ФЕЯ или Бумеранг ещё летит... главы 41-42

 ГЛАВА 41

Утро началось с затяжного дождичка, хотя метеослужба обещала кратковременный во второй половине дня.
Февральская поднялась без четверти семь. Чувствовала себя неплохо, думала, будет хуже: всю ночь снились кошмары, в которых Борька Туторский в образе монстра преследовал Свету, а она, Февральская, парализованная... вернее, вдрызг пьяная... Ещё бы не сниться таким ужасам: за вчерашний день ведра два выдула "пивка"... Пьянчужка старая!

Зарядка, холодный душ и крепчайший кофе окончательно привели в норму.
Посидеть на окне и спокойно покурить, а так же погрезить о предстоящей рыбалке, не пришлось: телефонные звонки последовали один за другим. Интересовались самочувствием, уточняли, где и во сколько общая встреча.
Последним позвонил Гриша. Самочувствие выше среднего, боли снимают уколами. Очень беспокоится о маме.
Февральская пообещала навестить её, а самое малое... через полчаса подъедет в клинику.

Перед уходом, зашла глянуть Свету. Бедняжка, спала, не раздевшись. К будильнику приставлена записка - судя по ошибкам, писала, уже засыпая, - "Бабашка, раздуди меня, как встанешь".
"И не подумаю дудить. Отдыхай, у тебя вчера был тяжёлый день. Успеешь ещё все дела переделать".

За час с небольшим Февральская успела переговорить с заведующим клиникой и лечащим врачом, внесла плату в кассу, пообщалась с Гришей. Держался он молодцом. О Варваре категорически отказался что-либо ещё дополнить.
 - Не обижайтесь, Елизавета Яковлевна, я не из упрямства. Если бы она разрешила... Только...
 - Что?
 - Какая-то странная она была, когда говорила о посещении кладбища. Стихи читала, цитаты... Что-то нехорошо у меня на душе. Так бывало в Афгане, перед боем...
 - Война окончена, Гриша. Мы победили.
 - Я не о том... Я...о предчувствии чьей-то гибели...
 - Полноте, Гриша, хватит нам смертей... Я обещаю, что подстрахуюсь. Успокойся, и набирайся сил. Мы ещё на рыбалочку съездим!

К одиннадцати распогодилось, выглянуло солнце и даже стало припекать. У Февральской оставалось время только заскочить домой, переодеться.
Света, надутая как сыч, смотрела видео. На приветствие не ответила. Обиделась, глупышка.
 - Одевайся, нам пора выходить.
 - Я не еду.
 - Вот те раз! А что я должна врать?
 - Переволновалась вчера, отвратительно себя чувствует. Шибко впечатлительная девочка: на грани истерики...
 - Дуешься на меня? Так это наше с тобой дело...

Внезапно Света вся передёрнулась, быстро нажала кнопку, и плёнка стала перематываться назад.
 - Ты меня слышишь? Выключай, и собирайся.
Света вновь включила на воспроизведение. На экране было шумное застолье. Судя по украшенной ёлочке на столе, встреча Нового года. Вон на заднем плане Паша вяло грызёт яблоко, и буквально поедает глазами Катеньку. Она в лёгком воздушном платье розового цвета, резко выделялась из чёрно-серой массы ребят. Марат сидел на диване, играл на гитаре и в полголоса пел. О маленьком гноме. Рядом пристроилась пёстрая группка девчонок.
 - Ребята, - вдруг привлекла всеобщее внимание Катенька. - Что-то у нас грустные нотки преобладают. Давайте веселиться!
 - Эт точно! - поддержал её смуглый парень в коричневом свитере. - Только хлюпающих носов не хватает. Марат, остановите музыку.
 - Я всегда за, - Марат отложил гитару, поднялся.
Девчонки прыснули в стороны.
 - С тебя и начнём, - сказала красиво полная молодая женщина, явно на десяток лет старше ребят. - Внимание, публика! Займите места согласно купленным билетам. Сейчас всенародно любимый и обожаемый Маратик Константинов продемонстрирует нам своё творчество. Катюша, помоги мне.

Февральская невольно засмотрелась, машинально присела на стул.

 Катенька и женщина - очевидно, это и есть Лариса, о которой говорил Миша, - растянули покрывало - занавес, за ним скрылся Марат.
Публика гулом и репликами торопила выход артиста.
 - Опля! - одновременно выкрикнули Катя и Лариса, убрав занавес. Взорам публики предстала... прехорошенькая девушка с роскошными белокурыми волосами. На ней была светло-оранжевая блузка, кожаная юбочка и серебристые лосины. Завершали гардероб чёрные лаковые туфельки на высоких каблуках.
Отбросив покрывало - занавес, Лариса передала "девушке" сумочку.
Сев на диван, и эффектно закинув, нога на ногу, "девушка" достала из сумочки сигареты и зажигалку, изящно прикурила, выпустив в потолок колечки дыма.
Камера загуляла по обалдевшим лицам ребят, которые пребывали в некоем оцепенении. Затем "публика" взорвалась аплодисментами...

Света возбуждённо вскочила, нажав кнопку стоп-кадра, когда камера вернулась и показала "девушку" крупным планом:
 - Она! То есть он... Ба! Представляешь... ОН ЖИВ!!! Маратик жив! Это он - Мстительница! Я хочу его видеть! Хочу! Хочу!
 - Не кричи, весь дом сбежится, - спокойно сказала бабуля, но чувствовала, что и самой хочется заорать: "Слава Богу!"

 - Бабуля! - подлетела Света, схватив её за руки. - Считай меня кретинкой, набитой дурой последней... но я... ВЛЮБИЛАСЬ! Впервые, ты понимаешь?! Ещё когда читала его Дневник... я чуть не задохнулась от горя, что его уже нет в живых... И вот... - Света обернулась к экрану, с чувством прошептала: - Как же я буду любить тебя... мой первый и единственный!.. Солнышко моё... - и вдруг расплакалась, ткнулась лицом в колени бабули.

Бабуля склонилась, поцеловала в макушку, свободной рукой погладила, затем мягко приподняла голову Светы.
- Мы должны ехать. Гриша опасается, что Вар... то бишь Марат, сотворит глупость на кладбище...
 - Чего же мы расселись?! - взметнулась Света. - Едем!

ГЛАВА 42

В начале первого, когда собственно уже собрались уходить, небо потемнело, и пошёл обещанный дождь. Все бросились к машинам, кто к арендованному автобусу.

Февральская и Света не спешили, раскрыв зонтики. К ним подбежал Сергей:
 - Елизавета Яковлевна, идёмте же.
 - Серёжа, я не хотела при всех говорить... Вобщем... мы с внучкой думаем, что Марат жив. И он появится здесь, когда все уедут. Есть опасение, что у него нехорошие мысли в голове...
 - Конкретнее.
 - Не знаю, Серёжа. Просто нам нужно быть на чеку.
 - Давайте мы сядем в вашу машину и сделаем вид, что уехали, - быстро, дрожащим от волнения голосом заговорила Света. - А сами подъедем со стороны.

Тёмно-синий "жигулёнок" Сергея последним тронулся вслед за автобусом. Выехали с территории кладбища, Сергей свернул вправо, миновал пару перекрёстков, и вновь свернул в наиболее заросший деревьями и кустарником участок старых захоронений. Когда приблизились к оголённому участку свежих могил, Света попросила остановиться.
 - Отсюда хорошо видно... и недалеко бежать...


Марат появился с противоположной стороны. Он шёл неспеша с непокрытой головой. На нём был всего лишь джинсовый костюм. В одной руке нёс большой букет гладиолусов, в другой - пухлый пакет-сумка. Подошёл к могилам Юрия и Кати, поставил пакет, цветы положил на могилу Кати. Прикоснулся к кресту с фотографией Юрия, постоял немного, судя по шевелению губ, что-то говорил. Затем стал освобождать пакет. Бутылка шампанского, апельсины (рассыпал по могиле Кати), магнитофон в прозрачном пакете. Всё это разместил у основания креста, под фотографией, после чего, опустившись на колени рядом, стал открывать шампанское.

 - Я, пожалуй, пойду, - сказала Февральская, открывая дверцу.
 - Я с тобой, - дёрнулась Света.
 - Нет, - холодно остановила бабуля, и мягче добавила: - Я позову...
 - Зонтик возьмите, - запоздало окликнул Сергей.
Февральская, похоже, не услышала. Быстро, игнорируя лужи и бьющие по лицу капли, приближалась к Марату.

 - Здравствуйте, Елизавета Яковлевна, - опередил её, полуобернувшись. - Вымокнете.
 - За компанию. Здравствуй, дорогой! Мы очень рады, что ты жив...
 - Жив? Живой ли... - бесцветно произнёс Марат, и что-то добавил тихо, глядя на фото Кати, затем поднял бокал, одновременно щёлкнув кнопкой магнитофона: негромко зазвучал голос Джо Дассена.
 - Налей и мне.
 - Вам? Вам не нужно, - выпил залпом, протянул руку к пакету, достал видеокассету. - Вот возьмите... Здесь признания... тех...
 - Они...
 - Найдёте их в старом погребе у бабы Даши. Гриша знает... А теперь оставьте нас... с Катенькой одних... - Марат потянулся во внутренний карман, видимо за сигаретами, его странно передёрнуло, повело в сторону - схватился за крест, сдавлено прохрипел: - Уходите...

Февральская, выронив пакет с кассетой, призывно махнула рукой. Из машины ,точно пущенная катапультой, вылетела Света.
Марат продолжал вздрагивать, его сильно шатало, и уже двумя руками держась за крест, он что-то говорил. Это было одновременно похоже на чтение стихов и на горячечный бред.

Февральская уже поняла, что Марат выпил шампанское с ядом. Она лихорадочно вспоминала, что следует делать в таких случаях, но почему-то ничего не вспоминалось.
 Марат обмяк, безуспешно Февральская пыталась его поднять: он, казалось, врос коленями в землю, а руки стали продолжением креста.

Вихрем налетела Света:
 - ЧТО?!
 - Яд... - только и смогла вымолвить бабуля.

Света, оттолкнув её, рванула Марата на себя, оторвала от земли, и, уже вялого, как куклу перегнула через колено, дотянулась рукой до его приоткрытого рта, сунула два пальца, вызвав рвоту.
 Тем временем Сергей, матерясь, терзал двигатель, который внезапно заглох: торопясь, что-то не так сделал.
Будто поражённое увиденным, небо перестало лить слёзы, согнало хмарь с лица, распахнув жаркие солнечные глаза.

У Марата прерывалось дыхание, в горле булькало, вокруг губ образовалась пена жуткого цвета. Подхватив его на руки, Света побежала, крича на ходу:
 - Давай машину!!!
Схватив пакет с кассетой, бабуля с бухающим сердцем поспешила за внучкой, губы самовольно выдавливали:
 - Не успеем... не успеем...

Поскользнулась и рухнула Света, подмяв под себя Марата.
 - Потерпи, глупенький... я сейчас... сейчас встану...
Уже на руках Марат вдруг открыл глаза, едва слышно произнёс:
- Напрасно... положите... рядом с Катей...
 - Ляжешь, миленький, ляжешь... лет через пятьдесят... И я с вами...рядышком...

Двигатель, наконец, завёлся, когда Света подбежала к машине. Сергей распахнул дверцу, кинулся помогать.
 - Езжайте! - махнула Февральская.

Сергей рванул машину навстречу ей, сбил чей-то безымянный крест, резво развернулся.
Февральская кулем упала на сиденье:
 - Гони, Серёжа, из последних...

Света держала голову Марата на коленях, склонившись, что-то шептала ему на ухо. Слёзы градом катились по её лицу, на мгновение собирались на подбородке и крупными горячими каплями падали на смертельно белое лицо Марата.
Он ещё дышал...