ФЕЯ или Бумеранг ещё летит... главы 39-40

 ГЛАВА 39

 - Ты, сопляк, я вижу, не понимаешь по-хорошему...
 - Елизавета Яковлевна, что ещё случилось?
 - Ваньку валяешь?
 - Я, правда, не в курсе.
 - В курсе, в курсе... Угомони своего Дрищева, или я сама займусь этим. А пока вот тебе ещё головная боль. Из-за твоего Дрищева пострадал мой человек. Тебе, дорогуша, придётся оплатить его лечение. И не заставляй меня принимать крайние меры. Помни о дочке. Я всё сказала.

Февральская положила трубку, взяла бокал с пивом и заняла своё место на окне.
Михаил и Вероника сидели за столом, шептались.
Алёшка спал в дальней комнате.
 Десять минут назад уехал Сергей, он и сообщил, что безопасностью у Туторского заведует бывший коллега Дорищев. Ума невеликого, коварен, порой жесток, подстать "отморозкам", из которых и сколотил свою"когорту".

С улочки, где офис Туторского, Февральская позвонила Сергею. К счастью, он был на месте. Гриша, с его помощью, госпитализирован в приличную клинику. Врач заверил: на данный момент опасности нет. Элементарный болевой шок. Лечить, конечно, мужика надо, а по нынешним временам это выльется в кругленькую сумму.
Сергей ещё там, в клинике, намекнул: не затребовать ли эту сумму с господина Туторского.

 - Где ж её, заразу, носит? - подумала в который раз о внучке. - Ох, и задам я ей трёпку...
Зазвонил телефон.
 - Легка на помине.
 - Я возьму, - вскочила Вероника. – Да? Вам кого? Елизавета Яковлевна, вас, - прикрыв трубку, добавила: - Мужчина. Нехороший голос.

 - Говорите, - некоторое время Февральская напряжённо слушала, затем сухо обронила: - Дай ей трубку. Привет, как ты? Хорошо, держись... Слушай меня внимательно, Дрищев! Если хоть волосок упадёт с головы внучки, я из тебя вечного поносника сделаю! Ты меня понял, засранец? Мне насрать на твои условия! Я звоню твоему хозяину, - Февральская кивнула Веронике: гаси. - Набери-ка мне номер этого говнюка... - и сразу без предисловий, едва услышала голос Туторского: - Если через пять минут твой Дрищев не уберётся из квартиры Зинаиды, я обзваниваю приёмные газет и даю пресс-конференцию. Как думаешь, Боря, мне есть что порассказать? Тебе это надо? Думай, но не более пяти минут.

Вероника приняла трубку, положила, вопросительно посмотрела на Февральскую.
Михаил приподнялся:
 - Света у них?
 - Да. Требуют... мне сдаться добровольно. Во, кукиш! Не на ту напали... Спокуха, ребятки. Всё устаканится. На время.
 - Почему... на время?
 - Потому что... когда этот говнюк получит депутатскую неприкосновенность, он тут же захочет нанести ответный удар. Я этого поганца знаю, как облупленного...
 - Может, ещё не выберут, - сказала Вероника.
 - Девочка, - горько вздохнула Февральская, - деньги выбирают, а не мы с тобой... Получит... ему на блюдечке принесут...

Вновь затрезвонил телефон. Вероника рванула трубку:
 - Да, я. Ушли? Вам ничего не сделали? Хорошо, - Вероника протянула трубку Февральской.
 - Я не желаю с ней разговаривать. Пусть немедленно едет домой, - спокойно сказала Февральская, закуривая. - Миша, плесни-ка ещё. Да, Михаил, а ты семьёй не отягощён?
 - Не отягощён. Это к тому, что, не пора ли по домам?
 - Фу, обижаешь, начальник. А спросила я с таким прицелом... Вика, закрой пока ушки, закрой, закрой... Смотритесь вы уж больно хорошо. Вдруг оно, Михаил, счастье твоё вот сидит, а? Не ёкнуло сердечко?

Михаил смущённо опустил голову, покусывая губу, глухо заговорил:
 - Не ёкнуло... но... мелькнула мыслишка...
 - Догоняй!
 - Можно уже? Пальцы устали, - спросила Вероника, удивлённо посматривая то на Михаила, то на Февральскую. - Вы что, матом ругались?
Михаил хмыкнул в кулак, потянулся за сигаретой.
 - Что ты, девонька... Так, по-мужски перекинулись парой слов.
 - По-мужски, - прыснула Виктория, вспомнив "Фёдора", красочно описанном самой же Февральской. - Вы обещали познакомить нас с Фёдором. Когда?
 - Счас позову... Вы тут пока поворкуйте...

ГЛАВА 40

На кладбище было решено ехать в 11 часов, затем, по возвращении, собраться у Зябликовых.
Вероника напросилась помочь в организации стола. К ней присоединился Михаил. Вчера они ушли вместе, втроём, Алёшка уверенно сидел на руках Михаила и, забавно коверкая слова, пересказывал не-то мультик, не-то сон. Прощаясь, Февральская пожимая руку Михаила, чуточку пьяно, по-фёдоровски веско обронила:
 - Догоняй, Михайло... Твоё! - и добавила цитатой из фильма "Мимино": - Я так думаю!

Оставшись вдвоём с внучкой, Февральская долго молчала, допивая пиво, затем вдруг спросила:
-Ты не знаешь, у нас ремень есть?
 - Лучше словами, - Света насупившись, сидела в углу, за столом, теребила печенюшку.
 - А мне вот жутко хочется отхлестать тебя по заднице!
 - Ба, ну прости... Больше не повторится.
 - Конечно, не повторится! В понедельник - домой! Всё, баста. Больше я в такие игры не играю...
 - А Сережа? Ты обещала...
 - Что я обещала? Советником, пожалуйста. Это я могу и с деревни... Боженька ты мой, как же я утомилась! Всё, я баиньки.
-Ты не хочешь узнать, что я нашла у Зины?
 - Завтра, всё завтра.

 До трёх часов Света не могла заснуть: дочитывала "ШМЖ"(оказалось, что это начальные буквы фразы "Штрихи Моей Жизни"). До 1994 года эти "штрихи" были частыми, почти сливались в единую линию, после - весьма и весьма редкими. Огромные пробелы. Дальнейшая судьба ВЭ – Вареньки - после падения с лестницы - не ясна. Где она сейчас? Может... в приюте? Нет, вряд ли... Хотя, почему и нет? После падения стало хуже, Марат не в состоянии был обеспечить должный уход, и её определили в стационар... Или... родители одумались и забрали домой... А там Варенька вылечилась, - всякое ведь бывает, - вернулась в Питер, а тут такое... Катенька... Решила не мешать мужу, быть счастливым... жила где-то рядом... Фу, опять "мыльная опера" получается...

С тяжёлой, ничего не соображающей головой в начале четвёртого Света легла, решив: как проснусь, просмотрю видеоприложение. Видик ей выдала на прокат Зина. Она и привезла Свету. Узнав о предстоящей встрече с Туторским, выразила желание сопровождать. Февральская была категорически против: боялась, что бедная женщина сорвётся, когда увидит Жанну и её отца. Однако Зина убедительно заверила, что будет держать себя в руках.

 Сон не шёл. Напротив память, точно издеваясь, устроила "сеанс", запустив в "записи" "хронику дня".

...Михаил и Вероника, после приезда Светы, могли уйти, но отказались.
 - На всякий случай... мы ещё побудем, - начал Михаил, а Вероника закончила:
 - До победного конца...
Ровно в 22 часа бабуля позвонила Туторскому. Условие выполнил, бумаги и деньги при нём. Бабуля назначила место встречи.

У себя на квартире ждал звонка Серёжа. Спустя десять минут, он привёз Жанну. Выглядела она ужасно, окончательно растеряв гонор, а с ним и властность. Жалкая, несчастная девчонка...
Зинаида долго смотрела на неё немигающим взглядом; её сухие покрасневшие глаза не выражали ожидаемой ненависти. Она смотрела на Жанну, как на больного ребёнка.
Жанне её не представили, сама поняла, кто перед ней. С трудом, проглотив комок в горле, затравленно, по-детски, прошептала:
 - Я не хотела... смерти...

Света с болью простонала, сжав кулаки, ринулась к Жанне, но Михаил перехватил её, силой увёл от греха подальше.
В 22,45 прибыли на место встречи. Сергей, на крайний случай, со своими будущими частными сыщиками неподалеку остановились.

Туторский прибыл один. Вышел из машины грузно, с коричневым кейсом в руке.
Бабуля, крепко держа за руку Жанну, подошла к нему.
Туторский протянул кейс, сухо обронил:
 - Всё чисто.
 - Надеюсь, - сказала бабуля, передавая руку Жанны отцу.
Туторский помог сесть дочери в машину, захлопнул дверцу.

 - Слушай, Борис, - неожиданно окликнула бабуля. - Я скажу тебе одну умную вещь, только ты не обижайся. Мы неплохо друг друга знаем... Предлагаю: на этом наши встречи прекратить. Ты занимаешься своими делами, а я уж спокойно буду доживать свой век. Не будем более беспокоить Фёдора.
 - Как скажете, Елизавета Яковлевна. Пусть отдыхает старик.
На том и разъехались.

В кейсе были документы: оформленная купчая на 2хкомнатную квартиру на имя Вероники, банковская чековая книжка на приличный валютный счёт; ещё две книжки на имя Зинаиды. Отдельно, в пакете, деньги на лечение Григория.
 - Я не возьму его поганых денег, - твёрдо заявила Зинаида.
 - Я вас понимаю, Зина... - вздохнула Февральская. - Давайте сделаем так. Серёжа с Юрием собирались уйти в частный сыск... Отдайте их Серёже... всё ж на благое дело...
 - Хорошо, я так и сделаю.
 Вероника тоже наотрез отказывалась, но сообща, "скопом", уломали:
 - Считай: это алименты...

 Сон подкрался незаметно, сморил как раз в середине "фильма"...