Код жизни. Изменить все

[Скрыть] Регистрационный номер 0468055 выдан для произведения:

            - Ты настолько храбр?!

            - Они не настолько храбры, чтобы решиться на контакт со мной. Вдруг из странной копны, как выразилась ты, клубок змей потянется? Может, Ан с нами прогуляется? Неплохая защита для тебя!

            - Не знаю, что и сказать, - внезапно просипел тот за их спинами. Марфа подпрыгнула от неожиданности и угодила ногами на скользкое туловище. Оно спружинило и обвило ее кольцом, не позволяя упасть.

            - Брр, - содрогнулась девушка и моментально оказалась свободна. - Не могу преодолеть боязнь змей!

            - Обидны твои слова! А я такой добродушный и всех люблю, когда не сплю.

            - Вот-вот, - поддакнул Лас многозначительно. - Повтори для моих ушей!

            - Кто старое помянет... Виноват был... Прости еще разок за мамку твою! Придется искупать вину. Пойду с вами. Поохочусь, заодно. В Центре был, всех повидал и после сытного похода можно валяться в свое удовольствие. Заодно шкурку поменяю... Тебе не нужен коврик на стенку, Лас? По сходной цене: барашек какой-никакой, дюжина тушканчиков с воли...

            - Предложи Ти. Он давно желает с загогулинками, пятнышками. У родни, кроме прямых полосок, ничего не было на шкурах и не предвидится. Ему наскучили незатейливые узоры. Чувствует стеснение в груди, когда видит одно и тоже, а душа красоты просит.

            - Думаешь? Ти сможет расплатиться.

            - Сможет и ничем не осквернит память усопших, если повесит шкурку с живой особи.

            - К-как?! - вскричала Марфа в ужасе. - Все эти меха, коврики - ваши предки?!

            - Они всегда с нами, и это великолепно.

            - С телами?!

            - Нет! Тела предаются земле... в смысле, относятся в каменную пещеру, очень глубоко внизу, и укладываются рядком в выдолбленную нишу. Как только заполняем ее, закладываем камнями и долбим новую.

            - Может, пойдем? - задрожала Марфа. - В темноте говорить о покойниках страшно!

            - К чему бояться не живых? Что они могут?! - удивился Лас. - Но... не будем.

            - Разговор бессмыслен. Уползаю. Идите рядом, иначе пойдете за мной, но хвост контролировать мне нет надобности - могу уронить слабые тела ваши.

            Теперь Марфа не столько шла сама, сколько ее тащил за собой Лас, пытаясь успеть за разгоряченным змеем, а тот, предчувствуя восхитительные ощущения, скользил без устали.

            - Знаешь, меня вдруг посетила плохая мысль: а если люди придут сюда охотиться?!

            - Не придут. Им неведомо ничего о нас, иначе бы давно устраивали засады. Мы осторожны и прежде, чем выйти, проверяем воздух на посторонние запахи. Видел Ти однажды, как прилетели с неба и увезли местных женщин, но это далековато было. А здесь никогда никого до тебя... Знать, сильно мешала!

            - Там селение? - встрепенулась Марфа.

            - Много дорог и троп в округе. Возможно, есть селение. Плутали в лесах или же нет прочие женщины, не знаем, но тебя долго несли, чтобы избавиться наверняка. Не удивляйся! Я прочел в твоем мозгу и проанализировал.  

            - Проведешь к тому месту, где Ти бывал?

            - Тсс... Мы у границы и нужна тишина, - зашипел предостерегающе Ан.

            Тихо скрипнула каменная глыба. Отодвинулась. Тусклый свет так сильно подействовал на Марфу, что та совершенно забыла о грозящей ей напасти и бросилась вперед, но Лас удержал ее на полпути... На ту сторону первым выбрался змей. Голова его величественно закачалась. Он зорко всматривался вдаль, затем пополз к не ближнему выходу. Теперь он не торопился.

            - Поспешай, не торопясь...или же... на вкус и цвет собратьев нет, - прошипел довольно и вдруг тело его вздыбилось, метнулось молнией. Отчаянно пискнувшее мелкое животное исчезло в ненасытной пасти.

            - Мало...

            - Жалко несчастных, - промямлила Марфа, чуть не заплакав, - и страшно наблюдать за охотой. Он такой большой, а мы... мелочь...

            -  Не торопись, Ан. Не пугай гостью! Успеешь набить брюхо, - буркнул недовольный Лас. - Уйдем по твоей тропе, чтобы следов не оставлять, а ты останешься и делай, что хочешь.

            И тем самым спас жизнь нескольким грызунам, метнувшимся из-под ног.

 

            На такую удачу Марфа даже надеяться не могла. Болотце, романтично кутавшееся в непроходимые заросли желто-зеленой лозы, посверкивало призывно и знакомо надувало пузыри. Только с другой стороны. Обойдя коварное место, не любящее ничего живого, она опрометью бросилась к домику Великой и Мудрой. Та стояла на пороге и ждала. Они обнялись. Всплакнули от радости.

            - Пещерный человек был деликатен и не стал навязываться, но мысль послал, надеясь, что услышу. Беспокоился о тебе. Просил защитить.

            - Я увидела невероятный мир, и он сокрыт в подземелье. Там нет вражды, матушка.

            - Можешь не продолжать. Тайны для меня не существует. Все, видимое тобой, вижу и я. Так кто же украл тебя, девочка? Пытаюсь найти в твоей голове, но тщетно.

            - Не знаю. Если бы я могла видеть...

            - Плохо. Как с этим жить теперь?

 

            А в это время Бьерн беседовал с Бруни.

            - Дело наше успешно?

            - Иной вариант в глуши, где полно зверья, невозможен. Крайний - отсутствие пищи, воды...

            - Никого не встретили?

            - Нет. Нас было много. Нападают на одиночек. Может, и выглядывали из-за деревьев. Не до этого было. Тощая, вроде, а под конец так руки оттянула, что не могли дождаться, когда донесем до брошенной пещеры.

            - С чего взяли, что брошена?

            - Заросли непроходимые повсеместно и змеиные следы. Все!  

            - А... следов сатурнян не замечали? К Лейву приходил с жалобой мельник. У него пропали две дочери, и мать рвет на себе волосы, но неубедительно, считает он и боится, как бы чего не вышло. Просит помощи. Лейв обещал сходить к Матери матерей и попросить защиты.

            - Опять к ней! Вдруг заподозрит та?

            - Не заподозрит! - уверил Бьерн. - Ты сегодня один? Никто не прячется в коморке?

            Снова они сидели в караульном помещении, так как это было единственное место, где можно не опасаться чужих ушей.

            - Ну, как сказать...

            - Спит?

            - Спит.

            - Женился бы, что ли?! Одинок и не торопишься жить, как все в твоем возрасте.

            - Живу, но жениться не намерен. Зачем?

            - Действительно! Иной раз сам думаю: зачем. Обязанности дополнительные, а девки и так на все согласны, если правильно приласкать.

            - Вот именно! Ну, ты, это, не болтай!

            - Боишься, что узнает?

            - Уютно с ней в постели. Заблажит вдруг.

            Эрна, приготовившаяся услышать, как он ее любит; жить без нее не может; готов жениться, хоть завтра, если работе не повредит срочность; была ошарашена. Он пользовался ею, но жениться не собирался! Любая дурочка сейчас бы вскочила и устроила истерику, но это не в ее правилах. Поразмышляв немного, решила проучить недальновидного возлюбленного: сделать вид, что и ее украли, чтобы поволновался; и сразу женился, когда обнаружат "пропажу". Идти в неизвестность было боязно, поэтому решила податься к Матери матерей. Молить о помощи. И где-нибудь "потеряться".

            Дверь скрипнула и Эрна прикрыла глаза. Теплое дыхание коснулось ее уха, но она "не проснулась", пока Бруни не уснул. 

            Ранним утром она бежала по лесу, побаиваясь, что кто-нибудь заметит ее и проболтается. Если у Бруни возникнут хоть малейшие сомнения, он разобидится,  и выдумка не сработает на пользу ее дела.

            Великая и Мудрая вставала рано, поэтому встретила посетительницу во дворе. Эрна, запыхавшись от быстрого бега, умудрилась споткнуться на ровном месте и преклонить колени перед умной старушкой неожиданно даже для себя.

            - Ах, дитя! - заволновалась та. - Что гнетет тебя к земле? Что мучает душу, не знавшую ранее боли?

            - Выслушайте меня, умоляю, и дайте совет, как быть дальше, - взмолилась Эрна.

            - Встань, присядь на пенек. Он снимет усталость с ног и укрепит тело. Говори же, пока сердце кричит. Оно не любит потрясений.

            - Мой возлюбленный так прекрасен! Серебро его волос, ласковый взгляд, руки... Я долго не желала терять свободу, но своей ненавязчивостью он пленил мое воображение. Моя ли ошибка в том, что воспылала к нему чувствами и пришла сама? Он - свободен, я - свободна, но встречаемся, как воры. Что мешает пожениться, детей нарожать?! Вчера... вчера он...

            Речь ее прервалась, и она тихонько заплакала. Мать матерей придвинулась к ней поближе и положила сухонькую руку на плечо. Девушка всхлипнула и прислонилась головой к теплому боку матушки.

            - ... вчера беседовал с Бьерном - помощником Трюггви, брата наследника Лейва. Не первый раз встречаются. Много говорят. Меня упоминают вскользь, что очень обидно. Все говорят о какой-то девушке. Мне не должно быть обидно, но как встретятся, так и говорят! Возможно, она - исчадие ада и грозит спокойствию наследника Лейва, но я - не сплетница и не должна... В нашей округе я такой не знаю, и потому спокойна... А еще сатурняне вредят нашему роду, похищая женщин и девушек. Иногда мечтаю, чтобы и меня похитили, понарошку, потом вернули, а Бруни оценил мое возвращение и женился...

            - И... называли ее имя?

            - Кажется, Ученица.

            - Ученица?

            - Из леса. Так сказали. Может, на дереве сидела и насмехалась? Я тоже люблю одно дерево на окраине. Часто сижу на нем и пою. Там мы познакомились с Бруни. Он был такой... такой... шутник...

            Марфа сидела на кровати, заплетала косу и слушала разговор, но затем ей стало интересно, как выглядит обладательница тоненького жалобного голоска, явившаяся в несусветную рань. Она встала и вышла на крыльцо.

            Эрна услышала посторонний шум и подняла голову, опасаясь быть обнаруженной так быстро. Противоречивые чувства отразились на ее лице. Ей не верилось, что молоденькая девушка, стройная, изящная, лучезарная, может быть столь приятна взору. Совсем, как мужчина!

            - Ученица моя, - молвила старушка.

            - Ученица? - поразилась Эрна. - Так это она девушка из леса?! Теперь понимаю, что сравнившись красой с мужчинами, она вызвала их гнев и желание упрятать с глаз долой, да так, чтобы никто больше не смог ее видеть, до самой смерти, а потом будет неважно. Мертвая красота никого не унизит!

            - Что ты такое говоришь? - не сдержалась Марфа. - Не пойму что-то.

            - Похоже, мы теперь знаем, кто тебе враг, - тихо обронила старушка и опечалилась.

            - Простите! Можете прогнать меня, но я не хотела огорчить столь высоких особ! Не предполагала, что бывают красивые девушки, простите мое невежество, и чувства вырвались из груди сами по себе. Никогда ничего подобного... ранее... Сатурняне - иные, поэтому нас воруют. Мы - схожи с ними. Может, для них красивы, а наши мужчины гордятся только собой, снисходительны к нам, пренебрегают часто. У нас женщины - уродки, но я страшнее всех, а счастья хочется, любви...

            - Успокойся, милая, не вздумай снова плакать, - молвила Великая и Мудрая. - Что это? Глазки красные и вовсе не красят девушку. Поможем непременно! Марфа, заведи ее в дом, а я травок поищу для настроения.

            - Не в правилах матушки спрашивать имя. Мы все для нее, как дети. И я не спрошу. И тебе спокойнее: нельзя проговориться о том, чего не знаешь. У тебя хорошие волосы, но неухоженные. Нечем расчесывать или не любишь? - спрашивала, вводя робкую Эрну в дом, который предусмотрительно, не иначе усилиями Великой и Мудрой,  снова увеличился.

            - Что значит "расчесывать"?

            - О! Приглаживать... укладывать ровнее...

            - Приглаживаем... ладонями.

            - Хочешь... штучку, которая хорошо приглаживает? Видишь мои волосы? Нравятся?

            - Да! Но у Великих все красиво!

            - И у тебя будет.

            - Правда?!

            Марфа достала из своих волос гребень, усадила девушку в кресло и долго распутывала сбившиеся в колтуны волосы, удивляясь их количеству. Заплела две косы. Попыталась уложить на голове, но потерпела неудачу - те не желали поддаваться. И тогда она задумалась.

            - Что-то не так? - встревожилась Эрна. - Я виновата? Волосы не достойны быть, как у вас?

            - Красивые волосы всегда достойны!

            -  И у меня?

            - Да. Твои особенно... Вы плетете венки? 

            - А что это?

            - Пойдем, покажу... Есть полянки в лесу... с цветами. Стебельки мягкие, гибкие и прочные, если уметь с ними обращаться. Я научу.

            Вскоре к ним присоединилась Мать матерей. Они пили травяной чай, принесенный ею в корзинке с бокальчиками, чайником, разными вкусностями, и плели венки. Эрна была счастлива. Внимание ей было приятно, занятие оказалось восхитительным.

            - А можно ходить с распущенными волосами, но в венке? Боюсь, что искусство плетения мне не потянуть.

            - Если расчесываться каждый день, - поддакнула довольная Марфа, - и поддерживать опрятность.

            - Каждый?! - поразилась Эрна.

            - Тебе понравится самой, поверь.

            - Надеюсь, - протянула та скептически.

            - Хочешь посмотреть, какая ты сейчас?

            - Нам не пристало глядеться в зеркала.

            - Это делают все женщины.

            - Скромность - главное наше достоинство!

            - Конечно, так говорят вам мужчины?! Ты будешь первой, кто станет смотреться, расчесываться и носить венки. Марфа, у тебя ленточка на подоле болтается. Не хочешь пожертвовать девушке?

            Марфа поднесла Эрне зеркало, и та, поначалу, себя не узнала. Щеки ее горели от возбуждения, синие глазки сверкали, а венок из алых и белых цветов приятно оживлял лицо.

            - Это я?! - не поверила она. - А если цветы уснут, волосы устанут, снова стану уродкой?

            - Что ты говоришь, дитя?! - поразилась Великая и Мудрая. - Гребень вырежем из куска древесины. Знание пригодится тебе в дальнейшем. А венок может быть не только летний. Ох-хо-хо! Посмотрим, что есть в округе, чтобы и цвет не меняло, и смотрелось красиво.

            В первую очередь нарезали цветной лозы.

            Что за универсальное растение! Все из нее возможно. От мебели до поделок.

            Когда вернулись с полными руками в дом, сразу же уселись за стол и стали творить - иначе не назвать то восхитительное действо. Эрна всплескивала руками время от времени, но тоже старалась. За нее волноваться больше не стоило! Она ощущала себя настоящей женщиной, и теперь все в ее власти. Здешние мужчины оценят ее новый облик, и это наладит ее личную жизнь.

            Ее оставили ночевать - бессердечный Бруни должен прочувствовать ее отсутствие.         

            Он прочувствовал.

            Она не пришла к нему в этот день. Не было ее и через два дня. Нигде не было! И он испугался. Стал думать о коварных сатурнянах. Мельник не зря беспокоился! Сожаление тронуло его душу. Он привязался к ней и дальнейшая жизнь одиночки стала казаться бессмысленной. Он сделался мрачным и излишне задумчивым. Бьерн это заметил, когда явился по поручению Трюггви.

            - Через час отбываем к лесной бабуле. Лейв вспомнил о своих обязанностях. Вид твой не внушает оптимизма. Что-то случилось?

            - Эрна потерялась!

            - Давно?

            - Три дня как...

            - Почему молчал?

            - А что бы это решило?!

            - Проклятые сатурняне?! Девушка могла бросить тебя по собственной воле. Не дождалась важных слов, засомневалась.

            - Всегда была довольна!

            - Судя по виду? А ты спрашивал?

            - Я?! - задумался Бруни. - Приходила и...

            - ... бежали к постели, и не до разговоров.

            -  Прекрати, Бьерн, топтаться в душе! Я - старый воин и мне ли печалиться?!

            - Поэтому лицо потерял? Темнее тучи!

            - Хватит! Значит, к старухе идем?

            - Как откажешься?!

            - А если догадается, кто украл... хм-м...

            - Откуда?! Кто утащил, не видела; и если бы та сумела освободиться от веревок, спастись ей нереально. Если не звери, так змеи. Если не те, не другие, то отсутствие пищи, воды, холод. В пещере и днем прохладно, а дело к осени. Лейв перестал страдать, а это - главное! Как посмело это ничтожество унизить его перед всеми?!  

            - Наш долг оберегать Лейва! Мы справились. Воздадим почести Небесам!

            - Воздадим... Бери оружие, пошли.

            У каждого состоявшегося, как личность, человека, могло быть свое отношение к жизни. Тем более, у существ более высокого развития. И никто не вправе навязывать им, и требовать соблюдения местных законов, если существовали небесные... Лейв размышлял обо всем этом, шагая впереди всех. Листва шелестела над их головами, солнце не смело светить в глаза и только слегка касалось одежды, небеса утратили прелестную голубизну и намекали на скорейшую осень. Дух перемен был созвучен его настроению. Тщеславие, гордыня утратили свою остроту; и горькое сожаление, что его глупость и необдуманные слова, возможно, сыграли роковую роль... "Ах, как она прекрасна!" Прекрасна, но недоступна, как иного воспитания чужестранка. Если бы он знал заранее и остановил свой язык...

            Бьерн переглядывался с Бруни, кивал ему головой. Тот смотрел вопросительно и пытался сменить выражение лица, но оказался бессилен перед внутренним "цензором".

            К Великой и Мудрой не принято было ездить на лошадях. Она предпочитала видеть в своем лесу узкие тропки, нетронутую природу. Животные и птицы чувствовали себя здесь в полной безопасности, поэтому селились рядом, плодились активно, и никто не смел нарушать их покой. Это был тот самый уголок, где действовали совсем другие законы и правила. Она вначале почувствовала, а затем увидела группу мужчин в темных костюмах, мелькающих среди деревьев. Визитеров узнали на расстоянии и встревожились.

            - Что день грядущий нам готовит?! - вдруг вопросила Марфа у нее, вспомнив земного классика, и поежилась. В памяти еще свежо было воспоминание о визите "важной" особы, унизившей ее до мелкой грязи под ногами. Простить такое оказалось непросто.

            - Идите, дети, в дом! Может быть опасно. Не смотрите на меня так - знаю, что говорю.

            - Там Бруни, бабушка, и наследник Лейв.

            - Вижу и потому опасаюсь. Не за себя. Идите же! Прикройте двери. К окну не подходите. Скоро узнаем, что у них на уме.

            Не подозревая, что вызвали невероятный шквал эмоций, мужчины вышли на полянку и остановились. Великая и Мудрая, Мать матерей стояла на пороге своего дома, горделиво выпрямив спину и приподняв бровь. Это был дурной знак - Великая гневалась! Они поклонились ей и взглянули нерешительно.

            - С чем пожаловали? - спросила та строго.

            - Желаю выпросить прощение, - смущенно проговорил Лейв, вызвав тем самым удивленное переглядывание в своей свите и поощряющий кивок старушки. - В прошлый приход свой я был высокомерен и непочтителен. Посмел спорить с вами, Великая и Мудрая. Простите великодушно! Обидел Марфу, которая, будучи еще ученицей, обратила внимание на мою напыщенность и высокомерие, а значит, неуважение к лицу, выше меня по положению. Могу ли лично принести извинения несравненной Марфе?

            Глаза его заблестели от еле сдерживаемых чувств. Он взглянул по сторонам неосознанно, видимо, предполагая, что девушка могла где-то находиться в пределах видимости, и все слышать. Старушка поняла, что Лейв к похищению ученицы никакого отношения не имеет. Взгляд ее потеплел.

            - Сожалею, наследник, но нет.

                                                                         (Продолжение следует)