Код жизни. Изменить все

                                                                   (Продолжение)

        Она была внимательна, и от нее не укрылось, как напрягшаяся при словах Лейва свита, заметно расслабилась после ее слов.

            - Очень жаль, - выдавил из себя наследник и сник. - Не прощенное сердце мое будет страдать. Что ж... В прошлый раз не смог рассказать о нашей беде, но вопрос остался нерешенным. Ситуация не изменилась с тех пор. Женщины продолжают исчезать! Скоро останемся одни. Возможно, с детьми. За эти несколько дней пропали две дочери мельника...

            - Эрна еще, Лейв...

            - Эрна?! Когда?

            - Несколько дней... Вероятно, сатурняне...

            - Сатурняне... - задумчиво молвила старушка. - Не так злобен этот народ, как кажется. Моя ученица, помогая поселянам иных земель, выяснила, что зло несла местная жительница. Нет ли конфликта среди вас? Не злобен ли кто по жизни своей несуразной?

            - Исключено! - отчеканил Лейв. - Здесь нечто другое. Женщины были в восторге от звездной дружбы, но, в конце концов, пришельцы лишили нас спокойствия. Мы отказали им в гостеприимстве. Думали, что справились, но стали терять женщин. Некоторых видели, как те бежали на корабль добровольно, иные не приходили домой по вечерам либо исчезали с утра, и мы не совсем уверены...

            - Значит, желаете понять, почему?.. Не может ли быть тому причиной ваше мужское самолюбование и пренебрежение к душевным страданиям обойденных вниманием слабых и чутких девушек и женщин? Не это ли нашли в сатурнянах они? Подумайте! Я займусь этой проблемой, выясню и дам совет, но одну девушку могу вернуть сейчас, если есть в ней потребность. Она пришла сюда сама и была неутешна. Страдала. Возможно, ее зовут Эрна, но я не спрашивала, потому не знаю.

            - Эрна?! - вскрикнул Бруни.

            - Что-то значит она для тебя? Способен ли ты на чувство, могущее дать ей спокойствие? Ты предан своему хозяину. Ради него пойдешь на крайний поступок. Это похвально, но может быть прискорбно для третьей стороны. Что бледен стал? Есть, в чем каяться? - резко воскликнула Великая и Мудрая.  

            Бруни стало трудно дышать. Он схватился за горло. Непослушные пальцы рвали ворот костюма, а тот не желал поддаваться.

            - Ведьма! - вскричал в гневе Бьерн, осознавая, что его тайны в любой момент могут быть озвучены и еще неизвестно, как отреагирует Лейв на козни за его спиной, устроенные близкими и друзьями. - Исчадие ада! И пропавшая ученица твоя из того же теста! Отродье дьявола! Как посмела она унизить словоблудием воинов?!

            - Ведьма, колдунья! - присоединились голоса остальных поначалу нерешительно. Среди них отчетливо звучал знакомый бас, и Марфе стало страшно. Эрна испуганно жалась к ней, не понимая, что происходит. Они стояли за дверью и слышали каждое слово, поражаясь бесстрашию Матери матерей.

            - Откуда знаешь, что пропала? - повысила голос Мать матерей. - Не ты ли приложил к тому руку? Не смей опускать взгляд! Смотри в глаза!

            - Хватай ведьму и на костер ее! - заорал бас в бешенстве. - Еще одной чертовкой станет меньше! Ишь, расплодились на наши головы!

            Несколько человек тут же бросились к старушке. Лейв смотрел на происходящее и не верил собственным глазам. Чтобы его воины вели себя, как сопливые недоросли?!

            - Приказываю... немедленно прекратить! - услышала она его гневный голос, закрывая за собой дверь, но некоторые, в злобном порыве, вломились следом, чтобы увидеть... пустой дом.

            -  К сатурнянам, - шепнула бегущая ведунья и прочертила рукой пространство. В дальней стене открылся проход в иной мир. Доля секунды отделяла их от гнева мужского, скорого на расправу. Сумел бы защитить Лейв женщин или нет, проверять Мать матерей не рискнула, но что тот невиновен в их бедах, уже поняла.

            - Лейв не причастен к твоему похищению, Марфа, - проговорила спокойно, когда проход закрылся, и они оказались в окружении камней-скульптур на пустом квадратном постаменте невероятных размеров. - Седовласый воин - Бруни, а ты - Эрна? Его беда, что предан он, и подчиняться обязан. Но к тебе, дитя, неравнодушен. Есть надежда на вашу взаимность. Сейчас они взбудоражены, но возвращение твое неизбежно. Нам с Марфой предстоит сделать выбор. Возможно, уйдем в иные миры, ради спокойствия душ,  и где работы непочатый край.

            - Как я рада, - щебетала Эрна, блестя глазками, и прижимала к груди руку Марфы, а та не знала, как относиться к новостям. Вроде, была зла, негодовала, но сердце как-то быстро оттаяло и простило... Ах, это женское сердце!

            - Бьерн, - грозно вопрошал в это время Лейв, глядя на спины суетящихся возле дома мужчин, - что ты устроил здесь? Что за пошлые вопли базарной торговки овощами?! О какой пропаже речь велась?

            - Прошу прощения, мой господин, - отчаянно пытался тот выкрутиться. - Очевидно, недоразумение. Виноват, не сдержался!

            - Да?! Оставляю на твоей совести неподобающее мужчине поведение! Великая и Мудрая обещала прояснить ситуацию с женщинами, а это главное. Через месяц наведаемся за возможными новостями.

            - Ее нет в доме, - шептались удрученные вояки. - Болтала об Эрне, но и ее нет.

            - Окна закрыты или открыты? - оживился Бруни, почувствовав себя значительно лучше после бегства дотошной старушки. 

            - Закрыты... открыты... Долго ли прикрыть?! В лес убежали! Больше некуда, - веско произнес Бьерн, меняя тему разговора, чтобы не выложить случайно все, как есть. Откровенность могла стоить хорошего места и уважения, а у него семья, детишки... Они поискали еще немного, не столько ради того, чтобы найти, а иметь больше времени и сгладить напряженность, но следов не обнаружили, и отправились домой по молчаливому кивку наследника.

            Всю обратную дорогу Лейв был задумчив. С горечью осознавал, что далеко не все ему известно, и что-то кроется в возмущении Бьерна, подчиненного и товарища по играм детства, но тот искусно спрятался за никчемными словами, пустыми фразами и правды от него теперь не дождаться, и никакие увещевания не помогут. В преданности его сомнений никогда не возникало, поэтому Лейв решил оставить все, как есть. Если проявится когда-то тайное, он и так узнает..

            Тот же пообещал себе, что обязательно заболеет или, лучше, отрубит палец... на ноге, чем еще раз придет сюда... А еще решил проверить пещеру. Чтобы, уж, наверняка знать! Жива - не жива... И сам не знал, какой результат сейчас бы устроил его больше...

            Когда к возвышению, где стояли три женщины, подлетел космический корабль и сбросил вниз трап, Великая и Мудрая приосанилась и улыбнулась. Лучики от ее морщинок разбежались по всему лицу, и ей в ответ стали улыбаться выходящие сатурняне. Марфа, наслышанная ранее о несуразных фигурах здешних мужчин, ни капли не засомневалась, кто это прибыл.

            Затем, каким-то волшебным образом, появились женщины. Они бежали через голубоватое поле и приветственно кричали.

            - Это же наши... пропавшие! - опешила Эрна. - Как радуются нам! Соскучились по дому? Мы заберем всех, отобьем... у не хороших похитителей! Ах, бедняжечки!

            И с оторопью наблюдала, как те бросаются на грудь к "несуразным" мужчинам.

            - Они же... одурманены... Разве можно полюбить таких... камнеподобных?!

            - Ах, дитя, любят за душу, а не стройность и красивость. Слишком молода ты, полна иллюзий, и сама тяготишься неопределенностью. Разве, нет? Бруни говорил тебе красивые слова? Звал встречать утро? Дарил цветы?

            - Нет, - шепнула растерявшаяся Эрна.

            - Матушка, отвлекитесь, к нам идут, - проговорила Марфа, следившая за сатурнянами с большим любопытством. - Они... нам рады?!

            - Ах, добрые люди! - расплылась в улыбке старушка. - Они всем рады, искренние души!

            Она стояла и ждала. Сияющая, величавая, полная высочайшего достоинства и великой любви к каждой песчинке, насекомому, зверюшке и человеку в Мироздании. Ветер играл ее легкими одеждами, кудрявыми волосами. Он любил их, а она любила его, как всякое миролюбивое проявление природы, и это чувствовалось на расстоянии.

            - Рады приветствовать Великую и Мудрую на наших землях! - приветственно преклонил колено старший из сатурнян. Иные просто опустились на колени и склонили головы.

            - Вы знаете меня? Я не бывала еще у вас.

            - Знаем! Сияние вашего лика небесного невозможно встретить у простого человека. Вы любите нас всем существом своим, и мы чувствуем наивысшую любовь вашу. Чем обязаны, уважаемая Мать матерей?

            - Жалуются на вас. Крадете-де женщин.

            - Трудно украсть то, что само приходит. Летаем везде. Вынуждены. Планета родит только мальчиков, и это уже проблема. Забираем тех, кто желает улететь. Причины нас не интересуют. Они остаются с нами, выходят замуж, за кого сами выберут. Женщина для нас - наивысшее существо! Небесный цветок! Слово ее - закон! Любовь ее - вне сомнений! Величайшая из Матерей, спросите сами, и они будут искренни. Наши женщины искренни! Им нет нужды изворачиваться и таиться.

            - Разве вам не предъявляли претензий?

            - Вместо того, чтобы изменить свое отношение к женщине, начинают подозревать нас в неблаговидных поступках и изгонять. Но мы не можем бросить несчастных, не дав им шанса решить свою судьбу самим. На каждой планете знают, где останавливаемся мы, и приходят, глубоко несчастные. Выбирают нас сами. Мы ждем с замиранием сердца, соглашаемся на брак и счастливы. Здесь, в другой обстановке, где все по-иному, где краски природы необычны, будто из сказок древних, волшебных, они вдруг оживляются и начинают порхать, как те бабочки, что взмыли роем только что с лимонного куста. Посмотрите! Они прелестны, как каждая женщина во все времена!    - Речь, достойная всяческих похвал! - одобрила Мать матерей. - Что скажете,  милые?

            - Не желаем иных мужей, Великая и Мудрая! Мы были несчастны в своем доме. Смотрели на нас косо, пренебрежительно. Если бы мужчины поубавили свою красивую спесь! Но... нет! - заговорили те кротко, не поднимая глаз. - Возможно, вам покажется, что это неправда, можете погостить у нас, убедиться.

            - Среди приятных людей и пожить приятно, - великодушно согласилась старушка. - Не потому соглашаюсь, что не верю, но совет может понадобиться или посильная помощь. Познакомлю с моей ученицей Марфой, а Эрну, девушку, что с нами, кое-кто из вас знает. Можете порасспросить о своих родных. Поизболелись, чай, сердечки в долгой разлуке!

            Отбоя от желающих не было. Вокруг Эрны заволновалось людское море на длительное время, но та только радовалась. Теперь ей было с чем вернуться домой.

            - А, может, навестим тот народец, что рядом с гейзерами живет, матушка? Хотя бы один... где-нибудь с краю... Посмотрим на активный подземный океан, выражающий себя столь активно: шлейфами... Вредный пар водяной оставим в сторонке, а только понаблюдаем, как парит и разбрасывает льдинки - иглы дикобраза. Сильно хочется увидеть иглометание! Не могу забыть ваш рассказ, - после всех утомительно длинных чествований, вечером,  вдруг попросила Марфа с робкой надеждой в голосе. Эрна ничего не слышала, так как уже сладко посапывала в мини - подушку, подаренную ей лично одной из соотечественниц.

            - Соглашусь, как только научишься дверь открывать в другой мир, управлять пространством и доставать вещи из пустоты, - заявила Мать матерей и отвернулась, чтобы скрыть улыбку от озадаченной девушки. Заставлять ученицу ей теперь не придется: любопытство справится, как нельзя лучше.

            Марфа прилегла, но уснуть все никак не получалось. Впечатления дня оказались так сильны, что она долго ворочалась, а потом решила потренировать мозг. Связать его с желаниями сердца... То ли ей показалось, то ли это случилось на самом деле, не смогла бы сказать с уверенностью, засыпая, но утром на ней обнаружился ворох одеял и подушек. Рядом стояла Мать матерей и довольно смеялась.

            - Получилось, - сказала просто.

            - Второй раз, - ввернула Марфа кокетливо, отчаянно хвастаясь. - В пещерах стресс, вероятно, поспособствовал... и сегодня ночью на границе сна, яви... желала... Хочется посмотреть на местных жителей... на холодной Луне!

            - В холод теперь не замерзнешь, - одобрила старушка, прерывая ее счастливую болтовню. - Полезное умение! Вижу, эмоции переполняют душу и рвутся наружу. Сильно хочется познать, а что там и кто они, настоящие местные жители Холодной Луны?! А как насчет остального? Одно условие выполнила...

            - Буду стараться, - нахмурилась девушка.

            - Оформи мысль, перемести на кончики пальцев и представь, как энергия соскальзывает с них и режет пространство, как кусок масла, а за ним мир, который тебе нужен... или не нужен... но здесь должно поработать воображение. Если передумаешь, представь, как закрываешь дверь. Как только станет получаться, проведу по всем мирам. Запоминать будешь, как выглядит тот или иной, картинками. Ты, ведь, видела рисованные полотна и знаешь, чьи они.

            - Бабушка, а когда домой? - не успев проснуться толком, поинтересовалась Эрна.

            - Дитя, разве не интересен тебе новый мир? Будет о чем рассказывать Бруни. Конечно, он не поверит, но слушать станет. Я вселила в него надежду. Он ищет тебя. Чувствую это.

            А он действительно искал. Приходил один к дому лесной старушки. Ходил вокруг. Заглядывал в окна. И с горечью понимал, что агрессия того дня изгнала женщин из собственного жилья, и они скитаются неизвестно где, и с ними, вероятно, его Эрна. Он не отделял ее больше в своих мыслях.

            Побывал и в пещере, где, найдя порванный кусок ткани, горько раскаялся в содеянном. Он стенал вслух, и его слушали. Так совпало, странным образом, что к выходу в это время торопились Лас и Ан, но присутствие человека остановило их. Они прижались к стене от неожиданности, но Ан быстро пришел в себя, заволновался, стал подтягивать туловище к голове поближе и укладывать кольцами, собираясь отобедать немедленно.

            - Не смей! - зашептал Лас с угрозой. - Чистый человек не для твоей черной пасти и прожорливого желудка.

            - Что там в сладкой близости благоухает? - засопел Ти, осторожно подкравшись сзади.

            - Не пища! - отрезал Лас. - Забудьте о нем! Мы - миролюбивы. Они - мои предки.

            - Не претендую, - смирился тот и отступил. - Слеповат стал, а нюх подводит.

            - Нас - трое, он - один. Пусть боится и уходит,  - прошелестел разобиженный вконец Ан. - Не трону, но поползу на выход, а то кишки скручиваются от голодных спазм.

            - Вчера звал тебя на охоту, а ты ленился, так что не стони и жди! Сомневаюсь, что человек останется ночевать. Увидит тебя большого и толстого, подумает, что сгубил девушку толстобрюхий гад и прикончит. Глянь, у него на поясе и за спиной оружие!

            - Справлюсь! Мне и буйвол по силам! 

            - Расхвастался, герой! А если убежит он и приведет целый отряд?! Устроят засаду и выследят тебя ради красивого коврика, и нас, заодно. Стоит ли пытаться ценой  жизней?

            Ан прошипел сердито, зевнул, скрывая за зевком свое неудовольствие,  и нехотя отвернулся, поэтому не видел, как человек ушел; но это увидели остальные и, хлопнув анаконду по опущенной тоскливо гладкой голове полосатым хвостом и шерстистой рукой, последовали к выходу. Не особо торопясь. Давая возможность слабому человеку удалиться подальше от пещеры. Ан полз последним...

            Бруни вернулся в караульное помещение, попытался, было, уснуть, но промучившись, решил подняться на сторожевую башню, чтобы помечтать, глядя в небо, и неожиданно для себя увидел там Лейва. Тот стоял на самом краю и, не отрываясь, смотрел в сторону леса.

            - Случилось что? - спросил по-простому.

            - Пытался уснуть. Не смог. Тоскую... о пропавшей Эрне. Не хватает ее.

            - И мне... не хватает, - выдавил из себя Лейв после длительной паузы.

            - Эрны?! - опешил Бруни.

            - Нет... Она красива, как мужчина. Храбра, отважна. Не посрамила бы самые высокие фамилии. Притом, ученица Великой и Мудрой. Ученица! Далекая звезда для заинтересованного юноши... Путь ее светел, чист и полон... чужой... надежды...

            - К-как?! - вскрикнул Бруни и сердце его накрыла бетонная плита. "Что же мы наделали?!"

            - Трюггви занят больше собой, отец общими делами, но считают себя вправе управлять моей жизнью, опекают, заботятся, будто еще недостаточно вырос. Я - то, старший в семье?! Ты... молчи об этом... Не к лицу наследнику показывать свою слабость... Недели через три будь готов... в таинство леса...

            - Слушаюсь, - поклонился Бруни и покинул башню в подавленном состоянии. Он отчаянно молился, чтобы Лейв переболел симпатией к гордячке и успокоился.

            А Марфа отчаянно училась. Ей казалось, что никогда ничего у нее не получится: строптивая энергия металась по всему телу, но на кончики пальцев "пожаловать" категорически возражала. Девушка злилась и, насупившись грозно, вскидывала резко руки, приказывала сердцу слушаться и делать, что велят.

            - Милая девочка, - в какой-то момент не выдержала старушка, - можешь сплясать, если поможет, но все в мозгу твоем. Оттуда все обязано истечь на пальцы, но никак не на вихляния туловища. Жаждешь результата сиюминутно, а мысль слаба. Сосредоточься!

            - Мне бы кусочек пирожка, - взмолилась Эрна, которая устала лежать на приятной голубой травке и наблюдать за окрестностями. - Вы заняты, а я скучаю.

            - По делу соскучилась? - фыркнула недовольно Марфа, отвлекаемая самым беспардонным образом. - Учись плести! Венки - еще не все, что нужно дому. Есть корзинки, кресла, кровати, столы. Матушка подскажет. Она у нас мастерица на все руки! Поле деятельности для тоскующей особы преогромнейшее. Вот бы порадовала Бруни!

            - А где лозу возьму?! - взвилась разобиженная Эрна. - Голубизна полей и трав хороша для венков, но для кого плести новый?!

            - Для себя самой, - подсказала старушка. - Это придает уверенности любой женщине.

            - Сплету, а дальше?! Бесконечные черные камни вокруг полей и за ними, странные синие деревья, раскоряченные, с безобразно толстыми ветками в разные стороны, которые только для очага годятся. Но здесь еще достаточно тепло, чтобы об этом начинать думать. Что за местность: ни рек, ни озер, ни болот со мхами и ягодками?! Что за дикость?! Какая природа, такие и люди! Где, я вас спрашиваю, лоза?! Я бы занялась! Синяя или голубая была бы очень приятна, но ее нет и потому разговор неуместен!

            - Да возьми же ты ее, наконец, и замолчи! Не могу сосредоточиться - болтаешь и болтаешь!

            Рассерженная Марфа ткнула в небо двумя руками и извлекла охапку разноцветной лозы, среди которой торчали прутики голубой и синей.

            - Может, еще красную?! А оранжевую? Только скажи! Хоть звезду с неба для госпожи!

            Она была не просто рассержена, а полыхала гневом; и желала бы удалиться отсюда, куда глаза глядят; поэтому, злобно сощурившись, ударила пространство ребром ладони, отрицая все, что могла бы изречь беспокойная Эрна; и оно... поддалось ей... 

            - Не сердись, умоляю! - заволновалась обескураженная девушка. - Сейчас займусь делом и обещаю молчать. Ты знаешь, я - умелая. И имя подтверждает это. Вы помогаете мне, а я  доставляю неудобства. Мне стыдно... сожалею...

            Но Марфа не отвечала. Попросту, не слышала ничего. Все звуки мира вдруг перестали для нее существовать. Она смотрела на появившуюся в воздухе узкую щель, через которую ничего не было видно, но оттуда задувал ледяной воздух и выбрасывал белые комочки, практически, ей в лицо... "Снег?!"

            "Снег", - поддакнул кто-то, отвечая ее мыслям. Голос показался Марфе необычным: будто говорил кто-то и не говорил, в тоже время. Она взглянула вопросительно на Эрну, но та рассматривала злополучную лозу со слезами на глазах и ничего не замечала, но Мать матерей лучилась довольной улыбкой и легонько кивала головой, подтверждая невероятное.

            - Как это возможно? - оторопела Марфа. - Я услышала... мысль? Мысль?!

            - Чрезвычайно рада, что так скоро все случилось! Подобное состояние души хорошо знакомо тебе, как погляжу. Пользуясь им, получишь все, что захочешь. Нечто новое, однако, для меня... Да-да! Долгие годы я училась управлять эмоциями, а гнев был недоступен. Он, как никакая другая эмоция, способен на великую встряску всех органов чувств, а отсюда вытекает... результат! А читать мысли более полно, возможно, станешь чуть позже, так как это невероятный труд для мозга и ему необходимо время. Не переживай!  

            - Что-то случилось? - заинтересовалась Эрна. - Говорите невероятные вещи, а я не понимаю, правда это или вымысел, сказка.

            - Ничего не случилось. Дело до конца не доведено, но начало положено. Занимайся, детка, лозой: приглядывайся, продумывай.

            - Я же стараюсь, - надула губки Эрна, принимая на свой счет высказывания старушки, и стала раскладывать стебли по цвету, но Марфа призадумалась. Пространство она проткнула, но в ту щель способна была просочиться, если только мышка, которой это без особой надобности, если та не мечтала с рождения закончить дни свои в сугробе чуждого мира.