Помочь сайту
Поздравления
Снова-здорово -- 20 .
15 февраля 2015 -
Вячеслав Сергеечев
Снова-здорово
– Опять аммиак. Сколько можно? Хватит тереть мне этой гадостью виски. Кончайте хулиганить! Ой, милая! Опять это ты? Зачем суёшь под нос мне эту гадость, да ещё и трёшь виски? Я кто тебе
буду? Отвечай!
– Слава всем святым и Богородице! Вы мне будете больным, а я ваша медсестра. Больной, не вставайте, не задавайте никаких вопросов. Я только позову Аркадия Самуилыча.
– Зови хоть самого Барабашку, только отчего моя башка раскалывается пополам?
– Пелагея Юрьевна, позовите Аркадия Самуилыча.
– Валюш, ты сама к нему подскочи! У меня ноги больные.
– Пелагея Юрьевна, я не могу отойти от больного.
– Что за шум, а драки нет? Вздремнуть не даёте.
– Аркадий Самуилыч, больной пришёл в себя. Я, боясь, что он снова пропадёт, позвала вас.
– Валюш, молодец, вернее молодица! Хвалю за то, что сразу позвала. Вижу больного на кровати. Сенсация! Спящий проснулся и никуда не пропадает. Вижу собственными глазами. Валюш, какое
сегодня число да день недели? Никогда не помню.
– Аркадий Самуилыч, сегодня 10 февраля, четверг, день рождения нашего пациента.
Подарок он сам себе сделал.
– Валюш, спасибо! Ну, больной, как мы себя чувствуем?
– Вы, я вижу, доктор, а эта девушка медсестра. Почему на окнах решётки, и почему у меня
с головой что-то не так?
– А это всё больница, наш наконец-то проснувшийся. Голову мы вам быстренько подлечим.
Валюш, укольчик, как Митрофанычу.
– Спасибо, доктор, и тебе, сестрица! Голова проясняется. Значит я в психиатрической больнице?
– Больной, а вы молодец! Но повода к беспокойству нет. Через несколько недель мы вас,
я надеюсь, переведём в обычное отделение без решёток. Сенсация! Наконец-то вы пришли в себя. Столько месяцев, столько месяцев.
– Валюш, присматривай за ним в оба, а я пойду, поделюсь новостью с главным.
– Дочка, сколько же времени прошло, как я у вас?
– Слава богу, слава богу! Наконец-то вы пришли в себя.
– Голубушка, давно я тут?
– Слава богу, слава богу! Может теперь вас переворачивать-то и не надо будет.
– Красавица, ты меня слышишь? Давно я тут?
– Больной, перевернитесь-ка со спины на бок.
– Караул, помогите! Люди, кто меня слышит?
– Валюш, что за шум, а драки нет? Больному плохо?
– Аркадий Самуилович, больной требует, чтобы ему ответили сколько он здесь.
– Валюш, посмотри по карте. Давно ли Утятник у нас?
– Аркадий Самуилович, в карте не стоит месяц поступления.
– Больной, вы здесь так давно, что никто уже и не помнит, когда вы к нам поступили. Примерно, полгода назад. Вас привезли к нам от пруда с уточками. Мы поднимем сведения из центрального
архива. Валюш, больному покой. Утятник, не разговаривать! Ой, простите, товарищ больной. Ни о чём не беспокойтесь, худшее уже позади. Больной, отдыхайте. Валюш, я у себя.
– Сестрица, неужели я действительно пришёл в норму?
– Больной, как вы себя чувствуете, что беспокоит? Перевернуться на правый бок сами
сможете?
– На правый бок перевернуться не могу. Вот если только на левый, так это с удовольствием.
– Утятник! Ой, простите, товарищ больной, перевернитесь на правый бок. Если вам трудно, то
я помогу.
– Дочка, я сам в состоянии перевернуться на левый бок.
– Больной, на левом боку вам может стать плохо с сердцем. Переворачивайтесь на правый бок.
– Красавица моя, с правого бока я тебя не увижу.
– Вам сейчас, больной, не до смотрин. Слава богу, что живы!
– Золотце, да я в полном порядке, могу даже встать. Пожалуйста.
– Больной, ложитесь, как бы не было осложнений.
– Дочка, да физически я здоров, вот только голова не слишком хорошо работает.
– Утятник! Ой, простите меня, товарищ больной. За столько месяцев все вокруг так привыкли
к этому вашему прозвищу, что отвыкнуть сразу не просто.
– Сестрица, ничего страшного! Значит, нашли меня у пруда с уточками? Что, интересно, я там
делал? А, вспомнил. Я по утрам всегда забегал на наш пруд с кусочками хлеба, подкармливал уточек. Они такие милые, совсем, как ты, моё Солнышко.
– Больной, я вам не «Солнышко», а медсестра.
– Конечно, конечно, моё Солнышко. Что это у меня на лице?... Борода, как у Черномора! Нельзя ли побрить меня, ведь сегодня у меня день рождения, как ты сказала.
– Да я давно собиралась вас побрить, но ваша жена не позволяла. Говорила, что побреется сам, когда проснётся. Слава богу, слава богу, что вы пришли в себя! Ваша жена просто извелась. Сегодня, наверное, обязательно придет, ведь это день вашего рождения.
– Сколько лет-то тебе, красавица?
– Слава богу, слава богу!
– Да хватит причитать-то! Неси бритву.
– Слава богу, слава богу, только тут бритвой не взять, надо сначала машинкой! Ой, да у вас я впервые увидела седой волос.
– Валюш, а ты вырви седой волос-то. Я ещё не так стар, может, сгожусь ещё тебе в мужья!
– Больной, я вам не Валюша, а медсестра. Вот придёт ваша жена, пусть и вырывает что захочет. Переворачивайтесь на живот, будем делать очередной укол. Спускайте пижаму брюк ниже, не
стесняйтесь. Я медсестра, а не ваша невеста. Ишь ты! Не успел очухаться, а уже лезет ко мне
в женихи. Много вас тут таких ошивающихся около меня. Проходу не даёте!
– Спасибо, Валюш! Какие у тебя ласковые руки. Укол я и не почувствовал. Так сколько тебе лет? За пятнадцать перевалило? Ну, ну, не серчай! Не дуй губки, а то ты становишься ещё красивей от этого.
– Ну, больной пошёл! Папаша, тебе в обед сто лет! Куда смотришь на несовершеннолетних? Впрочем, извините! Как я рада, как я рада, не поднимайтесь с постели. Я могу выйти на минутку, чтобы принести принадлежности для вашей стрижки? Вы никуда не пропадёте больше?
– Валюш, да от такой красавицы, как ты, куда я убегу? Ты от меня не убегай.
– С вчерашнего утра куда вы пропадали?
– Да никуда я не пропадал.
– А как же вы очутились под кроватью?
– А вот этого я не знаю.
– Лежать смирно, а то пожалуюсь на вас Аркадию Самуиловичу. Я сейчас…
– Что это ты так запыхалась, моя девочка? Раскраснелась, да ещё более похорошела?
– Больной, разговорчики в строю! Я вам не девочка, а медсестра Валентина. Будете меня
называть девочкой, да ещё и «моей», я пожалуюсь на вас вашей жене. Безобразие! Ещё полдня назад был между небом и землёй, а сейчас уже прикалывается. Я буду жаловаться на вас лечащему врачу. Подставляйте свою бороду, будем стричься.
– Валюш, я не прикалываюсь, а радуюсь твоей юности и красоте. Разве нельзя?
– Вот придёт ваша жена, у неё и спросите. Удивительно! Как можно на что-то смотреть, когда ещё утром смотрел в могилу? Поворачивайся другой стороной, Утятник. Волос набралось на
килограмм.
– Валюш, так ведь я…
– Не разговаривай, папаша, а то нос отстригу.
– Нет, когда ты сердишься, то становишься действительно очаровашкой. Ну, какой я тебе папаша, когда я родился в 70-ом? Мне всего 30-ть. Ведь сейчас 2000-ый, как ты сказала. А тебе сколько?
– Надо же, вспомнил сколько ему. Другой на его месте сто лет вспоминал бы, а этот сразу
вспомнил. А ну, не верти головой, а то ухо отстригу.
– Золотце ты моё, я так рад, что очнулся от многомесячной спячки, что душа моя рвётся наружу от этого счастья.
– Быстро очухался! И как это тебе удалось? Закрой рот, папаша, а то нечем будет пилюли сосать. Язык отстригу.
– Валюш, отрезай что хочешь. Как прекрасно жить на свете, когда тебе всего 30-ть. Душа поёт, хочется петь и танцевать.
– Натанцуешься ещё, папаша! Умойся. Надо же, ещё пятнадцать минут назад был стариком, а сейчас стал не слишком уж старым мужчиной. Помолодел. Не надо обниматься! Я вам медицинский работник, а не женщина.
– Валюш, да не сердись, это я от радости. Подумать только, – столько месяцев я пробыл здесь без сознания, а сейчас вот чувствую себя в полном поря…
– Ой, больной, опять вы побледнели! Ложитесь на кровать, да на животик. Я сейчас вам укол
сделаю. Расхорохорился!... Полегчало? Ну и хорошо. Не надо волноваться. Я сейчас сбегаю за
Аркадием Самуилычем. Только вы не пропадайте.
– Куда мне пропадать-то, когда чуть не помер только что?...
– Аркадий Самуилыч, Утятник на месте, только ему снова стало плохо, а пять минут назад
хорохорился и из себя изображал молодого.
– Валюш, – это нормально. После такого всегда возникает сначала эйфория, а потом депрессия. Впиши в его карту: карбонат лития три раза по 0,3 в таблетках первые три дня после еды. А сейчас вколи ему сосудорасширяющее, – что найдётся под рукой.
– Аркадий Самуилович, я ему это уже сделала.
– Молодец, Валюш! Когда это ты этого Утятника успела постричь? Больному покой, вколи ему ещё снотворное, пусть проспится.
– Аркадий Самуилович, какое из снотворных? Их тьма.
– Посоветуйся с Марь Иванной, – она лучше нас с тобой знает. С больным в длительные
разговоры не вступать. Полный покой, никого в палату не впускать, даже жену. Впрочем, если
ненадолго под твоим контролем, то можно.
– Хорошо, Аркадий Самуилыч, спасибо вам!
– Выйди-ка, Валентина, со мной из палаты…
Что это ты тут разспасибилась? Это хоть и необычный, но больной. Только и всего. И это мой
профессиональный долг. Что это на тебе лица нет? Прими успокоительное. Тоже мне, молодёжь
пошла. Больному полегчало – ура! Больному поплошало – караул. Милочка, да тебе не
в медицинский идти нужно, а в архивный. С такой нервной системой ты здесь не выдержишь.
Правда, я сам в твои годы чуть что – падал в обморок, но потом пообтесался. Может,
и попривыкнешь. Пусть будет медицинский. Больному полный покой, повторяю. А я пойду
додремлю. Мерь чаще пульс и давление. Смотри: не бледнеет ли, не краснеет. Да, застегни кофточку на все пуговицы, а то он может не от того покраснеть. Я у себя. Когда со мной разговариваешь, то верхнюю пуговку можешь не застёгивать. Тоже мне, скромница! Как со мной стариком, так
скромница, а как с Утятником, так готова расстегнуться ниже пояса. Следи в оба! Больной под
твоей личной ответственностью. Открой пошире фрамугу.
– Аркадий Самуилович, жарко у нас, вот я и…
Чудны дела твои, Господи!
"Ты, еси Бог, – творяй чудеса".
Церковное песнопение.
– Валюш, как ты прелестна! Как это тебе удаётся? Признавайся.
– Больной, вам разговаривать не положено. Часик с небольшим вы хорошо поспали? Как вы себя чувствуете? Подставляйте лоб, нет ли жара? Вашу кисть…пульс в норме. Аркадий Самуилыч
предписал вам полный покой. Вы почти месяц не разговаривали, даже когда приходила к вам ваша жена. Сейчас тоже разговаривать вам не положено. Поберегите себя, хотя бы ради жены.
Подставляйте соответствующее место для укола.
– Я готов. Действительно, была сначала жуткая эйфория, а потом жесточайшая депрессия. Мир казался с овчинку. Как ты хорошо меня всегда колешь, не то, что Лариска. Та как всадит, так хоть караул кричи. Как это тебе удаётся?
– Больной, всё элементарно. Иголка потоньше, терпения побольше. Лекарство по тонкой игле идёт медленнее, зато вам не больно.
– Действительно. Ты сначала шлёпнешь, как будто погладишь рукой, а потом медленно вводишь лекарство, а эта Лариска как саданёт иголку с палец, да как надавит. Ты молодец! Я люблю, когда ты мне делаешь уколы. Сделай-ка мне лишний укольчик.
– Больной, что за шуточки? Следующий укол через два часа.
– Спасибо тебе, Валюш.
– Больной, что-то вы сегодня разговорились. Вам разговаривать не положено. Только покой.
И сколько раз вам говорить, что я вам не Валюша, а медсестра Валентина?
– Валюш, так ведь тебя все так зовут. Вот и я. Это всё от того, что мы все тебя очень любим.
И какая же ты Валентина? Годков-то тебе слишком маловато. Ты почти ребёнок.
– Моё совершеннолетие не за горами. Отдыхайте, а то скоро может прийти ваша жена.
– Так не спится. Посиди со мной, расскажи что-нибудь интересное. Про твоих поклонников, например.
– Больной, я девушка скромная и никаких поклонников не имею. Мне ещё надо поступить
в медицинский.
– В твоём возрасте обязательно надо влюбляться. Сколько тебе до совершеннолетия?
– Больной, много будете знать – скоро состаритесь. Давайте-ка, я вас побрею. Надо успеть до прихода вашей жены.
– Валюш, ты дай мне бритву, я сам побреюсь.
– Больной, вы забыли, в какой больнице находитесь, – это не терапевтическое отделение. Нам не положено давать вам в руки колющие и режущие предметы. Спускайте ноги с кровати да
намыливайтесь.
– Слушаюсь и повинуюсь, мой очаровательный командир! Глядеть мне на тебя – одно
удовольствие. Так глаз и радуется.
– Разговорчики! Не смотрите мне так плотоядно в глаза. Мне надо вас брить.
– Валюш, так я же с любовью в твои глазки смотрю, и с благодарностью. Сколько месяцев ты за мной ухаживала! Давно ты здесь медсестрой?
– С пятнадцати. Почти, если раньше, то на самую малость. Я практику тогда проходила после
медицинского училища. Привели нас всех несмышлёнышей, да и говорят:
– Выбирайте себе сами пациентов.
– Ну, я сдуру вас и выбрала. Я думала, что вы быстро придёте в себя, а вы…
– Валюш, я хоть и был без сознания, но чувствовал, что около меня хороший, заботливый,
жалеющий меня человек. И я не ошибся. Дай я тебя чмокну в щёчку. Подставляй другую.
– Разчмокались тут! Уж и щёк не осталось. Вот войдёт ваша жена, что вы ей скажете?
– А я тебя ещё раз чмокну при жене в одну щёчку, а жена в другую. Мы так тебе за всё
благодарны. Только твои ласковые, заботливые руки меня и подняли из постели.
– Вас из постели подняли несколько светил нашей больницы. Я тут маленькая былинка. Моё дело уколоть да и только.
– Не скажи! Твоя роль тут далеко не последняя. Подставляй щёчку.
– Больной, вы ещё вчера бревном лежали, даже не переворачивались, а сейчас расчирикались.
У меня от вас синяки на руках. Такого громилу переворачивать – сама станешь больной. Руки
отваливаются.
– Валюш, так то вчера, а сегодня мне намного лучше, и я испытываю к тебе огромную
благодарность. Подставляй щёчку.
– Больной, вам нужен покой, спите. После бритья вы выглядите получше. Да и глаза у вас
заблестели. Померьте температуру, у вас не жар? Больной, да у вас лоб-то холодный. Отчего это вы так развеселились? Уж не новая ли это эйфория, а потом снова депрессия? Не надо целовать мою
руку, я вам не жена.
– Валюш, да со мной всё нормально. Никакой депрессии, тем более эйфории. Что ты мне тут
подбрасывала из таблеток, да настоек?
– Больной, читайте в вашей карточке. Вот она перед вами. Настойка зверобоя и карбонат лития. Первое время лития давали по три таблетки в день, а потом довели количество таблеток до семи.
Затем вернулись к норме в три таблетки. Это не такой уж безобидный препарат. Исследования по
содержанию в вашей крови этого препарата строго контролировалось анализами первое время.
– Валюш, да ты доктор! Прирождённый. Поступай в медицинский. Хочешь, я с тобой
позанимаюсь? Я всё-таки старший научный сотрудник при НИИ.
– Вячеслав Фёдорович, у меня вы не одни. Полежите без меня, а я уколю ваших соседей да
раздам им таблеточки. Только прошу вас, не пропадайте, как пропали месяц назад.
– Валюш, спасибо за «Вячеслава Фёдоровича», а то всё больной, да больной. Ты долго не
задерживайся, мне ты нужна. Рядом с тобой я чувствую себя намного лучше и бодрее.
– Сегодня бодрее, а вчера меня не видели в упор. Какой-то новый укол прописал вам Аркадий Самуилович, и всего через три дня вы ожили и даже заигрываете со мной. А кто я для вас? Всего лишь медсестра.
– Валюш, да ты что? Ты меня поставила на ноги почти одна. Самуилыч тебе только помогал. От одного только твоего присутствия мне уже легче, а уж если укольчик сделаешь, так это почти
счастье.
– Вячеслав Фёдорович, вы, видимо, опять в эйфории. Надо звать Аркадия Самуиловича.
– Валюш, да я в полном порядке. Ты долго не ходи, а сразу возвращайся. Мне так это будет
приятно.
– Больной, что-то я вас не пойму. Я всего лишь медсестра. Ложитесь на свою койку и не
вставайте, пока вас об этом не попросят.
– Обижаете, гражданин начальник! Валюш, а можно…
– Я вам не «гражданин» и не «Валюш». Лежите и не вставайте, а то пропадёте, как месяц назад.
– Да куда мне пропадать от такой благодетельницы? Давай поболтаем.
– Не так уж давно вы «поболтали» пару минут, а потом на два дня пропали. Где вы были? Мы обыскали все палаты.
– Да, действительно, мне стало неожиданно плохо. Но я никуда не пропадал, вроде бы. А когда вы меня с Аркадием Самуиловичем стали выволакивать из-под кровати, то мне стало хорошо
и я почти очнулся. Я даже попытался сам лечь на койку, но Самуилыч мне этого не позволил. А ты меня нежно обняла и осторожно положила на место. Дай я тебя за это поцелую.
– Больной, пусть вас ваша жена целует, а я до сих пор не могу прийти в себя. Куда вы делись,
когда я побежала за Самуилычем?
– Валюш, да я ж ничего не помню. Обморок. Наверное, от счастья, что тебя увидел, да белый свет.
– Так я вам, больной, и поверила. Вы что, привидение? То вы есть, а то вас нету. Никогда не
забуду, как глянула на тумбочку, а нашатырь пропал. Вы на кровати белее простыни, а у меня от
испуга ноги отнялись.
– Ну-ка, отойди чуток, я посмотрю на твои ножки. Что это с такими прелестными ножками могло случиться?
– Больной, любуйтесь ножками своей жены, они у ней не хуже моих.
– Валюш, лишние прелестные ножки ещё никогда мужчинам не мешали. Для физиотерапии,
я попрошу Самуилыча на тебя воздействовать, чтобы ты не упрямилась и была со мной поласковее. Больным нужны положительные эмоции.
– Больной, похоже, что вас пора выписывать, раз вам какие-то там ноги интереснее своего
здоровья.
– Валюш, а что? Как выпишусь, подарю тебе в благодарность корзину алых роз. Ведь ты так
долго за мной ухаживала.
– Так я вам и поверила! Как больной выпишется, так ищи ветер в поле.
– Валюш, а сколько тебе сейчас лет?
– Вот ваша жена скоро придёт, и я в её присутствии на этот вопрос отвечу. А вот и ваша жена.
Рейтинг: 0
395 просмотров
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
Новые произведения
