Помочь сайту
Поздравления
Гетера-9
НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
ГЕТЕРА
Роман
Продолжение романа
«Распятая»
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
«РУССКАЯ АНЖЕЛИКА»
IV
«ЗДРАВСТВУЙ, ДЯДЯ ИНТЕРПОЛ!»
ГЛАВА 1
У меня не было никакого сожаления по поводу того, что прерывался мой «европейский галоп», и мне предстояло вернуться в Россию. Предложение Инны только на первый взгляд выглядело абсурдным, на самом деле, оно не просто давало мне работу, а еще и резко повышало мой статус. Так что вопрос «что делать?» даже не обсуждался, но вот как получше обставить мое позорное бегство, тут надо было хорошенько подумать.
Прежде всего, я предавала ребят. Что им оставалось теперь делать? Вернуться обратно в Грецию? Попытаться найти мне замену? Поменять программу?
Ну и, конечно, я нарывалась уже не просто на конфликт, а на окончательный разрыв с Бекешиным. Как Арнольд ни морщился всякий раз при виде меня, он вынужден был признать тот факт, что каким-то непонятным образом мы органично вписались в общую программу, не перетягивая одеяло на себя, и в то же время, занимая нишу, которую нечем было бы, в случае нашего ухода, заменить. Конечно, Арни не упустил бы возможности отомстить мне. И за то, что я так подводила его сейчас, и за все прочие мои дерзости, и уж тут внесение в черный список на веки вечные было не самым страшным, что он мог изобрести.
Хотя с другой стороны…
Каким еще образом я могла уберечь того же Олкимоса от гнева русской секс-мафии?
Весь наш маленький коллектив от скандала, который неминуемо должен был последовать со стороны больного на всю голову майора Самылкина?
Его дочь от гибели, либо скатывания на самое дно сексуального трафикинга?
Завтра. Желательно рано утром.
Билет закажу по Интернету. Затем хорошенько высплюсь.
Олкимосу, и только ему, позвоню уже из аэропорта.
Но не суждено было. Уже в холле гостиницы я увидела зареванную, не накрашенную, одетую в какую-то рвань Ирину, понятия не имею, каким чудом в таком виде я узнала ее. Мы обменялись быстрыми взглядами, поняв друг друга без слов. Уже через пять минут Ирина была в моем номере, и первым делом попросилась в душ. Затем, надев мой гостиничный банный халат и тапочки, она уселась в кресло.
- Есть хочу, - попросила Зернова-Самылкина жалобно.
Я прикинула, смогу ли я выделить ей что-нибудь из своего гардероба при наличии столь явно выраженной разницы в комплекции наших фигур, и покачала головой:
- Если только нырнуть в какую-нибудь кафешку поблизости. В здешний ресторан тебя точно не пустят. Пойду загляну в номера к ребятам, может, у них какая-нибудь одежонка тебе подойдет. Ты откуда вообще в таком виде, и как оказалась в Антверпене?
Ирина вздохнула:
- Я звонила Олкимосу, он дал мне твои координаты. Ну тот парень, который разыскал меня в Цюрихе и сказал, что меня ищет отец. Тогда мы расстались вполне довольные друг другом, он только попросил в общих чертах обрисовать, как мне живется, ну а когда понял, что я ни на что не жалуюсь, да и вообще в шоколаде, оставил мне свой телефон и уехал с сознанием выполненного долга.
- Стоп, - прервала я ее, - голодное брюхо к разговорам глухо, и, собственно, чего мы заморачиваемся, когда можно заказать еду в номер? Звони сама по телефону, возьми, что хочешь. Я так поздно уже не ем, такая профессия, фигуру нужно беречь, так что мне если только какой-нибудь салатик. Еще минералку без газа. Ну а я пока тоже душ приму. Официант во всех случаях не должен тебя видеть. Так что договариваемся заранее: как только он появится, спрячешься на время в спальне, либо в туалете.
Ирина кивнула и поплелась к телефону.
Через четверть часа она уже уплетала карбонад по-фламандски, причем так, что за ушами трещало, ну а я, наконец, пришла в себя после напряженного трудового дня и смогла немного сосредоточиться.
- Ты сбежала сразу, как только отец тебе позвонил?
- Нет, сначала уладила все формальности, а вот решение приняла в мгновение ока, прекрасно зная характер своего папаши. Эта сволочь обычно много времени на раздумья не тратит, предпочитает действовать. С администрацией никаких вопросов не было, Гарик договорился обо всем моментально, но, тоже имея представление о реактивности моего отца, сразу сказал, что ничем не может мне помочь. Даже переправлять меня куда-нибудь бессмысленно, Интерпол, если захочет, из-под земли мою задницу достанет, а у него все легально, неприятности ему совсем ни к чему.
- Гарик – твой сутенер? – поинтересовалась я. – Как же ты повелась, что, интересно тебе пообещали? Работу горничной в Ирландии? Или медсестры в голландском хосписе?
Ирина покачала головой.
- Нет, Гарик – не дурак, он никого не обманывает. Работа только проституткой, исключительно легально, но требования и к внешним данным, и к профессиональной подготовке предъявляет очень высокие.
- Он, действительно, гражданин Чехии?
- Да, он там обосновался прочно, давно уже. У него хороший особняк недалеко от Праги, безупречная репутация, свой бизнес: модельное агентство, ресторан со стриптизом, много чего. Мы пожили там три дня, потом отправились в Швейцарию, в Цюрихе я подписала контракт и попала в витрину. Была на неплохом счету у хозяев, хотя конкуренция очень сильная среди «нашей сестры». Но дело даже не в заработке, мне оставалось всего полгода до того, как получить ПМЖ, а в отдаленном будущем светила неплохая, по нашим меркам, пенсия. Отстежки делала только Гарику, но он надежно меня прикрывал. Вообще, и жизнь, и работа порой доставали меня своей монотонностью. Бывают дурехи, которые надеются таким образом найти себе приличного мужа, или купить домик в каком-нибудь маленьком городке. У меня подобных иллюзий не было, я просто тянула лямку, чтобы накопить деньжат и вернуться потом в Россию. Естественно, держаться впредь и до конца дней своих подальше от своего отца. От него я, собственно, и уехала.
- Да, - усмехнулась я, - нелегко тебе, наверное, с твоим папулей? Я тут недавно имела честь не только лицезреть его, но даже и хорошенько с ним поцапаться.
- Не то слово, - на глазах у Ирины появились слезы. – До смерти матери у нас была нормальная семья. Конечно, и скандалы, и побои бывали, но я для папеньки была принцессой, меня он не трогал и не обижал. Когда рак шейки матки сожрал мою мать в считанные месяцы, все резко изменилось. Отец превратился в деспота, контролировал каждый мой шаг. У меня не то, чтобы милого дружка много лет не было, но даже ни одной подружки. Прессинг был такой, что я совершенно отупела, школу закончила с грехом пополам, об институте и мечтать не приходилось. Потом встретила Гарика, сильно увлеклась им, что немудрено после стольких лет затворничества, мы тайно поженились, после нескольких приводов в полицию, отцу ничего не осталось, как с этим примириться. В конце концов, он завербовался на Северный Кавказ по контракту, ну мы и сбежали с Игорьком.
Я задумалась.
- И что теперь?
- От меня все отвернулись. Кроме русской мафии, конечно, те сразу на крючок бесхозную девочку поддели, чего добру пропадать? Перепродали боснийцам, мне удалось улизнуть от них, но долго я не пробегаю. В нашем бизнесе нет подруг, одни конкурентки, они как раз меня русским и сдали, вычислят и теперь.
Я долго колебалась, потом решилась:
- Паспорт, как я понимаю, у тебя отобрали?
Ирина усмехнулась:
- Ну, я не совсем дуреха, слава богу. Один, конечно, в залог пошел…
- …тот, что на Ирину Зернову, - моментально догадалась я. – А вот тот, что на Ирину Самылкину…
- Уцелел, слава богу!
Ну, раз уцелел.
- Я завтра улетаю в Москву. Хочешь со мной? Не грусти, защитим мы тебя как-нибудь от твоего папульки, да и с работой проблем не будет. Подберем что-нибудь. Деньги-то у тебя хоть есть?
- Что-то уберегла. Не все, конечно, - Ирина, наконец, ожила, – но на билет до Москвы хватит.
У меня возникли последние сомнения: совсем я сдурела - во что ввязываюсь? Но я прогнала их, решительно тряхнув головой:
- Тогда давай билеты заказывать.
Но к Интернету я не успела подключиться. В номер ворвалась полиция, позади вооруженных до зубов бельгийских «копов» я увидела лоснящееся от удовольствия лицо майора Самылкина.
- У тебя только один шанс, - успела я тихо шепнуть Ирине, - утверждай, что сразу после смерти матери ты постоянно подвергалась сексуальному насилию со стороны отца, оттого и сбежала. Доказать ничего невозможно за давностью лет будет, так что он отделается легким испугом. Но впредь это хоть немного его приструнит. А если свяжешься со мной в Москве, я в такую программу защиты тебя включу, что он вообще шелковым станет.
ГЛАВА 2
Наша полиция – просто хамы, за рубежом, в любой стране, местные «копы» ведут себя с проштрафившимися русскими, как боги, спустившиеся с небес.
Обязательно продемонстрируют вам с гордостью свою «пушку», как будто нас, пуганных и перепуганных, можно каким-то жалким пистолетиком испугать.
Постараются хотя бы час продержать вас в заточении, любой вариант которого с нашим знаменитым российским «обезьянником» ни в какое сравнение не идет.
Ну и, конечно, психологический прессинг – допрос с пристрастием, порой с применением всякого рода техники. Так и хочется им сказать: ребята, кого вы там так усердно снимаете, записываете? Себя? Любая ваша техника в данном случае работает против вас, а нас только успокаивает. Уверенность в том, что тебя не будут лупить дубинкой по почкам, каким-нибудь толстым телефонным справочником по башке, молотить кулачищами по прессу, как по боксерской груше, сразу настраивает на лирический лад.
Первое недоумение – я отказалась от «звонка другу». А что мне еще оставалось делать? Конечно, если бы я позвонила Арнольду, тут же примчался бы адвокат нашей модельной «банды», и уже через полчаса я оказалась бы на свободе, однако раскрывать Бекешину свою «работу по совместительству» у меня никакого желания не было.
Засветить Олкимоса? Кому это было нужно? Я рассудила, что меня все равно будут искать, сама же полиция, к примеру, ну и найдут, соответственно.
Однако и невинной овечкой прикидываться у меня никакого желания не было. Тем более что мсье Самылкин расстарался на полную катушку, выдал меня с потрохами и всеми «явочными» телефонами в Москве. Мне ничего не оставалось, как только подтвердить все, сказанное моим «лучшим другом», а офицеру, который меня допрашивал, передать мою грешную до черноты душу и хилое костлявое тельце агенту Интерпола, который с самого начала присутствовал при моем допросе, выражая всем своим видом вроде как полное равнодушие к его содержанию.
Так что уже через пару часов я сидела в уютном кафе с агентом бельгийского НЦБ (Национальное Центральное Бюро) Интерпола Матсом Мертенсом (не ручаюсь, что имя подлинное, во всяком случае, так он представился), и это было для меня, как отпустить рыбку обратно в воду. Что они могли мне предъявить, конкретно, в полиции? То, что я занималась несанкционированными действиями на территории другого государства? В ответ я по памяти процитировала с десяток запросов, которые мы посылали, а в ответ получали лишь формальные отписки. Затем рассказала о том, что некоторые девчонки, с которыми я беседовала в РЦ, сообщали мне вполне конкретные имена и звания некоторых офицеров самых разных стран, которые закрывали глаза на то, как с ними поступали, взамен не оплачивая сексуальные услуги, которые они получали в местных подпольных борделях. Кстати, я была готова назвать и адреса этих заведений, вполне логично рассчитывая на то, что вряд ли они с тех пор закрылись или собираются закрыться. Кому захотелось бы после этого со мной связываться? А вот для Интерпола подобная информация была на вес золота.
Так что мы очень быстро договорились с мсье Мертенсом во сколько минут, записанной на диктофон информации, он оценивает мою свободу. Я даже удивилась своей осведомленности, во всяком случае, у меня нашлось достаточно в памяти, чем моего доблестного Матсика удивить.
С тем мы и расстались. Я даже успела в срок на работу. Хотя не обольщалась, конечно: попасть к Интерполу на крючок – сомнительное достижение. И не отмыться теперь вовек, сроков давности здесь не бывает. Даже если ты просто слила им какую-нибудь разовую информацию. Таких «полезных» людей они из своего поля зрения никогда не выпускают.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
