НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

ГЕТЕРА

 

Роман

 

Продолжение романа

«Распятая»

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

 

 

IV

 

 

«ЗДРАВСТВУЙ, ДЯДЯ ИНТЕРПОЛ!»

 

 

ГЛАВА 3

 

Я лежала на давно не стираном одеяле и разглядывала серый, покрытый трещинами, потолок. Еще один, очередной, Бухенвальд. Не многовато ли? Что же мне так везет-то в последнее время? Вся комната была плотно заставлена такими же, как у меня, кроватями, постельное белье на них было ничем не лучше того памятного, больничного. Девушки-красавицы из самых разных стран Восточной Европы и СНГ. В других комнатах, как видно, было приблизительно то же самое. Столько я выслушала рассказов за время своей работы в РЦ о подобных заведениях, что мое нахождение здесь казалось мне сейчас вполне естественным. Никакой паники я не испытывала, но зато и мысли текли сонно, неторопливо, а нужно было хоть как-то сориентироваться.

Где я? На окнах не было решеток, но камеры видеонаблюдения фиксировали каждый наш шаг. Какое-то, пришедшее в полный упадок, фермерское хозяйство (я уже осмотрелась вокруг), несколько молдаван создавали видимость ремонтных работ. Конечно, охрана, мордовороты с типично «славянской внешностью». Значит, я у «своих». Тоже радости мало, но, по крайней мере, не у албанцев, и не у боснийцев.

Так все-таки, где я? Если учесть по времени, что меня похитили сразу, как только я отработала очередной показ, далеко увезти меня не могли, вряд ли даже за пределы Бельгии.

Меня никто не бил, вообще не обращал никакого внимания,  и это внушало надежду. «Не суетись под автобусом» - те, которые суетились, наверняка были где-нибудь в другом месте, не исключено, что и в подвале. Избитые или обколотые, сломленные или пока еще кипящие возмущением.

 

Первый отбор. Когда паспорт уже уплыл в неизвестном направлении, но еще остаются надежды, что произошло какое-то недоразумение, и сейчас их рассортируют, отправят на курсы или непосредственно на рабочие места горничных, уборщиц и даже гувернанток. В нашей комнате были самые осторожные, спокойные, неглупые, кто-то тихо плакал в подушку, кто-то самостоятельно размышлял над тем, что произошло, кто-то в стайках делился друг с другом информацией. Были и профессионалки, которые сами рвались работать в местных борделях, и посматривали сейчас на суетящуюся «молодь» свысока. Они еще не знали, что их ожидало.

 

Состав наш то и дело менялся, одних уводили, других приводили. К новеньким тотчас подбегал кто-нибудь из любопытствующих. Я, уже в первые минуты своего пребывания здесь, подобные попытки пресекла одним только словом: «Отвали!» У меня не было никакого желания вмешиваться в чужую игру, да еще под объективами двух видеокамер. Точно так же я отшила и одну из профессионалок, которая каким-то образом разглядела во мне родственную душу.

Наконец, мне надоело смотреть в потолок, захотелось элементарно умыться, привести себя в порядок. Я беспрепятственно прошлась по коридору, и даже заняла очередь в душ. Те же камеры по всему периметру, я не принимала участие в общих разговорах, но по всему чувствовалось, что прибыло свежее пополнение: такую наивность в возмущениях и рассуждениях я давно не встречала.

Камеры в душе. И не для того, чтобы поржать лишний раз охранникам, все для той же сортировки. К сожалению, у меня даже полотенца не было, не говоря уже о пасте и зубной щетке. Тем, что лежало, замызганное, на краю раковины, воспользоваться я побрезговала.

 

В конце концов, пришли и за мной. Дюжий охранник проводил меня на третий этаж, втолкнул в один из кабинетов. За столом сидела типично бандитская харя, и, что уж совсем умора, с беджиком на груди. Петрик, именно так там было написано (наверное, тоже молдаванин), полистал файлы в планшетнике, без труда нашел там данные обо мне, и спросил:

-  Ну и как вам тут, у нас, Анна Леонидовна?

-  Хорошо, - спокойно ответила я. – Не понимаю только, с какой стати я здесь очутилась?

-  О, это просто, - оскалил прокуренные, гнилые зубы Петрик.

Он развернул ноутбук в мою сторону, и я увидела себя, беседующей с Матсиком в кафе. Не только увидела, но и услышала.

Господи, чем они меня хотели удивить?

-  Ну и что? – холодно спросила я. – Вы узнали о себе что-нибудь новое? Да об этом в любой газете можно прочесть.

Парень усмехнулся.

-  Ты на что рассчитывала, дура? Что тебя здесь никто не тронет? У нас везде свои люди, мы отслеживали каждый твой чих, каждый вздох. Работать так нагло буквально у нас под носом, ты вообще, в своем уме? Конечно, не мне о тебе решения принимать, но ты уже в трафике, а из него вырваться мало кому удавалось.

-  Что ж, в траффикинге, так в траффикинге, - мрачно вздохнула я. – От судьбы не уйдешь. Куда меня теперь?

«Петрик» если не обрадовался, то, по меньшей мере, удивился моей  уступчивости. Но виду не подал.

-  Приятно разговаривать с профессионалкой, - пробормотал он себе под нос. – От меня, конечно, не все зависит, я могу только рекомендовать. Ну, если исходить из твоей биографии, на дрессировочный полигон тебя отправлять нет смысла, сама кого и чему хочешь, можешь научить. Рынки, пожалуй, тоже отпадают. Чернозадым продать – дорого не дадут, а какой тогда смысл? В порнографию – вряд ли получится, слишком лицо твое примелькалось, может на след навести. Так что остается либо штучно какому-нибудь любителю клубнички впарить, либо, поскольку ты знаешь три языка, оставить тебя здесь, в Европушке, в каком-нибудь из местных подпольных борделей. Наверное, это все, что мы можем тебе предложить.

-  Что ж, и на том спасибо, - пожала плечами я. – Если можно, у меня только один вопрос, чисто из любопытства. Что стало с Ириной?

-  С Ириной? – удивился «Петрик». – А что с ней могло быть другое? Отдали обратно боснийцам. Обошлось без неустоек, сами виноваты, рот не надо было разевать. Мы им няньки, что ли?

-  Ну а отец?

-  Отец? Ищем. Да он, наверное, давно в Москву улетел.

-  Зря вы так, - покачала головой я. – Никуда он не улетал. Он еще проявит себя. Как бы вам не пожалеть, жадность, как известно, губит. Отдали бы пару других девчонок взамен, и разошлись с миром.

Петрик вызверился. Вся его показная любезность мигом куда-то улетела.

-  Ты чего выпендриваешься? Какое твое собачье дело? Я тебе сейчас такое устрою, забудешь, каким местом советы давать. Как я вижу, ты хорошего обращения не понимаешь?

-  Как раз наоборот, - все так же спокойно ответила я. – Вы ко мне с добром, и я к вам. При таком вашем сочувствии к моей дальнейшей судьбе не хотелось выглядеть неблагодарной.

 

ГЛАВА 4

 

Дернул меня опять черт за язык. Любезность «Петрика» нисколько меня не обманула. Скорее, насторожила. Если совсем недавно я еще надеялась, что меня чуть-чуть попугают и отпустят: все-таки, модель, совсем недавно встречалась с агентом Интерпола, то сейчас я вдруг поняла, что наглости этих дебилов нет предела. Единственным выходом для меня было сбежать, и как можно скорее. Самое главное – паспорт мой был в гостинице, греки, хоть и трусы, каких мало, вряд ли допустят, чтобы он оказался в руках бандитов.

Я засветилась в полиции. Вроде как оказала им услугу. Вряд ли они вышвырнут меня вон, когда я вновь появлюсь у них и попрошу помощи. А вот бандюганам я докажу, что не стоило им со мной связываться. Я знала слишком много подпольных борделей даже в Антверпене, путей переброски «живого товара» по тропам контрабандистов, и, если подключить нидерландский «Фонд против торговли женщинами» и местную прессу, продажным полицаям поневоле придется проявить бдительность, и хоть что-то из этих гнилых точек закрыть.

 

Бежать? Ха-ха! Но как именно? Проще сказать, чем сделать. Как поется в известной песенке: «Мать моя, кончай рыдать, давай думать и гадать…». Да, Аня, поднапряги мозги. «Куда пошлют меня работать за бесплатно?»

Только сейчас до меня дошло, в какое положение я попала.

«Главное – знать: как бы ни запугивали, не ломали, поддакивать, на все соглашаться, не сопротивляться, но при первом же удобном случае сбежать или просто позвонить в полицию, самой или уговорить клиента. И не дрейфить потом, когда мучителей накроют. Если повезет, то за выступление свидетельницей на суде могут и вид на жительство дать, даже гражданство, во всех случаях, год, как минимум, можно будет прокантоваться в стране без всяких проблем».

Так я сама еще недавно наставляла своих «подопечных», на что некоторые из них лишь мрачно усмехались.

 

Современное сексуальное рабство – прежде всего политика, коррупция, и только затем криминал. Спрос рождает предложение, преступные деньги меняют законы, развращают любые виды власти, сметают все: нравственность, мораль, совесть, даже элементарный здравый смысл, на своем пути. В этой ситуации речь может идти только о выживании. Причем не только отдельных людей, а целых стран и даже регионов.

Причины? Их не перечесть.  Начнем с Интернета: порнографии в нем столько, что уклониться от нее совершенно невозможно. Куда бы ни привел вас тот или иной поисковик, реклама, порноролик преследуют вас, как собака зайца. Да, да, не обольщайтесь, в Сети (на редкость точное название) на вас идет постоянная, целенаправленная охота.

Что дальше? Много чего. К примеру, мало кто знает, что регулярные просмотры порно для мужчины - самый короткий путь к импотенции.

Проституция. Наивные граждане полагают, что легализация проституции резко уменьшает число сексуальных насильников и маньяков, практика показывает обратное: их количество возрастает в геометрической прогрессии.

Ничего удивительного: отправляясь в бордель, не насильник и не маньяк, обыкновенный добропорядочный гражданин требует теперь от проституток таких «услуг», которые лет десять назад превосходили все возможности его воображения.

Ради бога, за большую плату, все, что клиенту угодно. Обыкновенная проститутка вряд ли согласится, сексуальная рабыня обязана подчиниться, хотя прекрасно знает, что подобные «изыски» разрушают ее здоровье хуже курения, наркотиков и алкоголя, вместе взятых.

Вот отчего, как и по многим другим причинам, обычных проституток даже в тех странах, в которых торговля женским телом разрешена, все больше вытесняют сексуальные рабыни. Только их можно заставить «работать» без выходных по 12-16 часов в сутки, а за малейшую провинность и по 24 часа. Сколько лет такая девочка сможет продержаться? Год? Три? Пять? Да сколько угодно, пока из нее не выжмут все соки, а потом либо закопают, либо на родину отправят. Сколько болезней она привезет потом с собой? И уж точно, рожать будет неспособна.

Понимая, что этот вал не остановить, богатые страны берегут своих женщин, закрывая глаза на «красавиц» из бедных регионов, которые из алчности или по глупости идут на подобное самоубийство. Но, по большому счету, это их не спасает: «букеты» болезней, полученных от восточноевропейских «красавиц», сначала косят мужчин, а затем и их жен, любовниц, то есть, обычных, вполне добропорядочных, женщин.

Безвизовый режим для россиян в Европу? Какой прогресс! Как «неохотно» вроде бы идут нам навстречу в этом вопросе! На самом деле, лишь алчно потирают руками в предвкушении сказочных прибылей, ведь приток наших отечественных сексуальных рабынь после этого резко возрастет.

Что это? Геноцид? Нет, просто управляемое вырождение, загнивание целых государств, наций.

 

Однако что толку рассуждать о других, не лучше ли подумать о себе? Я снова влипла, уже в третий и, наверное, последний раз. Выдерживать по тысяче мужчин в месяц, как вам такое? Вот только не ухмыляйтесь и не морщитесь брезгливо, от такого варианта ни одна девушка или молодая женщина в нашей стране на сегодняшний день не застрахованы. Даже если у вас достаточно здравого смысла, чтобы не пойти на поводу у самого разного рода вербовщиков, «сказочных принцев» и прочих «кудесников-завлекателей», вас в любой момент, хоть с улицы, могут элементарно похитить, а через три дня (по закону!), когда доблестная российская полиция начнет вас искать, вы будете уже далеко за пределами нашей славной Родины.

«Куда, куда меня пошлют?»…

Уроженок Питера отправляют обычно  на север: Норвегия, Финляндия. Москвичек в Германию, Францию, Бельгию. Но, как говорится, не факт. Самое страшное: попасть в Израиль, Саудовскую Аравию, Эмираты, но особая песня: Сербия, Босния, Косово. Впрочем, даже и США, Канада – тоже не подарок.

 

За нами пришли ночью, погрузили в фургон, связали, заклеили рты скотчем. Я в этой копошащейся массе ничем не отличалась от других. Только сейчас в полной мере я осознала: последние мои надежды улетучились, как «сон в летнюю ночь», и началась новая, как я уже сказала, последняя, одиссея. Я даже удачное название для нее придумала: «Гетера на галерах».

© Copyright: Николай Бредихин, 2013

Регистрационный номер №0161970

от 29 сентября 2013

[Скрыть] Регистрационный номер 0161970 выдан для произведения:

НИКОЛАЙ БРЕДИХИН

 

ГЕТЕРА

 

Роман

 

Продолжение романа

«Распятая»

 

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»

 

 

IV

 

 

«ЗДРАВСТВУЙ, ДЯДЯ ИНТЕРПОЛ!»

 

 

ГЛАВА 3

 

Я лежала на давно не стираном одеяле и разглядывала серый, покрытый трещинами, потолок. Еще один, очередной, Бухенвальд. Не многовато ли? Что же мне так везет-то в последнее время? Вся комната была плотно заставлена такими же, как у меня, кроватями, постельное белье на них было ничем не лучше того памятного, больничного. Девушки-красавицы из самых разных стран Восточной Европы и СНГ. В других комнатах, как видно, было приблизительно то же самое. Столько я выслушала рассказов за время своей работы в РЦ о подобных заведениях, что мое нахождение здесь казалось мне сейчас вполне естественным. Никакой паники я не испытывала, но зато и мысли текли сонно, неторопливо, а нужно было хоть как-то сориентироваться.

Где я? На окнах не было решеток, но камеры видеонаблюдения фиксировали каждый наш шаг. Какое-то, пришедшее в полный упадок, фермерское хозяйство (я уже осмотрелась вокруг), несколько молдаван создавали видимость ремонтных работ. Конечно, охрана, мордовороты с типично «славянской внешностью». Значит, я у «своих». Тоже радости мало, но, по крайней мере, не у албанцев, и не у боснийцев.

Так все-таки, где я? Если учесть по времени, что меня похитили сразу, как только я отработала очередной показ, далеко увезти меня не могли, вряд ли даже за пределы Бельгии.

Меня никто не бил, вообще не обращал никакого внимания,  и это внушало надежду. «Не суетись под автобусом» - те, которые суетились, наверняка были где-нибудь в другом месте, не исключено, что и в подвале. Избитые или обколотые, сломленные или пока еще кипящие возмущением.

 

Первый отбор. Когда паспорт уже уплыл в неизвестном направлении, но еще остаются надежды, что произошло какое-то недоразумение, и сейчас их рассортируют, отправят на курсы или непосредственно на рабочие места горничных, уборщиц и даже гувернанток. В нашей комнате были самые осторожные, спокойные, неглупые, кто-то тихо плакал в подушку, кто-то самостоятельно размышлял над тем, что произошло, кто-то в стайках делился друг с другом информацией. Были и профессионалки, которые сами рвались работать в местных борделях, и посматривали сейчас на суетящуюся «молодь» свысока. Они еще не знали, что их ожидало.

 

Состав наш то и дело менялся, одних уводили, других приводили. К новеньким тотчас подбегал кто-нибудь из любопытствующих. Я, уже в первые минуты своего пребывания здесь, подобные попытки пресекла одним только словом: «Отвали!» У меня не было никакого желания вмешиваться в чужую игру, да еще под объективами двух видеокамер. Точно так же я отшила и одну из профессионалок, которая каким-то образом разглядела во мне родственную душу.

Наконец, мне надоело смотреть в потолок, захотелось элементарно умыться, привести себя в порядок. Я беспрепятственно прошлась по коридору, и даже заняла очередь в душ. Те же камеры по всему периметру, я не принимала участие в общих разговорах, но по всему чувствовалось, что прибыло свежее пополнение: такую наивность в возмущениях и рассуждениях я давно не встречала.

Камеры в душе. И не для того, чтобы поржать лишний раз охранникам, все для той же сортировки. К сожалению, у меня даже полотенца не было, не говоря уже о пасте и зубной щетке. Тем, что лежало, замызганное, на краю раковины, воспользоваться я побрезговала.

 

В конце концов, пришли и за мной. Дюжий охранник проводил меня на третий этаж, втолкнул в один из кабинетов. За столом сидела типично бандитская харя, и, что уж совсем умора, с беджиком на груди. Петрик, именно так там было написано (наверное, тоже молдаванин), полистал файлы в планшетнике, без труда нашел там данные обо мне, и спросил:

-  Ну и как вам тут, у нас, Анна Леонидовна?

-  Хорошо, - спокойно ответила я. – Не понимаю только, с какой стати я здесь очутилась?

-  О, это просто, - оскалил прокуренные, гнилые зубы Петрик.

Он развернул ноутбук в мою сторону, и я увидела себя, беседующей с Матсиком в кафе. Не только увидела, но и услышала.

Господи, чем они меня хотели удивить?

-  Ну и что? – холодно спросила я. – Вы узнали о себе что-нибудь новое? Да об этом в любой газете можно прочесть.

Парень усмехнулся.

-  Ты на что рассчитывала, дура? Что тебя здесь никто не тронет? У нас везде свои люди, мы отслеживали каждый твой чих, каждый вздох. Работать так нагло буквально у нас под носом, ты вообще, в своем уме? Конечно, не мне о тебе решения принимать, но ты уже в трафике, а из него вырваться мало кому удавалось.

-  Что ж, в траффикинге, так в траффикинге, - мрачно вздохнула я. – От судьбы не уйдешь. Куда меня теперь?

«Петрик» если не обрадовался, то, по меньшей мере, удивился моей  уступчивости. Но виду не подал.

-  Приятно разговаривать с профессионалкой, - пробормотал он себе под нос. – От меня, конечно, не все зависит, я могу только рекомендовать. Ну, если исходить из твоей биографии, на дрессировочный полигон тебя отправлять нет смысла, сама кого и чему хочешь, можешь научить. Рынки, пожалуй, тоже отпадают. Чернозадым продать – дорого не дадут, а какой тогда смысл? В порнографию – вряд ли получится, слишком лицо твое примелькалось, может на след навести. Так что остается либо штучно какому-нибудь любителю клубнички впарить, либо, поскольку ты знаешь три языка, оставить тебя здесь, в Европушке, в каком-нибудь из местных подпольных борделей. Наверное, это все, что мы можем тебе предложить.

-  Что ж, и на том спасибо, - пожала плечами я. – Если можно, у меня только один вопрос, чисто из любопытства. Что стало с Ириной?

-  С Ириной? – удивился «Петрик». – А что с ней могло быть другое? Отдали обратно боснийцам. Обошлось без неустоек, сами виноваты, рот не надо было разевать. Мы им няньки, что ли?

-  Ну а отец?

-  Отец? Ищем. Да он, наверное, давно в Москву улетел.

-  Зря вы так, - покачала головой я. – Никуда он не улетал. Он еще проявит себя. Как бы вам не пожалеть, жадность, как известно, губит. Отдали бы пару других девчонок взамен, и разошлись с миром.

Петрик вызверился. Вся его показная любезность мигом куда-то улетела.

-  Ты чего выпендриваешься? Какое твое собачье дело? Я тебе сейчас такое устрою, забудешь, каким местом советы давать. Как я вижу, ты хорошего обращения не понимаешь?

-  Как раз наоборот, - все так же спокойно ответила я. – Вы ко мне с добром, и я к вам. При таком вашем сочувствии к моей дальнейшей судьбе не хотелось выглядеть неблагодарной.

 

ГЛАВА 4

 

Дернул меня опять черт за язык. Любезность «Петрика» нисколько меня не обманула. Скорее, насторожила. Если совсем недавно я еще надеялась, что меня чуть-чуть попугают и отпустят: все-таки, модель, совсем недавно встречалась с агентом Интерпола, то сейчас я вдруг поняла, что наглости этих дебилов нет предела. Единственным выходом для меня было сбежать, и как можно скорее. Самое главное – паспорт мой был в гостинице, греки, хоть и трусы, каких мало, вряд ли допустят, чтобы он оказался в руках бандитов.

Я засветилась в полиции. Вроде как оказала им услугу. Вряд ли они вышвырнут меня вон, когда я вновь появлюсь у них и попрошу помощи. А вот бандюганам я докажу, что не стоило им со мной связываться. Я знала слишком много подпольных борделей даже в Антверпене, путей переброски «живого товара» по тропам контрабандистов, и, если подключить нидерландский «Фонд против торговли женщинами» и местную прессу, продажным полицаям поневоле придется проявить бдительность, и хоть что-то из этих гнилых точек закрыть.

 

Бежать? Ха-ха! Но как именно? Проще сказать, чем сделать. Как поется в известной песенке: «Мать моя, кончай рыдать, давай думать и гадать…». Да, Аня, поднапряги мозги. «Куда пошлют меня работать за бесплатно?»

Только сейчас до меня дошло, в какое положение я попала.

«Главное – знать: как бы ни запугивали, не ломали, поддакивать, на все соглашаться, не сопротивляться, но при первом же удобном случае сбежать или просто позвонить в полицию, самой или уговорить клиента. И не дрейфить потом, когда мучителей накроют. Если повезет, то за выступление свидетельницей на суде могут и вид на жительство дать, даже гражданство, во всех случаях, год, как минимум, можно будет прокантоваться в стране без всяких проблем».

Так я сама еще недавно наставляла своих «подопечных», на что некоторые из них лишь мрачно усмехались.

 

Современное сексуальное рабство – прежде всего политика, коррупция, и только затем криминал. Спрос рождает предложение, преступные деньги меняют законы, развращают любые виды власти, сметают все: нравственность, мораль, совесть, даже элементарный здравый смысл, на своем пути. В этой ситуации речь может идти только о выживании. Причем не только отдельных людей, а целых стран и даже регионов.

Причины? Их не перечесть.  Начнем с Интернета: порнографии в нем столько, что уклониться от нее совершенно невозможно. Куда бы ни привел вас тот или иной поисковик, реклама, порноролик преследуют вас, как собака зайца. Да, да, не обольщайтесь, в Сети (на редкость точное название) на вас идет постоянная, целенаправленная охота.

Что дальше? Много чего. К примеру, мало кто знает, что регулярные просмотры порно для мужчины - самый короткий путь к импотенции.

Проституция. Наивные граждане полагают, что легализация проституции резко уменьшает число сексуальных насильников и маньяков, практика показывает обратное: их количество возрастает в геометрической прогрессии.

Ничего удивительного: отправляясь в бордель, не насильник и не маньяк, обыкновенный добропорядочный гражданин требует теперь от проституток таких «услуг», которые лет десять назад превосходили все возможности его воображения.

Ради бога, за большую плату, все, что клиенту угодно. Обыкновенная проститутка вряд ли согласится, сексуальная рабыня обязана подчиниться, хотя прекрасно знает, что подобные «изыски» разрушают ее здоровье хуже курения, наркотиков и алкоголя, вместе взятых.

Вот отчего, как и по многим другим причинам, обычных проституток даже в тех странах, в которых торговля женским телом разрешена, все больше вытесняют сексуальные рабыни. Только их можно заставить «работать» без выходных по 12-16 часов в сутки, а за малейшую провинность и по 24 часа. Сколько лет такая девочка сможет продержаться? Год? Три? Пять? Да сколько угодно, пока из нее не выжмут все соки, а потом либо закопают, либо на родину отправят. Сколько болезней она привезет потом с собой? И уж точно, рожать будет неспособна.

Понимая, что этот вал не остановить, богатые страны берегут своих женщин, закрывая глаза на «красавиц» из бедных регионов, которые из алчности или по глупости идут на подобное самоубийство. Но, по большому счету, это их не спасает: «букеты» болезней, полученных от восточноевропейских «красавиц», сначала косят мужчин, а затем и их жен, любовниц, то есть, обычных, вполне добропорядочных, женщин.

Безвизовый режим для россиян в Европу? Какой прогресс! Как «неохотно» вроде бы идут нам навстречу в этом вопросе! На самом деле, лишь алчно потирают руками в предвкушении сказочных прибылей, ведь приток наших отечественных сексуальных рабынь после этого резко возрастет.

Что это? Геноцид? Нет, просто управляемое вырождение, загнивание целых государств, наций.

 

Однако что толку рассуждать о других, не лучше ли подумать о себе? Я снова влипла, уже в третий и, наверное, последний раз. Выдерживать по тысяче мужчин в месяц, как вам такое? Вот только не ухмыляйтесь и не морщитесь брезгливо, от такого варианта ни одна девушка или молодая женщина в нашей стране на сегодняшний день не застрахованы. Даже если у вас достаточно здравого смысла, чтобы не пойти на поводу у самого разного рода вербовщиков, «сказочных принцев» и прочих «кудесников-завлекателей», вас в любой момент, хоть с улицы, могут элементарно похитить, а через три дня (по закону!), когда доблестная российская полиция начнет вас искать, вы будете уже далеко за пределами нашей славной Родины.

«Куда, куда меня пошлют?»…

Уроженок Питера отправляют обычно  на север: Норвегия, Финляндия. Москвичек в Германию, Францию, Бельгию. Но, как говорится, не факт. Самое страшное: попасть в Израиль, Саудовскую Аравию, Эмираты, но особая песня: Сербия, Босния, Косово. Впрочем, даже и США, Канада – тоже не подарок.

 

За нами пришли ночью, погрузили в фургон, связали, заклеили рты скотчем. Я в этой копошащейся массе ничем не отличалась от других. Только сейчас в полной мере я осознала: последние мои надежды улетучились, как «сон в летнюю ночь», и началась новая, как я уже сказала, последняя, одиссея. Я даже удачное название для нее придумала: «Гетера на галерах».

 

Гетера-11

Гетера-9