Сундук с приданым. Глава двадцать первая.

 ГЛАВА Двадцать первая. ДНЕВНИКИ МЁРТВОГО ЧЕЛОВЕКА.

Сказать, что мне не хотелось выходить из спальни, - значит, не сказать ничего! В первый раз за всё время, что я прожила здесь, я почувствовала, что эта кровать, эта комната становится моей раковиной, моим мирком, в котором было уютно и безопасно. А там, за дверями, начинался враждебный внешний мир, в котором была Леокадия с её тайнами, проблемы с компьютером, проблемы с ребёнком, проблемы с колдовством, - проблемы, проблемы, проблемы… Нет, я абсолютно точно не хотела выходить, но, когда брат Ангела на чём-нибудь настаивал, лучше было подчиниться…

Когда мы, одевшись, уже стояли перед дверью в гостиную, мой любимый наклонился поцеловать меня и сказал:

- Тебе идёт беременность.

- Да ведь прошло всего два дня! Ничего же не видно!

- Мне видно. У тебя слегка изменился цвет ауры, появилось больше розовых вкраплений. И вот тут, - он протянул руку и очертил, не касаясь, мой живот, - появилось совершенно особенное сияние.

- Правда? – я почувствовала, что его слова словно согревают меня изнутри. – А какое оно?

Ангел всмотрелся и улыбнулся:

- Оно такое… перламутровое. Как маленькая жемчужина.

Я улыбнулась, и вдруг почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы.

- Ты опять плачешь? – удивился мой любимый, привлекая меня к себе.

- Прости, - пробормотала я, - видимо, на меня уже вовсю действует беременность, вот и слезливость появилась… Это ничего не значит, наверное, я теперь по любому поводу плакать буду! Ты не обращай внимания.

- Не буду, - пообещал Ангел и снова меня поцеловал. – Я просто запасусь носовыми платками. Чтобы давать их тебе в нужные моменты…

Вероятнее всего, что мы и сами бы вошли в гостиную, просто на несколько минут попозже, - но тут дверь распахнулась, и на пороге появился Цветан, с сигаретой в зубах.

- Ну, наконец-то, - проворчал он, посторонившись, чтобы пропустить нас.

Ангел укоризненно посмотрел на дымящийся источник никотина, и его брат, спохватившись, улизнул от меня подальше, на балкон.

- Как тут у вас дела? – спросил мой ненаглядный у Стаки, который сосредоточенно барабанил по клавиатуре всеми десятью пальцами.

- Ну, не то, чтобы распрекрасно, - ответил рыжий вампир чуть рассеянно. – Ваша бабулька поставила на свой комп пароль, что с одной стороны, похвально, а с другой стороны – неприятно… Потому что моя программка подбора паролей может провозиться достаточно долго, а вам, если я правильно понял, надо взломать его, как можно быстрее…

- Хорошо бы, - подтвердил Ангел, пристраиваясь за спиной Стаки и с любопытством глядя на экран.

- Ну, тогда нужна ваша помощь, - продолжил компьютерщик. - Хотя бы намёк, что за пароль могла она выбрать?

  Ангел удивлённо поднял брови.

  - Откуда же нам знать?

  Маленький рыжий вампир, продолжая, как ни в чём не бывало, терзать клавиатуру, пояснил:

  - Дело в том, что любой пароль психологически связан с чем-то важным в жизни человека. Имя, дата, кличка собачки, любимое блюдо… Любимая книга, любимый писатель, - что-то, затрагивающее чувства!

  Ангел покачал головой.

  - Не понимаю… Ведь она могла выбрать вообще не имеющий к ней отношения пароль, - как там?.. комбинацию чисел и букв.

  Стаки взъерошил огненную шевелюру и оторвался, наконец, от компьютера.

  - Ну, насколько я смог уяснить, она была не такой. Не стала бы она паролить комп ничего не значащими цифирками… Очень уж страстная была старушка! Такие обожают поставить что-нибудь памятное, чтоб всегда было на виду…

  Ангел передёрнул плечами. Я ясно ощутила его вспышку раздражения. Впрочем, внешне он остался совершенно невозмутимым, и спокойно ответил:

  - Я, конечно, могу попробовать, но ничего не гарантирую. Я же не знаю всю её жизнь! Да и то, что знаю, может оказаться бесполезным.

- Давайте попробуем, - что ещё остаётся? – нетерпеливо вмешался Цветан, изящной дугой отправляя остаток сигареты за перила балкона.

  И мы принялись пробовать. Брат Ангела, не решаясь дымить рядом со мной, стоял в балконных дверях, подавая свои реплики оттуда и словно дирижируя нами. Мы перебирали всё, что приходило в голову, закидывая бедного Стаки идеями, - от многообещающих, до совершенно дурацких.

 Через пару часов я выдохлась, мои скудные познания о Леокадии очень быстро иссякли, и я превратилась из участника спектакля в зрителя. Вампиры продолжали перебирать варианты, которые перебрасывали друг другу, как мячик в пинг-понге. Стаки «подавал» идею, Цветан подхватывал и отфутболивал Ангелу. А он, «обработав» подачу, выдавал возможные варианты, которые рыжий вампир пытался применить. В комнате витали названия городов, улиц, районов, рек, предметов, одежды; даты; имена людей; даже названия лекарств…

 Ещё через часик я потихоньку переползла на диван Цветана, обнаружив, что старая и непрезентабельная на вид развалюха на самом деле очень удобна! Свернувшись калачиком, я подтянула под голову пару подушек, и устроилась с максимальным комфортом. 

  Цветан от балкона постепенно перемещался всё ближе и ближе к компьютеру. Наконец, он уселся боком на край стола, предоставив мне возможность любоваться его точёным профилем. Проблема была в том, что близнецами нельзя было не любоваться, даже если вы совершенно не собирались этого делать…

  В пылу обсуждений он привычно закурил, но потом, спохватившись, искоса взглянул на меня и помахал перед собой ладонью, разгоняя дым.

  - Да ладно, - тихонько пробормотала я, закрывая глаза, - если мне станет плохо, просто поделишься кровушкой, и все дела…

  - Хм… Я уже начинаю сомневаться в том, кто из нас вампир, - ворчливо отозвался он и снова включился в дискуссию.

  Вероятно, я задремала под их негромкие, мелодичные голоса, которые убаюкивали, не хуже колыбельной. Не знаю, сколько времени я проспала, но проснулась от того, что в комнате внезапно наступила тишина.

  Спросонья я не сразу поняла, что происходит. Протерев глаза, я обнаружила, что все трое вампиров склонились к экрану, почти соприкасаясь головами, а пальцы Стаки выплясывают на клавишах прямо-таки дьявольский танец.

  Встав с дивана, я подошла и тихонько спросила Ангела:

- Ну, что? Что-то сдвинулось?

Не отводя глаз от экрана, он сказал:

- Да, Стаки удалось войти в компьютер.

Я оживилась. Сон как рукой сняло.

- Так вы смогли подобрать пароль?

Ангел молча кивнул.

- И что это было? – допытывалась я. Почему-то мне казалось важным узнать, каким же словом Леокадия  закрыла доступ к своей жизни.

  Ангел как-то тоскливо вздохнул и ответил:

  - Олеандр.

 Я не поверила своим ушам. Растение? Что-то абсолютно непонятное! Вот не подумала бы, что Леокадия могла интересоваться цветами, - во всяком случае, в квартире у неё даже горшков не было!

- Олеандр?! Господи, но почему такой странный пароль? Где Леокадия, а где цветы…Что у неё могло быть с ним связано?

  Цветан бросил быстрый взгляд на брата, но промолчал. Я насторожилась.

 - Ангел, ты не знаешь, почему она выбрала именно это слово? Вроде, она не любительница комнатных растений, – осторожно спросила я, чувствуя почти физически, как неприятно моему возлюбленному обсуждать это.

- Оно не везде комнатное, - неохотно ответил он, отрываясь от экрана. – Есть места, где олеандр растёт прямо на улицах.

- Значит, с ней произошло что-то важное, там, где были олеандры?

- Да, - тихо сказал он, беря меня за руку и увлекая обратно к дивану. – Когда-то, очень давно, мы… встречались с ней. Как раз рядом с олеандрами.

  Я тихонько ахнула.

  Как хотите, но было что-то странное и… неестественное в том, что женщина, в течение тридцати лет мучившая Ангела, выбрала паролем ко всем своим тайнам название дерева, под которым назначала ему свидания.

  - Как же ты вспомнил? – спросила я, накрывая его руку своей ладонью.

  Он пожал плечами.

  - Практически, случайно. Стаки спросил, не было ли у неё каких-нибудь кличек, прозвищ, и у меня в мозгу как будто что-то щёлкнуло. Я вспомнил, что сам звал её так: олеандром.

- Олеандр, - как зачарованная, повторила я. – Но почему? Не роза, не фиалка, не орхидея, ни ещё как-нибудь… Почему олеандр?!

  Ангел опять пожал плечами.

  - Сложно вспомнить… Кажется, всё дело было в том, что я как-то сравнил её с красным цветком олеандра, а ей, неожиданно, это понравилось. Потом мы всё время шутили на эту тему: я утверждал, что она – олеандр обыкновенный, а она спорила, что нет… Пароль был именно таким: Nerium Oleander… Олеандр обыкновенный.

Я помолчала, глядя в пол. Вот и ещё на одну тайну у Леокадии стало меньше… Передёрнув плечами, я подумала, что как ни крути, а Цветан прав: это всё-таки была любовь! Какая-то болезненная, извращённая… но любовь. Удивительно, что Ангел сравнил её именно с этим красивым, но ядовитым цветком. Ведь и её чувства оказались ядовитыми, породившими нечто уродливое, ненормальное и страшное... Подумать только, - она знала Ангела, когда меня ещё не было на свете! И когда он вспоминал о тех временах, я ощущала в нём только одно: желание забыть, как можно быстрее. Удивительно, что даже самый красивый мужчина на свете не смог разбудить в ней настоящей любви, а вместо этого стал жертвой её ненависти… Вспомнив её лицо, каким я видела его на кассетах, я почувствовала, что меня опять начало подташнивать.

Чтобы отвлечься, я покрепче сжала ладонь Ангела и улыбнулась ему:

- Как здорово, что ты вспомнил об этом! А то бедному Стаки пришлось бы колдовать ещё долго…

- И безрезультатно! – отозвался рыжий вампир, не оборачиваясь. – Ваша бабулька, оказывается, нафаршировала свой комп вирусами… И активизироваться они должны были как раз с завтрашнего дня.

- И что случилось бы тогда? – с беспокойством спросила я.

- Всё бы уничтожилось! – радостно ответил Стаки. – Абсолютно всё! Вся нетленка, которой она, надо думать, собиралась осчастливить потомков…

- Кошмар какой, - пробормотала я. – А теперь этого не произойдёт?

- Нет… мы успели во-время. Я загрузил заново операционку, и сейчас просто чищу жёсткий диск… Но, не знаю, сколько времени это займёт. Может, несколько часов, может, гораздо меньше. А потом уже можно будет изучать спокойно, всё, что захотите.

- Ничего не хочу, - упрямо пробурчала я. – Вот совсем ничего не хочу!

-  А ты здесь видишь кого-нибудь, кому хочется? – осведомился Цветан. – Ладно, тайм-аут, а потом опять собираемся здесь. Стаки, позови, когда закончишь!

  Рыжик энергично кивнул и опять уставился на экран. Похоже, что все компьютерщики одинаковы, – что люди, что вампиры. Только дай с замороченной железкой пообщаться…

Мы с Ангелом ушли обратно в спальню, я прилегла на кровать, а мой ненаглядный присел рядом на пол, совсем как в первый день. Я взяла его за руку, и задала вопрос, который тревожил меня уже несколько часов:

- Ты боишься?

- Чего?

- Того, что мы можем узнать, когда прочтём записи Леокадии. Или что там она оставила в компьютере…

   Ангел задумчиво склонил голову. В тусклом электрическом свете (люстры мы так и не поменяли!) его волосы казались чёрным шёлком. Изучив во всех подробностях край старого покрывала, он, наконец ответил:

- Не знаю. Скорее, да… Она была очень безжалостной женщиной. И, в то же время, несчастной. Я действительно боюсь, что мы узнаем что-то такое, что навредит тебе… Или заставит страдать.

Я вымученно улыбнулась:

- А я боюсь за тебя, - что опять придётся страдать тебе… Для меня это невыносимо! Если кто-то и заслуживает покоя, так это ты!

   Ангел покачал головой.

   - Это не нам решать, - кто чего достоин. Ещё недавно я считал, что моё время на этой земле истекло, и жизнь вот-вот закончится… Мне не было страшно, было просто горько, что четыреста лет прошли как-то бессмысленно и пусто. Но я уповал на то, что сделал правильный выбор, остановив Леокадию. Не представляю, что было бы, если бы её злоба обратилась на кого-то другого: твою семью, например, или просто каких-то знакомых людей… Её упорства и знаний вполне хватило бы, чтобы испортить жизнь целому городу! Так что, я радовался тому, что вся её ненависть и разочарование изливаются только на меня. И вдруг, произошло настоящее чудо, - появилась ты! Притом, в самый тяжёлый момент моей жизни, когда я окончательно утратил надежду… Ты пришла, как настоящий ангел…

   Я смущённо хмыкнула и сказала:

   - Ну уж нет! Хватит и одного ангела в нашей семье! И это, явно, не я…

   Мой возлюбленный улыбнулся и покачал головой:

   - И не я… Вампиры ангелами не бывают.

   - Поспорим? – я постаралась скрыть стеснение за шутливым тоном.

  - Обязательно, - как-нибудь потом… - ответил он, и коснулся губами моей руки. По коже тут же пробежал озноб.

   - Так что, я считаю, что уже вознаграждён за всё, - продолжил мой любимый, - и больше не думаю, что жил четыреста лет зря. Ведь, если бы я умер раньше, мы бы не встретились.

   Я улыбнулась, с замиранием сердца глядя в его чуть мерцающие глаза. Что бы он ни говорил, но я-то знала, что повезло именно мне, причём, безумно, нереально, - так, как бывает только один раз в жизни, да и то не во всякой…

   Время пролетело совершенно незаметно, как и всегда в обществе Ангела, - подозреваю, что я бы и сто лет провела так, не заметив, как они прошли… Но тут мой ненаглядный встрепенулся и, посмотрев на дверь, сказал:

   - Пора. Похоже, можно смотреть, что там в компьютере…

   - Откуда ты знаешь? – поразилась я. – Нас ведь не звали!

   - Ты просто не слышала. Цветан только что крикнул мне из гостиной, что можно идти…

   - А почему он раньше всё время приходил лично, если мог просто кричать? – изумилась я.

  - Это своего рода вежливость по отношению к тебе, во-первых, и привычка не показывать свои способности перед людьми, во-вторых. А вообще, это означает, что он расслабился, а значит, доверие Цветана  к тебе возросло…

  - Ого! Это уже интересно, - проворчала я, сползая с кровати, - а раньше он мне, стало быть, не доверял?..

   Вместо ответа Ангел только улыбнулся и повёл меня к нашим дешифровщикам.

   В гостиной Цветан с компьютерщиком что-то с увлечением изучали, изредка обмениваясь парой слов. Когда мы вошли, они оторвались на секунду, а потом опять уставились в монитор. Вид у них был одновременно озадаченный и торжествующий.

   - Ну, что нашли? – спросила я.

   В том, что они что-то нашли, я не сомневалась, - достаточно было посмотреть на их лица.

   Цветан рассеянно подергал себя за ухо, и ответил, не сводя глаз с монитора:

   - Кое-что нашли… Просто таки даже много чего нашли, вот только непонятно, поможет это нам, или нет…

   - Что там? – поинтересовался Ангел, подойдя к нему, и тоже внимательно глядя в компьютер из-за его спины.

   - Это… наверное, можно назвать дневником. Или дневниками. Она почти всю жизнь записывала то, что происходило, что она думала, что делала, и т.д. Поэтому вышло что-то очень длинное, достаточно путаное, и не всегда приятное, прямо скажем…

   - О, Господи… - пробормотала я.

   - Да, она была не промах, ваша старушка! – весело добавил компьютерщик. – Очень добросовестно подошла к делу, мне пришлось немного повозиться… Но теперь все тип-топ, можно распечатать, и читать… Если кому такое нравится, конечно.

   - А что там… такого? – опасливо поинтересовалась я, подходя поближе к компании вампиров, зачарованно глядящих в монитор.

   - Ну, я же сказал, там ее дневники…- ответил Цветан. - За всю жизнь почти! Представляешь?! Это как надо себя любить, чтобы каждый день записывать!

   - Да-а, - поддержал его компьютерщик. – Похоже, она была уверена, что их когда-нибудь издадут. Собранием сочинений.

   - Короче, - сказал Цветан, - здесь записи за пятьдесят лет, как минимум. А, может, и больше. Как в этом разбираться, - не представляю…

   - А откуда взялись дневники ее молодости? Ведь компьютеров тогда не было, – удивилась я.

   - Она писала в тетрадях. А потом, - ты не поверишь! – она отсканировала их все, каждую страницу! Во как!

   - Оу, крутая бабка! – подтвердил компьютерщик.

   - Да-а, - протянула я. – И что делать будем? Может, правда, все распечатать, поделить… лет по десять, и каждому дать. Почитать, отобрать интересное, остальное выкинуть…

   - Ну, «почитать», - это дело понятное. Тут двух мнений быть не может. А вот как понять, что именно интересно, а что – нет… - пробормотал Цветан, пробегая глазами строчки на экране.

   - Пока не начнём, все равно ни в чём не разберёмся, - мрачно ответила я. – Только лучше всё-таки читать это на бумаге, я долго смотреть на экран не смогу, да и побыстрее так пойдёт.

   Вампиры молча согласились с этим, и, на редкость сообразительный Стаки вытащил из необъятной сумки, которую он оставил в прихожей, принтер и две пачки бумаги. Я только глаза вытаращила от удивления.

   Довольный произведённым впечатлением, рыжий вампир быстренько установил всё рядом компьютером, безжалостно сметя со стола очередную кучу наших находок, которые мы собирали в течение месяца. Я боялась, что в последний момент что-нибудь не сработает, но нет, - ещё пара минут, и принтер принялся бодро распечатывать архивы Леокадии.

   Мы бродили вокруг аппарата, как осужденные на каторжные работы. Во всяком случае, я уж точно с тоской наблюдала, как гора листов растет, пухнет, и превращается в угрожающих размеров стопку.

   По мере того, как принтер распечатывал записи, мы их проверяли на очередность и скрепляли. Потом раскладывали по два месяца (больше не помещалось) в обычные картонные папки, извлечённые рыжим вампиром из всё той же волшебной сумки, и надписывали год и месяцы, к которым они относились.

   Через час Стаки, присвистнув, слетал в магазин, и приволок еще четыре пачки бумаги. Я успела пообедать, Ангел – выпить пять чашек кофе, а Цветан – выкурить пачку сигарет.

   Через четыре часа принтер остановили, чтобы он передохнул, Стаки принялся менять очередной картридж, а мы с Цветаном взялись за первый, самый ранний год дневников, - Ангел смотрел на писанину Леокадии с таким искренним отвращением, что я решительно отодвинула стопку распечатанных листов подальше от него. Записи поделили честно пополам, - по полгода, - и принялись читать.

   Принтер продолжал с сухим шелестом и постукиванием выплёвывать творчество бабы Люки, всё умножая и без того немалый вес камня, лежащего у меня на сердце. Ангел, стоял в проёме балконной двери и смотрел во двор (причём, я была абсолютно уверена, что на самом деле, он ничего там не видел). Стаки,  наладив работу техники, откровенно скучал.

   Через несколько минут, в течение которых я тщетно пыталась сосредоточиться на том, что читала, Ангел резко повернулся и сказал:

   - Я, пожалуй, пойду пройдусь… Что-то душно становится, - наверное будет гроза.

   - Давно пора, между прочим, - отозвался его брат, встряхивая рассыпающуюся пачку, которую держал в руках. – И Стаки прихвати, - ему тут всё равно делать нечего пока… Если что, - я позвоню.

   Ангел молча улыбнулся ему, подошёл ко мне, поцеловал в лоб и вопросительно заглянул в глаза:

   - Маленькая, ты уверена, что справишься со всем этим?..

   Я бодро кивнула, постаравшись изо всех сил передать ему всё спокойствие и безмятежность, на какие только была способна в этот момент. Не знаю, удалось ли мне убедить Ангела, но, по крайней мере, он ушёл, уведя  и рыжего компьютерщика.

   - Они будут охотиться? – спросила я у мрачного Цветана, который, услышав, как закрылась входная дверь, отбросил подальше от себя прочитанные страницы и вытащил сигареты.

   - Надеюсь, - проворчал он, закуривая. – Нет ничего хуже голодного вампира, особенно поблизости…

   Я удивлённо взглянула на него. Выпустив дым уголком рта, он нетерпеливо пояснил:

   -  Мне лично это портит настроение. И, кстати, ты хоть помнишь, когда мой брат в последний раз ел?

   Я испуганно покачала головой.

   - Вот то-то, - укоризненно пробормотал вампир. – А должна знать, как будущая жена! Это чертовски важная сейчас вещь, - чтобы он не голодал слишком подолгу.

   - Хорошо, - виновато сказала я, - обещаю, что буду следить за тем, чтобы он регулярно питался…

   - Отлично, - Цветан щёлкнул пальцами, - а теперь продолжим экскурс в тёмное прошлое вашей Леокадии, - и он потянулся за очередной папкой.

   - Она не наша, - тихо ответила я.

   Цветан фыркнул, и в квартире установилась тишина, нарушаемая только шелестом страниц и тихим шумом работающего принтера.

   Примерно через полчаса Цветан отшвырнул записи в сторону, закрыл глаза, и заявил:

   - Глаза бы мои это не читали…

 - А что? – не согласилась я, - местами даже интересно, например, когда она про детство рассказывает… Никогда не подумаешь, что это – записки будущего Чикатило в юбке.

   Цветан недовольно хмыкнул, а потом сказал:

   - Никогда не интересовался тем, как устроены мозги у потенциальных убийц. И, будь моя воля, так и жил бы себе дальше, в неведении…

    Я только тяжело вздохнула, чувствуя совершенно иррациональную вину за всё происходящее. Тут запищал принтер, давая понять, что бумага закончилась. Вампир поднялся и каким-то непонятным образом переместился к столу, - сказать, что он подошёл, было нельзя, - слишком прозаично бы это прозвучало. Пока он вставлял новую пачку бумаги и вынимал распечатанные страницы из битком набитого лотка, я обдумывала, как бы завести разговор на тему, которая очень живо стала меня интересовать с сегодняшнего утра.

   - Цветан, а скажи, пожалуйста, когда …э, девушка Ангела забеременела, она… ей тоже было плохо?

   - Не знаю. По-моему, нет. Во всяком случае, я этого не помню. Ты лучше уточни у него сама.

   - А Ангел советовал обратиться к тебе...

   - По поводу чего? По поводу его девушки?!

   - По  поводу любой девушки, беременной от вампира!

 - А я вам что, - врач-акушер, что ли?! - возмущённо вопросил Цветан, - тоже мне, нашли специалиста...

   Тут он бросил бумагу, которую пытался вставить в приёмную щель аппарата, и настороженно уставился на меня:

   - А что, тебе опять плохо?

   - Да нет, не то, чтобы плохо… но и не очень хорошо. Если бы это была обычная беременность, я бы просто пошла в консультацию, и все выяснила. А теперь я даже не знаю, что я должна делать? Можно мне к врачам обращаться, или нет? Или я теперь все время должна только за счет твоей крови жить? А?

Цветан передернул плечами, и недовольно сказал:

- Ужас какой… Не квартира, а логово кровопийц. Так и норовят присосаться.

 Я виновато улыбнулась.

 - Слушай, а почему мне нельзя просить об этом Ангела?

- Нуу… Вообще-то, наверное, можно. Я думаю, что теперь уже все окрестные вампиры в курсе ваших отношений. Просто, когда ты пьешь кровь того, кто поставил тебе метки, связь между вами разрушается, и запах его яда из твоей крови тоже исчезает. То-есть, ты становишься «ничьей». Или чьей угодно. Но, по-моему, в вашем случае, это не проблема. Ты же не собираешься его бросать?

   - Я?! Нет! Ни за что!

  - Ну, вот, видишь. Он, кажется, тебя тоже. Вы и так все время ходите парой, как привязанные. Шансов, что ты попадешься какому-нибудь постороннему вампиру, не знакомому с вами, практически, нет. Так что… дерзайте. В крайнем случае, он тебя снова покусает, - и все.

 Я поёжилась. Что-то мне не очень-то хотелось, чтобы меня опять кусали… Но, с другой стороны, если мне (или нам?!) с ребенком от этого станет легче, то почему бы и нет? Да и брат Ангела, кажется, уже устал меня снабжать кровью… Пожалуй, стоит попробовать.

 - А скажи, пожалуйста, - поколебавшись, спросила я, - что это такое: вампирский яд? Откуда он у вас берётся и зачем он вам?

 Цветан устало потянулся, закинув руки за голову, заправил за ухо непокорный локон и спросил:

 - Это тебе прямо сейчас объяснять надо?

 - А почему нет? – я пожала плечами, надеясь, что у меня это получилось так же независимо и красиво, как у Ангела. – Чем это время хуже какого-нибудь другого?

 Вампир неторопливо закурил сигарету, и, поколебавшись, уселся на стол, рядом с диваном, пробормотав что-то типа: «Один чёрт мне лечить…». Я с любопытством ждала его пояснений, почему-то Цветана мне было гораздо легче расспрашивать, чем Ангела, - наверное, потому, что я не боялась причинить ему боль…

  - Наш яд  - это такая штука, которая бывает нужна только время от времени. Например, если ты хочешь «отметить» свою жертву, так сказать, «зарезервировать» её для себя. Так часто делали, если вампиры жили группами. Не всегда ведь можно во-время предупредить своих собратьев, что ты положил глаз на какую-нибудь красотку… И, потом, все вампиры, рано или поздно становятся эстетами, - мало просто выпить крови, хочется ещё получить удовольствие. Поэтому конкуренция повышается, всем подавай красоток… Или красавцев.

   Я невольно передёрнула плечами.

   - Увы, суровая правда жизни, - меланхолично протянул Цветан, - ты сама хотела узнать, так что…

   - Продолжай, - попросила я нетерпеливо, - не обращай внимания на мою реакцию, я не всегда могу сдержаться сразу, но, думаю, что привыкну… когда-нибудь потом, позже.

   - Как скажешь, - Цветан элегантно стряхнул пепел прямо на пачку распечатанных воспоминаний Леокадии. – Так вот, второе свойство нашего яда, - он является чем-то вроде антикоагулянта, - не даёт крови жертвы сворачиваться.

   - Как у летучих мышей? – спросила я, опять передёрнувшись.

   - Ну, да. Похоже. А ещё он способствует правильному пищеварению вампира.

   - В смысле?..

  - В прямом смысле. Вот попробуй напиться крови, - много ты из неё усвоишь? Поэтому нам необходим для этого яд, - наверное, это эквивалент вашего желудочного сока. Без него ты бы тоже не смогла переваривать ту дрянь, которой регулярно набиваешь себе живот.

  - Это ты про что, - про пирожки, что ли? – удивилась я. – А чем они тебе не нравятся? Между прочим, очень свежие пирожки! Сегодняшние!

   Вампир скривился, как будто почувствовал запах тухлятины.

   - Ладно, не будем спорить о вкусах, - со вздохом сказала я. – Каждому своё… Так, и что? Значит, вы перевариваете кровь с помощью яда?

   - Не перевариваем, а усваиваем, - поправил Цветан. – У нас безотходное производство…

   - Ну да, я уже в курсе, - я слегка покраснела, потому что некстати вспомнила казус с Ангелом, когда пыталась благородно пропустить его первым в туалет после особенно долгой и  бурной ночи любви… И то, как он посмотрел на меня при этом… Вот не думала, что могу так краснеть! Любимый, конечно, только посмеялся над моим смущением, но я себя чувствовала абсолютной дурой.  В квадрате. После этого я закаялась что-нибудь делать, не спросив предварительно, как у вампиров это заведено, или как это у них устроено!

   - А откуда он у вас берётся, этот яд? – продолжила я своё образование.

  - Из организма, - ответил Цветан, небрежным щелчком отправляя окурок в полупустую коробку, стоящую по другую сторону стола.

   Я недоверчиво посмотрела на него, потом на стол. Невозможно, чтобы он попал в цель, даже не видя её! Не поленившись встать, я обошла стол и проверила: окурок, как миленький, лежал в коробке! Вампир, подняв брови, наблюдал за моими перемещениями. Покачав головой, я вернулась на диван, и снова прилегла.

   - Ну, что, на сегодня все вопросы? – насмешливо спросил Цветан.

   - Не-а, не все, - зловредно ответила я. - Из какой части организма он у вас выделяется?

   - Яд содержится в слюне вампира, - вкрадчиво промурлыкал брат Ангела, - поэтому, если ты хочешь, чтобы твой обед достался тебе, его надо именно укусить…Или облизать!

   Я ошарашено уставилась на Цветана, и не сразу заметила, что его губы подрагивали от сдерживаемого смеха. Опять он надо мной издевался!

   - А какой способ предпочитаешь ты? – вежливо спросила я, изображая невозмутимость.

   - Старый и добрый, - аорту. Ну, на худой конец, - вену, - мечтательно протянул этот невыносимый вампир и выскользнул на балкон.

   Брошенная мной подушка мягко свалилась посредине комнаты, не долетев даже до балконной двери.

   - Гад, - шёпотом проворчала я, укладываясь обратно на диван.

   - Я, между прочим, не глухой, - заявил Цветан, появляясь снова в комнате.

  - Очень хорошо, - пробормотала я, устраиваясь поудобнее со своей пачкой записей Леокадии, - значит, мне можно будет не напрягать голосовые связки…

  И тут одновременно произошли два события: мне на грудь приземлилась брошенная обратно Цветаном подушка, и зазвонил мой мобильный телефон.

   Я начала вставать, и вдруг меня пронзило неописуемое ощущение, уже испытанное однажды: как будто всё это уже происходило.

   Время, замедлившись, начало тянуться долгими, стеклянными струйками, как густая патока. Звуки распались на отдельные кусочки, и теперь неторопливо сыпались сквозь меня, как пригоршня песчинок. В застывшем вокруг мире снова проявлялась картинка, как две капли воды, похожая на ту, что я сейчас  видела перед собой.

  Замерев, я смотрела, как меняется выражение лица Цветана: безупречные брови почти соедининяются в одну линию, глаза темнеют, а  лицо, наоборот, бледнеет, почти до снежной, нечеловеческой белизны. Губы медленно раскрываются, и я, скорее, угадываю, чем слышу вопрос:

   - Что с тобой?..

   Собственного голоса я тоже не слышу, когда пытаюсь ответить:

   - Опять… То же самое…

   В это мгновение мне почудилось, что комната сделала плавный поворот, и картинки соединились. Я зажмурилась и, покачнувшись, вцепилась в край стола, чтобы не упасть.

 Когда мне удалось, наконец, открыть глаза, первым, что я увидела, было лицо Цветана, напряжённого, как натянутая тетива лука. Он смотрел на меня так, словно пытался просветить взглядом насквозь, как рентгеном. На этот раз я его услышала:

   - Что, чёрт возьми, происходит?!.

   Откашлявшись, сиплым голосом я выдавила:

   - Дежавю… Снова.