ФЕЯ или Бумеранг ещё летит... главы 43-44

 ГЛАВА 43

Дорищев сейчас многое бы отдал, чтобы не показываться на глаза Хозяину. Сейчас, с распухшим лицом. Правый глаз заплыл чудовищным фингалом, совершенно не видит. Хозяин затребовал немедленно явиться. Не мог до понедельника подождать. Явно, горит желанием пистон вставить. За что? Ну, облажался немного... так ведь и конь о четырёх ногах спотыкается... Ерунда всё это, день - другой и всё исправит, сделает в лучшем виде... За что пистон? За всё время впервые лоханулся... Разве всё, что я сделал, не в счёт? Границы "империи" прочно и плотно закрыты. Конкуренты даже и не помышляют о нарушениях. Рэкет забыл дорогу, обломав все зубы и потеряв немало "бычьих" голов. На крайний, пожарный, случай имеется "отряд быстрого реагирования", покруче ОМОНа будет... И всё это не в счёт?!

Туторский сидел у себя в кабинете. Неопрятный, весь какой-то расхристанный. И необычно пьян. Стол завален закусками, пустыми бутылками из-под коньяка. В углу на журнальном столике работала магнитола - "Ретро-канал" крутил хиты 70-х.
Увидев Дорищева, сквозь пелену табачного дыма, Туторский расплылся в пьяной улыбке:
 - Игорёша... Ну и рожа у тебя, Шарапов! Оса ужалила?
 - Я ещё этой осе лапки-ножки пообрываю... - сказал Дорищев, чувствуя, как на смену обиды от ожидаемого "пистона", его наполняет злоба.
Туторский икнул, куснул яблоко и отбросил его.
 - П...потом... пообрываешь. А пока... эта мутотень предвыборная... увянь. Ха! Как они нас... жопой об асфальт... Игорь, ты ж профессионал... мент. А лоханулся...
 - Вы просили... без шума...
 - Просил... А в тыкве твоей извилины есть?

Дорищев не ответил, обиженно засопел.
 - Не пыхти, не пыхти... Садись. Наливай... Эх, Игорёша, как же мне... мерзопакостно... Поговорил с Жаннкой... вспомнил свою поганую жизнь-житуху... Сплошное дерьмо! И ещё большее дерьмо ожидает... Вот спроси, зачем мне это сраное депутатское кресло? На хрена? Не хочу!.. Но эти... дуболомы толкуют...Давай, Борька...так надо...Им надо...а Борька давай...Ты пей, пей. И не пыхти... Не обижайся... если что не так ляпну. Эт не я... эт алкоголь... Да, старуху эту... Февральскую... не теряй из виду... Когда закончится выборная срань...доставишь...
 - Опять без шума?
 - Опять! И снайпера этого... что Алика... найди! Что я ещё хотел?.. Ага... этот мент... коллега твой...
 - Юрий?
 - Не... Я не о покойнике... о живом. Как его фамилиё? О! вспомнил: Ключевой... Позвони... от моего имени, кому следует... чтоб лицензию ему... как своих ушей...

В следующие полчаса Туторский напоминал приёмник, который беспорядочно крутили, останавливаясь на пару минут то на одной волне, то на другой. Темы "передач" были разнообразные: от семейной до политико-криминальной.
Лишь первые минуты Дорищев испытывал неприятные ощущения, затем - после второй рюмки, - осознал, что сейчас они с Хозяином во многом похожи. Его, Туторского, какая - то старушенция, как нашкодившего котёнка мордой в дерьмо... Дорищева - внучка этой старухи, мокрощелка, точно паршивого щенка пихнула...

Реакция вот только разная.
Туторский расквасился, как баба: сопли, слюни распустил, развёл тут "мыльную оперу"...
Дорищев, напротив, кипел слепой злостью, руки буквально чесались, от желания расквитаться за унижение с этой мокрощелкой. Ничего, как только можно будет, ох, уж он и поизгаляется над ней!
Даже если завтра Хозяин проспится, вспомнит, в каком неприглядном виде показал себя перед подчинённым, и, поддавшись эмоциям, уволит его - по принципу, стрелочник виноват, - с глаз долой, навесит всех собак... Всё равно Дорищев расквитается. Для собственного успокоения.

А сейчас он нужен как жилетка, в которую Хозяин обильно лил пьяные раскаянные слёзы. Что ж, потерпим, от нас не убудет. Даже, напротив, если завтра Хозяин будет рассуждать трезво, то сегодняшнее участие Дорищева может обернуться выгодой. В форме большей приязни - дружеской. И, соответственно, большей "зеленью".
Потерпим.

ГЛАВА 44

 - Ты уже шесть часов спишь. Доктор сказал: в коме... Какое дурацкое слово. Нет, ты просто спишь. Устал, и спишь. От такой нервной жизни и я бы устала. Потом бы дрыхла трое суток без задних... Спи, набирайся сил, они тебе очень нужны, чтобы выздороветь. Доктор сказал: у тебя обожжён пищевод, желудок и голосовые связки... Это ничего...вот проснёшься, поедем в деревню, там чистый воздух, козье молоко...С бабулей и Генкой будете ездить на рыбалку... И всё заживёт... как на собаке. Согласен? Даже если не согласен, я тебя убедю... или убежду? Как правильно? Доктор сказал, что ты всё слышишь. Я и решила с тобой поговорить. Ха, представляешь: он, доктор, не пускал меня... Говорит: только родственники. Я и говорю: я больше чем родственница... потому что не по крови, а по духу роднее родного... Ну, ещё добавила... что жена твоя... Он говорит: подтвердите документально. Буквоед несчастный, бумажку ему подавай! Я, конечно, раскричалась... Мол, сколько семей живут, где только на бумажке они и есть муж и жена, а на самом деле чужее чужих... Он сначала рассердился, истеричкой обозвал, грозился укол сделать... Я и говорю: да хоть двадцать, только разрешите... Посмеялся... и разрешил...

 - Ой, ты ж не знаешь, кто я такая! Сижу тут, ляля - тополя, женой назвалась, а ты и не знаешь, как меня звать-величать... Будем знакомы: зовут меня Света, фамилия Овсянкина. Смешная, правда? сразу вспоминается: "Овсянка, сэр". Помнишь? Ой, сколько у меня проблем было в школе из-за фамилии! Цеплялись все, кому не лень. Сперва-то я была худющая, до пятого класса меня дразнили Размазнёй. В смысле, овсяная каша - размазня. Я и была как размазня... вся прозрачная... плаксивая. Дома, конечно, не знали... не принято было жаловаться. И папа, и мама считали: руки-ноги есть, язык тоже, умей сдачи дать... Потом уже классная на родительском собрании рассказала папе... какая у него доча размазня-плакса. Папа пришёл домой и грустно сказал, что ему меньше было бы стыдно, окажись я неисправимой двоечницей... от этих слов мне самой стало так противно... что я сумасшедшая принялась укреплять свой дух, и тело. Бег по утрам и вечерам, велосипед, плаванье, турник, в выходные в горы... Это для тела. Чтение умных книг, заучивание всевозможных юморных фраз, афоризмов - это для духа. Что бы не реветь от каждого обидного слова, а достойно ответить... 

За лето меня было не узнать... потому что катастрофически стала полнеть... Папа в недоумении: нонсенс...Мама в панике, срочно потащила к врачам. Они сказали: видимо на нервной почве, успокойтесь, это не смертельно... Прихожу первого сентября в школу... и басня Крылова: По улице слона водили... Тут же Геркулесом обозвали. Но я уже не была плаксой. Мне слово, я десять. Да ещё каждое слово, как щипок или укус насекомого... Недолго Геркулесом была... до выпускного проходила под кликухой Оса. Даже классная иногда, в шутку, правда, меня Осой называла...

Я ещё стенгазету выпускала, сатирическую. Угадай с трёх раз, как называлась? Правильно: ОСА. Сперва одна и за редактора, и за авторов, и за художников... потом ребята потянулись. Через газету друзей приобрела. К сожалению, жизнь всех раскидала, прервались связи... Ты помнишь, наверно, как русские кинулись уезжать из Киргизии... На контейнеры очередь была на год вперёд. Мои предки тоже... За компанию с родственниками папы... Мы с Генкой агитировали сюда, в Ленинград, поближе к бабуле, но нас не послушали. Папа потянулся за братьями-сёстрами в омскую область. А мама, как папа... Нам с Генкой не понравилось там, долго и упорно канючили, наверно все печёнки проели папе с мамой. Махнули рукой и отпустили нас... Генка закончил строительный техникум, лето хочет поотдыхать, потом искать работу здесь. Я закончила девять классов, но ещё не определилась, чего хочу. Поступать куда-то не хочется. Работать ещё мала... паспорт только осенью получу... Вот проснёшься... мы с бабулей поставим тебя на ноги... что посоветуешь мне, так и поступлю... Ты взрослый и умный... женатым уже был... Дурное ведь не посоветуешь...