Помочь сайту
Поздравления
ИСТОРИЯ МУШКЕТЁРА или Такова cest la vie...
10 июня 2019 -
Андрей Шеркунов
Как-то не задалась в этом году весна… Хотя, последние годы, она всё хуже и хуже, всё позднее и позднее. Такое ощущение, что всё сдвигается на месяц – зима ведь тоже приходит теперь позже. Ну ладно, и не к такому привыкали, привыкнем и к этому. Главное, чтобы июль не стал январём…
Вот и работа сегодня не клеится – только расположился покрасить, даже кое-какие красочки на палитру выдавил, как заметил, что закончилась охра. Вы ж понимаете, что без охры портрет не напишешь, поэтому быстро положил всё уже задействованное на фон – потом разберусь, что потребуется, а что придётся закрасить, и пошёл в ближайший магазин художественных товаров. Шарлиз, конечно же, осталась дома – чего ей на десять минут бросать свои важные дела на диване среди своих любимых подушек.
Итак, закупив всё нужное и прихватив кое-что и на будущее, я вернулся в родные пенаты. Правда, подзадержался немного пока выбирал нужные вещи. Открываю дверь и слышу какие-то голоса из гостиной. Так, поработаешь тут! Понятно, пятница, опять ребята в гости пожаловали. Хорошо бы хоть без новых персонажей обойтись… Ага, сейчас! Зайдя в комнату, я увидел всю сегодняшнюю диспозицию. Моя берегинюшка продолжала возлежать на диване обнимая кота, временами посмеиваясь шуточкам нашего приятеля Алуки, вавилонского инкуба. В креслах же сидели двое новых гостей. Один был одет по моде девятнадцатого века, немного полноват, но вполне симпатичен. На его округлом улыбающемся лице топорщились внушительные усы. Одежда второго была более карнавальна, костюм был века из семнадцатого, покрой военный. И явно француз – на плаще были видны вышитые серебром королевские лилии Бурбонов. Кого-то он мне явно напоминал своим носом с горбинкой и хитрыми глазами, кого-то прямо из детства…
При моём появлении гости встали, а Алука отвесил мне весёлый поклон и указал жестом на мужчин.
- Знакомься, дружище! Вот тебе коллега, писатель не из последних – Александр Дюма!
Полноватый мужчина поклонился и улыбнулся, а из меня, видимо от неожиданности, вдруг вырвалось:
- Дюма-отец?
Знаменитый беллетрист громко расхохотался и судорожно закивал между приступами смеха, Алука чуть не упал с дивана, а вот Шарлизке повезло больше – она и так уже лежала. Не знаю, что смешного они нашли в моём вопросе? Пожав плечами, я повернулся ко второму нашему гостю.
- А вы, сударь, судя по всему – д’Артаньян?
Военный человек церемонно поклонился, элегантно шаркнув при этом ножкой, что вызвало восторженный взгляд моей хранительницы. Учись манерам, Лиз! Моду взяла принимать гостей лёжа на диване, понимаете ли… А мужчина, меж тем, произнёс с небольшим акцентом, смахивающим на грузинский:
- Шарль Ожье де Батц де Кастельмор, граф д’Артаньян к Вашим услугам, месье!
Алука, всё ещё не отсмеявшись окончательно, тут же влез в разговор:
- Вот так прямо и граф?
- Ну… да.
Д’Артаньян немного смутился, но тут же выправился, гордо вскинул голову и добавил:
- И, между прочим, капитан-лейтенант роты королевских мушкетёров, а также полевой маршал гвардии его величества Людовика XIV!
Я поклонился со всей вежливостью, на которую был способен – всё-таки герой детства и самый популярный француз всех времён. И на Боярского похож, кстати…
Мы повернулись к столу, на котором уже всё было готово для наших посиделок. Сыр, ветчина, фрукты, маслинки, мои любимые помидорки-черри. Во главе стола красовалось несколько бутылок арманьяка «Domaine d’Esperance», при виде которых у д’Артаньяна радостно зажглись глаза. Понятно дело, марка-то знакомая, гасконская… Он взял одну из бутылок в руки и начал изучать этикетку. Найдя нужное он повернулся ко мне.
- Вот, посмотрите сударь! Видите изготовителя? «Произведено домом Жан-Луи де Монтескью»… Это же мой прямой родственник, потомок ветви Монтескью д’Артаньянов, наших двоюродных братьев! Ох, Алука, ох, бес… ну удружил!
И он отвесил Алуке изящный поклон, на который тот ответил самой своей лучезарной улыбкой. Но было видно, что ему очень приятно… Уселись к столу, выпили по рюмочке восхитительного напитка, и Алука обратился к д’Артаньяну.
- Шарль, а ведь наверное приятно, что ваша семья осталась в веках не только как знаменитые вояки, но и создатели вот таких чудесных напитков, призванных объединять людей, доставляя им радость?
Д’Артаньян аж подпрыгнул в кресле.
- Да перестань ты говорить глупости! В наше время, для людей нашего круга было только два пути – армейская служба или должность при дворе. Нет, конечно можно сидеть и в своём замке или поместье, но на этом денег не заработаешь и королевских милостей не получишь… А на что жить прикажешь? Может ты мне ещё посоветуешь идти коров пасти? То, что сейчас вы называете бизнесом, появилось для мещанского сословия, а не для дворянства. Это уже намного позже мои родственники начали на своих угодьях производить арманьяк, точнее дали своё имя этому торговому дому. А мой кузен Пьер де Монтескью д’Артаньян был маршалом Франции! Какой уж тут арманьяк с его именем в наши времена…
Алука плеснул в рюмки ещё гасконского напитка, одну протянул мушкетёру.
- Всё-всё, Шарло, был не прав. Эх, горячие вы всё-таки люди, гасконцы! Чуть что – сразу за шпагу хватаетесь…
Выпили мировую, напряжение спало. Тут я, решив внести в разговор больше позитива, повернулся опять к нашему знаменитому мушкетёру.
- Месье, а не могли бы Вы рассказать какие-нибудь неизвестные детали противостояния великому Ришелье? Ну, из того, что не вошло в роман.
Д’Артаньян посмотрел на меня с изумлением, потом кашлянул в кулак, бросив пронзительный взгляд на смутившегося Дюма.
- По поводу Ришелье обращайтесь напрямую вот к этому выдумщику. Если не сказать проще и сильнее…
- А что такое? Не очень понимаю Ваше возмущение – ведь он Вас изобразил вполне героической и верной долгу личностью! На что же тут обижаться? Я прочитал роман о Вас и Ваших друзьях лет в десять и с тех пор это одна из любимейших моих книг.
Знаменитый писатель, всё ещё поглядывая на мушкетёра с опаской, тем не менее приподнял грузноватое тело из кресел и с удовольствием раскланялся. Ну, кому же не понравится, когда его хвалят! Но д’Артаньян опять перехватил инициативу – не даром он всё-таки был маршалом, хоть и полевым…
- Не спорю, книга очень неплоха. Но ведь там почти всё искажено, практически наврано!
- Почему? Вы разве не были королевским мушкетёром?
- Был, конечно! Но в те времена, которые описаны у нашего милейшего писаки, мне было всего одиннадцать лет и я прекрасно жил дома, в Кастельморе! Арман Жан дю Плюсси, он же кардинал Ришелье, умер за два года до того, как я вообще поступил в роту мушкетёров! Какие у меня с ним могли быть разногласия? Я служил Джулио Мазарини, который и был в моё время Первым министром Франции. И служил честно! А у него в книге я какой-то интриган, честное слово… К тому же через два года мушкетёров расформировали и я стал офицером по особым поручениям у его высокопреосвященства кардинала Мазарини. А потом и у его величества…
- Так Вы, фактически были… гвардейцем кардинала?
- Конечно! Чем и горжусь, между прочим. Я никогда не изменял своей стране…
Надо же, всё интереснее и интереснее, даже, как говаривала одна знакомая, всё чудесатее и чудесатее…
- Ну хорошо, допустим. А Ваши друзья-то были в наличии? Это же как бы наставники Ваши в мушкетёрском братстве…
- Если честно… не помню. Вспоминал позже, когда уже прочитал книгу уважаемого Александра, но в памяти всплыли только двое – Исаак де Порто и Анри д’Арамитц. Оба служили под моим началом, но приятелями не были, слабо их помню. А вот тот, кого вывели под именем Атос, вообще мне был не знаком. Потом уже выспросил у ветеранов, они и сказали, что такой человек был, но погиб на дуэли задолго до моего появления в полку. Звали его Арман де Силлег д’Атос д’Отвьелль…
Все посмотрели на Дюма. Тот, ничтоже сумняшеся, развёл руками, улыбнулся и произнёс вполне спокойно:
- Милостивые государи, какие ко мне могут быть претензии? Я ведь писал не историческую диссертацию по истории Франции, а приключенческий роман! Мне было важно составить интересную фабулу, противопоставить характеры, закрутить сюжет. В этом есть у вас какие-нибудь сомнения?
Мы переглянулись. Сомнения Лиз были явно на стороне писателя, Гизмо тоже, он вообще всегда на стороне моей берегинюшки, видимо у неё на кота есть какой-то компромат, Алука же просто веселился – ему вообще было всё равно. Но д’Артаньян никак не мог успокоиться.
- Нет, к сюжету претензий нет, к характерам тоже… Но зачем же Вы ввели в действо реальных людей, в частности меня? Каких-то любовниц мне приписали – графиня Винтер, Констанция Бонасье, служанка Кэтти… И это только в первой части! Мне потом стоило огромных трудов объяснить всё это жене, Анне-Шарлотте, с которой у нас двое прекрасных сыновей, крестников короля, между прочим. А она у меня из старинного шаролезского рода, в их семье такие игры были не приняты…
Дюма опять развёл руками.
- Но это же авантюрный роман, как можно было обойтись без любовной линии!
- Хорошо, а королеву-мать зачем надо было подставлять? Подвески придумал какие-то, интрижку с Бэкингемом… Не стыдно?
Писатель аж поперхнулся. Посидев несколько секунд с непередаваемым выражением на лице, он наконец-то обрёл дар речи. Резко выдохнув, он с вызовом произнёс:
- Это мне стыдиться надо? С чего бы это, а? Да об этом вся Европа несколько лет трепалась во всех светских салонах и при дворах, косточки Анне перемывали! Да об этом все знают!
Тут уже встрепенулась моя Лиз, что и понятно – как она могла пропустить такие наглые нападки на женщину.
- Подождите, Александр, но связь королевы Анны и герцога Бэкингема была не более чем сплетней, ничем не подтверждённой! Так, исторический анекдот, не более.
- Но сударыня, мне об этом рассказывали довольно солидные люди…
- Никогда не думала, что мужчины в ваше время были такие сплетники! Не разобравшись оговаривать ни в чём не повинную женщину… А эти несчастные подвески? Кто-то припомнил историю как любовница Бэкингема спёрла у него некие довольно дорогие драгоценности. Да, было дело, не совладала с искушением. Солидная дама была, кстати, звали её Люси Хей, графиня Карлайл… Какие у них там с герцогом были отношения в тот момент не знаю, может и отомстить хотела, но Анна Австрийская тут причём?
Д'Артаньян с благодарностью посмотрел на Шарлиз, потом опять повернулся к писателю.
- Ну, что скажете месье Дюма? Как же можно так порочить живых людей, а? И ведь это только малая часть из всего Вами написанного! Извинились бы хоть, что ли…
- Пардон, граф, за что же мне извиняться? Люди читают взахлёб, мои тиражи не падают, а только растут, до сих пор снимаются фильмы по моим романам…
Алука опять расхохотался.
- Да-да, как теперь любят говорить – «пипл хавает»! Милейший, Вы же просто образец для подражания у всего современного шоу-бизнеса и киноиндустрии! Да что уж там скромничать –большинство политиков тоже не брезгуют Вашими рецептами.
- Ну а что особенного? Всем хорошо, всем интересно, никто из людей, в то время живущих, не обижен…
- А я и мои потомки?!
Д'Артаньян опять зашёлся в праведном гневе, и Алуке пришлось налить ещё по рюмочке этим спорщикам. Ну да, что теперь поминать старое, ничего ведь не изменишь… Выпили гасконского арманьяка, немного остыли, и я решил немного прояснить для себя один интересующий меня вопрос.
- Шарль, а скажите честно… Вот если бы всё было так, как описано в романе, на чью сторону Вы бы встали?
Мушкетёр ничуть не удивился моему вопросу. Он кивнул на писателя и с вызовом произнёс:
- Конечно же на сторону законной власти! Я и Александру это не раз говорил, просил переписать роман, но он стоит на своём – мушкетёры, мол, лучше смотрятся в сочетании со служением тайной любовной страсти королевы. А кардинала, как он утверждает, никто не любил, а значит положительный герой должен быть с ним в конфликте! Ничего он не понимает в тогдашнем положении дел…
- Эээ… То есть, по сути, Вы стали бы…
- …гвардейцем кардинала Ришелье. Я патриот, милостивый государь!
Я оглядел всех присутствующих и понял, что открытием это стало только для меня. Алука согласно кивнул и начал открывать новую бутылку арманьяка, моя милая берегинюшка, окончательно потеряв интерес к беседе как к чему-то давно известному, мирно о чём-то шепталась с Гизмо, а наш знаменитый писатель больше наблюдал за действиями Алуки, чем следил за нашей беседой. Да и д'Артаньян, высказав мне своё мнение, повернулся к столу. Ладно, придётся принять это как данность… Ведь мой-то герой-мушкетёр всё равно навсегда останется со мной!
И вот, примирившись с новой реальностью, я взял протянутую мне рюмку, поднял её, и уже спокойно сказал, больше обращаясь к нашему новому другу Александру:
- Ну что же, друзья, давайте выпьем за настоящую историю, пусть она даже будет придумана. Главное – красиво и честно!
Вот и работа сегодня не клеится – только расположился покрасить, даже кое-какие красочки на палитру выдавил, как заметил, что закончилась охра. Вы ж понимаете, что без охры портрет не напишешь, поэтому быстро положил всё уже задействованное на фон – потом разберусь, что потребуется, а что придётся закрасить, и пошёл в ближайший магазин художественных товаров. Шарлиз, конечно же, осталась дома – чего ей на десять минут бросать свои важные дела на диване среди своих любимых подушек.
Итак, закупив всё нужное и прихватив кое-что и на будущее, я вернулся в родные пенаты. Правда, подзадержался немного пока выбирал нужные вещи. Открываю дверь и слышу какие-то голоса из гостиной. Так, поработаешь тут! Понятно, пятница, опять ребята в гости пожаловали. Хорошо бы хоть без новых персонажей обойтись… Ага, сейчас! Зайдя в комнату, я увидел всю сегодняшнюю диспозицию. Моя берегинюшка продолжала возлежать на диване обнимая кота, временами посмеиваясь шуточкам нашего приятеля Алуки, вавилонского инкуба. В креслах же сидели двое новых гостей. Один был одет по моде девятнадцатого века, немного полноват, но вполне симпатичен. На его округлом улыбающемся лице топорщились внушительные усы. Одежда второго была более карнавальна, костюм был века из семнадцатого, покрой военный. И явно француз – на плаще были видны вышитые серебром королевские лилии Бурбонов. Кого-то он мне явно напоминал своим носом с горбинкой и хитрыми глазами, кого-то прямо из детства…
При моём появлении гости встали, а Алука отвесил мне весёлый поклон и указал жестом на мужчин.
- Знакомься, дружище! Вот тебе коллега, писатель не из последних – Александр Дюма!
Полноватый мужчина поклонился и улыбнулся, а из меня, видимо от неожиданности, вдруг вырвалось:
- Дюма-отец?
Знаменитый беллетрист громко расхохотался и судорожно закивал между приступами смеха, Алука чуть не упал с дивана, а вот Шарлизке повезло больше – она и так уже лежала. Не знаю, что смешного они нашли в моём вопросе? Пожав плечами, я повернулся ко второму нашему гостю.
- А вы, сударь, судя по всему – д’Артаньян?
Военный человек церемонно поклонился, элегантно шаркнув при этом ножкой, что вызвало восторженный взгляд моей хранительницы. Учись манерам, Лиз! Моду взяла принимать гостей лёжа на диване, понимаете ли… А мужчина, меж тем, произнёс с небольшим акцентом, смахивающим на грузинский:
- Шарль Ожье де Батц де Кастельмор, граф д’Артаньян к Вашим услугам, месье!
Алука, всё ещё не отсмеявшись окончательно, тут же влез в разговор:
- Вот так прямо и граф?
- Ну… да.
Д’Артаньян немного смутился, но тут же выправился, гордо вскинул голову и добавил:
- И, между прочим, капитан-лейтенант роты королевских мушкетёров, а также полевой маршал гвардии его величества Людовика XIV!
Я поклонился со всей вежливостью, на которую был способен – всё-таки герой детства и самый популярный француз всех времён. И на Боярского похож, кстати…
Мы повернулись к столу, на котором уже всё было готово для наших посиделок. Сыр, ветчина, фрукты, маслинки, мои любимые помидорки-черри. Во главе стола красовалось несколько бутылок арманьяка «Domaine d’Esperance», при виде которых у д’Артаньяна радостно зажглись глаза. Понятно дело, марка-то знакомая, гасконская… Он взял одну из бутылок в руки и начал изучать этикетку. Найдя нужное он повернулся ко мне.
- Вот, посмотрите сударь! Видите изготовителя? «Произведено домом Жан-Луи де Монтескью»… Это же мой прямой родственник, потомок ветви Монтескью д’Артаньянов, наших двоюродных братьев! Ох, Алука, ох, бес… ну удружил!
И он отвесил Алуке изящный поклон, на который тот ответил самой своей лучезарной улыбкой. Но было видно, что ему очень приятно… Уселись к столу, выпили по рюмочке восхитительного напитка, и Алука обратился к д’Артаньяну.
- Шарль, а ведь наверное приятно, что ваша семья осталась в веках не только как знаменитые вояки, но и создатели вот таких чудесных напитков, призванных объединять людей, доставляя им радость?
Д’Артаньян аж подпрыгнул в кресле.
- Да перестань ты говорить глупости! В наше время, для людей нашего круга было только два пути – армейская служба или должность при дворе. Нет, конечно можно сидеть и в своём замке или поместье, но на этом денег не заработаешь и королевских милостей не получишь… А на что жить прикажешь? Может ты мне ещё посоветуешь идти коров пасти? То, что сейчас вы называете бизнесом, появилось для мещанского сословия, а не для дворянства. Это уже намного позже мои родственники начали на своих угодьях производить арманьяк, точнее дали своё имя этому торговому дому. А мой кузен Пьер де Монтескью д’Артаньян был маршалом Франции! Какой уж тут арманьяк с его именем в наши времена…
Алука плеснул в рюмки ещё гасконского напитка, одну протянул мушкетёру.
- Всё-всё, Шарло, был не прав. Эх, горячие вы всё-таки люди, гасконцы! Чуть что – сразу за шпагу хватаетесь…
Выпили мировую, напряжение спало. Тут я, решив внести в разговор больше позитива, повернулся опять к нашему знаменитому мушкетёру.
- Месье, а не могли бы Вы рассказать какие-нибудь неизвестные детали противостояния великому Ришелье? Ну, из того, что не вошло в роман.
Д’Артаньян посмотрел на меня с изумлением, потом кашлянул в кулак, бросив пронзительный взгляд на смутившегося Дюма.
- По поводу Ришелье обращайтесь напрямую вот к этому выдумщику. Если не сказать проще и сильнее…
- А что такое? Не очень понимаю Ваше возмущение – ведь он Вас изобразил вполне героической и верной долгу личностью! На что же тут обижаться? Я прочитал роман о Вас и Ваших друзьях лет в десять и с тех пор это одна из любимейших моих книг.
Знаменитый писатель, всё ещё поглядывая на мушкетёра с опаской, тем не менее приподнял грузноватое тело из кресел и с удовольствием раскланялся. Ну, кому же не понравится, когда его хвалят! Но д’Артаньян опять перехватил инициативу – не даром он всё-таки был маршалом, хоть и полевым…
- Не спорю, книга очень неплоха. Но ведь там почти всё искажено, практически наврано!
- Почему? Вы разве не были королевским мушкетёром?
- Был, конечно! Но в те времена, которые описаны у нашего милейшего писаки, мне было всего одиннадцать лет и я прекрасно жил дома, в Кастельморе! Арман Жан дю Плюсси, он же кардинал Ришелье, умер за два года до того, как я вообще поступил в роту мушкетёров! Какие у меня с ним могли быть разногласия? Я служил Джулио Мазарини, который и был в моё время Первым министром Франции. И служил честно! А у него в книге я какой-то интриган, честное слово… К тому же через два года мушкетёров расформировали и я стал офицером по особым поручениям у его высокопреосвященства кардинала Мазарини. А потом и у его величества…
- Так Вы, фактически были… гвардейцем кардинала?
- Конечно! Чем и горжусь, между прочим. Я никогда не изменял своей стране…
Надо же, всё интереснее и интереснее, даже, как говаривала одна знакомая, всё чудесатее и чудесатее…
- Ну хорошо, допустим. А Ваши друзья-то были в наличии? Это же как бы наставники Ваши в мушкетёрском братстве…
- Если честно… не помню. Вспоминал позже, когда уже прочитал книгу уважаемого Александра, но в памяти всплыли только двое – Исаак де Порто и Анри д’Арамитц. Оба служили под моим началом, но приятелями не были, слабо их помню. А вот тот, кого вывели под именем Атос, вообще мне был не знаком. Потом уже выспросил у ветеранов, они и сказали, что такой человек был, но погиб на дуэли задолго до моего появления в полку. Звали его Арман де Силлег д’Атос д’Отвьелль…
Все посмотрели на Дюма. Тот, ничтоже сумняшеся, развёл руками, улыбнулся и произнёс вполне спокойно:
- Милостивые государи, какие ко мне могут быть претензии? Я ведь писал не историческую диссертацию по истории Франции, а приключенческий роман! Мне было важно составить интересную фабулу, противопоставить характеры, закрутить сюжет. В этом есть у вас какие-нибудь сомнения?
Мы переглянулись. Сомнения Лиз были явно на стороне писателя, Гизмо тоже, он вообще всегда на стороне моей берегинюшки, видимо у неё на кота есть какой-то компромат, Алука же просто веселился – ему вообще было всё равно. Но д’Артаньян никак не мог успокоиться.
- Нет, к сюжету претензий нет, к характерам тоже… Но зачем же Вы ввели в действо реальных людей, в частности меня? Каких-то любовниц мне приписали – графиня Винтер, Констанция Бонасье, служанка Кэтти… И это только в первой части! Мне потом стоило огромных трудов объяснить всё это жене, Анне-Шарлотте, с которой у нас двое прекрасных сыновей, крестников короля, между прочим. А она у меня из старинного шаролезского рода, в их семье такие игры были не приняты…
Дюма опять развёл руками.
- Но это же авантюрный роман, как можно было обойтись без любовной линии!
- Хорошо, а королеву-мать зачем надо было подставлять? Подвески придумал какие-то, интрижку с Бэкингемом… Не стыдно?
Писатель аж поперхнулся. Посидев несколько секунд с непередаваемым выражением на лице, он наконец-то обрёл дар речи. Резко выдохнув, он с вызовом произнёс:
- Это мне стыдиться надо? С чего бы это, а? Да об этом вся Европа несколько лет трепалась во всех светских салонах и при дворах, косточки Анне перемывали! Да об этом все знают!
Тут уже встрепенулась моя Лиз, что и понятно – как она могла пропустить такие наглые нападки на женщину.
- Подождите, Александр, но связь королевы Анны и герцога Бэкингема была не более чем сплетней, ничем не подтверждённой! Так, исторический анекдот, не более.
- Но сударыня, мне об этом рассказывали довольно солидные люди…
- Никогда не думала, что мужчины в ваше время были такие сплетники! Не разобравшись оговаривать ни в чём не повинную женщину… А эти несчастные подвески? Кто-то припомнил историю как любовница Бэкингема спёрла у него некие довольно дорогие драгоценности. Да, было дело, не совладала с искушением. Солидная дама была, кстати, звали её Люси Хей, графиня Карлайл… Какие у них там с герцогом были отношения в тот момент не знаю, может и отомстить хотела, но Анна Австрийская тут причём?
Д'Артаньян с благодарностью посмотрел на Шарлиз, потом опять повернулся к писателю.
- Ну, что скажете месье Дюма? Как же можно так порочить живых людей, а? И ведь это только малая часть из всего Вами написанного! Извинились бы хоть, что ли…
- Пардон, граф, за что же мне извиняться? Люди читают взахлёб, мои тиражи не падают, а только растут, до сих пор снимаются фильмы по моим романам…
Алука опять расхохотался.
- Да-да, как теперь любят говорить – «пипл хавает»! Милейший, Вы же просто образец для подражания у всего современного шоу-бизнеса и киноиндустрии! Да что уж там скромничать –большинство политиков тоже не брезгуют Вашими рецептами.
- Ну а что особенного? Всем хорошо, всем интересно, никто из людей, в то время живущих, не обижен…
- А я и мои потомки?!
Д'Артаньян опять зашёлся в праведном гневе, и Алуке пришлось налить ещё по рюмочке этим спорщикам. Ну да, что теперь поминать старое, ничего ведь не изменишь… Выпили гасконского арманьяка, немного остыли, и я решил немного прояснить для себя один интересующий меня вопрос.
- Шарль, а скажите честно… Вот если бы всё было так, как описано в романе, на чью сторону Вы бы встали?
Мушкетёр ничуть не удивился моему вопросу. Он кивнул на писателя и с вызовом произнёс:
- Конечно же на сторону законной власти! Я и Александру это не раз говорил, просил переписать роман, но он стоит на своём – мушкетёры, мол, лучше смотрятся в сочетании со служением тайной любовной страсти королевы. А кардинала, как он утверждает, никто не любил, а значит положительный герой должен быть с ним в конфликте! Ничего он не понимает в тогдашнем положении дел…
- Эээ… То есть, по сути, Вы стали бы…
- …гвардейцем кардинала Ришелье. Я патриот, милостивый государь!
Я оглядел всех присутствующих и понял, что открытием это стало только для меня. Алука согласно кивнул и начал открывать новую бутылку арманьяка, моя милая берегинюшка, окончательно потеряв интерес к беседе как к чему-то давно известному, мирно о чём-то шепталась с Гизмо, а наш знаменитый писатель больше наблюдал за действиями Алуки, чем следил за нашей беседой. Да и д'Артаньян, высказав мне своё мнение, повернулся к столу. Ладно, придётся принять это как данность… Ведь мой-то герой-мушкетёр всё равно навсегда останется со мной!
И вот, примирившись с новой реальностью, я взял протянутую мне рюмку, поднял её, и уже спокойно сказал, больше обращаясь к нашему новому другу Александру:
- Ну что же, друзья, давайте выпьем за настоящую историю, пусть она даже будет придумана. Главное – красиво и честно!
Рейтинг: +1
297 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
