Оболенские пошли к
Щербаковым сразу после вечерней службы.
Нелли было слегка не по себе,
она шла туда впервые и ещё не отошла от пения певчих и аромата ладана. Мир вокруг
неё казался ей глупой такой мерзкой голограммой, теперь, когда детство осталось
за спиной, ей не хотелось видеть рядом с собой глупых фантазёрок.
В подъезде было сумрачно,
пахло табаком и скукой. Старый щеголеватый с виду лифт вознёс их на нужный этаж
и гостеприимно распахнул двери.
На дверце электрощита чёрным маркером было нарисовано
нечто среднее между боровиком и мужским половым органом. Нелли поспешила
отвести взгляд в сторону и решительно шагнула к нужной двери.
Алиса входила в образ Лидии.
Она уже не замечала, когда
была Лидией, а когда притворялась Алисой. Фантазии вели её за собой, заставляли
делать то, что было противно и её и её телу. Но желание поразить новоявленную
родственницу, показаться той вполне взрослой было сильнее стыдливого страха.
Она теперь была реальной
подругой призрака. Её могли испугать разве что настоящие черти. Когда заветное
заклинание не вернёт её в безопасный мир, и оставит в том ужасном Междумирье,
где вся бравада слетит с неё в один миг.
Она ходила по комнате,
словно молодая пантера. По клетке от нетерпения слегка поуркивала и ждала,
ждала того мгновения, когда раздастся зов их электронного соловья.
Наконец пение этого глашатая
коснулось ушей настороженной Алисы. Она бросилась к двери, словно бы ожидала
увидеть там, за порогом всамдалешнего Битлджуса.
Нелли с каким-то
состраданием посмотрела на затянутую в трико Алису.
В тёзке сказочной героини не
было ничего сказочного. Она настырно пыталась превратить себя из пай-девочки в
модную игрушку бессмертного и такого страшного призрака.
- Не только у тебя был роман
с нечистой силой.
Нелли старалась не
вспоминать о Невидимке. Он растаял, словно бы не появлялся вовсе. Он явно
страшился приближаться к ней, то, по словам матери – бижутерия – надёжно охраняла
её от этого соблазнителя.
Нелли помнила, как будучи
для всех двойником Алисы, боялась потерять это сходство. Как пряталась в клетчатые
платья всех цветов радуги, как улыбалась взрослым, чувствуя, что собирающее
вещи детство задерживается на какие-то мгновения.
Алиса, настоящая Алиса не
хотела быть в Стране Чудес. Она выбрала для себя весёлый и бесшабашный ад, выбрала
его и теперь радовалась тому, что ещё надеется выбраться из этой ловушки
девственной и чистой.
Константин Иванович оглядел
свою племянницу со всех сторон.
Он вдруг почувствовал
робость в присутствии этой скромно одетой и молчаливой девушки. Казалось, что с
его языка вот-вот сорвётся какая-нибудь глупость.
- Здравствуйте, – обратилась
она к отцу Алисы.
Тот осклабился.
- Привет, Алиса… - произнесла
она.
- Я – не Алиса…
- А кто?
- Я – Лидия, - с интонациями
капризного ребёнка произнесла дочь дяди.
Лидия не могла фрондировать
бесконечно. Её тело было то напряженно, то расслабленно, она, то гордо бледнела,
то начинала краснеть, понимая, что эта одежда совсем не скрывает ни её
недостатки, ни её достоинства.
Обед, а точнее ужин, был великолепен. Можно было подумать,
что Константин Иванович исправно постился и теперь и своему желудку давал возможность
славить Христа.
Самозваная Лидия старательно
копалась в своей порции винигретта. Ей нравилось капризничать, капризы были так
милы, ведь эти люди пришли полюбоваться на неё, на её новый, такой
притягательный образ.
- Вы представляете, мы вчера
службу из Нового храма смотрели. Такое чудо, - проговорила Вера Аркадиевна.
- И что? Вам понравилось.
- Чудесно…
- А ваша дочь ведь… Она
считает себя маленькой демонессой.
- Вы серьёзно? Это же только
милый персонаж. По-моему, тут нет вреда.
- Я тоже играла в Алису. А
потом мне обрили голову и заставили делать такую гадость.
То ли Алиса, то ли Лидия
тотчас навострила уши.
Её сердце забилось чаще.
После этого праздничного окружения она слегка пьянела, хотя по причине
малолетства не могла попробовать спиртного.
Алиса всегда казалась ей
скучной, как пресный пирог. Она даже не пыталась совершить этакое, как всегда
такая сексуальная Лидия. Её не тянуло во взрослый мир.
В самый подходящий момент
она почувствовала позыв к мочеиспусканию. Выпитый втайне от взрослых компот дал
о себе знать. Алиса постаралась выбраться из-за стола незаметно и независимо
отправилась по малой нужде.
В уборной было пусто и
скучно. Тут вовсе не хотелось притворяться то ли американкой, то ли канадкой с
немецкой фамилией и окончательно слетевшими с катушек мозгами.
Ей было интересно
представить гостью с совершенно гладкой головой. Быть лысой не входило в её
планы. Ведь Лидия не облысела, вот если бы эта напасть постигла такую глупую
Клэр Брюстер?
Она всё-таки покинула то
убежище, и тут же нашла другое. Эта странная гостья не спешила петь ей
дифирамбы, напротив, она смотрела на неё, как на полоумную.
Нелли было неловко. Эта
затянутая в чёрное фантазёрка наверняка что-то задумала, что-то такое же
нелепое, как и её карнавальный костюм.
- Я пойду, потороплю её, –
произнесла Вера Аркадьевна.
Лидии уже не было в этом
стыдливо сжавшемся теле. Дочь сразу после ухода гостей заперлась в своей комнате и рассталась с
заманчивым образом.
Она не могла увидеть в себе
ни Лидии, ни Алисы. Зеркало показывало ей только смущенное стыдом тело – и ничего
больше.
Теперь, только теперь она
стала всё воспринимать всерьёз. Раньше рассказы об Аде только забавляли её – не
могло же всё это быть серьёзно.
Она не хотела быть для
кого-то игрушкой – этакой милой куколкой. Таких куколок её замечали на помойках
– изжёванные и голые от макушки до пяток они грустно смотрели на проходящих,
взывая к их совести.
- Неужели, и я тоже окажусь
там? Я, но как же Лидия? Она же всегда возвращается обратно, и ей там весело…
Она посмотрела на себя, как
на чужую. Возможно, она тоже была чьим-то отражением. Глупым, голым и таким
несчастным отражением.
Родители были недовольны
вечером. Особенно раздосадована была Вера Аркадьевна – муж в присутствие гостий
казался ей ещё более глупым – он старательно лебезил, как обычный лакей.
- Костя, зачем ты рассказал
им о Лидии?
- А разве это секрет?
- Господи, они ведь ничего
не поняли. Наша дочь – демонесса. Глупости. Демонов не существует. И наша
девочка – нормальный ребёнок.
- Нормальные дети не играют
в глупые игры. Я согласен с Нелли, она права.
- Костя, разумеется, это
твоя родня. У них нет воображения. И зачем мы устроили этот вечер, зачем? Надо
было пойти к брату, там более спокойно.
- Зачем ты сводишь их. Ты
ведь знаешь, что рано или поздно…
Константин Иванович прикусил
язык. Скабрезный глагол уже покачивался на самом конце языка как капля яда на
жале у змеи. Но представить свою дочь за этим занятием он не мог.
Алиса старательно прятала
свои мысли.
Они пугали её.
За её телом кто-то
напряженно наблюдал.
Константин Иванович не верил
своим глазам. Его дочь и впрямь шагала по узкому мосту над бездной. Её руки
касались то напряженных грудей, то ныряла туда, куда нырять было запрещено приличиями.
Перед закрытыми глазами
девочки возникал то ли Алекс, то ли и впрямь полоумный и неопрятный призрак с
его зелёными глазами. Она боялась, что станет его игрушкой – тело отзывалось на
лёгкие ласки.
Константин Иванович не мог
ни отойти от щели, ни распахнуть дверь и подбежать к дочери. Он словно бы разом
помолодел и видел в Алисе давно позабытую сверстницу. Та вполне могла быть
такой же голой – но не в этой комнате, а в старом доме, врастающим в землю,
словно старый зуб в десну.
- Нет, уже поздно… Пусть лучше
так, чем.
Он не желал видеть здесь
жениного племянника. Этот мальчишка наверняка жаждал только любовной гимнастики,
и наверняка давно открыл для себя этот нехитрый способ получения телесного восторга.
Их жизнь с денной была давно
в прошлом. Он начинал остывать, словно засыпанный серым пеплом костёр, и не
было силы, которая могла разжечь его вновь.
Его тут терпели, словно богатого
квартиранта. Он привык отдавать свои деньги жене, а она привыкла терпеть его
рядом с собой.
Нелли было не по себе.
Она жалела, что пошла пусть
к родным, но чужим людям.
Теперь, прочитывая вечерние
молитвы, она боялась сбиться и вспомнить ту странную девочку.
Она, словно бы звала её за
собой, звала, как вестница Преисподней.
Помочь сайту
Поздравления
