Жизнь - штука полосатая

25 мая 2014 - Николай Тимохин

Весной тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года, я стал слушателем подготовительных курсов для поступления в семипалатинский пединститут на филологический факультет. Плохого в этом ничего не было, точно также как и хорошего. Потому что по мне уже давно «плакала армия», которую я боялся как огня и всячески избегал. И мое посещение этих курсов было бесполезным. Ведь все равно осенью меня призовут в армию. А поступлю я до этого в институт или нет, еще не известно. Зато ясно то, что за время службы в СА, я точно позабуду то, что узнаю на подготовительных курсах.

Вот такой невеселой была моя перспектива. И, тем не менее, я стал ходить на занятия. Учеба мне понравилась.

В просторной аудитории, я сразу же занял место за предпоследним столом, где сидел молодой человек в компании двух веселых, симпатичных девушек.

Как оказалось, парня звали Игорем. Фамилия его Коноватов. С девушками я в тот день, тоже познакомился. Одна из них, которая поплотнее и повыше, была Таня. А другая Лида.

Конечно, сидя на «Камчатке», на протяжении всего учебного процесса, мы только и знали, что хихикали да весело проводили время, причем, не только на занятиях, но и после их завершения. В то время у меня не было проблем с друзьями и приятелями, но новый мой знакомый Игорь, мне очень понравился. Он был культурный, вежливый и добропорядочный молодой человек, который ко мне относился искренне и со всей душой. Но главное меня покорило в Игоре то, что он буквально на днях дембельнулся с морфлота.

Служить в морфлоте в советское время было очень почетно и престижно. Хотя, почти каждый призывник из моих знакомых, молил Бога, чтобы он избавил его от этой чести, так же как и от Афгана. Ведь во флоте служили три года.

Одним словом я смотрел на Игоря «снизу вверх». Но он нисколько не зазнавался, а наоборот, радовался жизни, девушкам и всему тому, что его окружало, включая и меня.

Слушая его рассказы о службе, я все больше и больше чувствовал, как именно меня не хватает в СА. И что эта нехватка вот-вот мною пополнится.

Прилагая разные усилия, я все же смог получить отсрочку от службы до осени. Меня это не сильно-то радовало, ведь чему быть, того не миновать. Но, тем не менее, я наслаждался вовсю молодостью, наступающим летом и вообще своей жизнью.

С Игорем мы уже почти не расставались. И когда закончились наши краткосрочные курсы, стали с ним еще больше общаться, причем не только по телефону.

Он был любимым сыном в своей семье, в которой кроме него и родителей, проживала еще старшая сестра Лариса. Разница в возрасте у нее с братом была в четыре года, но мне тогда казалось, что это очень большой разрыв.

Нам с Игорем в ту пору было по двадцать одному году. Правда, Коноватов в свои годы уже дембель, а я всего лишь будущий солдат.

После армии у Игоря, были что называется «наполеоновские» планы.

- Колек, я хочу, отгулять свое, оторваться. За все три года. Поверь, я этого заслужил, - не раз говорил он мне. - Но жениться я пока не буду. Вот поступлю в институт, заочно. Устроюсь на работу. Мне батя отдаст свой «жигуль». А сам будет ждать, когда подойдет его очередь на «волжанку», говорит – еще полтора года осталось. О, прикинь, как раз, у него будет новая тачка. А там и ты с армии вернешься! Покатаемся! Да не кисни, Колек, время чайкой пролетит…

Мне оставалось только слушать его и надеяться на лучшее, которое ожидало меня «через две, через две зимы и через две…»

Игорь не тратил свое дембельское время попусту. Он словно куда-то спешил. У него все было распланировано заранее. И надо признаться, я довольно часто входил в его планы.

Родители доверили Коноватову ключи от дачи, на которой был небольшой, но уютный двухкомнатный домик, в нескольких шагах от Иртыша. Место очень красивое, с чистым песочком, густо растущими неподалеку кустарниками и с ярким обжигающим солнцем.

Чтобы украсить наш комфорт, ко всему этому Игорь добавлял домашнее вино, в больших количествах и новенький кассетный магнитофон «Весна», с которым одно удовольствие было появляться в обществе прекрасных девушек, под громкое звучание новых песен Ю. Антонова.

Единственное чего пока не хватало Игорю для полного счастья, так это настоящих американских модных джинсов. Он просто не успел их себе приобрести. Да и на это удовольствие у него не было денег. Я тоже не мог ему помочь в этом вопросе, так как все мои торговые связи к тому времени и в отличие от меня, шагали в сапогах и ели солдатскую кашу.

Зато я любезно давал одевать новому другу свои супер-джинсы, когда он просил, благо, что рост и размер у нас были одинаковыми.

На даче Игоря мы отрывались, как могли. У Коноватова был давний друг Володя, с которым они когда-то учились в одной школе. Володя постарше Игоря года на два. И простой, как три рубля. Любитель выпить, и повеселиться. Причем в компании хорошеньких девушек. Он же и привозил их на дачу на своем мотоцикле «Иж-планета». «Полную люльку» - как любил шутить на этот счет Игорь.

- Ну, это чтобы тебе, моряку, был выбор, да и Колян тоже пусть приобщится к прекрасному, пока еще не загремел в армейку, - смеясь, объяснялся Володя.

И в небольшом дачном домике, вся эта компания, нередко оставалась до утра. Мне отводили место в коридоре, где на пол укладывали большой матрац. Хозяин с другом занимали по отдельной комнатке. Впрочем, в одиночку ночевать им там удавалось не часто. Об этом всегда заботился Володя. А кроме девушек и мотоцикла, он любил водочку.

И нередко садился на своего железного коня в хорошем подпитии, чтобы поехать в конец дач, в магазинчик. В таких местах гаишников, конечно же, не встретишь, к тому же в вечернее время.

- Только вы смотрите, пацаны, без меня на мотик не садитесь. Он только хозяина своего слушает. - Говорил Володя, имея в виду Коноватова, который нет-нет да и пытался сесть за руль, правда, тоже в нетрезвом виде.

В самом конце июня, меня все же призвали в армию. Память человека устроена так, что в ней, прежде всего, откладывается все самое хорошее. А печальное, неудачное, плохое со временем стирается, боль утихает, обиды забываются.

Почему-то я напрочь забыл, как проходил мой последний на гражданке вечер? Как я навсегда прощался со своей старенькой и больной, восьмидесятилетней бабушкой? Наконец, кто меня провожал, кроме мамы, на вокзале?

Игоря, по-моему, не было. Он вообще в тот момент куда-то ненадолго уезжал. В минуты прощания с мамой, я попросил ее, чтобы она хоть за сколько, продала Коноватову мои джинсы. Помню, стоили они по тем ценам очень дорого - 220 рублей. Да и купить их было непросто.

И как только меня призвали в армию, Игорь купил у мамы мои джинсы. Правда, он сначала заплатил только полсуммы. А остальной долг, пообещал вернуть в течение месяца. И мама, обещав подождать, отдала парню джинсы. Они посидели у нас дома, попили чай, поговорили и Игорь взял адрес моей воинской части.

Все мы остались довольны сделкой. У мамы появились хоть какие-то деньги, кроме зарплаты и бабушкиной пенсии. А у Игоря джинсы, в память о нашей дружбе.

В конце июля, спустя месяц после моего призыва, от Игоря пришло первое коротенькое послание, в котором Коноватов кратко рассказал о своих новостях, и, извинившись, пообещал, что в следующих письмах будет со мной более многословным.

Армейские будни и монотонность пребывания в части, все же отвлекали меня от мыслей о доме. И я не заметил, как вскоре получил второе письмо от моего друга из Семипалатинска.

Уже в середине августа Игорь мне писал:

«Колек, привет, брат! Как ты? Деды не обижают? Держись, все будет пучком, вот увидишь! Понимаешь, жизнь, она как зебра, штука полосатая. В ней плохое сменяется хорошим. И последнего в жизни больше. Так устроен белый свет. А меня можешь поздравить. Я теперь студент заочник филологического факультета семипалатинского пединститута. И теперь я может, тоже попробую писать стихи, как и ты. Кстати, Таня до сих пор помнит, как ты читал ей свои творения. Ух, негодник! А мне ничего не говорил! Ну-ка, колись, что потом между вами было? Шучу. Она тоже со мной поступила. А Лида на биофак. Что еще писать? Да, с Вовчиком ездим на дачу. Он постоянно привозит разных девчонок. И катает их на мотоцикле, а мне не дает, боится, что сломаю. Вспоминаем тебя. У меня с первого сентября будет новая жизнь – установочная сессия, а девятнадцатого сентября день рождения. Не забудь. И за меня выпей. Опять шучу. Колек, уже рука устала, давно так много не писал, отвык на флоте. Кстати, я зимой обязательно к тебе заеду на денек. А сейчас все равно тебе увольнительные не положены. Ну, ладно, не скучай, салага! Запомни сам и передай другому, чем больше спишь, тем ближе к дому. Твой друг Игорь».

Не знаю почему, но это письмо меня тогда сильно взбодрило и запомнилось на всю жизнь. И я с нетерпением стал ждать новых писем от своего друга. Но их больше не было…

На какое-то время я совсем забыл про Игоря, потому что первого сентября нашу семью постигло горе, умерла моя бабушка. Это на данный момент я уже столько людей перехоронил, что иногда и хочется всплакнуть, да нет слез. А тогда в армии, будучи еще почти мальчишкой, да вдали от дома, я сильно переживал эту первую встречу со смертью близкого мне человека.

К счастью или нет, но тогда на службе раскисать мне долго не пришлось. Я смирился с нашим семейным горем. А потом с сожалением вспомнил, что от Игоря уже больше месяца не получал писем.

«Вот так, - думал я. - Забыл меня мой кореш. А что? Мы ведь с ним знакомы-то совсем ничего. Несколько месяцев всего. Он теперь живет в шоколаде. Поди на машине батиной рассекает, учится, работает. Девушки у него есть разные … А я ему еще джинсы отдал по дешевке, дурак».

В армии, особенно в начале службы, все воспринимается очень нервно и агрессивно. Я служил в ПВО, и первые полгода офицеры читали все письма новобранцев, прежде чем передать их адресату. Это делалось для того, чтобы новости из дома не могли повлиять на психику солдата. Говорят, бывали такие случаи, когда девушка бросала парня, как только он уходил служить. И новичок - новобранец, узнав об этом из письма какого-нибудь доброжелателя, или наоборот, злодея, в лучшем случае бросался в бега, а в худшем в карауле на посту устраивал самострел или вешался.

Вот и я, сначала обиделся на Игоря, но потом все же решил написать маме письмо и попросить её, чтобы она позвонила моему другу и передала от меня привет.

Но мама после смерти бабушки, тоже видно не могла сразу это сделать. Забыла, наверное. И в следующих двух письмах мне ничего не написала про Коноватова. Я ее понимал, осознавая, что сентябрь стал для нас траурным месяцем.

В октябре мама мне все же написала про Игоря, «что у него все хорошо и скоро он мне сам пришлет письмо. Но только мне писать Коноватову пока не надо».

«Странно», - подумал я, и стал ждать, как в дальнейшем будут развиваться события. И дождался…

Буквально через неделю, соседка из нашего дома, будучи проездом в Новосибирске, на окраине которого я и служил, заехала с передачей от мамы в мою часть. Для меня это стало огромной радостью! Во время нашей беседы, меня интересовало буквально все то, до чего раньше меньше всего было дела. Что нового в городе? Что изменилось? Что построили? И соседка, кроме всего прочего, рассказала мне о страшной трагедии, потрясшей многих жителей города, особенно его левобережье, то есть Жана Семей.

Наступила золотая осень. Погода установилась и дарила теплые, даже жаркие деньки и прохладные ночи. Все это только радовало Игоря. Он вышел на установочную сессию. В группе его назначили старостой. Коноватов переписал адреса и телефоны всех студентов и понял, что стал обладать важной и нужной информацией. Ведь теперь на правах старосты, парень мог звонить домой интересующим его девушкам и беседовать с ними о занятиях и не только. Об этом он поделился с Володей. И тот сразу же загорелся поездкой на дачу к Коноватову, в следующую субботу восьмого сентября.

- Игорек, это будет, так сказать, тренировка перед твоим днем рождения. Почти за десять дней, конечно, мы его отмечать не станем, ну и забывать о нем тоже не стоит. Все-таки тебе ведь двадцать два стукнет. Эх, жаль, Колька нашего нет. Он бы точно стих тебе написал, - сказал Володя.

И тут только Коноватов вспомнил, что уже давно не писал Тимохину. «Вот я скотина, совсем из головы вылетело. А ведь как обещал писать. Да еще и побольше. Ладно, исправлюсь. Вот в воскресенье вернусь с дачи и вечером все подробно отрапортую Кольку в армейку», - успокоил себя Игорь.

Девятое утро сентября выдалось поэтически красивым. Начинался новый день, но солнце уже было высоко. Воздух от Иртыша шел такой, что им хотелось дышать полной грудью все глубже и глубже. На берегу то тут, то там, стали появляться первые отдыхающие. Они, не торопясь, раскладывали на одеялах напитки и еду и готовились принимать солнечные ванны. Вода в Иртыше с утра была еще прохладной. Но зато на песочке хихикали девчонки, словно хотели поведать всем вокруг о том, что жизнь очень даже прекрасна.

- Игорек, дружище, - раздался из комнаты нетрезвый голос только что проснувшегося Володи. - У нас есть что-нибудь выпить? А то моя подруга уйдет! Правда, если встать с кровати сможет. А вот мы ее сейчас во всей красе как русалку, окунем в Иртыш. А-а, не хочет… Игорь, может, сбегаешь в магазин, он, наверное, уже открылся?

И зачем только Володя напомнил про пиво? Коноватова и без того мучила жажда. А лимонад еще с вечера закончился. Было всего три бутылки. Остался только березовый сок в больших банках, Лариска покупала. Но он сладкий.

Откинув одеяло, Игорь глянул на оголившуюся грудь, спящей рядом Тани. Так вставать не хочется. До магазина плестись целых три остановки. А проездной Игорь на дачу с собой не взял, его батя привез на машине.

Коноватов надел свои любимые джинсы, которыми очень дорожил. Застегнув все молнии, которых на джинсах было десять, он спустился с крыльца.

Около своего дачного домика парень увидел мотоцикл Володи. Его владелец видно так торопился, что даже не вытащил ключ зажигания. Это хорошо еще, что в этих краях мало кто ходит, и семью Коноватовых все знают. А так бы уехал мотоцикл Володи в неизвестном направлении.

От выпитого с вечера вина Игоря «штормило». Голова-то вроде бы и ничего, если ей сильно не трясти, а вот ноги совсем что-то не слушались.

Игорь завел мотоцикл и выехал на проселочную дорогу. Навстречу ему попалось несколько машин, двигающихся в сторону Иртыша.

Дачный магазинчик был еще закрыт. Постучав в окошко и посмотрев по сторонам, Коноватов задумался. «Что делать? Возвращаться назад? Сейчас девчонки проснутся и тоже захотят и пить и выпить. А потом будет купание в Иртыше и многое другое, более интересное, на что утром времени не хватило. Надо ехать в город. На Цемпоселок».

«А у меня прав нет, ха-ха, - сказал вслух, сам себе Коноватов. - И доверенности тоже. Но в воскресенье, с утра пораньше, гаишников точно не будет. Была, не была. Моряку - море по колено».

Когда мотоцикл с Игорем выскочил на проезжую часть дороги ведущей в жилой массив Жана Семея, то он сразу же попал под пристальный взгляд постовых милиционеров, дежуривших на перекрестке.

- Глянь-ка, Нурлан, что-то этот камикадзе мне не нравится. Куда это он с дач разогнался в такую рань, да еще и один? А? Все нормальные люди, наоборот, на Иртыш спешат. О, да у него еще и каска не застегнута!

- Да брось ты, Серега, парнишка за девушкой поехал, не обращай внимания.

- О, смотри, так он еще и на красный проехал, хам. Ну-ка, за ним поехали, - крикнул в ответ лейтенант милиции.

И постовые, вскочив на дежурный мотоцикл как на скакуна, кинулись вдогонку за нарушителем.

- Слышь, если он сейчас на мост поедет, то передай по рации, пусть его остановят, документы проверят. А если он на Цемпос уйдет, то мы его на перекрестке остановим. Видишь, он опять на красный прет, вот наглец…

Игорь разогнал мотоцикл. Ему нужно поворачивать направо. Но впереди, откуда ни возьмись, появился грузовик, везущий за собой большую желтую бочку. Игорь резко нажал на тормоза. Мотоцикл развернуло и юзом понесло навстречу смерти. На красный «Москвич».

Около магазина «Березка» собралась небольшая очередь. Скоро должны подвести бочку с квасом и люди уже заранее договорились, кто за кем будет стоять. Да, вон она, машина с бочкой. Правда, перед ней выскочил мотоциклист на «Иж планете». Грузовик, дернувшись, резко ушел в сторону, а мотоцикл на полном ходу врезался в автомобиль «Москвич-412». Удар был такой страшной силы, что паренька выбросило из седла. Каска тут же слетела с головы молодого человека. Он, пролетев несколько метров, ударился головой о бордюр и слегка дернувшись, затих.

Автомобиль взорвался так, что большая витрина магазина «Березка», сделанная из толстого стекла, разлетелась на мелкие осколки, осыпав ими, с ног до головы, как новогодним дождиком, людей, ждущих квас.

Мотоцикл, с постовыми милиционерами следовавшим за Игорем почти что впритык, еле успел сманеврировать, чтобы не попасть в аварию.

В местной газете потом написали, что в страшной трагедии на перекрестке в районе Цементного поселка, в Жана Семее, полностью виновен водитель мотоцикла. Он от полученной черепно-мозговой травмы скончался на месте аварии. Также жертвами этого ДТП стали пассажиры автомобиля «Москвич-412». В его салоне находились мужчина, женщина и несовершеннолетняя девочка, их дочь. Все они получили различные травмы несовместимые с жизнью и тоже погибли на месте трагедии.

Конечно, моя мама намеренно мне не сообщила о трагической гибели Игоря. Она не хотела меня расстраивать. Думала, что позже, когда пройдет время, я и сам узнаю. Ведь ей одной тоже было нелегко. Моя бабушка умерла в первый день сентября. На похороны приехал мамин родной брат. Но, спустя несколько дней, он заспешил на работу. В советские времена на похороны давали только три дня. После его отъезда, мама стала собирать деньги на девять дней, которые она решила отвести, как и положено по христианским законам.

Неожиданно она подумала о том, что Игорь Коноватов обещал ей в начале сентября вернуть оставшийся долг за джинсы. Маме очень неудобно было звонить парню по такому щекотливому вопросу. Она понимала, что молодой человек, еще не устроился на работу, и пока сидит на шее у своих родителей, но маме уж очень нужны были эти деньги.

В субботний вечер, восьмого сентября, она набрала его домашний номер телефона.

- А Игоря сегодня не будет, - на мамин вопрос ответил в трубку звонкий девичий голосок, принадлежащий сестренке Игоря, Ларисе. - Он с другом ночует на даче и приедет только завтра. Ему что-нибудь передать?

-Пусть, пожалуйста, перезвонит Колиной маме.

Но Игорь в течение всего воскресенья, девятого сентября не перезвонил. «Загулял» решила мама и вечером того же числа уверенно набрала шесть знакомых цифр на диске телефона.

- Простите, а кто его спрашивает? - услышала она на другом конце провода очень печальный тихий женский голос.

- Это Колина мама. Мне нужен Игорь, Я могу его услышать?

-А зачем он вам? - вопросом на вопрос ответили в телефоне.

- Да понимаете, - настойчиво продолжала мама. - Он должен мне некоторую сумму. Я бы не стала его беспокоить, но поверьте, очень нужны деньги.

- Сколько он вам должен?

- Сорок рублей…

Немного промолчав, женщина продолжала разговор в трубке:

- А Игоречка больше нет… С ним случилась беда … Погиб наш мальчик сегодня… деньги мы вам обязательно передадим, вы не беспокойтесь…Простите, я не могу говорить….

Если сказать, что после всего услышанного по телефону, моя мама была в шоке, это значит, ничего не сказать. Я не знаю, как она смогла все это пережить.

В понедельник вечером в дверь нашей квартиры позвонили. Мама, даже не спросив, открыла дверь. Перед ней стоял незнакомец.

- Здравствуйте, меня зовут Володя. Я друг Игоря. А это вам. - И парень, достав из внутреннего кармана кожаной куртки почтовый конверт, вложил его через порог в мамину руку.

- Что это, молодой человек? - мама не сразу поняла цель визита Володи.

- А это деньги, которые вам должен был Игорь. Возьмите. Мы их собрали с его друзьями из пединститута.

- Ой, ну что вы, Владимир, какие уж тут деньги?! Ведь с Игорем случилось такое горе! Передайте их его маме и скажите, что это от нас с Колей.

Но молодой человек тихо, и уверенно возразил:

-Нет, это исключено. Мы не хотим, чтобы наш Игорь остался кому-то должен. Пожалуйста, возьмите. До свиданья…

2014

Регистрационный номер №0216972

от 25 мая 2014

[Скрыть] Регистрационный номер 0216972 выдан для произведения: