Бедный Таха

Смешной он был человек. Я таких люблю.

В разговоре он, время от времени, делал круглые глаза, и порой на всякую житейскую пустяковину искренне удивлённо восклицал,

- Да ну? - или же, - Да ладно!

Звали его в ущелье "Бедный Таха", или же "Тахир ударенный горой".

Звали беззлобно, но и без обидной снисходительной жалости.

Не был он никогда ни гоним из какой-либо компании, ни унижен грубым словом.

Уважали же его за его "светлую голову", что очистилась от дурной скверны,

когда он ещё мальчишкой попал под камнепад.

После этой беды он года два не говорил, а потом что-то там перещёлкнулось в неведомых нейронных сетях, и голова его вдруг стала "светлой"

- Нет, нет, нет! - сказал он мне, грозя пальцем, - Я так не согласен! Бог так не говорит…. Он вообще не говорит. Он только улыбается и кивает. Когда я его спрашиваю, а он склоняет голову, тогда я прав... Вот ты скажи, ты смерти боишься? А-а-а! А потому что не знаешь, что такое смерть.

Мы сидели на высоте, в кафешке, вокруг были горы и безмерность небесной лазури.

Он сдвинул свою вязаную шапку на одно ухо, и, приблизившись ко мне через стол, стал излагать свою теорию.

- Это нам индусы все мозги заморочили со своими перерождениями. Посмотри на меня, разве могу я стать в следующей жизни бараном или ишаком?

Я абсолютно честно отрицательно помотал головой.

- Ну вот! Мы люди, и людьми всегда останемся, чтобы кто там чего не говорил. А родились мы все на солнышке.

Он прищурил глаз и мельком глянул на светило.

- Потому что больше родиться нам было неоткуда. Сначала мы живём на Меркурии, потом на Венере, потом здесь... Скоро вот я полечу жить на Марс... А смерть - она-то и есть это самое путешествие с планеты на планету. И быстро и не хлопотно. Раз... и мы уже там.

Тахир снова прищурился на солнце и мечтательно произнёс,

- Я больше всего хочу на Сатурн. Там кольца и луны, луны, луны....

А через год "Бедного Тахи" не стало. Пропал.

Кто говорит в горы ушёл и не вернулся, а кто и вовсе на лихих людей думает,

мол, убили изуверы беззлобного человека.

***

Ночь.

Я на даче.

Телескоп стоит на полянке и тихонько жужжит, двигаясь за небесным сводом.

Сегодня я буду всматриваться в Марс, - в этот крохотный далёкий мир.

Буду всматриваться до боли в глазах, и вспоминать Таху.

И может быть при должном усердии и вере, я смогу разглядеть большой славный стол, покрытый белой скатертью, где-нибудь на плато Кидония, за которым сидят мои ушедшие друзья, дядья и отец.

А весёлый неунывающий Таха наливает им всем в бокалы терпкое марсианское вино....