С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 4

Телевидение

В одну из недель, когда мы были свободны и находились в Мехико, маме неожиданно позвонила с деловым предложением Карла Эстрада, один из самых востребованных продюсеров того времени в сфере телесериалов. Я отлично помню тот звонок, потому что видела, как мама, не отрываясь от телефонной трубки, внимательно слушала, что ей говорили.

- Я хочу снять твою дочь в сериале, – сказала она, – и жду вас у себя на пробы.

Мы поехали в павильон студии, где приступали к съемкам сериала La pobre señorita Limantour (Бедная сеньорита Лимантур), и Карла хотела, чтобы я сыграла в нем одну из ролей. Увидев нас, Карла совершенно спокойно принялась рассказывать о своем проекте, поясняя сюжет фильма, и что она ждет от меня... Я живо сообразила, что Карла вовсе не собиралась устраивать мне пробы. Она уже приняла решение и хотела, чтобы я снималась в сериале. Видя твердость ее намерений, я слегка разволновалась.

- Карла, я театральная актриса, – честно призналась я при первом же удобном случае. – Я никогда не бывала в студийных павильонах и понятия не имею, что нужно делать перед камерой или за ней.

- Не бойся, я тебя научу, – отмахнулась она с улыбкой. – Если хочешь, начнем обучение завтра же, прямо с утра. Приходи на съемочную площадку и увидишь: ничего сложного там нет. Если ты играла в театре, где нужно достучаться до последнего зрителя, сидящего на заднем ряду, то телевидение компактно. Это чудо, где одним взглядом можно сделать всё. Знаешь, что такое “суфлер”?

Широко открыв глаза, я помотала головой.

- Даже не представляю, если честно.

- Значит завтра, ровно в десять, увидимся здесь, – решительно объявила Карла и снова улыбнулась.

Утром, точно в десять, я пришла в студию. Сидя на маленьком стуле позади камер с “суфлером” в ухе, я наблюдала, как одна за другой развиваются сцены сериала. Именно тогда я узнала, что такое “суфлер”: это маленький наушник, который вставляется в ухо; через него тебе читают текст, который нужно произнести, и говорят, что ты должен делать. Я с изумлением смотрела, как актеры, следуя четким указаниям, выстраивают собственный образ. Невероятно, но на моих глазах сухие инструкции “суфлера” актеры превращали в живого персонажа из плоти и крови. Карла была права: телевидение – это чудо.

- Я дам тебе задание, которое придется регулярно выполнять, – сказала Карла. – Включи радио, выбери любую станцию, слушай и повторяй всё, что там говорят. Это поможет тебе научиться работать с “суфлером”.

С этой минуты куда бы я ни шла – на репетиции, на интервью или домой – в ушах у меня всегда были наушники, и я, словно помешанная, повторяла как попугай все, что слышала.

С детства я всегда старалась выполнять обещанное, поэтому выразила Карле свою тревогу по поводу нового обязательства, ведь у меня уже имелось таковое по отношению к “Тимбириче”. Больше всего меня волновало, смогу ли я работать как актриса на телевидении без ущерба для группы, которая была важнее.

- Не переживай, Талия, у тебя маленькая роль, – снова успокоила меня Карла. – Тебе придется приходить на съемки всего два дня в неделю.

Однако мой персонаж настолько понравился людям, что роль увеличили. Таким образом, мои сериальные обязательства росли пропорционально росту моей роли. Два съемочных дня в неделю превращались в три-четыре, пока в 1987 году сериал “Бедная сеньорита Лимантур” не завершился. Это был мой дебют в мире мыльных опер. Карла Эстрада была великолепным учителем с большой буквы. С ее помощью я познакомилась со съемочной площадкой, научилась пользоваться “суфлером”, усвоила многие очень важные и ценные уроки, войдя, таким образом, в мир телевидения и актерского мастерства.

В то время как моя актерская карьера шла в гору, я в полную силу продолжала работать в “Тимбириче”. Я работала за двоих, порой не имея возможности ни отдохнуть хоть минутку, ни перекусить хоть на бегу: как только я выходила со съемочной площадки, меня тут же везли на концерт, где зрители жаждали видеть “Тимбириче” в полном составе. Зачастую группа уже стояла на сцене, когда я, влетев вихрем, быстро переодевалась и присоединялась к ним под звуки первых аккордов начинающегося представления. Несомненно, это были годы напряженных репетиций, но именно тогда я начала вырабатывать жесткую, и в то же время многогранную, профессиональную систему, которая по сей день позволяет мне приспособиться к любой работе. Именно тогда я стала хамелеоном, всегда выполнявшим свои обязательства, несмотря на тяжесть груза на его спине.

На следующий год начались съемки сериала Quinceañera (Пятнадцатилетняя), и вновь Карла Эстрада доверилась мне, дав вторую главную роль в этом крупном проекте, на который все компании делали большую ставку. Обязательства здесь были более серьезными, поскольку речь шла о такой же главной роли, как у актрисы Аделы Норьега, звезды мыльных опер и кумира молодежи того времени. Это означало работу с понедельника по пятницу, со множеством снимаемых за день сцен, так что продолжать сотрудничать с музыкальной группой стало гораздо труднее. Моя сериальная роль отнимала все время, давая возможность выступать с группой лишь с пятницы по воскресенье. Поскольку и “Тимбириче”, и “Пятнадцатилетняя” были детищем компании “Телевиса”, согласовывать графики, поездки, презентации и записи было гораздо проще. Я чувствовала поддержку товарищей по группе и никогда не ощущала их недовольства или неприятия моего решения начать артистическую карьеру.

В первый день съемок “Пятнадцатилетней” меня отвели в одну из гримерок, которую я разделила вместе с еще тремя актрисами, чья занятость сильно отличалась от моей: они проводили в студии лишь несколько часов, в то время как я, будучи второй главной героиней, находилась там практически весь день. Ввиду сложившегося положения, мама пошла просить отдельную комнатку, где я могла бы отдохнуть между съемками.

- Нет, Иоландита, – несколько раз ответили ей, – свободных гримерок нет. Так вышло, что все комнаты действительно заняты, и перевести Талию куда-либо попросту невозможно.

- Что ж, нет так нет, – ответила мама и три недели заставляла меня переодеваться в общем туалете, приговаривая: – Что поделать, если нет своей гримерки... Видимо, до конца съемок придется ей переодеваться в туалете... И раз приходится сидеть в коридоре, на скамейке для массовки и костюмеров, ожидая вызова на площадку, так тому и быть...

Главное, на что мама хотела обратить внимание своей просьбой, то, что у одной из двух основных пятнадцатилетних героинь сериала была своя гримерка, в то время как второй приходилось делить комнатушку с другими. Мама добивалась равного к нам отношения. Речь шла не о равнозначности ролей, а о желании иметь личное пространство, пусть небольшое, где я, измотанная плотным графиком работы, могла спокойно, в одиночестве, отдохнуть от гастролей и репетиций музыкальной группы.

Реакция последовала незамедлительно, и уже через несколько дней у меня была своя гримерка. Это было даром небес, поскольку мне действительно требовался отдых из-за стресса, в котором я пребывала, разрываясь между “Тимбириче” и сериалом.

Между тем, в отличие от моих коллег по “Тимбириче”, мое лицо можно было видеть каждый день в домах миллионов мексиканских семей, смотревших сериал. Главная музыкальная тема сериала исполнялась “Тимбириче” и тоже называлась “Пятнадцатилетняя”. Задумка руководства компании заключалась в том, чтобы использовать влияние “Тимбириче” на молодежь для продвижения первого сериала, снятого для молодежи, на который “Телевиса” делала огромную ставку. Когда съемки закончились, я от души поблагодарила ребят из группы, поскольку рабочий график становился все более неудобным, и я никоим образом не хотела с ними ссориться.

Всякий раз, когда я стояла на сцене вместе с группой, у меня разыгрывалось воображение, и я представляла, что все пришли на мой сольный концерт; товарищи по “Тимбириче” исчезали, и я видела себя с микрофоном в руке властительницей собственного шоу. В группе каждый жил уже сам по себе, и это чувствовалось: кому-то и в тимбиричевской футболке было неплохо, а кому-то, как мне, хотелось расправить крылья и летать в одиночку. Почему бы, собственно, и не попробовать? Так получилось, что в 1989 году мы с Капетильо покинули группу, испытывая боль и печаль, но вместе с тем восторг и мечтания.

Мне предложили роль в сериале под названием Luz y Sombra (Свет и тень), который стал скорее тенью, чем светом, поскольку зрителям не понравился сценарий. Не стоит, впрочем, забывать: только что закончился самый популярный в то время среди молодежи сериал, а тут эта новая “мыльница” с философским подтекстом. Но именно этой теленовелле я обязана знакомством и работой с Энрике Альваресом Феликсом, благодаря которому завязалась наша прекрасная дружба с его матерью, Марией Феликс, “Доньей”, одной из величайших див золотого века мексиканского кино. Мне очень помогли ее советы и наблюдения. Она всегда говорила мне: “Талия, красота начинается с ног”, имея в виду, что походка и осанка определяют твою привлекательность и индивидуальность.

Примечания:

Мария Феликс – величайшая мексиканская киноактриса золотого века мексиканского кино (1940-1960гг, модель, натурщица; уважительное прозвище “донья” получила после исполнения главной роли в фильме “Донья Барбара” (1943г), экранизации одноименного романа венесуэльского писателя Ромуло Гальегоса

Регистрационный номер №0544633

от Сегодня в 00:48

[Скрыть] Регистрационный номер 0544633 выдан для произведения:

Телевидение

С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 3

Рейтинг: 0 6 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!