Прыщик Зогара

Ценная бандероль. В нее вложена
открытка с симпатичны мультяшным
олененком на обложке. Тематика
открытки «С Рождеством!» Среди
прочего в ней содержится. «Помнится,
на досуге Ты на скорую руку слепил
заводную двуногую пакость и сбросил
ее прямо мне в руки. Так вот, я это
доделал и возвращаю. И да поможет
Тебе... Я уж и не знаю, кто поможет
Тебе! В общем, с Рождеством Тебя!»

и подпись: Сатана.


Все-таки он был ненормально огромен, этот пациент. Своими габаритами он не соответствовал такому понятию, как койкоместо. Ликвидация прутьев на одной из спинок не шибко-то и помогла. Жилистые ноги, одна из которых была больной, вывешивались в проход и здорово мешали процедурным сестрам.
И характер он имел совсем неподходящий. Задевая благородными кудрями плафоны, шлепая огромными ступнями, он постоянно ныл и придирался к разным мелочам. Не нравилось ему, что больничные шмотки сидели на нем, как доисторический пляжный костюм. Не нравилось качество и, в особенности, количество стационарных харчей. Медперсонал отворачивался, закатывал глаза и скалил зубы. Тихо выл...

Любую мелочь можно запустить. Как, например, занозу. Или прыщик на безымянном пальце левой ноги. А может дело совсем и не в прыщике? Может, подгадило сознание, травмированное нетрадиционными взглядами? Человек - это космос. Тут-то и понял Зогара, что он-космос, но безо всяких микро. Космос и точка. Космос, в котором клетки - звездные системы, а клеточные ядра - звезды.
Теперь причина возникновения крохотного гнойничка была для него предельно ясна. Человечество, зародившееся на одной из планет, ни в каком пособии по вирусологии не значилось. И до поры, до времени никак себя не проявляло. Билось себе в тридцатилетних, столетних войнах. Мировых...

Легкий зуд и покраснение обнаружились, когда человечество выбралось в космос и основало колонии в поясе астероидов и на эпсилон Эридана. Шли века. Колонисты окрепли и затребовали автономию. Земля слагала голографические отписки, а затем и депеши угрожающего содержания. Грозилась выслать экспедиционный корпус, хотя на самом деле воевать на два фронта ей было не с руки. Протектораты отделились. Так образовалась конфедерация, основанная на взаимном недоверии. Экспансия Тройственного союза ширилась. Зогара угодил в больницу. Биопсия выявила неизвестные ранее штаммы. Палец дергало и выворачивало. Испуганный Зогара постоянно нудил и просил принести ему судно.
Началась банальная химиотерапия. Проще говоря, Зогаре кололи антибиотики. Толку было чуть. Микрофлора облачилась в скафандры, которым не страшна любая агрессивная среда.

Зашевелилась, наконец, иммунная система. На обнаглевших гуманоидов обрушились полчища гектонхейров. То есть, враждебные существа не были сторукими, и не были великанами. Если уж на то пошло, имели всего лишь восемьдесят одну конечность. Но уж очень они походили на тех, мифических чудовищ со странных гравюр.
Поначалу Тройственный союз потерпел сокрушительное поражение. Сказывалось подавляющее численное преимущество и противоречия, раздирающие земную коалицию. Кое с какими оговорками перемирие было заключено. Были мобилизованы ресурсы законсервированных ранее промышленных планет, на помощь подоспели независимые торговцы и плеядовские пираты. Тройственный союз не только вернул утраченные позиции, но и продвинулся на два с половиной парсека.

Появился лишний повод поторговаться. Поднаторевшие на взаимных распрях, земные дипломаты проделали это блестяще. Доводы были просты: «Ради чего воюем, братцы? Протоплазма ведь... А Вселенной хватит на всех». Покоренные тройственным обаянием, гекатонхейры склонили головы и опухоль добралась до лодыжки.
Неопознанная инфекция не только вызывала беспокойство, но и живейший интерес в медицинских кругах. В клинику нагрянуло светило науки. Светило всех согрело принципиально новой, но по сути старой, как мир идеей: выделить микробов в чистом виде, поместит в не очень питательный раствор, непрерывно облучать ультрафиолетом, а затем выпустить обратно в организм.

Исчезновение отдельных членов конфедерации не слишком беспокоило Тройственный союз. Зато обеспокоило появление мутантов. Они были умнее и сильнее любого человека и гекатохейра, а кроме того обладали колоссальным даром внушения. Их было мало и воевать они, конечно, не захотели. Пользуясь своими дьявольскими штучками, они умело разжигали затихшие было дрязги, занимали ключевые посты в правительствах и в конце концов захватили власть.
Ничего не изменилось. Опухоль уверенно ползла вверх, а светило уехало защищать диссертацию. Больной стал просто невыносим. Моду взял дрыхнуть днем и бодрствовать ночью. Ночная смена затребовала прибавку к жалованию.

Вскоре он был направлен в хирургическое отделение. Перевозившая медсестра передала каталку коллеге с верхнего этажа и вприпрыжку унеслась по лестнице. При этом она издавала визгливо-истерические звуки. «Она безутешна», - Зогара уронил слезу, - «Некому пожалеть бедняжку».
Хирурги - народ решительный. Отхватили ногу по самое нехочу. Однако гениальные мутанты нашли лазейку в пресловутое подпространство. Образовавшийся разрыв был
преодолён и у Зогары расстроилось пищеварение. По какой-то трагической случайности ему и здесь отказались выдавать вожделенный сосуд. Зогара, гремя костылями, убегал в отхожее место. Подозрительней всего было то, что урчание в животе перемежалось с обильным чиханием.
Отчаявшиеся медики решились пригласить экстрасенса. Вселенную наводнили призраки. Ужасные, они были повсюду. Просачивались сквозь любые преграды и выпивали у жертв «кровь его жизни». Опустошали целые галактики.

Плотные существа пребывали в растерянности, пока один из физиков-гекатонхейров не изобрел универсальный поглотитель энергии. Земляне, колонисты, мутанты, гекатонхейры собрались с силами, мобилизовали все ресурсы и, изредка постреливая, друг другу в спину, контратаковали.
Пребывавший в прострации, Зогара помнил те времена довольно смутно. Не знал он, что после пятого или шестого сеанса врачи застукали экстрасенса за тремором рук. Беднягу поместили этажом ниже, где он занял прежнюю койку Зогара. Занял, между прочим, по праву. Ну что тут поделаешь - дистрофия не сахар. Когда одеяло давит на грудь, а без него коченеют лодыжки, не выдержит любой, даже здоровый заорет. Диссертацию светило защитило, а текучесть кадров в двух отделениях пятой городской больницы достигла угрожающих масштабов, но Зогара уже был ни при чем.

Его выписали в связи с улучшением и это святая правда. Потеря одной конечности и несогласованные действия остальных, не в счет. Из тихого, немного сварливого обывателя он превратился в безудержного задиру и ловеласа. Он полюбил оружие и в тире бьет без промаха в цель.
Славное сообщество людей и прочих освоили всю
Вселенную. Когда они добрались до мозга, Зогара перестал мнить себя космосом. Он почувствовал себя человеком.