Главная → Проза → Переводы и проза на других языках → Литературные переводы → С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 3

С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 3

Сегодня в 03:33 - Вера Голубкова
article544461.jpg
Музыка
 
Музыка была частью моей жизни. Я росла под музыку абсолютно разных направлений, и она пробудила во мне естественный отбор, благодаря которому у меня довольно рано начал развиваться собственный музыкальный вкус. Лет в семь я обожала испанскую детскую группу Parchis (Парчис). Я знала все их песни и разучивала танцы, глядя на них по телевизору. Именно тогда Лаура сказала маме, что один из ее друзей, Пако Айала, создает детскую группу и проводит прослушивание на студии Peerless, знаменитой тем, что там записывал свои песни несравненный Педро Инфанте, по сей день являющийся моим кумиром. Не откладывая дела в долгий ящик, мы отправились на прослушивание. Когда мне сказали, что я должна петь, я показала все, на что способна. Потом мне велели подождать в комнате, и вскоре я была в составе группы вместе с двумя мальчиками и девочкой: Пакито, Алехандро и Валерией.            Изначально группа называлась PacMan (ПакМан), и мы исполняли песню с намеком на название, заимствованное от имени персонажа популярнейшей в то время видеоигры, выпущенной американской кампанией Atari. Эта игра была самой значимой для целого поколения во всем мире, поэтому нашу песню встретили на ура, и многие нам подпевали: “Большеротый маленький кругляш хочет есть; он любит зефир и конфеты, но слопает всё, так голоден... этот ПакМан”.
 
Вскоре после начала наших выступлений возникла проблема с авторскими правами, и название группы пришлось сменить на Din Din. Мы записали множество песен, и впоследствии было выпущено четыре альбома. Бюджет нашей начинающей группы был невелик, и танцы мы репетировали у нас в гараже под мой желтый магнитофон Hello Kitty. Тем не менее, мы колесили по городам и весям, давая наши детские концерты в самых разных уголках Мексики. Чтобы не пропускать уроки, мы ездили только во время двухмесячных школьных каникул и по выходным. В то время я училась во франко-мексиканском лицее, и учеба была на первом месте. Согласовать столь странный график с менеджером группы было несложно, поскольку для него наша учеба тоже находилась в приоритете. Именно поэтому мы всегда репетировали после школы и выполнения домашних заданий. Поскольку нашими зрителями были, в том числе, и школьники, мы выступали по выходным, что было нам на руку. Так, во время пасхальных каникул, возникла идея выступить на Страстной Неделе в одном из самых популярных центров отдыха Мексики.
 
- Мы едем в Акапулько, – объявил нам продюсер. – Выступать будем в отеле “Марриот”... Все будет хорошо, ребята.
 
Обычно наши программы были небольшими и скромными, так что это выступление означало новые денежные вложения в костюмы и дальнейшее развитие программы. Для группы это был отличный шанс, поскольку контракт заключался с крупной сетью отелей. В Акапулько мы ехали, мечтая о многом, ведь помимо концертов мы тешили себя мыслью отдохнуть на пляже, окунуться в море, но реальность оказалась крайне далека от мечты! Отдых? Да, но для всех остальных. А для нас – работа!
 
На Страстной Неделе в Акапулько яблоку негде было упасть. Каждый день с одиннадцати утра до часу дня нам приходилось рекламировать наши выступления. На нас напяливали клоунские парики и красные носы, разноцветные башмаки и классические полосатые костюмы с длинными рукавами и маленькими хлопчатобумажными кисточками, похожими на пуговицы на груди, и заставляли ходить по всему пляжу. Песок забивался в башмаки, а палящие солнечные лучи жгли головы даже через парики; грим растекался по лицу и попадал в глаза. Независимо от нашего состояния, мы были обязаны раздавать рекламки, чтобы люди приходили смотреть наше выступление; сами же мы в это время смотрели, как остальные дети веселятся на пляже, купаются в море и наслаждаются отдыхом… Нам было не до развлечений. Сразу после обеда мы поднимались на сцену, пели и танцевали, исполняя наши лучшие номера для собравшихся в зале детей, а их родители в это время могли пройтись по магазинам, выпить коктейль или что-нибудь прохладительное. Наш маленький концерт давал им возможность передохнуть, чем они и пользовались, пока мы развлекали их детей.
 
Поистине счастливый случай представился нам, когда крупнейшая мексиканская телекомпания Televisa (Телевиса) запустила инновационное детское шоу, которое, благодаря телеэкранам, моментально вошло в миллионы домов, произведя фурор среди детей и подростков. Программа под названием Juguemos a cantar (Поиграем в певцов) была детской версией развлекательных шоу вроде нынешних American Idol или The X Factor. Мы соревновались с тысячами других участников. Именно тогда я впервые появилась на телеэкранах как певица и наблюдала за движением камер и бегающими вокруг людьми. Зрители с нетерпением ждали начала передачи, которая, разумеется, шла в прямом эфире, а мы вчетвером вместе с родителями старались приструнить неугомонных бабочек, порхающих в наших животах.
 
Ведущий хорошо поставленным голосом громко объявил: “А теперь с вами группа… “Дин…Дииин”! Зал дружно зааплодировал, и мы запели Somos alguien muy especial (Мы – особенные). Мои нервы были на пределе, ноги сделались ватными; я видела только лица людей в студии, которые смотрели на нас и хлопали в ладоши, и постепенно, по мере исполнения песни, моя нервозность испарялась.
 
В итоге мы заняли довольно высокое место, и с этого момента у нас появилось больше возможностей для работы. Теперь, мы выступали в разных частях страны, в основном, по субботам и воскресеньям, развлекая семьи. В общей сложности наши турне выходного дня длились около года. Вскоре группа распалась; мы разбрелись по разным школам и больше не могли совместно выступать.
 
Однако мама не позволила моей карьере застопориться на этом. Она столь решительно взялась за дело, что однажды пришла домой и без лишних слов заявила:
 
- Доченька, готовься, ты будешь сольно выступать в Juguemos a cantar (Поиграем в певцов). Песня у нас уже есть, она называется Moderna niña del rock (Современная рок-девчонка). Так что давай работать над вокалом и хореографией.
 
И я начала готовиться. На обе дверцы моего шкафа мама велела повесить большие, от пола до потолка, зеркала. Перед ними я со своим неразлучным кассетником Hello Kitty стала придумывать собственную хореографию на базе демо-записи, предоставленной мне компанией по продаже лицензионных дисков этого шоу. А еще я занялась разработкой костюма, в котором себя представляла. Мне хотелось чего-то футуристического, космического, из переливчато-фиолетовой лайкры, с широкими плечами. Словом, в стиле моего любимчика тех лет Prince с обложки его альбома Purple Rain. Среди бумажных листков с моими набросками, цветных карандашей повсюду и песни, звучащей на полную громкость, начала сбываться моя мечта. В день конкурса – в фиолетовом костюме собственного дизайна и фиолетовых гетрах с пайетками, почти полностью закрывающих ноги, вместе с группой подтанцовки, предоставленной хореографом для исполнения танцевального номера, придуманного мной в волшебном мире моей комнаты, – я вышла на сцену с твердым намерением завести зрителей, которые в итоге стали хлопать моей песне. По окончании конкурса я оказалась в первой пятерке, и на следующий день все газеты писали о “рок-девчонке”, покорившей зрителей своим выступлением. Я вернулась домой, испытывая то же счастье и чудо, как в день коронации Тити. Только в этот раз короной и скипетром были аплодисменты и любовь, подаренные публикой.
 
Тем летом шел спектакль Vaselina (Бриолин), поставленный по мотивам фильма Grease (Бриолин) с незабвенными Джоном Траволтой и Оливией Ньютон-Джон в главных ролях. Сценарий написала известная мексиканская актриса Хулисса, настоящая звезда эпохи рок-н-ролла. Основные роли в спектакле исполняли ребята из самой популярной в Мексике 80-х годов молодежной группы Timbiriche (Тимбириче). Их популярность сопоставима с популярностью современных Glee (Хор) или певцов, вышедших из сериалов Disney Channel. Все мои сверстники фанатели от “Тимбириче”, так что я попросила маму на день рождения отвести меня в театр на спектакль “Бриолин”.
 
Несколькими днями ранее мама ходила в Национальную ассоциацию актеров и Национальную ассоциацию исполнителей, защищающих права актеров и певцов в Мексике, чтобы получить премию за мое выступление в передаче Juguemos a cantar. У кассы мама столкнулась с Хулиссой. Пользуясь случаем, она рассказала ей о моем дне рождения и о подарке – походе на спектакль. Она попросила Хулиссу зарезервировать для нас два театральных билета на хорошие места, чтобы мы смогли их купить. Хулисса выполнила ее просьбу, предоставив два лучших места в центре зала возле сцены.
 
Пока я во все глаза смотрела на превращение Сэнди из паиньки в красотку-бунтарку, мама придвинулась ко мне и шепнула на ухо:
 
- Когда-нибудь ты наденешь эту кожаную куртку… увидишь, что наденешь.
 
- Тише, мама, – только и шикнула я в ответ, – ты мешаешь слушать.
 
Когда спектакль закончился, я прошла в гримерку поздороваться с подружкой-хористкой, и там лицом к лицу столкнулась с Хулиссой и режиссером Мартой Сабалета.
 
- Послушай, это не ты пела “Современную рок-девчонку”? – обратилась ко мне Марта Сабалета.
 
- Да, я.
 
- На днях у меня прослушивание, приходи, почему бы тебе не попробовать? – не замедлила предложить она.
 
Так я и сделала. Пробы проходили на той же неделе. С материнской надеждой и собственным волнением я вышла на театральные подмостки почти пустого зала и стала петь и произносить реплики, которые мне дали, стоя перед маленькой группкой людей. Я была довольна собой и почему-то совсем не боялась, в глубине души зная, что у меня получится. Я прошла отбор, и сначала мне дали роль в хоре, которую мы именовали третьим деревом или тенью “Б”, то есть последняя хористка в группе. Позже я играла несколько второстепенных ролей. Я так часто смотрела спектакль, что выучила все роли наизусть, весь спектакль от начала до конца. Каждое движение, жест, танец, паузы… всё.
 
Я честно выполняла свою работу, продолжая играть роли второго плана, которые мне давали, пока однажды кто-то не сказал мне:
 
- Тебя зовет Марта Сабалета.
 
У меня появилась робкая надежда, потому что я уже знала, что Саше Сокол, девушке, блиставшей в спектакле и ставшей звездой, нужно было уладить какие-то личные дела, и ее может не быть несколько дней.
 
Уже в своем кабинете, пристально глядя мне в глаза, Марта спросила:
 
- Как думаешь, сможешь ты сыграть Сэнди?
 
- Я? – в замешательстве ответила я вопросом на вопрос. Неужели все, что я услышала, правда? Режиссер спросила, смогу ли я сыграть главную роль? От нахлынувших эмоций кружилась голова. – Конечно! – добавила я, стараясь скрыть свои чувства. – Когда?
 
- Завтра, – ответила она, продолжая смотреть мне в глаза. – Ты действительно думаешь, что справишься?
 
- Да!! – ни секунды не раздумывая, решительно ответила я.
 
Тем вечером впервые в жизни я столкнулась с жуткой мигренью и несколько часов провела в больнице. В отделении неотложной помощи мне внутривенно ввели транквилизаторы, чтобы я спала, пока мигрень мучила меня сильнее всего.
 
На следующий день я сдержала слово и пришла на работу.
 
Я играла Сэнди.
 
В тот миг, когда я надела черную кожаную куртку, а Сэнди из нежной девушки превращалась в пантеру, я увидела себя сидящей в зале и смотрящей спектакль, и маму, шептавшую мне в ухо: “Ты наденешь эту кожаную куртку”. Ее пророчество сбылось.
 
Начиная с того первого выступления, я продолжала играть Сэнди, когда не было Саши. Гораздо позднее эта роль стала моей во второй постановке “Бриолина”, уже без “Тимбириче”, только с Бенни Ибарра, игравшем Дэнни.
 
После шестисот представлений и оглушительного успеха спектакля Луис де Льяно, самый успешный продюсер и импресарио того времени, поговорил с моей мамой о возможности включить меня в состав “Тимбириче”. По личным причинам Саша уходила из группы, и ей требовалась замена. Де Льяно понравилась, как я играла Сэнди, и он хотел предложить мне это место. Так начался новый этап моей артистической карьеры и целый ряд проблем, о которых я даже не подозревала. Моим первым чувством было, что я чужак, вторгшийся в жизнь ребячьего коллектива, успевшего стать маленькой, замкнутой семьей. В группе я была новенькой, и чтобы остаться в ней, мне пришлось заплатить высокую цену.
 
В то время группа “Тимбириче” была на пике популярности, и я была бы сумасшедшей, если бы отказалась присоединиться к ней. Луис де Льяно договаривался с мамой о подписании контракта, по которому мама фактически передавала “Телевисе” права на владение моим имиджем, видео, голосом, мерчендайзингом и всем, что связано с “Тимбириче”, включая мои поездки вместе с остальными ребятами под присмотром менеджера, отвечающего за группу. Последнее условие маме совсем не понравилось, и для обсуждения этого вопроса был созван семейный совет. Мама заявила, что не отпустит меня в группу, если не будет рядом со мной; Тити предложила отправить меня на учебу в Швейцарию; Лаура сказала, что “Тимбириче” для меня прекрасный шанс... У каждого было свое мнение, и все разволновались не на шутку. Я же могла только плакать, видя, как тают мои мечты, и именно сейчас, когда были так близки. Ни мольбы, ни слезы не заставили маму отступить: она меня никуда не отпустит, если не поедет со мной. Мама сказала об этом Луису де Льяно, и он спокойно согласился, предупредив при этом, что никаких удобств, гибких графиков и роскоши у нее не будет. Мама не возражала, ей было все равно, лишь бы ее девочка-подросток не скиталась одна по белу свету.
 
Так началось приключение “Тимбириче”.
 
Для знаменитых подростков, находившихся в зените славы, быть частью “Тимбириче” означало жить в ирреальном мире. Мы получали всё, о чем просили, всё, что хотели, мы чувствовали себя неприкасаемыми, могущественными, как боги. Все хотели быть с “Тимбириче”, коснуться “Тимбириче”, стать частью “Тимбириче”. Группа действительно росла вместе со своими фанатами; это было нелегко, и мало кому такое удавалось.
 
Изначально “Тимбириче” была ответом уже известной и популярной испанской группе “Парчис” и пуэрториканской “Менудо”, но с более попсовым звучанием и шестеркой харизматичных ребят в комбинезонах базовых цветов космической палитры. Сначала группа, состоящая из Бенни Ибарра, Саши Сокол, Диего Шенинга, Паулины Рубио, Марианы Гарса и Аликс Бауэр, называлась “Банда Тимбириче”, и сама идея была привлекательной для детского рынка, жаждущего новизны. Обложки дисков, логотипы и песни произвели фурор среди тысяч детей. Позднее к группе присоединились новые участники: сначала Эрик Рубин, а когда Бенни и Саша покинули “Банду”, то и мы с Эдуардо Капетильо. Тогда название группы изменилось на просто “Тимбириче”. Это были уже восьмидесятые годы: костюмы стали смелее, тексты резче, а мы из детей превратились в подростков, полных сил, свойственных нашему возрасту. Мы взрослели вместе с нашими поклонниками.
 
Мама была единственной матерью, кочующей вместе с нами. Мы целыми днями ехали в автобусе, перекусывая в дороге бутербродами с водой и газировкой, там же и спали. Мама выдержала все это, и, думаю, именно ее близость уберегла меня в те ранние годы от того, чтобы быть сожранной “волками”, рыскавшими в поисках юности. Но для всех остальных ее присутствие было чем-то необычайно странным и совершенно непостижимым: “Та тетка, что за нами наблюдает, она с новенькой, занявшей место Саши? Что делает здесь эта выскочка?” Они поднимали голоса в знак протеста, и в начале моего пребывания в группе это вызывало много ссор и проблем: недовольные лица, плохое отношение, взгляды, перешептывания, насмешки, издевательства и, главным образом, безразличие девушек, поскольку с парнями было легче – они боролись за расположение новенькой. Было забавно наблюдать, как Диего угощал меня гамбургером, а по возвращении домой обнаружить присланный Капетильо букет цветов. А Эрик всегда садился рядом со мной на занятиях по хореографии и кокетливо стрелял в меня своими яркими глазками. Мое вливание в коллектив было трудным; я понимала связывавшее ребят единство и любовь, а позже, с мудрой помощью времени, и сама испытала прекрасное чувство братства.
 
Но поначалу я настрадалась, в основном, из-за девчонок. Не по годам взрослая Мариана, смотревшая на вещи более трезво и объективно, была моей соседкой по комнате. Она по-доброму относилась ко мне, и всегда была надежной опорой. Аликс жила в своем мире, и я к ней даже не подходила. Но труднее всех принять меня было, по-моему, Паулине, ведь она потеряла Сашу, свою лучшую подругу. Саша и Паулина родились под одним знаком зодиака, в один и тот же день, и вместе отмечали день рождения. Они были близкими подругами, почти сестрами, и неожиданный уход Саши сильно расстроил Паулину, тем более, что какая-то другая пришла “заменять” ее лучшую подругу. Вот почему поначалу нам было очень трудно, но позднее у нас сложились очень теплые отношения, и мы подружились.
 
Шли месяцы, и в группе я стала чувствовать себя как рыба в воде; мама стала больше доверять людям, которые заботились о нас в гастрольных турах, и постепенно начала отпускать меня одну в поездки, в основном, по Мексике, а потом и за ее пределы, по Центральной и Южной Америке. К концу 1987 – началу 1988 года группа активно гастролировала, причем с оглушительным успехом, превосходящим ожидаемый от пятнадцати-шестнадцатилетних подростков. Мы месяцами не бывали дома, даже одежду сменить не могли. В каждом городе, куда мы приезжали, за нами следовали легионы фанатов (некоторые даже ездили за нами из города в город), а в отелях для нас закрывали целые этажи… Мы стали знаменитыми, не успев понять по-настоящему, что такое слава, и это начало пробуждать в нас определенную эксцентричность. Начав осознавать, какой властью обладаем, мы инстинктивно стремились ею злоупотребить. Помнится, к примеру, у нас выдалась как-то свободная минутка, мы валялись в гостиничном номере и смотрели фильм. Выходить мы никуда не могли, и делать было нечего, кроме как сидеть перед телевизором.
 
- Есть охота, – сказал кто-то. – Может, закажем что-нибудь?
 
- Что именно? – ответил другой.
 
- А давайте все меню целиком, – предложил третий.
 
И мы абсолютно спокойно заказали по телефону все меню. Полностью! Вскоре нам стали приносить бесконечные подносы с салатами, супами, мясом, курицей, гамбургерами,  десертами, мороженым. И зачем? Только затем, чтобы мы откусили кусочек того и отщипнули кусочек этого. Настоящее кулинарное бесчинство.
 
Мы были подростками, вступающими в период полового созревания, с бушующими гормонами, бьющей через край энергией и бесконечными идеями, которым нужен был выход. Наша жизнь была необычной, вне концертов и репетиций нас почти всегда запирали в комнате, как львов в клетке, поэтому мы выплескивали свою энергию самыми разными способами. Иногда открывали огнетушители и в два часа ночи бегали в пижамах по коридору отеля. Однажды, чтобы развеять грызущую нас скуку, мы от нечего делать решили сбросить чемоданы музыкантов с балкона отеля прямиком в бассейн. Когда чемоданы упали, вся одежда из них разлетелась по сторонам: часть повисла на сучьях деревьев, а часть упала в воду… Таковы были наши выплески энергии, наши детские шалости. БОльшую часть времени мы проводили в отелях и на работе, а потому нам нужно было что-то делать, чтобы не сойти с ума, заявить права на детство, и эти шалости позволяли нам оставаться теми, кем мы были: детьми, детьми переходного возраста, обладающими властью… огромной властью.
 
К тому времени я уже бросила школу, франко-мексиканский лицей, получив начальное среднее образование. Менеджерам “Тимбириче” удалось найти для нас другую школу в Мехико, с более гибким графиком, чтобы мы могли продолжать учебу в подготовительном классе старшего среднего образования, так что если мы не гастролировали, то возвращались к учебе.
 
Примечания:
 
Hello Kitty – японская брендовая торговая марка, символом которой является популярный персонаж японской поп-культуры, белая кошечка Китти в упрощенной прорисовке
 
Франко-мексиканский лицей – одна из лучших частных школ Мехико с французской программой обучения
 
American Idol (Кумир Америки)  – телешоу, в котором начинающие певцы соревнуются за звание лучшего начинающего исполнителя США; финалисты получают контракт на продвижение и на запись альбома
 
The X Factor (Х-Фактор) – британское музыкальное телешоу талантов, предполагающее прослушивание и отбор будущих конкурсантов, дальнейшее обучение и живые выступления в финале
 
Prince (Принс) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, Purple Rain (Пурпурный дождь) – альбом 1984г
 
Grease (Бриолин) – американский музыкальный фильм 1978г, снятый по мотивам одноименного мюзикла
 
Glee (Хор) – американский комедийно-драматический сериал с элементами мюзикла, известный у нас под названием “Лузеры”
 
начальное среднее образование – обязательное, длится 3 года (с 12 до 15 лет)
 
старшее среднее образование – длится 3 года (с 15 до 18 лет) и предлагает 3 направления: общее (подготовка к университету), техническое и профессиональное

© Copyright: Вера Голубкова, 2025

Регистрационный номер №0544461

от Сегодня в 03:33

[Скрыть] Регистрационный номер 0544461 выдан для произведения:
Музыка
 
Музыка была частью моей жизни. Я росла под музыку абсолютно разных направлений, и она пробудила во мне естественный отбор, благодаря которому у меня довольно рано начал развиваться собственный музыкальный вкус. Лет в семь я обожала испанскую детскую группу Parchis (Парчис). Я знала все их песни и разучивала танцы, глядя на них по телевизору. Именно тогда Лаура сказала маме, что один из ее друзей, Пако Айала, создает детскую группу и проводит прослушивание на студии Peerless, знаменитой тем, что там записывал свои песни несравненный Педро Инфанте, по сей день являющийся моим кумиром. Не откладывая дела в долгий ящик, мы отправились на прослушивание. Когда мне сказали, что я должна петь, я показала все, на что способна. Потом мне велели подождать в комнате, и вскоре я была в составе группы вместе с двумя мальчиками и девочкой: Пакито, Алехандро и Валерией.            Изначально группа называлась PacMan (ПакМан), и мы исполняли песню с намеком на название, заимствованное от имени персонажа популярнейшей в то время видеоигры, выпущенной американской кампанией Atari. Эта игра была самой значимой для целого поколения во всем мире, поэтому нашу песню встретили на ура, и многие нам подпевали: “Большеротый маленький кругляш хочет есть; он любит зефир и конфеты, но слопает всё, так голоден... этот ПакМан”.
 
Вскоре после начала наших выступлений возникла проблема с авторскими правами, и название группы пришлось сменить на Din Din. Мы записали множество песен, и впоследствии было выпущено четыре альбома. Бюджет нашей начинающей группы был невелик, и танцы мы репетировали у нас в гараже под мой желтый магнитофон Hello Kitty. Тем не менее, мы колесили по городам и весям, давая наши детские концерты в самых разных уголках Мексики. Чтобы не пропускать уроки, мы ездили только во время двухмесячных школьных каникул и по выходным. В то время я училась во франко-мексиканском лицее, и учеба была на первом месте. Согласовать столь странный график с менеджером группы было несложно, поскольку для него наша учеба тоже находилась в приоритете. Именно поэтому мы всегда репетировали после школы и выполнения домашних заданий. Поскольку нашими зрителями были, в том числе, и школьники, мы выступали по выходным, что было нам на руку. Так, во время пасхальных каникул, возникла идея выступить на Страстной Неделе в одном из самых популярных центров отдыха Мексики.
 
- Мы едем в Акапулько, – объявил нам продюсер. – Выступать будем в отеле “Марриот”... Все будет хорошо, ребята.
 
Обычно наши программы были небольшими и скромными, так что это выступление означало новые денежные вложения в костюмы и дальнейшее развитие программы. Для группы это был отличный шанс, поскольку контракт заключался с крупной сетью отелей. В Акапулько мы ехали, мечтая о многом, ведь помимо концертов мы тешили себя мыслью отдохнуть на пляже, окунуться в море, но реальность оказалась крайне далека от мечты! Отдых? Да, но для всех остальных. А для нас – работа!
 
На Страстной Неделе в Акапулько яблоку негде было упасть. Каждый день с одиннадцати утра до часу дня нам приходилось рекламировать наши выступления. На нас напяливали клоунские парики и красные носы, разноцветные башмаки и классические полосатые костюмы с длинными рукавами и маленькими хлопчатобумажными кисточками, похожими на пуговицы на груди, и заставляли ходить по всему пляжу. Песок забивался в башмаки, а палящие солнечные лучи жгли головы даже через парики; грим растекался по лицу и попадал в глаза. Независимо от нашего состояния, мы были обязаны раздавать рекламки, чтобы люди приходили смотреть наше выступление; сами же мы в это время смотрели, как остальные дети веселятся на пляже, купаются в море и наслаждаются отдыхом… Нам было не до развлечений. Сразу после обеда мы поднимались на сцену, пели и танцевали, исполняя наши лучшие номера для собравшихся в зале детей, а их родители в это время могли пройтись по магазинам, выпить коктейль или что-нибудь прохладительное. Наш маленький концерт давал им возможность передохнуть, чем они и пользовались, пока мы развлекали их детей.
 
Поистине счастливый случай представился нам, когда крупнейшая мексиканская телекомпания Televisa (Телевиса) запустила инновационное детское шоу, которое, благодаря телеэкранам, моментально вошло в миллионы домов, произведя фурор среди детей и подростков. Программа под названием Juguemos a cantar (Поиграем в певцов) была детской версией развлекательных шоу вроде нынешних American Idol или The X Factor. Мы соревновались с тысячами других участников. Именно тогда я впервые появилась на телеэкранах как певица и наблюдала за движением камер и бегающими вокруг людьми. Зрители с нетерпением ждали начала передачи, которая, разумеется, шла в прямом эфире, а мы вчетвером вместе с родителями старались приструнить неугомонных бабочек, порхающих в наших животах.
 
Ведущий хорошо поставленным голосом громко объявил: “А теперь с вами группа… “Дин…Дииин”! Зал дружно зааплодировал, и мы запели Somos alguien muy especial (Мы – особенные). Мои нервы были на пределе, ноги сделались ватными; я видела только лица людей в студии, которые смотрели на нас и хлопали в ладоши, и постепенно, по мере исполнения песни, моя нервозность испарялась.
 
В итоге мы заняли довольно высокое место, и с этого момента у нас появилось больше возможностей для работы. Теперь, мы выступали в разных частях страны, в основном, по субботам и воскресеньям, развлекая семьи. В общей сложности наши турне выходного дня длились около года. Вскоре группа распалась; мы разбрелись по разным школам и больше не могли совместно выступать.
 
Однако мама не позволила моей карьере застопориться на этом. Она столь решительно взялась за дело, что однажды пришла домой и без лишних слов заявила:
 
- Доченька, готовься, ты будешь сольно выступать в Juguemos a cantar (Поиграем в певцов). Песня у нас уже есть, она называется Moderna niña del rock (Современная рок-девчонка). Так что давай работать над вокалом и хореографией.
 
И я начала готовиться. На обе дверцы моего шкафа мама велела повесить большие, от пола до потолка, зеркала. Перед ними я со своим неразлучным кассетником Hello Kitty стала придумывать собственную хореографию на базе демо-записи, предоставленной мне компанией по продаже лицензионных дисков этого шоу. А еще я занялась разработкой костюма, в котором себя представляла. Мне хотелось чего-то футуристического, космического, из переливчато-фиолетовой лайкры, с широкими плечами. Словом, в стиле моего любимчика тех лет Prince с обложки его альбома Purple Rain. Среди бумажных листков с моими набросками, цветных карандашей повсюду и песни, звучащей на полную громкость, начала сбываться моя мечта. В день конкурса – в фиолетовом костюме собственного дизайна и фиолетовых гетрах с пайетками, почти полностью закрывающих ноги, вместе с группой подтанцовки, предоставленной хореографом для исполнения танцевального номера, придуманного мной в волшебном мире моей комнаты, – я вышла на сцену с твердым намерением завести зрителей, которые в итоге стали хлопать моей песне. По окончании конкурса я оказалась в первой пятерке, и на следующий день все газеты писали о “рок-девчонке”, покорившей зрителей своим выступлением. Я вернулась домой, испытывая то же счастье и чудо, как в день коронации Тити. Только в этот раз короной и скипетром были аплодисменты и любовь, подаренные публикой.
 
Тем летом шел спектакль Vaselina (Бриолин), поставленный по мотивам фильма Grease (Бриолин) с незабвенными Джоном Траволтой и Оливией Ньютон-Джон в главных ролях. Сценарий написала известная мексиканская актриса Хулисса, настоящая звезда эпохи рок-н-ролла. Основные роли в спектакле исполняли ребята из самой популярной в Мексике 80-х годов молодежной группы Timbiriche (Тимбириче). Их популярность сопоставима с популярностью современных Glee (Хор) или певцов, вышедших из сериалов Disney Channel. Все мои сверстники фанатели от “Тимбириче”, так что я попросила маму на день рождения отвести меня в театр на спектакль “Бриолин”.
 
Несколькими днями ранее мама ходила в Национальную ассоциацию актеров и Национальную ассоциацию исполнителей, защищающих права актеров и певцов в Мексике, чтобы получить премию за мое выступление в передаче Juguemos a cantar. У кассы мама столкнулась с Хулиссой. Пользуясь случаем, она рассказала ей о моем дне рождения и о подарке – походе на спектакль. Она попросила Хулиссу зарезервировать для нас два театральных билета на хорошие места, чтобы мы смогли их купить. Хулисса выполнила ее просьбу, предоставив два лучших места в центре зала возле сцены.
 
Пока я во все глаза смотрела на превращение Сэнди из паиньки в красотку-бунтарку, мама придвинулась ко мне и шепнула на ухо:
 
- Когда-нибудь ты наденешь эту кожаную куртку… увидишь, что наденешь.
 
- Тише, мама, – только и шикнула я в ответ, – ты мешаешь слушать.
 
Когда спектакль закончился, я прошла в гримерку поздороваться с подружкой-хористкой, и там лицом к лицу столкнулась с Хулиссой и режиссером Мартой Сабалета.
 
- Послушай, это не ты пела “Современную рок-девчонку”? – обратилась ко мне Марта Сабалета.
 
- Да, я.
 
- На днях у меня прослушивание, приходи, почему бы тебе не попробовать? – не замедлила предложить она.
 
Так я и сделала. Пробы проходили на той же неделе. С материнской надеждой и собственным волнением я вышла на театральные подмостки почти пустого зала и стала петь и произносить реплики, которые мне дали, стоя перед маленькой группкой людей. Я была довольна собой и почему-то совсем не боялась, в глубине души зная, что у меня получится. Я прошла отбор, и сначала мне дали роль в хоре, которую мы именовали третьим деревом или тенью “Б”, то есть последняя хористка в группе. Позже я играла несколько второстепенных ролей. Я так часто смотрела спектакль, что выучила все роли наизусть, весь спектакль от начала до конца. Каждое движение, жест, танец, паузы… всё.
 
Я честно выполняла свою работу, продолжая играть роли второго плана, которые мне давали, пока однажды кто-то не сказал мне:
 
- Тебя зовет Марта Сабалета.
 
У меня появилась робкая надежда, потому что я уже знала, что Саше Сокол, девушке, блиставшей в спектакле и ставшей звездой, нужно было уладить какие-то личные дела, и ее может не быть несколько дней.
 
Уже в своем кабинете, пристально глядя мне в глаза, Марта спросила:
 
- Как думаешь, сможешь ты сыграть Сэнди?
 
- Я? – в замешательстве ответила я вопросом на вопрос. Неужели все, что я услышала, правда? Режиссер спросила, смогу ли я сыграть главную роль? От нахлынувших эмоций кружилась голова. – Конечно! – добавила я, стараясь скрыть свои чувства. – Когда?
 
- Завтра, – ответила она, продолжая смотреть мне в глаза. – Ты действительно думаешь, что справишься?
 
- Да!! – ни секунды не раздумывая, решительно ответила я.
 
Тем вечером впервые в жизни я столкнулась с жуткой мигренью и несколько часов провела в больнице. В отделении неотложной помощи мне внутривенно ввели транквилизаторы, чтобы я спала, пока мигрень мучила меня сильнее всего.
 
На следующий день я сдержала слово и пришла на работу.
 
Я играла Сэнди.
 
В тот миг, когда я надела черную кожаную куртку, а Сэнди из нежной девушки превращалась в пантеру, я увидела себя сидящей в зале и смотрящей спектакль, и маму, шептавшую мне в ухо: “Ты наденешь эту кожаную куртку”. Ее пророчество сбылось.
 
Начиная с того первого выступления, я продолжала играть Сэнди, когда не было Саши. Гораздо позднее эта роль стала моей во второй постановке “Бриолина”, уже без “Тимбириче”, только с Бенни Ибарра, игравшем Дэнни.
 
После шестисот представлений и оглушительного успеха спектакля Луис де Льяно, самый успешный продюсер и импресарио того времени, поговорил с моей мамой о возможности включить меня в состав “Тимбириче”. По личным причинам Саша уходила из группы, и ей требовалась замена. Де Льяно понравилась, как я играла Сэнди, и он хотел предложить мне это место. Так начался новый этап моей артистической карьеры и целый ряд проблем, о которых я даже не подозревала. Моим первым чувством было, что я чужак, вторгшийся в жизнь ребячьего коллектива, успевшего стать маленькой, замкнутой семьей. В группе я была новенькой, и чтобы остаться в ней, мне пришлось заплатить высокую цену.
 
В то время группа “Тимбириче” была на пике популярности, и я была бы сумасшедшей, если бы отказалась присоединиться к ней. Луис де Льяно договаривался с мамой о подписании контракта, по которому мама фактически передавала “Телевисе” права на владение моим имиджем, видео, голосом, мерчендайзингом и всем, что связано с “Тимбириче”, включая мои поездки вместе с остальными ребятами под присмотром менеджера, отвечающего за группу. Последнее условие маме совсем не понравилось, и для обсуждения этого вопроса был созван семейный совет. Мама заявила, что не отпустит меня в группу, если не будет рядом со мной; Тити предложила отправить меня на учебу в Швейцарию; Лаура сказала, что “Тимбириче” для меня прекрасный шанс... У каждого было свое мнение, и все разволновались не на шутку. Я же могла только плакать, видя, как тают мои мечты, и именно сейчас, когда были так близки. Ни мольбы, ни слезы не заставили маму отступить: она меня никуда не отпустит, если не поедет со мной. Мама сказала об этом Луису де Льяно, и он спокойно согласился, предупредив при этом, что никаких удобств, гибких графиков и роскоши у нее не будет. Мама не возражала, ей было все равно, лишь бы ее девочка-подросток не скиталась одна по белу свету.
 
Так началось приключение “Тимбириче”.
 
Для знаменитых подростков, находившихся в зените славы, быть частью “Тимбириче” означало жить в ирреальном мире. Мы получали всё, о чем просили, всё, что хотели, мы чувствовали себя неприкасаемыми, могущественными, как боги. Все хотели быть с “Тимбириче”, коснуться “Тимбириче”, стать частью “Тимбириче”. Группа действительно росла вместе со своими фанатами; это было нелегко, и мало кому такое удавалось.
 
Изначально “Тимбириче” была ответом уже известной и популярной испанской группе “Парчис” и пуэрториканской “Менудо”, но с более попсовым звучанием и шестеркой харизматичных ребят в комбинезонах базовых цветов космической палитры. Сначала группа, состоящая из Бенни Ибарра, Саши Сокол, Диего Шенинга, Паулины Рубио, Марианы Гарса и Аликс Бауэр, называлась “Банда Тимбириче”, и сама идея была привлекательной для детского рынка, жаждущего новизны. Обложки дисков, логотипы и песни произвели фурор среди тысяч детей. Позднее к группе присоединились новые участники: сначала Эрик Рубин, а когда Бенни и Саша покинули “Банду”, то и мы с Эдуардо Капетильо. Тогда название группы изменилось на просто “Тимбириче”. Это были уже восьмидесятые годы: костюмы стали смелее, тексты резче, а мы из детей превратились в подростков, полных сил, свойственных нашему возрасту. Мы взрослели вместе с нашими поклонниками.
 
Мама была единственной матерью, кочующей вместе с нами. Мы целыми днями ехали в автобусе, перекусывая в дороге бутербродами с водой и газировкой, там же и спали. Мама выдержала все это, и, думаю, именно ее близость уберегла меня в те ранние годы от того, чтобы быть сожранной “волками”, рыскавшими в поисках юности. Но для всех остальных ее присутствие было чем-то необычайно странным и совершенно непостижимым: “Та тетка, что за нами наблюдает, она с новенькой, занявшей место Саши? Что делает здесь эта выскочка?” Они поднимали голоса в знак протеста, и в начале моего пребывания в группе это вызывало много ссор и проблем: недовольные лица, плохое отношение, взгляды, перешептывания, насмешки, издевательства и, главным образом, безразличие девушек, поскольку с парнями было легче – они боролись за расположение новенькой. Было забавно наблюдать, как Диего угощал меня гамбургером, а по возвращении домой обнаружить присланный Капетильо букет цветов. А Эрик всегда садился рядом со мной на занятиях по хореографии и кокетливо стрелял в меня своими яркими глазками. Мое вливание в коллектив было трудным; я понимала связывавшее ребят единство и любовь, а позже, с мудрой помощью времени, и сама испытала прекрасное чувство братства.
 
Но поначалу я настрадалась, в основном, из-за девчонок. Не по годам взрослая Мариана, смотревшая на вещи более трезво и объективно, была моей соседкой по комнате. Она по-доброму относилась ко мне, и всегда была надежной опорой. Аликс жила в своем мире, и я к ней даже не подходила. Но труднее всех принять меня было, по-моему, Паулине, ведь она потеряла Сашу, свою лучшую подругу. Саша и Паулина родились под одним знаком зодиака, в один и тот же день, и вместе отмечали день рождения. Они были близкими подругами, почти сестрами, и неожиданный уход Саши сильно расстроил Паулину, тем более, что какая-то другая пришла “заменять” ее лучшую подругу. Вот почему поначалу нам было очень трудно, но позднее у нас сложились очень теплые отношения, и мы подружились.
 
Шли месяцы, и в группе я стала чувствовать себя как рыба в воде; мама стала больше доверять людям, которые заботились о нас в гастрольных турах, и постепенно начала отпускать меня одну в поездки, в основном, по Мексике, а потом и за ее пределы, по Центральной и Южной Америке. К концу 1987 – началу 1988 года группа активно гастролировала, причем с оглушительным успехом, превосходящим ожидаемый от пятнадцати-шестнадцатилетних подростков. Мы месяцами не бывали дома, даже одежду сменить не могли. В каждом городе, куда мы приезжали, за нами следовали легионы фанатов (некоторые даже ездили за нами из города в город), а в отелях для нас закрывали целые этажи… Мы стали знаменитыми, не успев понять по-настоящему, что такое слава, и это начало пробуждать в нас определенную эксцентричность. Начав осознавать, какой властью обладаем, мы инстинктивно стремились ею злоупотребить. Помнится, к примеру, у нас выдалась как-то свободная минутка, мы валялись в гостиничном номере и смотрели фильм. Выходить мы никуда не могли, и делать было нечего, кроме как сидеть перед телевизором.
 
- Есть охота, – сказал кто-то. – Может, закажем что-нибудь?
 
- Что именно? – ответил другой.
 
- А давайте все меню целиком, – предложил третий.
 
И мы абсолютно спокойно заказали по телефону все меню. Полностью! Вскоре нам стали приносить бесконечные подносы с салатами, супами, мясом, курицей, гамбургерами,  десертами, мороженым. И зачем? Только затем, чтобы мы откусили кусочек того и отщипнули кусочек этого. Настоящее кулинарное бесчинство.
 
Мы были подростками, вступающими в период полового созревания, с бушующими гормонами, бьющей через край энергией и бесконечными идеями, которым нужен был выход. Наша жизнь была необычной, вне концертов и репетиций нас почти всегда запирали в комнате, как львов в клетке, поэтому мы выплескивали свою энергию самыми разными способами. Иногда открывали огнетушители и в два часа ночи бегали в пижамах по коридору отеля. Однажды, чтобы развеять грызущую нас скуку, мы от нечего делать решили сбросить чемоданы музыкантов с балкона отеля прямиком в бассейн. Когда чемоданы упали, вся одежда из них разлетелась по сторонам: часть повисла на сучьях деревьев, а часть упала в воду… Таковы были наши выплески энергии, наши детские шалости. БОльшую часть времени мы проводили в отелях и на работе, а потому нам нужно было что-то делать, чтобы не сойти с ума, заявить права на детство, и эти шалости позволяли нам оставаться теми, кем мы были: детьми, детьми переходного возраста, обладающими властью… огромной властью.
 
К тому времени я уже бросила школу, франко-мексиканский лицей, получив начальное среднее образование. Менеджерам “Тимбириче” удалось найти для нас другую школу в Мехико, с более гибким графиком, чтобы мы могли продолжать учебу в подготовительном классе старшего среднего образования, так что если мы не гастролировали, то возвращались к учебе.
 
Примечания:
 
Hello Kitty – японская брендовая торговая марка, символом которой является популярный персонаж японской поп-культуры, белая кошечка Китти в упрощенной прорисовке
 
Франко-мексиканский лицей – одна из лучших частных школ Мехико с французской программой обучения
 
American Idol (Кумир Америки)  – телешоу, в котором начинающие певцы соревнуются за звание лучшего начинающего исполнителя США; финалисты получают контракт на продвижение и на запись альбома
 
The X Factor (Х-Фактор) – британское музыкальное телешоу талантов, предполагающее прослушивание и отбор будущих конкурсантов, дальнейшее обучение и живые выступления в финале
 
Prince (Принс) – американский певец в стиле ритм-энд-блюз, Purple Rain (Пурпурный дождь) – альбом 1984г
 
Grease (Бриолин) – американский музыкальный фильм 1978г, снятый по мотивам одноименного мюзикла
 
Glee (Хор) – американский комедийно-драматический сериал с элементами мюзикла, известный у нас под названием “Лузеры”
 
начальное среднее образование – обязательное, длится 3 года (с 12 до 15 лет)
 
старшее среднее образование – длится 3 года (с 15 до 18 лет) и предлагает 3 направления: общее (подготовка к университету), техническое и профессиональное
 
С каждым днем сильнее - Часть 2. Глава 2
Рейтинг: 0 5 просмотров
Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!