– Война с Польшей дело решенное, – сказал Диле, раскуривая испанскую сигарету. – Фюрер идет ва-банк. Решение принято. – Шаг опрометчивый, – ответил граф. – И не останется без соответствующего ответа со стороны Англии, Франции и России.
Они сидели на открытой веранде, отдыхая после обеда. За много недель вся семья собралась в полном составе. Приехал Рихард за порцией поздравлений от близких родственников, которые впервые увидели его в генеральском мундире. Прилетел из Испании Диле, загорелый и похудевший за два месяца на испанских фруктах и от испанских женщин. На его мундире красовался испанский орден, врученный ему самим каудильо Франко.
– В Россию улетает Риббентроп. Завтра. Я с подачи Гейдриха попал в его сопровождающие лица.
Павел насторожился, но от вопроса, готового сорваться с его языка воздержался. Его выручил граф и поинтересовался: – С какой целью? – Риббентроп должен встретиться со Сталиным и Молотовым. А зачем? Скоро весь мир узнает. Но вам могу сказать под большим секретом. Риббентроп везет в портфеле договор о мире с русскими и предложение о разделе Польши между Германией и Советским Союзом. – Гитлер хочет мира с Россией? Этот договор выбьет дубинку из рук Лондона, я не говорю уж о Париже, – воскликнул граф. – Если это произойдет, я начну уважать Адольфа, как последователя заветов великого Бисмарка. – Да, на этом, пожалуй, можно будет на время успокоиться, – сказал Диле. – Половина Европы станет германской. Когда это было видано? – Союз со Сталиным? – задумчиво произнес Рихард. – Если они объединятся, то нашими могут стать полмира. А вторая половина – русская. Только уживутся ли два тигра в клетке? – Не наша в том забота, Рихард, – сказал Диле, приподняв руку, видимо, по привычке похлопать его по плечу, но на полпути рука его замерла, словно испугалась генеральского погона, и опустилась.
Павел с завистью смотрел на Диле: хотя бы одним глазком взглянуть на Москву, пройтись по Красной площади, а получится, так опустить в почтовый ящик письмо для майора Шатрова, написав, что Лунин Пашка жив и здоров, и сообщить свои координаты. Пошёл уже второй год, как он находится в Германии, но Москва словно забыла о нём.
2.
«МИР С РОССИЕЙ!», «ПАКТ О НЕНАПАДЕНИИ», «СТАЛИН – ДРУГ ГЕРМАНИИ», «СТАЛИН ПОСЫЛАЕТ ПРИВЕТ ФЮРЕРУ» – кричали заголовки газет.
23 августа 1939 года Риббентроп и Молотов в Москве подписали Пакт о ненападении.
– Значит, похода на Восток не будет? – недоумевал немецкий бюргер и пытался осмыслить: хорошо это для него или плохо? А ведь кое-кто, вроде Вальдхайма, уже прикидывал, как бы заполучить кусок земли в России, да поприличнее.
– Войны с русскими не будет? – думали другие. – Значит, не будет убитых. А нефть и пшеницу мы получим из России мирным путем. Молодец, фюрер!
Павел, еще помнивший то настроение советских людей, что царило два года назад – сжатый и поднятый вверх кулак и возгласы: Но пасаран! Рот Фронт! Фашизм не пройдет! – думал: – А как восприняли наши люди подписание Пакта с нацистской Германией? Войны не будет? Но, как заметил Рихард, уживутся ли два тигра в одной клетке? – Худой мир лучше доброй ссоры, – эти слова Павел уловил в кафе из разговора сидевших за соседним столиков двух пожилых немцев, видимо, не забывших прошлую войну с Россией за двадцать прошедших лет . Возможно, они были правы.
Берлинцы благодушно доживали последние мирные дни, а 1 сентября – без объявления войны – немецкие войска вошли в Польшу. Выступая в рейхстаге, фюрер сообщил о нападении польских солдат на радиостанцию в Глейвице, которое не могло остаться неотомщенным доблестными войсками вермахта.
Берлинцы жаждали возмездия мерзким полякам. Бюргер жаждал получить землю в Польше и дешевую рабочую силу. Хайль Гитлер!
3.
В начале октября Павла неожиданно вернули в реферат «Россия» к оберсту фон Ризе.
– Ты направляешься в Ригу, Пауль, – сказал полковник. – Там осело много русских офицеров, бежавших из России после революции. Твоя задача изучить их настроение, выявить тех, кто не утратил силы и в ком жива ненависть к большевикам, кто желает продолжить с ними активную борьбу, и предложить им пойти на службу Германии в качестве разведчиков. Конечно, предварительно все они пройдут обучение. Это первое. Второе – попытайся сблизиться с кем-либо из тамошнего советского посольства. Не плохо было бы найти подходящую кандидатуру к вербовке. Не бойся высказываться критически в адрес нынешней политики германского руководства и самого фюрера. Но в меру. За это тебя в гестапо не поволокут. У тебя неделя на подготовку. Легенду придумай сам, потом меня с нею ознакомишь. Поработаешь в Риге до весны. Связь будешь поддерживать через вице-консула Миллера.
Павел решил поехать в Ригу под видом немецкого молодого учёного, изучающего историю Тевтонского ордена, решившего покопаться в рижской университетской библиотеке. Фон Ризе одобрил его легенду.
Перед отъездом Павел заехал в Карл-Хорст к графу.
– Отбываю за границу, – сказал он ему. – В Ригу. – Жаль, – вздохнул граф. – Мне будет не хватать тебя. Все разъехались. Рихард и Диле в Польше. Диле назначен представителем Гиммлера в генерал-губернаторстве. Ты тоже уезжаешь.
…Последняя ночь с Лорой в их новой квартирке была грустной. Только под утро сквозь слезы она сообщила Павлу, что беременна.
– Твои старания не были напрасными, – сказала она и попыталась даже улыбнуться.
У Павла застучало сердце, он объятый радостью, обнял Лору, но тут же отстранился от нее: она будет вынашивать ребенка от него, но не для него.
– Ты скажешь Альфи от кого он? – От чистокровного арийца, скажу, – ответила Лора и добавила – Но всегда буду помнить, что он твой.
4.
Поезд медленно протянулся вдоль внезапно надвинувшейся платформы – Рига. Позади Германия, Польша, Литва.
Павел, подхватив тяжелый видавший виды чемодан, вышел в город. Отсюда, с привокзальной площади, он постарался сориентироваться, чтобы путем, наскоро заученным по карте города еще в Берлине, покороче добраться до отеля, не пользуясь такси. Бедному ученому, получившему от университета скудные командировочные, не с руки лишние траты.
Павел шел по опрятной улице, по которой катили трамваи, сверкая на солнце отмытыми стеклами окон, шуршали шинами автомобили, шли люди по своим делам. Воздух был насыщен запахом моря. Ну да, Рига же портовый город.
Дешевый отель находился на тихой улочке.
Павел вошел в темноватый после солнечной улицы вестибюль, отыскал глазами стойку портье. Тот уже с готовностью улыбнулся вошедшему господину и что-то проговорил по-латышски. Павел покачал головой и ответил по-немецки: – Простите, я не понял вас. – Вы немец? – спросил портье. – Да, только что приехал из Берлина и хотел бы снять недорогой номер. Это возможно? – О да, – ответил портье. – У нас отель скромный и цены невысокие. Вы надолго к нам?
Портье выговаривал немецкие слова четко, но с ужасным латышским акцентом.
– Пока не знаю. Я хотел бы вообще снять комнату с пансионом. Я не очень люблю жить в гостиницах.
Портье воровато оглянулся и, наклонившись ближе к Павлу, сказал негромко: – Я могу предложить вам неплохую комнату с пансионом. Это рядом с центром города. – Мне бы поближе с университетом. Я приехал поработать в его библиотеке. – Так вам там будет до нее пять минут ходу, – воскликнул портье. – А проводит вас туда мой сын. Он должен вот-вот забежать ко мне, принести обед. Знаете ли, питаться в кафе для меня дороговато. – Вот и я хотел бы хоть чуть-чуть сэкономить на еде, – улыбнулся Павел.
Действительно вскоре в вестибюле появился парнишка лет тринадцати с сумкой в руках. Он что-то проговорил отцу, тот ему ответил и показал на Павла.
Лицо мальчишки скривилось от неудовольствия, видимо, у него были свои планы, но головой он кивнул согласно.
– Эдгар не говорит по-немецки, но я ему все объяснил, а хозяйка квартиры, не волнуйтесь, знает немецкий и русский. Она русская. – Русский мне ни к чему, – брезгливо оттопырив нижнюю губу, ответил Павел.
Снова Павлу пришлось волочить тяжелый чемодан с пишущей машинкой в нем, парой словарей, одеждой и туалетными принадлежностями.
К счастью, Рига город небольшой и дорога оказалась недолгой. Эдгар что-то буркнул Павлу и указал на дверь, ведущую в старинное здание.
Они вошли в подъезд и поднялись на самый верхний этаж по крутой лестнице. Лифта в доме не было. На лестничную площадку выходили две двери. Эдгар подергал за веревочку, свисавшую у двери. За дверью послышалось дребезжанье колокольчика, затем шаги.
Павел увидел на пороге статную даму лет сорока в пенсне и в строгом сером платье. Она выслушала Эдгара, потом повернула лицо к Павлу и сказала по-немецки: – Я могу сдать вам комнату с пансионом, если вас она устроит. Но я должна вас предупредить, я русская. – О, это не важно, фрау – воскликнул Павел. – Мне все равно кто вы. Будь вы даже еврейкой. Мы не в Германии. Мне важна цена нашей сделки.
Квартира была просторная из четырех комнат. Дама предложила Павлу ту, что была ближе к входу с окном во двор.
– Меня комната устраивает и цена тоже, – сказал Павел. – Но я не знаю, как долго я здесь пробуду, поэтому согласен только на помесячную оплату. – Мне все равно, – ответила дама. – Если вы остаетесь, то тогда давайте знакомиться. Анна Дмитриевна Диомидова. – Карл Граве, историк. – А я преподаю немецкий. – Вы учительница? – Нет, я даю частные уроки.
Здравствуйте, Лев! Не знаю, что Вы там в конце концов задумали, но вещь может получиться хорошая, интересная. Что смутило меня, как читателя: на мой взгляд, чуток прибавить бы живости. Для сего надо немногое: щепотку юмора, да пригоршню парадоксов, а то едешь по тексту, как по автобану. Трясти нужно читателя, иначе он заснёт, скотина! Да, и вот ещё какая малость, насчёт автобана: а что это у Вас двигатель только и делает, "что сыто урчит"? Успехов!
Жизнь настоящего разведчика довольно скучна, Дмитрий. У него должны работать глаза, уши и мозг. Я не намеревался из своего героя сделать Джеймс Бонда с пистолетом. Мне хотелось написать ближе к реальному типу. А насчёт двигателя. Так это где-то у меня в одном месте об этом вроде. А сыто, значит, у него всё в порядке и бензин хороший, а не синтетика...)))
Помочь сайту
Поздравления
