— Я скоро.
Лада чмокнула меня в щеку на прощание. Я закрыл за ней дверь и не сразу отпустил ручку. Мне хотелось бы закрыться навсегда — от Лады и запаха смерти, смешавшегося с ароматом ее духов. Но я труслив, чтобы делать из автомобиля саркофаг. Я вышел из другой двери, чем Лада, доказывая себе, что жив и намерен жить.
Мы познакомились на четвертом курсе университета. У меня было "окно" меж парами, а я с вечера хранил в рюкзаке похищенную из библиотеки книгу про моего тайного кумира, Константина Ярицкого, князя Юрмании, прозванного Железным. Скажи я преподу истории средневековья, что мне нравится Константин Ярицкий, вовек бы мне не сдать экзамена. Сознаться, что ты увлечен предателем, подмявшим под себя юное царство, загребшим жар чужими руками, — все равно что подписать приговор насмешек и неудач. Уж если и есть у ученых единое мнение, так оно в том, что Ярицкий виноват во всех невзгодах нашего народа. Я считал иначе и охотился за любой весточкой из далекой эпохи раздробленного государства.
Скамейки попарно стояли вдоль стены напротив темных портретов профессоров прошлого. Все как на подбор — рыцари уныния. Между скамейками и подоконником было достаточно места, чтобы мог пройти человек. Коридор был пуст до эха. Из аудиторий доносились успокаивающие звуки чужих лекций, и я погрузился в чтение с головой. Вдруг на книгу упала тень.
"Кому еще места не хватило?"
Я обернулся и увидел незнакомую девушку моего возраста с льняными короткими волосами. Она закусила губу, разглядывая мое лицо и что-то решая про себя. Потом она поманила меня пальцем, и я последовал за ней, утратив всякую волю. Очертания окружающего размылись, лишь ее светлые волосы сияли, как у святой, маня меня.
Мы оказались в университетской роще, между двух раскидистых дубов, посаженных основателем университета — в месте для парочек, желающих зацеловать друг друга до смерти. Девушка меня и поцеловала. Я заслонился от нее книгой, и она рассмеялась, показывая мне белые длинные клыки.
— Как похожи! Эй, парень, эта книга, "Князь Железный", тебе вместо священной?
— Я не успел ее прочитать.
На моих губах осталась влага, и это было ужасно неприятно, будто я гнилое мясо поцеловал.
— А что ты думаешь об этом князе?
Она смеялась, но глаза были жестоки. Я понял, что от ответа зависит моя жизнь. И только поэтому, ощущая край существования, я был искренен.
— Я восхищаюсь им. Он долго строил государство, хотя вся слава доставалась князю Зареславу, а не его советнику. Он спас страну и от волков-интервентов и от собачащихся за власть бояр. Он связал города дорогами и портами. Он продумал все до мелочей, чтобы и после смерти его государство не ослабло.
— О. А что ты думаешь о его смерти?
— Как только он решил присвоить заслуги себе, по праву, ему не повезло. Мне жаль, что он ушел со сцены. Он был орлом, под крыльями которого родилась моя родина.
Девушка тихо и мечтательно выдохнула, протягивая ко мне руку. Она едва коснулась лица, но меня обдало холодом — убьет или пощадит?
— Какое верное сравнение — орел... Да, он был благородным хищником, поднявшимся слишком высоко и дерзко. Когда летишь у других на виду, то легко получить стрелу в грудь. За любовь к истории и верную догадку я отпущу тебя. Иди. Железный князь спас тебе жизнь.
Она вышла из-под тени дубов, и вдруг на меня нашло что-то. Я схватил ее за руку и спросил:
— Ты видела Константина?
Она не повернулась.
— Что, если да?
— Расскажи мне о нем. Больше.
— Твоя жажда по нему так велика, что ты готов сыграть со смертью?
— Я хочу знать.
Она вновь смерила меня оценивающим взглядом. У век ее был печальный разрез, а у глаз под темными линзами — красная кайма.
— Я родилась в его эпоху и знаю о нем больше, чем кто бы то ни было. Я могу рассказывать тебе о Константине время от времени, но тогда тебе придется следовать за мной.
Так и завершилась моя учеба в университете. Истине книг, изданных в классическом духе нелюбви к Железному князю, я предпочел истину устную, хоть уста и несли смерть.
Разумеется, я много раз хотел сбежать. Это было бы самоубийством, ведь я знал, на что способна Лада, как велика грань между смертным человеком и могущественным вампиром, а также то, что она никогда не отпускает добычу. Я видел смерть охотников, куда более искушенных в убийстве носферату, чем студент-недоучка. И потому я четко определил, ради чего живу малодушно, не идя на верную смерть, но и не мешая Ладе питаться. Я сделал это ради Константина Ярицкого. Я — историк одной персоны, и я должен был сделать все, чтобы узнать правду о нем до последнего слова. Я хотел написать о нем самую правдивую книгу, которую наверняка сочли бы альтернативной историей или фантастикой.
У Лады не было причин любить Железного князя. Дочь Зареслава, она была для Ярицкого всего лишь инструментом. но в день, когда советник показал ее семье истинное лицо, Лада впервые разглядела в Константине притягательнейший порок — властность. Раньше ее всегда смущало какое-то несоответствие в его облике: слишком выжидающим был серый взгляд, слишком напряженными плечи, как будто огромная сила рвалась наружу и сквозь боль Константин удерживал ее в себе. Плотина прорвалась, семья Лады игрушечными корабликами была смыта из золоченого дворца, а сама она упрятана до свадьбы в дальней комнате. Лада не успела разобраться в своих чувствах. Клетку взломали, ведь льняные волосы сияют в темноте ночным прохожим. Ее медвяная кровь досталась вампиру, а в обмен за сладость он подарил жертве новую природу и ради шутки снова закрыл клетку.
Новому князю донесли о болезни невесты. Не веря никому на слово, Константин открыл проклятую горницу. Шутка вампира удалась. Лада стала зверем, пьющим кровь. Любимого или ненавидимого — она не знала верного ответа. Только вот взгляд потухал у Константина с осуждением. Он так много хотел сделать. Его сил хватило бы многое, но все выпила Лада.
Видеть то же самое лицо, только помолодевшее на пятнадцать лет, — тоже шутка судьбы. У одержимого студента было не меньше силы, чем у Константина. Только другая эпоха выковала другого человека. Только тень Константина сквозь эпохи очаровала его наследника так, что никогда уже ему не затмить образ Железного князя своими делами.
Лада лениво перевернулась на другой бок, чтобы не чувствовать холодным плечом горячего плеча вечного студента. Лишь на миг ей пришла в голову идея воскресить Константина, открыв студенту правду. Но ее ледяная кровь согрелась от другой мечты — вечно держать в цепких когтях Железного князя. Ради мести и из-за любви.
Помочь сайту
Поздравления
