Скатерть

[Скрыть] Регистрационный номер 0463727 выдан для произведения: Полина Макаровна была женщиной больших рукодельных талантов. Мастерство её нередко вызывало у окружающих удивление, а то и искреннее восхищение, потому как далеко не всякая Марья-искусница могла так заковыристо терзать спицами нитку, что через пару часов из неё выплеталась затейливая кружевная канитель.
 
Была под силу Полине Макаровне и «езда» на швейной машинке, которая послушно стрекотала иглой от виртуозного владения швеёй педалью «газа». Из под этой иглы в доме появлялись то новые шторы, то наволочки, а то и штаны для дорогого Сергея Петровича – супруга и хозяина. Сам Сергей Петрович относился к талантам жены хоть и сдержано, но с большим уважением, что было совсем неудивительно, так как наволочки – наволочками, а вот без штанов жизнь мужчины среднего возраста может завилять и свернуть в тёмный тупик затворничества. Так что рукоделие Полины Макаровны было узаконено и востребовано.
 
И вот однажды, в самый канун Нового Года, Полине Макаровне позвонила её давняя подруга и принялась тарахтеть в трубку о том, что одна уважаемая дама подарила ей кусок неземной персидской ткани. Уж такой неземной, такой неземной, что хоть заворачивайся в неё, да и ложись помирать. Но так как завернуться в этот отрез не было никакой возможности по причине его малогабаритности, то подруга и предложила неземную красоту Полине Макаровне в качестве благотворительной акции, потому как смотреть на неё без слез, она не могла, а глядя, беспокоилась за обезвоживание организма. А рукодельная Полиночка непременно найдёт применение такому сокровищу.
 
Сама ткань и впрямь была хороша: чУдного качества с неброским восточным орнаментом. Полина Макаровна походила с ней по комнате, прикладывая то к бедру, то к думным подушкам, и, в конце концов, решила, что куска вполне хватит на праздничную скатерть. Тем более что Новый Год, куранты и пожелания нового счастья. Она села за машинку, нажала на педаль и принялась за шитьё. Вернувшийся с работы Сергей Петрович поинтересовался у жены о предназначении обновы, а узнав, что это не штаны, потерял интерес к стараниям супруги и, пробурчав, что пора ужинать, отправился на кухню. Полина Макаровна выключила лампу и, решив, что закончит со скатертью завтра, пошла сервировать и накладывать.
 
На следующий день, проводив кормильца на службу, она ещё с полчаса погоняла машинку, а проверив швы на наличие затаившихся булавок, встряхнула скатерть и положила её на стол. После чего отошла на пару шагов и стала любоваться. И тут, то ли от того, что работа была выполнена безукоризненно, то ли от нахлынувшего эстетического удовольствия Полина Макаровна взяла, да и хлопнула в ладоши. При воспоминании о последствиях этого хлопка она содрогается и по сей день.
 
Сразу же за звуком встретившихся ладошек, неземная ткань выгнулась горбом, заколыхалась и со стеклянным звоном вновь рухнула на стол. Полина Макаровна охнула, схватилась рукой за сердце и медленно опустилась на стул, не отводя глаз от возникшего на скатерти натюрморта. Натюрморт же слепил бликами, поражал разнообразием и количеством предметов. Сами предметы были все сплошь из разноцветного стекла с этикетками производителей, на которых значились названия и градусы закупоренных жидкостей. А прочитав знакомые названия: ром, джин, водка, Полина Макаровна провела ладонями по щекам и, помянув Царицу Небесную, решила принять успокоительных капель, дабы как-то унять винно-водочное потрясение.
 
Как только сердце стало стучать ровно и не гулко, она подошла к столу, взяла с него бутылку ликёра и, открыв, налила его на дно чашки. Затем понюхала, а после и пригубила. Ликёр был – то, что надо! Полина Макаровна хмыкнула, вновь села на стул и задумалась. Налицо было чудо алкогольное явленное при помощи скатерти-самопьянки. А в ближайшие полчаса она поняла и алгоритм её работы. Пользоваться благами спиртного изобилия можно было, находясь непосредственно вблизи скатерти-поилицы, если же Полина Макаровна отходила от неё хотя бы на метр – жидкость из кружки безвозвратно исчезала. А при сворачивании на столе всего одного скатертного уголка, пропадал и сам натюрморт с характерным звяканьем стучащих друг о друга бутылей.
 
Разобравшись же – что здесь к чему, Полина Макаровна пасмурнела и решила, что ни в коем случае нельзя информировать дорогого Сергея Петровича о наличие в их доме неиссякаемого источника опьянения. Потому как он, Сергей Петрович, хоть и является в меру закладывающим за воротник тружеником, но опасность его слёта с катушек всё ж таки существует. В связи с чем, Полина Макаровна и пожелала как можно быстрее избавиться от волшебной скатерти. Она позвонила подруге, подарившей ей неземную восточную материю, и назначила встречу. А встретившись, всё ей и описала – в красках и запахах. Подруга, делавшая во время беседы круглые глаза и непрестанно шептавшая: «Батюшки святы…», - наотрез отказалась от возврата, сославшись на то, что её благоверный не чета дорогому Сергею Петровичу, и что он, благоверный, с таким чудом в доме отобьёт себе все ладошки и чего доброго окосеет на веки вечные. А потому пусть скатерть тайно хранится у рукодельницы Полиночки, так как выбрасывать её нельзя по причине овладения ею каким нехристем, а она будет к ней время от времени заезжать – поболтать и пропустить по рюмашки чего вкусненького. На том и порешили.
 
Когда же пришло время празднования Нового Года, дорогой Сергей Петрович, наблюдая за суетой жены, спросил, почему она не накрыла стол новой скатертью. На что Полина Макаровна ответила, что нечаянно испортила замечательный во всех отношениях материал. На что Сергей Петрович удивлённо поднял брови, но промолчал, тут же забыв и о своём вопросе и об ответе жены.
 
Он и сегодня находится в полном неведению. Ну, и поделом… Потому как проявление интереса исключительно к своим штанам резко сужает кругозор их обладателя, а порою и приводят к той куриной слепоте, при которой не различимы ни чудеса, ни удивительные явления…