Помочь сайту
Поздравления
5 глава Вестерн-Биологикал
26 октября 2014 -
Толстов Вячеслав
Вестерн-Биологикал был прямо через улицу,перед вакантным лотом. Бакалея Ли Чона была наискосок справа, а Бир-Флаг Доры был наискосок влево. Вестерн-Биологикал специализируется в странном и красивом производстве. Там продаются прекрасные морские животные, губки, туникаты, анемоны, звёзды и донные и поверхностные, двустворчатые моллюски, ракообразные, черви и раковины, сказочные и многообразные маленькие братья, живые цветы моря, голожаберники и чешуйчатые коньки, с шипами и пятнистые ежи, крабы и полу-крабы, маленькие драконы, привязанные креветки, и призраки креветок, настолько прозрачных, что они вряд ли бросают тень. И ещё Вестерн-Биологикал продаёт жуков и медоносных пчёл, улиток, пауков, гремучих змей, крыс, и монстров Хилы Аризонских ядозубов. Они - все для продажи. Так же есть маленькие человеческие зародыши, некоторые целые, а другие тонко нарезанные и устроенные в виде слайдов. И для студентов есть акулы с кровью, жёлто-синего цвета, которым заменяют в венах и артериях, так, чтобы Вы могли следовать за системами со скальпелем. Есть и кошки с цветными венами и артериями, и лягушки препарированные. Вы можете заказать что-либо живущее от Вестерн-Биологикал, и рано или поздно получите.
Это - низкое здание, стоящее перед улицей. Подвал - складское помещение с полками, полками ясный потолку загружен флягами сохраненных животных. И в подвале слив и инструменты для того, чтобы забальзамировать и для того, чтобы ввести. Тогда Вы проходите задний двор в покрытый сарай на грудах по океану и здесь являетесь резервуарами для более крупных животных, акул, скатов, лучевых осьминогов, каждого в их конкретных резервуарах. Есть лестница с фронта здания к двери, которая открывается в офис, где есть стол, сложенный высоко с нераскрытой почтой, шкафами для хранения документов, и сейфом с подпёртой раскрытой дверью. Как только сейф был заперт по ошибке, и никто не знал комбинацию. И в сейфе было открытыми, может сардины и части сыра Рокфора. Прежде, чем комбинацию мог послать производитель замка, в сейфе была проблема. Это было когда Док разрабатывал методы для того, чтобы получить места на берегу, если кто-либо должен когда-либо захотеть туда. "Арендуйте банковский сейф,” сказал он, "тогда внесите в него одного целого нового лосося и уйдите на шесть месяцев.” После проблемы с сейфом не было разрешено там больше держать еду. Это можно позволить в шкафах для хранения документов.
За офисом комната, где в аквариумах много живущих животных; также есть микроскопы и слайды и шкафы препаратов, разнообразие лабораторных склянок, рабочих мест для небольших двигателей, химикатов. Из этой комнаты прибывает запахи — Формалина, засушенной морской звезды, морской воды и ментол, карболовой кислоты, уксусная кислота, пахнут коричневой упаковочной бумагой и соломой и верёвкой, пахнут хлороформом и эфиром, пахнут озоном от двигателей, пахнут прекрасной сталью и тонкой смазкой от микроскопов, пахнут банановой эссенцией и резиновым шлангом трубки, запахом сохнущих шерстяных носков и ботинок, острый-острый запах гремучих змей и заплесневелого пугающего запаха крыс. И через чёрный ход пробивается запах водорослей и моллюсков, когда сквозняк отсутствует, и запах соли и брызг, когда врывается поток воздуха.
Налево офис открывается в библиотеку. Стены - книжные шкафы к потолку, коробками брошюры и вырезки, книги всех видов, словари, энциклопедии, поэзия, игры. Большой фонограф противостоит стене с сотнями отчетов, выстроенных в линию около этого. Под окном кровать красного дерева и на стены и книжные шкафы прикреплены репродукции: Dомье и Грэм, Тициан, Леонардо и Пикассо, Дали и Жорж Грос, прикрепленные тут и там на уровне глаз так, чтобы Вы могли смотреть на них, если Вы хотите. Есть стулья и скамьи в этой небольшой комнате и конечно кровать. Целых сорок человек были здесь когда-то.Позади этой библиотеки или музыкальной комнаты, или независимо от того, что Вы хотите назвать это, кухня, узкая палата с газовой плитой, водонагревателем, и сливом. Но тогда как немного еды сохраняется в шкафах для хранения документов в офисе, блюдах и кулинарном жире, и овощи вперемешку в ставших почти книжными стеклянных шкафах на кухне. Никакая прихоть не продиктовала это. Это само произошло. От потолка кухни вешают части бекона, и салями, и чёрного трепанга. Позади кухни туалет и душ. Туалет протекал в течение пяти лет, пока не зафиксировал жевательной резинкой ту часть умный и красивый гость.
Доктор - владелец и оператор Вестерн-Биологикал. Док покажется довольно маленьким, обманчиво маленьким, поскольку он является жилистым и очень сильным и когда страстный гнев накатывает на него, он может быть очень жестоким. Он бородат, и его лицо - половина Христа и половины сатира, и его лицо говорит правду. Сказано, что он помог многим девочкам из одной проблемы и в другой. У доктора есть руки нейрохирурга, и прохладный тёплый ум. Подсказки доктора его шляпа собакам, поскольку он ездит и взгляд собак и улыбка в нем. Он может убить что-либо по потребности, но он не мог даже повредить чувство для удовольствия. У него есть один большой страх — то из получения его влажной головы, так, чтобы лето или зима он обычно носил шляпу от дождя. Он возьмётся за бассейн потока до груди, не чувствуя себя влажным, но капля дождевой воды на его голове делают его паническим.
В течение лет Док врыл себя в Кэннери Роу до степени, какой даже не подозревал. Он стал фонтаном философии и науки и искусства. В лаборатории девочки от Доры услышали Простые Песни и Грегорианскую музыку впервые. Ли Чон слушал, в то время как Ли Бо был прочитан ему на английском языке. Анри живописец услышал впервые Книгу Мёртвых и был столь потрясён, что он изменил свою среду. Анри рисовал клеем, железной ржавчиной и красил куриные перьями, но он изменился, и его следующие четыре картины были сделаны полностью с различными видами ореховых скорлупок. Доктор слушал бы любой вид ерунды и изменил бы это для Вас к своего рода мудрости. У его ума не было никакого горизонта — и у его сочувствия не было никакой деформации. Он мог говорить с детьми, говоря им очень глубокие вещи так, чтобы они поняли. Он жил в мире чудес волнения. Он был сладострастен как кролик и нежный как ад. Все, кто знал его, были обязаны ему. И все, кто думал о нём, мыслил затем, "Я действительно должен сделать что-то хорошее для Дока.”( "I really must do something nice for Doc.”)
philosophy and science and art. In the laboratory the girls from Dora’s heard the Plain Songs and Gregorian music for the firWestern Biological was right across the street and facing the vacant lot. Lee Chong’s grocery was on its catty-corner right and Dora’s Bear Flag Restaurant was on its catty-corner left. Western Biological deals in strange and beautiful wares. It sells the lovely animals of the sea, the sponges, tunicates, anemones, the stars and buttlestars, and sun stars, the bivalves, barnacles, the worms and shells, the fabulous and multiform little brothers, the living moving flowers of the sea, nudibranchs and tectibranchs, the spiked and nobbed and needly urchins, the crabs and demi-crabs, the little dragons, the snapping shrimps, and ghost shrimps so transparent that they hardly throw a shadow. And Western Biological sells bugs and snails and spiders, and rattlesnakes, and rats, and honey bees and gila monsters. These are all for sale. Then there are little unborn humans, some whole and others sliced thin and mounted on slides. And for students there are sharks with the blood drained out and yellow and blue color substituted in veins and arteries, so that you may follow the systems with a scalpel. And there are cats with colored veins and arteries, and frogs the same. You can order anything living from Western Biological and sooner or later you will get it.
It is a low building facing the street. The basement is the storeroom with shelves, shelves clear to the ceiling loaded with jars of preserved animals. And in the basement is a sink and instruments for embalming and for injecting. Then you go through the backyard to a covered shed on piles over the ocean and here are the tanks for the larger animals, the sharks and rays and octopi, each in their concrete tanks. There is a stairway up the front of the building and a door that opens into an office where there is a desk piled high with unopened mail, filing cabinets, and a safe with the door propped open. Once the safe got locked by mistake and no one knew the combination. And in the safe was an open can of sardines and a piece of Roquefort cheese. Before the combination could be sent by the maker of the lock, there was trouble in the safe. It was then that Doc devised a method for getting revenge on a bank if anyone should ever want to. "Rent a safety deposit box,” he said, "then deposit in it one whole fresh salmon and go away for six months.” After the trouble with the safe, it was not permitted to keep food there any more. It is kept in the filing cabinets. Behind the office is a room where in aquaria are many living animals; there also are the microscopes and the slides and the drug cabinets, the cases of laboratory glass, the work benches and little motors, the chemicals. From this room come smells—formaline, and dry starfish, and sea water and menthol, carbolic acid and acetic acid, smell of brown wrapping paper and straw and rope, smell of chloroform and ether, smell of ozone from the motors, smell of fine steel and thin lubricant from the microscopes, smell of banana oil and rubber tubing, smell of drying wool socks and boots, sharp pungent smell of rattlesnakes, and musty frightening smell of rats. And through the back door comes the smell of kelp and barnacles when the tide is out and the smell of salt and spray when the tide is in.
To the left the office opens into a library. The walls are bookcases to the ceiling, boxes of pamphlets and separates, books of all kinds, dictionaries, encyclopedias, poetry, plays. A great phonograph stands against the wall with hundreds of records lined up beside it. Under the window is a redwood bed and on the walls and to the bookcases are pinned reproductions of Daumiers, and Graham, Titian, and Leonardo and Picasso, Dalí and George Grosz, pinned here and there at eye level so that you can look at them if you want to. There are chairs and benches in this little room and of course the bed. As many as forty people have been here at one time.
Behind this library or music room, or whatever you want to call it, is the kitchen, a narrow chamber with a gas stove, a water heater, and a sink. But whereas some food is kept in the filing cabinets in the office, dishes and cooking fat and vegetables are kept in glass-fronted sectional bookcases in the kitchen. No whimsy dictated this. It just happened. From the ceiling of the kitchen hang pieces of bacon, and salami, and black bêche-de-mer. Behind the kitchen is a toilet and a shower. The toilet leaked for five years until a clever and handsome guest fixed it with a piece of chewing gum.
Doc is the owner and operator of the Western Biological Laboratory. Doc is rather small, deceptively small, for he is wiry and very strong and when passionate anger comes on him he can be very fierce. He wears a beard and his face is half Christ and half satyr and his face tells the truth. It is said that he has helped many a girl out of one trouble and into another. Doc has the hands of a brain surgeon, and a cool warm mind. Doc tips his hat to dogs as he drives by and the dogs look up and smile at him. He can kill anything for need but he could not even hurt a feeling for pleasure. He has one great fear—that of getting his head wet, so that summer or winter he ordinarily wears a rain hat. He will wade in a tide pool up to the chest without feeling damp, but a drop of rain water on his head makes him panicky.
Over a period of years Doc dug himself into Cannery Row to an extent not even he suspected. He became the fountain ofst time. Lee Chong listened while Li Po was read to him in English. Henri the painter heard for the first time the Book of the Dead and was so moved that he changed his medium. Henri had been painting with glue, iron rust, and colored chicken feathers but he changed and his next four paintings were done entirely with different kinds of nutshells. Doc would listen to any kind of nonsense and change it for you to a kind of wisdom. His mind had no horizon—and his sympathy had no warp. He could talk to children, telling them very profound things so that they understood. He lived in a world of wonders, of excitement. He was concupiscent as a rabbit and gentle as hell. Everyone who knew him was indebted to him. And everyone who thought of him thought next, "I really must do something nice for Doc.”
It is a low building facing the street. The basement is the storeroom with shelves, shelves clear to the ceiling loaded with jars of preserved animals. And in the basement is a sink and instruments for embalming and for injecting. Then you go through the backyard to a covered shed on piles over the ocean and here are the tanks for the larger animals, the sharks and rays and octopi, each in their concrete tanks. There is a stairway up the front of the building and a door that opens into an office where there is a desk piled high with unopened mail, filing cabinets, and a safe with the door propped open. Once the safe got locked by mistake and no one knew the combination. And in the safe was an open can of sardines and a piece of Roquefort cheese. Before the combination could be sent by the maker of the lock, there was trouble in the safe. It was then that Doc devised a method for getting revenge on a bank if anyone should ever want to. "Rent a safety deposit box,” he said, "then deposit in it one whole fresh salmon and go away for six months.” After the trouble with the safe, it was not permitted to keep food there any more. It is kept in the filing cabinets. Behind the office is a room where in aquaria are many living animals; there also are the microscopes and the slides and the drug cabinets, the cases of laboratory glass, the work benches and little motors, the chemicals. From this room come smells—formaline, and dry starfish, and sea water and menthol, carbolic acid and acetic acid, smell of brown wrapping paper and straw and rope, smell of chloroform and ether, smell of ozone from the motors, smell of fine steel and thin lubricant from the microscopes, smell of banana oil and rubber tubing, smell of drying wool socks and boots, sharp pungent smell of rattlesnakes, and musty frightening smell of rats. And through the back door comes the smell of kelp and barnacles when the tide is out and the smell of salt and spray when the tide is in.
To the left the office opens into a library. The walls are bookcases to the ceiling, boxes of pamphlets and separates, books of all kinds, dictionaries, encyclopedias, poetry, plays. A great phonograph stands against the wall with hundreds of records lined up beside it. Under the window is a redwood bed and on the walls and to the bookcases are pinned reproductions of Daumiers, and Graham, Titian, and Leonardo and Picasso, Dalí and George Grosz, pinned here and there at eye level so that you can look at them if you want to. There are chairs and benches in this little room and of course the bed. As many as forty people have been here at one time.
Behind this library or music room, or whatever you want to call it, is the kitchen, a narrow chamber with a gas stove, a water heater, and a sink. But whereas some food is kept in the filing cabinets in the office, dishes and cooking fat and vegetables are kept in glass-fronted sectional bookcases in the kitchen. No whimsy dictated this. It just happened. From the ceiling of the kitchen hang pieces of bacon, and salami, and black bêche-de-mer. Behind the kitchen is a toilet and a shower. The toilet leaked for five years until a clever and handsome guest fixed it with a piece of chewing gum.
Doc is the owner and operator of the Western Biological Laboratory. Doc is rather small, deceptively small, for he is wiry and very strong and when passionate anger comes on him he can be very fierce. He wears a beard and his face is half Christ and half satyr and his face tells the truth. It is said that he has helped many a girl out of one trouble and into another. Doc has the hands of a brain surgeon, and a cool warm mind. Doc tips his hat to dogs as he drives by and the dogs look up and smile at him. He can kill anything for need but he could not even hurt a feeling for pleasure. He has one great fear—that of getting his head wet, so that summer or winter he ordinarily wears a rain hat. He will wade in a tide pool up to the chest without feeling damp, but a drop of rain water on his head makes him panicky.
Over a period of years Doc dug himself into Cannery Row to an extent not even he suspected. He became the fountain ofst time. Lee Chong listened while Li Po was read to him in English. Henri the painter heard for the first time the Book of the Dead and was so moved that he changed his medium. Henri had been painting with glue, iron rust, and colored chicken feathers but he changed and his next four paintings were done entirely with different kinds of nutshells. Doc would listen to any kind of nonsense and change it for you to a kind of wisdom. His mind had no horizon—and his sympathy had no warp. He could talk to children, telling them very profound things so that they understood. He lived in a world of wonders, of excitement. He was concupiscent as a rabbit and gentle as hell. Everyone who knew him was indebted to him. And everyone who thought of him thought next, "I really must do something nice for Doc.”
Рейтинг: 0
464 просмотра
Комментарии (0)
Нет комментариев. Ваш будет первым!
