Помочь сайту
Поздравления
Галактический человек-11
НИКОЛАЙ БРЕДИХИН
ГАЛАКТИЧЕСКИЙ ЧЕЛОВЕК
Роман-хроника
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ГЛАВА 5
Я очнулся и обнаружил себя там же, где был какое-то (по часам минут сорок не больше) время назад: в бедуинской палатке, снаружи и изнутри обтянутой ковриками из верблюжьей и козьей шерсти, но только с трех сторон, на месте четвертой стены полыхал огромный костер. Мы все трое были в галабеях – обычной бедуинской одежде, а проще говоря, то ли туниках, то ли балахонах белого цвета (хотя я мог бы выбрать и синий), закрывавших тело от шеи до пят.
Старик о чем-то оживленно шептался со своим собеседником: высоким, подвижным, хорошо сохранившим себя, хотя и еще более старым, чем он, коптом, который порой бросал в мою стороны острые пронзительные взгляды. Наконец копт почтительно попрощался с нами: сначала со Стариком, затем со мной, и тут же растворился в ночи.
- Я, наверное, как-то неправильно вел себя? – пробормотал я смущенно. – Заснул совершенно не вовремя, пропустил такое красивое путешествие? Не обижайтесь на меня, просто день был не из легких, я очень устал.
- Вы не спали, - Старик смотрел на меня озадаченно, не в силах удержать нейтральное, столь характерное для него, выражение лица.
- Да, знаю, - кивнул я с досадой. – Я находился в трансе, но потом каким-то непостижимым образом все-таки выпал из него. Кстати, наверное, очень опасно то, что наше путешествие столь неожиданно прервалось, не исключено, что я теперь так навеки и останусь, пусть маленькой частичкой, в мрачном царстве Озириса. Жаль, мы ведь совсем недалеко уже находились от выхода. Я хорошо помню наше шествие к некрополю. Затем мы переместились на второй уровень, и там я вел себя вполне достойно и активно: набирался сил, возрождался к жизни, затем сражался с силами тьмы, перебрал в памяти всех своих врагов и расправился с каждым из них, покорял, преодолевал стихии, встававшие у меня на пути. Кстати, из всего этого могла бы получиться неплохая компьютерная игра, вас не коробит подобное мое утверждение?
- Нисколько, - лицо Старика вновь вернуло себе прежнюю невозмутимость.
- Никак не пойму, почему мне оказался не под силу третий уровень? Возраст, наверное. Любой подросток, достаточно поднаторевший в подобного рода виртуальных сражениях, одолел бы его без труда. А я застрял где-то у Ладьи Миллионов Лет, а потом с позором отлетел в тартарары. Что я сделал не так?
Старик некоторое время задумчиво вглядывался в пламя костра, затем тряхнул головой и повернул ко мне свое сморщенное лицо. Только сейчас я осознал, под каким глубоким впечатлением от произошедшего, он до сих пор находился.
- Вы разминулись со своим проводником, - сухо ответил он.
Я упрямо покачал головой.
- Не верю. Как такое могло быть? Вы же сказали, что он Посвященный третьей степени?
Старик молчал, не зная, что мне ответить.
Меня вдруг озарило:
- Понятно. Он испугался, не выдержал, сбежал. Оставив меня одного.
- Да. Именно так. Но вы ведь вернулись. И без потерь.
- Как без потерь? – разозлился я. – Я должен был выйти совсем в другом месте. Я прекрасно помню, чем заканчивается третий уровень – Загробным Судом. И был бы совсем не прочь узнать объективное мнение (мнение богов!) о своих прегрешениях. У меня ведь есть еще время что-то исправить из них, загладить, замолить. Кстати, о чем вы шептались. Или это тоже секрет?
- Нет, просто Посвященный из посвященных много расспрашивал меня о вас, ну а конкретно он сказал только одну фразу: «Другое царство».
- «Другое царство»? Что за царство, почему другое? – недоуменно спросил я.
- А сами вы не могли бы ответить на этот вопрос?
Я все еще не вышел полностью из транса, Старику пришлось коснуться меня рукой. Тут мой ум обрел, наконец, долгожданную ясность.
- Понятно. Все-таки испугался старик. Соблазна сойти с привычного пути и последовать за мной. Выходит, я тоже Посвященный? Какой же степени? Да, я могу легко войти в небытие и столь же просто выйти из него (первая степень), я могу делать это столько раз, сколько захочу (уже вторая!) и даже…
- …можете водить желающих туда на экскурсию, - рассмеялся Старик. – Все, что вам сталось для этого: освоить азы гипноза.
- Вчерашний день! – пренебрежительно махнул рукой я. – Зачем совершать над человеком насилие, даже с его согласия, когда можно легко сыграть на его любопытстве? Я же говорил вам: компьютерная игра. Хоть для детей (адаптированная), хоть для взрослых. Такое путешествие уже никогда не выветрится в памяти. Кстати, какая степень посвящения у вас? Или это секрет?
Старик скривил губы.
- Ну, какой секрет? Но вас это может удивить – всего лишь вторая.
- Да, я удивлен, не скрою. Но почему же не третья?
- Будем считать, что я слишком честолюбив, и должность экскурсовода меня никогда не прельщала. Хотя Посвященные третьей степени пользуются огромным уважением среди нас, и мы охраняем их буквально как зеницу ока. Кстати, и в деньгах содержание их обходится нам недешево.
- Вы постоянно говорите «нам». Все-таки, кто вы?
Старик поколебался немного, стоит ли быть со мной настолько откровенным, ведь, в сущности, наше знакомство было шапочным, и я вполне мог оказаться совсем не тем, за кого себя выдавал.
- Мы просто жрецы. Когда нашу страну поработили римляне, мы не только продолжали оставаться большой силой, но культ наших богов, особенно Изиды, успешно соперничал даже в самом Вечном городе с их традиционными богами. Однако уже при христианах нам пришлось нелегко: и нас и наши святыни они безжалостно истребляли. Вот тогда нам и пришлось уйти не просто в тень, как сейчас, а даже в подполье. Затем гонения сосредоточились на коптах-монофизитах, но все равно нам слаще не стало. Приход ислама мы встретили, как вам ни покажется это странным, как избавление, однако на поверхность не стали выходить. Зачем? У нас и так достаточно было, есть и пребудет власти. Как вы помните, наверное, мы в свое время были даже богаче фараонов. Кое-что из этих богатств нам удалось сохранить. Но мы их не просто сохраняем, а преумножаем. Многое изменилось: в нас нет больше агрессии, основным делом нашей жизни стали охрана, защита. Памяти о нашей истории, наших богах. Мы везде там, где можем реально влиять на события именно с этой точки зрения, политика сама по себе нас совершенно не интересует. И тут мы используем все возможности: туризм, Интернет, образование, историческую науку, редкие книги. Вот вы упомянули слово: компьютерная игра. Что ж, прекрасная идея! Мы обязательно ею воспользуемся, с вашего или без вашего позволения. Но я наверняка утомил уже вас своим многословием, я знаю – вас больше всего интересует направление, в которое мы вкладывали всегда и вкладываем до сих пор большую часть наших сил и средств: инобытие. И здесь я, прежде всего, хотел бы получить от вас информацию. Во-первых, что такое: Другое Царство?
Что мне оставалось? Опять врать. Что делать, если больше за душой у меня никогда ничего иного не было?
- Другое царство… - пробормотал я с самым глубокомысленным видом, словно готовясь открыть самую главную тайну Вселенной. – Если вы Посвященный, то прекрасно знаете правило: о таких значительных вещах, как, к примеру, инобытие, нельзя говорить прямо, нужно применять иносказание, которое в свою очередь приводит нас по цепочке к иномышлению и инопониманию. Так что Другое царство (возможно, я разочарую вас), это всего лишь другое измерение того мира, в котором мы с вами сейчас обитаем. Просто он очень заужен в нашем сознании, но его можно расширить. За счет того Царства, о котором вы только что говорили и даже обозначили его более чем конкретно: инобытие. Начнем с того, что инобытие Бытию не противоречит, оно лишь часть его, недоступная, либо непонятная, современному (да и не обязательно современному), человеку. Если мы забываем что-то, утраченное тотчас отлетает в эту загадочную, и в то же время простую как дважды два, сферу. Если мы хотим жить дольше, богаче, счастливее, насыщенней, мы можем сделать это, только отодвинув границы Царства мертвых и увеличив тем пределы Царства живых. Ну а коли препятствие здесь только в тленности нашей плоти, преодолеем же его, буквально растопчем. Ваше учение о семи оболочках человека прекрасно, но что оно дает сейчас нам, обыкновенным смертным? Мой Учитель, Ведомый Влекущий, не заглядывает так далеко, он говорит лишь о второй оболочке - Теле, но эта оболочка может продлить жизнь любого человека в разы. Да, конечно, ваши представления об инобытии бесконечно превосходят представления о нем любых других религий, но вы должны сознавать, что и они, как и вообще все ваши святыни, боги, отныне не больше, чем история. А посему – Другое царство и новые, другие, Посвященные в нем.
Старик долго молчал, пытаясь осмыслить им услышанное. Я не мешал ему. Наконец он склонился в почтительном поклоне:
- Уже поздно, нам надо выспаться. Надеюсь, завтра мы продолжим наше путешествие? Какие места еще вы хотели бы посетить?
Я усмехнулся.
- Об этом я буду знать только завтра. Простите, если я вдруг чем-то обидел вас.
- Нет, нет, - поспешил успокоить меня Старик. – Вы были весьма и весьма тактичны и, конечно же, ничем меня не обидели. Я ведь сам спросил вас.
«На свою шею», - подумал я, но постарался ничем не выдать на лице своих мыслей.
Между тем Старик свернулся калачиком, и тут же уснул.
Боже мой, наконец-то! Я с неимоверным трудом, уже который час, боролся с наваливавшимся на меня оцепенением. Однако спать в палатке не хотелось, я взял пару ковриков с пола и улегся прямо под открытым небом, недалеко от входа, не слишком близко к костру, но, в то же время, стараясь не слишком от него отдаляться.
Лучше бы я воздержался от этого. Вид южного неба, буквально нашпигованного звездами, совершенно ошеломил меня. Спать сразу расхотелось. Я перебирал в памяти события подходившего к концу дня и никак не мог понять, чем я так разочаровал в себе двух моих друзей-коптов. Верил ли я в их сказки? Конечно, верил, почему же они не верили мне?
С утра мы долго и сосредоточенно рассматривали картинки в столь заинтересовавшей меня книге. Старик терпеливо содержание каждой из них мне пояснял. Затем я выразил желание побывать в Хенобоскионе, и мы поехали в современную деревушку Наг-Хаммади. Конечно, ничего особенного, радующего глаз (Хенобоскион в переводе с греческого означает – «радость очей»), я там не увидел: всю ту же пыль, серость и нищету, что и практически повсюду на пути моего следования. Но для меня крайне важно было своими глазами увидеть то место, где была обнаружена самая большая коллекция новозаветных апокрифов (в переводе с греческого – тайный, секретный) - раннехристианских писаний, которые Церковь в большинстве своем считает не «боговдохновенными», и даже «отреченными», не включая их в так называемый, обязательный для каждого верующего, канон.
Восемь безграмотных (уж в коптском-то точно ни уха ни рыла не смысливших) крестьян, в поисках природных удобрений для своих земель, наткнулись на огромный каменный кувшин, содержавший целую библиотеку какой-то неизвестной христианской общины (13 папирусных кодексов, разместивших на своих страницах 49 (без учета вариантов – 42) в большинстве своем совершенно неизвестных науке трактатов, в том числе даже три евангелия: Истины, Филиппа и Фомы). Эти рукописи впоследствии продавались и перепродавались, даже использовались на растопку печи, пока не были объявлены, в конце концов, национальным достоянием правительством Египта и не осели прочно в шкафах библиотеки Коптского музея в Каире. Ученому миру они дали колоссальный материал для размышлений, остается только порадоваться, что они были найдены не три-четыре века, а всего лишь 65 лет тому назад, иначе вряд ли кто-нибудь когда-нибудь хоть что-нибудь узнал о них. Я отлично помню, какое сильное впечатление произвело на меня самого в свое время Евангелие от Фомы, готов цитировать его до бесконечности.
Еще мне очень хотелось поговорить о фараоне Эхнатоне, однако отношение Старика было настолько негативным к этой личности, что наш разговор о ней быстро сошел на нет.
Пожалуй, я переоценил себя: в какой-то момент возбуждение сменилось вдруг крайней усталостью. Сон мой был настолько глубок и крепок, что я даже не могу припомнить в своей жизни ни одной ночи, когда бы я так глубоко и крепко спал.
ГЛАВА 6
- Так, и где же здесь пирамиды? – услышал я вдруг фразу, которая буквально потрясла меня своей наивностью. Я даже не знал, что мне делать: расхохотаться, покрутить пальцем у виска или сделать вид, что я по достоинству оценил удачную шутку.
К счастью, Лилианна в этом плане оказалась гораздо дружелюбнее, великодушнее.
- Извините, Элен, но здесь нет пирамид. До пирамид еще ехать и ехать, они под Каиром, - благожелательно улыбнулась она полной американке в вызывающе коротких шортах и футболке с немыслимым вырезом.
- Ну конечно, эти древние египтяне как всегда все перепутали. Думаю, и они не чужды были склерозу. Или точнее, склероз был не чужд им, - поспешил прийти на выручку жене, сверкая безупречными зубами, типичный «янки» в широкополой соломенной шляпе. И тут же протянул мне руку для знакомства: - Я Питер Рескин, а это моя вторая половина – Элен, Элен Рескин. У нее удивительно развито чувство юмора. Даже нашего пса перед отъездом она ухитрилась переименовать из Джокера в Джосера. Ну а теперь собирается стилизовать под пирамиду его будку. Я подозреваю, что Элли как раз и приехала сюда главным образом для того, чтобы сделать соответствующие эскизы. Просто сгорает от нетерпения.
Где-то я читал, что дежурные улыбки, показная доброжелательность очень вредно отражаются на состоянии нервной системы. Проводились какие-то специальные исследования среди обслуживающего персонала, но не исключено, что это обыкновенная газетная брехня. Я всегда предпочитал быть тем, кто я есть, тем более что в России времен социализма мало кто мог похвастаться идеальными зубами. И сейчас не корчил гримас, вел себя так же естественно, как обычно.
- Кстати, ваша жена много нам о вас рассказывала. В частности, о том, что вы определенно засиделись в Луксоре. Если вы, наконец, закончили здесь свои изыскания и решили двигаться дальше, мы могли бы с большим удовольствием составить вам компанию. Как я уже понял, маршрут у нас приблизительно одинаков: справа – море, слева – пустыня, сзади – юг, впереди – север, особо не разбежишься. Одна беда: днем либо море, либо экскурсии, и это, без сомнений, фантастика, но по вечерам здесь определенно бывает скучновато. Почему бы нам в этом не объединиться? Есть такое утверждение, что там, где у двоих сводит челюсти от скуки, четверо вполне могут помирать от хохота. Чепуха, конечно, но кто-то, опять же не помню кто, сказал, что парадокс – кратчайший путь к истине.
Я молча кивнул, что вовсе не означало согласия на сделанное великодушное предложение, вообще не означало ничего.
- Мы просто подвезли их, - поспешила извиниться Гражина, подойдя ко мне поближе. - Эти двое со всем своим скарбом голосовали на дороге, не обращая никакого внимания на проносившиеся мимо такси. Автостоп в Египте! Полный дурдом!
Лилианна поняла, что теперь ее очередь извиняться и бросилась мне на шею.
- Милый, это я во всем виновата. Так соскучилась там, в Хургаде. Но зато набралась сил. Теперь готова с утра до вечера беседовать с тобой на, б-р-р-р, любые кладбищенские темы.
Гражина оперлась подбородком о ее плечо и мило прощебетала:
- Да и мне давно пора возвращаться к своим обязанностям. Иначе я совершенно потеряю квалификацию. Какова программа на завтра?
- Хотелось бы посетить Тель-аль-Амарну, - скромно потупил взор я.
- А, ну это уж совсем рядом, - в своей обычной благодушной манере осклабился Рамзес, медленно, но верно оттирая своим могучим торсом нас подальше от назойливых американцев.
- Тогда бай-бай, - высунулся из-за его спины как кукольный персонаж и помахал нам ручкой Питер, - мы как раз завтра тоже туда собираемся.
Элен в свою очередь одарила нас самой обворожительной из арсенала своих улыбок, не упустив возможность щелкнуть несколько раз всю честную компанию своим фотоаппаратом. Хорошо же, наверное, мы там смотрелись с разинутыми ртами!
- Господи, как они мне надоели! Уж как только мы ни отбрыкивались, какие доводы ни приводили - только Рамзес устоял, они все равно нас подпоили, - с облегчением вздохнула после их ухода Лиля. – Нет, я так больше не выдержу. Думаю, Гражина тоже. Может, как-нибудь переиграем маршрут на завтра? Всего только что-либо поменяем в нем своими местами? Как известно, от перемены мест слагаемых… Иначе от них ведь не отделаешься!
- Пусть только попробуют! - весело чмокнул я в щечку свою ненаглядную, по которой тоже успел изрядно соскучиться. Рамзес напустит на них всех местных калик перехожих, бомжей, торговцев, представив им эту злополучную парочку как переодетых гарун-аль-рашидов от благотворительности. И будет такое проделывать в каждом городе. Ручаюсь, после этого им небо с овчинку покажется.
- Боже, храни Америку! Вас, бедных туристов, и конечно, нас, гидов, – перекрестилась Гражина. – Да и вообще весь мир от таких идиотов!
Однако все принятые нами меры предосторожности оказались тщетными. Едва только мы закончили ужинать и собрались уйти в отель, как в дверь микроавтобуса постучали. Это был Питер Рескин с супругой. В руках у него была бутылка «Белой лошади».
- Привет! Всем добрый вечер, - снова, в который раз уже, одарил нас своей лучезарной улыбкой неугомонный «ковбой». – Мы к вам верхом, два заплутавших странника-всадника. Просто нам стало жаль, что такое замечательное знакомство могло бы не продолжиться. Надеемся, вы не все здесь подъели и хоть какая-нибудь закуска у вас найдется?
Гражина и Рамзес отнеслись к появлению неожиданных гостей не слишком благожелательно и решили, что им совершенно не обязательно присутствовать при нашей попойке. Гражина перед уходом еще раз уточнила, не передумали ли мы насчет завтрашней программы, я в ответ скорчил гримасу, как от нестерпимой зубной боли.
- Да, как у вас говорят, - усмехнулась пани из Вроцлава, - незваный гость хуже татарина.
- Ей-богу, - нашел я в себе последние силы пошутить, - при таком выборе при всей своей закомплексованности, я предпочел бы шведский вариант.
- Поздно. Вы его упустили, - со своим милым акцентом поддержала мои потуги очаровательная полячка. – Сейчас вам будет вариант «американский». Всю ночь в седле до белой горячки. Или как там еще у вас говорят: до белых чертей.
Не знаю, как мы так зазевались, но драгоценная наша книга каким-то совершенно непостижимым образом оказалась вдруг в руках Рескина. Он тут же с интересом принялся ее рассматривать. Старик первым опомнился и кинулся на защиту своей собственности с намерением книгу отобрать, но я сделал ему знак не привлекать к уже свершившемуся факту излишнего внимания.
- Извини, Питер, это не мое, - пробормотал я и указал на хозяина.
Старик молча ждал, чем закончится дело, склонив голову. Ручаюсь, американец не мог не почувствовать повисшее в воздухе напряжение. Даже Рамзес с Гражиной задержались на пороге.
- Ясно, - кивнул Рескин, то ли не заметив нашей реакции, то ли старательно делая вид, что ничего из происходящего не понимает. – Интересная книжуленция! How much? Сколько стоит?
- Очень дорого! Миллион долларов! Мне уж точно не по карману, - попытался отшутиться я.
- О, за такие деньги я мог бы купить Библиотеку Конгресса, - рассмеялся Рескин и тут же потерял (либо сделал вид, что потерял) к Старику и его сокровищу всякий интерес.
Мы все вздохнули с облегчением. На сей раз Старик, Гражина и Рамзес отправились в отель, а мы вчетвером остались в микроавтобусе.
- Ладно, так поскакали или нет? – с радостным нетерпением загоготал Рескин, - Или вы так и будете киснуть? Можете не опасаться, наша «лошадка» к местным подделкам не имеет никакого отношения, она аж из самого Нью-Йорка. Кстати, вы бывали в Нью-Йорке?
Мы признались, что нет еще, но не прочь были бы там побывать.
- Кстати, где это?
- Совсем рядом, - расхохотался Питер, видя, что мы вновь ожили для шуток, и сразу почувствовав себя в родной стихии.
У меня не было никакого желания напиваться, у Лилианны тоже, но натиск был слишком велик. Лишь глубоко за полночь нам с трудом удалось отделаться от своих новых знакомых. Ну а дальше… Гражина не солгала, мы действительно скакали аж до самого утра, хоть и уже вдвоем, но все на той же лошадке. Не было никакой возможности с нее соскочить.
Нет комментариев. Ваш будет первым!
