Иголка потолще -- 21 .

16 февраля 2015 - Вячеслав Сергеечев

Иришка. Жена Вячеслава Фёдоровича.
      Иголка потолще
   – Вячеслав Фёдорович, доброе утро! Как вам не стыдно? Я порядочная девушка, и взяток от вас взять не могу. Вот ваша сотня долларов. И чтобы такого больше никогда не было! Когда это вы ухитрились подсунуть мне эти огромные деньги? Как вы себя чувствуете после прихода вашей
очаровательной супруги? Она на меня так посмотрела, будто бы я не ваша медсестра, а ваша любовница. Я понимаю, что вы со мной любезничаете из-за благодарности ко мне. За это я вас не осуждаю. Признаться, это мне даже нравится. Я так за эти месяцы к вам прониклась, что
действительно готова за вас в огонь и в воду, а почему же ваша жена этого не понимает? Я старалась не только для вас, но и для неё. Ведь вы её законный муж. Просто обидно до слёз.
   – Здравствуй, моя спасительница! Валюш, не плачь. Поверь, что ни я, ни тем более моя жена,
ничего тебе плохого никогда не желали, и никогда не пожелаем. Мы к тебе проникнуты не только одной благодарностью. Если позволишь, я тебе признаюсь в этом от всей нашей семьи. Мы тебя
любим, как нашу дочь. Возьми деньги. Это наша тебе благодарность, извини, что так мало. Когда разбогатеем, то будет больше.
   – Деньги, извините, я взять не могу. Прошу меня не обижать.
   – Хорошо, хорошо. Только учти, что если ты не возьмёшь эту сотню сегодня, то завтра у тебя окажется вся тысяча. Лучше это возьми, легче отделаешься.
   – Мне здесь достаточно платят.
   – Валюша, дай я тебя поцелую. Ты святая…
   – Спасибо, спасибо, одного поцелуя достаточно. Только я что-то не припомню, чтобы в знак
благодарности, было принято целовали в губы.
   – Валюш, так это от избытка чувств. Подставляй-ка ещё твои сладкие губки.
   – Пусть вам губки, не менее сладкие, подставляет ваша жена, а сейчас вы подставляйте мне то, что полагается подставлять для укола.
   – Ой, Валюш, а что так больно? Ведь всегда было так приятно от твоих уколов?
   – А я взяла иголку потолще, чтобы вы побольше любили свою жену, и поменьше свою медсестру.
   – Валюша, я имею право любить вас обеих одинаково. Возьми сотню.
   – В следующий раз, товарищ больной, я возьму иголку ещё толще…
                                                *****
   – Здравствуй, воскресший из полуживых. Как ты себя чувствуешь?
   – Привет, Ириш! Что-то не очень. Опять хандра. Ты что долго не появлялась? Валюшка говорит, что взять сотню долларов, которую ты ей подбросила, она не может. Возвращаю эту злополучную сотню тебе.
   – Давай сотню, она мне не помешает. Взяла вторую работу. По вечерам подрабатываю
переводами. Я встретилась месяц назад с воротилами большого бизнеса. Это для них я делаю
переводы. Рассказала о тебе им во время перерыва под кофе, затем про Валюшку. Один из них,
самый пузатый, спросил, как называется твоя больница, и как фамилия Валюшки. Я ответила.
Зачем бы ему это?
   – Кто их поймёт, воротил бизнеса? Они живут по своим законам. Ириш, как ты там без меня? Трудно, поди? Вот подожди, как только меня выпишут, заживём, как раньше. Беги домой, ты ж
падаешь от усталости. Под глазами синяки, нельзя так переутомляться. Брось ты этих толстосумов, продай что-нибудь из вещей.
   – Правда, твоя. Пойду, чуть жива. Вот тебе фрукты и печенье. Подставляю щёчку. Не пачкать же мне своей помадой тебе губы. А вот и твоя медсестра.
   – Вячеслав Фёдорович, вы что, подпольный миллионер Корейко? Мне по почте прислали
уведомление, что на мою фамилию открыт счёт в 1000 долларов. Я не поверила, решила, что это ошибка. Пошла в банк, а мне говорят, что никакой ошибки нет. Как это понимать? Если вы думаете, что если меня нельзя купить за 100 долларов, то за 1000 купить можно? Безобразие! Я никогда от вас
никаких денег не возьму. Я-то, дура, думала, что вы порядочный человек, попали в беду. Я вас почти полюбила, а вы миллионер с причудами. Где это видано, что за несколько уколов дают такие деньги? Это же ваши семейные сбережения. Я отказалась взять эти деньги. А эти банкиры и не возражают.
Говорят, что правильно делаю, мол, эти денежки будут в обороте, а мне будут капать хорошие
проценты ежемесячно. Конечно, когда воруешь деньги мешками, то тысяча долларов – это пустячок, но вы-то не воруете. Наверное, – это ваше наследство? Нельзя так беспечно разбазаривать семейные сбережения. Что вы себе позволяете?
   – Валентина, вот это да! Говоришь, что тысяча долларов? Вот это новость. Такого быть не может! Успокойся, это какая-то ошибка. Мы с женой таких денег никогда в руках и не держали. Это не наши деньги. Будем разбираться.
   – Что тут разбираться, когда мы разбирались весь день с директором банка. Он утверждает, что никакой ошибки нет и быть не может. Указана фамилия, имя, отчество, точный мой адрес. Ошибка, мол, исключена. Деньги поступили из «Внешстройбанка». Там копейку не перешлют за здорово
живёшь. Кроме вас деньги послать некому. Забирайте свои деньги, иначе я уволюсь. Вы мне не
симпатичны, я не могу вас уважать. Если вы так легко разбрасываетесь тысячами, то так же легко
и продадите за тридцать сребреников.
   – Валюша, ты меня ошарашила! Я и моя жена зарабатываем свой хлеб нелегко, мы порядочные люди. Тут какая-то ошибка. Не плачь, запиши телефон Ирины Сергеевны и срочно попроси её
прийти. Тут что-то не так…
                                                 *****
      Плохо спал. Скорей бы пришла Иришка, уж я ей задам! Вот и вечер. Еле дождался, легка на
помине.
   – Ирина Сергеевна, откуда у тебя появилась тысяча долларов? Ты что, на панель пошла?
   – Дорогой, ты, наверное, белены объелся! Целуй меня. С каких это пор я тебе «Сергеевна».
   – На Валентину открыт счёт в 1000-чу долларов. Как это понимать?
   – Тысячу, я не ослышалась? Дай мне воды, мне плохо. Валентина! Где твоя Валентина?
Валентина, мне плохо, помогите!
   – Ирина Сергеевна, на вас лица нет! Ложитесь на животик, поднимайте юбку. Ой, что я говорю? Аркадий Фёдорович, Аркадий Фёдорович, помогите!
   – Что за шум, а драки нет? Валюша, я всегда был тебе Самуиловичем, а не Фёдоровичем. В чём дело?
   – Ирине Сергеевне плохо, помогите.
   – Ирина Сергеевна, вашу руку… Валюш, всё нормально, не паникуй. Я у себя.
   – Спасибо, Валентина, мне лучше! Переутомление. Оставьте нас с мужем…
   – Дорогой, ты заметил? Она этого Самуиловича уже называет твоим отчеством. Как тебя
понимать? Ты с ней уже живёшь? Признавайся!
   – Валюш… Ой, прости, Ириш…
   – Мне всё ясно. Прощай, дорогой! Желаю вам счастья.
   – Иришенька, моя дорогая, любимая. Только ты одна у меня в сердце. Извини, что назвал тебя Валентиной. Сама посуди: тебя со мной нет целую неделю, а то и две, а она – невинное создание – постоянно за мной присматривает. Замучила одними только уколами, не считая горстей таблеток да настоек. Она мне, как мать родная.
   – Хотелось бы верить, но трудно. Лучше бы она тебе была бабкой старой. Понабирали тут
малолеток. Отобьют мужа! О какой это ты тысяче долларов только что говорил мне? Я корплю над переводами для этих жадин чуть ли не до утра, а они мне отстёгивают только гроши. Что за 1000-ча долларов?
   – Открыт счёт в банке на имя нашей Валентины. Ровно 1000-ча. Ты отправляла эти деньги?
      – Ошарашил ты меня, дорогой! Ты знаешь, сколько они платят за страницу? Мне назвать эту сумму стыдно. Когда я попросила немного прибавить, то сквозь меня они посмотрели так, как
смотрят через стеклянную дверь супермаркета на свои иномарки. Меня они не видят, они смотрят сквозь меня.
   – Тогда откуда поступления денег?
   – Давай подумаем… Дорогой, обычно мы делаем один, два перерыва на кофе. За кофе они
перекидываются незначительными и, порой, непонятными мне фразами. Помнишь, толстопузый спросил фамилию Валюшки?
   – Вот она разгадка! Твой толстопузый оказался хорошим человеком, и оказал материальную
помощь Валюшке. Надо снять перед ним шапку.
   – Вряд ли, он среди них самый жадный. Как-то он на своём мерседесе подвёз меня до метро
и сказал так, будто бы с юмором, что не просит с меня оплаты за провоз. Я тут же потянулась
в сумочку за оплатой, не поняв, шутит он или нет. Так он остановил меня, ухватив за кисть своей лоснящейся от жира рукой, и говорит, что привык, когда очаровательные женщины расплачиваются с ним другим образом. При этом он осклабился так плотоядно своими искусственными челюстями, что из его пасти стала выделяться слюна и капнула ему на дорогой костюм. Такой из-за копейки
удавится.
   – Тогда кто-то другой.
   – Другие там не лучше.
   – Ириш, спроси у них, другого выхода нет.
   – Может, проще уговорить Валюшку не отказываться от денег?
   – Пробовал, ничего не помогает. Говорит, что скорее уйдёт с работы, чем возьмёт с этого счёта хоть копейку ею не заработанных денег. Ириш, слушай, что они бормочут во время кофе…

                                                            Утро туманное, утро седое
   Как тоскливо! Утро такое хмурое. Рассвело вроде давно, но пасмурно. Скорее бы пришла
Валюшка. От её уколов хоть и мало проку, но уж очень приятно каждое её прикосновение. За долю секунды до укола она так ловко ласково шлёпает по моей попке своей ладошкой, что я и не замечаю, как иголка-то уже и в теле. Мастер. От лёгкого шлепка снижается болевой порог, и уже трудно
понять, где шлепок, а где укол.
   – Доброе утро, Вячеслав Фёдорович! Я сделала официальное уведомление директору банка, что отказываюсь от своего вклада.
   – Доброе утро, Валюш.
   – Попрошу вас придерживаться официального тона. Мы с вами не на вашей кухне распиваем чаи, а находимся в официальном лечащем учреждении. Больница здесь, а не богадельня.
   – Валюш, да ты не серчай. К этим деньгам ни я, ни Ирина Сергеевна никакого отношения не
имеем. Возьми деньги и баста.
   – Этих денег я никогда взять не смогу. А может они криминальные! Прекратим прения по этому вопросу. Переворачивайтесь на живот, больной…
   – Валюш, а где шлепок? Мне это так нравилось.
      – Пусть вас шлёпает ваша жена, у ней это лучше получится.
   – Валюш, она тоже не виновата. Разбираемся, ты подожди.
   – Подожду немного, но не более недели. Далее пойду в правозащитные органы. Никто не смеет обижать ни в чём не повинную девушку. Мне ещё нет восемнадцати. К тому же, я не имею право снять эти деньги без опекуна.
   – Твои родители могут это сделать.
   – Я из приюта…
   – Валюш, извини, я не знал. Так Ирина Сергеевна может тебе стать опекуном.
   – Эти грязные деньги мне не нужны.
   – Так Господь, наверное, эти деньги тебе и послал, а у него нет грязных денег.
   – Вот если вы мне дадите справку, что это чистые деньги от самого бога, тогда я их возьму, но только лишь на благотворительные цели.
   – Где же я тебе такую справку достану? Валюш, может, возьмёшь без справки? Бери, а то бог
рассердится, да «накажет» тебя десятью тысячами. Извини за шутку. Скоро следующий укольчик?
   Какое хмурое утро. Рассвело уже давно, а темновато, как в погребе. Настроение тоже
погребальное. Надо попросить Самуилыча увеличить дозу зверобоя, чтобы больше «зверел». Почему не дают по стакану, а только по пятьдесят грамм? Что делать с деньгами? Ведь целая тысяча! Жаль, если пропадут. А Иришка совсем извелась с этими толстосумами.

   – Ты, еси Бог, творяй чудеса,
      Творяй, творяй, творяй чудеса!

   Какое прекрасное песнопение. Надо чаще ходить в церковь. После такого песнопения сразу
дела пойдут в гору. Душа просветляется, наверное, божья благодать снисходит. Интересно, откуда вдруг в моей голове прозвучало это церковное песнопение, ведь я в церкви был очень давно.
Прозвучало, да так ярко, на несколько голосов. Однако, надо вздремнуть…

Регистрационный номер №0271859

от 16 февраля 2015

[Скрыть] Регистрационный номер 0271859 выдан для произведения:
Иришка. Жена Вячеслава Фёдоровича.

   – Здравствуй, мой дорогой! Наверное, тебя действительно пора выписывать, – уже заигрываешь с молоденькими девочками. Чуть ли ни час стою под дверью, слушаю твои пламенные речи и думаю:
   – Уж не дать ли моему любимому парочку оплеух. Еле выкарабкался с того света, а уже на уме молоденькие красави-цы. Я тут с ног сбиваюсь, раздаривая сотни долларов всем твоим врачам, поднявшим тебя из небытия, а он уже готов любезничать со своей медсестрой. Однако, рада видеть тебя бодрым и весёлым. Уж лучше заигрывай с Валентиной, лишь бы не впадал в депрессию. Целый месяц я места себе не находила, глядя на тебя. Придётся вас поженить. Ты сегодня прекрасно выглядишь, вот всегда бы так.
   – Иришка, моя любимая! Что ты? Это просто разговоры. Разве я могу тебя на кого-нибудь променять? Ты у меня самая дорогая и красивая. Ты посмотрела бы на Валюшку, как она при каждом моём слове покрывается краской? Это же ведь просто прелесть! Ей всего лет семнадцать, примерно, а я-то – старик.
   – Ладно, «старик». Как только она стала прикрывать за собой дверь, я незаметно в её правый карман сунула сотню долларов, как ты и хотел. Так что целуй меня в обе щеки.
   – Ириш, да я тебя зацелую до смерти! Молодец, и как это ты догадалась?
   – Глупый ты у меня. Ты же сам сказал, что подаришь ей сто долларов.
   – Я хотел тебя об этом попросить, но ты сама догадалась, моя радость.
   – Твоя «радость» осталась без копейки. Последние деньги поменяла на доллары и всё раздала. Теперь буду ждать получки.
   – А я тебе сейчас сотворю чудо, восполнив потерю. Зажмурься.
   – Хватит баловаться. У тебя уже седой волос в голове, давай выдерну… Впрочем, пусть будет на своём месте. Чем ты старее, тем меньше на тебя будут заглядываться всякие там…
   – Да ты что? Валюшка несовершеннолетний ребёнок.
   – Знаю я, этих «несовершеннолетних». Того и гляди останешься без мужа. Целуй меня… Хорошо ты меня поцеловал! Наверное, и Валюшку тоже также целуешь?
   – Что ты, дорогая, она совсем ещё ребёнок, я просто ей благодарен.
   – Хотелось бы верить.
   – Уж и пошутить нельзя. Прости, Ириш. Что это у тебя за слёзы выступили на глазах? Дай-ка я их поцелую. Где у тебя платочек?
   – Это от радости. А платочек в правом кармане, как всегда. Стоит отлучиться от тебя на минутку, а ты уже и не помнишь, где у меня носовой платок. Валюшка твоя, действительно, очаровательное создание. Вот выздоровеешь, я вас и поженю.
   – Не говори глупостей, я люблю только тебя. Вот и твой платочек. Подставляй глазки для
поцелуя. Если ты против Валюшки, то может…
   – Да ты что? Невинная она душа. Ещё ничем испортиться не успела. Я с радостью
и благодарностью положила эти деньги в её карман, и тут же вошла к тебе.

                        Иголка потолще
   – Вячеслав Фёдорович, доброе утро. Как вам не стыдно? Я порядочная девушка, и взяток от вас взять не могу. Вот ваша сотня долларов. И чтобы такого больше никогда не было! Когда это вы ухитрились подсунуть мне эти огромные деньги? Как вы себя чувствуете после прихода вашей
очаровательной супруги? Она на меня так посмотрела, будто бы я не ваша медсестра, а ваша любовница. Я понимаю, что вы со мной любезничаете из-за благодарности ко мне – за это я вас не осуждаю. Признаться, это мне даже нравится. Я так за эти месяцы к вам прониклась, что
действительно готова за вас в огонь и в воду, а почему же ваша жена этого не понимает? Я старалась не только для вас, но и для неё. Ведь вы её законный муж. Просто обидно до слёз.
   – Здравствуй, моя спасительница! Валюш, не плачь. Поверь, что ни я, ни тем более моя жена,
ничего тебе плохого никогда не желали, и никогда не пожелаем. Мы к тебе проникнуты не только одной благодарностью. Если позволишь, я тебе признаюсь в этом от всей нашей семьи. Мы тебя
любим, как нашу дочь. Возьми деньги. Это наша тебе благодарность, извини, что так мало. Когда разбогатеем, то будет больше.
   – Деньги, извините, я взять не могу. Прошу меня не обижать.
   – Хорошо, хорошо. Только учти, что если ты не возьмёшь эту сотню сегодня, то завтра у тебя окажется вся тысяча. Лучше это возьми, легче отделаешься.
   – Мне здесь достаточно платят.
   – Валюша, дай я тебя поцелую. Ты святая…
   – Спасибо, спасибо, одного поцелуя достаточно. Только я что-то не припомню, чтобы в знак
благодарности было принято целовали в губы.
   – Валюш, так это от избытка чувств. Подставляй-ка ещё твои сладкие губки.
   – Пусть вам губки, не менее сладкие, подставляет ваша жена, а сейчас вы подставляйте мне то, что полагается подставлять для укола.
   – Ой, Валюш, а что так больно? Ведь всегда было так приятно от твоих уколов?
   – А я взяла иголку потолще, чтобы вы побольше любили свою жену, и поменьше свою медсестру.
   – Валюша, я имею право любить вас обеих одинаково. Возьми сотню.
   – В следующий раз, товарищ больной, я возьму иголку ещё толще…
                                             *****
   – Здравствуй, воскресший из полуживых. Как ты себя чувствуешь?
   – Привет, Ириш! Что-то не очень. Опять хандра. Ты что долго не появлялась? Валюшка говорит, что взять сотню долларов, которую ты ей подбросила, она не может. Возвращаю эту злополучную сотню тебе.
   – Давай сотню, она мне не помешает. Взяла вторую работу. По вечерам подрабатываю переводами. Я встретилась месяц назад с воротилами большого бизнеса. Это для них я делаю переводы. Рассказала о тебе им во время перерыва под кофе, затем про Валюшку. Один из них, самый пузатый, спросил, как называется твоя больница, и как фамилия Валюшки. Я ответила. За-чем бы ему это?
   – Кто их поймёт, воротил бизнеса,– они живут по своим законам. Ириш, как ты там без меня? Трудно, поди? Вот подожди, как только меня выпишут, заживём, как раньше. Беги домой, ты ж падаешь от усталости. Под глазами синяки, нельзя так переутомляться. Брось ты этих толстосумов, продай что-нибудь из вещей.
   – Правда, твоя. Пойду. Чуть жива. Вот тебе фрукты и печенье. Подставляю щёчку. Не пачкать же мне своей помадой тебе губы. А вот и твоя медсестра.
   – Вячеслав Фёдорович, вы что, подпольный миллионер Корейко? Мне по почте прислали
уведомление, что на мою фамилию открыт счёт в 1000 долларов. Я не поверила, решила, что это ошибка. Пошла в банк, а мне говорят, что никакой ошибки нет. Как это понимать? Если вы думаете, что меня нельзя купить за 100 долларов, то за 1000 купить можно? Безобразие! Я никогда от вас никаких денег не возьму. Я-то, дура, думала, что вы порядочный человек, попали в беду. Я вас почти полюбила, а вы миллионер с причудами. Где это видано, что за несколько уколов дают такие деньги? Это же ваши семейные сбережения. Я отказалась взять эти деньги. А эти банкиры и не возражают. Говорят, что правильно делаю, мол, эти денежки будут в обороте, а мне будут капать
хорошие проценты ежемесячно. Конечно, когда воруешь деньги мешками, то тысяча долларов, – это пустячок, но вы-то не воруете. Наверное, – это ваше наследство? Нельзя так беспечно разбазаривать семейные сбережения. Что вы себе позволяете?
   – Валентина, вот это да! Говоришь, что тысяча долларов? Вот это новость. Такого быть не может. Успокойся, это какая-то ошибка. Мы с женой таких денег никогда в руках и не держали. Это не наши деньги. Будем разбираться.
   – Что тут разбираться, когда мы разбирались весь день с директором банка. Он утверждает, что никакой ошибки нет и быть не может. Указана фамилия, имя, отчество, точный мой адрес. Ошибка, мол, исключена. Деньги поступили из Внешстрой банка. Там копейку не перешлют за здорово живёшь. Кроме вас деньги послать некому. Забирайте свои деньги, иначе я уволюсь. Вы мне не
симпатичны. Я не могу вас уважать. Если вы так легко разбрасываетесь тысячами, то так же легко
и продадите за тридцать сребреников.
   – Валюша, ты меня ошарашила! Я и моя жена зарабатываем свой хлеб нелегко, мы порядочные люди. Тут какая-то ошибка. Не плачь, запиши телефон Ирины Сергеевны и срочно попроси её
прийти. Тут что-то не так…
                                             *****
   Плохо спал. Скорей бы пришла Иришка, уж я ей задам! Вот и вечер. Еле дождался, легка на помине.
   – Ирина Сергеевна, откуда у тебя появилась тысяча долларов? Ты что, на панель пошла?
   – Дорогой, ты, наверное, белены объелся. Целуй меня. С каких это пор я тебе «Сергеевна».
   – На Валентину открыт счёт в 1000 долларов. Как это понимать?
   – Тысячу? Я не ослышалась? Дай мне воды, мне плохо. Валентина! Где твоя Валентина? Валентина, мне плохо, помогите!
   – Ирина Сергеевна, на вас лица нет! Ложитесь на животик, поднимайте юбку. Ой, что я говорю? Аркадий Фёдорович, Аркадий Фёдорович, помогите!
   – Что за шум, а драки нет? Валюша, я всегда был тебе Самуиловичем, а не Фёдоровичем. В чём дело?
   – Ирине Сергеевне плохо, помогите.
   – Ирина Сергеевна, вашу руку… Валюш, всё нормально, не паникуй. Я у себя.
   – Спасибо, Валентина, мне лучше! Переутомление. Оставьте нас с мужем…
   – Дорогой, ты заметил? Она этого Самуиловича уже называет твоим отчеством. Как тебя понимать? Ты с ней уже живёшь? Признавайся!
   – Валюш… Ой, прости, Ириш…
   – Мне всё ясно. Прощай, дорогой! Желаю вам счастья.
   – Иришенька, моя дорогая, любимая. Только ты одна у меня в сердце. Извини, что назвал тебя Валентиной. Сама посуди: тебя со мной нет целую неделю, а то и две, а она – невинное создание – постоянно за мной присматривает. Замучила одними только уколами, не считая горстей таблеток да настоек. Она мне, как мать родная.
   – Хотелось бы верить, но трудно. Лучше бы она тебе была бабкой старой. Понабирали тут
малолеток. Отобьют мужа! О какой это ты тысяче долларов только что говорил мне? Я корплю над переводами для этих жадин чуть ли не до утра, а они мне отстёгивают только гроши. Что за 1000 долларов?
   – Открыт счёт в банке на имя нашей Валентины. Ровно тысяча. Ты отправляла эти деньги?
   – Ошарашил ты меня, дорогой. Ты знаешь, сколько они платят за страницу? Мне назвать эту сумму стыдно. Когда я попросила немного прибавить, то сквозь меня они посмотрели так, как смотрят через стеклянную выходную дверь супермаркета. За этой дверью они видят только свои иномарки, меня они не видят. Они смотрят через меня.
   – Тогда откуда поступления денег?
   – Давай подумаем… Дорогой, обычно мы делаем один, два перерыва на кофе. За кофе они
перекидываются незначительными и, порой, непонятными мне фразами. Помнишь, толстопузый спросил фамилию Валюшки?
   – Вот она разгадка! Твой толстопузый оказался хорошим человеком, и оказал материальную помощь Валюшке. Надо снять перед ним шапку.
   – Вряд ли, он среди них самый жадный. Как-то он на своём мерседесе подвёз меня до метро и сказал так, будто бы с юмором, что не просит с меня оплаты за провоз. Я тут же потянулась в сумочку за оплатой, не поняв, шутит он или нет. Так он остановил меня, ухватив за кисть своей лоснящейся от жира рукой, и говорит, что привык, когда очаровательные женщины расплачиваются с ним другим образом. При этом он осклабился так плотоядно своими искусственными челюстями, что из его пасти стала выделяться слюна и капнула ему на дорогой костюм. Такой из-за копейки удавится.
   – Тогда кто-то другой.
   – Другие там не лучше.
   – Ириш, спроси у них, другого выхода нет.
   – Может проще уговорить Валюшку не отказываться от денег?
   – Пробовал, ничего не помогает. Говорит, что скорее уйдёт с работы, чем возьмёт с этого счёта хоть копейку ею не заработанных денег. Ириш, слушай, что они бормочут во время кофе…

                        Утро туманное, утро седое
   Как тоскливо! Утро такое хмурое. Рассвело вроде давно, но пасмурно. Скорее бы пришла
Валюшка. От её уколов хоть и мало проку, но уж очень приятно каждое её прикосновение. За долю секунды до укола она так ловко ласково шлёпает по моей попке своей ладошкой, что я и не замечаю, как иголка-то уже и в теле. Мастер. От лёгкого шлепка снижается болевой порог, и уже трудно
понять, где шлепок, а где укол.
   – Доброе утро, Вячеслав Фёдорович! Я сделала официальное уведомление директору банка, что отказываюсь от своего вклада.
   – Доброе утро, Валюш.
   – Попрошу вас придерживаться официального тона. Мы с вами не на вашей кухне распиваем чаи, а находимся в официальном лечащем учреждении. Больница здесь, а не богадельня.
   – Валюш, да ты не серчай. К этим деньгам ни я, ни Ирина Сергеевна никакого отношения не имеем. Возьми деньги и баста.
   – Этих денег я никогда взять не смогу. А может они криминальные! Прекратим прения по этому вопросу. Переворачивайтесь на живот, больной.
   – Валюш, а где шлепок? Мне это так нравилось.
   – Пусть вас шлёпает ваша жена, у ней это лучше получится.
   – Валюш, она тоже не виновата. Разбираемся, ты подожди.
   – Подожду немного, но не более недели. Далее пойду в правозащитные органы. Никто не смеет обижать ни в чём не повинную девушку. Мне ещё нет восемнадцати. К тому же, я не имею право снять эти деньги без опекуна.
   – Твои родители могут это сделать.
   – Я из приюта…
   – Валюш, извини, я не знал. Так Ирина Сергеевна может тебе стать опекуном.
   – Эти грязные деньги мне не нужны.
   – Так Господь, наверное, эти деньги тебе и послал, а у него нет грязных денег.
   – Вот если вы мне дадите справку, что это чистые деньги от самого бога, тогда я их возьму, но только лишь на благотворительные цели.
   – Где же я тебе такую справку достану? Валюш, может, возьмёшь без справки? Бери, а то бог
рассердится, да «накажет» тебя десятью тысячами. Извини за шутку. Скоро следующий укольчик?
   Какое хмурое утро. Рассвело уже давно, а темновато, как в погребе. Настроение тоже
погребальное. Надо попросить Самуилыча увеличить дозу зверобоя, чтобы больше «зверел». Почему не дают по стакану, а только по пятьдесят грамм? Что делать с деньгами? Ведь целая тысяча! Жаль, если пропадут. А Иришка совсем извелась с этими толстосумами.

   – Ты, еси Бог, творяй чудеса,
      Творяй, творяй, творяй чудеса!

   Какое прекрасное песнопение. Надо чаще ходить в церковь. После такого песнопения сразу
дела пойдут в гору. Душа просветляется, наверное, божья благодать снисходит. Интересно – откуда вдруг в моей голове прозвучало это церковное песнопение, ведь я в церкви был очень давно. Прозвучало, да так ярко, на несколько голосов. Однако, надо вздремнуть…

Матрёна -- 22 .

Снова-здорово -- 20 .

Рейтинг: 0 410 просмотров

Комментарии (0)

Нет комментариев. Ваш будет первым!