Помочь сайту
Поздравления
Тимбукту - город грёз. Полная версия
8 августа 2017 -
Карим Азизов
Тимбукту – город грёз
Предисловие
Как-то автор в очередном листке настенного календаря прочитал коротенький рассказ о путешествиях французского исследователя Рене Кайе. Эта история настолько захватила автора, что возникла идея написать об этом роман. Насколько он удался, судить читателю.
Автор старался не отступать от фактического материала, строго придерживаясь основных вех биографии путешественника. Так что в какой-то мере роман можно считать и биографическим. Упомянутые в романе географические, этнографические и социальные коллизии соответствуют действительным.
Посвящаю моей маме
Жизнь во время путешествия –
это мечта в чистом виде.
Агата Кристи
Пролог
Малийский город Тимбукту находится на излучине реки Нигер на южной окраине пустыни Сахара. Еще в начале ХХ века город оставался трудно досягаемым – по реке Нигер в Тимбукту можно было добраться только тогда, когда уровень воды становился достаточно высоким, а караванную тропу постоянно заносило песком. Основали же «королеву пустыни» туареги около 1100 года как место стоянки сахарских караванов.
Традиционно считается, что название города происходит от слов «тин» и «Букту». Первое слово переводится как «место», а второе – имя старой малийской женщины, у которой останавливались арабские торговцы, ведущие караваны на север. По другой версии, выдвинутой французским востоковедом Рене Бассетом, на языке тамашек «тин-букт» означает «место на краю земли».
Впервые город описали арабские географы Ибн Баттута (1353 год) и Лев Африканский. К XV веку Тимбукту стал одним из основных центров транссахарской торговли, где торговали солью и золотом. Вслед за берберскими, арабскими и еврейскими купцами в процветающий город хлынули арабские ученые, которые преподавали в старинном медресе Санкоре, построенном по приказу малийского императора Манса Мусы после его возвращения из хаджа около 1327 года. В Тимбукту до сих пор хранятся греческие манускрипты.
Золотой век «королевы пустыни» закончился в 1591 году, когда город захватила армия марокканского султана.
В Европе со времен Средневековья о Тимбукту было известно как о сказочно богатом городе. В конце XVII столетия европейские исследователи стали искать дорогу к нему.
Глава 1
- Рене, ты где, чёртов мальчишка?! Живо сюда! – недовольный скрипучий голос хозяина заставил прекратить любимое занятие – чтение. Со вздохом сожаления закрыв книгу и спрятав её за ветхим сундуком, Рене затушил свечку и спустился с чердака вниз.
Это был высокий для своего возраста мальчик 12 лет. Чёрные вьющиеся волосы, карие глаза, тонкий продолговатый нос. Во всём его облике сквозило какое-то благородство. И это при том, что Рене был сыном приговорённого к пожизненному заключению пекаря Кайе, убившего в пьяной драке соседа. Матери мальчик лишился вскоре после того, как отец был отправлен на рудники.
Едва освоив грамоту в городском приюте Ла-Рошели, сирота был определён в семью слесаря Жана учиться его ремеслу. Но работа с металлом не могла увлечь мальчика. Его страстью стали книги. Особенно он любил читать о дальних, неведомых странах. О полных опасностей приключениях отважных путешественников. О первооткрывателях новых земель, новых миров.
После трудового дня с затрещинами и окриками Жана следовала обязательная работа по хозяйскому дому. Отделавшись от неё, Рене с нетерпением пробирался на чердак. Из-за сундука извлекалась очередная книга, взятая у доброго соседа кюре. И пыльный, заставленный рухлядью чердак чудесным образом превращался то в плывущий к неизвестным островам корабль, то в непроходимые джунгли, то в бескрайнюю знойную пустыню.
Особенно его заинтересовали рассказы о городе Тимбукту – загадочной столице древнего царства в Африке. К тому же недосягаемым для европейцев. Попасть в этот овеянный легендами город стало заветной мечтой Рене Кайе.
- Опять на чердаке сидел? И за каким чёртом тебя туда несёт? Увижу ещё раз, что там торчишь – выпорю! - пригрозил Жан. - Сходи к кюре. Подсобить ему надо.
- Хорошо, мсье Жан. – Мальчик нисколько не испугался угрозы хозяина. Завтра Жану предстояло отправиться на городскую площадь, где был назначен сбор таких же, как он рекрутов. Шёл апрель 1811 года. Французский император Наполеон, завоевав Европу, обратил свои ненасытные взоры на Восток. Войскам требовалось новое «пушечное мясо» для вторжения в Россию.
Двухэтажный дом, где кюре занимал первый этаж, находился напротив покосившегося одноэтажного домишки слесаря Жана. На другой стороне улицы Тамплиеров.
Ла-Рошель, основанная в 10 веке, два века спустя была важным городом в сети ордена тамплиеров, которые построили в ней большой порт. До 15 века город оставался самым крупным портом Франции на Атлантическом побережье. В колониальные времена Ла-Рошель играла важную роль в торговле между Африкой, Северной Америкой и Европой.
- Здравствуйте, падре, - приветствовал Рене священника, входя в сопровождении экономки в большую мрачноватую комнату, освещаемую только парой толстых церковных свечей. Одна из стен была полностью закрыта стоящими на полках книгами. Кроме церковной здесь немало было и светской литературы. Несмотря на не иссякающий книжный голод, маленький книгочей прочитал едва ли десятую часть.
Кюре сидел в старинном кресле, обтянутом, вытертой местами, чёрной кожей. Это был худощавый старик с матовым, нездорового оттенка лицом в обрамлении длинных седых волос. Почти бесцветные, глубоко посаженные глаза привычно-устало смотрели на этот мир.
- Здравствуй, Рене. Проходи. Давно вот собирался привести в порядок свою библиотеку, да всё руки не доходили. Поможешь?
- С радостью, падре. Вы же знаете, как я люблю ваши книги.
- А что из прочитанного тебе запало в душу больше всего?
- Про город Тимбукту, - не задумываясь, ответил мальчик.
- Это тот, что в Африке? Город несметных богатств, как о нём говорят?
- Да, падре. И когда-нибудь, даст бог, я попаду в него.
- Но насколько я знаю, он почитается маврами как святыня, а потому недоступен для европейцев.
- И всё-таки я буду в Тимбукту! – несколько восторженно сказал Рене, что не могло не вызвать лёгкую улыбку кюре.
- Что ж, мой мальчик, Создатель велик в своей милости. Возможно,
он поможет тебе, - перестав улыбаться, сказал святой отец.
Глава 2
Прошло пять лет. Отошёл в мир иной добрый кюре. Палаш русского драгуна оставил навечно слесаря Жана у деревни Бородино. Пославший его на авантюрную войну в Россию император Наполеон был ещё жив и здоров, проводя свои дни на острове Святой Елены.
Угловатый подросток Рене превратился в красивого стройного юношу. Освоенное ремесло слесаря позволяло самому зарабатывать на жизнь. Особенно в порту Ла-Рошели, куда заходили суда практически со всего света.
Портовая жизнь ещё с отроческих лет влекла к себе Рене. Моряки разных стран, разного цвета кожи, говорящие на непонятных языках олицетворяли для юного Рене всё многообразие далёких миров. Тех миров, с которыми он знакомился только по книгам. И куда стремилась его очарованная романтикой странствий душа.
Как-то Рене познакомился в порту с докером Жюстом. Невысокого роста, но плотного телосложения, разменявшего пятый десяток. Его выдубленное солнцем и ветром грубое лицо никогда не было хмурым, а, напротив, излучающим обаяние и всегда открытым к общению.
Очень скоро между ними установились отношения близкие к тем, что существуют между отцом и сыном. Жюсту, четверть века бороздившему моря и океаны было, что рассказать о былых приключениях. Рене мог бесконечно слушать его рассказы . Юноша доверил старому моряку свою мечту:
- Как бы я хотел, как вы, мсье Жюст, оказаться на каком-нибудь корабле. Пересекать моря и океаны. Открывать новые земли. И новые народы, живущие на них.
- Вижу, парень, у тебя душа не ремесленника, а моряка. Но смотри, если отдашь её морскому дьяволу, не знать тебе покоя.
- Мне не нужен покой слесаря, мсье Жюст. Вы можете мне помочь? Я согласен на любую работу на любом корабле.
- Понимаю тебя, парень. Сам в твоём возрасте был такой. Хорошо, если что-то узнаю, дам тебе знать.
Через две недели в портовой таверне Жюст смог обрадовать Рене:
- Значит так, парень. В порту Рошфор стоит грузовая баркентина «Луара». Капитан Леклер набирает команду. Ему нужен слуга. Подходит?
- Конечно. Спасибо, мсье Жюст, – чуть не бросился на шею другу от радости Рене. Порт Рошфор находился всего в 40 км от Ла-Рошели.
- Скажешь капитану Леклеру, что ты от старины Жюста. Он меня должен помнить.
- Как я могу вас отблагодарить, мсье Жюст?
- Очень просто, Рене. Закажи ещё сидра, - усмехнулся старый моряк.
Глава 3
Первый шаг к мечте был сделан. Завтра он едет в Рошфор! Да не с пустым карманом. Как нельзя кстати накопленные 60 франков. И лишь одно омрачало радость. Возможно, он навсегда покидает Ла-Рошель и, значит, придётся расстаться со своей Иветтой.
Девушка покорила юношу ещё в те времена, когда кюре был жив. Иветта была его племянницей и часто навещала падре, особенно в последний год до его смерти, когда кюре сильно сдал. Хрупкая, белокурая, с глазами цвета светлого изумруда, смотрящими на мир с удивлением и восторженностью. Иветта ответила Рене взаимностью.
- Пойми, Иветта, я должен ехать в Рошфор, - старался, как мог убедить провожавшую его девушку Рене, - Может, это мой единственный шанс. Ты же знаешь, как я хочу стать путешественником.
- И мы больше никогда не увидимся? – зелёные глаза Иветты быстро наполнились слезами.
- Я вернусь, любимая. Я вернусь, - прижав к груди Иветту Рене осушал её слёзы поцелуями.
Кучер дал знак к отъезду. Со всей нежностью, на которую был способен, юноша поцеловал девушку в губы и запрыгнул в двинувшийся дилижанс.
Через три часа Рене оказался на борту «Луары». Капитана Леклера вполне устраивал высокий крепкий юноша в качестве своего слуги.
Через два дня баркентина вышла в море. Рене впервые в жизни предстояло настоящее морское плавание на настоящем корабле. Ему и раньше приходилось бывать на судах, когда надо было выполнить какую-нибудь работу по его ремеслу. Но все они стояли у причала, лишь покачиваясь на волнах.
А сейчас «Луара» неслась на всех парусах, наполняемых тёплым береговым бризом. В лучах восходящего июньского солнца, словно плавучий остров, показался слева по борту овал форта Баярд. Величественная вблизи цитадель, возведённая при Наполеоне, по мере продвижения корабля, медленно уменьшалась в размерах. Вскоре последний кусок французской земли уплыл за горизонт. Баркентина осталась в полном одиночестве среди безбрежных вод Атлантического океана.
Глава 4
Конечным пунктом плавания грузового корабля капитана Леклера был африканский торговый порт Сен-Луи. «Луара» должна была доставить европейские товары и оружие для французского гарнизона Сен-Луи и местных правителей. Свой «живой» товар – рабов – мавры поставляли исправно. Используя огнестрельное оружие, во главе своих отрядов они совершали набеги на соседей-негров, захватывая пленников для последующей продажи в Старый и особенно в Новый Свет.
Плавание продолжалось больше месяца. Рене, поначалу мучившийся морской болезнью, через пару недель вполне освоился с жизнью на судне. Обязанности слуги капитана были необременительны для пытливого юноши, и он с энтузиазмом совмещал их с работой младшего матроса – судового юнги.
Рене старался вникать во все тонкости оборудования баркентины. Что входит в подвижный рангоут и неподвижный. Чем отличается стоячий такелаж от бегучего. Стеньги, бушприты, гафели, гики. Много чего надо не только знать, но и уметь с этим обращаться хорошему матросу.
Вечерами, после того, как капитан поужинает принесённой Рене от кока нехитрой пищей, они вели нескончаемые разговоры. Леклер, 40-летний красавец-мужчина, с задубелым на морском ветру дворянским, правильных черт лицом побывал во многих портах Старого и Нового Света. Обладая прекрасной памятью, он, в отличие от старины Жюста, красочно и в деталях рассказывал о дальних странах и народах увлечённому путешествиями юноше.
- Запомни, Рене, - говорил капитан – если захочешь посвятить себя исследованиям новых земель, тебе придётся отказаться от мирских семейных радостей.
- Но у меня есть Иветта и я люблю её, - недоумевал Рене.
- И, тем не менее, ты должен будешь выбирать: или Иветта, или путешествия.
Сам капитан, как узнал Рене из разговоров с матросами, был когда-то женат. Но, как часто бывает у тех, кто посвятил себя морской службе, молодая жена была не в восторге от многомесячных отлучек мужа и недолгий брак распался.
Обогнув католический Пиренейский полуостров «Луара» попрощалась с Европой и взяла курс к африканскому побережью исламского Магриба. Рене впервые оказался в другой части света, о которой кое-что знал по книгам. В детских мечтах Африка манила его своей загадочностью и недоступностью. И вот теперь он увидит её воочию. И что бы это ему ни стоило, но он обязательно найдёт «королеву пустыни» - таинственный город Тимбукту!
Глава 5
Порт Сен-Луи – морские ворота в Сенегамбию, а затем и город был основан в первой половине 17 века. Сен-Луи расположен на узком острове (всего 2 км в длину и 400 м в ширину) в устье реки Сенегал. Он был и факторией и перевалочным пунктом для французского флота. Но внутренние районы Сенегамбии ещё не были освоены. Немногочисленным экспедициям вглубь страны препятствовали воинственно настроенные местные племена.
В обратный путь «Луара» отплывала только через несколько дней. В Сен-Луи капитан Леклер был не впервые. Среди местного гарнизона у него были знакомые офицеры. Как-то в разговоре с одним из них, выяснилось, что несколько лет назад шотландский исследователь Мунго Парк повторно попытался обнаружить загадочный город Тимбукту, но назад так и не вернулся. И сейчас экспедиция майора Грея ищет без вести пропавшего шотландца. Офицер Партарьё, посланный майором Греем на побережье, собирается в обратный путь большим караваном с товарами для своего начальника.
Рене присутствовал при этом разговоре, прислуживая за столом. С трудом дождавшись, когда офицер ушёл, юноша, дрожа от волнения, обратился к капитану:
- Капитан, я должен идти с этим караваном. Вы знаете, что найти Тимбукту – мечта всей моей жизни. Помогите мне.
- Ты хорошо подумал, Рене? Тебе предстоит трудный и опасный путь. Ты можешь погибнуть. А тебе всего семнадцать.
- Я вас очень прошу, капитан.
- Ладно. Вижу, что ты настроен решительно. Я напишу рекомендательное письмо офицеру Партарьё. Надеюсь, когда попадёшь в этот сказочный город, я узнаю об этом первым.
- Непременно, капитан. Я вас никогда не забуду.
Глава 6
Рене был определён в караван Партарьё без определённой должности и жалованья. Пополнение припасами и оружием затягивалось. Наступил июль, начался сезон дождей. Наконец караван тронулся в путь. Для Рене впервые началось настоящее путешествие наяву, а не переживаемое в книгах и мечтаниях.
Всё вокруг было внове. И диковинные вьючные животные, с длинной кривой шеей и горбом – верблюды-дромедары. И, так не похожий на французский, язык туземцев. И их просторные одежды, хорошо приспособленные к местному климату. И, конечно, картины африканской природы в стране саванн и редколесий.
Стадо пасущихся в высоких травах грациозных антилоп. Охотящийся на них и развивающий при этом немыслимую скорость поджарый гепард. Стая вездесущих противных гиен. Воющие по ночам младенческими голосами шакалы. Дополняющие разнообразие божьих созданий разных оперений и расцветок птицы, мелкие грызуны и пресмыкающиеся, комары и мухи цеце.
Так как Рене был взят в караван без определённой должности и жалования, то пришлось заботиться о пропитании самому. Из имеющихся у него 60 франков почти все ушли на закупку еды и кое-какой туземной одежды, приспособленной к местному климату.
Поначалу, когда путь каравана пролегал вдоль реки Сенегал, Рене чувствовал себя неплохо, почти, как в родной Ла-Рошели. Но зачастившие дожди и испарения при жаркой погоде делали передвижение для европейцев каравана, мягко говоря, малоприятным. Все они, исключая Партарьё – француза на службе у майора Грея – были англичанами.
Небольшое происшествие в пути могло стать для юного путешественника первым и последним в Африке. Рене впервые в жизни передвигался верхом на верблюде. Убаюканный его ритмичной иноходью, юноша задремал. И не заметил, как стал сползать вниз. Если бы не погонщик, чудом заметивший падающего Рене, юный наездник мог спокойно свернуть себе шею.
Через три дня пути караван повернул резко вправо от реки. Партарьё решил обойти область Фута-Торо, населённую воинственным племенем народности фульбе. Французы называли это племя «тукулёр», т.е. «цветные».
Войдя в пределы территории Бонду, караван беспрепятственно достиг её главного поселения – Булибана. После офранцуженного Сен-Луи это было первое туземное поселение для юного путешественника.
« Столица» представляла собой большую деревню, состоящую из глиняных домов с соломенной крышей. К каравану сбежалось почти всё население Булибана, не избалованное развлечениями. Тут же начался взаимовыгодный товарный обмен.
Партарьё был принят местным правителем - альмами в своей резиденции, отличающейся от остальных домов поселения лишь своими большими размерами. Но, несмотря на преподнесённые подарки, альмами отказался дать разрешение идти англичанам дальше в Бакеле, что на Реке Сенегал. И потребовал, чтобы они ушли по направлению к Фута-Торо.
Альмами приставил к каравану конвой для сопровождения через область, которую путешественники старались избежать. Переход по враждебному Фута-Торо, как и ожидалось, был очень тяжёлым. Еду и воду приходилось покупать у тукулёров буквально на вес золота. Благодаря конвою удалось избежать прямых стычек с туземцами, но караван заметно уменьшил свои припасы с побережья.
- Надо что-то делать, господа – решился, наконец, Партарьё, собрав на привале офицеров. – Если так пойдёт дальше, до майора Грея, в лучшем случае, дойдёт пустой караван. Необходимо избавиться от наших назойливых конвоиров.
Конвоиры за долгий путь, что им пришлось сопровождать караван, расслабились и ночью обычно бодрствовал лишь один из них. Едва полная африканская луна зашла за тучу, солдаты Партарьё приступили к выполнению его приказа. Все воины, посланные недоверчивым альмами, были заколоты штыками почти одновременно по всему каравану. Путь на Бакеле стал свободен.
В Бакеле проживали соотечественники Рене. Здесь находился самый дальний французский гарнизон. Рене пришлось расстаться с караваном Партарьё. Уже на подходе к Бакеле юношу знобило, сильно болела голова, кожа стала желтеть. Были все признаки, как её здесь прозвали, жёлтой лихорадки. Нужно было как можно быстрее возвращаться в Сен-Луи. Отдав последние 10 франков за верблюда, Рене вернулся туда, откуда он начал своё первое в жизни путешествие по Африке.
Молодой организм и помощь врача в Сен-Луи помогли преодолеть и эту жёлтую напасть. Здесь, в порту, Рене пригодилось ремесло слесаря. Заработав на обратный путь, юный путешественник вернулся во Францию.
Глава 7
Прошло ещё семь лет. Франция, обескровленная непрерывными наполеоновскими войнами, залечивала раны. Сам бывший император, помучившись напоследок раком желудка, уже перебрался на тот свет, где встретился с солдатами, погибшими в развязанных им войнах.
Рене Кайе после возвращения из Сенегамбии во Францию, пережил личную трагедию. Полунищий портовый слесарь, да ещё и без своего жилья никак не мог быть достойной партией для Иветты. Об этом Рене сразу заявил её отец, мелкий торговец, лишь только узнав о намерениях молодого человека. Иветте пришлось покориться воле родителей. На побег, предложенный Рене, она так и не решилась.
Со временем, когда сердечная рана затянулась, Рене пришёл к мысли, что так оно даже лучше. И лучше, прежде всего, для Иветты. Что он мог ей предложить? Заработок портового слесаря, позволяющего только сводить концы с концами? Вечные ожидания его возвращений после долгих месяцев, а может и лет странствий? Но она не Пенелопа, которая вечно ждала своего Одиссея. А Рене Кайе будет Одиссеем. Он давно понял, что посвятит свою жизнь путешествиям.
В 1824 году Рене возвращается в Сенегамбию. И не восторженным юнцом, как в первое путешествие, а кое-что испытавшим в жизни молодым человеком.
Здесь в Сен-Луи Кайе повезло. Случай свёл его с губернатором французской колонии бароном Роже. Это был не просто тяготящийся своими обязанностями чиновник, а человек, стремящийся не только расширять торговые связи Франции, но и умножать географические познания. Рене оставалось убедить барона, что их цели в этом совпадают. Но как попасть к нему на приём? Его величество случай помог Кайе.
Из развлечений жёны и дочери офицеров местного гарнизона могли себе позволить всего два. Первое – поход в магазин женской одежды на главной и единственной улице города. Но парижские новинки доставлялись сюда не чаще одного раза в несколько месяцев.
В мае, в конце сухого сезона течение на реке самое медленное. Поэтому вторым, но не более частым развлечением были катания на лодках.
20-летняя дочь барона Роже Жозефина, изнывая от скуки колониальной жизни, тоже не избегала речных удовольствий. Нетрудно догадаться, что своей единственной дочери барон дал имя в честь первой жены Наполеона, которого он обожествлял. Жозефина – миниатюрная шатенка с выразительными серыми глазами и чуть вздёрнутым носиком на подвижном личике, пользовалась безграничной любовью отца. Внешне она напоминала барону его покойную жену. По характеру же, в отличие от матери, это была деятельная и неуёмная натура. Бурлящая энергия чувств, не отличавшейся постоянством девушки требовала выхода. Почти все молодые, да и не очень офицеры гарнизона, были увлечены ею. Впрочем, без длительной взаимности.
Шёл последний месяц весны по календарю Европы или последний месяц сухого сезона Сенегамбии. Погода в этот майский день стояла прелестная. Не обжигая светило солнце. Прохладный бриз с океана ласкал лицо, словно искусный любовник.
Жозефина не могла отказать себе в катаниях в такой день. Заодно решив продемонстрировать купленное на днях новое белое платье, сшитое по последней парижской моде. Так уж удачно совпали по времени оба развлечения дам Сен-Луи.
Расположившись вместе с подругой Изабель в большой прогулочной лодке, Жозефина кивала проплывавшим навстречу дамам, не забывая следить за их реакцией на новое платье. Чёрный раб плавно грёб, стараясь не отдаляться от берега.
- Смотри, Жози, какой красавец стоит на берегу. Кстати, смотрит в нашу сторону, – обратила внимание подруги Изабель.
Жозефина резко развернулась в направлении, указанном подругой. В тот же момент порыв ветра вырвал из её рук зонтик и тот плюхнулся в воду. Жозефина потянулась за ним и, не удержавшись в лодке, оказалась в воде. Изабель от испуга смогла только пронзительно завизжать. Раб перестал грести лодку, но спасать госпожу не решался. Чёрный раб не мог прикасаться к белой женщине.
Молодой человек, удостоенный внимания Изабель, а это был Рене, бросился в воду. Через минуту он уже был у лодки, находившейся, к счастью, недалеко от берега. Но Жозефины уже не было видно, и лишь только её розовый зонтик указывал место, где она скрылась под водой.
Нырнув, Рене увидел белое пятно, словно большая медуза плавно опускающееся ко дну. Решительно захватив Жозефину сзади под руками, как учили Рене моряки, он вынырнул на поверхность. Доплыть до близкого берега оставалось делом техники. Вскоре , не успевшая наглотаться воды девушка пришла в себя. Изабель шепнула ей на ушко, что перед ней тот самый, спасший её молодой человек, которого она не успела рассмотреть с лодки.
- Как вас зовут, мой спаситель? – улыбнулась герою Жозефина.
- Рене, мадмуазель. Рене Кайе, - улыбнулся в ответ спаситель. - В следующий раз будьте осторожней мадмуазель…
- Жозефина.
- Зонтик не стоит того, чтобы разменивать его на свою жизнь, мадмуазель Жозефина.
- Обещаю, мсье Кайе, - притворно потупила глазки девушка. Но через секунду глазки призывно заблестели: – И буду рада, если вы будете гостем в нашем доме. Мой отец должен знать, кому обязана своей жизнью его дочь.
- А кто ваш отец, мадмуазель Жозефина?
- Барон Роже.
… - С удовольствием нанесу вам визит, мадмуазель Жозефина, - от неожиданности не сразу ответил Рене.
Так Кайе по протекции Жозефины попал на приём к губернатору. Его дочери давно наскучили офицеры своей однообразной назойливостью. Их лексикон, как правило, состоял из вымученных комплиментов и фальшивых рассказов о своих военных подвигах. Рене Кайе – это что-то новое и неизведанное. Через два дня после происшествия Жозефина уже представляла его барону:
- Вот, папа, это тот самый мой спаситель. Мсье Рене Кайе.
- Как мне отблагодарить вас, мсье Кайе? Сделаю всё, что в моей власти, - с чувством сказал барон. Это был невысокого роста, полноватый мужчина. Живые серые глаза, как у дочери, с интересом рассматривали молодого человека.
- Единственное моё желание – поговорить с вами наедине, ваша милость, - несколько волнуясь, ответил Кайе.
Губернатор пригласил Рене в свою библиотеку. Кайе поразило количество сияющих красивыми обложками томов, расставленных на полках от пола до потолка. Когда-то в детстве Рене точно также поразила книжная стена кюре, хотя она намного уступала изобилию библиотеки барона.
- Слушаю вас, мсье Кайе, – барон внимательно рассматривал Рене, пока слуга разливал в бокалы бургундское. « Попросит разрешения встречаться с Жозефиной» - привычно подумал губернатор.
- Я именно тот человек, который вам нужен, ваша милость. Как вы знаете, внутренние области Сенегамбии, да и территории к северу от неё мало изучены. Я готов восполнить этот пробел, - сразу обозначил цель своего визита Кайе.
- И насколько далеко заходят ваши амбиции, молодой человек? – обрадовавшись ошибке, ответил Роже.
- Я хочу найти город Тимбукту, ваша милость, - смотря в глаза барону, твёрдо сказал Рене.
Если Жозефине Рене понравился как мужчина, то Роже увидел в нём человека, в котором энергия молодости сочеталась с решительностью и целеустремлённостью. Похоже, это был действительно один из тех людей, нужных не только губернатору, но и Франции.
- Тимбукту? Но мавры считают его святым и не допускают до него европейцев под страхом смерти.
- Я знаю это. Но я должен что-то придумать, чтобы попасть в Тимбукту.
- Прежде всего, вы должны знать язык мавров и каноны их священной книги – Корана.
- Вы правы, ваша милость. В этом моя слабость.
- В таком случае поступим так. Я пошлю вас пожить среди дружественного нам племени бракна. Когда освоите язык и обычаи мавров, я буду уверен в благоприятном исходе вашей миссии в Тимбукту.
Глава 8
У бракна Рене прожил целый год. Год жизни, совершенно не похожей на прежнюю. Всё было новым, непривычным для европейца. Кайе с первых дней завёл дневник, где подробно записывал особенности быта бракна и их сословных отношений внутри племени. Племя занималось скотоводством, кочуя севернее реки Сенегал.
Губернатор снабдил Кайе средствами и послал с ним чёрного раба Йоро, когда-то купленного у вождя бракна. Кроме обязанностей слуги Йоро стал незаменимым переводчиком. Худо-бедно он говорил на французском и на бракна. Это был высокий, на голову выше Рене негр, происходивший из народности волоф. Ещё ребёнком Йоро попал к бракна в рабство. Свой возраст он определял примерно тремя десятками дождливых сезонов. Получалось, по европейским меркам Йоро был почти ровесником Рене.
Кайе был принят вождём бракна в своём шатре - фелидже. Это было широко раскинутое и плоское сооружение из верблюжьих шкур, растянутых на кольях. Испытанный веками этот тип жилища был хорошо приспособлен к суровым условиям кочевой жизни. От остальных шатров фелидж вождя отличался большими размерами и цветом белых шкур.
Вождь племени - амгар, получив щедрые подарки, посланные губернатором с Кайе, предложил разделить с ним трапезу, указав на место рядом с собой. Йоро, как раб, остался у входа изнутри и переводил оттуда. Рене сел на пол, устланным циновками из верблюжьих шкур. Имея определённый опыт и сложив ноги так, как и все сидящие в фелидже, он прочитал в глазах вождя явное одобрение.
Почти всё лицо амгара прикрывал чёрный платок. Свободны были только такие же чёрные, пронзительно взирающие на собеседника, глаза. Как потом узнал Кайе, обычай ходить с закрытым лицом для защиты от солнца и песка превратился в своеобразный религиозный обряд у мужчин. Благородные и богатые носят обычно чёрное покрывало, а люди низшей касты отдавали предпочтение белому.
Вождь несколько театрально хлопнул в ладоши. В течение нескольких минут проворные слуги разложили на большой скатерти угощение. Главное блюдо - жареное на углях верблюжье мясо, которым угощают почётных гостей, финики и основной напиток кочевников – верблюжье молоко: свежее и сброженное.
Пока с едой не было покончено, амгар не произнёс ни слова. И лишь потом поинтересовался, надолго ли гость к ним пожаловал.
- Если вы не против, амгар, то воспользуюсь вашим гостеприимством на несколько месяцев, - ответил Рене.
- И чем привлекло бедное племя бракна нашего гостя? – задал вождь закономерный вопрос.
- Хочу изучить арабский язык и Коран, а также язык и обычаи бракна.
- Стремление нашего гостя похвально, - явно не ожидал такого ответа амгар. - Надеюсь, аллах поможет вам в этом богоугодном деле.
Амгар выделил Рене для жилья отдельный шатёр. И как оказалось, не только.
Уже вечерело, когда Рене, в сопровождении Йоро, вошёл в своё новое жилище. Здесь его и ожидал сюрприз вождя. В дальнем углу сидела девушка, тут же вскочившая при появлении мужчин. В полумраке шатра всё же можно было различить её черты. В отличие от амгара, её белый платок не закрывал пол лица. Лицо девушки причудливым образом сочетало в себе европеоидную и негроидную расу. Смуглая кожа, тонкий нос, тёмно-карие глаза, пухлые губы, выбивающиеся из-под платка курчавые чёрные волосы. Подбородок «украшала» татуировка из параллельных извивающихся линий. Фигуру скрывала широкая до пят рубаха тёмно-синего цвета.
- Что она здесь делает? – спросил у Йоро Рене. Слуга на местном наречии переадресовал вопрос девушке.
- Она говорит, что ваша жена, господин. Это подарок амгара. И вы не можете от него отказаться, господин, - предугадал очередной вопрос Йоро.
- Как её зовут? Сколько ей лет? – нехотя спросил Рене, в душе понимая, что вождь, так быстро поменявший его семейное положение, сделал это из благих побуждений.
- Говорит, Нделла, господин. По-вашему, наверно, 16 или 17. Она из харатинов.
- Что значит из харатинов? Это что, племя такое?
Йоро объяснил, что бракна делятся на пять сословий: хасанов ( воинов), марабутов ( мирных ), зенагов ( отверженных, подвластных хасанам), харатинов (рабов – детей мавров и чёрных рабынь, их не продают) и рабов (негров).
На этом первый урок этнографии был закончен. Но Рене тут же решил начать урок арабского:
- Йоро, как по-арабски жена?
- Не знаю, господин. На этом языке между собой говорят только хасаны. Ну и марабуты его знают.
Это была ещё одна неожиданность. "Что-то многовато на сегодня сюрпризов" - подумал Рене.
Первый день у бракна заканчивался. Три разных человека, сведённых судьбой вместе, расположились в разных углах шатра на ночь. Йоро тут же уснул, равномерно, но к счастью не сильно похрапывая. Со стороны Нделлы не доносилось никаких звуков, словно её и не было. Рене, ворочаясь с боку на бок, никак не мог уснуть. Теперь достижение мечты зависело от того, как он сможет влиться в ежедневные будни непривычного и малопонятного для европейца быта африканского племени.
Глава 9
Уроки арабского языка и изучения Корана Рене брал у марабута Омара. Этот толстый, что было редкостью для мужчин бракна, с бегающими маленькими глазками человек сразу вызвал антипатию. Но его рекомендовал амгар, и Кайе пришлось смириться. И не зря: первое впечатление оказалось обманчивым. Омар был на редкость терпеливым и знающим учителем. Весомо, не торопясь, с пафосом он отвечал на каждый вопрос ученика. Кроме того Омар мог кое-что рассказать и об истории племён северо-востока Африки.
Земли севернее реки Сенегал, по которым кочевали бракна, звались Мавританией. Но бракна не были маврами, как называли все арабские племена европейцы.
- Мы амахаги, - говорил Омар, хотя нас и называют берберы (варвары). - Мы коренные жители, а не арабы.
- Но вы знаете арабский, Коран – ваше священное писание, - возражал Рене.
- Да, мы уже несколько веков под арабами и приняли их религию. Но поработить они нас всё равно не смогли. Наверно, потому, что мы никогда за территорию особо не держались. Песка везде много, всем хватит. А воду найдём и жить будем.
Обиходную речь бракна Рене помогал осваивать Йоро. Нделла поначалу общалась через него, а если Йоро рядом не было, то знаками. Рене невольно стал засматриваться на навязанную ему жену. Было что-то притягательно-манящее в облике юной Нделлы. Дурманящая волна обаяния юности обволакивала Рене. Девушка, увидев, что он смотрит на неё, всегда смущённо отводила глаза.
Рене не знал, как вести себя по отношению к живому подарку, т.е. рабыне-жене. За свою ещё короткую холостую жизнь он привык к тому, что женщину надо завоёвывать, а не использовать для своих плотских удовольствий, когда захочется и в любое время. Общение с портовыми проститутками Ла-Рошели не в счёт. Там женщины брали за это деньги.
Прошла неделя в стойбище бракна, но Рене так ни разу и не притронулся к девушке. Йоро не мог понять, почему его господин не ложится вместе с женой. Он даже отважился спросить об этом у Рене:
- Господину не нравится подарок амгара? Господин может сказать амгару и он поменяет жену.
- Нравится, Йоро. Но это мой подарок и я могу поступать с ним так, как захочу, - неожиданно для себя, твёрдо ответил Кайе.
В одну из ясных ночей полнолуния Рене проснулся, хотя полнейшая тишина вокруг никак не могла нарушить его сна. Открывая глаза, он почувствовал на себе чей-то взгляд. В пробившемся в шатёр потоке лунного света проступило лицо Нделлы. В этот раз в её взгляде не было обычного смущения. В нём ясно читался призыв.
Рене больше не мог, да и не хотел себя сдерживать. Его ладони легли на лицо девушки. Губы мужчины и женщины сблизились и слились в долгом поцелуе. Слились и освободившиеся от одежд молодые тела.
Лишь об одном сожалел Рене: эта летняя ночь так коротка. И этот лунный свет, свидетель их любовного наслаждения, так быстро уступает солнечному. Но впереди его ожидало ещё много ночей телесной любви. Теперь Нделла и вправду стала его женой.
Йоро, заметив перемену в отношениях Рене и Нделлы, успокоился. И даже смотреть на Рене стал по-другому. Быстро освоившись в племени, расторопный слуга уже успел сойтись с одной из рабынь.
Глава 10
Кайе с головой окунулся в изучение быта и обычаев приютившего его племени. Всё, что он видел вокруг, и что ему могли рассказать о себе бракна, он записывал в начатый им путевой дневник.
В отличие от Сенегамбии, климат в местах кочевий бракна был пустынным. Крайне редкий растительный покров оживлялся лишь мелкой травкой появляющейся после редких дождей. Поэтому бракна приходилось часто перекочёвывать на новое место, чтобы обеспечить пастьбу главных кормильцев всех берберов – верблюдов.
В жизни бракна эти животные просто незаменимы. В сезон пастьбы верблюжье молоко составляло практически единственную пищу племени. Из верблюжьей шерсти плели верёвки. Навоз, высушенный на солнце, служил топливом. Кожа шла на изготовление фелиджей, сбруи и разной хозяйственной утвари.
Ещё будучи юношей, Кайе в одной из книг читал об этих животных. Верблюд шагает иноходью, и человек, сидящий на его спине, может спокойно писать письмо. В своё время эта особенность дромедара внесла свой вклад в военные успехи: всадники-лучники арабского халифата на верблюдах демонстрировали исключительную меткость, не достижимую для их конных противников.
В войнах разных времён верблюды играли видную роль и иногда способствовали победам, часто благодаря тому, что кони противников пугались верблюдов. В 1389 году на Косовом поле турки, имевшие верблюдов, разбили славянские войска, а русский царь Пётр Первый под Псковом напугал верблюдами шведскую конницу.
Весь быт бракна был предельно прост и подчинён кочевому образу жизни. Поскольку тяжело перевозить большое количество вещей с собой, всё имущество состояло в основном из глиняной посуды.
Жильё и одежда были удобными для многочисленных перемещений. Одежда мужчин состояла из хлопчатобумажной рубахи синего цвета и таких же штанов. Причём женщины, в отличие от мужчин не закрывали лица платком.
Никто из них никогда не мылся, потому что от воды кожа становится более чувствительной к переменам температуры. Предписанные религией омовения исполнялись с помощью песка или камешков. Женщины применяли специальные средства, чтобы растолстеть. Это представлялось им идеалом красоты.
Каждый день, прожитый в племени был похож один на другой, как близнецы. Обычно Рене просыпался поздно. Страстная и искусная любовь юной жены почти не оставляла времени для ночного сна. После того, как они насыщались телами друг друга, Рене по просьбе Нделлы часто рассказывал о главной мечте своей жизни – таинственном и недоступном Тимбукту.
- Но мой господин может погибнуть, - всякий раз приходила в волнение благодарная слушательница, - если в этот город под страхом смерти не пускают людей его племени.
- Поэтому я живу среди вас, чтобы стать такими же, как вы, - отвечал Рене.
Месяца за 3-4 Рене уже мог понимать обиходную речь бракна и немного говорить. Во всяком случае, Нделле не приходилось применять мимику и жесты при общении с ним. А при разговоре с Йоро всё реже приходилось переходить на французский.
С арабским языком было посложнее. Читать и писать Кайе уже умел. Главной проблемой стало произношение. Омар, и без того постоянно потеющий, от напряжения потел ещё больше, пытаясь поставить Рене правильный выговор арабских слов. Но мало-помалу и эта задача была решена. Омар, в общем, был доволен.
А через год Рене даже мог наизусть цитировать аяты из Корана.
Цель, ради которой барон Роже послал Кайе к бракна была достигнута. Пора было возвращаться.
И опять приходится прощаться с любимой. Такой же юной, как 8 лет назад была Иветта. Но расставание с Нделлой терзает душу Рене неизмеримо сильнее. Она носит под сердцем его ребёнка.
- Мой господин больше не любит меня, - первое, что сказала Нделла, когда Кайе сообщил ей о своём решении в последнюю их общую ночь.
- Я люблю тебя ещё сильнее. Я люблю нашего будущего ребёнка. Но я должен идти дальше.
- Идти, пока мой господин не дойдёт до Тимбукту?
- Уи, мон амур ( да, моя любовь), - сказал по-французски Рене. Именно так он называл в порыве страсти Нделлу и она очень хорошо знала, что эти слова означают.
Глава 11
Солнце, достигнув зенита, напомнило о себе, ощутимо припекая спины двух людей, сидящих верхом на верблюде. Корабль пустыни не торопясь вышагивал по песку и камням. Его направление изредка корректировал сидящий спереди Йоро, лишь по ему одному ведомым приметам однообразного пейзажа. Слуга монотонно напевал песню народа волоф.
Стойбище бракна осталось далеко позади, но всё стоит перед глазами Рене печальная картина расставания. Островерхие холмики фелиджей. У последнего, где начинается песчаная гряда, одинокая, неподвижная, как изваяние, фигурка Нделлы. Она постепенно уменьшается в размерах. Она исчезает совсем.
Амгар обещал Кайе, что позаботиться о Нделле и ребёнке. Но Рене понимал, что теперь всю оставшуюся жизнь он будет мучиться осознанием случившегося. И оставалось надеяться, что эта жертва будет принесена не зря. Человек, посвятивший жизнь исследованиям дальних земель должен уметь ставить свой разум выше сердечных привязанностей.
Когда до Сен-Луи остался один переход, верблюд Кайе нагнал вереницу чёрных рабов. Их было десятка два, разного возраста и пола, привязанных за шею к двум длинным шестам. Босые, в истрёпанной одежде, с ног до головы в пыли, измождённые. Постоянно подгоняемые двумя надсмотрщиками, они еле передвигали ноги. Надсмотрщики сопровождали живой товар на верблюдах, доставая рабов длинными хлыстами.
Йоро что-то крикнул на своём языке волоф. Ответивший раб незамедлительно получил по спине плетью. Надсмотрщик знаками показал, чтобы непрошенные попутчики убирались побыстрее.
- Это мои соплеменники, господин, - изменившимся голосом на немой вопрос Рене ответил Йоро, когда вереница рабов осталась позади. - Их везут в Сен-Луи на корабль.
- Ты, наверно, также как и они попал в Сен-Луи?
- Да, господин. Когда-то среди таких же был и я. Мне ещё повезло, что меня купил барон Роже.
- А ты никогда не хотел сбежать и стать свободным? У тебя было столько возможностей.
- Нет, господин, не хотел. Вся моя семья была увезена на корабле. Я ничего о них не знаю. А наше селение сожгли. Куда мне бежать?
- Но ты не будешь чьей-то вещью, ты будешь принадлежать самому себе.
- Лучше принадлежать кому-то на сытый желудок, чем себе – на пустой, господин, - афористично ответил раб.
Разве мог представить открыватель новых земель француз Рене Кайе, что пройдёт и 200 лет, а на земле Мавритании всё ещё сохраниться рабство. А лозунг Великой революции - провозглашённый в его родной стране - «Свобода, равенство, братство!», так и не станет реальностью всего человечества.
Глава 12
В 1824 году Французское географическое общество предложило десять тысяч франков тому немусульманину, кто сумеет побывать в городе, вернуться и написать об увиденном. Двумя годами позднее шотландец - Александр Ленг – достиг Тимбукту, но на обратном пути был убит по приказу шейха Хамеда-Ульд-Хабиба, вождя племени зауат.
После возвращения из племени бракна барон Роже помог найти Кайе службу в Сенегамбии. Во французских гарнизонах для торговли с местным населением был незаменим человек, владеющих тремя языками.
Привыкшая к всеобщему вниманию мужской половины города Жозефина была уязвлена неожиданным исчезновением Рене на целый год. В коллекции её поклонников Кайе должен был стать редкой бабочкой. В нечастые возвращения Рене в Сен-Луи она под разным предлогом просила отца устроить визит в их дом своего спасителя. Кайе прекрасно понимал, кто был инициатором его визитов в губернаторский дом. И во время визитов уделял больше внимания своему единомышленнику барону, а не его избалованной обожанием дочери.
К весне 1827 года Рене Кайе располагал значительной суммой денег и смог приступить к осуществлению своего дерзкого замысла – пробраться в Тимбукту. Губернатор Роже всячески содействовал этому.
Закупив товары, Кайе установил связь с мандинго и сераколетами (народности Западной Африки), которые занимались торговлей и разъезжали по всему континенту. На жгучем африканском солнце Рене сильно загорел, отпустил бороду и усы. Владея к тому же арабским языком, ему не трудно было выдавать себя за египтянина Абдаллу. Он якобы был захвачен в плен и увезён во Францию, а теперь через Тимбукту возвращается на родину. Подобная хитрость надёжно ограждала его от враждебности местного населения.
Путешествуя в одиночестве, Кайе переправился через притоки Нигера и Сенегала, и достиг красивого городка Тиме, где жили магометане племени мандинго. Здесь он провёл несколько месяцев, залечивая рану на ноге.
В начале 1828 года вместе с караваном мандинго Рене достиг города Дженне, стоящем на одном из притоков Нигера. Когда-то этот город был средоточием торговли. Его называли «страной золота».
Город был окружён глинобитной стеной около трёх метров в высоту. Дома в нём построены из кирпича, высушенного на солнце. По величине они не уступали крестьянским жилищам в Европе.
Наступил знаменательный март 1828 года. Рене Кайе, снабжённый рекомендательными письмами к знатным жителям Тимбукту, отплывает по Нигеру в большой лодке. Плавание по реке заняло почти месяц. Наконец Кайе сошёл на берег в городке Кабра, служащим портом и пешим ходом на закате достиг своей заветной цели – города Тимбукту!
Свершилась мечта его жизни. В душе творилось что-то невообразимое. Разные чувства волнами накатывались на Рене. Детская радость, гордость исследователя и … полнейшее жестокое разочарование.
Контраст между ожидаемым и увиденным оглушил Кайе. Он совсем иначе представлял себе этот великолепный и богатый город, куда он стремился всю свою жизнь.
Нигде не было видно крытых золотом минаретов, во всём ощущалось неуверенность и запустение. В городе, о котором арабский географ Лев Африканский писал, что в нём творили многие художники и учёные, что его королевский дворец забит золотом в слитках, пластинах и блоках, и некоторые из них весили почти 600 кг, теперь проживала только пятая часть прежнего населения. Торговля не приносила прибыли. За обладание городом с переменным успехом боролись туареги и фульбе.
Крепостная стена Тимбукту, образующая треугольник, тянулась на пять километров. Дома, сложенные из круглого кирпича, были большие, но низкие. Улицы широки и чисты. В городе насчитывалось семь мечетей с высокими кирпичными минаретами, откуда муэдзины сзывали правоверных на молитву.
Единственным природным богатством города, расположенного посреди огромной равнины, покрытой сыпучими песками, была соль. Однако торговле солью мешали кочевые племена туарегов. Эти пираты пустыни грабили или заставляли откупаться караваны купцов. Если бы туареги перехватили и флотилии, идущие с нижнего течения Нигера, то жители города были бы обречены.
Глава 13
Рене прожил в Тимбукту всего четыре дня. Стало известно об отправляющемся в Тафилалет купеческом караване из не менее 600 верблюдов. Так как следующий ожидался только через три месяца, француз Кайе, опасавшийся разоблачения, присоединился к купцам.
Предстояло преодолеть долгий путь через Сахару в Марокко. В начале пути у Рене ещё было немного денег для пропитания. Когда и их не стало, для него начались настоящие испытания на выживаемость. Изнуряющая жара, муки жажды и голода, боль от раны, полученной при падении с верблюда. Но всё это было для Рене не так тягостно, как насмешки, которые ему приходилось выносить от мавров и даже рабов. В таких случаях ему оставалось только повторять 114-й аят 4-й суры Корана: «По большей части пользу приносит только речь, призывающая к раздаче милостыни, к добру и примирению людей».
Но его спутники-магометане и не собирались действовать в соответствии с наставлениями их главной книги. Все они находили новые предлоги, чтобы издеваться над привычками и неловкостью Кайе. Доходило до того, что в него бросали камни, едва он поворачивался спиной.
А один случай едва не стоил Рене жизни. На стоянке у колодца Трарзас. Его труднопроизносимое название не могло не врезаться в память. Кайе, зачерпнув кувшин воды в том месте, где пили верблюды, уединился за высоким барханом, где его никто не мог видеть. Раздевшись, он с наслаждением окатывал себя небольшими струями воды.
Рене так увлёкся, что не заметил появившегося наблюдателя. Но тут какое-то шестое чувство подсказало Кайе, что он не один. Сердце бешено заколотилось. Подняв глаза, Рене увидел в метрах пяти мальчишку-раба. Тот внимательно разглядывал мужское естество Кайе, почему-то не лишённое крайней плоти. Этот мальчишка особенно жестоко издевался над Рене. Теперь он узнал его тайну.
Белки заблестевших глаз на чёрном лице стали ещё больше. Развернувшись, мальчишка побежал в сторону колодца. Не было никаких сомнений, что он тут же расскажет всем, что увидел. И тогда лжемавра точно не пощадят.
Набросив на себя балахон, Рене бросился вдогонку. Но имея большую массу, он увязал в песке и расстояние до мальчишки всё больше увеличивалось.
Но ангел-хранитель спас Кайе и на этот раз. Мальчишка вдруг перестал бежать, по пояс провалившись в песок, оказавшийся в этом месте зыбучим. Дёргаясь от страха, он только глубже зарывался всем телом.
- Помогииите! Ради аллаха! – закричал ребёнок, умоляюще смотря на своего преследователя.
Перед Рене стал непростой моральный выбор. На его глазах погибал ребёнок. Но спася мальчишку, он погибнет сам. Нет никакой гарантии, что спасённый проболтается. Тогда конец не только своей жизни. Научный мир так и не узнает о его путешествиях, о Тимбукту. И всё, что он перенёс на труднейшем пути познания, окажется напрасным?
К ним уже бежали погонщики, услышавшие крики помощи. Но никто из них так и не решился помочь мальчику. Над поверхностью песка оставались уже только его руки и голова. Поняв, что обречён, он, показывая пальцем на Рене, отрывисто, изо всех оставшихся сил закричал:
- Он!.. Он нев…
Но договорить мальчик не успел. Его тело резко ушло вниз. Над головой сомкнулся песок коварного зыбуна.
Погонщики, даже не удостоив погибшего раба и краткой молитвы, разошлись. «Он неверный» - вот что хотел сказать в последние секунды своей жизни мальчик» - дошло до сознания Рене. Спасла его всего лишь одна недосказанная половинка слова.
Прошло долгих три месяца, прежде чем караван достиг Рабата – столицы Марокко. Кайе был изнурён долгим переходом, во время которого питался одними финиками и просил милостыню у своих жестоких попутчиков. Те чаще всего не давали ничего и прогоняли прочь. Ему пришлось стать практически рабом богатого купца-туарега, чтобы не умереть голодной смертью.
Глава 14
Сентябрьское утро 1828 года в марокканском порту Танжере предвещало день нежаркий и приятный. Муэдзин мечети у крепости Касба вдохнул полную грудь благословенного воздуха атлантического побережья. Не спеша, протяжно начал азан – распев, призывающий мавров-мусульман на очередную молитву.
Толпа правоверных потекла к мечети, минуя площадь, где стояло небольшое каменное здание в европейском стиле, резко контрастировавшее своей архитектурой с соседними глиняными домиками танжерцев. Здесь находилась резиденция французского консула.
Правоверные, проходя, с удивлением косились на оборванца, стоящего у входа возле французского солдата-охранника. Чего хочет этот сумасшедший у неверных?
Этим оборванцем и был Рене Кайе. Солдат уже собрался прогнать этого наглого мавра, посмевшего приблизиться к консульству. Но тот обратился на чистейшем французском:
- Я поданный короля Франции. Умоляю пропустить меня к вице-консулу.
- Я сейчас. Узнаю, - только и смог сказать удивлённый донельзя охранник.
Вскоре Кайе провели к вице-консулу Делапорту. Перед ним предстал измождённый, с чёрной грязной бородой и смуглым лицом, молодой мужчина. В синем, изорванном берберском балахоне и лоснящемся от грязи такого же цвета платке. Амбре, исходившее от давно немытого тела, заставило вице-консула неодобрительно поморщиться. В облике незнакомца даже при большом желании невозможно было узнать европейца.
- Итак, я вас слушаю, мсье, - начал вице-консул, до конца не веря, что перед ним соотечественник. Но еле слышный ответ по-французски без тени акцента окончательно убедил его в этом:
- Меня зовут Рене Кайе, экселенс. Я поданный его величества Карла X .
- И что же вы хотите?
- Я хочу вернуться во Францию, экселенс. Помогите мне, - только и успел сказать Рене, медленно оседая на пол. Силы духа и тела, так долго сопротивлявшимся невзгодам, оставили его.
Как уже бывало, Кайе повезло и на этот раз. Делапорт принял деятельное участие в дальнейшей судьбе путешественника. Вице-консул начинал дипломатическую карьеру ещё при Наполеоне. Но принципиальность и педантичное отношение к своему делу не снискали ему высоких постов. Вице-консульство в африканском Танжере являлось, по сути, для него почётной ссылкой.
Не имея собственного, Делапорт отнёсся к Рене, как к сыну. Кайе провёл в консульстве около месяца, восстанавливая силы. Он был болен и сильно истощен. Но молодой организм и квалифицированное лечение консульского врача сделали своё дело.
Через неделю Рене смог самостоятельно привести себя в порядок. Когда он отмыл скопившуюся на теле грязь, побрился и надел европейское платье, Делапорт не узнал его. В кабинет вице-консула вместо оборванного средних лет мавра вошёл красивый молодой француз.
- Неужели это вы, мсье Кайе? – не поверил своим глазам вице-консул. – Какая удивительная метаморфоза: грязный мавр и красавец-француз!
- Как видите, экселенс. И мавр, и француз – всё это я.
- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, экселенс. Для бывшего умирающего мавра, я бы сказал, очень хорошо. Не будет ли дерзостью с моей стороны узнать, как продвигаются дела по моему возвращению?
- Нисколько, мсье Кайе. Я сообщил командующему французской эскадрой в Кадисе. И могу вас обрадовать. Через две недели в Танжер заходит корвет. Вас возьмут на него матросом.
- Спасибо, экселенс. Не знаю, как вас и благодарить.
- Благодарностью для меня будут опубликованные заметки о ваших путешествиях, мсье Кайе.
Глава 15
Учёный мир был поражён, узнав, что в Тулоне высадился молодой француз, возвратившийся из Тимбукту. То, что не смогли сделать две экспедиции шотландцев – Мунго Парка и Александра Ленга, удалось слесарю из Ла-Рошели Рене Кайе.
К нему пришли известность и слава. Он стал рыцарем Почётного легиона. Через два года после возвращения во Францию при поддержке президента Парижского географического общества в трёх томах были опубликованы его путевые заметки «Дневник путешествия в Тимбукту и Дженне в Центральной Африке». Географическое общество присудило ему премию в размере десяти тысяч франков.
Рене Кайе добился признания не только в научном мире. Магистрат Ла-Рошели избрал своего ставшего знаменитым земляка бургомистром. Прошло всего около двадцати лет, с тех пор, как юношей Рене покинул родной город, отправившись в своё первое путешествие.
Кайе было за тридцать, а он всё ещё оставался холостяком. Найти себе жену бургомистру было проще, чем когда-то слесарю. Не одно семейство с положением желало выдать свою дочь за молодого красивого главу Ла-Рошели.
В февральский промозглый полдень 1831 года в приёмном зале магистрата Ла-Рошели появилась дама в шляпке с вуалью. На приём к бургомистру она записалась как мадам Леблан.
О возрасте дамы судить было сложно из-за её закрытого лица. Но высокая стройная фигура и гладкая кожа изящных кистей рук говорили о том, что женщина ещё не вступила в возраст увядания. Немногим посетителям бросалось в глаза сильное волнение дамы. Она нервно поправляла причёску и часто меняла место ожидания.
- Мадам Леблан, - объявил секретарь.
- Я вас слушаю, - привычно сказал сидящий за столом бургомистр Кайе. Бросив на вошедшую женщину дежурный взгляд, к своему неудовольствию отметил, что дама почему-то скрывает своё лицо. Но как бы то ни было, он встал.
В ответ мадам Леблан подняла вуаль. Не произнося ни слова, женщина жадно до неприличности рассматривала Кайе. Сердце бургомистра почему-то забилось быстрее. Ноги сами вынесли его из-за стола.
«Откуда я знаю это лицо? И эти глаза?.. Глаза цвета светлого изумруда… Иветта?!» - каскад чувств выплеснулся на Кайе.
- Вы узнали меня, мсье бургомистр, - прочитала в его глазах мадам Леблан. – Да, я та самая Иветта. Та самая девочка, когда-то любившая вас. Не знаю, осталась ли я в вашей памяти.
- Я помнил о вас… о тебе всегда. И всегда жалел о том, что ты не решилась тогда бежать со мной.
- Это было главной ошибкой моей жизни, Рене. Когда я узнала, что ты вернулся в Ла-Рошель, увидеть тебя стало единственным моим желанием.
- Это было и моим желанием, Иветта. Но мне сказали, что ты с мужем давно покинула Ла-Рошель. Я не знал, где тебя искать, - Рене взял обоими руками руку Иветты и прижал к губам.
- Сейчас мы живём в Марселе. Муж отпустил меня на похороны моей тётушки, - полушепотом ответила Иветта. Рене почувствовал, как женщину колотит мелкая дрожь.
- Но я не хочу опять расстаться с тобой. Прошло столько лет, но моё сердце по-прежнему принадлежит тебе, Иветта.
- И всё же, Рене, я должна вернуться к мужу и детям, - медленно высвободила руку мадам Леблан.
- Но ты позволишь писать тебе?
- Да, Рене, да…
Эпилог
Эпистолярный роман между Рене и Иветтой длился три года. Долгих тридцать шесть месяцев для испытания их возрождённой любви. После смерти мужа мадам Леблан пробыла вдовой положенный год траура. И только лишь потом она согласилась стать мадам Кайе.
Эти годы были самыми счастливыми в жизни Рене Кайе. Известность в научном мире, достойное положение в обществе, любимая и любящая жена, появившийся общий ребёнок. Что ещё нужно человеку в этом мире?
Но слава, как известно, имеет и обратную сторону медали. Никогда не дремлет один из главных смертных грехов - зависть. Со временем стали раздаваться возмущённые голоса кабинетных «учёных» о некомпетентности Кайе, не имеющего специального образования. В результате ему сократили назначенную почётную пенсию.
Ровно через десять лет, почти день в день после того, как он покинул Тимбукту, Рене Кайе умер.
Предисловие
Как-то автор в очередном листке настенного календаря прочитал коротенький рассказ о путешествиях французского исследователя Рене Кайе. Эта история настолько захватила автора, что возникла идея написать об этом роман. Насколько он удался, судить читателю.
Автор старался не отступать от фактического материала, строго придерживаясь основных вех биографии путешественника. Так что в какой-то мере роман можно считать и биографическим. Упомянутые в романе географические, этнографические и социальные коллизии соответствуют действительным.
Посвящаю моей маме
Жизнь во время путешествия –
это мечта в чистом виде.
Агата Кристи
Пролог
Малийский город Тимбукту находится на излучине реки Нигер на южной окраине пустыни Сахара. Еще в начале ХХ века город оставался трудно досягаемым – по реке Нигер в Тимбукту можно было добраться только тогда, когда уровень воды становился достаточно высоким, а караванную тропу постоянно заносило песком. Основали же «королеву пустыни» туареги около 1100 года как место стоянки сахарских караванов.
Традиционно считается, что название города происходит от слов «тин» и «Букту». Первое слово переводится как «место», а второе – имя старой малийской женщины, у которой останавливались арабские торговцы, ведущие караваны на север. По другой версии, выдвинутой французским востоковедом Рене Бассетом, на языке тамашек «тин-букт» означает «место на краю земли».
Впервые город описали арабские географы Ибн Баттута (1353 год) и Лев Африканский. К XV веку Тимбукту стал одним из основных центров транссахарской торговли, где торговали солью и золотом. Вслед за берберскими, арабскими и еврейскими купцами в процветающий город хлынули арабские ученые, которые преподавали в старинном медресе Санкоре, построенном по приказу малийского императора Манса Мусы после его возвращения из хаджа около 1327 года. В Тимбукту до сих пор хранятся греческие манускрипты.
Золотой век «королевы пустыни» закончился в 1591 году, когда город захватила армия марокканского султана.
В Европе со времен Средневековья о Тимбукту было известно как о сказочно богатом городе. В конце XVII столетия европейские исследователи стали искать дорогу к нему.
Глава 1
- Рене, ты где, чёртов мальчишка?! Живо сюда! – недовольный скрипучий голос хозяина заставил прекратить любимое занятие – чтение. Со вздохом сожаления закрыв книгу и спрятав её за ветхим сундуком, Рене затушил свечку и спустился с чердака вниз.
Это был высокий для своего возраста мальчик 12 лет. Чёрные вьющиеся волосы, карие глаза, тонкий продолговатый нос. Во всём его облике сквозило какое-то благородство. И это при том, что Рене был сыном приговорённого к пожизненному заключению пекаря Кайе, убившего в пьяной драке соседа. Матери мальчик лишился вскоре после того, как отец был отправлен на рудники.
Едва освоив грамоту в городском приюте Ла-Рошели, сирота был определён в семью слесаря Жана учиться его ремеслу. Но работа с металлом не могла увлечь мальчика. Его страстью стали книги. Особенно он любил читать о дальних, неведомых странах. О полных опасностей приключениях отважных путешественников. О первооткрывателях новых земель, новых миров.
После трудового дня с затрещинами и окриками Жана следовала обязательная работа по хозяйскому дому. Отделавшись от неё, Рене с нетерпением пробирался на чердак. Из-за сундука извлекалась очередная книга, взятая у доброго соседа кюре. И пыльный, заставленный рухлядью чердак чудесным образом превращался то в плывущий к неизвестным островам корабль, то в непроходимые джунгли, то в бескрайнюю знойную пустыню.
Особенно его заинтересовали рассказы о городе Тимбукту – загадочной столице древнего царства в Африке. К тому же недосягаемым для европейцев. Попасть в этот овеянный легендами город стало заветной мечтой Рене Кайе.
- Опять на чердаке сидел? И за каким чёртом тебя туда несёт? Увижу ещё раз, что там торчишь – выпорю! - пригрозил Жан. - Сходи к кюре. Подсобить ему надо.
- Хорошо, мсье Жан. – Мальчик нисколько не испугался угрозы хозяина. Завтра Жану предстояло отправиться на городскую площадь, где был назначен сбор таких же, как он рекрутов. Шёл апрель 1811 года. Французский император Наполеон, завоевав Европу, обратил свои ненасытные взоры на Восток. Войскам требовалось новое «пушечное мясо» для вторжения в Россию.
Двухэтажный дом, где кюре занимал первый этаж, находился напротив покосившегося одноэтажного домишки слесаря Жана. На другой стороне улицы Тамплиеров.
Ла-Рошель, основанная в 10 веке, два века спустя была важным городом в сети ордена тамплиеров, которые построили в ней большой порт. До 15 века город оставался самым крупным портом Франции на Атлантическом побережье. В колониальные времена Ла-Рошель играла важную роль в торговле между Африкой, Северной Америкой и Европой.
- Здравствуйте, падре, - приветствовал Рене священника, входя в сопровождении экономки в большую мрачноватую комнату, освещаемую только парой толстых церковных свечей. Одна из стен была полностью закрыта стоящими на полках книгами. Кроме церковной здесь немало было и светской литературы. Несмотря на не иссякающий книжный голод, маленький книгочей прочитал едва ли десятую часть.
Кюре сидел в старинном кресле, обтянутом, вытертой местами, чёрной кожей. Это был худощавый старик с матовым, нездорового оттенка лицом в обрамлении длинных седых волос. Почти бесцветные, глубоко посаженные глаза привычно-устало смотрели на этот мир.
- Здравствуй, Рене. Проходи. Давно вот собирался привести в порядок свою библиотеку, да всё руки не доходили. Поможешь?
- С радостью, падре. Вы же знаете, как я люблю ваши книги.
- А что из прочитанного тебе запало в душу больше всего?
- Про город Тимбукту, - не задумываясь, ответил мальчик.
- Это тот, что в Африке? Город несметных богатств, как о нём говорят?
- Да, падре. И когда-нибудь, даст бог, я попаду в него.
- Но насколько я знаю, он почитается маврами как святыня, а потому недоступен для европейцев.
- И всё-таки я буду в Тимбукту! – несколько восторженно сказал Рене, что не могло не вызвать лёгкую улыбку кюре.
- Что ж, мой мальчик, Создатель велик в своей милости. Возможно,
он поможет тебе, - перестав улыбаться, сказал святой отец.
Глава 2
Прошло пять лет. Отошёл в мир иной добрый кюре. Палаш русского драгуна оставил навечно слесаря Жана у деревни Бородино. Пославший его на авантюрную войну в Россию император Наполеон был ещё жив и здоров, проводя свои дни на острове Святой Елены.
Угловатый подросток Рене превратился в красивого стройного юношу. Освоенное ремесло слесаря позволяло самому зарабатывать на жизнь. Особенно в порту Ла-Рошели, куда заходили суда практически со всего света.
Портовая жизнь ещё с отроческих лет влекла к себе Рене. Моряки разных стран, разного цвета кожи, говорящие на непонятных языках олицетворяли для юного Рене всё многообразие далёких миров. Тех миров, с которыми он знакомился только по книгам. И куда стремилась его очарованная романтикой странствий душа.
Как-то Рене познакомился в порту с докером Жюстом. Невысокого роста, но плотного телосложения, разменявшего пятый десяток. Его выдубленное солнцем и ветром грубое лицо никогда не было хмурым, а, напротив, излучающим обаяние и всегда открытым к общению.
Очень скоро между ними установились отношения близкие к тем, что существуют между отцом и сыном. Жюсту, четверть века бороздившему моря и океаны было, что рассказать о былых приключениях. Рене мог бесконечно слушать его рассказы . Юноша доверил старому моряку свою мечту:
- Как бы я хотел, как вы, мсье Жюст, оказаться на каком-нибудь корабле. Пересекать моря и океаны. Открывать новые земли. И новые народы, живущие на них.
- Вижу, парень, у тебя душа не ремесленника, а моряка. Но смотри, если отдашь её морскому дьяволу, не знать тебе покоя.
- Мне не нужен покой слесаря, мсье Жюст. Вы можете мне помочь? Я согласен на любую работу на любом корабле.
- Понимаю тебя, парень. Сам в твоём возрасте был такой. Хорошо, если что-то узнаю, дам тебе знать.
Через две недели в портовой таверне Жюст смог обрадовать Рене:
- Значит так, парень. В порту Рошфор стоит грузовая баркентина «Луара». Капитан Леклер набирает команду. Ему нужен слуга. Подходит?
- Конечно. Спасибо, мсье Жюст, – чуть не бросился на шею другу от радости Рене. Порт Рошфор находился всего в 40 км от Ла-Рошели.
- Скажешь капитану Леклеру, что ты от старины Жюста. Он меня должен помнить.
- Как я могу вас отблагодарить, мсье Жюст?
- Очень просто, Рене. Закажи ещё сидра, - усмехнулся старый моряк.
Глава 3
Первый шаг к мечте был сделан. Завтра он едет в Рошфор! Да не с пустым карманом. Как нельзя кстати накопленные 60 франков. И лишь одно омрачало радость. Возможно, он навсегда покидает Ла-Рошель и, значит, придётся расстаться со своей Иветтой.
Девушка покорила юношу ещё в те времена, когда кюре был жив. Иветта была его племянницей и часто навещала падре, особенно в последний год до его смерти, когда кюре сильно сдал. Хрупкая, белокурая, с глазами цвета светлого изумруда, смотрящими на мир с удивлением и восторженностью. Иветта ответила Рене взаимностью.
- Пойми, Иветта, я должен ехать в Рошфор, - старался, как мог убедить провожавшую его девушку Рене, - Может, это мой единственный шанс. Ты же знаешь, как я хочу стать путешественником.
- И мы больше никогда не увидимся? – зелёные глаза Иветты быстро наполнились слезами.
- Я вернусь, любимая. Я вернусь, - прижав к груди Иветту Рене осушал её слёзы поцелуями.
Кучер дал знак к отъезду. Со всей нежностью, на которую был способен, юноша поцеловал девушку в губы и запрыгнул в двинувшийся дилижанс.
Через три часа Рене оказался на борту «Луары». Капитана Леклера вполне устраивал высокий крепкий юноша в качестве своего слуги.
Через два дня баркентина вышла в море. Рене впервые в жизни предстояло настоящее морское плавание на настоящем корабле. Ему и раньше приходилось бывать на судах, когда надо было выполнить какую-нибудь работу по его ремеслу. Но все они стояли у причала, лишь покачиваясь на волнах.
А сейчас «Луара» неслась на всех парусах, наполняемых тёплым береговым бризом. В лучах восходящего июньского солнца, словно плавучий остров, показался слева по борту овал форта Баярд. Величественная вблизи цитадель, возведённая при Наполеоне, по мере продвижения корабля, медленно уменьшалась в размерах. Вскоре последний кусок французской земли уплыл за горизонт. Баркентина осталась в полном одиночестве среди безбрежных вод Атлантического океана.
Глава 4
Конечным пунктом плавания грузового корабля капитана Леклера был африканский торговый порт Сен-Луи. «Луара» должна была доставить европейские товары и оружие для французского гарнизона Сен-Луи и местных правителей. Свой «живой» товар – рабов – мавры поставляли исправно. Используя огнестрельное оружие, во главе своих отрядов они совершали набеги на соседей-негров, захватывая пленников для последующей продажи в Старый и особенно в Новый Свет.
Плавание продолжалось больше месяца. Рене, поначалу мучившийся морской болезнью, через пару недель вполне освоился с жизнью на судне. Обязанности слуги капитана были необременительны для пытливого юноши, и он с энтузиазмом совмещал их с работой младшего матроса – судового юнги.
Рене старался вникать во все тонкости оборудования баркентины. Что входит в подвижный рангоут и неподвижный. Чем отличается стоячий такелаж от бегучего. Стеньги, бушприты, гафели, гики. Много чего надо не только знать, но и уметь с этим обращаться хорошему матросу.
Вечерами, после того, как капитан поужинает принесённой Рене от кока нехитрой пищей, они вели нескончаемые разговоры. Леклер, 40-летний красавец-мужчина, с задубелым на морском ветру дворянским, правильных черт лицом побывал во многих портах Старого и Нового Света. Обладая прекрасной памятью, он, в отличие от старины Жюста, красочно и в деталях рассказывал о дальних странах и народах увлечённому путешествиями юноше.
- Запомни, Рене, - говорил капитан – если захочешь посвятить себя исследованиям новых земель, тебе придётся отказаться от мирских семейных радостей.
- Но у меня есть Иветта и я люблю её, - недоумевал Рене.
- И, тем не менее, ты должен будешь выбирать: или Иветта, или путешествия.
Сам капитан, как узнал Рене из разговоров с матросами, был когда-то женат. Но, как часто бывает у тех, кто посвятил себя морской службе, молодая жена была не в восторге от многомесячных отлучек мужа и недолгий брак распался.
Обогнув католический Пиренейский полуостров «Луара» попрощалась с Европой и взяла курс к африканскому побережью исламского Магриба. Рене впервые оказался в другой части света, о которой кое-что знал по книгам. В детских мечтах Африка манила его своей загадочностью и недоступностью. И вот теперь он увидит её воочию. И что бы это ему ни стоило, но он обязательно найдёт «королеву пустыни» - таинственный город Тимбукту!
Глава 5
Порт Сен-Луи – морские ворота в Сенегамбию, а затем и город был основан в первой половине 17 века. Сен-Луи расположен на узком острове (всего 2 км в длину и 400 м в ширину) в устье реки Сенегал. Он был и факторией и перевалочным пунктом для французского флота. Но внутренние районы Сенегамбии ещё не были освоены. Немногочисленным экспедициям вглубь страны препятствовали воинственно настроенные местные племена.
В обратный путь «Луара» отплывала только через несколько дней. В Сен-Луи капитан Леклер был не впервые. Среди местного гарнизона у него были знакомые офицеры. Как-то в разговоре с одним из них, выяснилось, что несколько лет назад шотландский исследователь Мунго Парк повторно попытался обнаружить загадочный город Тимбукту, но назад так и не вернулся. И сейчас экспедиция майора Грея ищет без вести пропавшего шотландца. Офицер Партарьё, посланный майором Греем на побережье, собирается в обратный путь большим караваном с товарами для своего начальника.
Рене присутствовал при этом разговоре, прислуживая за столом. С трудом дождавшись, когда офицер ушёл, юноша, дрожа от волнения, обратился к капитану:
- Капитан, я должен идти с этим караваном. Вы знаете, что найти Тимбукту – мечта всей моей жизни. Помогите мне.
- Ты хорошо подумал, Рене? Тебе предстоит трудный и опасный путь. Ты можешь погибнуть. А тебе всего семнадцать.
- Я вас очень прошу, капитан.
- Ладно. Вижу, что ты настроен решительно. Я напишу рекомендательное письмо офицеру Партарьё. Надеюсь, когда попадёшь в этот сказочный город, я узнаю об этом первым.
- Непременно, капитан. Я вас никогда не забуду.
Глава 6
Рене был определён в караван Партарьё без определённой должности и жалованья. Пополнение припасами и оружием затягивалось. Наступил июль, начался сезон дождей. Наконец караван тронулся в путь. Для Рене впервые началось настоящее путешествие наяву, а не переживаемое в книгах и мечтаниях.
Всё вокруг было внове. И диковинные вьючные животные, с длинной кривой шеей и горбом – верблюды-дромедары. И, так не похожий на французский, язык туземцев. И их просторные одежды, хорошо приспособленные к местному климату. И, конечно, картины африканской природы в стране саванн и редколесий.
Стадо пасущихся в высоких травах грациозных антилоп. Охотящийся на них и развивающий при этом немыслимую скорость поджарый гепард. Стая вездесущих противных гиен. Воющие по ночам младенческими голосами шакалы. Дополняющие разнообразие божьих созданий разных оперений и расцветок птицы, мелкие грызуны и пресмыкающиеся, комары и мухи цеце.
Так как Рене был взят в караван без определённой должности и жалования, то пришлось заботиться о пропитании самому. Из имеющихся у него 60 франков почти все ушли на закупку еды и кое-какой туземной одежды, приспособленной к местному климату.
Поначалу, когда путь каравана пролегал вдоль реки Сенегал, Рене чувствовал себя неплохо, почти, как в родной Ла-Рошели. Но зачастившие дожди и испарения при жаркой погоде делали передвижение для европейцев каравана, мягко говоря, малоприятным. Все они, исключая Партарьё – француза на службе у майора Грея – были англичанами.
Небольшое происшествие в пути могло стать для юного путешественника первым и последним в Африке. Рене впервые в жизни передвигался верхом на верблюде. Убаюканный его ритмичной иноходью, юноша задремал. И не заметил, как стал сползать вниз. Если бы не погонщик, чудом заметивший падающего Рене, юный наездник мог спокойно свернуть себе шею.
Через три дня пути караван повернул резко вправо от реки. Партарьё решил обойти область Фута-Торо, населённую воинственным племенем народности фульбе. Французы называли это племя «тукулёр», т.е. «цветные».
Войдя в пределы территории Бонду, караван беспрепятственно достиг её главного поселения – Булибана. После офранцуженного Сен-Луи это было первое туземное поселение для юного путешественника.
« Столица» представляла собой большую деревню, состоящую из глиняных домов с соломенной крышей. К каравану сбежалось почти всё население Булибана, не избалованное развлечениями. Тут же начался взаимовыгодный товарный обмен.
Партарьё был принят местным правителем - альмами в своей резиденции, отличающейся от остальных домов поселения лишь своими большими размерами. Но, несмотря на преподнесённые подарки, альмами отказался дать разрешение идти англичанам дальше в Бакеле, что на Реке Сенегал. И потребовал, чтобы они ушли по направлению к Фута-Торо.
Альмами приставил к каравану конвой для сопровождения через область, которую путешественники старались избежать. Переход по враждебному Фута-Торо, как и ожидалось, был очень тяжёлым. Еду и воду приходилось покупать у тукулёров буквально на вес золота. Благодаря конвою удалось избежать прямых стычек с туземцами, но караван заметно уменьшил свои припасы с побережья.
- Надо что-то делать, господа – решился, наконец, Партарьё, собрав на привале офицеров. – Если так пойдёт дальше, до майора Грея, в лучшем случае, дойдёт пустой караван. Необходимо избавиться от наших назойливых конвоиров.
Конвоиры за долгий путь, что им пришлось сопровождать караван, расслабились и ночью обычно бодрствовал лишь один из них. Едва полная африканская луна зашла за тучу, солдаты Партарьё приступили к выполнению его приказа. Все воины, посланные недоверчивым альмами, были заколоты штыками почти одновременно по всему каравану. Путь на Бакеле стал свободен.
В Бакеле проживали соотечественники Рене. Здесь находился самый дальний французский гарнизон. Рене пришлось расстаться с караваном Партарьё. Уже на подходе к Бакеле юношу знобило, сильно болела голова, кожа стала желтеть. Были все признаки, как её здесь прозвали, жёлтой лихорадки. Нужно было как можно быстрее возвращаться в Сен-Луи. Отдав последние 10 франков за верблюда, Рене вернулся туда, откуда он начал своё первое в жизни путешествие по Африке.
Молодой организм и помощь врача в Сен-Луи помогли преодолеть и эту жёлтую напасть. Здесь, в порту, Рене пригодилось ремесло слесаря. Заработав на обратный путь, юный путешественник вернулся во Францию.
Глава 7
Прошло ещё семь лет. Франция, обескровленная непрерывными наполеоновскими войнами, залечивала раны. Сам бывший император, помучившись напоследок раком желудка, уже перебрался на тот свет, где встретился с солдатами, погибшими в развязанных им войнах.
Рене Кайе после возвращения из Сенегамбии во Францию, пережил личную трагедию. Полунищий портовый слесарь, да ещё и без своего жилья никак не мог быть достойной партией для Иветты. Об этом Рене сразу заявил её отец, мелкий торговец, лишь только узнав о намерениях молодого человека. Иветте пришлось покориться воле родителей. На побег, предложенный Рене, она так и не решилась.
Со временем, когда сердечная рана затянулась, Рене пришёл к мысли, что так оно даже лучше. И лучше, прежде всего, для Иветты. Что он мог ей предложить? Заработок портового слесаря, позволяющего только сводить концы с концами? Вечные ожидания его возвращений после долгих месяцев, а может и лет странствий? Но она не Пенелопа, которая вечно ждала своего Одиссея. А Рене Кайе будет Одиссеем. Он давно понял, что посвятит свою жизнь путешествиям.
В 1824 году Рене возвращается в Сенегамбию. И не восторженным юнцом, как в первое путешествие, а кое-что испытавшим в жизни молодым человеком.
Здесь в Сен-Луи Кайе повезло. Случай свёл его с губернатором французской колонии бароном Роже. Это был не просто тяготящийся своими обязанностями чиновник, а человек, стремящийся не только расширять торговые связи Франции, но и умножать географические познания. Рене оставалось убедить барона, что их цели в этом совпадают. Но как попасть к нему на приём? Его величество случай помог Кайе.
Из развлечений жёны и дочери офицеров местного гарнизона могли себе позволить всего два. Первое – поход в магазин женской одежды на главной и единственной улице города. Но парижские новинки доставлялись сюда не чаще одного раза в несколько месяцев.
В мае, в конце сухого сезона течение на реке самое медленное. Поэтому вторым, но не более частым развлечением были катания на лодках.
20-летняя дочь барона Роже Жозефина, изнывая от скуки колониальной жизни, тоже не избегала речных удовольствий. Нетрудно догадаться, что своей единственной дочери барон дал имя в честь первой жены Наполеона, которого он обожествлял. Жозефина – миниатюрная шатенка с выразительными серыми глазами и чуть вздёрнутым носиком на подвижном личике, пользовалась безграничной любовью отца. Внешне она напоминала барону его покойную жену. По характеру же, в отличие от матери, это была деятельная и неуёмная натура. Бурлящая энергия чувств, не отличавшейся постоянством девушки требовала выхода. Почти все молодые, да и не очень офицеры гарнизона, были увлечены ею. Впрочем, без длительной взаимности.
Шёл последний месяц весны по календарю Европы или последний месяц сухого сезона Сенегамбии. Погода в этот майский день стояла прелестная. Не обжигая светило солнце. Прохладный бриз с океана ласкал лицо, словно искусный любовник.
Жозефина не могла отказать себе в катаниях в такой день. Заодно решив продемонстрировать купленное на днях новое белое платье, сшитое по последней парижской моде. Так уж удачно совпали по времени оба развлечения дам Сен-Луи.
Расположившись вместе с подругой Изабель в большой прогулочной лодке, Жозефина кивала проплывавшим навстречу дамам, не забывая следить за их реакцией на новое платье. Чёрный раб плавно грёб, стараясь не отдаляться от берега.
- Смотри, Жози, какой красавец стоит на берегу. Кстати, смотрит в нашу сторону, – обратила внимание подруги Изабель.
Жозефина резко развернулась в направлении, указанном подругой. В тот же момент порыв ветра вырвал из её рук зонтик и тот плюхнулся в воду. Жозефина потянулась за ним и, не удержавшись в лодке, оказалась в воде. Изабель от испуга смогла только пронзительно завизжать. Раб перестал грести лодку, но спасать госпожу не решался. Чёрный раб не мог прикасаться к белой женщине.
Молодой человек, удостоенный внимания Изабель, а это был Рене, бросился в воду. Через минуту он уже был у лодки, находившейся, к счастью, недалеко от берега. Но Жозефины уже не было видно, и лишь только её розовый зонтик указывал место, где она скрылась под водой.
Нырнув, Рене увидел белое пятно, словно большая медуза плавно опускающееся ко дну. Решительно захватив Жозефину сзади под руками, как учили Рене моряки, он вынырнул на поверхность. Доплыть до близкого берега оставалось делом техники. Вскоре , не успевшая наглотаться воды девушка пришла в себя. Изабель шепнула ей на ушко, что перед ней тот самый, спасший её молодой человек, которого она не успела рассмотреть с лодки.
- Как вас зовут, мой спаситель? – улыбнулась герою Жозефина.
- Рене, мадмуазель. Рене Кайе, - улыбнулся в ответ спаситель. - В следующий раз будьте осторожней мадмуазель…
- Жозефина.
- Зонтик не стоит того, чтобы разменивать его на свою жизнь, мадмуазель Жозефина.
- Обещаю, мсье Кайе, - притворно потупила глазки девушка. Но через секунду глазки призывно заблестели: – И буду рада, если вы будете гостем в нашем доме. Мой отец должен знать, кому обязана своей жизнью его дочь.
- А кто ваш отец, мадмуазель Жозефина?
- Барон Роже.
… - С удовольствием нанесу вам визит, мадмуазель Жозефина, - от неожиданности не сразу ответил Рене.
Так Кайе по протекции Жозефины попал на приём к губернатору. Его дочери давно наскучили офицеры своей однообразной назойливостью. Их лексикон, как правило, состоял из вымученных комплиментов и фальшивых рассказов о своих военных подвигах. Рене Кайе – это что-то новое и неизведанное. Через два дня после происшествия Жозефина уже представляла его барону:
- Вот, папа, это тот самый мой спаситель. Мсье Рене Кайе.
- Как мне отблагодарить вас, мсье Кайе? Сделаю всё, что в моей власти, - с чувством сказал барон. Это был невысокого роста, полноватый мужчина. Живые серые глаза, как у дочери, с интересом рассматривали молодого человека.
- Единственное моё желание – поговорить с вами наедине, ваша милость, - несколько волнуясь, ответил Кайе.
Губернатор пригласил Рене в свою библиотеку. Кайе поразило количество сияющих красивыми обложками томов, расставленных на полках от пола до потолка. Когда-то в детстве Рене точно также поразила книжная стена кюре, хотя она намного уступала изобилию библиотеки барона.
- Слушаю вас, мсье Кайе, – барон внимательно рассматривал Рене, пока слуга разливал в бокалы бургундское. « Попросит разрешения встречаться с Жозефиной» - привычно подумал губернатор.
- Я именно тот человек, который вам нужен, ваша милость. Как вы знаете, внутренние области Сенегамбии, да и территории к северу от неё мало изучены. Я готов восполнить этот пробел, - сразу обозначил цель своего визита Кайе.
- И насколько далеко заходят ваши амбиции, молодой человек? – обрадовавшись ошибке, ответил Роже.
- Я хочу найти город Тимбукту, ваша милость, - смотря в глаза барону, твёрдо сказал Рене.
Если Жозефине Рене понравился как мужчина, то Роже увидел в нём человека, в котором энергия молодости сочеталась с решительностью и целеустремлённостью. Похоже, это был действительно один из тех людей, нужных не только губернатору, но и Франции.
- Тимбукту? Но мавры считают его святым и не допускают до него европейцев под страхом смерти.
- Я знаю это. Но я должен что-то придумать, чтобы попасть в Тимбукту.
- Прежде всего, вы должны знать язык мавров и каноны их священной книги – Корана.
- Вы правы, ваша милость. В этом моя слабость.
- В таком случае поступим так. Я пошлю вас пожить среди дружественного нам племени бракна. Когда освоите язык и обычаи мавров, я буду уверен в благоприятном исходе вашей миссии в Тимбукту.
Глава 8
У бракна Рене прожил целый год. Год жизни, совершенно не похожей на прежнюю. Всё было новым, непривычным для европейца. Кайе с первых дней завёл дневник, где подробно записывал особенности быта бракна и их сословных отношений внутри племени. Племя занималось скотоводством, кочуя севернее реки Сенегал.
Губернатор снабдил Кайе средствами и послал с ним чёрного раба Йоро, когда-то купленного у вождя бракна. Кроме обязанностей слуги Йоро стал незаменимым переводчиком. Худо-бедно он говорил на французском и на бракна. Это был высокий, на голову выше Рене негр, происходивший из народности волоф. Ещё ребёнком Йоро попал к бракна в рабство. Свой возраст он определял примерно тремя десятками дождливых сезонов. Получалось, по европейским меркам Йоро был почти ровесником Рене.
Кайе был принят вождём бракна в своём шатре - фелидже. Это было широко раскинутое и плоское сооружение из верблюжьих шкур, растянутых на кольях. Испытанный веками этот тип жилища был хорошо приспособлен к суровым условиям кочевой жизни. От остальных шатров фелидж вождя отличался большими размерами и цветом белых шкур.
Вождь племени - амгар, получив щедрые подарки, посланные губернатором с Кайе, предложил разделить с ним трапезу, указав на место рядом с собой. Йоро, как раб, остался у входа изнутри и переводил оттуда. Рене сел на пол, устланным циновками из верблюжьих шкур. Имея определённый опыт и сложив ноги так, как и все сидящие в фелидже, он прочитал в глазах вождя явное одобрение.
Почти всё лицо амгара прикрывал чёрный платок. Свободны были только такие же чёрные, пронзительно взирающие на собеседника, глаза. Как потом узнал Кайе, обычай ходить с закрытым лицом для защиты от солнца и песка превратился в своеобразный религиозный обряд у мужчин. Благородные и богатые носят обычно чёрное покрывало, а люди низшей касты отдавали предпочтение белому.
Вождь несколько театрально хлопнул в ладоши. В течение нескольких минут проворные слуги разложили на большой скатерти угощение. Главное блюдо - жареное на углях верблюжье мясо, которым угощают почётных гостей, финики и основной напиток кочевников – верблюжье молоко: свежее и сброженное.
Пока с едой не было покончено, амгар не произнёс ни слова. И лишь потом поинтересовался, надолго ли гость к ним пожаловал.
- Если вы не против, амгар, то воспользуюсь вашим гостеприимством на несколько месяцев, - ответил Рене.
- И чем привлекло бедное племя бракна нашего гостя? – задал вождь закономерный вопрос.
- Хочу изучить арабский язык и Коран, а также язык и обычаи бракна.
- Стремление нашего гостя похвально, - явно не ожидал такого ответа амгар. - Надеюсь, аллах поможет вам в этом богоугодном деле.
Амгар выделил Рене для жилья отдельный шатёр. И как оказалось, не только.
Уже вечерело, когда Рене, в сопровождении Йоро, вошёл в своё новое жилище. Здесь его и ожидал сюрприз вождя. В дальнем углу сидела девушка, тут же вскочившая при появлении мужчин. В полумраке шатра всё же можно было различить её черты. В отличие от амгара, её белый платок не закрывал пол лица. Лицо девушки причудливым образом сочетало в себе европеоидную и негроидную расу. Смуглая кожа, тонкий нос, тёмно-карие глаза, пухлые губы, выбивающиеся из-под платка курчавые чёрные волосы. Подбородок «украшала» татуировка из параллельных извивающихся линий. Фигуру скрывала широкая до пят рубаха тёмно-синего цвета.
- Что она здесь делает? – спросил у Йоро Рене. Слуга на местном наречии переадресовал вопрос девушке.
- Она говорит, что ваша жена, господин. Это подарок амгара. И вы не можете от него отказаться, господин, - предугадал очередной вопрос Йоро.
- Как её зовут? Сколько ей лет? – нехотя спросил Рене, в душе понимая, что вождь, так быстро поменявший его семейное положение, сделал это из благих побуждений.
- Говорит, Нделла, господин. По-вашему, наверно, 16 или 17. Она из харатинов.
- Что значит из харатинов? Это что, племя такое?
Йоро объяснил, что бракна делятся на пять сословий: хасанов ( воинов), марабутов ( мирных ), зенагов ( отверженных, подвластных хасанам), харатинов (рабов – детей мавров и чёрных рабынь, их не продают) и рабов (негров).
На этом первый урок этнографии был закончен. Но Рене тут же решил начать урок арабского:
- Йоро, как по-арабски жена?
- Не знаю, господин. На этом языке между собой говорят только хасаны. Ну и марабуты его знают.
Это была ещё одна неожиданность. "Что-то многовато на сегодня сюрпризов" - подумал Рене.
Первый день у бракна заканчивался. Три разных человека, сведённых судьбой вместе, расположились в разных углах шатра на ночь. Йоро тут же уснул, равномерно, но к счастью не сильно похрапывая. Со стороны Нделлы не доносилось никаких звуков, словно её и не было. Рене, ворочаясь с боку на бок, никак не мог уснуть. Теперь достижение мечты зависело от того, как он сможет влиться в ежедневные будни непривычного и малопонятного для европейца быта африканского племени.
Глава 9
Уроки арабского языка и изучения Корана Рене брал у марабута Омара. Этот толстый, что было редкостью для мужчин бракна, с бегающими маленькими глазками человек сразу вызвал антипатию. Но его рекомендовал амгар, и Кайе пришлось смириться. И не зря: первое впечатление оказалось обманчивым. Омар был на редкость терпеливым и знающим учителем. Весомо, не торопясь, с пафосом он отвечал на каждый вопрос ученика. Кроме того Омар мог кое-что рассказать и об истории племён северо-востока Африки.
Земли севернее реки Сенегал, по которым кочевали бракна, звались Мавританией. Но бракна не были маврами, как называли все арабские племена европейцы.
- Мы амахаги, - говорил Омар, хотя нас и называют берберы (варвары). - Мы коренные жители, а не арабы.
- Но вы знаете арабский, Коран – ваше священное писание, - возражал Рене.
- Да, мы уже несколько веков под арабами и приняли их религию. Но поработить они нас всё равно не смогли. Наверно, потому, что мы никогда за территорию особо не держались. Песка везде много, всем хватит. А воду найдём и жить будем.
Обиходную речь бракна Рене помогал осваивать Йоро. Нделла поначалу общалась через него, а если Йоро рядом не было, то знаками. Рене невольно стал засматриваться на навязанную ему жену. Было что-то притягательно-манящее в облике юной Нделлы. Дурманящая волна обаяния юности обволакивала Рене. Девушка, увидев, что он смотрит на неё, всегда смущённо отводила глаза.
Рене не знал, как вести себя по отношению к живому подарку, т.е. рабыне-жене. За свою ещё короткую холостую жизнь он привык к тому, что женщину надо завоёвывать, а не использовать для своих плотских удовольствий, когда захочется и в любое время. Общение с портовыми проститутками Ла-Рошели не в счёт. Там женщины брали за это деньги.
Прошла неделя в стойбище бракна, но Рене так ни разу и не притронулся к девушке. Йоро не мог понять, почему его господин не ложится вместе с женой. Он даже отважился спросить об этом у Рене:
- Господину не нравится подарок амгара? Господин может сказать амгару и он поменяет жену.
- Нравится, Йоро. Но это мой подарок и я могу поступать с ним так, как захочу, - неожиданно для себя, твёрдо ответил Кайе.
В одну из ясных ночей полнолуния Рене проснулся, хотя полнейшая тишина вокруг никак не могла нарушить его сна. Открывая глаза, он почувствовал на себе чей-то взгляд. В пробившемся в шатёр потоке лунного света проступило лицо Нделлы. В этот раз в её взгляде не было обычного смущения. В нём ясно читался призыв.
Рене больше не мог, да и не хотел себя сдерживать. Его ладони легли на лицо девушки. Губы мужчины и женщины сблизились и слились в долгом поцелуе. Слились и освободившиеся от одежд молодые тела.
Лишь об одном сожалел Рене: эта летняя ночь так коротка. И этот лунный свет, свидетель их любовного наслаждения, так быстро уступает солнечному. Но впереди его ожидало ещё много ночей телесной любви. Теперь Нделла и вправду стала его женой.
Йоро, заметив перемену в отношениях Рене и Нделлы, успокоился. И даже смотреть на Рене стал по-другому. Быстро освоившись в племени, расторопный слуга уже успел сойтись с одной из рабынь.
Глава 10
Кайе с головой окунулся в изучение быта и обычаев приютившего его племени. Всё, что он видел вокруг, и что ему могли рассказать о себе бракна, он записывал в начатый им путевой дневник.
В отличие от Сенегамбии, климат в местах кочевий бракна был пустынным. Крайне редкий растительный покров оживлялся лишь мелкой травкой появляющейся после редких дождей. Поэтому бракна приходилось часто перекочёвывать на новое место, чтобы обеспечить пастьбу главных кормильцев всех берберов – верблюдов.
В жизни бракна эти животные просто незаменимы. В сезон пастьбы верблюжье молоко составляло практически единственную пищу племени. Из верблюжьей шерсти плели верёвки. Навоз, высушенный на солнце, служил топливом. Кожа шла на изготовление фелиджей, сбруи и разной хозяйственной утвари.
Ещё будучи юношей, Кайе в одной из книг читал об этих животных. Верблюд шагает иноходью, и человек, сидящий на его спине, может спокойно писать письмо. В своё время эта особенность дромедара внесла свой вклад в военные успехи: всадники-лучники арабского халифата на верблюдах демонстрировали исключительную меткость, не достижимую для их конных противников.
В войнах разных времён верблюды играли видную роль и иногда способствовали победам, часто благодаря тому, что кони противников пугались верблюдов. В 1389 году на Косовом поле турки, имевшие верблюдов, разбили славянские войска, а русский царь Пётр Первый под Псковом напугал верблюдами шведскую конницу.
Весь быт бракна был предельно прост и подчинён кочевому образу жизни. Поскольку тяжело перевозить большое количество вещей с собой, всё имущество состояло в основном из глиняной посуды.
Жильё и одежда были удобными для многочисленных перемещений. Одежда мужчин состояла из хлопчатобумажной рубахи синего цвета и таких же штанов. Причём женщины, в отличие от мужчин не закрывали лица платком.
Никто из них никогда не мылся, потому что от воды кожа становится более чувствительной к переменам температуры. Предписанные религией омовения исполнялись с помощью песка или камешков. Женщины применяли специальные средства, чтобы растолстеть. Это представлялось им идеалом красоты.
Каждый день, прожитый в племени был похож один на другой, как близнецы. Обычно Рене просыпался поздно. Страстная и искусная любовь юной жены почти не оставляла времени для ночного сна. После того, как они насыщались телами друг друга, Рене по просьбе Нделлы часто рассказывал о главной мечте своей жизни – таинственном и недоступном Тимбукту.
- Но мой господин может погибнуть, - всякий раз приходила в волнение благодарная слушательница, - если в этот город под страхом смерти не пускают людей его племени.
- Поэтому я живу среди вас, чтобы стать такими же, как вы, - отвечал Рене.
Месяца за 3-4 Рене уже мог понимать обиходную речь бракна и немного говорить. Во всяком случае, Нделле не приходилось применять мимику и жесты при общении с ним. А при разговоре с Йоро всё реже приходилось переходить на французский.
С арабским языком было посложнее. Читать и писать Кайе уже умел. Главной проблемой стало произношение. Омар, и без того постоянно потеющий, от напряжения потел ещё больше, пытаясь поставить Рене правильный выговор арабских слов. Но мало-помалу и эта задача была решена. Омар, в общем, был доволен.
А через год Рене даже мог наизусть цитировать аяты из Корана.
Цель, ради которой барон Роже послал Кайе к бракна была достигнута. Пора было возвращаться.
И опять приходится прощаться с любимой. Такой же юной, как 8 лет назад была Иветта. Но расставание с Нделлой терзает душу Рене неизмеримо сильнее. Она носит под сердцем его ребёнка.
- Мой господин больше не любит меня, - первое, что сказала Нделла, когда Кайе сообщил ей о своём решении в последнюю их общую ночь.
- Я люблю тебя ещё сильнее. Я люблю нашего будущего ребёнка. Но я должен идти дальше.
- Идти, пока мой господин не дойдёт до Тимбукту?
- Уи, мон амур ( да, моя любовь), - сказал по-французски Рене. Именно так он называл в порыве страсти Нделлу и она очень хорошо знала, что эти слова означают.
Глава 11
Солнце, достигнув зенита, напомнило о себе, ощутимо припекая спины двух людей, сидящих верхом на верблюде. Корабль пустыни не торопясь вышагивал по песку и камням. Его направление изредка корректировал сидящий спереди Йоро, лишь по ему одному ведомым приметам однообразного пейзажа. Слуга монотонно напевал песню народа волоф.
Стойбище бракна осталось далеко позади, но всё стоит перед глазами Рене печальная картина расставания. Островерхие холмики фелиджей. У последнего, где начинается песчаная гряда, одинокая, неподвижная, как изваяние, фигурка Нделлы. Она постепенно уменьшается в размерах. Она исчезает совсем.
Амгар обещал Кайе, что позаботиться о Нделле и ребёнке. Но Рене понимал, что теперь всю оставшуюся жизнь он будет мучиться осознанием случившегося. И оставалось надеяться, что эта жертва будет принесена не зря. Человек, посвятивший жизнь исследованиям дальних земель должен уметь ставить свой разум выше сердечных привязанностей.
Когда до Сен-Луи остался один переход, верблюд Кайе нагнал вереницу чёрных рабов. Их было десятка два, разного возраста и пола, привязанных за шею к двум длинным шестам. Босые, в истрёпанной одежде, с ног до головы в пыли, измождённые. Постоянно подгоняемые двумя надсмотрщиками, они еле передвигали ноги. Надсмотрщики сопровождали живой товар на верблюдах, доставая рабов длинными хлыстами.
Йоро что-то крикнул на своём языке волоф. Ответивший раб незамедлительно получил по спине плетью. Надсмотрщик знаками показал, чтобы непрошенные попутчики убирались побыстрее.
- Это мои соплеменники, господин, - изменившимся голосом на немой вопрос Рене ответил Йоро, когда вереница рабов осталась позади. - Их везут в Сен-Луи на корабль.
- Ты, наверно, также как и они попал в Сен-Луи?
- Да, господин. Когда-то среди таких же был и я. Мне ещё повезло, что меня купил барон Роже.
- А ты никогда не хотел сбежать и стать свободным? У тебя было столько возможностей.
- Нет, господин, не хотел. Вся моя семья была увезена на корабле. Я ничего о них не знаю. А наше селение сожгли. Куда мне бежать?
- Но ты не будешь чьей-то вещью, ты будешь принадлежать самому себе.
- Лучше принадлежать кому-то на сытый желудок, чем себе – на пустой, господин, - афористично ответил раб.
Разве мог представить открыватель новых земель француз Рене Кайе, что пройдёт и 200 лет, а на земле Мавритании всё ещё сохраниться рабство. А лозунг Великой революции - провозглашённый в его родной стране - «Свобода, равенство, братство!», так и не станет реальностью всего человечества.
Глава 12
В 1824 году Французское географическое общество предложило десять тысяч франков тому немусульманину, кто сумеет побывать в городе, вернуться и написать об увиденном. Двумя годами позднее шотландец - Александр Ленг – достиг Тимбукту, но на обратном пути был убит по приказу шейха Хамеда-Ульд-Хабиба, вождя племени зауат.
После возвращения из племени бракна барон Роже помог найти Кайе службу в Сенегамбии. Во французских гарнизонах для торговли с местным населением был незаменим человек, владеющих тремя языками.
Привыкшая к всеобщему вниманию мужской половины города Жозефина была уязвлена неожиданным исчезновением Рене на целый год. В коллекции её поклонников Кайе должен был стать редкой бабочкой. В нечастые возвращения Рене в Сен-Луи она под разным предлогом просила отца устроить визит в их дом своего спасителя. Кайе прекрасно понимал, кто был инициатором его визитов в губернаторский дом. И во время визитов уделял больше внимания своему единомышленнику барону, а не его избалованной обожанием дочери.
К весне 1827 года Рене Кайе располагал значительной суммой денег и смог приступить к осуществлению своего дерзкого замысла – пробраться в Тимбукту. Губернатор Роже всячески содействовал этому.
Закупив товары, Кайе установил связь с мандинго и сераколетами (народности Западной Африки), которые занимались торговлей и разъезжали по всему континенту. На жгучем африканском солнце Рене сильно загорел, отпустил бороду и усы. Владея к тому же арабским языком, ему не трудно было выдавать себя за египтянина Абдаллу. Он якобы был захвачен в плен и увезён во Францию, а теперь через Тимбукту возвращается на родину. Подобная хитрость надёжно ограждала его от враждебности местного населения.
Путешествуя в одиночестве, Кайе переправился через притоки Нигера и Сенегала, и достиг красивого городка Тиме, где жили магометане племени мандинго. Здесь он провёл несколько месяцев, залечивая рану на ноге.
В начале 1828 года вместе с караваном мандинго Рене достиг города Дженне, стоящем на одном из притоков Нигера. Когда-то этот город был средоточием торговли. Его называли «страной золота».
Город был окружён глинобитной стеной около трёх метров в высоту. Дома в нём построены из кирпича, высушенного на солнце. По величине они не уступали крестьянским жилищам в Европе.
Наступил знаменательный март 1828 года. Рене Кайе, снабжённый рекомендательными письмами к знатным жителям Тимбукту, отплывает по Нигеру в большой лодке. Плавание по реке заняло почти месяц. Наконец Кайе сошёл на берег в городке Кабра, служащим портом и пешим ходом на закате достиг своей заветной цели – города Тимбукту!
Свершилась мечта его жизни. В душе творилось что-то невообразимое. Разные чувства волнами накатывались на Рене. Детская радость, гордость исследователя и … полнейшее жестокое разочарование.
Контраст между ожидаемым и увиденным оглушил Кайе. Он совсем иначе представлял себе этот великолепный и богатый город, куда он стремился всю свою жизнь.
Нигде не было видно крытых золотом минаретов, во всём ощущалось неуверенность и запустение. В городе, о котором арабский географ Лев Африканский писал, что в нём творили многие художники и учёные, что его королевский дворец забит золотом в слитках, пластинах и блоках, и некоторые из них весили почти 600 кг, теперь проживала только пятая часть прежнего населения. Торговля не приносила прибыли. За обладание городом с переменным успехом боролись туареги и фульбе.
Крепостная стена Тимбукту, образующая треугольник, тянулась на пять километров. Дома, сложенные из круглого кирпича, были большие, но низкие. Улицы широки и чисты. В городе насчитывалось семь мечетей с высокими кирпичными минаретами, откуда муэдзины сзывали правоверных на молитву.
Единственным природным богатством города, расположенного посреди огромной равнины, покрытой сыпучими песками, была соль. Однако торговле солью мешали кочевые племена туарегов. Эти пираты пустыни грабили или заставляли откупаться караваны купцов. Если бы туареги перехватили и флотилии, идущие с нижнего течения Нигера, то жители города были бы обречены.
Глава 13
Рене прожил в Тимбукту всего четыре дня. Стало известно об отправляющемся в Тафилалет купеческом караване из не менее 600 верблюдов. Так как следующий ожидался только через три месяца, француз Кайе, опасавшийся разоблачения, присоединился к купцам.
Предстояло преодолеть долгий путь через Сахару в Марокко. В начале пути у Рене ещё было немного денег для пропитания. Когда и их не стало, для него начались настоящие испытания на выживаемость. Изнуряющая жара, муки жажды и голода, боль от раны, полученной при падении с верблюда. Но всё это было для Рене не так тягостно, как насмешки, которые ему приходилось выносить от мавров и даже рабов. В таких случаях ему оставалось только повторять 114-й аят 4-й суры Корана: «По большей части пользу приносит только речь, призывающая к раздаче милостыни, к добру и примирению людей».
Но его спутники-магометане и не собирались действовать в соответствии с наставлениями их главной книги. Все они находили новые предлоги, чтобы издеваться над привычками и неловкостью Кайе. Доходило до того, что в него бросали камни, едва он поворачивался спиной.
А один случай едва не стоил Рене жизни. На стоянке у колодца Трарзас. Его труднопроизносимое название не могло не врезаться в память. Кайе, зачерпнув кувшин воды в том месте, где пили верблюды, уединился за высоким барханом, где его никто не мог видеть. Раздевшись, он с наслаждением окатывал себя небольшими струями воды.
Рене так увлёкся, что не заметил появившегося наблюдателя. Но тут какое-то шестое чувство подсказало Кайе, что он не один. Сердце бешено заколотилось. Подняв глаза, Рене увидел в метрах пяти мальчишку-раба. Тот внимательно разглядывал мужское естество Кайе, почему-то не лишённое крайней плоти. Этот мальчишка особенно жестоко издевался над Рене. Теперь он узнал его тайну.
Белки заблестевших глаз на чёрном лице стали ещё больше. Развернувшись, мальчишка побежал в сторону колодца. Не было никаких сомнений, что он тут же расскажет всем, что увидел. И тогда лжемавра точно не пощадят.
Набросив на себя балахон, Рене бросился вдогонку. Но имея большую массу, он увязал в песке и расстояние до мальчишки всё больше увеличивалось.
Но ангел-хранитель спас Кайе и на этот раз. Мальчишка вдруг перестал бежать, по пояс провалившись в песок, оказавшийся в этом месте зыбучим. Дёргаясь от страха, он только глубже зарывался всем телом.
- Помогииите! Ради аллаха! – закричал ребёнок, умоляюще смотря на своего преследователя.
Перед Рене стал непростой моральный выбор. На его глазах погибал ребёнок. Но спася мальчишку, он погибнет сам. Нет никакой гарантии, что спасённый проболтается. Тогда конец не только своей жизни. Научный мир так и не узнает о его путешествиях, о Тимбукту. И всё, что он перенёс на труднейшем пути познания, окажется напрасным?
К ним уже бежали погонщики, услышавшие крики помощи. Но никто из них так и не решился помочь мальчику. Над поверхностью песка оставались уже только его руки и голова. Поняв, что обречён, он, показывая пальцем на Рене, отрывисто, изо всех оставшихся сил закричал:
- Он!.. Он нев…
Но договорить мальчик не успел. Его тело резко ушло вниз. Над головой сомкнулся песок коварного зыбуна.
Погонщики, даже не удостоив погибшего раба и краткой молитвы, разошлись. «Он неверный» - вот что хотел сказать в последние секунды своей жизни мальчик» - дошло до сознания Рене. Спасла его всего лишь одна недосказанная половинка слова.
Прошло долгих три месяца, прежде чем караван достиг Рабата – столицы Марокко. Кайе был изнурён долгим переходом, во время которого питался одними финиками и просил милостыню у своих жестоких попутчиков. Те чаще всего не давали ничего и прогоняли прочь. Ему пришлось стать практически рабом богатого купца-туарега, чтобы не умереть голодной смертью.
Глава 14
Сентябрьское утро 1828 года в марокканском порту Танжере предвещало день нежаркий и приятный. Муэдзин мечети у крепости Касба вдохнул полную грудь благословенного воздуха атлантического побережья. Не спеша, протяжно начал азан – распев, призывающий мавров-мусульман на очередную молитву.
Толпа правоверных потекла к мечети, минуя площадь, где стояло небольшое каменное здание в европейском стиле, резко контрастировавшее своей архитектурой с соседними глиняными домиками танжерцев. Здесь находилась резиденция французского консула.
Правоверные, проходя, с удивлением косились на оборванца, стоящего у входа возле французского солдата-охранника. Чего хочет этот сумасшедший у неверных?
Этим оборванцем и был Рене Кайе. Солдат уже собрался прогнать этого наглого мавра, посмевшего приблизиться к консульству. Но тот обратился на чистейшем французском:
- Я поданный короля Франции. Умоляю пропустить меня к вице-консулу.
- Я сейчас. Узнаю, - только и смог сказать удивлённый донельзя охранник.
Вскоре Кайе провели к вице-консулу Делапорту. Перед ним предстал измождённый, с чёрной грязной бородой и смуглым лицом, молодой мужчина. В синем, изорванном берберском балахоне и лоснящемся от грязи такого же цвета платке. Амбре, исходившее от давно немытого тела, заставило вице-консула неодобрительно поморщиться. В облике незнакомца даже при большом желании невозможно было узнать европейца.
- Итак, я вас слушаю, мсье, - начал вице-консул, до конца не веря, что перед ним соотечественник. Но еле слышный ответ по-французски без тени акцента окончательно убедил его в этом:
- Меня зовут Рене Кайе, экселенс. Я поданный его величества Карла X .
- И что же вы хотите?
- Я хочу вернуться во Францию, экселенс. Помогите мне, - только и успел сказать Рене, медленно оседая на пол. Силы духа и тела, так долго сопротивлявшимся невзгодам, оставили его.
Как уже бывало, Кайе повезло и на этот раз. Делапорт принял деятельное участие в дальнейшей судьбе путешественника. Вице-консул начинал дипломатическую карьеру ещё при Наполеоне. Но принципиальность и педантичное отношение к своему делу не снискали ему высоких постов. Вице-консульство в африканском Танжере являлось, по сути, для него почётной ссылкой.
Не имея собственного, Делапорт отнёсся к Рене, как к сыну. Кайе провёл в консульстве около месяца, восстанавливая силы. Он был болен и сильно истощен. Но молодой организм и квалифицированное лечение консульского врача сделали своё дело.
Через неделю Рене смог самостоятельно привести себя в порядок. Когда он отмыл скопившуюся на теле грязь, побрился и надел европейское платье, Делапорт не узнал его. В кабинет вице-консула вместо оборванного средних лет мавра вошёл красивый молодой француз.
- Неужели это вы, мсье Кайе? – не поверил своим глазам вице-консул. – Какая удивительная метаморфоза: грязный мавр и красавец-француз!
- Как видите, экселенс. И мавр, и француз – всё это я.
- Как вы себя чувствуете?
- Спасибо, экселенс. Для бывшего умирающего мавра, я бы сказал, очень хорошо. Не будет ли дерзостью с моей стороны узнать, как продвигаются дела по моему возвращению?
- Нисколько, мсье Кайе. Я сообщил командующему французской эскадрой в Кадисе. И могу вас обрадовать. Через две недели в Танжер заходит корвет. Вас возьмут на него матросом.
- Спасибо, экселенс. Не знаю, как вас и благодарить.
- Благодарностью для меня будут опубликованные заметки о ваших путешествиях, мсье Кайе.
Глава 15
Учёный мир был поражён, узнав, что в Тулоне высадился молодой француз, возвратившийся из Тимбукту. То, что не смогли сделать две экспедиции шотландцев – Мунго Парка и Александра Ленга, удалось слесарю из Ла-Рошели Рене Кайе.
К нему пришли известность и слава. Он стал рыцарем Почётного легиона. Через два года после возвращения во Францию при поддержке президента Парижского географического общества в трёх томах были опубликованы его путевые заметки «Дневник путешествия в Тимбукту и Дженне в Центральной Африке». Географическое общество присудило ему премию в размере десяти тысяч франков.
Рене Кайе добился признания не только в научном мире. Магистрат Ла-Рошели избрал своего ставшего знаменитым земляка бургомистром. Прошло всего около двадцати лет, с тех пор, как юношей Рене покинул родной город, отправившись в своё первое путешествие.
Кайе было за тридцать, а он всё ещё оставался холостяком. Найти себе жену бургомистру было проще, чем когда-то слесарю. Не одно семейство с положением желало выдать свою дочь за молодого красивого главу Ла-Рошели.
В февральский промозглый полдень 1831 года в приёмном зале магистрата Ла-Рошели появилась дама в шляпке с вуалью. На приём к бургомистру она записалась как мадам Леблан.
О возрасте дамы судить было сложно из-за её закрытого лица. Но высокая стройная фигура и гладкая кожа изящных кистей рук говорили о том, что женщина ещё не вступила в возраст увядания. Немногим посетителям бросалось в глаза сильное волнение дамы. Она нервно поправляла причёску и часто меняла место ожидания.
- Мадам Леблан, - объявил секретарь.
- Я вас слушаю, - привычно сказал сидящий за столом бургомистр Кайе. Бросив на вошедшую женщину дежурный взгляд, к своему неудовольствию отметил, что дама почему-то скрывает своё лицо. Но как бы то ни было, он встал.
В ответ мадам Леблан подняла вуаль. Не произнося ни слова, женщина жадно до неприличности рассматривала Кайе. Сердце бургомистра почему-то забилось быстрее. Ноги сами вынесли его из-за стола.
«Откуда я знаю это лицо? И эти глаза?.. Глаза цвета светлого изумруда… Иветта?!» - каскад чувств выплеснулся на Кайе.
- Вы узнали меня, мсье бургомистр, - прочитала в его глазах мадам Леблан. – Да, я та самая Иветта. Та самая девочка, когда-то любившая вас. Не знаю, осталась ли я в вашей памяти.
- Я помнил о вас… о тебе всегда. И всегда жалел о том, что ты не решилась тогда бежать со мной.
- Это было главной ошибкой моей жизни, Рене. Когда я узнала, что ты вернулся в Ла-Рошель, увидеть тебя стало единственным моим желанием.
- Это было и моим желанием, Иветта. Но мне сказали, что ты с мужем давно покинула Ла-Рошель. Я не знал, где тебя искать, - Рене взял обоими руками руку Иветты и прижал к губам.
- Сейчас мы живём в Марселе. Муж отпустил меня на похороны моей тётушки, - полушепотом ответила Иветта. Рене почувствовал, как женщину колотит мелкая дрожь.
- Но я не хочу опять расстаться с тобой. Прошло столько лет, но моё сердце по-прежнему принадлежит тебе, Иветта.
- И всё же, Рене, я должна вернуться к мужу и детям, - медленно высвободила руку мадам Леблан.
- Но ты позволишь писать тебе?
- Да, Рене, да…
Эпилог
Эпистолярный роман между Рене и Иветтой длился три года. Долгих тридцать шесть месяцев для испытания их возрождённой любви. После смерти мужа мадам Леблан пробыла вдовой положенный год траура. И только лишь потом она согласилась стать мадам Кайе.
Эти годы были самыми счастливыми в жизни Рене Кайе. Известность в научном мире, достойное положение в обществе, любимая и любящая жена, появившийся общий ребёнок. Что ещё нужно человеку в этом мире?
Но слава, как известно, имеет и обратную сторону медали. Никогда не дремлет один из главных смертных грехов - зависть. Со временем стали раздаваться возмущённые голоса кабинетных «учёных» о некомпетентности Кайе, не имеющего специального образования. В результате ему сократили назначенную почётную пенсию.
Ровно через десять лет, почти день в день после того, как он покинул Тимбукту, Рене Кайе умер.
Рейтинг: +3
749 просмотров
Комментарии (4)
| Нина Колганова # 8 августа 2017 в 11:10 0 | ||
|
| Карим Азизов # 8 августа 2017 в 19:44 +1 | ||
|
| Рената Юрьева # 12 августа 2017 в 21:30 0 | ||
|
| Карим Азизов # 13 августа 2017 в 09:10 +1 | ||
|
