвернулся и быстро выехал на трассу.
          Маленький зверёк в страхе прижался к груди, вцепившись коготками в свитер. Сергей поднял голову и внимательно посмотрел на тормозной след. Его тело должен был пересечь корпус чёрной машины. Отшвырнуть на десяток метров, переломать, но этого не произошло. Что именно нереально: не было машины или его уже нет в живых, и он видит угасающий прощальный слепок памяти?
          Оглядевшись, он заметил, что только сейчас очевидцы утратили к нему интерес. Улицу будто разморозили, и она снова пришла в движение.
          Кому мог принадлежать котёнок и как он очутился на дороге?
          «Никому. А если и принадлежал, то хозяин урод. Унести его подальше от дороги и выпустить»…
          Сергей миновал половину квартала и шёл через двор наискосок.
          – Бог хочет общения с вами.
          «Сектантка»…
          – Я ему попозже перезвоню.
          Обернувшись, через плечо глянул на женщину в алой курточке, на изумленное и напуганное лицо. Остановился рядом с углом дома.
          «Рефлексы, привычки… Короткая нахальная фраза без размышлений… От красноярского рокера? Но он – не я. Всё проступает какими-то пятнами. Куда я сейчас иду? Вот же, тупое создание! Выпустить… Зачем?! Так не хотелось возвращаться в квартиру. Теперь появился смысл: у меня есть домашний любимец».
          Дома он поставил на линолеум невесомое теплое существо. Хотел войти сам, но остановился. К зверю полагаюсь какие-то предметы, которые можно приобрести только в специализированном магазине. Ближайший находился в четырёх остановках от его дома, в районе, который назывался ФПК. Котёнок обернулся и вопросительно посмотрел на Сергея. После чего робко сделал первые шаги в сторону зала…
          В бутике «Котопёс» ему быстро подобрали всё необходимое. Чтобы долго не ждать, он решил прогуляться через пустырь до трассы.
          На тропинке, ведущей через газон, его остановили двое мужчин: интересовались, не попадался ли ему по пути магазин «Монро».
          – Вроде бы был. – Сергей махнул рукой в сторону торгового центра. – Обойдёте его с левой стороны мимо базарчика. За киосками повернёте направо. Увидите длинный дом, в котором много-много магазинов.
          Странные они какие-то были эти незнакомцы. По неясным причинам казалось, что они не соответствуют окружающей среде. Вроде бы разные, но в чём-то похожие: одинаковые плащи цвета засохшей грязи, худые лица с шершавой серой бледностью. И почти осязаемая с металлическим привкусом аура, отсекающая их от внешнего мира.
          – Извините, не окажите нам маленькую любезность? – молвил тот, что повыше. – Разрешите наш давний спор? Есть одна довольно хитрая задачка, и мы не можем придти к согласию: сколько времени понадобится случайному прохожему на её решение. Вы поможете нам?
          – Давайте попробуем, – Сергей перехватил поудобней пакет с кошачьими принадлежностями. Он почувствовал, будто бы выпадает из реальности и мысленно встряхнулся. – Слушаю вас.
          – Перед вами две двери, совершенно одинаковые: одна ведёт в рай, другая в ад. Но на них нет опознавательных знаков. Рядом стоят два человека. Один из них всегда лжёт, другой говорит только правду. Кто из них кем является, вы не знаете. У вас только один вопрос, чтобы гарантированно попасть в рай. Можете задать его любому из них. Итак, ваш вопрос?
          Сергей призадумался. Задачка была интригующая, но он чувствовал, что не справится с ней, поэтому сразу же сдался.
          – Не хотите подумать хотя бы минуту? – спросил высокий. – Нет? Ну что ж, быть посему. Ответ: «Куда бы указал тот, другой?».
          – Простите, но я ничего не понял.
          – Смотрите, – вмешался второй незнакомец. – Если вы зададите этот вопрос лжецу, то он укажет на дверь ада. Если спросите правдолюбца, он знает, что второй солжёт и поэтому тоже укажет на адский вход. Вам только остаётся пройти через другую дверь. Своего рода логический парадокс, сводящий пути к одной дороге. Как лента Мёбиуса.
          Сергей вздрогнул.
          – А как вы полагаете, возможна ли третья дверь между ними?
          – Если честно, не знаю. Для чего?
          – Компромисс.
          – А он возможен?
          Мужчины переглянулись с лёгкой улыбкой.
          – Действительно, возможен. Это новое готовое направление.
         Буквально метрах в пятидесяти по широкой, мощёной плиткой дорожке, передвигались прохожие. На двенадцатиэтажном доме горел размазанный блик вечернего солнца. Клочок земли вокруг Сергея и двух его собеседников мир казался мертвенно-пасмурным, наглухо изолированным.
          – Какой-то нелепый разговор получается, – Сергей потоптался на месте и покосился в сторону остановки. – Вы не похожи на телевизионщиков или интервьюеров.
          – Нет веры в существование «третьей двери»?
          – Кто вы?
          – Злые силы. Нечисть, если угодно. Хотя, это спорный вопрос. Обычно принимают чью-то сторону. Каждая из них взимает плату. Это единственная непреложная истина. В отличие от так называемых «чистых», мы ничего не скрываем. Они предлагают бесчестный выбор на кабальных условиях и даже не пытаются что-нибудь изменить. Мы эволюционируем в отношениях с людьми. Вы будете первым, кто может пойти по третьей дороге.
          – Чепушня… Что для этого нужно? Душу свою продать?
          – Соблюдать нейтралитет.
          – Что?
          – Вы принимаете нас за психов, паникуете, оттого и невнимательны. Оставьте страхи на чёрный день, который, может быть, и не наступит. Алгоритм таков: вы отклоняете притязания обратной стороны. Покупаете билет государственной лотереи. Согласитесь, что больших усилий для этого не потребуется. Быстро и безболезненно получаете крупный выигрыш и наслаждаетесь жизнью. Всё происходит естественным путём и про вас очень быстро забывают.
          – Это невозможно…
          – Мы выводим вас из-под удара. Никакой оплаты и жертвоприношений для любой из сторон не потребуется. Свобода и никаких обязательств. Никакого криминала, никакой прессы: микроорганизмы забудут о вас
          – Извините, но я, пожалуй, пойду. Было приятно побеседовать.
          На лицах незнакомцев ничего не отразилось: ни сожаления, ни желания что-либо доказать – удержать, привести аргументы, даже проводить взглядом. Как будто от всего разговора осталось: « как пройти в «Монро»?». Равнодушие и нежелание тратить эмоции на «микроорганизм» подействовало угнетающе – гораздо глубже, нежели угроза…
          Котёнок с аппетитом опустошил блюдечко и устроился на коленях. Он не был диким, его банально выбросили на улицу. Сергей откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза…
          Среди зыбкого мельтешения лиц те двое стояли, как чугунные болванки, которые невозможно смахнуть простым нежеланием их видеть. Она могли протянуть длинные кряжистые руки и пережать ему шею, но ничего не делали и наслаждались бездействием. Бесстрастные лица таили высокомерную усмешку. Где-то на заднем плане промелькнула Валерия. Незнакомая, чем-то озабоченная. Одинокая. Он уловил обрывки её мыслей: на кухне чужой и незнакомой квартиры в мойке лежала стопка грязной посуды. И не было его самого в этих мыслях…
          Его прижали к столу и через череп пихали в мозг длинные, как вязальные спицы электроды, от которых тянулись к напичканному приборами столу тонкие витые провода… Тупая боль, смешанная со слабым удовольствием. Добродушное лицо молодого доктора, дающего указания медсёстрам, какие-то эфирные и стоматологические запахи… Беззащитный, обнажённый для всего мира мозг не выдержал. Из принтера полезла бумага с предательским текстом, содержащим потаённые мысли...
          Умиротворяющее еле слышимое тарахтение и мягкое тепло на лице. Электроды выпали, не оставив и следа. Разорвав толстые ремни на руках, он поднялся. Медики поспешно выскочили из кабинета…
          Он открыл глаза и увидел перед собой маленькую кошачью спинку. Пока он дремал, котёнок вскарабкался по рубашке, прижался мордочкой к щеке.

* * *

          – Разгильдяйство, Николай Яковлевич. Вы всё время что-нибудь упускаете. Как в парке… Мобилизуйтесь, наконец. Соберитесь.
          – Замечания учли. Не оставляем без присмотра ни на миг.
          – Он у вас чуть не погиб. Хотя, всего, конечно же, не предвидеть… Что на этот раз?
          – Видеофиксация вблизи ТРК «Гринвич». Для большого экрана камера немного слабоватая. К тому же немного подкачала.
          – Так, смотрим… А это откуда?
          – Блик от соседнего здания.
          – Надо вести оперативную съёмку с двух или даже трёх позиций. Заурядного обмена репликами не бывает. Чем короче встречи, тем значимей.
          – Жестикуляция и артикуляция вполне характерная: спрашивали дорогу. Объект посетил зоомагазин в том же доме. В обувной по пути не заходил. Ничего нигде не оставлял, товар не передвигал, в урны ничего не бросал. Проверено. Маячков и условных сигналов не оставил. Чисто. А вот здесь немножко дефекты, но всё отчётливо видно.
          – Никуда не годится. Грузите видео в редактор. Покадровый просмотр.
          – Ладно, как скажите.
          – Крутите до первого появления «серого кокона». А вот здесь – стоп. Да нет, ребятушки. Камера-то как раз работала нормально. Таймкод непрерывный. Кстати проверяли её? Проверьте обязательно… Вот. Смотрите. С этого момента тянется клок «ненастья», все трое становятся чёрно-белыми в этом коконе на две с половиной секунды. Да, вроде бы как дефект, но оболочка имеет объём и границы, хотя и нечёткие. На заднем плане цвета безупречные… Подождите-ка. Вырежьте мне эти три кадра. Поставьте рядом. Ничего не замечаете? Следите за тенями. Между двумя кадрами доли секунды, а тени ушли с куста на дорожку. Представьте себе солнечные часы. Сколько времени прошло?
          – Минут 15-20, если судить по смещению теней.
          – Верно. А кроме того левая рука Сергея ушла резко вниз. Берём третий кадр. Тени на месте, рука на месте. Как будто кто-то украдкой поиграл с фигурками, а потом поставил в точности на то же место. Внешне всё выглядит благопристойно: как пройти – направо. Но в этом малом объеме теряется солидный кусок разговора. А кроме того трава. До «дефекта» ещё вполне зелёная и упругая, после него в радиусе полуметра упавшая и пожухлая. Доли секунды. Дело уже не кажется «слишком несерьёзным»? Пора возвращать Инну. Что-то она увлеклась светским образом жизни. Она у вас в отпуске что ли? Напомните ей о работе. Нам нужен взгляд изнутри. Вызывайте. Забыл спросить о «случайных прохожих».
          – Один из них купил пару туфель. Вышли на улицу Свободы. У новостроек потерялись из виду. Как сквозь землю провалились…

* * *

          Он тихо лежал в горячке, и видел в бреду, как из земли вырастает исполинское лицо, смотрящее вверх.
          Инна вошла в распахнутую дверь. Мельком взглянула на больного. С лёгким сожалением покачала головой, улыбнулась с привычным цинизмом. Пробормотала сквозь зубы: «Морская качка – дождичку привет… Одеваться надо лучше. В особенности поутру. Но это в другой раз »… Открыла сервант, достала мультифору с документами, пощупала, бросила обратно. Она продолжала рыться в бумагах и шипеть: «Сарай, а не квартира. Развёл тут свинарник. Ничего не найти »… Что-то сложила в карман своего плаща. Провела пальчиком по пыльной шкатулке и брезгливо вытерла руку лежащей рядом заплаткой. Обернулась и презрительно глянула на диван. «Кажется всё. Какая жалость».
          Потом она пропала на кухне, и было слышно, как мягко хлопнула дверца холодильника. Шуршал пакет с пряниками, булькала в чайнике вода. Вернувшись, подошла к нему вплотную.
          – «Пельмешки, Валера»... Врун несчастный. Одна сплошная сухомятка. – Провела коленом по безвольно раскрытой ладони. – Утешительный приз, который, может быть, вспомнишь, но не оценишь... Однако псиной от тебя несёт за километр. Сходи в душ и постирай тут все, когда немного оклемаешься. А я возьму статуэтку оленя на память об этой ночи. Можно?..
          Певучий высокий голос Инны контрастировал с издёвкой и холодной сдержанной жестокостью. Казалось, она вышла и кем-то беседует на лестничной площадке. Благозвучными колокольчиками рассыпался тихий гаснущий смех.
          Из раскрытой настежь двери тянулись запахи осеннего подъезда. Пустого, как отголоски желаемого: «Путь хоть всё забирает, лишь бы осталась до утра…»
          «Валерия, откуда казённое: Инна? »
          «Потому, что с этим пришла» – донеслось откуда-то с улицы. С досадой, с упрёком. – «Прости, хотела как лучше. Чтобы у нас всё сложилось заново. Наверное, я ошиблась»… На голову лёг сухой компресс из мехового воротника…
          Сергей открыл глаза. На макушке покоился тёплый кошачий животик, подрагивали лапки во сне у виска. Цифры мобильника показывали 4:42. Настенных часов не было видно. Он поднялся и выглянул из квартиры. На втором этаже уже который месяц никто не менял перегоревшую лампочку. Подъезд дышал во сне смутными бытовыми шумами. Где-то пиликала сверхчувствительная автомобильная сигнализация. На подоконнике, баюкая свернувшийся тополиный листок, плескалась пыльная паутина.
          Декорации снов, лишённые персонажа… Сунув босые ноги в ботинки, накинув куртку, он спустился к почтовому ящику. Из щели торчала тугая пачка газет с объявлениями. На самом верху выделялся жёлтый листок с жирным чёрным текстом: «Государственные лотереи. У нас выигрывают». Под ним красовалась подборка, иллюстрированная комиксами, изображающая нечто вроде прогулки по Бродвею…
          Сергей бросил макулатуру в тумбочку и в тот же момент в глубине квартиры что-то сверкнуло. Вспышка сопровождалась резким шипением и грохотом. Метнулся под диван перепуганный кот.
          На кухонной форточке горела и плавилась противомоскитная сетка. В воздухе за окном растекался тянувший от самых звёзд инверсионный дымный след. На полу лежали осколки разбитого бокала. В крышке стола зияло обугленное отверстие. Под ней в кастрюле потрескивал, остывая, раскалённый, разбившийся шлак…

* * *

          «Куда ты пропал, Джанкой?».
          «Я… ты пропал… не могу достать до тебя. Мешают ваши тучи. Заслоняют»…
          «Раньше не мешали».
          «Это какие-то другие образования. Чёрные и невидимые. Нужно настраивать восприятие, чтобы пробиться через них… А мне повстречалось настоящее чудо: цепочка лун вокруг горячей планеты. Они почти соприкасаются своими атмосферами. Такой как ты мог бы хорошенько подпрыгнуть, так как тяготение не слишком велико, и был бы подхвачен соседней луной. Крылатые создания с радужным оперением мигрируют от одного спутника к другому, неся на себе прилипшие семена. Я видел, как облака перетекают в мир иной. Как между зыбкими границами атмосфер изгибаются цветастые молнии, и как одна луна забирает ливни у другой. Как твоя пара, Сергей? ».
          «Случилось то, что должно было случиться. Она исчезла».
          « Старайся не терять воспоминания. Могу сохранить их, а потом вернуть. Я не умею забывать ».
          «Спасибо, Джанкой. В некоторых случаях лучше полагаться только на себя. Иначе одрябнешь душой и телом ».

* * *

          – Серёжка, знаешь, что мне в тебе нравится? Ты всё время встречаешь меня как будто впервые. Смущаешься.
          Валерия скользнула вовнутрь с грациозностью аквариумной рыбки.
          – Как тебе мои обновы?
          – Как будто созданы для тебя.
          – Ты угадал. Их действительно пошили в ателье.
          – Тебя так долго не было… А сейчас ты какая-то новая. Платье, запахи, улыбка. Движения. Ещё недосягаемей, чем прежде.
          – Я размышляла. Возможно, была неправа. Вздор. Ребячество. Не хочу больше вспоминать об этом. Нужно было отнестись к тебе с пониманием.
         Она присела напротив.
          – Ты всё время повторяешь: «недосягаемая, недоступная…». Расскажи мне О НЕЙ всё, что сможешь.
          – О ком?
          – Не пытайся обмануть женское чутьё, Серёжа. Её тоже звали Валерия?
          – Да, наверное… Я как будто пришёл из ниоткуда. В пути ко мне прилипли чужие тревоги. Фрагментами. Она смотрит всегда свысока. Это кому-то другому казалось… Поворачивает голову, может быть улыбнулась. Не мне, то есть… своим каким-то мыслям. Как бы хотелось, чтобы они стали зримыми, пусть даже думала не обо мне. Пускай… Этого достаточно, чтобы быть счастливым несколько дней. Изгиб щеки, шевельнулась ресничка. Как-то по-особому. Как у актрисы… Больно и радостно одновременно… Нет, зря я это говорю. Ты обидишься.
          – Ничего, продолжай.
          – Не могу, разболелась голова.
          – Ну, хорошо, поговорим в другой раз, – поспешно согласилась Валерия. Она поднялась и замерла с изумлённым видом. – А это кто такой заспанный? Да маленький ты мой! Почему я раньше тебя не замечала?
Она наклонилась и взяла на руки котёнка.
          – Какая интересная порода. Сколько за него отдал?
          – Нисколько.
          – Рассказывай. Такие на дороге не валяются.
          – Я нашёл его на дороге. Обычный сибирский кот.
          – Кот? Имя-то у него есть?
          – Васька… Нет, Фомка.
          – Сама не знаю почему, но на своё имя он похож. Ой, как сладко зевает. Особенно умиляет эта розовая носопырка. У него есть своя постелька?
           – Пусть спит, где захочет.
          Валерия переложила кота на кресло и вернулась на диван. Опустила глаза. Напряжённая, как струна …
          – Пойдём? – она приглаживала юбку, плотно обтягивая тканью ногу.
          – Куда?
          – На концерт, конечно. Поищем для тебя подходящую публику.
          – Что-то не хочется.
          – Перестань. Вечно тебя приходится куда-нибудь вытаскивать. Если дама позвала, отказывать неприлично. Собирайся, давай.
          Сергей глубоко вздохнул и сунулся в шкаф.
          – Какой концерт? Симфонический? Ты мне поможешь?
          – Не переусердствуй. Не пытайся одеться как дирижёр, – предупредила Валерия. – Возьми что-нибудь свободное.
          Она прошла на кухню и ахнула.
          – Что ты сделал со столом?!
          – Гвоздь выпрямлял.
          – Так долбанул, что у дырки края обуглились? А где твоя любимая единственная кастрюля?
          – Испортилась, выкинул.
          «Инна»… – тихо добавил он.
          Валерия быстро вернулась в зал. Встревоженная, с искажённым лицом подошла к нему вплотную.
          – Что ты сказал?! Повтори!
          – Я сказал: кастрюля проржавела и стала протекать.
          Она долго молчала, пытливо всматривалась в глаза. Затем, отошла в сторону.
          – Скрытный ты стал, Серёжка. Раньше я этого за тобой не замечала.
          – Бытовые мелочи. А вот ты ничего не рассказываешь.
          – Про сегодняшний концерт? Хочу сюрприз сделать для лю… для тебя. Оделся? Пошли.
          Валерия держала его за руку, как мать строптивое дитя. И постоянно озиралась по сторонам.
В середине пути, она внезапно потащила его к выходу.
          – Мы не…
          – Не спрашивай. Сам всё увидишь.
          Они пересели в трамвай, и вышли на остановке «Швейная фабрика». После замысловатого брожения через дворы нырнули в подъезд старого кирпичного дома и поднялись на третий этаж.
          Звякнули ключи, тихо скрипнула дверь. Щёлкнул выключатель. Маленькая люстра осветила внутреннее убранство квартиры, чем-то напоминающую оформленную с тонким изяществом сувенирную лавку.
          – Мы к тебе так бежали? Ты здесь живёшь? – Сергей потрогал обои с золотистым узором. – Не опоздаем?
          – Это квартира моей подруги, – Валерия повернулась к нему и одарила сияющей улыбкой. – Мы остаёмся.
– Лера… – он только сейчас заметил сервированный столик: соблазнительно выглядевшие салаты, три бутылки вина, яблоки, мандарины. Конфеты в белой фольге. – А где хозяйка?
          – Уехала. Её сегодня не будет.
          Они присели за столик. Сергей разлил по бокалам вино. Потом замер с бутылкой в руках.
          – Серенький, ты чего? Забыл, откуда взялся Мускат? Ставь на середину.
          – Ты постоянно меня уводишь из дома. Мы будто бы прячемся.
          – Наверное, так оно и есть, – согласилась Валерия. Она смотрела поверх бокала: глаза смеющиеся, озорные, счастливые. Игольчатый блик заискрился на тоненькой ниточке серьги. – Не хочешь потворствовать моим капризам? За что пьём, Серенький?
          – За тебя.
          – Коротко и выразительно. Согласная я.
          Лёгкое вино пьянило мягко и вкрадчиво. Растворяясь в уюте, уходили тревоги последних дней. Лера была в ударе – много шутила и звонко смеялась. После третьего бокала включила «Ностальгическую коллекцию » и объявила белый танец. «Ребёнка нужно воспитывать»… Энергичная, хорошенькая румяная от вина, она взялась за дело всерьёз. Держась ладонями за шею партнёра, она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Взгляд, от которого жгучим прибоем плескались волны радостного недоверия. «Поверь»…
          Ледяными слайдами с резким переходом между ними возникли двое с мертвенными лицами, затем ДРУГАЯ Валерия – её ленивое разочарование, готовность попрощаться…
          НЕТ!!! Одеревеневшим лицом он едва ощутил жаркие поспешные поцелуи Леры. Они упали на широкую кровать. И он уже не помнил, как они скинули одежды. Из мрака сознания постепенно проступило упругое женское тело в руках. Он слышал нежные стоны и два коротких вскрика….
          Валерия вернулась из ванной. Она легла на него сверху и замерла – прохладная после душа, расслабленная. Потом приподнялась, упёршись вытянутыми руками в плечи Сергея.
          – Тебе хорошо было?
          – Я не верю…
          – Поверь, наконец. Это происходило на самом деле. Повторим немного позже, чтобы рассеять иллюзии. О чём сейчас думаешь?
          – Похоже на шок. Меня обнимала красивая девушка. Больше ни о чём я думать не могу.
          – И это правильно. Не вздумай подумать о чём-то другом. Я тебя покусаю…
          Зеркальная поверхность воды подёрнулась рыжей листвой, лежащей на вате облаков. Отражение стёрло дно и все ограничения. Можно было упасть не в обмелевший пруд, а в самую гущу неба и лететь вниз – в сердцевину космоса. Ликование… От того, что на него, сидящего на берегу, опустилось затмение. Он чувствовал тепло её тени – нежной, благоухающей. Подол лёгкого платьица трепетал на спине, отброшенные солнцем пальцы, касались его волос. Он ждал, затаив дыхание. Секунды рисками чеканились в памяти.
          «Почему не идёшь к костру?».
          «Смотрю на листья в небе. Красиво».
          «Листья в небе?.. А, ну да. Сразу не поняла. Необычно. Раньше не обращала внимания. Ну, что ж, тогда смотри. Только не увлекайся. Там собираются жарить утку на вертеле. Думают, что получится, хотя раньше никто этого не делал. Уже жарят. Можешь не успеть».
          Это был единственный разговор с ней. В тот день ОНА снизошла до него…
          Валерия смотрела на стену и трогала пальцами корявую палку, прикрепленную к ковру. Больше всего это походило на стрелу с каменным наконечником. Единственная вещь в доме, которая ничему не соответствовала и выглядела как кучка грязи в Эрмитаже.
          Сергей повернулся к ней и нерешительно прикоснулся губами к плечу. Валерия улыбнулась во тьме, чувствуя, что улыбка получилась жалкой, лишённой сил.
          – Оставила тебя наедине с Химерой. Я не эгоистка. Не всё же мне одной…
          – Не знаю, о чём ты.
          – О твоих глазах. Они смотрели не на меня, а показывали какую-то жизнь. Жуткое больное кино в телевизоре, искажённым блаженством. Ты даже не почувствовал как я отвернулась.
          –Заново переживал, что произошло между нами.
          – Ладно, Серенький, я тебе верю. Прижмись ко мне крепче.

* * *

          Словно непосильную ношу, Анна опустила маленькую сумочку на пуфик. Валерия порывисто вскочила и бросилась к ней на шею.
          – Анютка! Господи…
          – Я чувствую ароматы цитрусовых, винные пряности. И запах жидкостей любви – он особенно стоек. Будоражит… Коллекция имперских благовоний… – Анна улыбнулась и легонько похлопала подругу по спине. – Значит, триумф? Сейчас, сейчас, не спеши. Мы тихонечко сядем, устроимся поудобней.
          Женщины быстро всё собрали для чаепития. Анна убрала за спину свои богатые волосы и взмахнула ресницами, словно приглашая любимую ученицу повторить изложение.
          – У тебя-то как? Расскажи, как съездила?
          – Да ничего так поездочка. Отрабатываю старые связи. Осталась ещё привередливая клиентура: дочери питерского бомонда. Мне не хочется их бросать. Доведу до логического завершения, прежде чем окопаться здесь на веки вечные. Всё, Лерка, не тяни и не гурманствуй. Я же вижу: тебя распирает.
          – Я очень тебе благодарна. Хотя моя победа – беда. Смотрю на него и думаю: свеженький, со стёртой памятью. Чего ещё надо? Но этой ночью вдруг стало ясно, что я для него просто вещь любимой женщины. – Валерия на секунды умолкла, пытаясь понять, насколько она убедительна. Анна слушала, замерев. Мимолетное: « А что у неё самой?..» не задержалось. Чувствуя поддержу, Валерия немного приободрилась. – Я для него что-то вроде обронённого платка, наверное. Тряпочка, которую можно прижать к груди, понюхать. Оболочка… Как ты тогда сказала: «он как котёнок, у которого были хозяева»... Свихнуться можно. Веришь, нет? Он притащил домой котёнка. Какое-то наваждение.
          – Так что же всё-таки случилось?
          – Началось всё очень хорошо. Я привела его и даже, кажется, сразила наповал. Танцуем. Глаза в глаза. Попался... И вдруг замер и смотрит сквозь меня. Не знаю, на что это было похоже. Жена застукала или… Полубог развлекался с пастушкой и увидел ревнивую богиню – лицо во всё небо. Ужас, иступлённая радость одновременно. Побелел, покрылся древними морщинами, окаменел и потрескался. Как-то вот так. А я букашка-однодневка, которая уползёт и сдохнет. Лет через сто приползёт другая. Похожая на богиню. Мне стало страшно и обидно до слёз. Схватила его – и в постель. Ночная кукушка дневную перекукуют. Но нет. Отдыхает, смотрит в потолок: радуется как младенец. Сцены в лицах…
          – Ярко, как в юные годы. – Анна задумчиво кивнула. – Очень хорошо тебя понимаю. От этого сложно избавится. Не надо бороться с воображением и «богиня» уйдёт сама.
          – Анечка, я бы и рада, да не получается! Сама не своя... Ласкала его вот этими руками! Я хочу её найти! Поговорить, влезть в душу! Узнать, что это за чудо за такое!
          – Чудо-юдо, рыба-кот, только всё наоборот. М-да… – Анна повертела пустую чашку в руках. – По-видимому, это неизбежно. Только надо повременить. Сначала из тебя богиню сделаем. Думаешь, нереально? А её мы вместе с тобой найдём. Душу вытрясем и изучим. Потом уговорим отпустить твоего парня.
Анна взяла чайник и унесла его на кухню.
          – Ань, а что это за пика на ковре? Мне даже показалось, что на острие засохшая кровь. И древесина какая-то странная.
          Грохот и звон разбитой посуды. Валерия заскочила на кухню. В раковине лежали осколки дорогого чайного сервиза. На полу растекалась мыльная лужица.
          – А-а, чёрт!
          Флорина растерянно смотрела на мокрые рукава. Волевая, умеренно спесивая, она имела жалкий вид – юное, убитое горем создание.
          – Что случилось?!
          – Сковородка упала с гвоздя. Лер, принеси, пожалуйста, тряпку. Под ванной…

* * *

          – Мне почему-то кажется, что вы переоцениваете свою значимость в проекте. Должно же быть хоть какое-то объяснение.
          – Не надо цепляться. Феликс Эдмундович. У меня свои интересы. Вы должны помочь её разыскать.
          – Кого «её»?
          – Валерию.
          – Клиника, честное слово… На той квартирке вы сделали свои дела, я надеюсь? Вас удовлетворили? А теперь успокойтесь.
          – Не опошляйте всё своими мерками! Я ХОЧУ ЕЁ РАЗЫСКАТЬ!
          – Предположим, нашли. Что дальше? Не боитесь, что в конечном итоге найдёте себе замену?
          – Нет, зачем…
          – Подумайте об этом на досуге. Это полезно.
          – Подождите. Николай, Инна Леонидовна, вы постоянно не ладите между собой. А нам ещё работать вместе. Синельникова, ваша ревность иррациональна. Вы совсем потеряли голову. Из-за чего? Разработка идёт по всем направлениям. Можете не сомневаться.
          – По всем направлениям? Он притащил бездомного кота. Разбил молотком столешницу. Меня беспокоит его душевное состояние.
          – Котик чистенький, мы проверяли. А вот со столом и кастрюлей немножко другая история. В отверстии обнаружено выгорание, а так же микрочастицы минералов, которые в наших краях не встречаются: энстатит, гиперстен в составе углистого хандрита. Судя по высокой температуре и вмятинам на кастрюле, это был одиночный метеорит размером с кулак. Прожженная москитная сетка это подтверждает.
          – Я ничегошеньки не понимаю, объясните, наконец!..
          – Случайность. Одна на миллион. Тревожит другое: почему он вам ничего не рассказывает? Как будто пытается защитить неведением. От кого или от чего? Уникальность вашего друга начинает зашкаливать. Инна Леонидовна, сейчас нам нужен постоянный взгляд изнутри. Ваша задача…

* * *

          Тяжёлый и липкий снег придавил нижние ветки рябин. Прохожие нехотя протаптывали новые дорожки. Короткая улица Арочная вблизи центральной площади пустовала, так как все её магазины были закрыты.
          Небольшое скопление народа наблюдалось у бетонной площадки, подготовленной под какую-то стелу.
Молоденький полицейский придерживал за локоть коренастого мужчину в распахнутой куртке, на голом торсе.
          – Что запрещает читать Библию для людей? – мужчина держал книгу в свободной руке, засунув указательный палец между страницами.
          – Никто не запрещает. Беспорядки устраивать нельзя. Батя, ты пойми… есть церковь, – увещевал полицейский. – Иди домой, простудишься. Без шарфа, и без шапки.
          – О блужданиях пророка. Что в нём такого?
          – И «свидетели Иеговы» читают. А потом начинается… Ты тоже «свидетель»? – вмешался другой блюститель порядка.
          – Нет. Я защитник свидетеля.
          – Это ещё что за организация?
          – Сам не знаю. Понимаю, что обязан.
          – Ну и зря. Может, лучше расскажешь, что у тебя за беда? Давай, мы тебя проводим до дома. Адрес-то свой помнишь?
          – Блажен, кто верует, а недоверчивый замёрзнет у порога. Третья дорога…
          – Это точно…
          Сергей пересёк заснеженную площадь и шагнул на мощённый кирпичиками тротуар. Голоса за спиной слились в неразборчивый гул, растворились в скрипе снежного покрова под ногами и исчезли.
Работающий без выходных «Мастерок», в котором могли подобрать подходящий материал для новой столешницы, а потом аккуратно вырезать по меркам, был закрыт по техническим причинам.
          «Всё, это последний. Шесть часов уже. Плохой сегодня день» – он бросил взгляд в сторону главпочтамта. Возвращаться не было желания и сил. Вызвал такси.
          – На ближайшее время заказ принят, – откликнулся бойкий женский голос. – Стоимость поездки сто двадцать рублей. Ожидайте.
          Фонари осветили сквозную аллею: пламенеющие листья в снежном креме. Где-то в глубине куртки прозвенели синтетические колокольчики. Сергей достал из кармана смартфон и прочёл: «К вам едет «Тойота» тёмно-серого цвета, гос. номер 365 ».
          Менее чем через пять минут машина с указанными приметами припарковалась у обочины. По тротуару метнулась многоцветная тень и придержала его. Сергей потерял равновесие, поскользнулся и присел. Тот, кто держал его за руку, помог ему подняться, и сунул две купюры в приоткрытую дверцу автомобиля.
          – Мы никуда не едем. Это за беспокойство. Извините нас.
          Теперь было ясно видно, что перед ним «защитник свидетеля»: под мышкой книга с тесненным крестом, залысина на затылке.
          «Тойота» развернулась. Её повело и юзом выбросило на перекрёсток. Два удара с разных сторон: от микроавтобуса и «Волги» заставили её волчком завертеться на месте. Треск и звон отвалившихся деталей. Искры со сбитого фонаря на обочине, погасшая аллея, полумрак. Из-под ближайшей арки выплеснулась дикая драка, где в чёрном месиве невозможно было разобрать, кто размахивает кулаками, а кто разнимает.
          – Пошли отсюда! Быстрее!
          Изобилие произошедшего, где казалось, что Вселенная сжалась в овчинку, ввергла его в состояние сонной отстранённости. Исчезли страх и опасность. Это происходило не с ним. Его не вели, а картинная галерея с нарисованными ночными двориками проплывала перед глазами.
          Всё завершилось на кухонном табурете, среди тускло освещённых клеёнчатых стен.
          – Здесь у меня перегорела проводка. Не хочу разбивать штукатурку, чтобы добраться до неё. Пользуюсь настольной лампой, – пояснил «защитник». – Посидим, поболтаем. Только без имён. Утром я тебя отпущу. – Он наклонился, в упор рассматривая своего гостя, словно какой-то экспонат. – Ты не похож на Христа.
          – Действительно. Это хорошо или плохо? Ты не похож на психа и перегаром вроде не несёт. Только… чем это так приятно пахнет?
          – Листья смородины, душица, мелисса, – бесстрастно объявил «защитник». – Я не пьющий. Незачем подстёгивать себя спиртным или кофеином. А кофе на дух не переношу. Держу для гостей. Когда-то Муська подходила к чашке с «арабикой», принюхивалась. А потом загребала лапой – пыталась закопать «помои». С остервенением скребла и я ей верил. Славная она была.
          «Защитник» снял с плиты густо пахнущий отвар и через ситечко наполнил им чашки.
          – Для успокоения души. Бери печенюшку или сухарик.
          – Я совершенно спокоен. Пусть пока постоит, остынет.
          – Жизнь полна знаков, которые никто не воспринимает. Я тоже был слеп и глух до девятилетнего возраста. Дядька родной Михаил как-то повёл меня в кедрач за шишками. Нацепил когти, с которыми электрики лазили по столбам, и исчез среди веток. Долго я его ждал, стал звать, а он не откликается. А потом увидел среди коры струйку крови. Побежал в деревню, позвал на помощь. С дерева сняли тело без головы. Рысь, говорят, голову отгрызла и унесла. Дядьку своего я очень любил, и потрясение было страшное. Наверное, с тех пор начал что-то замечать. Изучал Каббалу, прочее… Приходило смутное понимание сущности времени.
          – Как ты видишь эти знаки? На что они похожи?
          – Есть события и связующая логика. Скрой промежуточные звенья и ускорь всё это во много-много раз. В такие мгновения понимаешь, что именно сейчас ты и живёшь, а до этого плыл по течению, как сонная тетеря в мазуте. Прислушайся прямо сейчас. Комок снега на карниз…
          На карниз шлёпнулся мокрый комок снега.
          – Всё уже произошло. И только после этого начинаешь додумывать: он подтаял на крыше, в этом месте стекала талая вода. Если бы было открыто окно, то я даже успел бы его поймать. Вот ты мне скажи: откуда я знаю, что Христа не должны были распять? Гораздо позднее клерикалы представили эту историю, как запланированный небесами и неотвратимый ход событий. Так проще всего подогнать задачку под ответ. На самом деле ОНИ его проморгали. Прежде чем отправить другого, наверху должны учесть свои промахи и всё исправить. А как же иначе?..
          Свет поблек до тусклого оранжевого сияния. Окно перекосилось. Высокий человек в плаще резко поднялся и судорожно шарил по столу. Под руку подвернулся штопор. Он быстро схватил его и занёс, намереваясь вонзить Сергею в переносицу…
          – Эй, эй, не сметь! – «Защитник» перегнулся через стол, тряся его за плечи. – Если бы я хотел тебя усыпить, то усадил бы в кресло, а не на жёсткий неудобный табурет. Нельзя сегодня спать. Не здесь и не сейчас.
          – А ведь ты меня спас от чего-то, – Сергей провёл ладонью по глазам. – Тачку разбили вдребезги. И сразу же началась поножовщина.
          – Знаки, всюду знаки. Сейчас их слишком много и они особенно сильны. Поэтому нужно дождаться утра. Отсидеться. Хочешь, сказку расскажу?
          – С чего ты вдруг решил обратиться к легенде?
          – Потому что аллегория самый действенный способ разбудить человека. Я в детстве читал много разных книжек. Таких сейчас и не увидишь на полках… Вот, слушай. Мальчишка по имени Егорка решил помочь немощному деду. И отправился в лес за дровами. Вместо ветхого топора взял с неба месяц и прикрепил его к топорищу. Махнул один раз, и половина леса превратилась в поленья. Прознал о том один злющий правитель, и захотелось ему овладеть волшебным орудием. Насылал всякую нечисть, которую Егорка лихо косил топором. У того чародея было три глаза: красный для злобы, жёлтый для жадности, а синий для хитрости. Сначала лопнул красный глаз. От злости. Потом жёлтый – от жадности. Остался только синий. Им-то он и загипнотизировал мальчишку. Повесил топор у себя над троном. Во время грозы месяц сорвался и упал ему на голову… В финале Егорка вернул месяц небесам и обеспечил деда дровами.
          – Ну и что? Зло на голубом глазу сильней, опасней, долговечней?
          – Верно.
          – Допустим. Зачем ты читал Библию, а потом нёс околесицу? К чему весь этот бред?
          – Ну как ты не понимаешь! – мужчина в отчаянии провёл пальцами по столу. – Нужно было отвлечь на себя внимание. И чтобы полиция подтянулась, находилась поблизости. Случиться могло всё, что угодно…
          – Значит, всё из-за меня? «Свидетель» чего?
          – Я один из «защитников». Просто потому, что других таких людей как я сегодня рядом не было. Не моего ума это дело, – «защитник» перешёл на шепот. Он быстро приподнялся и задёрнул шторку. – Пока не доказано, что ты во истину… пока ты просто свидетель. Если тебя уже начали запугивать, значит, искушали. Хотели бы прижучить всерьёз, нас бы уже не было на этом свете.
          – Ладно. – Сергей поморщился. – Расскажи мне сказку.
          Мужчина шумно, со смаком хлебнул своего зелья и повёл довольно складный пересказ книг Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города».
          «Всё, больше никаких вопросов. К чертям…» Сонливость и тошнотворное чувство нереальности, в которой каждый вопрос подобен дёрганью в болотной жиже – всё это хотелось прекратить как можно быстрее.
          – Красиво написано. Хм… Урфен Джюс… Не останавливайся.
          – Расскажу один случай. Быль…

* * *

          Поезд прибыл с небольшим опережением: если верить станционным часам – девять часов, сорок три минуты. Приезжий сунул руку в туго набитую сумку, пробираясь через слои одежды. Неприятно было выглядеть неряшливым остолопом, с торчащим наружу полотенцем и бельём, которое могло вывалиться на перрон. Надо было деньги переложить в карман. Хотя бы часть.
          Он вовремя заметил блик, скользнувший по стеклу и, вскинув руку, остановил дверь в сантиметре от своего лица.
          «Ой, простите. Сразу не увидела» – девушка коснулась пальцами его запястья. Лёгкое платьице в свете вокзальных люстр вспыхнуло белой горящей дымкой. Тёплая улыбка, опущенные ресницы. – «У вас кровь» – Заметила она. – «Вот здесь, между большим и указательным пальцем. Направо от камер хранения должен быть медпункт. Пойдёмте, провожу».
          «Да нет, пустяки. Кровь уже не течёт».
          «Рану лучше обработать. Мне так неудобно. Правда»…
          «Тогда покажите, где ресторан»
          «Вы в нашем городе впервые?» – она взглянула ему в глаза. Странный взгляд. Непроницаемый, тёмный, немного печальный и радостный одновременно.
          « Ищу ваш центр организации дорожного движения»
          «Никогда о таком не слышала. А вот и наш вокзальный ресторанчик»
          «Давайте поужинаем вместе» – он прислушался к своему голосу. Фраза прозвучала естественно, не фальшиво. Внезапно он понял, что его решимость продиктована страхом. Она как будто собиралась уходить. Исчезнуть. Навсегда. – «Меня зовут Андрей»
          «Лена» – девушка сделала быстрый книксен. – «Что ж, давайте посидим»
          Им указали столик в глубине зала, у стены. Принесли украшенные листиками зелени салаты. Обнажая горлышко бутылки, официант отогнул салфетку.
          «Я ничего не заказывал»…
          «Это хорошее вино. Недорогое» – официант застыл в ожидании.
          Андрей вопросительно взглянул на девушку.
          «Можно» – кивнула Елена.
          Рубиновая жидкость заволновалась в бокале, разгоняя розовую пенку по стеклу. Ненавязчиво звучало фортепиано, что-то джазовое. Девушка чувствовала, что очень нравится молодому приезжему и наслаждалась его восхищением. Неожиданно она поднялась, подошла и крепко поцеловала.
          «За тебя»…
          Андрей осторожно глотнул из бокала, боясь растворить ощущение от касания влажных горячих губ. Всё происходило слишком стремительно: тревожно, с каким-то исступлением, она торопила любовь.
          «Ты здесь живёшь?» – полюбопытствовал он.
          «Да. Причём, совсем рядом. Третий двухэтажный дом на этой же стороне улицы. Восьмая квартира»
         «У тебя необычные глаза. Сама нежность, но чудится, что за серединой зрачка ничего нет. То есть, не знаю, как сказать»…
          «Папиной мамы глаза. То есть, бабушкины. Мы с ней очень любим друг друга. Знаешь, как у нас повелось с самого моего детства? Я возвращалась с улицы. Бабуля стояла у окошка и тянула руки. Показывая, как обнимет меня. Как фея на картинке.
          Она вытянула правую руку и зацепила локтём бокал. Вино выплеснулось на скатерть и на платье.
          «Ах, ты!»… – Елена вскочила и провела ладонью по похожей на кровь кляксе под грудью. Лицо её исказил какой-то сверхъестественный ужас. – «Андрюш, ты посиди здесь. Я быстро! Переоденусь и вернусь. Ты только дождись меня, ладно? ».
          «Конечно. Я никуда без тебя не уйду, не бойся».
          «Андрюшенька, родненткий, ты только дождись! Ладно? Я мигом!».
          Она выскочила из ресторана. Растворилась на фоне убегающего каравана плацкарт.
          Андрей погрузился в какое-то колдовское марево. Из багровой гущи вина проступила зловещая красота быстротечного знакомства. Они повела себя как на пике влюблённости: сверкнула звезда, упавшая в затхлый омут. Это не поддавалось осмыслению и жалило невыносимой тоской.
          Ресторан продолжал изливать мягкий свет на немногочисленных посетителей. Андрей пил и не пил, не чувствуя вкуса, не выпуская из рук бокала. В какой-то момент внезапно осознал, что прошло уже полтора часа ожидания.
          «Сотня шагов, а дорога одна. Разминуться невозможно. Надо искать… искать…»
          Дверь открылась без задержек. Тихие и неподвижные в проёме бок о бок стояли мужчина и женщина.
          «Извините… Здесь живёт Елена?» – он нерешительно потоптался на месте.
          «Жила когда-то, молодой человек. Умерла больше год назад »
          «Я… Нет! Этого просто не может быть! Мы с ней только что сидели в ресторане»…
          «Да что ты мелешь, пьяная скотина. Нашёл над чем шутки шутить»… – с глубокой болью прошептала женщина.
          «Погоди, Оксана. Сейчас разберёмся» – сильная рука жёстко схватила Андрея за куртку у плеча и затащила в прихожую. Хозяин стоял напротив, играя желваками. – «Хочешь объясниться, жеребец?»…
          «Вот мои документы» – Андрей быстро вынул из внутреннего кармана и передал ему свёрток. – «Здесь командировочное. Всё… В сумке вещи… Можете посмотреть. Я впервые в этом городе и выдумать ничего не мог! ».
          «Ты рассказывай, а не вкручивай. Что ты такое мог видеть?».
          «Поезд прибыл два часа назад. Я ушиб руку дверью. Вот ссадина… Лена хотела отвести меня в медпункт. Мы познакомились… Ужинали в ресторане и она пролила вино на платье. Назвала ваш адрес, пошла переодеться… И не вернулась. Мне стало страшно за неё… Побежал искать »
          Глаза хозяина квартиры заблестели, взгляд смягчился. Он вынул паспорт из свёртка и бегло просмотрел его.
          «Стёпа»… – женщина выглядывала из-за его спины. – «Кто он такой и что ему от нас нужно?»
          «Наверное, всё же нормальный парень»… – мужчина развернул бумагу с печатями. Почитал, аккуратно свернул и сунул обратно. – «Его самого разыграла какая-то пигалица. Чтобы поесть за чужой счёт, а потом сбежать. Назвала наш адрес… На, забери» – Андрей почувствовал свёрток в правой руке. – «Ты понял, что тебя облапошили? Как она выглядела, запомнил?»
          «Мы даже вилки взять не успели. Пригубили вина. А потом… Нет, она не мошенница. Светло-русая. Голубоглазая. Маленькая родинка на шее, чуть ниже подбородка. Белое платье с сиреневыми цветочками»…
         Женщина на вдохе ахнула и стала заваливаться назад. Муж успел её подхватить…

* * *

          – А дальше? – Сергей придавил ладонями тяжелеющие веки.
          – Парень оказался слишком настырным. Либо влюбился без памяти. Из-за отчаяния, всех кого мог, поставил на уши. Свихнуться не дали свидетели в ресторане, с точностью описавшие молодую пару… Добился эксгумации. Девушка выглядела скорее уснувшей, чем усопшей. С застенчивой улыбкой на губах. Это после года-то под землёй… Она лежала в том же платье, которое, казалось, вобрало в себя свет и музыку перрона. Неутоленную жажду любви и жизни… На груди темнело свежее пятно от пролитого вина.
          – Не понял последовательности… – пробормотал Сергей. – Получилась та же сказка. Из-за нарушения причинно-следственной связи, наверное.
          Оттенки любви гранатового цвета. Чужое потерянное счастье за столиком напротив, острая жалось к Андрею… Вместо Елены возникла Валерия. Повеяло холодом…
          – Случай известный. В своё время на эту тему шли пересуды. Что тебе сказать? – молвил «защитник» – Я всё это воспринимаю как должное. Без сомнения с удивлением. Муськи со мной нет уже два года. Но она по-прежнему приходит по ночам. Когда поворачиваюсь на правый бок, она обнимает лапами мой затылок и шумно вздыхает у самого уха. Я чувствую её тёпло. Однако сереет горизонт. Пора уже с якоря сниматься. А то я вижу, ты совсем обессилел.
          «Защитник» помог Сергею подняться и забрал у него мобильник из рук.
          – Какой тут номер вызова такси? Три тридцатки? «Зебра»?..

* * *

          – Мне нужны действующие лица, а не статисты. Устал… Если вы ко мне с таким же «докладом», тогда медаль вам за храбрость. Отправлю на заклание к вышестоящему начальству.
          – Мы опросили первого полицейского и двоих случайных прохожих. Оратор читал Библию и нёс какую-то религиозную ахинею, но при этом выглядел вполне адекватно. При появлении объекта свернул спектакль и скрылся во дворах. Откуда выскочил в самый подходящий момент как чёртик из шкатулки. Серафим Ильич Боровков. Пятьдесят один год, вдовец. Его сын Иван Серафимович, 27 лет, работает судовым электромехаником в Мурманском пароходстве. Ничего примечательного.
          – Ничего примечательного? Какой-то блаженный сделал за вас всю вашу работу. А вы даже глазом моргнуть не успели. «Тойта» получила удары одновременно с двух сторон. То есть, в места возможного местонахождения Сергея. Он должен как минимум в тяжёлом состоянии лежать в реанимации. Мог бы влипнуть в поножовщину, но снова остался цел. Секундами позже с крыши сошёл снег вместе с массивом наледи. Аккурат в то самое место, у дверей «Мастерка». Как по заказу. Тройное покушение на убийство путём случайных совпадений… У кого какие идеи?
          – Да, чёрт его знает… Извините. Мы имеем дело с тем, что невозможно контролировать. Масштабы какие-то сумасшедшие. Единственное, что мы можем: полностью изолировать объект и взять под круглосуточную охрану.
          – Пока не дают. Впрочем, у меня хорошие новости, которые я могу уже сообщить: наверху призадумались над этим вариантом. Вопрос решится через пару недель…

* * *

          «За что меня терзают? Выдвигают требования. Кому, зачем?.. Особенно одноразовые люди с заботами и задушевными разговорами. От этих уже просто тошнит. Следующего добродетеля убью – и точка. Сбежать в лес?.. ».
          Чтобы отоспаться ему понадобилось на удивление мало: чуть больше четырёх часов после тягостного рабочего дня. «Защитник» сбил его с ритма и окончательно выбил из колеи.
           «Андрей, если он существует, где он сейчас, что с ним? Неужели всё на этом закончилось, и ничего нельзя было изменить? Рассказ получился коротеньким и даже суховатым. А я всё увидел и почувствовал ».
История с покойницей горячим остриём легла на болезненные воспоминания о Валерии. Бездействие становилось невыносимым.
          «Я ДОЛЖЕН ЕЁ НАЙТИ! Как найти Валерию Артамонову в Красноярске? Миллион жителей. В Красноярске, из которого она переехала неизвестно куда… Старый адрес у товарища следователя. Где искать товарища следователя? Будьте вы прокляты со «свидетелем» вместе!».
          Вечером после работы он сразу же садился на трамвай и ехал в сторону Кузнецкого проспекта. Метался между железнодорожным вокзалом и автовокзалом, по многу раз заглядывая в расписание. Ужинал беляшами, сидя в зале ожидания. Засыпал. И каждый раз вздрагивал, когда слышал объявление по громкой связи.
          Одиннадцать часов на автобусе, десять – на поезде с пересадкой. Восемь часов на попутке. Не так уж и много до Красноярска…
          Возвращался домой ближе к полуночи…
          Четверг.
          «Какой смысл торчать среди толпы? Меня, наверное, уже все цыгане знают. Все попрошайки и юродивые… Надо уже на что-то решаться. Думать »…
          Среди вереницы закусочных он выбрал ту, что ближе к привокзальной площади.
          Из мангала вился ленивый дымок. На картонке синими чернилами было написано:
1.   Шашлык свиной – 110 р
2.   Шашлык Куриный – 110 р
3.   Балык – 120 р
          – Вкусный шашлык. Бери, пожалуйста, – пригласил рыжебородый продавец. И приподнял крышку, чтобы виден был противень с готовым угощением.
          – Мне бы пару балычков.
          – Готовых нет, подождать надо. Бери хлеб, пожалуйста, лук. Там можешь сесть за столик, – продавец положил два полуфабриката на мангал и выразительно помахал над ним дощечкой, раздувая угли.
          Сергей взял картонное блюдечко с хлебом и ушел в полумрак, под тент. Подъехал грузовичок. С него сгрузили товар, и он сразу же отъехал. Остались двое. Один держал бумаги наготове. Другой заглянул под крышку.
          – Хорошо пахнет.
          – Подпишешь сейчас? – первый протянул папку и ручку.
          Продавец отодвинул его в сторону, взял готовые шашлыки и заглянул под тент. Затем выпрямился, с растерянным видом глядя на гостей. С опущенных шампуров на снег капал сок.
          – Э-э, куда парня дели?
          – Какого парня, ты чего?
          – Здесь сидел, еду ждал.
          – Перепутал, наверное...
          – Что говоришь, здесь выход один. Он никуда не выходил.
          – Да что ты дёргаешься, Рафаэль? – добродушно пророкотал первый. – Ну, не дождался он тебя. А, может, ещё вернётся. Ты бумаги-то подпиши, мне без четверти надо быть на таможне…

Регистрационный номер №0360178

от 26 октября 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0360178 выдан для произведения: Валерия подошла к окну и встала за шторкой. Где-то вдалеке приглушённо шумел проспект. Наискосок через детскую площадку, ссутулившись, брела одинокая молодежная фигурка в джинсах и мокрой куртке. Сон в памятную ночь в квартире Сергея: не хватало веера на каминной полке…
– Не спится?
– Не знаю, Аня. Мне когда-то нравилось вот так же рано, проснувшись осенним пасмурным утром, постоять у окна, при этом зная, что спешить некуда и можно лечь снова. Представить, что я как та девушка внизу возвращаюсь уставшая под порывами холодного ветра. После всего этого забраться под одеяло и сладко уснуть.
– Мы с тобой так славно и душевно вечеровали. Но ты постоянно напряжена и встревожена. Куда-то стремишься, беспокойная. – Анна положила ей ладони на плечи. Стекло покрылось рябью мелких капель и стекающими струйками. Они, молча, вдвоём смотрели на мелькающую вдалеке у здания школы куртку, пока та не пропала из виду.
– Иногда я уезжаю по делам, – тихо молвила Анна. – Квартира брошенная. Приходите с Сергеем, если пожелаете.
– Анют, я так не могу.
– Почему?
– Ты меня даже не знаешь.
– Зато могу себе представить. Намучились вы оба. Пускай здесь зародится островочек счастья. Вы его заслужили. Да и мне так спокойнее.
– Ты очень добра к нам…
– Всегда стараюсь кого-нибудь понять. Увидела тебя спрятанной. Не в смысле: за шторкой. Спрятанной от общества.
Валерия проглотила внезапно образовавшийся ком в горле и промолчала.
– Лер, мне ведь не нужны подробности. Ты пришла ко мне, а сейчас пыталась что-то рассказать. Значит, не соврала. Этого достаточно, чтобы доверять. Мы с тобой очень похожие. Одиночки. Общение как редкостный деликатес... Встречается кто-нибудь в слегка подсвеченном купе. В какой-то момент он кажется безумно красивым и ты с ним обмениваешься адресами. Начинаешь писать. Со временем воспоминания блекнут, и он превращается в тень без лица, рассыпается в слова и фразы. О внешности начинаешь судить по интонациям. А потом теряется вкус, как у старой жвачки. Ты его уже совсем не помнишь. Страшно, что он выглядит иначе, не так, как его в твоём воображении рисуют знаки препинания. Письма становятся холодными и редкими. И исчезают.
– Я поражена…
– Не стоит. Моя чувствительность сыграла злую шутку. Я разведённая и у меня никого нет. Что-то расхандрились мы с тобой, подруга. Давай-ка лучше выспимся от души. А потом сходим в один занимательный магазинчик. Здесь в нашем тихом закутке есть удивительные ткани…

*          *          *

В парке проходил какой-то школьный праздник. По пешеходному переходу прошагали дети с разноцветными воздушными шариками.
Рядом, у кафельных ступеней магазина напоказ были выставлены жёлтые садовые «кархеры». Где-то за «Кавказской кухней» находился кленовый закуток – место встречи с «товарищем следователем».
Исчезла и три дня не появлялась Валерия. Далеко, за горизонтом, сокрытым пиками соснового бора, жила другая. За спиной на третьем этаже находилась пустая квартира, в которую никто не приходил.
Боковое зрение уловило какую-то несообразность – мелкая пакля или обрывок пакета, шевелящийся под порывами ветра. Но ветра не было. Сергей сконцентрировал внимание на предмете. На дороге играл пушистый котёнок. Слева на большой скорости неслась машина. Светофор – зелёный…
Неизвестно, как это случилось. Прыжок туда, скачок обратно. И он опять стоял на прежнем месте с котёнком на руках. Словно ничего не произошло, только бешено колотилось сердце.
У обочины пронзительно скрипнули тормоза, остановился джип. Хозяин машины в тёмных очках лениво опустил стекло, на секунду замер, размышляя. Что-то хотел сказать, возможно, подойти. Но, натолкнувшись на встречный взгляд, отвернулся и быстро выехал на трассу.
Маленький зверёк в страхе прижался к груди, вцепившись коготками в свитер. Сергей поднял голову и внимательно посмотрел на тормозной след. Его тело должен был пересечь корпус чёрной машины. Отшвырнуть на десяток метров, переломать, но этого не произошло. Что именно нереально: не было машины или его уже нет в живых, и он видит угасающий прощальный слепок памяти?
Оглядевшись, он заметил, что только сейчас очевидцы утратили к нему интерес. Улицу будто разморозили, и она снова пришла в движение.
Кому мог принадлежать котёнок и как он очутился на дороге?
«Никому. А если и принадлежал, то хозяин урод. Унести его подальше от дороги и выпустить»…
Сергей миновал половину квартала и шёл через двор наискосок.
– Бог хочет общения с вами.
«Сектантка»…
– Я ему попозже перезвоню.
Обернувшись, через плечо глянул на женщину в алой курточке, на изумленное и напуганное лицо. Остановился рядом с углом дома.
«Рефлексы, привычки… Короткая нахальная фраза без размышлений… От красноярского рокера? Но он – не я. Всё проступает какими-то пятнами. Куда я сейчас иду? Вот же, тупое создание! Выпустить… Зачем?! Так не хотелось возвращаться в квартиру. Теперь появился смысл: у меня есть домашний любимец».
Дома он поставил на линолеум невесомое теплое существо. Хотел войти сам, но остановился. К зверю полагаюсь какие-то предметы, которые можно приобрести только в специализированном магазине. Ближайший находился в четырёх остановках от его дома, в районе, который назывался ФПК. Котёнок обернулся и вопросительно посмотрел на Сергея. После чего робко сделал первые шаги в сторону зала…
В бутике «Котопёс» ему быстро подобрали всё необходимое. Чтобы долго не ждать, он решил прогуляться через пустырь до трассы.
На тропинке, ведущей через газон, его остановили двое мужчин: интересовались, не попадался ли ему по пути магазин «Монро».
– Вроде бы был. – Сергей махнул рукой в сторону торгового центра. – Обойдёте его с левой стороны мимо базарчика. За киосками повернёте направо. Увидите длинный дом, в котором много-много магазинов.
Странные они какие-то были эти незнакомцы. По неясным причинам казалось, что они не соответствуют окружающей среде. Вроде бы разные, но в чём-то похожие: одинаковые плащи цвета засохшей грязи, худые лица с шершавой серой бледностью. И почти осязаемая с металлическим привкусом аура, отсекающая их от внешнего мира.
– Извините, не окажите нам маленькую любезность? – молвил тот, что повыше. – Разрешите наш давний спор? Есть одна довольно хитрая задачка, и мы не можем придти к согласию: сколько времени понадобится случайному прохожему на её решение. Вы поможете нам?
– Давайте попробуем, – Сергей перехватил поудобней пакет с кошачьими принадлежностями. Он почувствовал, будто бы выпадает из реальности и мысленно встряхнулся. – Слушаю вас.
– Перед вами две двери, совершенно одинаковые: одна ведёт в рай, другая в ад. Но на них нет опознавательных знаков. Рядом стоят два человека. Один из них всегда лжёт, другой говорит только правду. Кто из них кем является, вы не знаете. У вас только один вопрос, чтобы гарантированно попасть в рай. Можете задать его любому из них. Итак, ваш вопрос?
Сергей призадумался. Задачка была интригующая, но он чувствовал, что не справится с ней, поэтому сразу же сдался.
– Не хотите подумать хотя бы минуту? – спросил высокий. – Нет? Ну что ж, быть посему. Ответ: «Куда бы указал тот, другой?».
– Простите, но я ничего не понял.
– Смотрите, – вмешался второй незнакомец. – Если вы зададите этот вопрос лжецу, то он укажет на дверь ада. Если спросите правдолюбца, он знает, что второй солжёт и поэтому тоже укажет на адский вход. Вам только остаётся пройти через другую дверь. Своего рода логический парадокс, сводящий пути к одной дороге. Как лента Мёбиуса.
Сергей вздрогнул.
– А как вы полагаете, возможна ли третья дверь между ними?
– Если честно, не знаю. Для чего?
– Компромисс.
– А он возможен?
Мужчины переглянулись с лёгкой улыбкой.
– Действительно, возможен. Это новое готовое направление.
Буквально метрах в пятидесяти по широкой, мощёной плиткой дорожке, передвигались прохожие. На двенадцатиэтажном доме горел размазанный блик вечернего солнца. Клочок земли вокруг Сергея и двух его собеседников мир казался мертвенно-пасмурным, наглухо изолированным.
– Какой-то нелепый разговор получается, – Сергей потоптался на месте и покосился в сторону остановки. – Вы не похожи на телевизионщиков или интервьюеров.
– Нет веры в существование «третьей двери»?
– Кто вы?
– Злые силы. Нечисть, если угодно. Хотя, это спорный вопрос. Обычно принимают чью-то сторону. Каждая из них взимает плату. Это единственная непреложная истина. В отличие от так называемых «чистых», мы ничего не скрываем. Они предлагают бесчестный выбор на кабальных условиях и даже не пытаются что-нибудь изменить. Мы эволюционируем в отношениях с людьми. Вы будете первым, кто может пойти по третьей дороге.
– Какая-то чепушня… Что для этого нужно? Душу свою продать?
– Соблюдать нейтралитет.
– Что?
– Вы принимаете нас за психов, паникуете, оттого и невнимательны. Оставьте страхи на чёрный день, который, может быть, и не наступит. Алгоритм таков: вы отклоняете притязания обратной стороны. Покупаете билет государственной лотереи. Согласитесь, что больших усилий для этого не потребуется. Быстро и безболезненно получаете крупный выигрыш и наслаждаетесь жизнью. Всё происходит естественным путём и про вас очень быстро забывают.
– Это невозможно…
– Мы выводим вас из-под удара. Никакой оплаты и жертвоприношений для любой из сторон не потребуется. Свобода и никаких обязательств. Никакого криминала, никакой прессы: микроорганизмы забудут о вас
– Извините, но я, пожалуй, пойду. Было приятно побеседовать.
На лицах незнакомцев ничего не отразилось: ни сожаления, ни желания что-либо доказать – удержать, привести аргументы, даже проводить взглядом. Как будто от всего разговора осталось: « как пройти в «Монро»?». Равнодушие и нежелание тратить эмоции на «микроорганизм» подействовало угнетающе – гораздо глубже, нежели угроза…
Котёнок с аппетитом опустошил блюдечко и устроился на коленях. Он не был диким, его банально выбросили на улицу. Сергей откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза…
Среди зыбкого мельтешения лиц те двое стояли, как чугунные болванки, которые невозможно смахнуть простым нежеланием их видеть. Она могли протянуть длинные кряжистые руки и пережать ему шею, но ничего не делали и наслаждались бездействием. Бесстрастные лица таили высокомерную усмешку. Где-то на заднем плане промелькнула Валерия. Незнакомая, чем-то озабоченная. Одинокая. Он уловил обрывки её мыслей: на кухне чужой и незнакомой квартиры в мойке лежала стопка грязной посуды. И не было его самого в этих мыслях…
Его прижали к столу и через череп пихали в мозг длинные, как вязальные спицы электроды, от которых тянулись к напичканному приборами столу тонкие витые провода… Тупая боль, смешанная со слабым удовольствием. Добродушное лицо молодого доктора, дающего указания медсёстрам, какие-то эфирные и стоматологические запахи… Беззащитный, обнажённый для всего мира мозг не выдержал. Из принтера полезла бумага с предательским текстом, содержащим потаённые мысли...
Умиротворяющее еле слышимое тарахтение и мягкое тепло на лице. Электроды выпали, не оставив и следа. Разорвав толстые ремни на руках, он поднялся. Медики поспешно выскочили из кабинета…
Он открыл глаза и увидел перед собой маленькую кошачью спинку. Пока он дремал, котёнок вскарабкался по рубашке, прижался мордочкой к щеке.
*          *          *

– Разгильдяйство, Николай Яковлевич. Вы всё время что-нибудь упускаете. Как в парке… Мобилизуйтесь, наконец. Соберитесь.
– Замечания учли. Не оставляем без присмотра ни на миг.
– Он у вас чуть не погиб. Хотя, всего, конечно же, не предвидеть… Что на этот раз?
– Видеофиксация вблизи ТРК «Гринвич». Для большого экрана камера немного слабоватая. К тому же немного подкачала.
– Так, смотрим… А это откуда?
– Блик от соседнего здания.
– Надо вести оперативную съёмку с двух или даже трёх позиций. Заурядного обмена репликами не бывает. Чем короче встречи, тем значимей.
– Жестикуляция и артикуляция вполне характерная: спрашивали дорогу. Объект посетил зоомагазин в том же доме. В обувной по пути не заходил. Ничего нигде не оставлял, товар не передвигал, в урны ничего не бросал. Проверено. Маячков и условных сигналов не оставил. Чисто. А вот здесь немножко дефекты, но всё отчётливо видно.
– Никуда не годится. Грузите видео в редактор. Покадровый просмотр.
– Ладно, как скажите.
– Крутите до первого появления «серого кокона». А вот здесь – стоп. Да нет, ребятушки. Камера-то как раз работала нормально. Таймкод непрерывный. Кстати проверяли её? Проверьте обязательно… Вот. Смотрите. С этого момента тянется клок «ненастья», все трое становятся чёрно-белыми в этом коконе на две с половиной секунды. Да, вроде бы как дефект, но оболочка имеет объём и границы, хотя и нечёткие. На заднем плане цвета безупречные… Подождите-ка. Вырежьте мне эти три кадра. Поставьте рядом. Ничего не замечаете? Следите за тенями. Между двумя кадрами доли секунды, а тени ушли с куста на дорожку. Представьте себе солнечные часы. Сколько времени прошло?
– Минут 15-20, если судить по смещению теней.
– Верно. А кроме того левая рука Сергея ушла резко вниз. Берём третий кадр. Тени на месте, рука на месте. Как будто кто-то украдкой поиграл с фигурками, а потом поставил в точности на то же место. Внешне всё выглядит благопристойно: как пройти – направо. Но в этом малом объеме теряется солидный кусок разговора. А кроме того трава. До «дефекта» ещё вполне зелёная и упругая, после него в радиусе полуметра упавшая и пожухлая. Доли секунды. Дело уже не кажется «слишком несерьёзным»? Пора возвращать Инну. Что-то она увлеклась светским образом жизни. Она у вас в отпуске что ли? Напомните ей о работе. Нам нужен взгляд изнутри. Вызывайте. Забыл спросить о «случайных прохожих».
– Один из них купил пару туфель. Вышли на улицу Свободы. У новостроек потерялись из виду. Как сквозь землю провалились…

*          *          *

Он тихо лежал в горячке, и видел в бреду, как из земли вырастает исполинское лицо, смотрящее вверх.
Инна вошла в распахнутую дверь. Мельком взглянула на больного. С лёгким сожалением покачала головой, улыбнулась с привычным цинизмом. Пробормотала сквозь зубы: «Морская качка – дождичку привет… Одеваться надо лучше. В особенности поутру. Но это в другой раз »… Открыла сервант, достала мультифору с документами, пощупала, бросила обратно. Она продолжала рыться в бумагах и шипеть: «Сарай, а не квартира. Развёл тут свинарник. Ничего не найти »… Что-то сложила в карман своего плаща. Провела пальчиком по пыльной шкатулке и брезгливо вытерла руку лежащей рядом заплаткой. Обернулась и презрительно глянула на диван. «Кажется всё. Какая жалость».
Потом она пропала на кухне, и было слышно, как мягко хлопнула дверца холодильника. Шуршал пакет с пряниками, булькала в чайнике вода. Вернувшись, подошла к нему вплотную.
– «Пельмешки, Валера»... Врун несчастный. Одна сплошная сухомятка. – Провела коленом по безвольно раскрытой ладони. – Утешительный приз, который, может быть, вспомнишь, но не оценишь... Однако псиной от тебя несёт за километр. Сходи в душ и постирай тут все, когда немного оклемаешься. А я возьму статуэтку оленя на память об этой ночи. Можно?..
Певучий высокий голос Инны контрастировал с издёвкой и холодной сдержанной жестокостью. Казалось, она вышла и кем-то беседует на лестничной площадке. Благозвучными колокольчиками рассыпался тихий гаснущий смех.
Из раскрытой настежь двери тянулись запахи осеннего подъезда. Пустого, как отголоски желаемого: «Путь хоть всё забирает, лишь бы осталась до утра…»
«Валерия, откуда казённое: Инна? »
«Потому, что с этим пришла» – донеслось откуда-то с улицы. С досадой, с упрёком. – «Прости, хотела как лучше. Чтобы у нас всё сложилось заново. Наверное, я ошиблась»… На голову лёг сухой компресс из мехового воротника…
Сергей открыл глаза. На макушке покоился тёплый кошачий животик, подрагивали лапки во сне у виска. Цифры мобильника показывали 4:42. Настенных часов не было видно. Он поднялся и выглянул из квартиры. На втором этаже уже который месяц никто не менял перегоревшую лампочку. Подъезд дышал во сне смутными бытовыми шумами. Где-то пиликала сверхчувствительная автомобильная сигнализация. На подоконнике, баюкая свернувшийся тополиный листок, плескалась пыльная паутина.
Декорации снов, лишённые персонажа… Сунув босые ноги в ботинки, накинув куртку, он спустился к почтовому ящику. Из щели торчала тугая пачка газет с объявлениями. На самом верху выделялся жёлтый листок с жирным чёрным текстом: «Государственные лотереи. У нас выигрывают». Под ним красовалась подборка, иллюстрированная комиксами, изображающая нечто вроде прогулки по Бродвею…
Сергей бросил макулатуру в тумбочку и в тот же момент в глубине квартиры что-то сверкнуло. Вспышка сопровождалась резким шипением и грохотом. Метнулся под диван перепуганный кот.
На кухонной форточке горела и плавилась противомоскитная сетка. В воздухе за окном растекался тянувший от самых звёзд инверсионный дымный след. На полу лежали осколки разбитого бокала. В крышке стола зияло обугленное отверстие. Под ней в кастрюле потрескивал, остывая, раскалённый, разбившийся шлак…

*          *          *

«Куда ты пропал, Джанкой?».
«Я… ты пропал… не могу достать до тебя. Мешают ваши тучи. Заслоняют»…
«Раньше не мешали».
«Это какие-то другие образования. Чёрные и невидимые. Нужно настраивать восприятие, чтобы пробиться через них… А мне повстречалось настоящее чудо: цепочка лун вокруг горячей планеты. Они почти соприкасаются своими атмосферами. Такой как ты мог бы хорошенько подпрыгнуть, так как тяготение не слишком велико, и был бы подхвачен соседней луной. Крылатые создания с радужным оперением мигрируют от одного спутника к другому, неся на себе прилипшие семена. Я видел, как облака перетекают в мир иной. Как между зыбкими границами атмосфер изгибаются цветастые молнии, и как одна луна забирает ливни у другой. Как твоя пара, Сергей? ».
«Случилось то, что должно было случиться. Она исчезла».
« Старайся не терять воспоминания. Могу сохранить их, а потом вернуть. Я не умею забывать ».
«Спасибо, Джанкой. В некоторых случаях лучше полагаться только на себя. Иначе одрябнешь душой и телом ».

*          *          *

– Серёжка, знаешь, что мне в тебе нравится? Ты всё время встречаешь меня как будто впервые. Смущаешься.
Валерия скользнула вовнутрь с грациозностью аквариумной рыбки.
– Как тебе мои обновы?
– Как будто созданы для тебя.
– Ты угадал. Их действительно пошили в ателье.
– Тебя так долго не было… А сейчас ты какая-то новая. Платье, запахи, улыбка. Движения. Ещё недосягаемей, чем прежде.
– Я размышляла. Возможно, была неправа. Вздор. Ребячество. Не хочу больше вспоминать об этом. Нужно было отнестись к тебе с пониманием.
Она присела напротив.
– Ты всё время повторяешь: «недосягаемая, недоступная…». Расскажи мне О НЕЙ всё, что сможешь.
– О ком?
– Не пытайся обмануть женское чутьё, Серёжа. Её тоже звали Валерия?
– Да, наверное… Я как будто пришёл из ниоткуда. В пути ко мне прилипли чужие тревоги. Фрагментами. Она смотрит всегда свысока. Это кому-то другому казалось… Поворачивает голову, может быть улыбнулась. Не мне, то есть… своим каким-то мыслям. Как бы хотелось, чтобы они стали зримыми, пусть даже думала не обо мне. Пускай… Этого достаточно, чтобы быть счастливым несколько дней. Изгиб щеки, шевельнулась ресничка. Как-то по-особому. Как у актрисы… Больно и радостно одновременно… Нет, зря я это говорю. Ты обидишься.
– Ничего, продолжай.
– Не могу, разболелась голова.
– Ну, хорошо, поговорим в другой раз, – поспешно согласилась Валерия. Она поднялась и замерла с изумлённым видом. – А это кто такой заспанный? Да маленький ты мой! Почему я раньше тебя не замечала?
Она наклонилась и взяла на руки котёнка.
– Какая интересная порода. Сколько за него отдал?
– Нисколько.
– Рассказывай. Такие на дороге не валяются.
– Я нашёл его на дороге. Обычный сибирский кот.
– Кот? Имя-то у него есть?
– Васька… Нет, Фомка.
– Сама не знаю почему, но на своё имя он похож. Ой, как сладко зевает. Особенно умиляет эта розовая носопырка. У него есть своя постелька?
– Пусть спит, где захочет.
Валерия переложила кота на кресло и вернулась на диван. Опустила глаза. Напряжённая, как струна …
– Пойдём? – она приглаживала юбку, плотно обтягивая тканью ногу.
– Куда?
– На концерт, конечно. Поищем для тебя подходящую публику.
– Что-то не хочется.
– Перестань. Вечно тебя приходится куда-нибудь вытаскивать. Если дама позвала, отказывать неприлично. Собирайся, давай.
Сергей глубоко вздохнул и сунулся в шкаф.
– Какой концерт? Симфонический? Ты мне поможешь?
– Не переусердствуй. Не пытайся одеться как дирижёр, – предупредила Валерия. – Возьми что-нибудь свободное.
Она прошла на кухню и ахнула.
– Что ты сделал со столом?!
– Гвоздь выпрямлял.
– Так долбанул, что у дырки края обуглились? А где твоя любимая единственная кастрюля?
– Испортилась, выкинул.
«Инна»… – тихо добавил он.
Валерия быстро вернулась в зал. Встревоженная, с искажённым лицом подошла к нему вплотную.
– Что ты сказал?! Повтори!
– Я сказал: кастрюля проржавела и стала протекать.
Она долго молчала, пытливо всматривалась в глаза. Затем, отошла в сторону.
– Скрытный ты стал, Серёжка. Раньше я этого за тобой не замечала.
– Бытовые мелочи. А вот ты ничего не рассказываешь.
– Про сегодняшний концерт? Хочу сюрприз сделать для лю… для тебя. Оделся? Пошли.
Валерия держала его за руку, как мать строптивое дитя. И постоянно озиралась по сторонам.
В середине пути, она внезапно потащила его к выходу.
– Мы не…
– Не спрашивай. Сам всё увидишь.
Они пересели в трамвай, и вышли на остановке «Швейная фабрика». После замысловатого брожения через дворы нырнули в подъезд старого кирпичного дома и поднялись на третий этаж.
Звякнули ключи, тихо скрипнула дверь. Щёлкнул выключатель. Маленькая люстра осветила внутреннее убранство квартиры, чем-то напоминающую оформленную с тонким изяществом сувенирную лавку.
– Это мы к тебе так бежали? Ты здесь живёшь? – Сергей потрогал обои с золотистым узором. – Не опоздаем?
– Это квартира моей подруги, – Валерия повернулась к нему и одарила сияющей улыбкой. – Мы остаёмся.
– Лера… – он только сейчас заметил сервированный столик: соблазнительно выглядевшие салаты, три бутылки вина, яблоки, мандарины. Конфеты в белой фольге. – А где хозяйка?
– Она уехала. Её сегодня не будет.
Они присели за столик. Сергей разлил по бокалам вино. Потом замер с бутылкой в руках.
– Серенький, ты чего? Забыл, откуда взялся Мускат? Ставь на середину.
– Ты постоянно меня уводишь из дома. Мы будто бы прячемся.
– Наверное, так оно и есть, – согласилась Валерия. Она смотрела поверх бокала: глаза смеющиеся, озорные, счастливые. Игольчатый блик заискрился на тоненькой ниточке серьги. – Не хочешь потворствовать моим капризам? За что пьём, Серенький?
– За тебя.
– Коротко и выразительно. Согласная я.
Лёгкое вино пьянило мягко и вкрадчиво. Растворяясь в уюте, уходили тревоги последних дней. Лера была в ударе – много шутила и звонко смеялась. После третьего бокала включила «Ностальгическую коллекцию » и объявила белый танец. «Ребёнка нужно воспитывать»… Энергичная, хорошенькая румяная от вина, она взялась за дело всерьёз. Держась ладонями за шею партнёра, она, не отрываясь, смотрела в его глаза. Взгляд, от которого жгучим прибоем плескались волны радостного недоверия. «Поверь»…
Ледяными слайдами с резким переходом между ними возникли двое с мертвенными лицами, затем ДРУГАЯ Валерия – её ленивое разочарование, готовность попрощаться…
НЕТ!!! Одеревеневшим лицом он едва ощутил жаркие поспешные поцелуи Леры. Они упали на широкую кровать. И он уже не помнил, как они скинули одежды. Из мрака сознания постепенно проступило упругое женское тело в руках. Он слышал нежные стоны и два коротких вскрика….
Валерия вернулась из ванной. Она легла на него сверху и замерла – прохладная после душа, расслабленная. Потом приподнялась, упёршись вытянутыми руками в плечи Сергея.
– Тебе хорошо было?
– Я не верю…
– Поверь, наконец. Это происходило на самом деле. Повторим немного позже, чтобы рассеять иллюзии. О чём сейчас думаешь?
– Похоже на шок. Меня обнимала красивая девушка. Больше ни о чём я думать не могу.
– И это правильно. Не вздумай подумать о чём-то другом. Я тебя покусаю…
Зеркальная поверхность воды подёрнулась рыжей листвой, лежащей на вате облаков. Отражение стёрло дно и все ограничения. Можно было упасть не в обмелевший пруд, а в самую гущу неба и лететь вниз – в сердцевину космоса. Ликование… От того, что на него, сидящего на берегу, опустилось затмение. Он чувствовал тепло её тени – нежной, благоухающей. Подол лёгкого платьица трепетал на спине, отброшенные солнцем пальцы, касались его волос. Он ждал, затаив дыхание. Секунды рисками чеканились в памяти.
«Почему не идёшь к костру?».
«Смотрю на листья в небе. Красиво».
«Листья в небе?.. А, ну да. Сразу не поняла. Необычно. Раньше не обращала внимания. Ну, что ж, тогда смотри. Только не увлекайся. Там собираются жарить утку на вертеле. Думают, что получится, хотя раньше никто этого не делал. Уже жарят. Можешь не успеть».
Это был единственный разговор с ней. В тот день ОНА снизошла до него…
Валерия смотрела на стену и трогала пальцами корявую палку, прикрепленную к ковру. Больше всего это походило на стрелу с каменным наконечником. Единственная вещь в доме, которая ничему не соответствовала и выглядела как кучка грязи в Эрмитаже.
Сергей повернулся к ней и нерешительно прикоснулся губами к плечу. Валерия улыбнулась во тьме, чувствуя, что улыбка получилась жалкой, лишённой сил.
– Оставила тебя наедине с Химерой. Я не эгоистка. Не всё же мне одной…
– Не знаю, о чём ты.
– О твоих глазах. Они смотрели не на меня, а показывали какую-то жизнь. Жуткое больное кино в телевизоре, искажённым блаженством. Ты даже не почувствовал как я отвернулась.
–Заново переживал, что произошло между нами.
– Ладно, Серенький, я тебе верю. Прижмись ко мне крепче.

*          *          *

Словно непосильную ношу, Анна опустила маленькую сумочку на пуфик. Валерия порывисто вскочила и бросилась к ней на шею.
– Анютка! Господи…
– Я чувствую ароматы цитрусовых, винные пряности. И запах жидкостей любви – он особенно стоек. Будоражит… Коллекция имперских благовоний… – Анна улыбнулась и легонько похлопала подругу по спине. – Значит, триумф? Сейчас, сейчас, не спеши. Мы тихонечко сядем, устроимся поудобней.
Женщины быстро всё собрали для чаепития. Анна убрала за спину свои богатые волосы и взмахнула ресницами, словно приглашая любимую ученицу повторить изложение.
– У тебя-то как? Расскажи, как съездила?
– Да ничего так поездочка. Отрабатываю старые связи. Осталась ещё привередливая клиентура: дочери питерского бомонда. Мне не хочется их бросать. Доведу до логического завершения, прежде чем окопаться здесь на веки вечные. Всё, Лерка, не тяни и не гурманствуй. Я же вижу: тебя распирает.
– Я очень тебе благодарна. Хотя моя победа – беда. Смотрю на него и думаю: свеженький, со стёртой памятью. Чего ещё надо? Но этой ночью вдруг стало ясно, что я для него просто вещь любимой женщины. – Валерия на секунды умолкла, пытаясь понять, насколько она убедительна. Анна слушала, замерев. Мимолетное: « А что у неё самой?..» не задержалось. Чувствуя поддержу, Валерия немного приободрилась. – Я для него что-то вроде обронённого платка, наверное. Тряпочка, которую можно прижать к груди, понюхать. Оболочка… Как ты тогда сказала: «он как котёнок, у которого были хозяева»... Свихнуться можно. Веришь, нет? Он притащил домой котёнка. Какое-то наваждение.
– Так что же всё-таки случилось?
– Началось всё очень хорошо. Я привела его и даже, кажется, сразила наповал. Танцуем. Глаза в глаза. Попался... И вдруг замер и смотрит сквозь меня. Не знаю, на что это было похоже. Жена застукала или… Полубог развлекался с пастушкой и увидел ревнивую богиню – лицо во всё небо. Ужас, иступлённая радость одновременно. Побелел, покрылся древними морщинами, окаменел и потрескался. Как-то вот так. А я букашка-однодневка, которая уползёт и сдохнет. Лет через сто приползёт другая. Похожая на богиню. Мне стало страшно и обидно до слёз. Схватила его – и в постель. Ночная кукушка дневную перекукуют. Но нет. Отдыхает, смотрит в потолок: радуется как младенец. Сцены в лицах…
– Ярко, как в юные годы. – Анна задумчиво кивнула. – Очень хорошо тебя понимаю. От этого сложно избавится. Не надо бороться с воображением и «богиня» уйдёт сама.
– Анечка, я бы и рада, да не получается! Сама не своя... Ласкала его вот этими руками! Я хочу её найти! Поговорить, влезть в душу! Узнать, что это за чудо за такое!
– Чудо-юдо, рыба-кот, только всё наоборот. М-да… – Анна повертела пустую чашку в руках. – По-видимому, это неизбежно. Только надо повременить. Сначала из тебя богиню сделаем. Думаешь, нереально? А её мы вместе с тобой найдём. Душу вытрясем и изучим. Потом уговорим отпустить твоего парня.
Анна взяла чайник и унесла его на кухню.
– Ань, а что это за пика на ковре? Мне даже показалось, что на острие засохшая кровь. И древесина какая-то странная.
Грохот и звон разбитой посуды. Валерия заскочила на кухню. В раковине лежали осколки дорогого чайного сервиза. На полу растекалась мыльная лужица.
– А-а, чёрт!
Флорина растерянно смотрела на мокрые рукава. Волевая, умеренно спесивая, она имела жалкий вид – юное, убитое горем создание.
– Что случилось?!
– Сковородка упала с гвоздя. Лер, принеси, пожалуйста, тряпку. Под ванной…

*          *          *

– Мне почему-то кажется, что вы переоцениваете свою значимость в проекте. Должно же быть хоть какое-то объяснение.
– Не надо цепляться. Феликс Эдмундович. У меня свои интересы. Вы должны помочь её разыскать.
– Кого «её»?
– Валерию.
– Клиника, честное слово… На той квартирке вы сделали свои дела, я надеюсь? Вас удовлетворили? А теперь успокойтесь.
– Не опошляйте всё своими мерками! Я ХОЧУ ЕЁ РАЗЫСКАТЬ!
– Предположим, нашли. Что дальше? Не боитесь, что в конечном итоге найдёте себе замену?
– Нет, зачем…
– Подумайте об этом на досуге. Это полезно.
– Подождите. Николай, Инна Леонидовна, вы постоянно не ладите между собой. А нам ещё работать вместе. Синельникова, ваша ревность иррациональна. Вы совсем потеряли голову. Из-за чего? Разработка идёт по всем направлениям. Можете не сомневаться.
– По всем направлениям? Он притащил бездомного кота. Разбил молотком столешницу. Меня беспокоит его душевное состояние.
– Котик чистенький, мы проверяли. А вот со столом и кастрюлей немножко другая история. В отверстии обнаружено выгорание, а так же микрочастицы минералов, которые в наших краях не встречаются: энстатит, гиперстен в составе углистого хандрита. Судя по высокой температуре и вмятинам на кастрюле, это был одиночный метеорит размером с кулак. Прожженная москитная сетка это подтверждает.
– Я ничегошеньки не понимаю, объясните, наконец!..
– Случайность. Одна на миллион. Тревожит другое: почему он вам ничего не рассказывает? Как будто пытается защитить неведением. От кого или от чего? Уникальность вашего друга начинает зашкаливать. Инна Леонидовна, сейчас нам нужен постоянный взгляд изнутри. Ваша задача…

*          *          *

Тяжёлый и липкий снег придавил нижние ветки рябин. Прохожие нехотя протаптывали новые дорожки. Короткая улица Арочная вблизи центральной площади пустовала, так как все её магазины были закрыты.
Небольшое скопление народа наблюдалось у бетонной площадки, подготовленной под какую-то стелу.
Молоденький полицейский придерживал за локоть коренастого мужчину в распахнутой куртке, на голом торсе.
– Что запрещает читать Библию для людей? – мужчина держал книгу в свободной руке, засунув указательный палец между страницами.
– Никто не запрещает. Беспорядки устраивать нельзя. Батя, ты пойми… есть церковь, – увещевал полицейский. – Иди домой, простудишься. Без шарфа, и без шапки.
– О блужданиях пророка. Что в нём такого?
– И «свидетели Иеговы» читают. А потом начинается… Ты тоже «свидетель»? – вмешался другой блюститель порядка.
– Нет. Я защитник свидетеля.
– Это ещё что за организация?
– Сам не знаю. Понимаю, что обязан.
– Ну и зря. Может, лучше расскажешь, что у тебя за беда? Давай, мы тебя проводим до дома. Адрес-то свой помнишь?
– Блажен, кто верует, а недоверчивый замёрзнет у порога. Третья дорога…
– Это точно…
Сергей пересёк заснеженную площадь и шагнул на мощённый кирпичиками тротуар. Голоса за спиной слились в неразборчивый гул, растворились в скрипе снежного покрова под ногами и исчезли.
Работающий без выходных «Мастерок», в котором могли подобрать подходящий материал для новой столешницы, а потом аккуратно вырезать по меркам, был закрыт по техническим причинам.
«Всё, это последний. Шесть часов уже. Плохой сегодня день» – он бросил взгляд в сторону главпочтамта. Возвращаться не было желания и сил. Вызвал такси.
– На ближайшее время заказ принят, – откликнулся бойкий женский голос. – Стоимость поездки сто двадцать рублей. Ожидайте.
Фонари осветили сквозную аллею: пламенеющие листья в снежном креме. Где-то в глубине куртки прозвенели синтетические колокольчики. Сергей достал из кармана смартфон и прочёл: «К вам едет «Тойота» тёмно-серого цвета, гос. номер 365 ».
Менее чем через пять минут машина с указанными приметами припарковалась у обочины. По тротуару метнулась многоцветная тень и придержала его. Сергей потерял равновесие, поскользнулся и присел. Тот, кто держал его за руку, помог ему подняться, и сунул две купюры в приоткрытую дверцу автомобиля.
– Мы никуда не едем. Это за беспокойство. Извините нас.
Теперь было ясно видно, что перед ним «защитник свидетеля»: под мышкой книга с тесненным крестом, залысина на затылке.
«Тойота» развернулась. Её повело и юзом выбросило на перекрёсток. Два удара с разных сторон: от микроавтобуса и «Волги» заставили её волчком завертеться на месте. Треск и звон отвалившихся деталей. Искры со сбитого фонаря на обочине, погасшая аллея, полумрак. Из-под ближайшей арки выплеснулась дикая драка, где в чёрном месиве невозможно было разобрать, кто размахивает кулаками, а кто разнимает.
– Пошли отсюда! Быстрее!
Изобилие произошедшего, где казалось, что Вселенная сжалась в овчинку, ввергла его в состояние сонной отстранённости. Исчезли страх и опасность. Это происходило не с ним. Его не вели, а картинная галерея с нарисованными ночными двориками проплывала перед глазами.
Мельтешение завершилось на кухонном табурете, среди тускло освещённых клеёнчатых стен.
– Здесь у меня перегорела проводка. Не хочу разбивать штукатурку, чтобы добраться до неё. Пользуюсь настольной лампой, – пояснил «защитник». – Посидим, поболтаем. Только без имён. Утром я тебя отпущу. – Он наклонился, в упор рассматривая своего гостя, словно какой-то экспонат. – Ты не похож на Христа.
– Действительно. Это хорошо или плохо? Ты не похож на психа и перегаром вроде не несёт. Только… чем это так приятно пахнет?
– Листья смородины, душица, мелисса, – бесстрастно объявил «защитник». – Я не пьющий. Незачем подстёгивать себя спиртным или кофеином. А кофе на дух не переношу. Держу для гостей. Когда-то Муська подходила к чашке с «арабикой», принюхивалась. А потом загребала лапой – пыталась закопать «помои». С остервенением скребла и я ей верил. Славная она была.
«Защитник» снял с плиты густо пахнущий отвар и через ситечко наполнил им чашки.
– Для успокоения души. Бери печенюшку или сухарик.
– Я совершенно спокоен. Пусть пока постоит, остынет.
– Жизнь полна знаков, которые никто не воспринимает. Я тоже был слеп и глух до девятилетнего возраста. Дядька родной Михаил как-то повёл меня в кедрач за шишками. Нацепил когти, с которыми электрики лазили по столбам, и исчез среди веток. Долго я его ждал, стал звать, а он не откликается. А потом увидел среди коры струйку крови. Побежал в деревню, позвал на помощь. С дерева сняли тело без головы. Рысь, говорят, голову отгрызла и унесла. Дядьку своего я очень любил, и потрясение было страшное. Наверное, с тех пор начал что-то замечать. Изучал Каббалу, прочее… Приходило смутное понимание сущности времени.
– Как ты видишь эти знаки? На что они похожи?
– Есть события и связующая логика. Скрой промежуточные звенья и ускорь всё это во много-много раз. В такие мгновения понимаешь, что именно сейчас ты и живёшь, а до этого плыл по течению, как сонная тетеря в мазуте. Прислушайся прямо сейчас. Комок снега на карниз…
На карниз шлёпнулся мокрый комок снега.
– Всё уже произошло. И только после этого начинаешь додумывать: он подтаял на крыше, в этом месте стекала талая вода. Если бы было открыто окно, то я даже успел бы его поймать. Вот ты мне скажи: откуда я знаю, что Христа не должны были распять? Гораздо позднее клерикалы представили эту историю, как запланированный небесами и неотвратимый ход событий. Так проще всего подогнать задачку под ответ. На самом деле ОНИ его проморгали. Прежде чем отправить другого, наверху должны учесть свои промахи и всё исправить. А как же иначе?..
Свет поблек до тусклого оранжевого сияния. Окно перекосилось. Высокий человек в плаще резко поднялся и судорожно шарил по столу. Под руку подвернулся штопор. Он быстро схватил его и занёс, намереваясь вонзить Сергею в переносицу…
– Эй, эй, не сметь! – «Защитник» перегнулся через стол, тряся его за плечи. – Если бы я хотел тебя усыпить, то усадил бы в кресло, а не на жёсткий неудобный табурет. Нельзя сегодня спать. Не здесь и не сейчас.
– А ведь ты меня спас от чего-то, – Сергей провёл ладонью по глазам. – Тачку разбили вдребезги. И сразу же началась поножовщина.
– Знаки, всюду знаки. Сейчас их слишком много и они особенно сильны. Поэтому нужно дождаться утра. Отсидеться. Хочешь, сказку расскажу?
– С чего ты вдруг решил обратиться к легенде?
– Потому что аллегория самый действенный способ разбудить человека. Я в детстве читал много разных книжек. Таких сейчас и не увидишь на полках… Вот, слушай. Мальчишка по имени Егорка решил помочь немощному деду. И отправился в лес за дровами. Вместо ветхого топора взял с неба месяц и прикрепил его к топорищу. Махнул один раз, и половина леса превратилась в поленья. Прознал о том один злющий правитель, и захотелось ему овладеть волшебным орудием. Насылал всякую нечисть, которую Егорка лихо косил топором. У того чародея было три глаза: красный для злобы, жёлтый для жадности, а синий для хитрости. Сначала лопнул красный глаз. От злости. Потом жёлтый – от жадности. Остался только синий. Им-то он и загипнотизировал мальчишку. Повесил топор у себя над троном. Во время грозы месяц сорвался и упал ему на голову… В финале Егорка вернул месяц небесам и обеспечил деда дровами.
– Ну и что? Зло на голубом глазу сильней, опасней, долговечней?
– Верно.
– Допустим. Зачем ты читал Библию, а потом нёс околесицу? К чему весь этот бред?
– Ну как ты не понимаешь! – мужчина в отчаянии провёл пальцами по столу. – Нужно было отвлечь на себя внимание. И чтобы полиция подтянулась, находилась поблизости. Случиться могло всё, что угодно…
– Значит, всё из-за меня? «Свидетель» чего?
– Я один из «защитников». Просто потому, что других таких людей как я сегодня рядом не было. Не моего ума это дело, – «защитник» перешёл на шепот. Он быстро приподнялся и задёрнул шторку. – Пока не доказано, что ты во истину… пока ты просто свидетель. Если тебя уже начали запугивать, значит, искушали. Хотели бы прижучить всерьёз, нас бы уже не было на этом свете.
– Ладно. – Сергей поморщился. – Расскажи мне сказку.
Мужчина шумно, со смаком хлебнул своего зелья и повёл довольно складный пересказ книг Александра Волкова «Волшебник Изумрудного города».
«Всё, больше никаких вопросов. К чертям…» Сонливость и тошнотворное чувство нереальности, в которой каждый вопрос подобен дёрганью в болотной жиже – всё это хотелось прекратить как можно быстрее.
– Красиво написано. Хм… Урфен Джюс… Не останавливайся.
– Расскажу один случай. Быль…

*          *          *

Поезд прибыл с небольшим опережением: если верить станционным часам – девять часов, сорок три минуты. Приезжий сунул руку в туго набитую сумку, пробираясь через слои одежды. Неприятно было выглядеть неряшливым остолопом, с торчащим наружу полотенцем и бельём, которое могло вывалиться на перрон. Надо было деньги переложить в карман. Хотя бы часть.
Он вовремя заметил блик, скользнувший по стеклу и, вскинув руку, остановил дверь в сантиметре от своего лица.
«Ой, простите. Сразу не увидела» – девушка коснулась пальцами его запястья. Лёгкое платьице в свете вокзальных люстр вспыхнуло белой горящей дымкой. Тёплая улыбка, опущенные ресницы. – «У вас кровь» – Заметила она. – «Вот здесь, между большим и указательным пальцем. Направо от камер хранения должен быть медпункт. Пойдёмте, провожу».
«Да нет, пустяки. Кровь уже не течёт».
«Рану лучше обработать. Мне так неудобно. Правда»…
«Тогда покажите, где ресторан»
«Вы в нашем городе впервые?» – она взглянула ему в глаза. Странный взгляд. Непроницаемый, тёмный, немного печальный и радостный одновременно.
« Ищу ваш центр организации дорожного движения»
«Никогда о таком не слышала. А вот и наш вокзальный ресторанчик»
«Давайте поужинаем вместе» – он прислушался к своему голосу. Фраза прозвучала естественно, не фальшиво. Внезапно он понял, что его решимость продиктована страхом. Она как будто собиралась уходить. Исчезнуть. Навсегда. – «Меня зовут Андрей»
«Лена» – девушка сделала быстрый книксен. – «Что ж, давайте посидим»
Им указали столик в глубине зала, у стены. Принесли украшенные листиками зелени салаты. Обнажая горлышко бутылки, официант отогнул салфетку.
«Я ничего не заказывал»…
«Это хорошее вино. Недорогое» – официант застыл в ожидании.
Андрей вопросительно взглянул на девушку.
«Можно» – кивнула Елена.
Рубиновая жидкость заволновалась в бокале, разгоняя розовую пенку по стеклу. Ненавязчиво звучало фортепиано, что-то джазовое. Девушка чувствовала, что очень нравится молодому приезжему и наслаждалась его восхищением. Неожиданно она поднялась, подошла и крепко поцеловала.
«За тебя»…
Андрей осторожно глотнул из бокала, боясь растворить ощущение от касания влажных горячих губ. Всё происходило слишком стремительно: тревожно, с каким-то исступлением, она торопила любовь.
«Ты здесь живёшь?» – полюбопытствовал он.
«Да. Причём, совсем рядом. Третий двухэтажный дом на этой же стороне улицы. Восьмая квартира»
«У тебя необычные глаза. Сама нежность, но чудится, что за серединой зрачка ничего нет. То есть, не знаю, как сказать»…
«Папиной мамы глаза. То есть, бабушкины. Мы с ней очень любим друг друга. Знаешь, как у нас повелось с самого моего детства? Я возвращалась с улицы. Бабуля стояла у окошка и тянула руки. Показывая, как обнимет меня. Как фея на картинке.
Она вытянула правую руку и зацепила локтём бокал. Вино выплеснулось на скатерть и на платье.
«Ах, ты!»… – Елена вскочила и провела ладонью по похожей на кровь кляксе под грудью. Лицо её исказил какой-то сверхъестественный ужас. – «Андрюш, ты посиди здесь. Я быстро! Переоденусь и вернусь. Ты только дождись меня, ладно? ».
«Конечно. Я никуда без тебя не уйду, не бойся».
«Андрюшенька, миленький, ты только дождись! Ладно? Я мигом!».
Она выскочила из ресторана. Растворилась на фоне убегающего каравана плацкарт.
Андрей погрузился в какое-то колдовское марево. Из багровой гущи вина проступила зловещая красота быстротечного знакомства. Они повела себя как на пике влюблённости: сверкнула звезда, упавшая в затхлый омут. Это не поддавалось осмыслению и жалило невыносимой тоской.
Ресторан продолжал изливать мягкий свет на немногочисленных посетителей. Андрей пил и не пил, не чувствуя вкуса, не выпуская из рук бокала. В какой-то момент внезапно осознал, что прошло уже полтора часа ожидания.
«Сотня шагов, а дорога одна. Разминуться невозможно. Надо искать… искать…»
Дверь открылась без задержек. Тихие и неподвижные в проёме бок о бок стояли мужчина и женщина.
«Извините… Здесь живёт Елена?» – он нерешительно потоптался на месте.
«Жила когда-то, молодой человек. Умерла больше год назад »
«Я… Нет! Этого просто не может быть! Мы с ней только что сидели в ресторане»…
«Да что ты мелешь, пьяная скотина. Нашёл над чем шутки шутить»… – с глубокой болью прошептала женщина.
«Погоди, Оксана. Сейчас разберёмся» – сильная рука жёстко схватила Андрея за куртку у плеча и затащила в прихожую. Хозяин стоял напротив, играя желваками. – «Хочешь объясниться, жеребец?»…
«Вот мои документы» – Андрей быстро вынул из внутреннего кармана и передал ему свёрток. – «Здесь командировочное. Всё… В сумке вещи… Можете посмотреть. Я впервые в этом городе и выдумать ничего не мог! ».
«Ты рассказывай, а не вкручивай. Что ты такое мог видеть?».
«Поезд прибыл два часа назад. Я ушиб руку дверью. Вот ссадина… Лена хотела отвести меня в медпункт. Мы познакомились… Ужинали в ресторане и она пролила вино на платье. Назвала ваш адрес, пошла переодеться… И не вернулась. Мне стало страшно за неё… Побежал искать »
Глаза хозяина квартиры заблестели, взгляд смягчился. Он вынул паспорт из свёртка и бегло просмотрел его.
«Стёпа»… – женщина выглядывала из-за его спины. – «Кто он такой и что ему от нас нужно?»
«Наверное, всё же нормальный парень»… – мужчина развернул бумагу с печатями. Почитал, аккуратно свернул и сунул обратно. – «Его самого разыграла какая-то пигалица. Чтобы поесть за чужой счёт, а потом сбежать. Назвала наш адрес… На, забери» – Андрей почувствовал свёрток в правой руке. – «Ты понял, что тебя облапошили? Как она выглядела, запомнил?»
«Мы даже вилки взять не успели. Пригубили вина. А потом… Нет, она не мошенница. Светло-русая. Голубоглазая. Маленькая родинка на шее, чуть ниже подбородка. Белое платье с сиреневыми цветочками»…
Женщина на вдохе ахнула и стала заваливаться назад. Муж успел её подхватить…

*          *          *
– А дальше? – Сергей придавил ладонями тяжелеющие веки.
– Парень оказался слишком настырным. Либо влюбился без памяти. Из-за отчаяния, всех кого мог, поставил на уши. Свихнуться не дали свидетели в ресторане, с точностью описавшие молодую пару… Добился эксгумации. Девушка выглядела скорее уснувшей, чем усопшей. С застенчивой улыбкой на губах. Это после года-то под землёй… Она лежала в том же платье, которое, казалось, вобрало в себя свет и музыку перрона. Неутоленную жажду любви и жизни… На груди темнело свежее пятно от пролитого вина.
– Не понял последовательности… – пробормотал Сергей. – Получилась та же сказка. Из-за нарушения причинно-следственной связи, наверное.
Оттенки любви гранатового цвета. Чужое потерянное счастье за столиком напротив, острая жалось к Андрею… Вместо Елены возникла Валерия. Повеяло холодом…
– Случай известный. В своё время на эту тему шли пересуды. Что тебе сказать? – молвил «защитник» – Я всё это воспринимаю как должное. Без сомнения с удивлением. Муськи со мной нет уже два года. Но она по-прежнему приходит по ночам. Когда поворачиваюсь на правый бок, она обнимает лапами мой затылок и шумно вздыхает у самого уха. Я чувствую её тёпло. Однако сереет горизонт. Пора уже с якоря сниматься. А то я вижу, ты совсем обессилел.
«Защитник» помог Сергею подняться и забрал у него мобильник из рук.
– Какой тут номер вызова такси? Три тридцатки? «Зебра»?..

*          *          *

– Мне нужны действующие лица, а не статисты. Устал… Если вы ко мне с таким же «докладом», тогда медаль вам за храбрость. Отправлю на заклание к вышестоящему начальству.
– Мы опросили первого полицейского и двоих случайных прохожих. Оратор читал Библию и нёс какую-то религиозную ахинею, но при этом выглядел вполне адекватно. При появлении объекта свернул спектакль и скрылся во дворах. Откуда выскочил в самый подходящий момент как чёртик из шкатулки. Серафим Ильич Боровков. Пятьдесят один год, вдовец. Его сын Иван Серафимович, 27 лет, работает судовым электромехаником в Мурманском пароходстве. Ничего примечательного.
– Ничего примечательного? Какой-то блаженный сделал за вас всю вашу работу. А вы даже глазом моргнуть не успели. «Тойта» получила удары одновременно с двух сторон. То есть, в места возможного местонахождения Сергея. Он должен как минимум в тяжёлом состоянии лежать в реанимации. Мог бы влипнуть в поножовщину, но снова остался цел. Секундами позже с крыши сошёл снег вместе с массивом наледи. Аккурат в то самое место, у дверей «Мастерка». Как по заказу. Тройное покушение на убийство путём случайных совпадений… У кого какие идеи?
– Да, чёрт его знает… Извините. Мы имеем дело с тем, что невозможно контролировать. Масштабы какие-то сумасшедшие. Единственное, что мы можем: полностью изолировать объект и взять под круглосуточную охрану.
– Пока не дают. Впрочем, у меня хорошие новости, которые я могу уже сообщить: наверху призадумались над этим вариантом. Вопрос решится через пару недель…

*          *          *

«За что меня терзают? Выдвигают требования. Кому, зачем?.. Особенно одноразовые люди с заботами и задушевными разговорами. От этих уже просто тошнит. Следующего добродетеля убью – и точка. Сбежать в лес?.. ».
Чтобы отоспаться ему понадобилось на удивление мало: чуть больше четырёх часов после тягостного рабочего дня. «Защитник» сбил его с ритма и окончательно выбил из колеи.
«Андрей, если он существует, где он сейчас, что с ним? Неужели всё на этом закончилось, и ничего нельзя было изменить? Рассказ получился коротеньким и даже суховатым. А я всё увидел и почувствовал ».
История с покойницей горячим остриём легла на болезненные воспоминания о Валерии. Бездействие становилось невыносимым.
«Я ДОЛЖЕН ЕЁ НАЙТИ! Как найти Валерию Артамонову в Красноярске? Миллион жителей. В Красноярске, из которого она переехала неизвестно куда… Старый адрес у товарища следователя. Где искать товарища следователя? Будьте вы прокляты со «свидетелем» вместе!».
Вечером после работы он сразу же садился на трамвай и ехал в сторону Кузнецкого проспекта. Метался между железнодорожным вокзалом и автовокзалом, по многу раз заглядывая в расписание. Ужинал беляшами, сидя в зале ожидания. Засыпал. И каждый раз вздрагивал, когда слышал объявление по громкой связи.
Одиннадцать часов на автобусе, десять – на поезде с пересадкой. Восемь часов на попутке. Не так уж и много до Красноярска…
Возвращался домой ближе к полуночи…
Четверг.
«Какой смысл торчать среди толпы? Меня, наверное, уже все цыгане знают. Все попрошайки и юродивые… Надо уже на что-то решаться. Думать »…
Среди вереницы закусочных он выбрал ту, что ближе к привокзальной площади.
Из мангала вился ленивый дымок. На картонке синими чернилами было написано:
1.   Шашлык свиной – 110 р
2.   Шашлык Куриный – 110 р
         3.   Балык – 120 р
– Вкусный шашлык. Бери, пожалуйста, – пригласил рыжебородый продавец. И приподнял крышку, чтобы виден был противень с готовым угощением.
– Мне бы пару балычков.
– Готовых нет, подождать надо. Бери хлеб, пожалуйста, лук. Там можешь сесть за столик, – продавец положил два полуфабриката на мангал и выразительно помахал над ним дощечкой, раздувая угли.
Сергей взял картонное блюдечко с хлебом и ушел в полумрак, под тент. Подъехал грузовичок. С него сгрузили товар, и он сразу же отъехал. Остались двое. Один держал бумаги наготове. Другой заглянул под крышку.
– Хорошо пахнет.
– Подпишешь сейчас? – первый протянул папку и ручку.
Продавец отодвинул его в сторону, взял готовые шашлыки и заглянул под тент. Затем выпрямился, с растерянным видом глядя на гостей. С опущенных шампуров на снег капал сок.
– Э-э, куда парня дели?
– Какого парня, ты чего?
– Здесь сидел, еду ждал.
– Перепутал, наверное...
– Что говоришь, здесь выход один. Он никуда не выходил.
– Да что ты дёргаешься, Рафаэль? – добродушно пророкотал первый. – Ну, не дождался он тебя. А, может, ещё вернётся. Ты бумаги-то подпиши, мне без четверти надо быть на таможне…

Это не моя музыка. Роман, фантастика гл1

Рейтинг: +6 712 просмотров

Кому понравилось произведение? >>

Комментарии (15)

Валерий Куракулов # 27 октября 2016 в 07:13 +3

Оттенки любви гранатового цвета... Я сначала подумал, что надо бы перечитать первую главу, но потом отказался. В результате почувствовал то же, что и Сергей. Потеря памяти, непонятные поначалу картинки из прошлого, которые складываются в пазл, которые ещё предстоит решить.
Непонятная служба проводит непонятный эксперимент, неслучайные случайности, невероятное спасение котёнка.
Надо её найти. Найти, во что бы то ни стало. Потому, что это неправильно - так исчезать!
И всё это написано замечательно ярко, Володя!
Музыка в точку.

Владимир Дылевский # 27 октября 2016 в 09:11 +2

Спасибо, Валера prezent

Спецслужбы в этом случае решил сделать немножко беспомощными и растерянными. Не всё же им только лавры достаются. Да и возможности несоизмеримы при столкновением с неизвестностью

Валерий Куракулов # 27 октября 2016 в 11:42 +3

Это понятно, Володя! Силы несоизмеримы физически, но никто не запрещает подумать о беспредельном. Возможно, есть кадры, мыслящие нетривиально. Мало ли что.
c0414

Хочется думать о себе лучше, чем есть на самом деле. Тем более, что далеко не всегда действительно прорывное, революционное видение может прорваться сквозь простые бюрократические процедуры.
super

Владимир Дылевский # 27 октября 2016 в 18:52 +2

Ивушка # 28 октября 2016 в 07:29 +3

с удовольствием читаю, интересно

Владимир Дылевский # 29 октября 2016 в 18:40 +2

Валентин Воробьев # 2 ноября 2016 в 08:23 +2

Такие произведения нельзя прочитать наскоком, кое-как. Необходимо время, чтобы вдуматься, вчитаться, обмозговать, посмаковать, наслаждаясь каждой фразой, каждым словом. А его - этого времени - как назло нет. Оно струится, как вода меж пальцев, несётся, как оглашенное, и мы едва-едва успеваем разглядеть что-либо за окном, а там уже что-то другое, третье... Прости же, автор, нам этот наш жизненный ритм, мы не виновны в том, что на исходе жизни хочется увидеть, услышать, прочитать всё, что не увидели, не услышали, не прочитали до этого за всю свою долгую, но такую короткую жизнь.

Владимир Дылевский # 2 ноября 2016 в 10:22 +1

Зачем извиняться? Чтиво кому какое по нраву, мы всего лишь приглашаем друг друга на свои страницы. smile

Владимир Дылевский # 24 января 2017 в 16:11 +1

Лариса Тарасова # 25 февраля 2017 в 19:16 +1

Я перечитала первую главу на всякий случай, но все равно пока во второй главе не все понятно, Володя, но очень интригует и тревожит: почему? Почему - он? Почему - найти ее? Почему стирается память? Увлекает то, что за кадром, что хочется разгадать, понять, вывести наружу и вздохнуть: "Ах, вот что!"
Володя, может, главы сделать короче? В смысле, разбить эти две на четыре? Смыслово? Я думаю, что когда вы закончите роман, этот вопрос встанет, и вы вернетесь к смысловой ориентации глав. ТОгда охватить всю фабулу будет проще. Мне так кажется. Вы пишете дальше?

Владимир Дылевский # 25 февраля 2017 в 21:05 +1

Лариса, возможно. Но, едва ли так получится. Потому, что такой размер глав соответствует моему внутреннему ритму что ли.У меня есть только конечная идея, а вот сюжеты глав представляю себе очень смутно. Сейчас ЛГ в плену террористов. Эту среду представляю себе очень смутно, поэтому пока застрял

Лариса Тарасова # 26 февраля 2017 в 20:22 +1

Перечитала, Володя. Да, Вы правы: для романа объем глав именно таков, как сейчас есть. Это я после повести Валерия АННА зашла читать и еще не сумела переключиться, что - роман. Роман - не повесть.
Перечитывала и все хотела поймать ту силу, которая это все затеяла. Для себя. Пока остановилась на космическом варианте. )) НЕ так? Ну, я пока ТАК буду думать. Надо же мне погасить как-то мое нетерпение.)) Пока это Вы следующую главу выставите.
Хорошо пишете. С интересом читаю.

Владимир Дылевский # 26 февраля 2017 в 20:38 +1

Могу выдать секрет шепотом (на почту), если пожелаете.)) То есть, идею в общих чертах и финал. Если нет, тогда придётся долго ждать, потому что следующие несколько глав полной ясности не внесут. Но это в том случае, если вытяну на роман.

Лариса Тарасова # 27 февраля 2017 в 07:24 +1

Желаю! Желаю! Желаю! (Конечно, - шепотом) )) И - если можно. Спасибо, что пожалели мое нетерпение.
yesyes

Валерий Третьяков # 22 ноября 2018 в 01:02 0

Дорогой Владимир!Вы удивительный писатель, который
может держать в напряжении и недосказанности своего
читателя.Так,что будем ждать следующих глав.
С теплом Валерий.
best-4

RSS-лента комментариев