Фасад

Фасад, перевод с итальянского (Gisella Rizzo "La Facciata” http://neteditor.it/content/221685/la-facciata )

После утомительной рабочего дня неплохо бы расслабиться в баре, и Эмануэль решает заглянуть в знакомое местечко.

Приближается август – время отпусков, везде только и говорят что о воображаемом отдыхе в райских уголках. Вот и здесь… Чиччо , выставляя на показ новые «Ролекс», разглагольствует о своих планах и о том, что, мол, Сардиния – непревзойденное место в плане моря и развлечений. Тато уверяет, что Римини с его барами круче. Кто-то рассказывает о своей ночевке в Лигурии, другой вспоминает Голубой Берег…

Чепцино поправляет ворот своей шелковой рубашки и с явной издевкой спрашивает: «А что это Вы, господин Эмануэль, сидите молча? Куда Вы едете этим летом?»

Тато ухмыляется, посверкивая золотым зубом, и ехидно замечает: «Помнится, в прошлом году Вы не выезжали, так как Ваша супруга была не здорова, интересно, не заболеет ли она и на этот раз?»

Хор любопытных голосов окружает беднягу тысячей вопросов…

Эмануэль и так едва сводит концы с концами, а путешествие – это несусветные расходы. Внутри все закипает. Как же он устал от этих насмешек!

И вдруг электрическим током мозг пронзает гениальная идея. С напускным спокойствием он произносит: «Мы едем на Мальдивы. Путешествие, конечно, не из дешевых, еще и самолет… Но оно того стоит! Там мы сможем познакомиться с кинозвездами и другими знаменитостями. Наверняка это будет отменный отпуск. Я пришлю вам приветы по почте, не сомневайтесь!»

Эмануэль встает и отправляется домой, удовлетворенно насвистывая. Еще бы, его слова буквально парализовали изумленных односельчан! Вечером он расскажет семье о своем дьявольском плане.

…И вот они сидят за столом, и Эмануэль, нервно мигая, начинает:

- Слушайте внимательно, я должен вам сообщить что-то важное… - Жена и сын смотрят на него с интересом, начиная при этом прихлебывать дымящийся суп.

- Как вы знаете, у нас и в этом году нет денег, чтобы отправиться на курорт. Максимум, что мы можем себе позволить, - это пикник на опушке леса.

Супруга опускает глаза и говорит печально:

- Я прекрасно знаю, в каком мы положении. Мои подружки уже начинают выпендриваться своими планами на отпуск, а я, как могу, пытаюсь избегать этих разговоров, но скоро наступит момент – и они все поймут…

- Нет, ты ошибаешься, Стерпета. На этот раз никто не сможет посмеяться над нами. Я сказал, и все окружающие слышали, что мы отправляемся на Мальдивы. И они поверили, не сомневайся!

- Ты сошел с ума?! Это немыслимо!

- Папа, я хочу увидеть Риччоне, а не какие-то Мальдивы. Я даже не знаю, где они находятся.

- Бестолковые, мы останемся здесь, но никто этого не узнает. У меня есть четкий план! За оставшееся время вы распространите слух о нашем недельном отсутствии в августе. Когда будем делать покупки, запасемся провизией с расчетом и на эти дни – понемногу, чтобы не бросалось в глаза. И пока все будут заняты своими развлечениями, мне проведем время в тишине и покое, закрывшись в своем уютном гнездышке. Важно только не шуметь, говорить тихо и телевизор смотреть в наушниках.

Стерпета начинает удовлетворенно улыбаться, уже представляя себе лица теток, когда она только упомянет эти роскошные острова.

- А ты уверен, что это сработает? Ой, знаешь, они лопнут от зависти!

- Я представляю, дорогая. Для убедительности мы отправим каждому открытку. Завтра закажу комплект открыток с видами, марки и факсимильный штамп. А еще приобретем автозагарный крем. Твой Эмануэль все продумал!

Гордый собой, он хлопает жену по заду, а она, размечтавшись, томно целует его в ответ.

Единственный, у кого на лице написано недоумение, - это Франческо, но понятно, что дети не слишком хорошо разбираются в жизни. Мальчику приходится поклясться, что он будет придерживаться плана отца и ни одной душе не выдаст правду. Только после этой клятвы его тоже обещают взять «в отпуск».

Приходит этот великий день, фарс начинается и, кажется, все идет без сучка и задоринки. Семейка засела в квартире с наглухо закрытыми жалюзи. Голоса превратились в глухой шепот: никто не должен почувствовать их присутствие. Первые дни проходят в тотальной праздности среди пачек сладостей и коробочек с готовой едой – приготовление пищи могло бы привести к нежелательному шуму.

Франческо почти не прикасается к еде: заключение в четырех стенах подавляет, он мечтает о футболе и играх на траве.

Стерпета встревожена едва слышным журчанием воды, она сразу же направляется в ванную и видит, что вода льется на пол. Женщина в панике зовет мужа, тот прибегает и умоляет говорить тише. Потом он пытается устранить протечку, но безуспешно: похоже, требуется замена трубы. Не остается другого выхода, кроме как перекрыть воду. Жена протестует:

- Мы не можем четыре дня оставаться без воды. Ты это понимаешь? Необходимо вызвать водопроводчика. Скажем, что вернулись раньше.

Муж качает головой:

- Подумай, как мы будем выглядеть! Хочешь стать посмешищем для всего поселка? Пойми, если мы сделаем, как ты говоришь, то потеряем последнее уважение. Тебе что, совершенно не важно, что про нас подумают?

Сразу появляются лица подруг, их недобрые улыбки и намеки на то, что их, похоже, вообще обманывали…

- Ты прав, дорогой, придется остаться без мытья и канализации. К счастью, у нас достаточно напитков, и от жажды мы не умрем.

Франческо ограничился фырканьем, понимая, что его мнение особого веса не имеет. Он чувствует себя не совсем хорошо в эти дни: странный озноб, какая-то тошнота внутри, слабость в конечностях… «Лучше вообще молчать, чем остаться неуслышанным», - размышляет он про себя.

Всего за один день без воды запах остатков пищи и человеческих испражнений наполняет и без того душный летний воздух. В смертельной жаре так нужен освежающий душ – но они должны оставаться непреклонными.

- Если хотя бы избавиться от мусора, может, вонь уменьшилась бы, - причитает Стерпета, прекрасно понимая бессмысленность своих жалоб.

Мало того, мальчика мучают спазмы, вызванные дизентерией, - от этого воздух становится еще более удушливым.

К вечеру у Франческо случаются судороги, сопровождаемые невероятным потоотделением. Мучительная боль в животе отражается на лице страдальческой гримасой. Мать, обеспокоенная его глухими стонами, касается лба, который буквально горит. Женщина ищет в аптечке термометр и, наконец, засовывает сыну подмышку, а через некоторое время бежит к мужу с градусником в руке, не веря своим глазам:

- Ты можешь себе представить, это же почти 42!

- Успокойся, Стерпета, я уверен, завтра ему будет лучше!

- С чего это? Неужели ты не понимаешь, что это серьезно? Мы должны сейчас же отвезти его в больницу.

В ответ муж отбирает у нее ключи и отсоединяет телефонный провод. Его шепот звучит сухо и безапелляционно:

- Отсюда до воскресенья никто не выйдет, и никто никому не позвонит, даже врачу.

По щекам женщины льются слезы, лицо становится опухшим от отчаяния, страха за сына и ярости к этому человеку, из-за которого под угрозой жизнь самого дорого существа.

Она снова смотрит на Франческо и понимает, что мальчик потерял сознание. Из груди матери вырывается крик ужаса, а кулаки начинают барабанить в дверь, обитую металлическими прутьями.

Муж в панике: кто-нибудь может услышать. Он комкает бумагу и засовывает в рот супруге, хватает женщину за запястья и связывает их попавшимися под руку колготками. Потом толкает ее на кровать, там окончательно связывает и пристраивает кляп.

- Видишь, что ты заставляешь меня делать. Ты совсем с ума сошла, хочешь, чтобы все открылось? Эту ночь останешься так, без возможности пошевелить пальцем или издать звук.

Она стонет, и брызжет слезами, как фонтан. Может быть, это душераздирающее зрелище смягчит сердце заговорщика? Эмануэль колеблется, но мысль о приятелях наполняет его новой решимостью. Он гладит жену по волосам и, пытаясь успокоить, шепчет:

- Завтра, когда наконец сыну станет легче, ты будешь меня благодарить. Я ведь делаю это для нас всех, я люблю свою семью.

…На следующее утро в квартире царит тишина, только жужжание мух нарушает это зловещее безмолвие.

Мужчина рассматривает в полумраке жену, под утро провалившуюся в сон, потом направляется к тому, кого любит больше всех на свете.

Франческо лежит в том же положении, что и час назад, когда отец менял ему пакет со льдом на лбу. Несмотря на тусклый свет, видны темные круги вокруг глаз, контрастирующие с неестественной белизной лица. Мужчина тихо зовет мальчика, не уверенный, нужно ли будить его. Сын не подает никаких признаков жизни. Не чувствуется даже его дыхания, хотя ночью из-за одышки слышны были громкие ритмичные выдохи.

Отец толкает мальчика – без результата, трогает пульс, но не чувствует биения сердца. В отчаянии он начинает трясти сына, как тряпичную куклу и, наконец, разражается воплем:

- Ты хочешь, чтобы я умер от страха? Что с тобой! Скажи мне, ну пожалуйста! На помощь!

Этот рев привлекает соседей. Слышен стук в дверь.

- Эй, кто-нибудь есть в квартире? У вас все нормально? Господин Эмануэль, это Вы?

Виновник приходит в себя и понимает, что все пропало: сейчас все в поселке будут смеяться над ним.

Альтернативный финал:

Жители поселка вскрывают двери и видят семью, потрепанную, как после войны во Вьетнаме.

- А… Вы вернулись?

- Да… Мы вернулись раньше. Мальдивы – адское место…