ГЛАВА Двадцать вторая. НЕ КАЖИ ГОП…

Мне показалось, что прошла уйма времени, но, когда мир перестал вращаться и покачиваться, телефон всё ещё звонил. С некоторым трудом протянув руку, я взяла его, неловко поднесла к уху и прошелестела:

-  Алло?..

Из трубки немедленно полился полноводной рекой хорошо знакомый мне голос, - помощник юриста бабы Люки! Сделав над собой усилие, я сосредоточилась, чтобы понять, о чём он говорит. Через минут пять переспросов и  уточнений, выяснилось, что он позвонил, чтобы напомнить мне об окончательном оформлении моих прав на квартиру, как наследницы Леокадии. Я должна была обязательно приехать завтра к ним в офис, чтобы подписать очередные документы и уладить последние формальности. И всё это должно было быть сделано именно завтра, - или уже никогда. 

Помощник так усиленно стращал меня ужасными последствиями моей возможной неявки, что под конец я с трудом удерживалась, чтобы не поклясться самым ценным, что у меня есть, что я непременно приду. (К слову сказать, остановила меня только мысль о том, что он явно не поймёт, о чём речь, если я начну клясться жизнью Ангела…)

К концу разговора я окончательно пришла в себя, и даже вспомнила, что хотела поговорить с самим юристом, но помощник сказал, что в офисе шефа нет, и будет он только завтра. Так что, как раз при подписании документов я его и увижу.

Многословно поблагодарив за напоминание, я записала время, на которое нам назначили встречу, и рассыпалась в любезностях. В конце концов, если бы не лень этого человека и не его нежелание  скрупулёзно исполнять инструкции, оставленные бабой Люкой, - неизвестно, оставалась бы я всё ещё здесь, или меня бы уже попросили освободить квартиру. А возвращаться обратно, в свой спальный район, и в квартиру родителей, я совершенно не хотела!

Когда я положила трубку, Цветан, всё ещё не сводивший с меня подозрительного взгляда, вопросительно поднял бровь.

- Это насчёт подписания документов, - пояснила я. – Завтра к 14 часам надо ехать… И кажется, тогда моё обязательное одиночество, наконец-то, закончится. Ура! Можно будет звать сюда, кого захочу...

Брат Ангела скептически хмыкнул.

- Не знаю, не знаю, - протянул он, - я бы не советовал недооценивать Леокадию. Что-то мне подсказывает, что фантазия у неё была весьма богатая, и настойчивости – хоть отбавляй… Так что это ещё не конец. А ты, по-прежнему, должна быть завтра одна на этой встрече?

- Понятия не имею, - ответила я, потирая виски, - он ничего не сказал.

- Тогда езжайте вдвоём, - посоветовал Цветан. – Если будут какие-то осложнения, брат тебе поможет.

Я кивнула. Даже если бы никаких осложнений не возникло, я всё равно предпочла бы находиться как можно ближе к моему возлюбленному. И завтра, и вообще всегда!

- А, кстати, кого именно ты собираешься сюда звать? – поинтересовался Цветан, усаживаясь за стол и принимаясь за сортировку очередных «шедевров» Леокадии.

- Как кого? – удивилась я. – Всех своих родных, разумеется!

- Угу, - пробормотал мой, без пяти минут, деверь. – А куда ты планируешь на это время деть нас?

- Вас?.. – я осеклась.

Действительно, об этой стороне вопроса я как-то пока не задумывалась. Когда я мечтала о том, что первый месяц моего проживания здесь, наконец, закончится, я представляла, что вампиры и мои родственники вполне мирно буду сосуществовать… Но, на практике, это грозило многими осложнениями. Как, например, я смогу объяснить, почему Ангел живёт у меня? Да ещё и не один, а со своим братом?! Нетрудно догадаться, о чём будет думать мама, да и папа тоже. А ведь это ещё самая безобидная из всех новостей, которые я должна им сообщить!

Осознав всю глубину надвигающихся проблем, я села обратно на диван и обхватила голову руками.

Сочувственно хмыкнув, Цветан предложил:

- Давай мы завтра же съедем отсюда в гостиницу…

- Что?! Нееет, никаких гостиниц! – вскинулась я, мгновенно представив, что будет со мной, если я не смогу видеть Ангела целые сутки. Или даже больше. – Ты с ума сошёл! Никуда съезжать не надо!

- Надо! – решительно ответил Цветан. – Иначе как ты объяснишь наше присутствие здесь? И ты уверена, что твой братец не побежит в контору доносить на тебя, – просто так, из вредности, чтобы лишить тебя жилья?

Я уже открыла было рот, чтобы возразить ему, но так и застыла, с открытым ртом. Да, раньше я бы со спокойной совестью заявила, что мой брат на такое не способен, но теперь… Ох, не только москвичей напрочь испортил квартирный вопрос!

Нахмурившись, я мрачно спросила:

- И что ты предлагаешь?

- Чтобы мы завтра, после вашего последнего (надеюсь!) визита к юристу, перебрались в гостиницу. Затем ты сможешь звать своих родственников сюда, - хоть всех вместе, хоть по одному. А уже потом, через пару-тройку дней, вы с братом объявите, что вас связала неземная любовь, вы желаете быть вместе, и всё такое. Хорошо бы, чтобы к этому моменту была готова полностью легенда для него, - кто он, чем занимается, откуда, что закончил, и т.д. и т.п. А дальше уже всё пойдёт, как по маслу. Ангел легко впишется в любой коллектив, если захочет…

Я мрачно посмотрела на Цветана, который так легкомысленно рисовал  безрадостное (для меня) ближайшее будущее. Проблема заключалась в том, что мне  было трудно отпустить Ангела даже на те несколько часов, что он проводил на охоте, а уж добровольно согласиться на его отъезд! Да ещё и в гостиницу, где крутится Бог весть сколько девиц, только и мечтающих упасть в чьи-нибудь объятия!.. Ну, нет! Должен быть какой-то другой выход, и я его найду.

На всякий случай, я решила пока сменить тему.

- Как твои впечатления от дневника Леокадии, было что-нибудь интересное? – небрежно спросила я, подбирая свою пачку «чтива» и пристраивая её на коленях.

Цветан недовольно поморщился и ответил:

- Ничего. Скука смертная.

- Стиль не нравится? – поддразнила я его.

- Как литературному произведению – грош цена её писанине, - ответил он. – А вот как снотворное – безотказно действует…

И Цветан демонстративно зевнул.

- А вот и неправда, - возразила я, - стиль у неё как раз есть! С содержимым намного хуже…

- Что, мало информации? – лениво спросил мой оппонент, ловко упаковывая очередную стопку листов.

- Много. Но она вся какая-то… не по делу. Мама, бабушка, отчим, - кстати, не знала, что у неё был отчим! – да ещё домработница. Ну, немного про школу… И всё. Странно как-то.

- Погоди, это же только детство! Не думаешь же ты, что она в… сколько ей там было, когда она начала вести дневник?

- Пятнадцать.

- Вот, - в пятнадцать лет уже напишет, что будет делать, когда ей исполнится пятьдесят!

Цветан затянул завязки последней папки, и вдруг застыл, как статуя. Его глаза начали стремительно наливаться чернотой.

Я отбросила в сторону то, что читала, резко села, и мы уставились друг на друга.

- Ты сейчас подумал о том же, о чём и я?.. – неуверенно начала я.

- Ну, если ты задумалась, за каким дьяволом мы читаем всякую ерунду о её детстве, когда нас должны интересовать последние пять лет её жизни, - то, да. Мы подумали об одном и том же, - медленно произнёс вампир и повернулся к компьютеру.

- Какой это год распечатывается? – нетерпеливо поинтересовалась я, пристраиваясь за его спиной.

- Слишком ранний… - пробормотал он, бегло просматривая текст на экране. – Это только пятидесятый… А нам нужен, самое раннее – 1998…

- Вот ёлки-палки,  - с досадой отозвалась я. – Сколько времени зря потратили…

Пальцы Цветана заскользили по клавиатуре. Принтер хрюкнул и остановился, из него с шипением выполз лист бумаги с недопечатанным текстом.

- Тааак, ну и где же это… - бормотал себе под нос вампир, стремительно прогоняя по экрану строчки наименований файлов. – Ага!

 Ещё пара минут, - и трудяга–принтер снова принялся постукивать и шелестеть.

- Уф, – вздохнула я, - почти вовремя сообразили.

- Вот именно что, - почти, - проворчал Цветан, закуривая новую сигарету. – Не иначе, как эта ведьма наложила проклятие на свою квартиру: тут мозги просто перестают работать!

Несколько минут мы молча наблюдали за тем, как принтер аккуратно покрывает чистый лист ровными строчками и выплёвывает его в поддон. Как только он упал, Цветан немедленно схватил его и принялся читать.

- Ну, что?- нетерпеливо спросила я, с трудом удерживаясь, чтобы не отобрать у него листок.

- Ммммм, - промычал он, пробегая глазами строчки, - погоди, ничего не понятно…

- Как непонятно? Это какой год? – не удержавшись, я всё-таки подлезла к нему, и наклонившись, попыталась прочесть написанное из-за его плеча. Но, не успела я разобрать ни слова, как Цветан вдруг поднял голову, словно прислушиваясь, бросил листок на стол и сказал:

- Они вернулись.

И тут же я услышала, как в замке поворачивается ключ.

Почти непроизвольно сердце сразу забилось в ускоренном режиме, заставляя меня дышать чаще. Дверь открылась, и вошли наши охотники, довольные жизнью, улыбающиеся, - как почти всегда после охоты.

Я вспомнила, как однажды спросила Ангела, почему их настроение так сильно меняется к лучшему, когда они охотятся. Поколебавшись, он ответил, что дело, видимо, в том, что все вампиры – по своей сути охотники, поэтому ничто так не будоражит их кровь, как преследование жертвы. Даже если сам по себе ты – пацифист и альтруист, вампирская сущность будет требовать удовлетворения своих охотничьих инстинктов, и одна из главных проблем новообращённых – научиться сдерживаться и контролировать её.

Он пытался объяснить мне особенности вампирского мировосприятия, не вызвав негодования или страха, но у меня всё равно остался в памяти привкус чего-то такого, о чём лучше знать, как можно меньше… Поэтому теперь я просто констатировала для себя, что Ангел и Стаки вернулись в приподнятом настроении, стараясь не задумываться о причинах.

Подойдя, мой любимый уселся рядом, и я с наслаждением обняла его, зарывшись носом в его плечо. От аромата, который источали его кожа и волосы, у меня немедленно закружилась голова. Я дышала и не могла надышаться им. Как обычно, когда он появлялся, я начинала осознавать, насколько сильно мне его не хватало. В душе словно успокаивалась боль, и наступало неописуемое облегчение.

И как, спрашивается, я могла сама, добровольно, согласиться на то, чтобы его не было рядом несколько дней?! Да это просто невозможно… Лучше уж я никого сюда пускать не буду, пока мы не поженимся, и все вопросы о нём отпадут сами собой!

Прижавшись покрепче к его груди, я принялась обдумывать дальнейшие планы. Первое, что нужно будет сделать, - это сыграть свадьбу. Только как? Денег у меня нет, и, насколько я понимаю, у Ангела тоже. У моих родителей есть какие-то сбережения, но я к ним не прикоснусь, и просить у Цветана я ни за что в жизни не буду! Хватит того, что он уже сделал для нас, мне никогда не отблагодарить его! Ладно, Бог сними, с мечтами о красивой свадьбе… Уж лучше я пойду под венец в рубище и босиком.

Тут, представив себе эту незабываемую свадьбу, я тихонько захихикала. Ангел улыбнулся и вопросительно заглянул мне в глаза.

- Я просто подумала о нашей свадьбе, - тихонько пояснила я. – Представила себе, как мы женимся, в рубищах…

- Почему в рубищах? – изумился мой любимый. – Ты что, последовательница какого-то течения? Предпочитаешь нищету?..

- Нет, не предпочитаю, - кротко возразила я. – Но денег на празднование нет. Ни у меня, ни у моих родителей. А у Цветана я ни за что не возьму! – продолжила я, предупреждая возможные возражения.

Но Ангел не стал возражать, просто прижал меня к себе и принялся рассеянно мурлыкать какую-то мелодию себе под нос. Я всего лишь второй или третий раз слышала, как он напевает, поэтому задержала дыхание и слушала, боясь проронить хоть звук. Голос у него был необыкновенный: мягкий, обволакивающий, вызывающий в памяти какие-то совершенно неподходящие к моменту картинки… Впрочем, я постаралась задавить на корню неуместные поползновения своего организма.

Когда мелодия затихла, я выдала подготовленную новость о завтрашнем визите к юристу. Ангел сказал то же самое, что и его брат:

- Я думаю, будет лучше, если мы поедем вместе.

- Хорошо, - согласилась я, даже не думая скрывать свою радость. – Мне так будет только легче!

Помолчав, я, как бы невзначай, продолжила:

- Ты знаешь, твой брат предложил, чтобы вы съехали в гостиницу.

- Когда? – спросил мой любимый, не особенно удивившись.

- Прямо завтра, после юриста. Но я категорически против! – горячо зашептала я ему на ухо, стараясь, чтобы Цветан не услышал. – Не хочу даже думать о том, что ты будешь где-то, далеко от меня! Лучше уж я уговорю родственников пока не приезжать. Скажу, что здесь ужасно грязно, и отложу визиты, хотя бы на пару недель.

- Думаешь, из этого что-то выйдет? – усомнился Ангел. – Я бы на их месте всё равно приехал.

- Ну, может, я приглашу их на пару часов, - показать квартиру, но звать ночевать не буду!

- Попробуй, кто знает, - может и получится… Хотя гостиница была бы более надёжным вариантом.

- Ни. За. Что. – раздельно произнесла я. – И не уговаривай!

- И не собирался, - откликнулся любимый со смехом, - мне жизнь ещё дорога, особенно сейчас…

Взгляд, который метнул в меня Цветан, ясно показал, что, несмотря на мои старания, он всё слышал.

- Глупость глупостью подпитывается и порождает одни глупости, - пробормотал он себе под нос, но так, чтобы я слышала,  хотя больше, слава Богу, к этой теме возвращатсья не стал. Вместо этого он поделился с братом нашими соображениями относительно того, какую именно часть «собрания сочинений» Леокадии нужно читать, и Ангел с ним вполне согласился.  Мы все снова принялись рассортировывать и раскладывать распечатанные листы по папкам.

А ещё через пятнадцать минут у нас всех встали волосы дыбом: вместо упорядоченных записей, из принтера повалило неизвестно что.

Первым это заметил Цветан, который выгребал страницы из поддона и складывал на стол, чтобы потом разложить. Я случайно посмотрела на него, и как раз застала момент, когда его глаза расширились, брови поползли вверх, а губы сложились в трубочку. Эта гримаса удивления, как правило, заставляла меня смущённо отворачиваться, чтобы не поедать его взглядом, - очень уж сексапильно это у него получалось. Но тут, впервые на моей памяти, его изумительные губы не просто округлились, а ещё и очень чётко выговорили:

- Какого ***?

Я подпрыгнула от неожиданности, Ангел оторвался от папок, которые складывал в освобождённую от хлама коробку, и укоризненно произнёс:

- Брат!..

В ответ Цветан, не обратив ни малейшего внимания на наше потрясение, швырнул пачку вынутых листов прямо на аккуратно уложенные папки с записями бабы Люки. Папки немедленно поехали в сторону, я невольно вскрикнула, а Ангел, вскочив со стула, почти во вратарском прыжке, успел поймать падающие страницы. Всего пять или шесть верхних листков слетели и, кружась, исчезли под столом.

- Что происходит? – встревожено спросил Ангел, придерживая бумажную кипу.

- ***, - так же чётко ответствовал Цветан, и прежде, чем мы успели высказать ему своё возмущение, он вдруг схватил несколько листов и начал совать их нам в лицо.

- Посмотрите, просто посмотрите на это!

Я машинально взяла их. Почему-то распечатки опять походили на плохие фотографии рукописных страниц, как те, самые первые записи, которые мы уже читали. Всмотревшись, я поняла, что так и было: первая страница, судя по всему, относилась ко времени окончания Второй Мировой войны, и повествовал о каком-то новогоднем платье, обрываясь, буквально, на полуслове. А вот вторая описывала события времён обучения Леокадии в институте, поскольку в записях мелькали совершенно точно слова «сессия», «пары», «профессор»… Что до третьего листка, - то  я попросту не смогла его идентифицировать, - речь шла о покупке хлеба, так что определить, к какому времени относятся записи, не было никакой возможности…

Холодея, я спросила Цветана:

- Что это такое?!

Видимо, он уже успел взять себя в руки, потому что ответил почти спокойно:

- Это то, что она оставила в компьютере вместо записей последних пяти лет.

- Как? – удивилась я. – Но ведь мы проверяли, - всё шло по порядку, без сбоев… Что случилось?

Ангел тем временем, бросив картонную башню на произвол судьбы, быстро обогнул стол и начал просматривать остальные листы из стопки, брошенной Цветаном.

- Ну, что? – нетерпеливо спросила я, когда он несколько раз перечитав их, вдруг опустился на стул.

- Похоже, что она… перетасовала свои записи, - ответил мне он, подпирая голову ладонью.

- Как?

- А вот так, - угрюмо ответил Цветан, окончательно перейдя, слава Богу, на литературный язык. – Она, видимо, ввела какую-то программу, которая переставила все листы, в произвольном порядке… И теперь здесь сам чёрт ногу сломит.

- То-есть, всё бесполезно, что ли? – упавшим голосом спросила я. – Мы зря искали этот компьютер? Она, всё-таки, перехитрила нас?

Стаки, который ввернулся из прихожей с очередной пачкой бумаги, подошёл к нам и с любопытством посмотрел на выпавшие у меня из рук листы.

- Проблемы? – спросил он, косясь на Ангела, который сидел, барабаня пальцами по столу.

Цветан, воздев глаза к небу, ответил с кривой усмешкой:

- Как обычно!