Роман "Горький вкус апельсина" Глава седьмая "Откровенный разговор".

                                                             Глава седьмая «Откровенный разговор».

Артур, тяжёлым шагом ходил по комнатам, исповедуя непристойными наречиями парней, грубо нарушавших рабочий режим. Насладившись властью над своим пьяненьким "колхозом", он начал пинать ногами разбросанные в беспорядке лежалые домашние сумки, которые молча почивали по всем углам и свидетельствовали о убогом существовании их хозяев.

Позже, он скривив рожу, нехорошо посмотрел на кровати с металлическими пружинами, плотно сдвинутые друг к другу, застелены простынями и одеялами не первой свежести. Виктор, онемев от увиденного и услышанного стоял рядом с широко открытыми глазами. Наконец подошла и его очередь выслушать бесстрастные слова дерзкого патрона:

- А ты, Адмирал дырявой шлюпки, по ошиваешься здесь на якоре, а когда подвалит какое-то деловое предложение, передам через Антона. Одно, что смогу тебе предложить сейчас, это ножницы, но они стоят 25 зеленых. Будешь нарезать "наранхо", мандарины значит, - и он насмешливо переглянулся, судя по виду, с одним из своих верных прислужников.

Виктор едва сдержался, чтобы не затопить в рожу этому надменному шуту, но неровным было время. В его душе что-то заклокотало и какая-то чернейшая грязь скользнула по живых извилинах вздыбленного тела. Но Артуру было плевать, что думали о нем славянские подданные, и он словно к стаду баранов, еще раз разразившись матерщиной, рявкнул:

- Довольно прожигать свою дешёвую жизнь, алкоголики. На завтра, чтобы без опозданий и в автобус, - и доволен сказанным, как цирковой клоун, поскакал к выходу.

Артур еще гремел ногами по лестнице, как все с жаром вернулись к своим занятиям.

- Привыкли они к такой брани, или им уже на все наплевать? - задавался вопросом Виктор.

- Вав, какой вы модный фраер, - пьяным голосом отозвался один из катал, и насмешливо уставился на его блестящие туфли.

Виктор обученный жизненной мудрости, сделал вид что над чем-то задумался, и присев на краешке кровати в соседней комнате, повернул голову к окну. Он знал, что новые расписания его настоящей жизни требуют выдержки и трезвого ума. И не ошибся. Через несколько минут о нём все забыли. Озабоченное азартной игрой разгоряченное общество, размахивая руками, гудело от грубых домашних матов.

- Неужели обязательно было болтаться более четырех тысяч километров, чтобы оказаться среди пьяных и разнузданных земляков? - наблюдал Виктор за ночными развлечениями братвы, которая наперебой старалась отколоть какую-то шутку, а потом потрясать диким хохотом стены своего неряшливого пристанища, насквозь прокуренного дешёвым табаком, и пронизанного запахом какого-то сильно ароматного вина. Самым удивительным для Виктора был неплохой ассортимент блюд и напитков на столах, потому, что такая дорогая сервировка, мало соответствовала той видимой нищете. Двое парней неподалёку о чем-то тихо разговаривали. Они держались в стороне от других, поэтому Виктор решил начать с ними разговор.

- Будем знакомы, Виктор, - подал он руку одному из них, который был изрядно навеселе.

- Пётр, - не замедлил с ответом тот, мирно моргая влажными глазами, - Владко, - протянул крепкую руку с немного припухшими пальцами другой, с одутловатым несвежим лицом.

Виктор обрадовался, что они не проявляли к нему никакой агрессии или насмешки. Пётр, увидев, что Виктор рассматривает разношерстную публику в соседней комнате, поспешил просветить новичка:

- О, там вся география славянского континента. Смешались вместе языки и нравы, но все одним миром мазаны, так сказать, Запад и Восток, одного сапога пара.

Виктор непонятно  посмотрел на него.

- А что тут непонятного. Вот видишь недоросля с кроличьим носом, который тузом размахивает? Так это чудовище с западной Украины. А тот, с выпученными глазами, вскочивший будто кипятком ошпаренный с Ростовской братии. Бывало в хмеле, рады стараться горло друг другу перегрызть, а на свежую голову, братаются словно любовь к ближнему не погибнет до могилы, - и он заломив руки с интересом ожидал что будет дальше.

Да, у них достаточно искренние чувства к братству народов, во истину славяне - не удержался от шутки Виктор, - а много здесь русских парней судьбу выискивают? Дорога то в них не за версту отсюда, да и с визами у них посложнее, как бытуют слухи.

- И этого брата здесь по достатку, но по сравнению с украинскими искателями европейского хлеба, мизер. В нашем "колхозе" каких-то трое ростовчан прибились, да в Рио-Парке на посиделках еще пятеро тамбовских соколов на баулах кантуются. А сколько всего по испанской земле ищут судьбу, так это одному Богу известно.

- Но, Пётр, я вижу что за этим столом, господ не по халяве меряют. Вон сколько они дорогих деликатесов смакуют и добротной водки пьют. Неужели хозяин так щедро платит за труд?

- Ой, беда с тобой парень, - прошептал незлобно Владко, - но ничего, голова у тебя на плечах, руки-ноги здоровы, то скоро и сам попробуешь заработать на такой стол, - и он смешно захихикал в ладонь.

Пётр, тоже зашелся смехом, а затем смешно смерил Виктора с ног до головы.

- Да что тут греха таить. Нам выплачивают нищенские остатки из рукава, а остальные кровно заработанные песеты неизвестные дяди гребут под себя. Только о своих карманах заботятся, а что мы можем отправить покинутой на выживание семьи, их не касается.

- А чего же тогда не возвращаетесь домой, когда за ваш труд нет отдачи? - осторожно спросил Виктор.

- Почему не рвём кохти из этой бездны? - вступил в разговор Владко, - а со временем, поживешь в этом раю, сам увидишь, скоро ли соберешь 350 зелёных бумаг на дорогу. Эх, - тяжело вздохнул он, - батраки мы несчастные, а чего другого здесь не придумаешь. А ты, земляк, забудь о золотых горах, которых тебе наобещали шарлатаны в туристических агентствах. Здесь действуют свои законы - скоро на собственной шкуре убедишься.

- Ты полегче мели, Емеля, своим подвыпившим языком, - покорил товарища Пётр, - человек только приехал грош заработать, а ты его обухом по голове.

Виктор слушал этих бедняг, которые, видно, немало настрадались на чужих просторах и не знал, верить в то, что они рассказывают.

- Может это водка такими печальными выдумками им языки заплетает? - лелеял он ещё надежду и сделал последнюю попытку:

- Неужели нет выхода? Это же не Ад, а Испания, большая и экономически развитая страна, и я думаю, если хорошо напрячь мозг, то можно что-то выкрутить.

- Фантазию, Виктор,никто не вправе запретить, но истину в бумажку не упакуешь. Есть один вариант нашего спасения, когда король Испании смилостивится и изменит что-то в законодательстве относительно нашего брата. А пока спрячь за пазуху свои прописные истины из лекций желторотых фраеров в наглаженных костюмчиках с тур агенства. И запомни, здесь другой мир, и заправляет им доллар, но, правда, в чужих карманах. А наше дело, разве что зарабатывать для них эти зелёные сокровища, - и Владко беспомощно махнул рукой.

- Подожди, не сдавался Виктор, - я понимаю, что здесь не заработаешь такого большого сокровища, как нарисовали эти фальшивые слуги дьявола, но, за спасибо вы здесь не натираете мозоли?

Владко даже головой покачал от такой простоты, и, оглянувшись никто ли их не подслушивает, быстро продолжил:

- Здесь хоть горы переверни, а получишь столько, сколько тебе вытрясут из скупого рукава. И хочешь ты этого или нет, а разговор с чего начнётся, на том и закончится. Работы будто много и руки не ленивы, а пользы от этого мало.

Виктор не хотел больше спорить. Он только с грустью смотрел на руки Петра, исполосованные тоненькими шрамами от острых ножниц.

Влад уловил его сочувственный взгляд и добавил:

- Да да, Виктор, эти руки способны не только мандарины драть на плантациях. Он, как и тысячи других, знающий строитель, профессионально сводил фасады на домах Франковщины. Но беда привела его к этому злополучному тур агенству и вернула его жизнь в другое русло. Там наговорили, наобещали, а какую копейку выманили!

Виктор задумчиво сидел на краешке кровати, растерянно вертел головой, смотрел то на порезанные руки Петра, то на стол, где водка лилась рекой и думал, удастся ли им когда-то выкарабкаться из этого адского бедствия. Влад тоже молчал, ибо язык больше не поворачивался, чтобы "добивать" расстроенного земляка.