-Не отдам!- решительно заявила она, не прекращая мыть посуду. –Этом н евыделили землю! По закону! И пошли они все, куда подальше! Ишь, озлобились… Соседство со мной не нравится… Ну, и сваливайте сами! Понаехали здесь, пока меня не было!.. Лимита! Чужое вздумали делить!.. Не дам! Ни одной сотки не дам! Мне, вон, семью, ораву целую кормить надо! А родственники еще приедут?! Где я их определять буду? Не отдам!- Она вытерла руки о передник, соизволила повернуться к мужчинам, сидящим за круглым столом. –Поняли? Не отдам! Не-от-дам! Свободны все!..
Проснулась. Тревожная, взволнованная. Вспомнила сон. Перебрала по памяти фразы, интонации, движения. Проанализировала.
А что… все верно… так и надо…
Успокоенная Голда Мейер повернулась на левый бок и заснула.
2.
Мария проснулась отострого удушающего запаха.
-Вань! Вань!- затормошила она мужа. –Вставай, Вань!
-Рано… в шесть часов… в шесть… вставать… месить…- забормотал, как помешанный, муж и вновь рухнул головой на подущку.
-О, Господи!..- чуть не взвыла Марья. Отбросила одеяло и поспешила из спальни. Амбре неслось из кухни. Она включила свет.
Опара, источая кислотный аромат, замаскировала и кастрюлю, и плиту. Мария охнула. Намочила ладошки и принялась упихивать субстанцию в кастрюлю.
-Господи! Да что он за дурак-то такой?!- чуть не плача думала она, дубася кулаками тесто. –И ведь дождался вчера, ирод, пока усну!.. Устроил мне, называется, женский день… Небось, испечь что-нибудь хотел… Чтоб уж сразу всю семью в больницу с несварением… И будильник на шесть поставил!..Что ж так ноги-то мерзнут?.. Фу-у, все, кажется…
Вытерла руки, огляделась.
На покрытом праздничной скатеркой столе лежала книга, раскрытая на «Торты. Пирожки. Выпечка». И даже один пунктик подчеркнут. Онаподошла, посмотрела заглавие. «Мужчина на кухне».
К дрожжевому запаху примешался какой-то еще, еле уловимый, сладостный. Она подняла тревожно глаза. На телевизоре, в вазе, стояла одинокая ветка мимозы.
Мария отчего-то засмущалась своего утреннего вида- и ненакрашенности, и смятой ночнушки, и босых ног… Прошла в ванну, одела халат, тапочки, причесалась и лишь после этого подошла к вазочке. Осторожно вдохнула мимозный аромат.
-Дурачок ты у меня, Ванюшка…- замирая подумала Мария. Кольнуло что-то за грудиной. –Рублей триста, поди, заплатил за веточку… Дурачок…
Еще раз вдохнула- и направилась к плите: печь коржи к празднику.
-Сами дулаки!- крикнула им в ответ она. –Я и лисапед отбелу у вас! Дулаки!- и пошла дальше.
-Чугуняка, чугуняка!..- донеслось в спину, но все тише, тише… Отстали.
Она открыла глаза. Зевнула. Зябко передернулась. Холод, как в Тауэре. Надо сказать Балтимору, чтобы дополнительное одеяло завтра выдал. Ну, ничего, потерпим…
Лицо ее посуровело. Те, с игрушками, поутихли. И эти, горлопаны шахтерские утихнут. Подождать надо. Ждать и терпеть.
«Железная» Маргарет повернулась на правый, захолодевший бок. Смежила веки и приказала себе: «Спать. Полтора часа.»
За окном серел и моросил восход.
4.
Она с неудовольствием оглядела свою располневшую фигуру.
Господи! Пора на диету переходить. А то одно мучное: 5 злаков, 7 злаков… Надоело! Этому-то что… все подряд мечет, клетчатку пополняет, а мне зачем?.. Располнею, зацеллюлитю- через месяц и не посмотрит на меня.
Она поправила охапку пахучего сена под головой, легла на спину.
Она сладостно и томно- до хруста в костях- потянулась.
-А не перейти ли мне с завтрашнего дня на яблочную диету? Интересно, как мой воспримет?.. Не траванулся бы… С другой стороны: не отведаешь- как узнаешь, что вкусно? Решено! Завтра!
Пригревшийся в кущах ужонок тихонько прошипел, соглашаясь с ней.
Помочь сайту
Поздравления
